Вдыхая яд

       Склоняясь над базовым составом всех зелий, и помешивая бледно-желтый раствор в котле, Гермиона призвала нужные травы и принялась их мелко шинковать. Цветы чихотника осыпались пыльцой, ни грамма которой не должно попасть в зелье, за чем шатенка внимательно следила. С ложечницей всё было проще, так что она лишь порвала листья руками, облачённые в перчатки. Только она, Мерлин и Стебель знают, чего стоило выпросить пару жалких пучков. Гермиона пробыла в оранжереи часа четыре, но по ощущениям все десять. Короче, Невиллу это явно понравилось бы больше.       Но именно благодаря упорству, она, скинув растения в котёл и помешав двенадцать раз по, а после ещё три против часовой стрелки, получает светло-голубой раствор, который с добавлением Любистка станет насыщенно фиолетовым.       Взглянув на окно, за которым стремительно темнело, Грейнджер оставила зелье на слабом огне, и натянула красную толстовку поверх футболки. Решив, что лучше перестраховаться, девушка чарами заставила котелок переместиться подальше, а после скрыла его ещё одним заклятием.       Холодные дебри Запретного леса вообще мало кого привлекали. А если прям откровенно, то никто в трезвом уме и доброй памяти не сунется сюда в такую темноту. Но она же Грейнджер. Поглубже вдохнув, Гермиона шепчет «Люмос», зажигая на конце палочки огонёк, и шагает на просушенные листья, хруст которых в тишине подобен удару в гонг.       Она ненавидела это чувство, что после войны должно было и вовсе известись из неё. Но как бы не так. Страх. Он пробирался под одежду, липкими пальцами и холодным туманом пробегая по хребту, концентрируясь где-то в кончиках пальцев. Боязнь темноты становилась смешной, когда она вспоминала, как убегала от Пожирателей смерти, терпела «Круциатус», а потом разрывалась её душа, после заявления о смерти Гарри. Но девушка мотнула головой, отгоняя тяжёлые воспоминания. Обычная ночь, Гермиона, ты можешь, твердил где-то на подкорке черепа внутренний голос, в то время как второй старательно пытался убедить в обратном. Но она может.       Поэтому шагает дальше, засовывая на дальние полочки мозга картинки из учебников о волшебных существах, что обитали на этой территории. Одни Кентавры чего только стоили.       Хруст осенних листьев, послышавшийся где-то слева, заставил напуганную гриффиндорку направить палочку в ту сторону со скорость света, не меньше. А потом своих уши поднял заяц. Обычный серый пушистый комок, который почти сразу ускользнул вглубь, даже не взглянув на неё. Тут вообще водятся зайцы?       Думать об этом было некогда, так что Гермиона, пробираясь сквозь царапающие ветки, одна из которых подобно гибкому хлысту мазнула по щеке, остановилась как вкопанная, завидев темный силуэт. И это точно не было галлюцинацией.       Шепнув заклинание, заглушающее шаги, Грейнджер с опаской, и вскинутой на готове палочкой прошла чуть ближе, пока знакомый, жутко усталый, но не менее раздражённый вздох, эхом не резанул по ушам. — Ты топаешь, как стадо Кентавров, не меньше, — не оборачиваясь, укорил её блондин.       