Цена любви

Энакин пришёл в лабораторию, чтобы узнать результаты анализа на совместимость. Однако, дойти до неё так и не успел, то, что он услышал в коридоре стационара, который и вёл в лабораторию, заставило его остановиться. Это были голоса из палаты Падме, к которой он собирался заглянуть после того, как узнает результат. Вернее, если тот окажется положительным, ведь она так ждёт чуда, а расстроить её ещё сильнее он просто не имел право. А теперь счёл необходимым зайти к Падме немедленно, дабы вмешаться в то, что сейчас там происходило. Да, узнав о том, что Амидала любит Кловиса и главное, увидев то, какими глазами она на него смотрела, Энакин понял, что бороться за её любовь ему не имеет смысла. Нельзя оживить то, что уже давно мертво, а точнее сказать, никогда и не рождалось. Падме ведь никогда не любила Скайуокера, испытывала к нему лишь симпатию, максимум, детскую влюблённость, которая прошла, стоило ей встретиться с настоящей любовью. И это был, увы, не Энакин. Здесь некого было обвинять и некому предъявить счёт, поскольку этого счёта не было, как не бывает их в любом вопросе, касаемом чувства. Нельзя вмешиваться в настоящую любовь, перед ней наоборот всё расступается в молчаливом трепете перед её величием. Вот и Энакин решил отойти, не мешать, учась быть счастливым потому, что она счастлива и верить, что когда-нибудь Сила отблагодарит его за этот поступок послав ему ту, которую тот сможет полюбить, испытав в ответ такое же чувство. И даже почти поверил в то, что встретил её, сделав предложение Асоке, которая давно уже любила его, благородно сдерживая свои чувства и не давая себе даже намекнуть на него. Это достойно награды и он собирался стать для неё таковой. Ровно до той секунды, как оказался возле палаты Падме и услышал то, как они разговаривали. Даже не видя лиц обеих девушек, Энакин словно бы знал, как обе сейчас выглядят. Асока, насмешливо улыбаясь и напирая на лежащую на кровати Падме, торжествующе смотрела на поверженную соперницу, в то время, как вторая, беспомощно глядя на свою обвинительницу полными слез глазами, пытается воззвать к её разуму. Что могло быть дальше Скайуокер примерно представлял, поскольку хорошо знал характеры и манеры Асоки и Падме. И дальше мужчина уже не размышлял, а действовал по наитию, он просто бросился к палате и распахнув дверь, увидел именно то, чего так опасался застать. Асока стояла недалеко от кровати Падме, уперев руки в бока, а та, в свою очередь, бледная и заплаканная, смотрела на Тано с мольбой, выставляя перед собой ладони будто в бессильной попытке защититься. А та шагнула к кровати, вытянув руки к Падме, не иначе, как собираясь ударить её. Этого Энакин вынести уже не мог, он тотчас же бросился в сторону кровати и не став разбираться и спрашивать, резко схватил Асоку за плечо и почти отшвырнув её в сторону, прошипел, не глядя на Тано: - Ты совсем потеряла рассудок! Я не ожидал от тебя ничего подобного! Уходи отсюда, я не в силах больше видеть тебя! Асока скользнула за дверь, не желая ещё сильнее злить Энакина, которого первый раз в жизни видела таким сердитым, непохожим на самого себя. Его лицо было бледным, а губы упрямо сжаты, глаза же его, прежде такие красивые и безмятежно голубые, сейчас метали молнии, а ещё, хотя, может быть ей это показалось, на голубом фоне радужной оболочки замелькали янтарные крапинки. Но когда он приблизился к Падме, лицо молодого мужчины вновь приняло обычное выражение, а глаза осветились сочувствием и тревогой. - Падме, с тобой всё в порядке? - спросил он с волнением, обняв её за плечо. - Да, всё хорошо, я уже почти успокоилась, - ответила Падме как можно твёрже, но голос всё равно дрожал, а лицо до сих пор оставалось бледным. Энакин, конечно же, не поверил её словам и велел позвать сюда дежурного врача, чтобы тот дал успокоительное. И лишь только убедившись, что Падме заснула, Энакин решился покинуть палату. Он уже успел прийти в обычное душевное состояние, но снова испытал гнев, едва увидев, что Асока никуда не ушла, а терпеливо ждала его в коридоре. Да, тогрута сидела там, имея целью поговорить с Энакином. Заставить его себя выслушать, убедить в том, что вовсе не со злым умыслом подходила она к кровати Падме. Поначалу это и в самом деле было так, но потом... Потом она всё поняла и не хотела больше причинять ей вред. Хотела просто поговорить с ней, как сейчас с ним. Но тот сейчас был менее всего настроен на мирную беседу. Об этом сказали его глаза, которые вновь полыхнули яростью, когда Асока подошла и нерешительно коснулась его руки. Энакин дёрнулся, словно от удара током, а повернувшись к ней, грубо схватил за запястье и не дав сказать и слова, почти поволок на выход. - Я же сказал тебе убираться отсюда! - гневно выкрикивал он, не отпуская её - Как же я ненавижу тебя! Ты просто исчадие ситхов! Я совсем перестал тебя узнавать! Энакин всё тащил её, Асока даже не думала сопротивляться, решила подождать, пока тот не выплеснет все свои эмоции. Она знала, что Скайуокеру это всегда помогало, он после этого сразу же становился прежним. И чудесно будет, если ещё до этого он не сломает ей руку. Но, видно, не в этот раз, поток давно и долго накипавшей ярости продолжал извергаться из Энакина, не ведая конца и края: - Ты просто не знаешь, кто ты теперь! Нет такого слово, которого ты была бы достойна! Все они слишком хороши для такой, как ты! Так он выволок Асоку из здания больницы и потащил на стоянке, где, не прерывая грязных ругательств, открыл дверь спидера и грубо впихнул, вернее, даже закинул тогруту на заднее сиденье. Асока шлепнулась на него поперёк, чудом не ударившись о ручку на двери с внутренней стороны. Энакин же устроился в кресле водителя и нервно заведя мотор, погнал на огромной скорости. Асока едва смогла сесть и приняв наиболее устойчивое положение, решилась снова обратиться к Скайуокеру, подумав, что за рулём он скорее всего не будет распалять свои эмоции, опасаясь аварийной ситуации. Но видимо она, всё же, чего-то не знала о его характере или просто недооценила степень нынешней злости наставника, поскольку, едва почувствовав на себе её ладонь, Энакин снова дёрнулся. Вот только если первый раз он просто стоял, то сейчас сидел за рулём, держа в руках руль, который, повинуясь резкому движению водителя, круто вывернул его транспорт, едва ли не описав мёртвую петлю. Потом так же резко опустил его вниз. И наконец бросил в сторону, туда, где на беду возвышался высокий железобетонный забор. Всё произошло так быстро, что никто не мог этому помешать и даже понять, собственно, что случилось. Сильный удар, скрежет металла, острая боль во всём теле... Всё это слилось воедино. А потом была лишь пустота. Холодная и мрачная, как Тёмная сторона Великой Силы.

