Пока Рон с Гарри привычно жужжали под ухом подруги за завтраком, та мало по-мальски, но всё же пыталась вникнуть в страницы тетради. Но мысли безбожно смешивались, а прочитав формулировку «Протего» как «Протего — Щитовые чары. Отражает заклинания
противня», Грейнджер с неприкрытым раздражением засунула конспект в сумку, переключаясь на диалог с друзьями и всё-таки завтрак. Булочка с корицей и чай точно сулили начало хорошего дня, что заставляло улыбку проявляться на розоватых губах.
— Гарри, смотри, — шёпотом позвал друга Уизли. — Гермиона улыбается.
Услышав это, эмоция девушки быстро сменилась суровым прищуром в сторону рыжеволосого парня, а улыбкой уже и не пахло. Рон быстро натянул на лицо извиняющуюся и неловкую гримасу, даже пожав плечами для достоверности, словно говоря, что это вовсе не он.
— Эй, Гермиона, — мягко дотронувшись до её плеча, улыбнулся Поттер. — Он не это имел ввиду. Просто ты последние пару дней загруженная какая-та, задумчивая. Мы скучаем по твоей улыбке.
— Я просто собранная, Гарри, — категорично ответила гриффиндорка, хотя обида прошла, так и не успев начаться. Услышав хлопанье крыльев, ученица подняла взгляд на сов, что медленно влетели в холл. — Смотрите, совиная почта! Интересно, что сегодня?
Паркинсон, Дафне, паре когтевранок и остальным слизеринкам упало по журналу, которые уже пахли благодаря прикреплённому пробнику духов, некоторые получали «Пророк» и «Ведьмино слово», а кто-то даже получил посылки от родных. Чёрная сова Малфоев выделялась среди всей этой кучи своей грацией и красотой. Птица ухнула и опустила перед Драко чёрную коробку с выпечкой из родового особняка Малфоев, что ежедневно пекли домовые эльфы.
Белая сова опустила перед Гермионой небольшую, но увесистую коробку в крафтовой бумаге, и сразу улетела дальше. Парни, что не получили ничего интересного, подались вперёд, пытаясь получше разглядеть посылку Гермионы.
— Открывай уже! — не сдержался Уизли, подгоняя свою девушку.
Проведя ноготком по бумаге, тем самым порвав ту, Гермиона с лёгкостью открыла посылку, сразу непонимающе хлопая глазами и хмурясь. Неизвестно как, раз она в свое время стёрла родителям память, но в коробке лежала фоторамка с их общей детской фотографией, любимая керамическая кружка с подписью отца «Мы любим тебя» покрытая лёгкой паутинкой трещин, и свитер глубокого малахитового цвета. Забавно, свитер был похож на тот, который они с мамой покупали совсем давно, но явно не был потрёпан, да и размер подходящий. Свернутый вдвое пергамент нёс в себе лишь одну строку:
«Это должно быть Ваше, Мисс Грейнджер.»
Твёрдый, но в то же время тонкий почерк на записке — это была единственная подсказка. Отправитель был не указан, а сама коробка почему-то едва ощутимо пахла горьким шоколадом и древесной ванилью.
Друзья поражённо молчали, сжав губы: тревожить подругу не хотелось, а лезть в детские воспоминания уж тем более. Короткий всхлип прорвался сквозь замкнутые губы девушки. Приложив тыльную сторону ладони ко рту, в глупой попытке остановить слёзы, Гермиона почти вылетела со столовой, едва накинув на плечо увесистую сумку. Заметившим её ученикам оставалось лишь непонимающие смотреть всегда сдержанной гриффиндорке в след, да обмениваться красноречивыми взглядами.
— Неужели Золотая Девочка ревёт?
Я думала, что у неё вообще чувств нет. Одни книжки в голове, — хмыкнула удивлённая Пэнси, ластясь к Драко. Он увидел только её молниеносный побег, а туфли эхом разносили стук по залу, словно вынуждая каждого поднять взгляд.