Последняя, кого он хотел видеть ночью в этих зарослях, была именно Грейнджер. Не прошло и недели с той их встречи у беседки, и со всеми вытекающими — лишь пару дней. Драко только изредка видел её кудрявую макушку в коридорах, что как обычно была окружена остатками Золотого трио. Однако, его всё более чем устраивало. Но когда пришлось выйти в лес за Взрывающимися грибами, необходимыми для Огнезащитного зелья, Малфой все же сделал это. Все просто, вот только именно, блять, сегодня, в чулане рыжеволосой Зельеварки не оказалось грибов. Малфой был уверен, что в этот день его кто-то проверяет на терпение; что судьба прикалывается и по приколу подкидывает испытания; что его кто-то нахер проклял. Потому что он едва сдерживал себя до конца дня, а прогулка по лесу, пусть и не должна была расслабить, но как минимум не могла выбесить ещё сильнее. Видимо, черт возьми, могла. Потому что то, как топает грязнокровка было слышно за километр. И вот эта её кудрявая макушка бесит сильнее, чем все Золотое трио вместе взятое. Но сейчас раздражение, как электрический разряд проходило сквозь кожу, вливаясь в кровь и разгоняя своё действие по телу. Драко чувствовал, что если Грейнджер привысит лимит трепания языком, то, видит Салазар, он привяжет её к одному из размашистых деревьев, притащит кого-то из чудиков Лесника — допустим того же паука, размером с Хагрида — и, забрав палочку, свалит в Хогвартс. — Мерлин всемогущий, а если бы я кинула в тебя «Ступефай»?! — воскликнула она, все же не опуская палочку. И безбожно исчерпывая запас слов, подкидывая Малфою идею заткнуть её каким-нибудь пресловутым «Селенцио». — Повторяешь проделки Вислого? Никакой оригинальности. — Что ты вообще забыл в такое время в Запретном лесу? — делая акцент на том, что тут нельзя находиться, гриффиндорка, видимо, пыталась взвыть к его совести. Наивная. — Не спится и решил прогуляться, — раздражённо-язвительно отвечает блондин, наткнувшись взглядом на небольшую группку грибов у корней почти гнилого дерева. Два взмаха палочки, и вот они отправляются в наколдованный секундой ранее бархатный мешочек — только при контакте с таким материалом они не придут в действие. — По всем правилам светской беседы, я должен спросить тебя о том же. — Хорошо, что общество не то, — легко хмыкает Гермиона, и победно улыбается, видя раскрученные листья Любистка.       Засунув палочку в передний карман, девушка, достав тонкий ножичек взятый у Гарри, подрезает три из них, и убирает в хлопковую ткань.       Драко наблюдал, как Грейнджер занимается собирательством, а потом услышал громкий топот копыт. Блядство.       Все произошло, как в замедленной съёмке. Он видит, как на гриффиндорку несётся Кентавр, глаза которого подозрительно светятся зелёным, а в одной из его рук зажата чья-то палочка. Они не должны их иметь. Они не имеют права. Но, видимо, разгневанное существо это мало волновало, так как он продолжал скакать на неё, не выбрав способ прихлопнуть гриффиндорку: затоптать копытами или кинуть что-то мощное из волшебной палочки. Рационально обдумав, что за смерть грязнокровки придётся получать ему, Драко, сцепив зубы, вскидывает древко. — Вердимилиус! — снобом зелёных искр Грейнджер откидывает куда-то в сторону, прикладывая затылком по заваленному дереву. — Стининг Джинс! Остолбеней! — жалящее, а следом и обездвиживающее заклятья летят в Кентавра. Тот падает на землю, похрипывая от боли, но без возможности вообще шевельнуться. — Акцио, палочка.       