Вечный шах

Хрустальный дворец только восстановили после очередного пожара. Здание, хоть и созданное из стекла и чугуна, обладало какой-то удивительной горючестью. Постройка этого года, которая временно располагалась в Гайд-парке, была уже пятой по счету реконструкцией. Мориарти припоминал, как еще несколько лет назад отправлял «Компании Хрустального дворца» собственный архитектурный план с учетом противопожарной безопасности. Видимо, советы двадцативосьмилетнего профессора математики из сельской глубинки не впечатлили королевских инженеров, и ответа он так и не получил. А через три месяца здание снова полыхало в огне. С тех пор Мориарти мало интересовался новыми проектами Хрустального дворца. И потому сильно удивился, обнаружив следы своего замысла в планировке — вплоть до купола из темного стекла, который должен напоминать державу с всевидящим оком королевы Виктории. К счастью, он не был тщеславен. И почти не почувствовал себя задетым. Оставалось только надеяться, что авторы нового проекта с точностью воспроизвели его расчеты. Если и от этого дворца останется лишь обугленный каркас, Мориарти станет даже как-то неловко. Внутри стоял шум разговоров, изредка раздавались женские (а порой и мужские) вскрики, охи и ахи, а затем — удивленный смех. Временная выставка была посвящена глубоководным обитателям океана*, и лондонская публика еще не успела привыкнуть к этому инфернальному зрелищу. По обе стороны от центрального нефа стояли огромные аквариумы высотою в три человеческих роста, отчего главный зал казался подводной галереей. За толстыми стеклами разевал мешкоподобную пасть пеликановый угорь, змеились рыбы-идиаканты, похожие на гигантских паразитов, таращил глаза-бельма длиннорогий саблезуб и сверкала омерзительными изгибами плащеносная акула. Экспонаты выставки делились на живые и уже превращенные в чучела. Последних было значительно больше, но они и вполовину не вызывали у зрителей такой трепет и содрогание, как те, что еще шевелили хвостами, плавниками и жабрами за стеклом. От резервуаров тянулись длинные металлические трубы. Часть из них вела к сложным механизмам с регуляторами давления — то было высочайшее достижение британской техники, тоже своего рода часть экспозиции. Другие же трубы, снабженные многочисленными шлюзами, использовались для подачи пищи глубоководным чудищам. Менее крупных представителей океанской бездны разместили в аквариумах поменьше, похожих на медные колокола. В этих емкостях атмосферное давление регулировалось вручную. Сотрудники выставки увеличивали его с помощью ножных насосов. Внутри одного из таких резервуаров медленно кружило недавнее открытие немецкой биологии — vampyroteuthis infernalis. Мориарти позволил себе на минутку отвлечься от поисков Шерлока в толпе посетителей и изучить систему труб и клапанов, которые позволяли регулировать давление в стеклянной камере кальмара-вампира. — Спасибо. Он повернул голову — рядом с ним стоял мужчина с нелепо приклеенными усами. — Я ничего не говорил. Уберите этот маскарад, вам не идет. — А думали так шумно, что я счел за комплимент, — улыбнулся Шерлок, избавляясь от усов. — Как странно — я придумал весь этот механизм, но работал под псевдонимом. Теперь слава проходит мимо меня и достается мистеру А. Н. Ониму. Знакомое чувство, мистер Мориарти? — Мне говорили, вы химик. — Биохимик. И считаю себя разносторонней личностью с множеством талантов, — задумчивый взгляд Шерлока устремился куда-то поверх головы Мориарти, будто он кого-то высматривал в толпе посетителей. — Как говорит один мой друг, удивительно тасуется колода… не подумайте, мистер Мориарти, я очень рад нашей встрече, но ожидал кое-кого другого. — Повыше ростом и с военной выправкой? — Верьте или нет — долгое время я и не знал, что он живет с вами, — рассмеялся Шерлок. — Мы с вами оба бываем ужасно невнимательны! Мориарти скривился. Он еще не оправился от осознания своей интеллектуальной слепоты. — О, да будьте повеселее, в самом деле! Когда вы так кривите лицо, напоминаете мне брата… он никогда не умел смеяться над собой, только над другими. И то у него выходило плохо. — Кстати, о вашем брате… — Думал, мы будем говорить о чем-то интересном, — теперь уже поморщился Шерлок. — А вы опять беретесь уговаривать меня перейти в тот дивный мир, откуда, как я полагаю, нет возврата. — И не собирался, — спокойно ответил