Разрушая границы

— Что? — сквозь узкие щёлки век проглядывали какие-то пятна, блики. — Что это? — послышался хриплый собственный голос. Постепенно возвращались ощущения. Его куда-то несли. Под белы рученьки, обдирая ноги о землю. Нужно дать отпор, остановить их. Но сил почему-то не было. Ни на что. Даже пошевелиться не получалось. Будто под воздействием какого-то психотропного средства. Мозг отключался, совсем не желая работать. Кажется, он потерял сознание. Очнулся, только когда лицом окунулся в грязь. Было темно. Шёл проливной дождь.  — Что им надо? — мутный взгляд обвёл присутствующих. Теперь он их уже видел. Проблеск узнавания мелькнул в глазах. — Снова этот сон, даттебайо? Главный что-то высокопарно говорил. Столько торжественности было в его интонации, что юноша решил осмотреться, вдруг за его спиной целая толпа народу. Для кого-то же эта речь предназначена. Но нет. Кроме него и двух приспешников никого в округе не наблюдалось. Неужели, вся эта показуха рассчитана на него одного? Сознание понемногу прояснялось. Однако, это не добавило ясности происходящему. Он по-прежнему не понимал ни слова. Впрочем, неудивительно. Уже не удивительно, ведь в прошлом сне было также. Странно, что они его освободили от оков, неужели не в курсе, на что он способен? Но если не в курсе, то какой смысл было похищать? Обознаться они точно не могли, его каждая собака во всём этом мире шиноби знает. Хотя откуда во сне может быть логика? Надо прекращать искать смысл там, где его нет. «Ну, погодите, ублюдки. Сейчас я в себя приду и устрою вам поучительную тренировку, даттебайо», — с каждой секундой дышать становилось всё легче. Лёгкое покалывание конечностей ознаменовало о возвращении к ним чувствительности и способности двигаться. Прожигающий взгляд из-под нахмуренных бровей обещал все муки ада. Рука сжалась в кулак, собирая в ладонь окружающую грязь, которая вытекла сквозь пальцы с соответствующим звуком. Он медленно поднялся, не разрывая зрительного контакта. Какая-то мысль вертелась на задворках сознания, но уловить её было сложно. Голова закружилась. Мутная пелена возникла перед глазами. Когда прояснилось, юноша отметил несколько искр, мелькнувших совсем рядом. Промокшая насквозь одежда неприятно липла к телу, крупные капли били по голове, будто гвозди, редкие снежинки резали лицо, словно острые иглы когда-то давно. Снег с ледяным дождём — то ещё удовольствие. И одет он совершенно не по погоде. Его начал бить озноб. Холод пробирал до костей. «А сон ли это? — вдруг возникла мысль в голове. — Слишком всё реально для сна… Слишком по-настоящему». Если это сон, то ему нечего бояться. Что бы ни случилось во сне, когда он проснётся всё будет в порядке. Если же это не сон, то тем более с ним всё будет в порядке. Ублюдки, видимо, из какой-то глуши и понятия не имеют с кем связались. Ну, что ж, это послужит им уроком. Воскликнув заключительную часть высокопарной речи, главарь начал ритмично произносить какие-то слова. Похоже было на счёт. Будто он считает. Это вызвало у юноши недоумение. Он даже начал озираться, чтобы понять, что он там может считать. Птиц что ли? Какие могут быть птицы в такую погоду? Необъяснимость происходящего слегка сбила боевой настрой. Но вот, прихвостни приняли не то боевую стойку, не то просто приготовились к чему-то значимому. Юноша разогнал чакру и засветился оранжевым светом. Волосы мгновенно высохли, впрочем, как и одежда. Шевелюра привычно встала дыбом, лёгкая футболка стала развеваться вопреки законам физики и дождю. Алые глаза полыхнули в темноте, вызывая неестественный страх у оппонентов. Однако, светопреставление длилось недолго. Мигнуло, словно перегоревшая лампочка, и погасло. Юноша снова промок до нитки. И вот теперь то самое время