В его руку ложится с виду обычное древко, которое он следом убирает в карман брюк, решив, что разберётся с этим позже. Переведя взгляд на Гермиону, он понял, что та ещё не очухалась. Или просто не поднялась. Причём верить хотелось в последнее. — Грейнджер, подъём. Отдохнула и хватит. Или хочешь поспать в паре метров от Кентавра? — медленно подойдя к ней, Драко ещё сильнее нахмурился. Во-первых, под её головой лежал угловатый камень. Во-вторых, она все ещё не подавала признаков жизни. Присев рядом на корточки, слизеринец тряхнул её за плечо, но все же не увидел признаков возвращения в сознание. О том, что грязнокровка ещё жива говорила лишь вздымающаяся грудная клетка. — Черт бы тебя побрал, Грейнджер. Давай, вставай. Ты меня вообще слышишь? Хорошо, откроешь глаза и, даю слово, дня четыре не буду до тебя докапываться. Ладно, перегнул, но дам тебе передышку на пару дней.       Но девушку, видимо, такая перспектива не прельщала, потому что она все ещё лежала на сырой земле. Заведя пальцы за её голову, Малфой почувствовал, как горячая, грязная кровь стекает по затылку. Хорошо приложилась. Ладно, он не рассчитал силу.       Понимая, что тут оставлять её нельзя, блондин едва ли не взвыл. Хорошо, это худшая часть этого гребаного дня. Приняв своё безысходное положение, Драко поднялся, наводя палочку на гриффиндорку. — Левиосо, — проговорил он, заставляя тело Грейнджер подняться с земли и следовать за ним.       Первые минуты четыре он был вынужден останавливаться, отодвигать ветви, пропускать тело девушки, и только потом идти самому. Но это неимоверно бесило, а времени тратило ещё больше. Проклиная на чем свет стоит себя, Грейнджер, Поттера и Уизли — за то, что они не потащились с ней — Малфой убирает древко, и берет шатенку на руки, невольно отмечая, что она неимоверно лёгкая. Вот только на вес. По характеру эту девчонку едва ли можно назвать лёгкой: все время спорит и пререкается, вечно тянет свой костлявый зад на поиски приключений, дабы схлопотать «Круцио» или «Аваду», — причём в первом преуспела — а в завершении всего непрекращаемо штудирует бедную библиотеку Хогвартса, ещё больше заклеймяя себя «Заучкой».        Спустя долгие десять минут хлестания веток по рукам, Драко, с Гермионой на руках, все же выходят за пределы леса, а сама Грейнджер вновь парит над землей. Им чертовски повезло, что в это время все спят, но новый вопрос всплывал в создании ещё по пути в школу, так и не найдя ответа. Что делать дальше? Оставить её на полу было весьма заманчивой идеей, но не зря же Драко тащил эту тушу столько времени? Вероятность того, что один из её дружков сейчас не спит ничтожно мала. А нести её к Помфри — значит автоматически подписать себе приговор. Сначала на идиотское расспросы, а потом и на исключение из школы.       Словно извиняясь за весь этот день, судьба подкинула ему задумчиво идущую Полумну, которая, кажется, даже не заметила их. Зная, что сможет отвязаться от Когтевранки, Малфой все же сдался. — Лавгуд! — окликнул он её, а блондинка медленно повернула голову. — Лавгуд, подойди сюда.       Луна медленно подошла, мазнув взглядом по Гермионе и тихо прошептала, в свойственной себе манере. — Здравствуй, Малфой. — Да-да, к черту приветствия. Из головы Грейнджер льётся кровь, а на сегодня мой лимит доброты и так исчерпан. Короче, теперь это твоя головная боль.       Луна без слов кивнула, уже своей палочкой заставляя Гермиону левитировать. Шепнув короткое «Спокойной ночи, Малфой», блондинка ушла в неизвестном направлении, не дожидаясь ответа. Хотя, его бы даже не последовало.

