Разрушая границы

Он стоял перед странным зеркалом. Как он здесь оказался, он вспомнить так и не смог. Откуда это зеркало длинною во весь зал? При этом ни с одной, ни с другой стороны конца, что зеркала, что зала видно не было. Почему он здесь? Как он здесь оказался? Вспомнить не получалось. При малейшем давлении на мозг возникала дичайшая боль в голове. Он стал пристально разглядывать поверхность этого зеркала. Сам он при этом там не отражался. Как он понял, что это зеркало тогда, если он сам там не отражается? Да просто, все предметы, что были за его спиной отражались, проблема была именно в нём самом. Почему он не мог себя видеть? Он взглянул на свои руки. Руки есть, непрозрачные. Из плоти и крови. Наверно. Уже не уверен. Он уже ни в чём не уверен. Он попытался вспомнить, что должен увидеть в отражении. Нет. Он понятия не имеет, как он выглядит. Возможно, именно поэтому он в зеркале ничего и не видит? Он уселся прямо на пол перед этим странным зеркалом. Его тело одолевала некая слабость. Надо что-то вспомнить. Но что? Имя? Цвет глаз? Головная боль снова вернулась. Его замутило. Нет. Лучше ничего не вспоминать. Пока что. Может позже. Главное, чтобы не было слишком поздно. Отчего такие мысли? Да потому что один, ничего не помнит и не понимает где он, и как сюда попал. Звон в ушах набирал обороты и вскоре стал нестерпимым. Он зажал голову руками, практически выдирая свои волосы, полагая, что боль отгонит этот звон. Он зажмурил глаза, потому что в них стало двоиться, однако, это только усилило чувство дезориентации. Ему показалось, что земля уходит из-под ног. Так оно и было. Только это он упал на спину, земля тут не при чём, как, впрочем, и пол. Наконец пришла спасительная темнота, облегчая его муки. *** Он снова стоял перед всё тем же зеркалом. Сколько прошло времени с прошлого раза? А как в этом непонятном месте вообще определить время? Да и зачем оно нужно, это время? Какой в этом смысл? Что ему даст знание о том, сколько его прошло? А может оно здесь вообще не идёт, а стоит, это время. А есть ли у него время стоять и думать о времени? Он тряхнул головой легонько, приходя в себя и разгоняя непонятные мысли. Отвернулся от зеркала, навлекающего на странные размышления. Нужно посмотреть, что тут вообще есть, в зале этом. Интересно, а здесь есть ещё кто-то или он один? Он хотел подать голос, чтобы если кто-нибудь здесь есть, то этот кто-нибудь ему ответил, но из горла его не вылетело ни единого звука. Он хлопнул в ладоши в попытке понять, звука вообще нет или только из его горла? Хлопок он услышал. А вот голос — нет. Хлопок вышел громким, прокатился эхом по всему залу, отразился ото всех поверхностей, приумножился в несколько раз, разбился на тональности, на ритмы, на длину звука… В итоге получились неплохие аплодисменты, как на арене экзамена на чунина. Откуда он это помнит? Он там был? В качестве кого? Он стал воображать себя зрителем, болеющим за кого-то. Этот кто-то обязательно победит, ведь это воображаемая арена. И воображаемый кто-то. И вообще, это всё не настоящее. Прочь. На хлопок никто не ответил, кроме эха. Значит он здесь один. Неважно. Он и не думал, что ему кто-то ответит. Возможно, даже надеялся, что ему никто не ответит. Было бы странно встретить ещё одного незнакомца здесь. Первым незнакомцем для него был он сам. Он медленно отправился вглубь зала. Нужно его изучить. Что-то понять. Одно он уже понял. Время в этом месте не имеет смысла или величины, нет абсолютно никакой причины его считать. Он никуда не спешит, чтобы его не хватало, и ничего не ждёт, чтобы оно тянулось. Зал этот чем-то напоминал библиотеку, а может и архив. Да, больше всё-таки на архив похоже. Он был поделён на две части, на левую и правую. Обе части были видны глазу, но пройти в правую у него почему-то не