Мориарти. — Я обещал Майкрофту устроить вашу встречу. А о чем вы договоритесь — уже не мое дело. — Пустая трата времени. Мой дорогой брат ничего не добьется, поэтому может проваливать в любую минуту. — Боюсь, пока вы не скажете ему это в лицо, он никуда не уйдет. — Тогда пусть наслаждается нашим гороховым супом*, — усмехнулся Шерлок. — Раз уж ему так милы лондонские ароматы. — Наслаждаться он будет недолго. Совсем как ваш кальмар, — Мориарти коснулся поверхности резервуара, и моллюск тут же завернулся в щупальца, превратившись в шар с шипами. — Если мои расчеты верны, у них обоих осталось… ну, скажем, одиннадцать дней жизни при наилучшем исходе. Заметив удивление, промелькнувшее на лице Шерлока, он любезно пояснил: — Не думали же вы содержать глубоководных в постоянных аквариумах… радуйтесь, что выставка держится целый месяц и ваши экспонаты еще не полопались, как шарики. — Неужели мой брат растолстел настолько, что уже не выдерживает давления нашей атмосферы? — Я бы назвал это давлением времени, — сухо заметил Мориарти, начиная догадываться, откуда у Майкрофта такие проблемы с принятием своей внешности. — Он очень быстро стареет. Сожалею, что не сказал вам раньше. Я и сам узнал об этом только вчера. Ответом ему было долгое молчание. Шерлок изучал Мориарти таким внимательным и цепким взглядом, словно выискивал какой-то изъян. В своем отражении. — А ведь и у вас есть брат, — сказал он внезапно. — Даже двое… как любопытно! Ради них вы бы тоже пустились в подобную безумную авантюру? — Нет. — А они — ради вас? — Даже если я исчезну на больший срок, чем ваш брат, они этого не заметят, — Мориарти покачал головой. — Вам страшно повезло, мистер Холмс, что даже недолго рядом с вами был человек, чей ум не уступал вашему. Видно, вы не привыкли к одиночеству и теперь ведете себя как избалованный ребенок, у которого отняли конфету… Шерлок рассмеялся. — О, мистер Мориарти, видели бы вы тех беспризорников, которые дорываются до конфет впервые в жизни! Впрочем, что я вам это рассказываю… — Теперь, когда мы обменялись любезностями, вы согласитесь прогуляться к клубу Диоген? — Пожалуй. К тому же здесь становится многолюдно, — Шерлок обернулся через плечо. — Вечно вы притаскиваете с собой весь Скотланд-Ярд! — Решил, что им тоже будет полезно просветиться. И это не весь, — поморщился Мориарти, заметивший двух полицейских во главе с Грегсоном еще на пути к Хрустальному дворцу. — А лишь лучшие его представители. — Тогда мы без проблем их обгоним, — улыбнулся Шерлок. — Остерегаться стоит худших… дураки, увы, непредсказуемы.

***

Когда они сменили третий по счету кэб, стремясь оторваться от погони, свинцовые небеса разверзлись, и на их головы пролился прескверный грозовой дождь. До Диогена оставалось всего пять минут ходьбы, и за этот короткий срок они вымокли до нитки. — Бойтесь своих желаний, мистер Холмс, — заметил Мориарти, спешно поднимаясь вверх по ступеням, ведущим в клуб Диоген. — Вы хотели водопад — вот и получили водопад. — Знал, что и в третий раз нам с вами не повезет, — сказал Шерлок с грустью, а затем весело рассмеялся. — Проза жизни! В холле пустующего клуба они повстречали уже знакомого Мориарти молчаливого охранника. Шерлок попытался заговорить с ним на древнем языке глубоководных, однако человек-амфибия лишь вытаращился на него выпуклыми рыбьими глазами и ничего не ответил. Мориарти нетерпеливо цокнул языком, и они поспешили дальше. Вскоре нашелся нужный коридор. У зеркальной двери стоял Майкрофт и растерянный Моран, а у их ног свернулась клубком Королева Мария. При приближении Шерлока она ощетинилась и зашипела. — Тише, Королева Мария, — пробормотал Моран. — Это друг. Последнее он протянул с сомнением и настороженностью — видно, Майкрофт не пожалел нервы майора и рассказал ему абсолютно все о личности его близкого «друга». — Не пользуюсь я популярностью у монарших особ, — хмыкнул Шерлок. — Здравствуй, Себастьян. Здравствуй, мой дорогой брат. С лица Шерлока тут же исчезла оживленная беззаботность, все его черты ожесточились, отвердели. Брата он разглядывал то ли с вежливым интересом, то ли с затаенной враждебностью. Майкрофт, напротив, будто растерял свой обыкновенный холодный вид. Он тяжело оперся на трость, а на его губах появилась смущенная, взволнованная улыбка. — Рад видеть тебя, Шерлок, — Он кашлянул. — Ты сильно вырос… — Предсказуемое