***

      Разомкнув отёкшие глаза, Гермиона увидела белый потолок, а следом рыжую макушку Рона. Голова гудела, пока мозг старательно пытался воссоздать хронологию событий. Картинки проносились словно ускоренное слайд-шоу, не желая соединяться в единый фильм. — Гермиона, как ты себя чувствуешь? — подал голос рыжеволосый, сжимая её руку. Рон, милый Рон. Даже когда они в ссоре, он все равно сидит у больничной постели, пока она не очнётся. Это заставило Грейнджер почувствовать себя слишком виноватой. Конечно, она сделала бы так же, но… — Да, Рон, — кивнула она, а потом поняла, что парень задал вопрос. — Эм, извини. Нормально всё. А где… — Мисс Грейнджер, с пробуждением, — прервала её Макгоногалл. Профессор стояла чуть поодаль, медленно подходя. — С тобой все хорошо, так что если ты можешь встать, то я жду тебя в своём кабинете. Как можно скорее.       Это было непохоже на неё. Минерва всегда заставляла учеников отлеживаться, пока она точно не будет чувствовать себе хорошо. Получив кивок от ученицы, женщина кивнула в ответ и покинула палату, оставляя хмурого Рона и уже подскочившую Гермиону. — Стой. Ты же только пришла в себя. Может хотя бы перекусишь? — Нет, Рон. Ты же слышал, что дело срочное. Спускайся вниз, я не думаю, что Макгонагалл меня сильно задержит. А потом мы вместе позавтракаем и я всё расскажу, — уверенно произнесла гриффиндорка, уже переодевшись и наспех причесав волосы. Их и одежду пришлось очистить заклинанием, а на лицо полетело смазанное «Гламур»: мешки под глазами и серая кожа слишком кидались в глаза, создавая уж совсем болезненный вид. Коротко чмокнув парня в щёку, Гермиона, под встревоженное щебетание мадам Помфри, покинула комнату, практически летя по коридорам, так и норовя полететь со ступени.       Знакомый кабинет мелькнул в пролёте, и, едва успев подойти, Гермиона прошептала «Лимонные дольки», заставляя сов убрать крылья. Войдя в помещение, шатенка почувствовала лёгкий запах кофе, что был присущ профессору. Та сидела за столом, сцепив перед собой руки в замок. — Ещё раз здравствуйте. Что-то случилось? — вопросила она, присаживаясь за стул, и только сейчас замечая сидящего блондина. — Малфой. — Грейнджер, — поздоровался в ответ он, решив, что раз такая прыткая, то жива. Бессмертие передаётся воздушно-капельным или половым путём? Потому что всю эту троицу давно могла бы где-то пришибить. Возможно, это было бы хорошим подарком на Рождество. — Для начала, я хочу спросить, какова была причина вашей с мистером Малфой ссоры и дальнейшем нападении?       Она даже не пыталась сдерживать эмоции. Брови высоко взлетели вверх, рот приоткрылся в немом вопросе, а язык не соглашался сказать и слова. Малфой, видимо, был не удивлён, так как на его лице появилась лишь кривая усмешка. Раздражение из-за несправедливости буквально закипало внутри, заставляя глаза темнеть, а кулачки сжиматься. — Проффесор Макгоногалл, о чем вы? — все же вымолвила она, как только голос, пусть и чуть хриплый, вернулся. — Вы… Мерлин, какая ссора? Какое нападение?! — подскочив со стула, гриффиндорка сжала края стола, в попытке не потерять самообладание, которое по крупицам, словно песок из часов, ускользало из неё. — В следствии которого Вы, мисс Грейнджер, потеряли сознание. — Профессор, но Малфой не напал на меня! Боже, он ведь наоборот защитил! На меня нёсся Кентавр. У него в руке была палочка! — голос был слишком близок к тому, чтобы сорваться на крик. — Выдыхай, Грейнджер. А то своими волнами ярости разнесёшь кабинет, — хмыкнул Драко. Он постарался, чтобы голос был наполнен насмешкой, хотя сам едва сдерживался. Салазар, прибить Грейнджер — пусть и не последнее, но и не первое в списке его желаний. Да и над кем тогда практиковать сарказм? Грязнокровка отлично для этого подходит, она даже закалена для этого. — Защитил? — переспросила профессор. — Но что вы делали в Запретном лесу? — Да, это ведь так важно сейчас, — подал голос слизеринец. — Почему вы решили, что он напал на меня? — Это было предположение. Присядьте, мисс Грейнджер. — Смею предположить, что это предрассудки, профессор. Да, он когда-то был Пожирателем Смерти и мы не в лучших отношениях, но это ведь не значит, что он хочет пустить мне Аваду в сердце! — Мисс Грейнджер! — прикрикнула женщина, которая впервые видела свою ученицу в таком состоянии. — Я вас услышала. Но теперь хочу и услышать мистера Малфоя.       