Цена любви

День свадьбы выпал на воскресение, тот день, когда у всех приглашённых был выходной. В Ордене по этому случаю не стали особенно загружать своих адептов, поскольку, многие из них были в дружбе с сенатором Амидалой. А ещё многие джедаи желали своим приходом на свадьбу, проявить свою признательность и принести извинения сенатору Кловису, которого так незаслуженно и неосмотрительно обвинили в шпионаже. Впрочем, сейчас, в актовом зале сената, двое молодожёнов смотрелись так трогательно и так мило, что было просто невозможно думать о них ничего, кроме пожеланий счастья и долгих лет жизни. Падме, в длинном кружевном снежно-белом платье, спускавшемся до пола складками со шлейфом. Полупрозрачный корсаж сверкал узором из стразов, руки с кружевных перчатках трогательно сжимали букет из нежно-розовых герберов. Блестящие каштановые волосы были заплетены в пышную косу, свернутую на затылке объёмной ракушкой, на которой были укреплены яркие заколки в виде блестящих маленьких цветочков. Прозрачная фата струилась вдоль спины, спускаясь поверх причёски, держась на серебристом тонком венце, надетом вокруг ракушки. Возле стены был невысокий, резной позолоченный алтарь, возле которого уже стоял распорядитель церемонии. Возле него, нерешительно, во вполне понятном и уместном волнении глядя перед собой, стоял Раш. Будущий муж Падме выглядел просто, на нём был надет строгий чёрный костюм в едва заметную серебристую полоску. Белая рубашка сверкала в свете большой люстры с хрустальными подвесками, оттеняя бордовый галстук посередине. Тёмные волосы были уложены на косой пробор, чуть спускаясь на лоб, прикрывая заметные шрамы. Однако, стоявшая пока в другом конце зала Падме видела сейчас всё, что угодно, но только не эти следы былых увечий. Она видела только его самого. Его душу. Его сердце. Их любовь друг к другу. Их глаза, темно-карие и зелёные, смотрели друг на друга и видели там отражение себя. Падме не прервала этот зрительный контакт ни на секунду, даже тогда, когда заиграла мелодия Республиканского марша и Дарред Наберри, бывший посаженным отцом, взял её под руку и повёл к алтарю по красной ковровой дорожке. Но вот жених и невеста встали рядом и взявшись за руки, приготовились внимать слову распорядителя. Гости сидели на высоких рядах кресел, похожих на трибуны, с той разницей лишь, что они висели в воздухе на разном уровне. В первых рядах, конечно же, находились родственники, а вот остальные были отданы желающим порадоваться счастью молодых. Канцлер Органа с женой и маленькой дочерью сидели во втором ряду, здесь же были Мон Мотма, Лакс Бонтери и некоторые другие сенаторы из Комитета лоялистов, в который входила и Падме. Так же на церемонии присутствовали некоторые представители Банковского клана, которые никак не могли в такой важный день оставить своего руководителя. Ну и конечно же, тут было полным полно джедаев. Магистры Кеноби и Винду, куда же было без них, даже сам Гранд-Магистр Йода не обошёл вниманием данное торжество. Энакин тоже был в зале, а с ним... Только представьте себе... Асока! Он ни за что бы не пригласил её с собой, но Тано сама напросилась на это. Шпилька, когда хотела, умела быть очень настойчивой и лишь только потому, что весь вчерашний день она отчаянно молила Скайуокера разрешить ей пойти с ним вместе, Тано, собственно, здесь и была. Энакин с тяжёлым вздохом уступил ей, хотя и взял с неё клятвенное обещание вести себя прилично и ничего не выкидывать, а лучше всего, вообще сидеть на самом заднем ряду, не показываясь на глаза Падме. - Спасибо тебе, милый, ты прелесть! - радостно воскликнула Асока, бросаясь к нему на шею и звучно целуя в щеку. Энакин молча вытерпел этот поток горячей любезности и походя подумал, что нелегко ему будет с ней, если они и правда поженятся. Угораздило же его предложение ей сделать. Впрочем, пока Асока и правда вела себя прилично, молча сидела подле него на своём кресле, сложив руки на коленях, как приличная девочка, но, как подозревал Скайуокер, это было лишь потому, что он ни на секунду не спускал с неё глаз. Поэтому большая часть торжества прошла фактически мимо него. Он не видел, как распорядитель закончил произносить свою речь, взял супругов клятву быть верными друг другу в горе и радости, а после, спросив у каждого согласие, объявил наконец их мужем и женой. Падме и Раш, смущённо, но радостно улыбаясь, обменялись кольцами и слились в долгожданном поцелуе. На этот ритуал невозможно было смотреть равнодушно и потому почти все, кто был в зале, затаили дыхание и после, давая волю эмоциям, в