Разрушая границы

Красноволосая женщина снова стала появляться в его палате и жизни в целом. Он вёл себя с ней настороженно. Всё же она пропадала где-то продолжительное время, а теперь появилась, как ни в чём не бывало, и продолжает приходить. Впрочем, внешне эту настороженность было незаметно. Справедливости ради, стоит заметить, что с остальными посетителями он вёл себя абсолютно также. Ему всё казалось, что стоит ослабить бдительность и зазеваться, и он снова окажется в том страшном месте, и это будет уже не просто видение, а что-то постоянное. Что-то от чего ему придётся сбегать в собственную голову, чтобы сохранить рассудок, чтоб окончательно не сойти с ума. Правда, он сильно сомневался в собственной вменяемости и на данный момент. Явно ведь что-то в его голове повернулось не тем местом, раз он не понимает никого из присутствующих в его новой-старой жизни людей. Приходится постоянно выкручиваться. Приходится постоянно прикидываться слишком задумчивым, украдкой настороженно наблюдая за посетителем. Приходится постоянно строить из себя того, кем он не является, делать наивные глаза, изображать страх, растерянность, будто он не понимает, что происходит вокруг. Как только гость уходил из палаты, кем бы он не являлся, глаза юноши приобретали ясность. Мысли скакали, словно молнии, выпущенные на волю. Он прокручивал в голове каждое движение, каждое действие гостя, анализировал поведение человека, раскладывал по полочкам каждую эмоцию, каждый полутон собеседника. Другого способа общения он, к сожалению, не имел. И его это злило. Он снова и снова обдумывал ситуацию и искал из неё выход, но выхода не было. Никакого. Абсолютно никакого. Ни одной здравой идеи. Впрочем, не здравой идеи тоже не появилось. То, чем он занимался в своём подсознании, ничем не помогало понять окружающих. Да, он учился писать на этом языке, но ничегошеньки не знал о том, как написанное произносится. Это сильно осложняло жизнь. Причём обучение письму это тоже осложняло. Он заметил, что когда пишет на родном языке, в мыслях параллельно этому идёт звуковое сопровождение. Он не просто бездумно рисует символы, он записывает свою мысль, которую сам себе мысленно диктует. Все родные символы имеют своё название. Иногда это просто звук. Порой — целое слово. Тренируется в чужеродном написании же он без такого сопровождения. Ибо это невозможно. Нереально мысленно диктовать себе что-то на одном языке, а писать на другом. Символы не совпадают, слова не совпадают, количество символов и слов тоже не совпадает. Возможно, даже слова не в том порядке, в каком у него в голове. Возможно, если он допустит ошибку, поставит чёрточку не там где надо, заведёт линию не в ту сторону, символ примет абсолютно другое значение. Слово превратится в букву, буква превратится в слово, написанное примет противоположный смысл. Именно поэтому он так и не научился читать. Книги ему по-прежнему были не по зубам. Пропускался важный этап в чтении — озвучивание прочитанного. Просто в мыслях. Он смотрел на текст, а в мыслях было что-то похожее на рассуждения о значении тех или иных символов на родном языке. Получалась какая-то чушь. Мозг не мог переключиться на другой язык, отсутствовала «транскрипция». Да и словарный запас был всё ещё печально мал. Это злило ещё больше. До кипения внутри, до молний из глаз, до пара из ушей. От злости он метался по палате, как дикое животное. Не находил места себе и своим мыслям. Ему было тесно в этом помещении. Всё время хотелось действовать, что-то делать, куда-то бежать, а не сидеть на одном месте. Ему казалось, что разгадка появится, как только он покинет больницу. Что там, снаружи, он всё сразу поймёт и осознает. Безосновательная тревога наполняла его полностью, от кончиков волос до ногтей на ногах. Только к вечеру эмоциональность утихала, уступая место спокойствию. Юноша подходил к окну и заворожённо разглядывал уходящие лучи солнца. Закат был по истине великолепен, он дарил надежду на лучшее. На то, что всё будет прекрасно, всё будет хорошо и понятно. Нужно просто идти к своей цели, никуда не сворачивая. Понять бы ещё какая у него цель. *** Минато стоял у койки своего вновь обретённого сына. Он ни секунды не сомневался, что это именно Наруто, сколько бы жена не устраивала ему истерик, доказывая, что это не он. Целых две недели она трепала нервы ему и всем домочадцам. Даже представителям родного клана досталось от этих воинственных лекций. Хотя Четвёртый предупреждал её не распространяться