Цена любви

Падме здорово изменилась за время пребывания в больнице. Если до этого она всегда была деятельной и постоянно передвигалась по зданию сената и по другим планетам, часто бывая в командировках, то теперь вынужденная необходимость быть без движения и не покидать палату сделали своё дело. Падме пришлось поневоле стать более задумчивой, терпеливой, а время, проводимое в одиночестве, научило её самоанализу. И теперь она подолгу размышляла над своей судьбой и своим прошлым, понимая, что многое сделала не так. Например, пришла к выводу, что ей не следовало тогда расставаться с Кловисом и тем более, выходить замуж за Энакина, ведь ничего хорошего из этой ситуации не получилось. В итоге она сама надолго лишила себя счастья, отняв у себя несколько лет жизни, убрав из неё любимого. Несколько лет, которые могли бы быть счастливыми. Да ещё, в добавок, причинила боль Энакину, совершенно не виноватому в её проблеме. Он просто удачно подвернулся ей в острый период расставания с Рашем, причина которого сейчас казалась Падме нелепой и надуманной. И она решила банально использовать Скайуокера, такого доверчивого и безумно в неё влюблённого, чтобы забыть о Кловисе. Да, это было действительно так, смысл теперь себя обманывать? А потом, когда поняла, что ничего не вышло, без жалости отправила его в отставку, не подумав про его чувства. Поигралась и бросила, узнав, что Раш жив и чувства к нему никуда не пропали. Они и не думали исчезать, это было очевидно ещё при истории со шпионажем, кстати, не по вине ли их разрыва Раш в неё вляпался и чуть не стал преступником? И не из-за неё ли едва не погиб, утратив привлекательную внешность. Падме теперь явственно видела и понимала ситуацию, как никогда прежде и как никогда остро ощущала свою вину перед всеми. Рашем, Энакином, даже Асокой, которую сама довела до злости на неё. Она очень хотела бы всё исправить, но теперь это было невозможно, оставалось лишь сделать выводы и впредь не повторять ничего подобного. К счастью Раш и Энакин давно уже её простили, вот только Асока никак не желала принять ситуацию. Но Падме надеялась, что вскоре ей удастся поговорить с тогрутой и она сможет убедить ту понять её. А ещё, прежде часто не находившая время на чтение, Падме теперь постоянно просила Солу и Раша приносить ей книги. Они это исправно выполняли и теперь она проводила дни, читая разнообразную литературу. И если фантастика и детективы не очень ей нравились, то романы увлекли всерьёз. Причём, не дешёвые, бульварные, которые ничего кроме раздражения не вызывали, а настоящие, классические. В них речь шла о настоящих чувствах и истинных ценностях людей. Теперь Падме могла подолгу пересказывать свои впечатления мужу и сестре и те терпеливо выслушивали её, радуясь необычайно оживленному виду Амидалы. - Сола, прочитай вот этот роман, тебе очень понравится! - весело щебетала Падме, показывая сестре очередной роман - Я просто в шоке от благородства главной героини! Но вот прошла ещё неделя и радостный голос понемногу опять становился тусклым и пустым. Ведь именно тогда закончился второй курс химии и анализ показал, что он тоже, как и первый, не принёс никаких результатов. Из этого следовало, что выход из ситуации был только один и Клаудия озвучила его: - Падме, мне очень жаль, но больше я не могу скрывать от тебя это: консервативное лечение не принесло результатов, поэтому пришло время следующего этапа лечения - трансплантации костного мозга. Я сегодня же займусь поисками донора. В идеале это должен быть близкий человек, это больший шанс на полную генетическую совместимость. К удивлению врача, Падме восприняла эту новость куда более стойко, чем та могла предположить. Несколько секунд она молчала, а потом улыбнулась и произнесла с уверенной убежденностью: - Я знаю, кто мне поможет! Сола, она моя сестра и лучший друг! Она всегда защищала меня, а сейчас спасёт мне жизнь! Клаудия очень хотела бы разделить оптимизм Падме, но не сделала этого исключительно из врачебного суеверия. За то, когда Сола пришла к сестре, врач сперва пригласила её в свой кабинет и самым подробным образом рассказала ситуацию. Сола внимательно выслушала её и ответила с такой же решимость, как и недавно Падме: - Можете даже не сомневаться во мне, готова прямо сейчас пройти все анализы. Это было очень хорошее начало и у Солы немедленно велели взять пробу крови и