один голос выкрикнули: — Горько! Поцелуй повторили специально для них и в этот раз криков было ещё больше. Сола не сдерживала радостных слёз и Дарред подал ей свой платок, коллеги-сенаторы смотрели с умилением и светлой завистью, а джедаи лишний раз порадовались, что Кодекс отныне позволял и им испытывать подобное в своей жизни. После того, как торжественная и самая важная часть завершилась, гостям и молодоженам предлагалось пройти в соседний зал, где уже были накрыты столы для банкета. Над ним целый день и целую ночь трудились лучшие шеф-повара Корусанта, услуги которых обошлись в такую сумму, что, как говорили классики, не в сказке сказать, не пером описать. Особенно поражал своим великолепием торт. Огромный, в три яруса, первый, в самом низу, был из бисквита, покрытого серебристой глазурью, средний был выполнен из суфле, поверх которого была глазурь бронзового цвета, венчало же его безе, казавшееся золотистым из-за покрытия. На верху был венок из засахаренных цукатов, в виде цветочной композиции, в середине которой красовались две керамические фигурки, в которых можно было легко узнать жениха и невесту. Это Сола постаралась, заказав сделать эти фигурки скопированными с фото Падме и Раша. В общем, всё выглядело так, как и должно быть, дорого и шикарно. Но перед этим следовал ещё один ритуал, от которого тоже не стали уклоняться — невеста, не глядя, бросает в толпу свой букет и кто-то из гостей должен был поймать его. Считалось, что, по примете, это будет тот, кому суждено следующему выйти замуж или жениться. И вот Падме подошла к толпе, развернулась к ней спиной, подняла руки и с силой метнула букет в сторону гостей. Она ещё ничего не видела, но по оживлённому, полному торжественной радости крику, скорее догадалась, чем поняла, кто стал счастливым обладателем букета невесты. — Ура! Браво Дарт Трэя! — раздалось под сводами зала и совершенно счастливая Асока, никого не стесняясь, бросилась на шею Энакину, походя послав Падме насмешливый воздушный поцелуй. Именно в этот момент Амидала повернулась и увидела эту издевательскую улыбку. В первый миг она испытала сильную злость. Больше всего хотелось ей в этот момент подскочить к Тано и вырвав из её рук букет, выставить за дверь и её саму тоже. Но как тогда она сама будет выглядеть в глазах гостьей? Однако и терпеть её рядом весь день тоже удовольствие не из приятных. И тем не менее Падме твёрдо сказала самой себе, что это в первую очередь её день и она никому не позволит его испортить. Поэтому ответила на данный выпад лишь милой улыбкой и не замечая более Асоку, позвала всех пройти в банкетный зал. Гости с радостью приняли приглашение, поскольку успели существенно проголодаться. Плюс ко всему, тут были люди и с телевидения, которые хотели со всех сторон осветить такое событие как свадьба двух сенаторов некогда враждебных секторов. А они, как известно, большие охотники поесть и выпить за бесплатно. Впрочем, банкет прошёл на удивление спокойно, никто не ругался и не язвил, даже Асока вела себя прилично, наверное, причиной тому был сидящий рядом Энакин. И потому если первое время Падме опасливо косилась на тот край стола, где они сидели, ожидая новых гадостей от Тано, то вскоре расслабилась и предалась заслуженному веселью. Асока и правда не собиралась больше ничего устраивать, она была довольна и тем, что уже натворила, и в целом к ней ни в чем нельзя было придраться. Разве только в том плане, что она слишком уж часто висла на шее Скайуокера и делала это при любом удобном случае, которые странным образом совпадали со взглядами в их сторону Падме. Однако, ни она, ни другие, не обращали на это внимание, в центре него сегодня были молодожёны. Кстати, было решено, что сразу же после банкета они отправятся на Набу и проведут там свой медовый месяц. Об этом давно уже позаботились, заранее предупредив канцлера об отпуске для обоих. А пока праздник продолжался и длился он до самой ночи, после чего народ стал медленно расходиться, Асоке пришлось уйти одной из первых, Энакин настоял на этом, сказав, что завтра у них миссия и значит надо как следует проспаться. Тано недовольно сморщилась, но послушно отправилась вслед за Мастером, надеясь, что ему хватало времени рассмотреть её новое красное платье из атласа, длиной выше колен и державшееся на одной груди, спина тоже была открытой. Вслух он ничего не сказал, но девушка надеялась, что оставшись с ней наедине он непременно скажет ей причитающиеся комплименты. Ведь Асока достаточно выпила для того, чтобы ничего не стесняться и выполнить то, что она задумала.