о своих подозрениях, но куда там. Она фурией пронеслась по всем доступным библиотекам, чтобы изучить всё, что хоть как-то связано с потерей памяти и предрасположенностью в ведущей конечности. В связи с этим, навестить собственного сына Хокаге деревни мог только в ночное время. Дел было слишком много, причём не только в резиденции, но и дома. Плюс ко всему, необходимо было делать это скрыто и аккуратно, чтобы не провоцировать Кушину на новый виток агрессии. Минато был действительно рад, когда Цунаде пристыдила жену Хокаге. Больше истерик не было, как и необоснованных обвинений в слепоте всех окружающих. Но дел от этого меньше, к сожалению, не стало. Именно поэтому он так ни разу и не увидел сына в сознании. Сначала тот был постоянно в коме, теперь же в такое время юноша спал. В лунном свете измученный отец разглядывал лицо сына. Он соскучился. Он действительно соскучился по нему. Минато знал о его убеждениях, вынужден был признаться самому себе и посмотреть правде в лицо, Наруто — не воин. Из него вышел бы прекрасный шиноби, но сын не хотел им быть. Не хотел убивать. Кушина с Наруто наивно полагали, что никто не знает об убеждениях последнего. Что раз отец — Хокаге, то не видит дальше собственного носа. Что он занят лишь деревней и не понимает, что творится в семье, что творится с детьми. Но он всё видел и всё понимал. И не осуждал. Никого. Он справедливо решил, что у каждого должен быть свой путь и свой выбор. Если его сын не хочет убивать, не стоит заставлять его идти по этому пути. Он сам сможет выбрать своё призвание. А мать разумно ему поможет в этом. Его забавляла мысль о том, что они тайком изучают печати. Он об этом знал. С самого начала знал. И о том, что у сына талант к этому, тоже знал. Хоть Наруто и был довольно тихим и неразговорчивым малым, любая его мысль, высказанная вслух, ценилась отцом на вес золота. Иногда какая-нибудь его фраза помогала Хокаге найти решение проблемы, о которой он думал несколько дней. Фраза становилась спусковым механизмом для полёта мыслей Хокаге в нужное русло. Минато пристально вгляделся в лицо сына. Наруто спокойно спал. Лицо его было безмятежно. «А когда-то его постоянно мучили кошмары», — вспомнил внезапно Намиказде. Это были последствия ошибки, допущенной Наруто в начертании изучаемой им печати. Наруто тогда громко орал по ночам, метался по кровати в бреду. Не с первого и не со второго раза удавалось его разбудить. Его одежда была пропитана холодным потом, а в глазах стоял животный ужас. Минато всегда выпытывал у него детали столь ужасного сна, а после поражался небылицам, что рождало воображение сына и воплощало в кошмарах. Несколько раз ему снилась собственная смерть. Наруто рассказывал, что из него вытянули какое-то светящееся животное. Но это было странное ощущение, потому что зверь его будто бы съел, он находился внутри, но какая-то цепь дёрнулась и он вылетел наружу прямо сквозь тело этого зверя. Тянущее ощущение подсказывало, что из него вырвали значительную часть чакры, оставив буквально крохи. Противоречивым казалось то, что вытягивали животное, а умирает почему-то именно он, Наруто. Сразу после этого он ощутил, как сердце остановилось, а после — проснулся. Проснулся с глубоким вдохом, словно не дышал до этого. Проснулся в том же положении, в котором вылетел из животного. В других снах была война. Война по масштабам более мощная, чем все предыдущие. Вокруг было много смертей и горы трупов. Вокруг творился ад. Ещё ему снился огромнейший монстр. И он что-то сделал. Он сделал что-то такое, что погода взбесилась. Земля тряслась на максимальной мощности, треском и воем со всех сторон закладывало уши. Молнии прошивали всё пространство. Откуда ни возьмись хлынула вода. Смерчи стали кружить вокруг монстра. Осколки земли летели вопреки законам гравитации вверх. Сыну казалось, что его разрывает на части, что среди этого хаоса ему нет спасения. Что никто не выйдет оттуда живым. Однажды ему снилась разрушенная Коноха. И бой с шестью похожими друг на друга шиноби. Ему помогали жабы отца. Но финал всё равно оказался печален. Его схватили и обездвижили. А после он увидел, как враг штырём убивает ту, что пыталась помочь. В тот момент он испытал невероятную душевную боль, сердце билось в неистовой агонии, что-то сломалось там, внутри. Он увидел, как кожа слетает с рук, словно ненужная шелуха. Как он превращается в подобие демона. Как кости выходят из его тела и становятся его бронёй. Как во все стороны от него бушует