смываться. Недолго думая, юноша так и поступил. Шагов через пять сложил руки в привычной печати массового теневого клонирования. За спиной послышался звук выполненной техники. Он не стал оглядываться, чтобы проверить сколько клонов у него получилось, он уже почувствовал, что мало, непозволительно мало, учитывая ситуацию. Но даже мало лучше, чем ничего. Не сговариваясь, три клона ринулись врассыпную, путая следы и сбивая с толку «охотников». Перед клонами не стояло задачи задерживать или как-то противостоять преследователям. От такой тактики будет мало толку, клонов развеют, а бравые бойцы ринутся за ним, единственным оставшимся. Лучше будет запутать противника, заставить того гоняться по ложному следу. Он бежал без остановки и оглядки. Он не помнил сколько прошло времени, как далеко он уже убежал, и убежал ли вообще. Периодически он слышал шаги за спиной, поражаясь слабой подготовке бойцов. Хотя, чего уж удивляться. Вряд ли у них вообще существовала хоть какая-то подготовка. Как только до него добрались и похитили непонятно. У них должен быть какой-то сообщник. Тот, кому он доверяет. Тот, кто находится в достаточно близком кругу. Сложно. Слишком сложно вычислить такого. Он должен знать все его слабости и раздобыть какое-то средство, способное его серьёзно ослабить. В том, что его серьёзно ослабили, он не сомневался. Режим слетел практически мгновенно, да и количество клонов было показательно. Вероятно, из него выкачивали чакру. Только для чего им столько чакры? И к чему тогда эта погоня? Поскользнувшись на мокрой кочке, юноша кубарем скатился в какую-то яму. Он замер на несколько мгновений, прислушиваясь к лесу. Тишина. Он уже собирался выбраться и бежать дальше, как взгляд зацепился за руку. Правую. Без бинтов. Он покрутил ею перед глазами, растопырив пальцы. Отметив в голове это несоответствие, решил подумать об этом позже. Если это действительно не сон, то ему стоит поторопиться. Он бежал до тех пор, пока не выбился из сил. Неподалёку обнаружил пещеру естественного происхождения. Обследовал её на предмет дикой живности. Никого не обнаружив, решил набраться сил здесь. Здесь было холодно, но по крайней мере сухо. Было бы неплохо просушить одежду над костром, но развести его было не из чего. Да и опасно это. Свет может привлечь врагов. Заодно нужно было обдумать ситуацию и прийти к какому-то решению. Проверив собственное состояние, обнаружил кровоточащую рану на руке. Пришлось пожертвовать нижней частью футболки, чтобы перевязать. Странно. Почему Курама его не лечит? Да и где он вообще? За всё время он не услышал ни одной ехидной реплики рыжего засранца, что в последнее время стал таким родным и незаменимым. Он долго обдумывал разные варианты. Выход был один, нужно добраться до Конохи. Вот только где она, предстояло ещё выяснить. Так и уснул он в этой пещере, свернувшись калачиком, дабы сохранить тепло. Его бил озноб, волоски по всему телу стояли дыбом от холода. Хоть он и согрелся, пока сматывался от противников. Одет он был совершенно не по погоде. А ближе к утру прихвостни нашли его. Нашли и отметелили. В этот раз чуть не упустили, столько нервов он им потратил. Несмотря на то, что главный сам придумал и организовал эту игру, по самое не хочу получили бы именно они. К тому же, нужно было проучить мальчишку за светопреставление, что он устроил накануне. Негоже так пугать добропорядочных бандитов. Кто бы мог подумать, что такая мелочь прячет столько козырных тузов в рукавах? Странно было только, что он не воспользовался ими раньше. *** Его предали. С такой мыслью он вынырнул из очередного кошмара. Причём предал кто-то из близких. Кто-то безжалостно сдал его похитителям, а после наслаждался его мучениями. Может и хорошо, что он никого из них не помнит. Он