Драко едва удержался от туповатого «Меня?». Что кошка ещё хочет от него услышать? Это же? Сам Малфой мог предъявить ей и Министерским крысам за, во-первых, разбушевавшихся Кентавров, а во-вторых, за то, что у того в руках вообще была палочка. — Что вы хотите услышать? В лесу я был ради ингредиентов зелья, смею предположить, что Грейнджер по той же причине. На неё нёсся Кентавр, а так как гриффиндорская смелость не идёт вкупе со скоростью, то мне пришлось отбросить Грейнджер. В противном случае её бы просто растоптали, — спокойно и холодно, как учили. Словно он декларировал о засухе в водоемах. Чтобы никто не мог увидеть настоящих эмоций, и воспользоваться этим. По-Малфоевски. Но Драко был удивлён напору гриффиндорки. Она с такой яростью и уверенностью спорила с деканом, хотя сама едва выносит его на дух. Решив списать все это на гриффиндорскую честность и заносчивость, блондин отбросил такие мысли подальше. Не хватало ещё думать о поведении грязнокровки. — Я… — Минерва прочистила горло, словно все ещё не веря в это. Да и Драко тоже не верил. — прошу прощения у вас, мистер Малфой. И у вас, мисс Грейнджер. Думаю, вам обоим пора на уроки.       Сквозь зубы бросив «До свидания», Гермиона спешно ретировалась, едва сдерживая рвущийся наружу рык раздражения. Она всегда уважала Минерву за её благоразумие, рассудительность, мудрость и уж точно не могла подумать, что у той остались жалкие предрассудки в сторону бывших Пожирателей смерти. Да, она и сама их не любила, но многие ведь перешли на их сторону. И Малфой в том числе. Грейнджер была уверена, что даже в семьдесят лет она вспомнит тот безумный взгляд с битвы и брошенную палочку её лучшему другу.       Он, несомненно, придурок. Но может не настолько, насколько хочет им казаться?

***

      Гарри с Роном до последнего ждали Гермиону в столовой, но после все же пошли на урок. В кабинет девушка влетела взбешённой фурией, с все ещё тёмными глазами и красными, от постоянных покусываний, губами. Рон, попытавший удачу в положенной на плечо руке, был яро отторгнут поведённым корпусом, когда Гермиона сбросила его ладонь. Лишнее прикосновение и она точно за себя не ручается.       Гарри, как опытный мальчик, решил дать шатенке остыть. А Рон докапывался до своей девушки буквально до конца урока. Судьба действительно решила сыграть злую шутку, раз это был урок у Снейпа, который, что неудивительно, совмещен со Слизерином. Малфой вошёл минутой позже — внешне полностью расслаблен, вот только глаза были темнее грозовой тучи. — Мисс Грейнджер, — требовательно проговорил преподаватель Защиты от темных искусств. — Вам недозволенно летать в облаках на таком важном уроке. Я задал вопрос. — Прошу прощения, повторите пожалуйста, — быстро пролепетала Гермиона, умело совмещая на лице эмоцию прежнего раздражения и новоявленного смущения. — Минус десять очков Гриффиндору за невнимательность.        Сжав губы поплотнее, девушка уткнулась карими глазами в написанный конспект, хотя мысли были чертовски далеко. Краем уха услышав короткий смешок, Гермиона перевела взгляд на Малфоя, который его и издал. А сам Драко мысленно поблагодарил крестного. Вот он любит принижать Грейнджер. То за её всезнание, то за несосредоточенность. Если бы они были родственниками, то Драко бы решил, что это у него наследственное.       