получилось. Что-то мешало. Какая-то неведомая сила не давала сделать этот шаг. Он протянул туда руку и обнаружил невидимую глазу преграду. Пальцы его нащупали что-то твёрдое и холодное, будто здесь была прозрачная глыба льда. Прозрачная настолько, что её не видно. Он решил подумать об этом позже. Он уже задал себе и так достаточно вопросов, не хотелось формулировать новые. Юноша направился в левую часть «архива». Здесь было меньше книг и записей, что его немного огорчило. Не сказать, чтобы он любил читать. Он не помнил, любил или не любил. Но вдруг именно в той половине зала находится та книга или запись, которая помогла бы ему понять, что с ним происходит. Которая могла бы объяснить, что это за место и как отсюда выбраться. «А, собственно, куда выбраться?» — возник новый вопрос в его голове. На свободу? А что такое свобода? И что потом делать с этой свободой? И чем она отличается от пребывания здесь? В реальность? А с чего он решил, что это место ею не является? И как потом понять, что он выбрался в реальность, а не попал в плен своих иллюзий и воображения? Он медленно шёл вдоль стеллажей, разглядывая корешки книг. Корешки ни о чём не говорили. Они вообще говорить не умеют. Юноша взял одну из приглянувшихся книг, раскрыл на произвольной странице. И понял, что ничего не понял. Может быть он не умеет читать? Нет. Он уверен, что умеет. Он закрыл книгу и задвинул её на место. Подошёл к другому стеллажу, вытащил оттуда другую книгу, также раскрыл на произвольном месте, и также не смог прочесть ни строчки. Даже ни единого символа не понял. В голове не возникло ни одной ассоциации. Ни единая чёрточка знакомой не показалась. В недоумении он оглядел окружающее его пространство. Недалеко от себя обнаружил письменный стол с принадлежностями и удобным креслом. Юноша решил проверить кресло на предмет удобства, книгу он прихватил с собой для эксперимента. Эксперимент был прост. Он взял карандаш, лежащий на столе, и попытался написать на чистом листе какую-нибудь фразу. Попытка его увенчалась успехом. Значит писать и читать он умеет. Дело не в этом, здесь другая загадка. Какой-то шифр? Или печать, преображающая символы? И что же он должен сделать, чтобы просто прочесть чертову книгу? Юноша начал нервничать, пульс его немного повысился. Он отложил книгу на стол и стремительно направился к стеллажу. Он раскрывал книги одну за другой, но ни в одной из них не оказалось знакомых символов. Он проверил все средние полки и перешёл к нижним. Его спина покрылась липким холодным потом, с каждой новой книгой он нервничал всё больше. Он крепче сжал зубы и продолжил перебирать книги. В какой-то момент у него начали сдавать нервы, он перестал церемониться с книгами, складывал неподходящие прямо на пол. А неподходящими были все. Стопки книг росли около его ног. Руки его потихоньку начали трястись от растущего напряжения и непонимания ситуации, в которую он невольно попал. Он схватил последнюю книгу с самой нижней полки, а когда и в этой не увидел ничего отдалённо похожего на знакомую письменность, с силой запустил её куда-то за спину. Послышался громкий звук упавшего на пол предмета, немного приумноженный эхом. Он сел прямо на пол, прислонившись спиной к стеллажу. Вокруг него высились горы непонятных ему книг. Юноша вздохнул, откинул голову назад и закрыл глаза, пытаясь хоть немного успокоиться и собраться с мыслями. Должен быть какой-то способ их прочесть. Либо какая-нибудь подсказка, чтобы расшифровать это всё. Он открыл глаза, уже успокоившись. Решительно нахмурил свои брови. Взгляд его упал на злополучный стол. Юноша стал методично его разглядывать, сантиметр за сантиметром. Накопитель для бумаг, ёмкость для хранения карандашей и прочих канцелярских принадлежностей, настольная лампа, несколько ящиков внутри стола. Он