красная чакра. Раздался оглушительный рёв раненного зверя. Наруто с удивлением понял, что звук этот исходит от него самого. Подобные сны преследовали его продолжительное время. И они всегда обрывались на ужасной ноте. Ни один такой сон не был доведён до какого-либо логического конца, разве что, кроме собственной смерти. Наруто сутками гадал о том, что могло произойти дальше. В каждом кошмаре казалось, что всё безнадёжно, что выхода из ситуации нет и не будет. Его преследовала мысль, что так не бывает. Что человек не может умереть несколько раз. Либо всё это — варианты его смерти. Так сказать, вероятности. Либо только одна из них окончательная, а в остальных случаях он каким-то непостижимым способом выживает. Либо сны об абсолютно разных людях, которые, возможно, даже не связаны между собой. Наруто поделился своими мыслями с отцом. А Минато согласился с его размышлениями, однако, что предпринять по этому поводу он не знал. Разве что готовиться. Готовиться к предстоящему аду на земле. В итоге Минато обратился к специалистам. Наруто обследовали вдоль и поперёк. Иноичи с Итачи вытащили те картинки из подсознания и рыли носом землю в исследовательском отделе, чтобы докопаться до истины. Не могли такие сны сниться просто так. В этом Хокаге был убеждён. Специально для исследовательских целей было выделено отдельное секретное помещение. Помещение это обложили мощными печатями со всех сторон. Ни одно постороннее лицо не смогло бы проникнуть туда, даже сам носитель страшных кошмаров в голове. Там была создана специальная сфера, в которой можно было прокручивать эти нереальные картинки. В сфере можно было делать всё, что вздумается: ускорять ряд, замедлять его посекундно, выстраивать кадры в порядке возрастания, прокручивать всё в обратную сторону, увеличивать и приближать какие-то детали. Изображение там было трёхмерным, что позволяло оглядеться. Впрочем за спиной, не попадая в угол зрения смотрящего, картинка выглядела несколько иначе. Там было схематическая зарисовка местности и рельефа, на которой отмечены светящиеся силуэты. Было похоже, что шиноби, глазами которого они все смотрят, обладает неплохими сенсорными способностями и чувствует каждого на поле боя. Однако, сфера не давала возможности идентифицировать присутствующих по чакре. Скорее всего это было невозможно в принципе. Сфера тут не при чём. С удивлением они поняли, что цепи схватили не только то светящееся нечто, что обволакивало смотрящего, но и оказавшихся вокруг биджу. Именно БИДЖУ. При пересчёте стало понятно, что вокруг стоят восемь скованных цепями биджу, от однохвостого до восьмихвостого. А это означало, что то светящееся нечто, внутри которого находился смотрящий — девятихвостый демон-лис. Кьюби Но Йоко, мать его. Вопрос: «А с какого, собственно, хера он весь такой позитивный, что аж светится?» был решительно отодвинут на потом в виду максимальной мощности бомбы, что рванула в мозгах исследователей от происходящего перед глазами. Краем сознания оглушённые исследователи заметили изображение одного из основателей деревни. Учиха Мадара, почитаемый в деревне шиноби, почитаемый несмотря на прошлые ошибки и разногласия с руководством деревни, живой и почти невредимый руководит всем этим парадом монстров. А именно одним махом закатывает девять биджу в какую-то статую. До чего же силён, засранец. Эпичности добавляло ошарашенное лицо песчаного демона, который кинулся ловить смотрящего, выкрикнув что-то, что не удалось идентифицировать. Повзрослевшего «демона песка», как его все называли, ни с кем нельзя было перепутать, это был именно он и точка. Всё это рождало массу вопросов. Начиная с того, почему все биджу оказались в одном месте и вне тел своих джинчурики, заканчивая внешностью и отсутствием сумасшествия «демона песка». Живой Мадара — отдельная история, не поддающаяся объяснению. Впрочем, в этом видении всё не поддавалось объяснению. Во всей этой истории было абсолютно не ясно, на какой стороне выступают действующие лица. Кто из них является положительным героем. Либо Мадара решил захватить всех биджу, либо все биджу взбесились, а он таким интересным способом их угомонил. Смущала в столь оригинальном способе только смерть смотрящего. Но, возможно, так и планировалось. Например, в том случае, если Кьюби захватил и подчинил джинчурики. Также был сделан вывод, что увиденное явно из будущего, ибо не мог сын Хокаге знать, как должны выглядеть повзрослевшие люди, да и как выглядят все биджу, он также