спинного мозга, для этого введя ей в позвонок длинную тонкую иглу. Процедура болезненная и очень неприятная, но та всё вытерпела, только бы это принесло пользу сестре. Они с Падме вместе ожидали результата и даже не сомневались в том, какой он будет. - Скажи мне, а Солу уже проверили? Когда мне сделают пересадку? - спрашивала Падме у Клаудии каждый раз, когда она приходила в палату. Поначалу та говорила, что идёт подсчёт результата анализа, но уже через пару дней вынуждена была честно сказать Падме, что Сола не сможет стать для неё донором. Как оказалось, у сестёр разная группа крови. Падме безусловно огорчилась этим, но не прошло и нескольких минут, как она уже уверилась в том, что её непременно спасёт Раш. Кловис воспринял известие с точно такой же реакцией, как и Сола, то есть, согласился с энтузиазмом позволить проткнуть себя иголкой. А потом, через пару дней, вдвоём с Солой утешал Падме, расплакавшуюся от того, что никто из близких людей не смог ей помочь. Клаудия заверила всех троих, что донором может быть не только родственник, а даже совершенно посторонний человек, который подходит генетически. Поиски этого самого человека начались в этот же день. Кловис лично известил всех в сенате и уже к вечеру к зданию больницы потянулась целая очередь из желающих помочь больной Падме Амидале Наберри Кловис. Наверное, весь сенат побывал в лаборатории, даже не только люди, но и гуманоиды, строение которых совместимо с человеческим, пришли сдать анализ. - А ничего и не больно! - смеясь произнёс Борн Армарис, молодой тви'лек, избранный новым сенатором от Рилота. - Я вообще боли не ощущаю, - вторил ему какой-то чиновник. - Боль совсем не главное в жизни, чего нужно бояться, - философски произнёс Бэйл Органа, потирая поясницу в том месте, где был пластырь. А на другой день и джедаи потянулись, это была заслуга того же Органы, который тесно сотрудничал с Орденом и дружил с Оби-Ваном. Он первый и пришёл, вместе с Энакином, прихватив с собой несколько товарищей. Потом и падаваны пришли, Баррис Оффи в первых рядах, поскольку, будучи целителем, всегда ставила чужую жизнь выше собственной. И очень жаль, что её подруга была совсем иного мнения, Асока презрительно нахмурилась и поджала губы, когда Баррис лишь заикнулась о том, что неплохо бы и ей посетить лабораторию. - Ну, вот ещё, - фыркнула Тано, махнув рукой - Предатели должны страдать! Оффи ничего не ответила, а просто отошла в сторону. Что толку было с ней говорить? Но вот то, что Энакин отправился сдавать анализы просто вывело Асоку из равновесия. Ужас. Да у него совсем нет гордости! Падме предала его, растоптала его любовь, смешала её с грязью, а он после всего этого хочет помочь ей. И не сумев сдержать своего злого порыва, тогрута взяла спидер и направилась прямиком в больницу. Она знала, когда у Падме были приёмные часы и успела точно к их началу. С собой ничего не взяла, не став тратить деньги на предателя. Тано решительно распахнула дверь, едва ли не пинком, не думая, что пациентка может спать или просто не хотеть никого видеть. Она встала рядом с кроватью, и уперев руки в бока, заявила, забыв поздороваться: - Ну привет, подружка, я смотрю тебе уже лучше, скоро ты опять начнёшь отравлять всем жизнь. Падме не спала, в данный момент она просто сидела на кровати и читала книгу. Увидев это бесцеремонное вторжение, девушка постаралась сохранить лицо, помня о том, что решила относиться к этой особе с пониманием. - Привет, Асока, я рада, что ты пришла меня навестить, - ответила она с улыбкой. - Серьёзно? А мне кажется, что ты не очень довольна моим визитом, ведь я всегда буду напоминать тебе о том, что ты натворила и что ты есть такое на самом деле, - нагло заявила Тано, не сводя с неё сверлящего взгляда. Этого Падме уже не смогла выдержать, нервы начали понемногу сдавать, а голос садиться и в нём зазвучали слёзы: - Асока, скажи мне, зачем ты продолжаешь мучать меня? Я и так потеряла всё. Посмотри, у меня ничего больше нет. Ребёнка, здоровья, внешности, даже волос... Слёзы Падме невольно задели что-то в душе Асоки, а то, что та вовсе не обвиняет её в ответ, а почти сдаётся, глядя на неё кротко и умоляюще, заставили проглотить всё, что Тано ещё хотела сказать. Ещё секунда и она двинулась к кровати бывшей подруги, но совсем не для того, чтобы ударить, а совсем даже наоборот, но тут ей бессовестно помешали.