Хотя, это и было лишь частью от правды. Наследственно, вот только от отца. Люциус едва ли не с рождения вдалбливал в его голову, что магглорожденные недостойны жить с ними, что они низшие слои общества, а их наделённость магией — и вовсе ошибка. Малфой-младший рос на этих принципах. Они могли бы заменить завтрак, обед и ужин, но все эти слова были лишь приправой к главному блюду. Его готовили. К войне, крови и пыткам, победе Волан-де-Морта, а после и к истреблению магглорожденных и полукровок. Салазар, какой вздор. Тот-кто-имел-диагноз-и-лежал-в-психушке, сам был полукровкой. Весьма могучей, стоит заметить, но все же.       Драко не хотел этого. Он хотел иметь такое же детство, как у тех же магглорожденных, где родители смеются с детьми и ходят по выходным в кафе, дети возвращаются на Рождественские каникулы с Хогвартса, а уезжая плачут и говорят, что будут скучать. Но он Малфой. Все эти походы заменили дорогие костюмы, рождественские ужины проходили в сомнительной компании Волан-де-Морта и пожирателей, а слёзы… Если бы кто-то проронил хоть слезинку после показательного «Круциатуса» или даже «Авады», то он был следующий на очереди. Поэтому никто не смел. Не пей воду, удали слезные каналы, но только не плачь. Нарцисса однажды не сдержала всхлип. Да, простой короткий всхлип, после трёх «Круциатус» на её сыне. Драко знал, что если бы Темный Лорд направил на неё палочку, то Малфой-младший был готов получить ещё десяток таких. Но звук растворился в эхе гостиной, пока Северус решил подать голос. Снейп знал, что может схлопотать заклинание пытки, но уважал Нарциссу, поэтому быстро перевёл разговор в русло атаки Хогвартса, что помогло избежать новых криков. Салазар, Драко ещё никогда так не благодарил кого-то, но Северус спас их всех. Уже через пару месяцев Драко задумался, почему этого не сделал Люциус. Он ведь мог, но почему-то не стал.       Даже спустя год он все ещё не нашёл оправдание отцу. Возможно, его просто не существовало. — Мистер Малфой, — недовльно повторил профессор Снейп, как дементор нависая над учеником. — Я задал вопрос. — Повторите пожалуйста, я не расслышал. — Советую присмотреться к слуховым аппаратам. Кем являются Инферналы и способы защиты от них, мистер Малфой.       Гермиона мысленно прокляла Малфоя. Чёрт возьми, что за неравноправие?! Когда она отвлеклась и не услышала вопроса, профессор забрал у её факультета баллы, а этому слизеринцу всё сходит с рук. — Инферналы — оживлённые с помощью заклинания трупы умерших. Инферналов нельзя убить, многие заклинания на них почти не действуют. Единственное оружие против них — огонь, — ответил Драко, вертя в руках перо, и мысленно похвалил себя за то, что вчера пролистнул учебник. Краем глаза он видел вспыхнувшую Грейнджер, но не мог ей даже посочувствовать. Разве что одарил еле слышной усмешкой, когда Снейп вернулся к теме урока.       Гермиона очень хотела кинуть в него лежащим учебником, чтобы стереть эту надоедливую эмоцию с лица.

***

      Малфой медленно шёл по школьным коридорам, небрежно засунув руки в карманы чёрных брюк. Голова была лёгкой после пары опрокинутых бокалов огневиски, а тело после горячего вечера Пэнси. В общем, у него было нормальное настроение, а сам Драко шёл в Астрономическую башню. Да, ту самую. Чтобы проветрить мозги, подумать, покурить.       И всё бы ничего, если бы не этот мелкий стук туфель. Не оборачиваясь, блондин знал кому они принадлежат, а обретённое спокойствие быстро застилало раздражение. Облачённые в чёрную водолазку и пиджак плечи, заметно напряглись, передавая настроение хозяина.       