***

Снова медкорпус, но только уже другой, бывший при храме джедаев. Снова Асока сидела в коридоре, глядя невидящим взглядом в сторону противоположной стены. Снова испытывала острую боль и чувство вины, на части разрывавшее ей душу. Тано не помнила, как произошла авария, она отключилась, едва спидер начало крутить, очнулась лишь когда он, весь покореженный, упал вниз. Сперва тогрута не поняла, как это вышло, но стоило посмотреть на водительское сидение, как ей сразу же стало очень плохо. Намного хуже, чем от удара о бетонный забор, принесшего ей всего лишь несколько ссадин и несерьёзных ушибов. Энакин был там, но теперь его тело безвольно откинулось на сломанную спинку сидения, а голова склонилась на грудь. Лицо, видное Асоке наполовину, было смертельно бледным, а по правому виску, пересекая щеку и теряясь где-то на тёмной ткани рубашки, стекала тонкая и яркая струйка крови. Асока попыталась пролезть к нему, но из-за сидений, закрывших проход, ничего не получилось, тогда она нашла свой комлинк, который свалился с руки и закатился под одно из них и дрожащими пальцами набрала контакты медкорпуса. Объяснить, где конкретно случилась авария тогрута не смогла, поскольку сама не знала, но это было и неважно, её координаты высветились при звонке и Мастер Вокара Че выслала медицинскую бригаду. И вот теперь, когда их с Энакином транспортировали в медкорпус, их обоих отправили в в кабинеты. Асоку просто к дежурному целителю, чтобы осмотреть ушибы и смазать царапины, а вот Энакина прямиком в интенсивную терапию, ведь он так и не пришёл в сознание, сколько бы Асока не пыталась этому помочь. Тогруту вскоре отпустили, не обнаружив ничего серьёзного, но та наотрез отказалась уходить пока не узнает, что с Энакином. И вот наконец дождалась очень тяжёлого известия.