будет оценивать их беспристрастно, к тому же, ему не будет больно от личности предателя, когда он его вычислит. В том, что он его вычислит, он не сомневался. С этого момента под подозрением все. Абсолютно все. Никому нельзя верить. Он уже около двух недель находился здесь. Просыпался здесь. Жил тоже здесь. Он взял на себя смелость определить это место, как истинную реальность. Здесь были люди, которые вроде как его знают. С переменным успехом он скрывал своё незнание языка. Некоторых медработников он постепенно приучил показывать что-то жестами. Скорее всего его все считают поехавшим умом. Но ему было всё равно. Главное — чтобы он понимал, что от него хотят. Та женщина больше ни разу не появилась. Скорее всего действительно не имела возможности зайти, что не могло не радовать. Другая, красноволосая, тоже больше не приходила. Но тут он уже не ведал причин её поступка. Вероятно, он сделал что-то не так, либо ему не верят. Это уже не его проблемы, не приходит и ладно, у него своих хватает. Зато как-то раз приходил странный мужчина. Он зашёл и долго хмурился, глядя на юношу. Он будто злился на него за что-то. Юноша настороженно наблюдал за посетителем. Интуиция вопила об опасности. У мужчины были короткие тёмные волосы и чёрные глаза. Юноша долго вглядывался в его лицо, ему всё казалось, что на лице чего-то не хватало. Перед глазами на мгновение встала картинка, в которой этот человек выглядел совершенно иначе. Волосы всё также были тёмными, но глаза… Глаза были какими-то странными, разноцветными: один красный, другой фиолетовый. Одежда была также иной. Лицо… Лицо — отдельная история. Безобразный шрам уродовал его половину. Юноша вздрогнул, возвращаясь в реальность. Картинка была настолько чёткая, что сложно было поверить, что мужчина стоящий перед ним обладает абсолютно чистым лицом, не обременённым никакими шрамами. Что это было? Будущее? Иллюзия? Фантазия? Снова вопросы, на которые он не знает как искать ответы. А возможно, иллюзия происходит сейчас, и этот мужчина на самом деле выглядит именно так, как в видении? Ему нельзя доверять. Потому что раз юноша увидел эту картинку, значит ему довелось когда-то видеть его настоящее лицо. А раз так, то он скорее всего причастен к похищению. Если он решил показать тогда своё истинное обличье, значит они не собирались отпускать его живым. Что же там всё-таки произошло? Как он оттуда выбрался? Он сильно сомневался, что у него могло получиться убежать самостоятельно. Слишком уж он там ослаб для этого. Причём и морально и физически. Зато стала понятна цель визита этого мужчины и его злость. Злится он на то, что юноша на свободе, а значит его план, в чём бы он не заключался, разрушен. А цель — выяснить, что он рассказал, как свидетель. Заодно и запугать, чтоб держал язык за зубами. Ироничная ухмылка озарила лицо юноши. «Ну, давай — начинай меня запугивать. Я ни хрена не помню, так что мне нечего терять, даттебайо!» — прожигая оппонента дерзким взглядом, сложил он руки на груди в ожидании первых слов посетителя. Вряд ли он что-нибудь поймёт, но отреагирует соответственно ситуации. *** Мужчина сидел на кресле в своём убежище. Здесь было темно и тихо, за исключением капающей где-то вдалеке воды. Вся его поза выдавала расслабленное удовлетворение. Лицо было задумчивым, глаза горели торжеством. Хитрая улыбка то и дело появлялась на губах. «Хокаге решил обмануть весь мир, решил, что он самый умный. Но меня не проведёшь. Сообщить всем, что девятихвостый по-прежнему запечатан в жене, а запечатать его в итоге в собственном сыне. Причем не в старшем, а в том, кто меньше всего ассоциируется с Узумаки и джинчурики. Умно, очень умно. Если кто и осмелится похитить джинчурики для извлечения, хотя какому самоубийце может прийти