Цена любви

Несколько дней длился курс терапии, сеансы отличались лишь дозой препаратов, а дни только тем, что Падме навещали разные люди. То это были друзья из сената, то приятели из Ордена, а Сола и Раш так просто поселились в палате, несмотря на собственные заботы. И надо сказать, эти посещения очень помогали Падме переживать своё нынешнее положение, она даже не знает, как выдержала бы всё, если бы не они. Ведь если первые дни прошли более менее спокойно, то на следующей неделе начались обещанные врачем побочные эффекты. Сперва появилась ужасная слабость, такая, что бывали дни, когда Падме почти не могла встать с кровати без помощи дроида-медбрата. Но даже когда вставала, то всё равно ощущала дрожь в коленях и почти ничего не видела из-за серой ряби перед глазами. Однако, если бы это было единственной проблемой. Но нет же, помимо слабости существовала ещё тошнота, переходящая порой в рвоту, даже собственную слюну проглатывать становилось проблематичным. Дроиду-санитару приходилось постоянно быть возле кровати, чтобы вытереть лицо Падме или принести чистое белье. Затем появилась температура и ломота во всём теле, от которых не спасал обогреватель и тёплые одеяла. Приходилось не спать целыми сутками, терпя ужасные мучения, спасением от которых служили лишь мысли о том, что ждёт её в будущем. Но самым чёрным стал следующий понедельник, когда курс длился уже третью недели. С самого утра на Падме навалились сразу все симптомы недомогания, она так уже измучилась, что потребовала закончить сеанс, хотя капельница ещё не опустела. - Всё, хватит, больше не могу! - взмолилась девушка, всерьёз вознамерившись выдернуть капельницу из катетера. А спустя минут пятнадцать пришла Клаудия и поинтересовалась состоянием пациентки. - Что-то сегодня мне совсем плохо, - простонала Падме, держась за виски - Постоянно тошнит, даже когда ничего не ем, и волосы начали выпадать! Последнее Падме увидела, едва только проснулась, когда решила причесаться. Сперва она заметила, что на подушке, в том месте, где была её голова, виднееся несколько тёмных волосков. Раньше этого не было и потому девушка очень удивилась и машинально провела пальцами по всей длинне волос, запустив в них пятерню и когда они наконец выпутались, то между ними была почти целая прядь. Впав в ещё большее недоумение, Падме взяла расческу и стала приводить волосы в порядок, но лучше бы она оставила всё, как есть, ведь чистая до сих пор расчёска после утреннего туалета оказалась вся покрыта волосами, создавалось впечатление, будто они отрывались клоками. Чтобы не искушать больше судьбу, Падме заплела волосы в косу и постаралась об этом не думать. Врач объяснила ей, что подобное бывает при химеотерапии и что не стоит об этом переживать, это закончится как только пройдёт курс. Однако, когда в обед её навестила Сола, Падме не выдержала и поведала сестре о своём несчастье: - Сола, это просто ужасно! Волосы так и сыплются! Они остаются у меня в руках, на расческе, на подушке! Я просто не знаю, что с ними делать! Женщина попыталась успокоить сестру: - Падме, ты совершенно зря нервничаешь, волосы потом отрастут, ведь тебе же сказали, что это закончится, когда тебя перестанут капать, а пока, может быть, подстрижем тебя коротко, тебе пойдёт, вот увидишь. При этом Сола вспомнила, как однажды, ещё будучи подростком, Падме попыталась впервые покрасить волосы. И по собственной привычке всё делать самой, не стала просить о помощи сестру или маму, а решила сама осуществить окрашивание. Она взяла коробку с краской и, затаив дыхание, отправилась в ванную. Задача оказалась несложной и Падме без труда осуществила процедуру, но вот высушив волосы феном, она, глянув в зеркало, издала громкий вопль ужаса. Всё она тогда учла, кроме одного - краска оказалась не для волос, а для белья. И потому сейчас её до этого очень красивые блестящие каштановые волосы выглядели как иллюстрация к фильму ужасов. Они были грязно-жёлтого цвета, моментами переходящего в зелёный. Понятное дело, что с таким внешним видом нечего было и думать показаться в политическом колледже и потому весь вечер ушёл на попытки вернуть волосам естественный цвет. Но стало только хуже, цвет почти не изменился, за то от постоянного мыться и всяких средств для осветления, волосы Падме спутались и стали похожи на мочалку. Прочесать их стало невозможно и потому оставался только один выход - стрижка налысо. Падме тогда ужасно расстроилась и даже расплакалась, но потом признала, что так будет лучше. Похоже теперь придётся прибегнуть к такому же радикальному методу. Она уже в следующую секунду сказала Соле: - Мне кажется, это бессмысленно и я бы хотела их сбрить, полностью. - Падме, может быть, ты не будешь горячиться, - попробовала сестра воззвать к её разуму - Может быть сперва просто укоротим? - А смысл? - покачала головой Падме - Всё равно рано или поздно они выпадут все, а я просто не в силах более видеть, как волосы остаются у меня в руках и везде, где я не появляюсь, так, что я намерена избавиться от них. Уж лучше сделать это сразу, а не так, как у меня. Соле стало понятно, что сестру не переубедить и подумав она решила ей помочь, позвав медсестру, которая и взялась остричь роскошные волосы Падме. И вот именно в тот момент, когда её осторожно подняли с кровати и усадив на кресло посреди палаты, набросили ей на плечи платок, скрывая трубку от капельницы, девушка наконец в полной мере осознала, что сейчас будет. И ей неожиданно стало грустно. Стало ужасно жаль своих красивых волос, которые всегда, сколько помнила себя, носила длинными. Сколько разных причёсок делала она из них, разной красоты и сложности, но каждая была по-своему оригинальна. А теперь этого не будет, долго, неизвестно сколько, а быть может и вообще никогда. Слезы сами собой потекли из глаз, когда волосы распустили и смочив специальным составом, начали сперва срезать по длинне. Слезы капали на платок и на рубашку, одновременно с тем, как сваливались на пол безжизненные сухие пряди. И вот, когда от длинны ничего уже не осталось, по голове начали водить специальным прибором, который избавлял череп от остатков растительности. Всё, обратной дороги нет и в качестве созвучия упадническим мыслям, в голове зазвучала старая песня: - Сзади рукава Затяни потуже Ты была права Мне становится всё хуже Двери на замок Я уже не буду спорить Каждый сделал Все, что мог Каждый знал Memento mori И нечего терять Уйти и не вернуться Нечего терять Мне бы только прикоснуться К тебе. Песня грустная и депрессивная, программирующая на упадничество, однако ничего другого Падме сейчас и не хотела. Она вновь ощущала себя самой несчастной в галактике и ничего не хотела менять. По крайней мере сейчас, но это было вечером, а через пару дней пришли результаты анализов, сделанных после окончания первого курса химии, которые должны были показать, насколько эффективным было лечение. Падме очень хотела верить, что всё хорошо, она и верила весь курс, только последние несколько дней немного сдалась. Не пустят ли они по ветру все достигнутые результаты? Ведь часто бывает так, что одно неосторожное движение приводит к нулю всё то, что было прежде. Сола и Раш верили, что этого с Падме точно не будет, но сама она даже не догадывалась о том, что было на самом деле.