***
Падме и Раш недавно вернулись с пляжа. Сегодня солнце было особенно ласковым, мягко согревая озерную воду, но к полудню слегка похолодало и молодожёны решили вернуться домой, не желая простудиться и потом чихать остаток медового месяца. Падме особенно старалась беречь себя, опасаясь всего, что могло повредить ребёнку. В поместье не было сейчас никого и потому можно не стесняться, хотя они так устали на пляже, что весь оставшийся день планировали провести на диване перед головизором. Раш так и сказал Падме, когда они пришли: - Милая, я сейчас в душ, а ты приготовь пока бутерброды и сок джумы. - Хорошо, любовь моя, считай, что я уже это сделала, - улыбнулась ему Падме и прошла на кухню, чтобы начать приготовление их так называемого полдника, для начала она взглянула на себя в зеркало. Бесстрастное стекло отразило красивую темноволосую девушку с волосами, собранными заколкой чуть выше затылка, румяным, счастливым лицом, со сверкавшими улыбкой карими глазами. Светло розовое платье чуть выше колена лишь оттеняло нежную персиковую кожу. Падме ещё раз улыбнулась и положив одну руку себе на живот, мысленно сказала своему ребёнку тысячи самых нежных и лучших на свете слов. И только после этого принялась за готовку, достав из холодильника колбасу и сок, а хлеб из стенного шкафа. Падме уже нарезала тонкие куски ветчины и положив их на ржаной хлеб, поставила это на поднос, где уже были два высоких стакана с соком. Она ещё раз улыбнулась себе в зеркало и снова коснувшись живота, подумала, что в целом мире нет сейчас женщины, счастливее, чем она. Но длилось это ровно секунду. Мгновение минуло с тех пор, как улыбка на лице Падме начала медленно таять, превращаясь в спазмическую муку, вызванную пока ещё лёгкой, но с каждым мгновением усиливающейся тянущей болью где-то пониже живота. Сперва Падме старалась не обращать на это внимание, в конце-концов, такое и раньше случалось, однако, всегда быстро проходило. А значит нужно было просто перетерпеть пару минут и боль сама пройдёт. Но видимо только не в этот раз, ведь сейчас прошло уже минут пять, а боль не становилась меньше и кажется напротив делалась только сильнее. Вскоре к тянущему ощущению прибавилось ещё и острое, резко рванувшее вниз. Падме прикусила губу и роняя поднос на пол, сама тоже осела на ковёр, прижав к животу уже обе руки. И подняв одну, чтобы стереть выступившие слезы, замерла на месте, уставившись на свою ладонь. - Раш! - крикнула Амидала, что было сил в сторону душа, но никто не ответил, шум воды заглушал все звуки, Раш просто не услышал этот крик, продолжая блаженно улыбаться, стоя под горячими струями душа. - Раш! - снова позвала Падме, уже напрягая связки до предела, однако и этот призыв потонул в горячей воде. И лишь только когда Кловис отключил душ и уже стоял на коврике, вытираясь полотенцем, она смогла докричаться до него. Он улыбался, представляя, какой прекрасный вечер ждет их с любимой, как до него вдруг донёсся полный ужаса и боли крик Падме: - Раш! Секунды или даже её одной доли хватило Кловису, чтобы понять, что произошло нечто непоправимое и наскоро вытеревшись, он кое-как замотал полотенце вокруг бёдер, и стремглав выскочил из душевой, чтобы увидеть, как Падме, тяжело привалившись спиной к посудомоечной машине, сидит на полу, одной рукой держась за живот, вторую поднесла к лицу и смотрела на неё расширившимися глазами. Само же лицо было очень бледным, а губы сведены болезненной судорогой. Кловис подошёл ближе и сам едва смог сохранить самообладание - ладонь Падме была вся в крови.Глава 21. Трагедия любви
7 января 2021 г. в 20:37
За несколько дней вынужденного отдыха Асока умудрилась надоесть всему храму до ужаса. Чего она только не выкинула за этот короткий срок. Мало того, что постоянно устраивала гонки на спидерах по территории храма, так ещё и других подбивала на это. Особенно охотно откликались старшие юнлинги, многие из которых были охочи до приключений. Например, Петро — бойкий коррелианский мальчишка с торчащими кверху вихрами. И они вдвоём носились взапуски по храму, пугая Магистров громкими криками. Вчера же и вовсе вылетели за пределы храма и понеслись по площади Корусанта, сигналя и выкрикивая что-то азартное. И так увлеклись своим приключением, что не замечали никаких препятствий, например, сенатора Лакса Бонтери, мирно идущего в храм джедаев, о чём-то просить Магистра Йоду. Он просто шёл и думал о том, как сформулировать свою просьбу, как вдруг в него на большой скорости врезался спидер, отбрасывая его в сторону забора, в который вскоре вписался и сам, оставив на нём вмятину. Хорошо, что на место аварии вовремя подоспел Капитан Рекс со своими ребятами и те смогли отогнать спидер в ангар, а затем отвести пострадавшего Бонтери в медкорпус, а Асоку к Магистру Йоде для очередного внушения. В корпусе сегодня дежурила Баррис Оффи, с недавних пор ставшая полноценным целителем, она явно имела талант к излечению, а так же способность расположить к себе пациента, что тоже немаловажно. Это скорее всего и поспособствовало тому, что Мастер Ундулли именно сейчас выдвинула свою ученицу как кандидата в Рыцари-джедаи. И именно её всегда негласно ставили в пример Асоке Тано, о выдвижении которой на рыцарские испытания пока даже не упоминалось.