решительно направился к этим ящикам, аккуратно обойдя стопки, что высились около стеллажа. Открыл верхние два ящика и вывалил всё содержимое на стол. С третьим ящиком пришлось немного повозиться, его заело, но он, всё же, открылся, стоило немного приподнять его. Юноша упёрся руками в стол и стал внимательно разглядывать свою добычу. Ничего особо интересного тут не было. Пара блокнотов с теми же символами, что и в книгах, какие-то вырванные листы, обрывки газет, скрепки, скобы, дырокол. Привлекли внимание юноши только парочка вещей, а именно маленький ключ, который неизвестно что открывает. По крайней мере появилась какая-то цель. Найти то, что открывает этот маленький ключ. Второй же вещью была фотография. На ней была изображена какая-то семья. Светловолосый мужчина, женщина с ярко-алыми волосами и трое детей разных возрастов. Цветом волос двое детей пошли в мать, только средний, учитывая возраст, пошёл в отца. В остальном же сложно было судить, что-то от матери, что-то от отца в разных пропорциях и сочетаниях. Юноша довольно долго разглядывал фотографию. Подмечал эмоции каждого человека на снимке. В своей душе отклика на этих людей он не обнаружил. Он впервые видел их. Он пристально вгляделся в лица взрослых на снимке, пытаясь подстегнуть память. Пытаясь вспомнить. Пульс его немного ускорился, снимок стал двоиться перед глазами, черты лица расплывались. В глазах потемнело, он полностью ослеп. Он чуть не упал, и крепче схватился за край стола. В голове поднимался звон, рот раскрылся в беззвучном крике. Головная боль всё нарастала, тело стало трясти мелкой дрожью. Из ушей полилась тёплая кровь. Он чувствовал, как капли стекают по его шее куда-то под одежду. На этом и сосредоточился. Постепенно звон стал стихать, парень сжал зубы, в попытке перетерпеть головную боль. Темнота стала проходить, он отлепил сведённые судорогой пальцы от стола и рухнул в рядом стоящее кресло. Не стоило пытаться что-либо вспомнить, ни к чему хорошему это не приведёт. По крайней мере пока. Он бездумно смотрел в одну точку. Зачем он здесь? Среди непонятных ему книг. Для чего? Почему? Это ловушка? Что он мог такого натворить, чтобы оказаться именно в этом месте? Бессмыслица какая-то. Здесь вообще нигде и ни в чём нету смысла. Зачем второй зал, если в него нельзя зайти? Зачем книги, если их нельзя прочитать? Зачем зеркало, если в нём не отражается он сам? От злости он одним движением скинул всё со стола. Послышался бумажный шорох, скрежет, грохот. Эхо не единожды повторило эти звуки. Спокойно. Спо-кой-но. Вдох. Выдох. Здесь ещё есть много стеллажей с книгами, может хоть на одном из них присутствуют понятные ему. Только сначала он решил досмотреть этот стеллаж полностью. Остались ещё верхние полки, до которых он не дотянулся. Также он хотел осмотреть пустой каркас, вдруг на нём имеется что-то интересное. Например: замочная скважина. Юноша подхватил кресло и направился к распотрошённому хранилищу знаний. Кривой оскал, не предвещавший ничего хорошего, появился на его губах. Он отпихнул мешающие стопки ногой, чтобы поставить кресло максимально близко. Стопки не выдержали такого грубого отношения к себе, рассыпались. Юноша забрался на кресло, стал перебирать верхние полки. Книги были абсолютно разными: одни были толстыми и широкими, другие — пониже, третьи — потоньше, какие-то были в твёрдом переплёте, а другие больше похожи на детские сказки, обложки книг также отличались друг от друга: по цветам, по плотности и текстуре. Юноша раскрывал каждую вне зависимости от её внешнего вида. Он пытался найти. Найти хоть одну. Которая будет написана родными символами и знаками. Ничего. Все иные. Все чуждые ему. Он стал внимательно осматривать полки, чтобы найти хоть какую-то подсказку. Он провёл рукой по всем поверхностям, но полки были