— Слушай, а может пойдём посмотрим, а? — вдруг предложила Дафна, насмешливо улыбаясь. — Она в таком состоянии едва до женского туалета добежит. Сидит и топит слезами там всё, на пару с плаксой Миртл.
— Салазар, Гринграсс, — закатил глаза Драко. — Неужели ты думаешь, что слёзы грязнокровки важнее твоих любимых брауни из Малфой-мэнора? — парень предвкушающе потряс чёрной коробкой, и развязал ленту в тон. Пусть Драко и любил выпечку, всегда угощал ею девушек.
Ещё бы, с Дафной они даже трахались пару раз.
Блондинка усмехнулась и с улыбкой приняла угощение, завязывая какой-то бессмысленный диалог с Пэнси, обсуждая новинки в журнале.
Наконец, Рон и Гарри отвисли от минутного ступора и переглянулись тяжелым взглядом. Кинув короткое «Редуцио», брюнет уменьшил посылку до размера ладони и глазами нашёл Джинни, что тоже безотрывно смотрела на него.
— Ты… — неуверенно начал Поттер, но Уизли и так всё поняла.
— Да, я занесу ей в спальню, — кивнув своим мыслям, девушка забрала коробку и аккуратно убрала ту в сумку. Помолчав секунд с десять, Гриффиндорка встала из-за стола и кивнула в сторону выхода. — Я пойду за ней, а вы на урок. Думаю, Гермиона даже не опоздает на Чары.
Уизли, не дожидаясь ответа, засеменила в сторону женского туалета, придерживая бьющую по бедру сумку. Рыжеволосая лишь кивала встретившимся на ходу знакомым, отмахиваясь от какого-то очень важного диалога, который, что не удивительно, будет связан с красивеньким однокурсником, раздражающим преподавателем или новенькой помадой.
— Гермиона? — дёрнув на себя массивную дверь, позвала Джинни.
Навстречу сразу вылетела Плакса Миртл, которая хмуро оглядела рыжеволосую и без слов ткнула пальцем в нужную сторону. На подоконнике всхлипывала Грейнджер, не переставая упорно смахивать слёзы. Влажными дорожками они скатывались на мантию, а потом соскальзывали на воротник рубашки.
Коротко вздохнув, Джинни без слов подлетела к подруге и заключила ту в объятья. Её талию сразу обвили руки Грейнджер, которая теперь имела возможность молчаливо выплакаться в плечо Уизли, пока та так же молча поглаживала её спину, нашёптывая что-то успокаивающее.
Наконец, когда острые плечи перестали содрогаться в слезах, шатенка подняла взгляд и им же поблагодарила Джинни.
— Не раскисай, Герми, — улыбнулась Уизли. Быстро взмахнув палочкой, она заставила подпухшее, красное и влажное лицо подруги вернуться в прежний вид, а, подумав ещё пару секунд, уже другим заклинанием завила ресницы гриффиндорки и чуть разрумянила щёки.
— Ну, всё-всё. — Шутливо запротестовала Гермиона. — Ещё не хватало ходить как Паркинсон. Как ты думаешь, за сколько до начала уроков она встаёт, чтобы каждый день так выглядеть?
— Пэнси-то? Я когда-то слышала, что в пять утра. Но это всё слухи школьного туалета, так что ты сама понимаешь, — пожала плечами девушка, посмеявшись на пару с подругой.
— Ладно, я побежала на Чары. Иначе Фливтик сожрёт и не подавиться: он не любит опоздания.
Согласно кивнув, обе подруги вышли из женского туалета, расходясь по разные стороны. В коридорах пустовало, но каждый встретившийся ученик внимательно оглядывал шатенку, вынуждая ту ещё выше вздёрнуть подбородок. С ней всё нормально. Гермиона не может и не хочет быть слабой. Она же Грейнджер.