— Когда она только успокоится? — тяжко вздохнула Оффи, когда Лакс и клоны рассказали ей о том, что случилось — Скоро нам всем не будет от неё житья.
— Мне кажется, она сама уже в себе запуталась, — попытался оправдать её Лакс — И лично мне не хотелось бы оказаться в её положении, когда и на меня всем будет так же наплевать.
— Мы старались быть к ней снисходительными, но, что делать, если она этого совершенно не замечает? — сказала Баррис, прежде, чем начать осмотр. Лакс не нашёлся с ответом и потому решил переключиться на своё состояние, которое, к счастью, оказалось не очень страшным. Всего лишь несколько синяков, ссадин и вывих левой руки. Баррис вправила его и наложила повязку, а после, обработав царапины, посоветовала не оставлять это дело без внимания. Лакс, однако, отказался стучать на Асоку и Петро Йоде, предпочтя соврать про несчастный случай, но только это не помогло, нашлись другие доброжелатели и уже к вечеру весь храм был в курсе. И надо же случиться такому совпадению, именно в этот день с миссии вернулись Энакин и Оби-Ван. И в обратном полёте между ними состоялся разговор на тему личной жизни. Про случай с Асокой Кеноби не знал, поэтому говорил исключительно о Падме. В первую очередь его волновало как его друг переживает разрыв и смог ли окончательно справиться с болью. Энакин, как это не странно, начал обсуждать это с небывалым энтузиазмом, чтобы мыслями о Падме вытеснить то, что на самом деле он постоянно думал об Асоке. О той их ночи, которую видел во снах и со всё большим трудом скрывал желание повторить.
— Я опасался, если честно, стоит ли отпускать тебя на свадьбу, — сказал Оби-Ван, сидя во втором кресле — Я не мог поручится за то, что ты не сможешь этого выдержать.
— Я тебя удивлю, — ответил ему Энакин — Но поначалу я тоже этого боялся, просто не представлял себе, как посмотрю на них вместе, казалось, что в момент их поцелуя у меня просто случится инфаркт, но, как видишь, ничего не случилось, я увидел, что Падме счастлива и от этого мне стало легче.
— А как же ты? — только и смог поинтересоваться Кеноби, поражённый искренней радостью в лице друга.
— А я тоже счастлив, — ответил Скайуокер с улыбкой — Их счастьем.
Оби-Ван ничего не ответил, лишь только недоверчиво хмыкнул, слишком уж хорошо он знал это его выражение лица. И понимал, когда оно бывает такое. Когда он влюблён, вот когда.
Но вот по прилету это радостное настроение мигом рассеялось, ведь стоило переступить порог храма, как на Энакина обрушилась волна жалоб и недовольства. Ведь Асока всё ещё числилась его ученицей и потому было вполне естественно то, что спрашивали за неё именно с него.
— Она стала просто неуправляемой, — едва сдерживая эмоции докладывал Магистр Винду — Что не день, то новая проделка, а сегодня, ты только себе представь, носилась на спидере, как угорелая, и сбила сенатора Бонтери, его счастье, что он отделался легкими травмами.
Энакин уже в который раз пообещал поговорить с Асокой, но только не сегодня, а завтра, сегодня хотелось отдохнуть и наконец-то поспать. Он же не знал, что именно сегодня у него только и будет возможность душевно побеседовать с Тано. Последняя на много дней вперёд.