идеально ровными. Никаких углублений, зазубрин или шероховатостей. Сами полки будто вросли в этот шкаф, были с ним единым целым. Не было никаких щелей, крепления тоже отсутствовали. Он спустился с кресла и стал осматривать шкаф с внешней стороны. По-прежнему не обнаружил ни одной щели и крепления. Будто их не собирали, а они возникли такими изначально, сразу. Ему захотелось что-то разбить или сломать от злости. И он подумал, а почему бы и нет? Что его останавливает? С разворота он отпихнул этот злополучный шкаф ударом ноги. Поверженный опрокинул за собой ещё несколько стеллажей по цепочке. Юноша зажал уши от оглушающего грохота, что раздался следом за его поступком. Когда грохот стих, он открыл глаза, чтобы посмотреть на то безобразие, которое учинил собственноручно. Он почувствовал прилив сил и ликование, от этой пакости. В душе возникло некое ощущение свободы, он может всё разгромить здесь к чертям собачьим. И ничего ему за это не будет, он здесь совершенно один. Он схватил кресло, замахнулся им и отправил в свободный полёт, целясь безусловно в другой шкаф, в тот, который ещё стоял. Раздался новый грохот падающих стеллажей и книг, высыпавшихся из них. Он перевёл взгляд на настольную лампу, что была на столе, а в следующее мгновение лампа отправилась в свободное путешествие куда-то вглубь архива. Послышался звон разбитого стекла. Он стоял, глубоко и часто дыша. Он уже не понимал своих эмоций. То ли злость, то ли безысходность, то ли одиночество, а может вообще счастье. Всё смешалось в этой пустой голове. В глазах стало темнеть, головная боль вновь вернулась. Он же не вспоминал, отчего это снова повторяется? Он стал размахивать руками, чтобы за что-то ухватиться, однако, поблизости не оказалось ничего такого. Он отключился раньше, чем почувствовал удар от падения. *** Он чувствовал адскую боль по всему телу. Ему хотелось заорать во всё горло, но по какой-то неведомой причине его желанию не суждено было сбыться. Каждая чёртова клеточка тела болела, каждый чертов нерв отправлял в мозг свои импульсы, посылал сигналы. Веки его были тяжёлыми, словно гири. Глазные яблоки горели огнём. Он с трудом дышал, что уж говорить об остальном. Сквозь звон в ушах он слышал противный писк приборов. В нос пробивались больничные запахи, а также вонь давно немытого тела. У его койки кто-то сидел, он это почувствовал всеми фибрами своей души. Он попытался открыть глаза, с третьей попытки удалось только слегка приоткрыть их. Он стал разглядывать окружающее пространство. В глазах двоилось, а может и троилось. Он смотрел сквозь пелену на какие-то трубки, торчащие, судя по всему, из его собственного тела. «Что за херня? Как я здесь оказался? Почему я не могу пошевелиться, даттебайо?» Сидящий рядом человек вскочил со своего места. Она, а это оказалась женщина, наклонилась над ним, внимательно вглядываясь в его глаза. После громко задала какой-то вопрос, судя по интонации. Юноша не понял ни единого звука, что она произнесла. Он узнал её, это была та самая женщина, что улыбалась на снимке, найденном в том странном архиве. Она повторила свой вопрос громче и четче, но он всё равно ничего не понял и никак не отреагировал на это. Просто смотрел на неё, подмечая детали. Бледное лицо, синяки под глазами от недосыпа, потускневшие волосы. Она перевела взгляд куда-то выше, за его койку. Пробормотав очередной набор звуков, женщина стремительно исчезла из виду. Судя по хлопнувшей двери, возможно, насовсем. Юноша же не мог дальше бороться с тяжёлыми веками. Ещё немного поразглядывал трубки, а после плавно сомкнул свои очи. Сознание потихоньку уплывало куда-то. Сквозь туман он услышал какие-то голоса, которые явно разговаривали на повышенных тонах. Один голос был взволнован, это чувствовалось по дрожи, периодически появляющейся в речи, второй