Кажется, все в классе действительно замолчали на пару секунд, когда она вошла в кабинет. Радовало то, что этот урок был только с Гриффиндорцами: один комментарий слизеринца и тот бы схлопотал какую-нибудь Сектумсемпру. Приветливо улыбнувшись, ученица присела за стол, игнорируя внимательный взгляд Рона. Посмотрев, как Гермиона медленно вытягивает всё из сумки, а потом ещё и утыкается взглядом в страницы фолианта, Уизли не выдержал и дёрнул руку шатенки на себя, заставляя её приглушённо вскрикнуть. К счастью, звук потерялся в общем гуле, однако Гермиона со злостью выдернула запястье, растирая болезненно место.
— Какого чёрта, Гермиона? Ты вылетала со столовой в слезах, а сейчас даже на меня не смотришь! Объясниться не хочется? — прошипел Рональд, чья шея и лицо заметно побагровели.
— С таким отношением — и не подумаю. — Зло прошипела в ответ она, и встретилась глазами с повернувшимся Поттером. — Даже не начинай, Гарри.
— Я просто убедился, что ты в порядке.
— Всё хорошо.
— Я вижу.
Не давая подруге возражать, брюнет кинул отрезвляющий взгляд Рону и повернулся обратно за свою парту. Только невнимательный друг бы не заметил красноватые белки глаз. А Гарри был внимательным.
***
Последний урок со змеями и, следовательно, словесная дуэль с ними же, высосала из Грейнджер все соки. Поэтому, поднявшись в спальню, шатенка молча запрыгнула в свою кровать, закрывая ту и прилегающую часть шторами с запирающим и заглушающим заклятиями.
Плюхнувшись прямо поверх одеяла, Гермиона хотела расслабиться. Только вместо привычной мягкости кровати её встретил упирающийся в поясницу уголок маленькой коробки. Даже не доставая её, девушка поняла, что именно это за коробка. Видимо, дело рук Джинни. Поглубже вздохнув, шатенка достала волшебную палочку и взяла уменьшенную коробку в руки.
— Инфлэтус, — пробормотала она, возвращая коробке первозданный вид.
Улыбающаяся она сама и мама с папой смотрели с той стороны обычной фотокарточки, облачённую в деревянную рамку. Не колдография, как в этом мире, а самая простая картинка. Тут ей, кажется, даже нет девяти: до первого курса в Хогвартсе. Пышная зелёная Рождественская ель светилась сотней тёплых огоньков, что отливались от красно-золотых игрушек. Словно цвета Гриффиндора. Вокруг неё лежит пару подарочных коробок, завёрнутых в упаковочную бумагу, и улыбающиеся родители. Волосы всё ещё сильно пушились, смотрясь огромной копной на детской голове, а улыбка была совсем искренней. Она в ярко красной пижаме с белыми узорами оленей и прочей зимней атрибутики, только отошедшая ото сна. Гермиона вспоминала, как неслась по холодному полу, не тратя время на носки, а в зале уже ждали родители, попивающие какао за столом. На нём же стояла тарелка с имбирным печеньем, явно ждущая саму Грейнджер.
Пару мокрых капель скатились по щекам, скользя к расползшимся в тёплой улыбке губам. Гермиона их даже не вытерла. Отложила фоторамку, беря в руку кружку. Простая пузатая белая чашечка с паутинкой трещин, на одной из сторон которой остался росчерк отца. Именно она была в одной из подарочной коробок. «Мы любим тебя» и маленькое сердечко добавленное мамой. Именно туда потом вылилось какао, которым она завтракала вместе с имбирным печеньем.
Взмахнув палочкой, девушка заставила ароматный и памятный напиток наполнить кружку, запах которого приятно скользнул в лёгкие. Вкус какао чуть-чуть перемешался с солоноватыми слезами с губ, но от этого не утерял возможность согреть Гермиону. Наоборот, в душе разливалось тепло, смешивающееся с горечью после слёз. Те самые печальные, но одновременно приятные воспоминания.
А малахитовый свитер всё ещё покоился на дне. Цвет Слизерина. В нём они с родителями впервые ходили в тот самый лес, где после когда-то пришлось укрываться с друзьями и по очереди носили Крестраж. Вспоминались игры в снежки, а потом тёплых облепиховый чай. Прятки меж широких поваленных деревьев, и лёгкое ворчание мамы, что
они все переболеют, если сейчас же не остановятся. Потом всё-таки заболели.