это в голову, то похитителя ждёт большой облом. Никакого биджу в Кушине уже нет. Разве что какие-то крохи его чакры для выживания». Мужчина этот сам послужил причиной извлечения лиса в то время. Поэтому он точно знал, что жена Хокаге не смогла бы пережить новое запечатывание. Он видел её состояние собственными глазами. Удивительно было, что она вообще осталась живой, а не скончалась на месте. Недаром этот клан называют долгожителями. Не просто так они наводили ужас в своё время на другие скрытые деревни. Но сейчас не об этом. Он тогда был молодым и зелёным. Это нападение было его личной местью деревне и её жителям. Так сказать каприз, небольшая слабость, которой он поддался. План тогда был ещё не готов, а об осуществлении его было рано даже думать. Сначала предстояло сделать множество приготовлений, таких как: собрать вокруг себя верных единомышленников, например. Для начала. Но рано или поздно девятихвостый всё же понадобится. И когда он понадобится, нужно будет точно знать, кого захватывать. Версию, которую объявил на весь свет Минато, ему показалась крайне сомнительной. В связи с этим он придумал план. Он поручил бандитам захватить сына Хокаге. Не просто сына, а самого неприметного из всех. На которого никогда не подумаешь, что он может быть опасным, что он может быть оружием деревни. Он организовал диверсию, снабдил бандитов специально заказанной у беглой Узумаки печатью, чтобы Хокаге не смог добраться до сына раньше времени. Также подготовил подходящее место для нужных ему целей. Бандиты должны были фотографировать сына Четвёртого примерно раз в месяц и отправлять вместе с какими-нибудь требованиями. Требования эти не должны были быть невыполнимыми для Хокаге, что-то не сильно значимое, но весомое. Нужно было найти золотую середину, чтобы руководство деревни не догадалось, что их водят за нос. Это нужно было для отвода глаз, не более. Реальной же задачей бандитов было довести мальчишку до ручки. Чем они, собственно, и занимались. Жестокость обращения должна была повышаться постепенно. Не стоило сразу его ломать. В таком случае, он станет бесполезным в будущем. Необходимо было вывести его из себя, чтобы он выдал девятихвостого, которого заточили в нём, но при этом не сломался, чтобы по возвращению в деревню его не стали держать в изоляции. Мужчине нужно было просто подтвердить свою догадку. Извлекать биджу было ещё рановато. Начинать необходимо было с простого морального давления. Позже можно было добавить к этому и физическое. Бандиты оказались поистине профессионалами своего дела. Выводили его качественно и палку не перегибали. Они искусно действовали на самой грани. Времени это, конечно, заняло прилично — целый год, но конечным результатом заказчик был вполне доволен. Жаль, конечно, что так в итоге получилось. Такие бойцы ему бы ещё пригодились. Но после того побоища, что устроил Кьюби, пришлось решительно избавиться от них. Так сказать, бросить концы в воду. Артефакт с печатью Узумаки лис также уничтожил, остатки его мужчина забрал с собой после того, как разобрался с нанятыми бандитами. Нужно будет заказать новый, а может даже парочку. Такие вещи всегда окупают свою стоимость, которая достаточно высока. Торжествующая улыбка переросла в не менее торжествующий хохот. Он оказался прав. По всем фронтам прав. Чёрт бы побрал Четвёртого Хокаге и всё руководство деревни. Хитрые задницы действительно всех на@бали. ***  — Проходи, есть разговор, — строго пригласила Цунаде жену Хокаге в свой кабинет. Та выглядела довольно подавленной, в глазах поселилась глубокая тоска. Было видно, что за две недели Кушина не могла найти себе места от беспокойства. Она осунулась, хотя, казалось, куда уж больше-то? Одни кожа да кости. Цвет лица приобрёл землистый