был строг и прямолинеен, как арматура. Он ещё немного послушал журчание чужих голосов, хоть и не понимал ни звука. Ему стало приятно и спокойно, он не один, ему помогут. Обязательно помогут… *** Он снова смотрел в это чёртово зеркало раздражённым взглядом. По крайней мере, здесь он мог шевелиться и не испытывал жуткую боль во всём теле, что радует. Но он всё ещё не понимал, что это за место. Лёгкий порыв ветра прошёлся по его волосам и одежде. Странный шёпот коснулся его уха. Он повернулся в ту сторону откуда тот пришёл, надеясь… На что? Что увидит кого-то? Нет. Лучше, чтобы здесь никого не было. Кто бы тут не появился, весьма сомнительно, что он станет помогать. Он продолжал смотреть вдоль зеркала, чтобы убедиться в отсутствии кого бы то ни было. Только по этой причине он увидел это. Концентрические круги шли волнами по поверхности. Они были не такими огромными и заметными, чтобы их было видно. Но он заметил лёгкую дрожь поверхности. Что это может означать? Там дальше что-то происходит… Стоит ли ему туда отправиться? «Несомненно, даттебайо!» Он сделал шаг, потом другой, третий. Постепенно нетерпение гнало его идти быстрее. Волнение нарастало, как и волны на зеркале. Через некоторое расстояние он побежал, рванул, что есть мочи. Приближаясь куда-то, он стал слышать ритмичный глухой звук, три толчка и громкий скрежет по стеклу, который пробирал до костей. С этим звуком зубы сами собой сжимались и пытались стереться друг о друга в порошок. Звук приближался слишком быстро, будто его эпицентр смещался навстречу юноше. В какой-то момент юноша уловил его прямо напротив уха. Он проскочил мимо него, поворачивая при этом голову в обратную сторону. Юноша резко остановился, развернувшись. Он проехал ногами прямо по полу и еле как сохранил равновесие, прежде чем рвануть в обратную сторону. Он бежал на предельной скорости, но всё равно не поспевал за странным звуком. Да и зачем ему это надо? Бежать. За звуком. Который по сути исходит откуда-то с внешней стороны зеркала. Чего он надеется добиться, догнав это явление? Постепенно юноша замедлялся. Звук тоже стихал, он был уже далеко. Всё стихло. Зеркало перестало дрожать. Он тяжело дышал после бега, смотря вдаль. Туда, где скрылось это странное явление. Ничего для себя интересного он не увидел, как надеялся до этого. Юноша медленно повернул голову в сторону зала, пытаясь выкинуть из головы необъяснимое событие. Тут, в зале, ничего не поменялось. Всё тот же архив, поделённый на две половины. Вся эта беготня ни на сантиметр не сдвинула его с изначального места. Ради любопытства он попытался снова зайти в правую половину. Вдруг преграда пала, и теперь ему удастся туда попасть? Всё было по-прежнему, всё та же холодная прозрачная стена. Расстроенный он пошёл в дозволенную часть. За спиной он снова услышал пронёсшийся мимо него скрежет.Он остановился и обернулся, провожая противный звук взглядом. Не думай об этом. Забудь. Не важно. Не имеет значения. Когда звук стих, юноша продолжил свой путь. Шкафы вновь стояли, а книги, которые он разбросал вдоль них, вернулись на свои места. Будто никто сюда никогда не заходил и не учинял тот беспорядок. Кто-то поставил все на место в его отсутствие? А может этот кто-то до сих пор здесь? Юноша с опаской огляделся. Стал медленно обходить помещение, еле слышно ступая по полу. Заглянул за один шкаф, потом тихонечко подобрался к другому. Прислушался. Никого. Он немного расслабился. Аккуратно подошёл к креслу и сел в него, уставившись в одну точку, видимую только ему. Странно всё это. Необычно. Под стать помещению, в котором он сейчас находится. Под стать звуку, который он до сих пор слышит периодически. Он оглядел стол. Выдвинул ящики. Всё было на своих местах. Только книга на столе. Раньше её не было. Он придвинулся поближе. Книга