Фоторамка переместилась на прикроватную тумбочку, свитер отправлен в полку, а какао заканчивалось. Гермиона не понимала, откуда и от кого эти вещи. Она помнила, как на её глазах с фотографий уходило её лицо, а с угла отметки роста. Каждая из вещей таяла, забирая воспоминания у родных. Всего этого тут быть не должно. Оно просто не могла сохраниться, оставить воспоминания.
Но думать об этом мешали слипающиеся веки: организм рьяно требовал сна. Пообещав себе разобраться в этом, Гермиона уснула с мокрыми щеками, но лёгкой улыбкой на губах.
***
Новенькая преподавательница Кэролайн Паклин, как и предвещала Гермиона, имела писклявый голос, из-за которого чуть побаливала голова. И это при том, что она провела лишь перекличку. Совмещённый урок с Слизерином совсем не радовал, а Малфой, кажется, был в ударе. Блондин добрых семь раз успел прицепиться к красно-золотым галстукам, а Гермиона получила большую половину.
— Ты заткнёшься, наконец, или нет? — раздражённо повысила она голос, сразу же словив грозный взгляд профессора. Драко, явно довольный тем, что вывел заучку на эмоции, расплылся в усмешке.
— Мисс Грейнджер, вас что-то не устраивает?
— Прошу прощения, профессор Паклин. У Гриффиндорцев со Слизерином напряженные отношения, а я взвинчена с самого утра. Этого больше не повторится.
— Конечно, не повториться. — Кивнула женщина. — Мисс Паркинсон, прошу, присядьте вместе с мистером Поттером. А вы, мисс Грейнджер, займите её место.
В кабинете на пару секунд повисла тишина. Малфой высоко поднял брови, даже не скрывая удивление, а у Гермионы чуть приоткрылся рот.
— Профессор Паклин, я не буду сидеть с
этой целый урок. — Вложив добрую долю презрения в несостоявшееся обращение, прошипел парень.
— Несомненно будете, мистер Малфой. И не только целый урок, а, как минимум, до конца семестра. Факультеты, несмотря на соперничество, должны поддерживать отличные отношения. Как два лучших ученика курса вы должны предоставить пример, — серьезно заключила она. — Не задерживайтесь, мисс Паркинсон.
Моргнув пару раз, Гермиона поняла, что женщина не шутит. Гарри, кинув поддерживающий взгляд, подтолкнул подругу к парте блондина, шепнув «Не убей его раньше времени».
— Не обещаю, — прошипела шатенка.
Драко даже не дёрнулся. Не сдвинулся на жалкий миллиметр, не желая уступать место.
— Мистер Малфой, подвиньтесь, уступите место мисс Грейнджер.
Видит Мерлин, когда блондин яростно сверкнул серыми глазами, шатенка подумала о прогуле всех последующих уроков по зельеварению. « Кто кого придушит первым ». Собрав остатки спокойствия, Гермиона села рядом, стараясь свести контакт к минимуму: сидела почти на краешке стола, старалась умостить локоть и даже при ответе поднимала левую руку, вместо привычной правой.
— Хорош вертеться, Грейнджер, – прошипел Драко, когда его руки едва коснулся локоть девушки.
— Если бы не твоя заносчивость, я бы вообще сидела с Гарри, – раздраженно прошептала в ответ она.
— Уверяю, грязнокровка, я сделаю всё, чтобы больше никогда не сидеть с тобой.
С этими словами наконец-то прозвенел звонок, а Малфой быстро скинул все вещи в чёрную сумку через плечо. Перекинувшись взглядом с Забини, он пошёл в сторону выхода, собирая вокруг свою неизменную свиту.
— Твоя чистая кровь не делает тебя лучшим волшебником, Малфой!
Звонкий голос догнал синхронно с тем, как стопа парня вышла за порог. Хмыкнув, Драко не поворачиваясь кинул фразу, оставляя последнее слово за собой:
— Моя чистая кровь просто делает меня лучшим.