оттенок, одежда стала висеть, как на вешалке. На плечах появилась шаль, в которую Узумаки куталась постоянно, её явно знобило от недосыпа. Тусклые волосы довершали картину наплевательского отношения к самой себе. Цунаде цепко подметила все эти изменения, припоминая какие медикаменты могут помочь это исправить. Это была профессиональная привычка, от которой Сенджу не сможет избавиться, наверно, никогда. Сколько раз она замечала за собой такую особенность и испытывала досаду от этого, но отказаться от неё была, к сожалению, не в силах. Это было где-то на уровне рефлексов. Что-то вроде побочного эффекта от её профессии.  — В общем так, — нахмурилась главврач, припоминая для чего вообще пригласила посетительницу к себе. — Тест показал, что это Наруто. Это точно ваш с Хокаге сын, нет никаких сомнений. Было проведено три экспертизы в разное время, ошибка исключена.  — А что насчёт того, что он пишет не той рукой? Я об этом почитала, он должен был изначально взять карандаш в ту руку, к которой он привык. Он должен испытывать дискомфорт, если взял пишущий предмет не в ту руку. По крайней мере, он должен был поколебаться, прежде чем писать правой рукой.  — Это я в данный момент объяснить не могу. Для таких действий есть множество причин, и которая из них подходит именно ему, покажет только время. Но уверяю тебя, всему есть разумное объяснение. И утверждать, что это не твой сын, основываясь лишь на том, что он не в ту руку взял карандаш — глупо и недальновидно. Повисло напряжённое молчание. Женщины встретились взглядами, ни одна не хотела уступать другой, выдавая свой упрямый характер. Когда напряжение в комнате достигло определённого предела, Цунаде продолжила свою речь, призывая Кушину прислушаться к её доводам.  — Послушай, — наклонившись поближе, обеспокоенно заглянула она в глаза Узумаки. — Помнишь ты рассказывала про печать, что стоит в голове у Наруто? Так вот. Он потерял память. Получается, что он лишился всей чакры в какой-то момент заточения. Ты говорила, что если возникнет такая ситуация, печать сделает из шиноби овощ. Так вот что я тебе скажу по этому поводу. Скажи «спасибо», что он действительно не стал овощем. Что он живой и относительно здоровый. Да, он немного странный, да, что-то в нём поменялось, но он в своём уме, понимаешь? НЕ ЛЕЖИТ пластом, смотря в одну точку и не понимая, что с ним происходит. НЕ ОРЁТ непонятный бред, НЕ БЬЁТСЯ головой о стену, как это делают сумасшедшие, а ходит, думает, как-то реагирует на мир. Поэтому прекрати придумывать себе всякие ужасы и поддаваться невесть откуда взявшимся страхам. И сходи, наконец, к своему сыну! Я ясно выражаюсь?  — Предельно, — прохладно ответила Узумаки.  — Он пережил достаточно, и заслуживает понимания. А некоторые несоответствия характера и поведения ему простительны в силу годового заточения и потери памяти, не находишь? Мы и представить не можем, что с ним там происходило. Поэтому твоё недоверие выглядит, мягко говоря, странным и негуманным.  — Я поняла, — подавленно пробормотала жена Хокаге. Посмотрев на ситуацию под несколько другим углом, она устыдилась своей бурной реакции. Вслушиваясь в такие простые и понятные слова главврача, ей уже не казалась произошедшая неувязка такой уж подозрительной. Ведь, действительно, мало ли причин заставили сына писать другой рукой, мало ли что с ним происходило. Может ему там постоянно ломали левую руку, а потом заставляли писать правой. Кушина вздрогнула, представив в голове эту картину. Ей казалось, что она сама испытала боль от сломанной конечности. Не стоит об этом думать. Пока сын не вспомнит ничего, они так и не узнают, что там происходило. Ни к чему придумывать ужасы, которых не было. Возможно, что ужасы, которые были, гораздо страшнее надуманных.