знать не мог. Но откуда тогда живой Мадара — загадка. Вероятно, это всего лишь его потомок, который оказался слишком похожим на своего именитого предка. Впрочем, всё может оказаться с точностью да наоборот. Это может быть далёким прошлым. В таком случае объясняется присутствие на поле боя Мадары, а также крыши у «песчаного демона», который им и не является вовсе. Зато теряется всё остальное. Потому что в летописях не могли так исказить историю основателей деревни. Всё же исследователи больше склонялись к версии с будущим. В общем и целом выводы противоречили друг другу. Да и вся история выглядела бредом сумасшедшего. И это они посмотрели только один сон, что же будет дальше… А дальше — больше. Разрушенная до основания Коноха, враг с глазами Мудреца Шести Путей, гибель повзрослевшей представительницы клана Хьюга и покров смотрящего второй степени. Пропали всякие сомнения в том, что смотрящий — джинчурики девятихвостого. Оставался вопрос в какой последовательности идут события и почему в одном случае «светящееся нечто», а в другом — банальный покров в сопровождении сноса крыши у джинчурики. После получения отчёта Минато задался вопросом, а почему жабы сражаются рядом с джинчурики, и где в таком случае находится он сам, либо Джирайя. Насколько он помнил у Кушины не было подписано контракта с жабами, тогда как, скажите на милость, так получилось? И почему она сражается совершенно одна с таким сильным врагом, обладающим столь мощным додзюцу? И, собственно, какого чёрта у неё появился покров второй степени, учитывая неуязвимость печати ко всякого рода внешним факторам? Ну не стала же она внезапно рожать именно в этот момент, или стала? Четвёртый решительно направился в секретное помещение, чтобы самому посмотреть этот сон, полный противоречивых домыслов. Решительное «твою мать» стало ему ответом, ибо джинчурики в этом сне оказалась вовсе не Кушина. Кем бы ни был этот шиноби, но он обладал контрактом с жабами, а также прошёл тренировку на Горе Мьёбоку и обучился сендзюцу. Получалась огромная нестыковка. Потому что, судя по внешности представительницы клана Хьюга, все увиденные события произойдут максимум лет через шесть-семь. Однако, джинчурики является почему-то не Кушина. Это может значить только одно, за эти шесть-семь лет с Кушиной что-то произойдёт… Тревога Хокаге усилилась. Хокаге предположил, что джинчурики в видении является старший сын, если бы ему предстоял подобный выбор, то старший сын подошёл бы идеально. Теперь предстояло выяснить: как сделать так, чтобы Кушина не пострадала после извлечения лиса, ибо рано или поздно это произойдёт. Какая-нибудь мразь осмелится сделать подобный шаг. А ему необходимо быть готовым к подобному удару и предотвратить смерть жены. Наруто же после всего увиденного во сне взялся за усиленные тренировки. Ему всё казалось, что это видения. Ему казалось, что он увидел будущее. И оно, такое страшное будущее, не за горами. Он считал, что не имеет права быть слабым, когда всё увиденное случится в реальности. Минато взялся за его тренировки. Он не питал иллюзий. Он понимал, что сын вряд ли пойдёт с командой на миссии. Вряд ли отступится от своих принципов. Что все эти тренировки преследуют только одну цель, хоть как-то противостоять грядущему. Наруто хотел быть сильным, несмотря на свои убеждения. Он не желал стоять в стороне, когда мир окажется в опасности, и всё полетит в бездну. Он собирался бороться за этот мир вместе со всеми, плечом к плечу. За время тренировок он не добился небывалых высот, всё же времени прошло довольно мало. Однако, некоторые полезные навыки всё же приобрёл. Он увеличил свою скорость и меткость. Также повысился контроль чакры, что позволило развить сенсорные способности. Но этого всё ещё было слишком мало. Буквально капля в море. Предстояло ещё несколько лет тяжёлых тренировок. Предстояло ещё оттачивать приобретённое снова и снова. Предстояло повышать уровень мастерства во всех доступных сферах. Наруто не отчаивался. Наруто оказался довольно-таки упрямым. Хотя раньше за ним такого не замечалось. Видимо, просто не хватало мотивации для проявления подобных качеств. Занятия с матерью он также не прекратил. Он считал это полезным в свете предстоящих событий, если они, конечно, действительно предстоят, эти события. Для него фуиндзюцу было отдушиной. Для разнообразия любимое занятие, которое у него хорошо получалось. Тут ему равных не было. Он будто бы понимал саму суть печатей, их характер, почерк, как та