была раскрыта на развороте. Разворот был пустой, только одна надпись красовалась там. Его надпись. Написанная его родными символами. В прошлый раз. Вот только написал он эту надпись на пустом листке, а никак не в книге. Он внимательно осмотрел всю книгу, со всех сторон, не прикасаясь к ней. Он заметил ещё страницы с правой стороны книги. Это может означать только одно. Там есть ещё что-то. Какие-то записи, какой-то текст. Возможно, родными символами. Он жадно схватил книгу, и дрожащими руками перевернул страницу. Там действительно были его родные символы. Он успел прочитать всего пару, как книга захлопнулась, напугав паренька, и, вырвавшись из его рук, полетела в неведомом направлении. Юноша, весьма удивлённый этим явлением, поначалу просто провожал вожделенную книгу ошалевшим взглядом. «Какого хрена?» — пронеслось в его мыслях, и он рванул за ней, одним махом перепрыгнув стол. Кресло за его спиной с грохотом опрокинулось на спинку. Он погнался за ней и вскоре поймал её в прыжке, задев ногой один из стеллажей. Стеллаж немного пошатнулся, но выстоял этот натиск, правда, выплюнул несколько книг с верхней полки, которые с громким шлепком приземлились на пол. Юноша же крепко держался за книгу, которая протащила его за собой ещё пару метров. Она бы протащила и больше, да только силёнок не хватило. Она подёргалась ещё немного, надеясь скинуть такой тяжёлый балласт, что мешал её спокойному перемещению на своё место. Но юноша держал на удивление крепко. Довольно скоро книга перестала дрожать и затихла, покоряясь судьбе. Юноша, притянув строптивую книгу к своей груди, медленно поднялся, что было проблематично сделать с занятыми руками и ушибленной ногой. Он огляделся и, вычислив примерное направление, с ужасом понял, что книга летела в тот, другой, архив. Тот архив, доступ в который ему по какой-то неведомой причине закрыт. Всё ещё крепко удерживая книгу, он раскрыл её аккурат на том развороте, где красовалась написанная им фраза. Перевернул страницу… В его мыслях разразился такой мат, что позавидовали бы все работяги строек мира вместе с сапожниками и прочими ремесленниками. Знакомые символы исчезли. Снова была абракадабра этого чёртова места. Он нервно пролистал всю книгу, но знакомых символов так и не нашёл. Юноша хотел было уже запустить книгу в свободный полёт далеко и надолго от невероятного по своей силе бешенства… Но решил снова взглянуть на свою надпись. Ту, что он написал сам, Своими руками. С надписью происходили метаморфозы. Она медленно превращалась в абракадабру. Но медленно. Буквально по одному символу. Это его заинтересовало. Приступ внезапной и обоснованной агрессии, как рукой сняло. Он уже знает, что тут написано. Это может дать некий шанс. Шанс расшифровать что-нибудь. Теперь он знает как пишется этими символами фраза: «Я никогда не сдамся». Осталось только не позволить книге улететь в правую половину. Вот только как это сделать? Ведь он же не всегда здесь находится… Он периодически исчезает отсюда, и знает об этом. Только не знает куда. А книга может смыться, пока его здесь нет. Он уже почти смирился с тем, что спасительная книга рано или поздно пропадёт. Конечно, он разозлится. Возможно, что-то сломает. Но сделать ничего с этим явление не сможет. Он понятия имеет, как здесь всё устроено. В этом необычном месте. Неожиданно его посетила одна идея. Книга появилась после того, как он записал что-то на пустом листке. Что если каждый раз что-то на нём писать? Может сработать. Ведь книга зачем-то скопировала его запись. Значит это ей необходимо. Копировать его записи. Или вообще записи. Не только его. Любого, кто напишет. Сказано — сделано. На пустом листке, лежащем на столе, появилась новая надпись, написанная рукой юноши. Написанная родными символами. Посмотрим, что будет дальше.