наблюдение. Решил воскреснуть лишь для того, чтобы полюбоваться? — Поверь, я и сам предпочел бы, чтобы ты считал меня мертвым… — Майкрофт тщательно подбирал слова для своей речи и теперь от волнения увязал в них, как в болоте. — Однако неспокойная обстановка на островах вынудила меня преодолеть семьсот ступеней от пещер подземного мира к Вратам сна, чтобы вернуться за тобой… Шерлок закатил глаза и махнул рукой в раздражении. — Да, нелегко тебе пришлось. С такой комплекцией это заняло целых десять лет! — Мне очень сложно перейти к извинениям, когда ты перебиваешь меня каждую секунду. — Мы оба знаем, что это формальность. — Я слишком быстро умираю, чтобы тратить время на формальности. — О, глядите, он заводит часы своего остроумия — сейчас они начнут бить!* Мориарти сам не заметил, как отступил в тень треснутой лампы. В этой шекспировской драме ему, как и Морану, осталась роль безмолвного наблюдателя. — Я был ужасным братом, — признал Майкрофт после долгого молчания. — Но я здесь для того, чтобы исправиться. — Мертвым исправиться труднее, чем живым, — сухо ответил Шерлок. — А я уже успел тебя похоронить и — представь себе! — оплакать. Не люблю ходить по кругу. — Больше и не придется. В мире Снов время течет по-другому. — Бессмертная скука меня не прельщает тоже. Еще более смущенный разговором, который шел не по плану, Майкрофт замолчал и с растерянным, побледневшим лицом оглянулся вокруг себя. Он встретился глазами с Мориарти. Тот молча поднес руку к своей шее, обернутой изумрудным платком, и слегка сжал ее пальцами. — Брат мой, — пробормотал Майкрофт, возвращая голосу твердость. — Все эти годы я искал способ вернуться, но был слишком труслив… да, пожалуй, труслив. Я боялся этой встречи, боялся этого разговора, и тебя я тоже немного боялся… Он слабо улыбнулся. — Помнишь, моей любимой игрой в детстве были прятки? Я всегда побеждал, потому что умел задерживать дыхание долго-долго. Вот и десять лет назад я решил прятаться и не дышать, лишь бы ты меня не нашел… — Майкрофт помолчал. — Пока не понял, что если я потеряю тебя, то и дышать мне, в общем-то, уже и незачем. Только тобой я дорожу, брат мой. Только тебя люблю и хочу забрать в безопасное место. На миг в коридоре повисла тишина. Братья молча разглядывали друг друга — один заинтересованный и будто чем-то пораженный, другой изможденный, отчаявшийся. Наконец Шерлок сказал: — Мы оба знаем, Майкрофт, что это не так. Тобой движет не любовь, а тоска по компании… — голос его на секунду смягчился. — Тоска напрасная, ведь ты уже нашел другого, и ради него ты бы потратил каждый вдох. Я вижу это, потому что и у меня есть такой человек. Шерлок задержался взглядом на Моране и, заметив его обескураженный и изумленный вид, улыбнулся. — Вряд ли я когда-нибудь буду чувствовать себя в большей безопасности, чем в его компании… думаю, ты поймешь меня, брат. Ты ведь тоже нашел свое безопасное место? Майор залился краской. — Стало быть, ты отказываешься… — медленно сказал Майкрофт. — И у меня нет ни малейшего шанса уговорить тебя. — Увы. — А ведь я даже поклялся взойти на священную гору Кадат, если мне удастся вернуться не одному. — «И великие обеты в огне страстей сгорают, как солома»*… — усмехнулся Шерлок. — Ну что ж! Не вижу смысла нарушать клятву, если ее еще можно исполнить… мистер Мориарти, окажите моему брату любезность, а то он от меня никогда не отвяжется. Мориарти, который за весь разговор не промолвил ни слова, тихо возразил: — Пожалуй, у меня не найдется подходящей фразы Шекспира, чтобы поэтично сказать «нет». — Но по всем законам драматургии вы должны пойти с ним. Говорю это как актер… а впрочем, ладно, помогу вам! Что вы хотели сказать? — Что я неизлечимо болен, и мне неизвестно, сколько продлится ремиссия. Что наша доблестная полиция хочет посадить меня в тюрьму, а сотрудники бедлама — запереть в палате с мягкими стенами. Что королевские щупальца так длинны, что могут проникнуть и в мир Снов. — «Судьба ко мне столь враждебна, что может обрушиться и на вас. Поэтому я так стремлюсь проститься с вами и одиноко нести свои невзгоды»*. — Ну что за глупости, Джеймс, — хрипло ответил Майкрофт. — Мой брат прав… Вряд ли я когда-нибудь почувствую себя в большей безопасности, чем в смертоносной трясине ваших глаз. Мориарти захотелось сказать Майкрофту очень многое. Например, что это все — лирика, и у