или иная закорючка взаимодействует с другой. Кушина не знала о его кошмарах. Отец с сыном решили не тревожить её понапрасну. Когда же она поинтересовалась у Наруто, для чего ему столь усиленные тренировки, Наруто со скованной улыбкой отмахнулся от неё: «Для самообороны, естественно, я ведь сын Хокаге, как-никак». Вопрос был исчерпан, но Кушина продолжала подозрительно поглядывать на сына. Минато вдруг вспомнилось, как он поймал Наруто за изучением свитка, содержащего в себе особо опасные печати. Он тогда взял слово с сына, что тот не станет использовать что-либо из этого свитка. Он объяснил губительные для шиноби последствия от подобных печатей, на что Наруто ответил короткое: «Знаю». Беда пришла откуда не ждали. Кто бы мог подумать, что враг осмелится в самом деле похитить сына Хокаге для шантажа. Готовились к страшному будущему, а напоролись на банальное похищение. Естественно, Наруто был ещё не готов противостоять матёрым ребятам. Хуже того, Учиха, что оказался рядом и пытался помочь, серьёзно пострадал в потасовке. Именно после этого исследователи приступили к скорейшему изучению последнего сна, в надежде найти там ответы на вопрос, кто же осмелился похитить сына Хокаге прямо из деревни. Прямо у них под носом. Однако, сон ответов не дал. Он лишь добавил ещё больше вопросов. Потому что все шиноби, что находились вокруг смотрящего, обладали покровом биджу первой степени. Лишь одна мысль крутилась тогда в головах ошарашенных исследователей: «Не бывает в природе столько джинчурики. Этого просто не может быть». В итоге все силы деревни были брошены на поиски. О необычных снах на это время решено было забыть. Не время было заниматься странными загадками. Нужно было решать обычные и реальные проблемы. Раз в этих снах нет подсказок о насущном, то и нет смысла сейчас их изучать. Четвёртый с досадой для себя отметил, что всё же сын нарушил своё слово. И теперь ничего не помнит. Мало того из него теперь не вытянуть воспоминаний о произошедших событиях. Хокаге благодарил Ками-сама за то, что последствия от использования такой техники оказались менее губительными, чем могли быть. Он был рад, что дело ограничилось только памятью. И он понимал мотивы, побудившие сына так сделать. Враг, кем бы он ни являлся, не должен был узнать содержимое светловолосой головы. Минато тихо наклонился над койкой. Протянул руку и привычным жестом растрепал волосы на голове сына. С недавних пор это стало его ритуалом, которому он следует во время каждого посещения палаты Наруто. С тихим вздохом он отошёл от койки к окну. Рассеянным взглядом он следил за кошкой, что вальяжно пересекала двор. Мысли витали далеко отсюда. Цунаде уверяла его в том, что в связи с пережитыми событиями, у Наруто могут появиться нетипичные черты характера, либо измениться поведение, могут появиться своего рода странности, к которым стоит относиться снисходительно. Главврач подчеркнула, что это нормально. Но при этом она перечислила уже некоторые странности, которые заметила за то время, что Наруто пробыл под её бдительным оком. Она отметила сильную рассеянность подопечного, вплоть до того, что мальчишку приходилось чуть ли не трясти, чтобы он обратил внимание на присутствующих. Кроме этого, он всё время молчал, не высказал ни единого слова, при этом все органы, отвечающие за речь, в полном порядке. Некоторые медработники отметили, что он не всегда понимает, что от него хотят. Приходится практически на пальцах объяснять то или иное действие, повторить несколько раз оказывается недостаточным. Также присутствует некоторая заторможенность и напряжённость в поведении, неконтролируемый страх. Нехотя, Цунаде обратила внимание Хокаге и на то, что Наруто зачем-то оградил свою палату от посещения учеников Минато, конкретнее от Рин и Обито. И сколько бы раз Цунаде не задавала ему вопрос, зачем он это сделал, тот продолжал угрюмо молчать, прожигая ирьенина недовольным взглядом.  — А после этого разговора я и сама не смогла найти нужную палату, черт бы его побрал! Тихий смех разнёсся по палате, когда Минато вспомнил, как Цунаде вместо восклицательного знака в своём возмущении ситуацией разнесла к чертям собачьим собственный рабочий стол. Он тогда смылся по-тихому, уже имея опыт общения с темпераментными куноичи. После стола может и в голову что-нибудь тяжёлое прилететь. С прищуренными от смеха глазами и лёгкой улыбкой Хокаге обернулся к спящему сыну и наткнулся на внимательный взгляд сидящего на своей койке обитателя палаты.