Гермиона закатила глаза завидев слизеринца и продолжая путь. Она чуть засиделась с ребятами на улице, но если друзья решили до конца нарушать отбой, то у неё оставалось лишь минуты четыре, пока Флитвик не начнёт патрулировать коридоры Хогвартса. Заметно подмёрзнув, она отказалась от предложенной Роном куртки, в чём сейчас сожалела. Каменный замок стремительно остывал, а ноги, облачённые в прямую синюю юбку, мерзли ещё заметней.       Едкое чувство разлилось где-то в груди, причём Гермиона не могла сказать, какое именно. Что-то похожее на вину, ведь если бы Малфой не защитил её, то она бы, возможно, лежала в больнице, а его за это чуть не отчислили. Она даже не поблагодарила. И не спросила, как оказалась у мадам Помфри. — Малфой! — окликнула его Гермиона, когда парень подходил к повороту. — Чего тебе, Грейнджер? — раздражённо рявкнул слизеринец, чувствуя ещё большее раздражение, но не прекращая путь. — Малфой! Мерлин, да остановись уже!       Понимая, что она не отстанет, Драко резко повернулся, давая Грейнджер возможность впечататься носом в грудь. Что она, собственно говоря, и сделала. Словив хмурый взгляд, гриффиндорка смущённо шагнула назад, а потом гордо вздёрнула подбородок, вспоминая присущность к факультету. Блондин лишь фыркнул, закатывая глаза и вопросительно поднимая бровь. — Ты будешь стоять тут до посинения, Грейнджер? Если просто хотела на меня посмотреть, то время вышло, — скривившись, слизеринец круто развернулся на каблуке туфель, но был нагло остановлен, когда шатенка дёрнула его за рукав. Правда, почти сразу одумалась, убирая руку и смущённо опуская глаза. — Грейнджер, или говори, что хотела, или проваливай. — Тебе обязательно быть таким высокомерным? — парировала в ответ Гермиона, хмурясь. — Да, обязательно. Это всё? — Нет, не всё, — прошипела она, а потом выпалила всё на одном вздохе. — Спасибо, что спас меня вчера в лесу от Кентавра. Если бы не ты, то я бы, возможно, уже была мертва или лежала у мадам Помфри.       Мастерски спрятав эмоцию удивления на лице, Драко насмешливо приподнял бровь, скользнув взглядом по её телу. Вылезавшие из юбки ноги были покрыты мурашками, а руки, в попытке согреться, обнимали плечи. Салазар, она реально идиотка, раз щеголяет в такую погоду в юбках, в попытках быстро перепихнуться с Уизелом в тёмных коридорах. — Знаешь, я начинаю жалеть об этом. — Слушай, я хотела спросить…       Едва она сказала пару слов, как совсем близко послышались шаги Флитвика, явно услышавший их перебранку. Мысленно взвыв и взвесив, что у Слизерина сейчас отберут добрых двадцать баллов, Драко быстро закрывает Грейнджер рот рукой, дабы она не закричала, и прошмыгнул в спрятанную нишу, где когда-то стояли каменные рыцари, защищавшие Хогвартс от нападения Пожирателей Смерти. Едва слышно пискнув, Гермиона оказалась прижатой лопатками к груди слизеринца, который и не думал убирать руку, решив, что дышать ей вовсе не обязательно. Правильно, пусть исправит свою ошибку, защитив в лесу.       Шумный шаг профессора быстро нагнал их, но, покрутившись, мужчина никого не увидел и продолжил патрулирование. Выждав ещё пару секунд, Драко всё же отпустил шатенку, только сейчас понимая, что отрезал ей доступ к воздуху. Переживёт. — Малфой… — хрипло выдохнула гриффиндорка, шумно дыша и вгоняя воздух в лёгкие. — Ты решил к чертям придушить меня? — Было бы неплохо, — небрежно ответил он, выходя из укрытия. — У тебя двадцать секунд, а потом я ухожу. — Как я оказалась у Помфри? — быстро скооперировалась девушка, задавая важный вопрос.       Салазар, за какие грехи? Драко очень не хотелось отвечать на этот вопрос. Сполохвост бы побрал её любознательность. Сказать, что это он тащил её тушку добрых десять минут? Не вариант. Но кто вообще мог шляться в такое время по лесу. — Я встретил Лавгуд, а что делала она — понятия не имею. Надеюсь, на этом всё, Грейнджер, — не прощаясь, блондин продолжил свой путь в Астрономическую башню, а в его спину прилетел тихий голос. — Спасибо, Драко.