них обоих будут крупные неприятности. Да и метафору он выбрал неуклюжую. Ну какой здравомыслящий человек чувствует себя в безопасности посреди болотной топи? Майкрофт бы возразил, что любые смелые утверждения нужно подкреплять доказательствами. Он же ученый, в самом деле. Вот пусть хотя бы докажет, что его метафоры неуклюжие. Почему они неуклюжие — потому что ему, Майкрофту, комфортно сидеть в болоте? Так это его мироощущение, на которое он имеет право. А Мориарти бы парировал, что Майкрофт только что превратил серьезный разговор в демагогию и научным дискурсом тут и не пахнет. Он вдруг поймал себя на мысли, что в этом, возможно, и была вся соль. Им двоим вечно не хватало времени на разговоры, а желание вести их не ослабевало ни на секунду. Возражать и соглашаться, ссориться и мириться, выдвигать аргументы, оспаривать чужие, парировать удары, переходить в атаку, ставить вечные шахи друг другу… Поэтому Мориарти лишь улыбнулся в ответ. — В вашем мире Снов есть математика? — Своего рода. Правда, геометрия приведет вас в ужас… — Я пойду с вами. Но сперва мне нужно попрощаться со своим другом. Когда Мориарти сделал шаг к Морану, тот нерешительно протянул ему руку. Однако вместо рукопожатия — и совершенно неожиданно для всех, даже для самого себя — Мориарти вдруг обнял его. — Прощайте, Себастьян. Извинитесь за меня перед настоящим Гербертом Уэстом, — он похлопал Морана по плечу. — Возможно, когда-нибудь я вам приснюсь… — Буду вас ждать, — Моран, казалось, необычайно расчувствовался от этого жеста и сжал Мориарти слишком крепко, отчего тот немного задохнулся. — Вы берегите себя, что ли. Не лезьте в неприятности. — Мог бы пожелать вам того же, но с вашим новым приятелем это совершенно невозможно. Они разорвали объятия. Краем глаза Мориарти успел заметить, как и братья закончили свое прощание. — Не переживайте, мистер Мориарти, — Шерлок улыбнулся. — Вы оставляете Британию в надежных руках. — Не думаю, — сухо ответил Мориарти. — Но на Британию мне уже все равно. А вот за Морана вы отвечаете головой… имейте в виду. Майкрофт подал ему руку, и они вместе шагнули к двери. Как и в прошлый раз, зеркальная поверхность Врат сна растаяла, оставив после себя влажную дымку. Из темного проема потянуло сыростью и шогготскими грибами. Мориарти был готов поклясться, что слышал отдаленный всхлип флейты и вторящий ему визг проклятой свирели. В бездну спускались бесконечные винтовые ступени. — Постойте, Джеймс… Майкрофт достал из кармана часы, взглянул на бешено крутящиеся стрелки. И улыбнулся. — Пару минут назад мне исполнилось тридцать три, — он обратил смеющийся взгляд на Мориарти. — Ну что, больше не будете звать меня неопытным мальчишкой? — Буду, — хмыкнул Мориарти. — От этого клейма вам никогда не избавиться. — И все же я догнал вас… теперь мы можем идти, — Майкрофт стиснул его ладонь. — Нам предстоит долгий спуск. — Как раз хватит времени на ваш рассказ о заснеженных пиках Кадата. — О, это вряд ли! Но я постараюсь дать вам хорошую затравку. А остальное увидите своими глазами… Когда ртутные капли начали нарастать на раму, скрывая за зеркальным занавесом барьер между двумя мирами, какое-то время еще слышались удаляющиеся шаги и голоса двух сновидцев. «…дорогу к подножию гор покрывает бесшумный снег, а в морозном воздухе — запах ладана и васильков…» «Откуда там взяться ладану и василькам?» «И земное миру грез не чуждо…» Последняя капля упала на зеркало, и голоса стихли. Моран засунул руку в карман и достал оттуда завернутый в платок ключ. Его, видимо, передал Мориарти во время их прощальных объятий. От загадочных арабесок на неведомых языках исходило нездоровое свечение, которое согревало ладонь. — Не грустите, майор. С вами остался мужчина, который готов убить за вас. А еще день и ночь читать вам монологи Макбета… Моран криво усмехнулся. — Да куда уже. Мой разум и так полон скорпионов*. — А скорпионов, милый Себастьян, — улыбнулся Шерлок, приобнимая его за плечи, — хорошо лечит компания доброго друга и чашка горячего чая с бренди. Пойдемте!.. У нас с вами впереди полно своих разговоров. «О башмаках и сургуче, капусте, королях, и почему, как суп в котле, кипит вода в морях…» И они тоже вскоре исчезли, оставив после себя аромат тяжелого парфюма и крепкого табака. В нем медленно растворялась улыбка ултарской кошки — самого умного создания в нашем безумном мире.