***
Энакин проснулся поздним утром, организм, истощившись впоследствии комы, ушёл в глубокую защиту и сон продлился дольше, чем он сам хотел бы этого. Но ещё до того, как вернуться в этот мир, Скайуокер почувствовал, что ему чего-то в нём недостаёт. Словно бы что-то привычное, тёплое и почти родное, что до этого было всегда при нем внезапно исчезло. Ушло не предупреждая и могло не вернуться никогда. Отчего-то именно это чувство возможной и неотвратимой потери было сейчас важнее всего остального. Даже своего состояния. Хотя, что за потеря и в чем она конкретно заключалась, мужчина пока не понял. Он и не стремился это понять, просто пытался представить, как ему жить без этого чувства. И заранее знал, что другие чувства не смогут его заменить потому только, что они не оно. И так холодно, так пусто становилось от этого, что не хотелось открывать глаза. Но пришлось, ибо на сигнал аппаратуры явилась Баррис и начались расспросы о том, как он себя чувствует и прочее. Дальше начались осмотры и сканирования, куда же без этого? И закончив наконец это мучение, Оффи сказала: — Ну вот, совсем другое дело, а то ты здорово заставил тут всех переживать, надо будет сказать Асоке, чтобы не волновалась, а то она все эти дни от тебя не отходила, боялась на секунду оставить. Только однажды Оби-Вана попросила. Она и не подозревала о том, что своими словами только, что невольно связала ощущения Энакина с действительностью. Словно бы примирила внутри него две враждующие стороны. Сон и явь. Мысли и чувства. Жизнь и смерть. Асока, выходит, это она снилась ему. Она была рядом, думала о нём, беспокоилась. А ведь до этого Скайуокер не лучшим образом поступал с ней. Фактически использовал ради того, чтобы забыть прежнее чувство, даже предложение сделал просто назло Падме. Думал, что Асоке это будет неважно, что она и так влюблена в него, как лотальская кошка, весь храм об этом не первый год говорит, а значит примет даже такое условие, только бы быть с ним. А в последнюю встречу и вовсе наорал на неё, несколько раз едва не ударив, даже не разобравшись в чем дело. Энакин думал, что Асока злая и вредная, а значит стоит только проучить её, проявить строгость и она сразу же станет иной. Но всё оказалось не так, тогрута была просто несчастным и мучительно одиноким созданием, которое в своих поступках хотело добиться только одного — немного любви и понимания. Хоть чуть-чуть, сколько не жалко, а она отплатила бы в стократном размере. А Скайуокер не понял её и оттолкнул. Поделом ему эта авария, вправила мозги на место. Но теперь-то уж он не совершит больше такой ошибки, прямо сейчас попросит Баррис позвать Асоку сюда и скажет ей...Энакин толком и сам не знал, что именно это будут за слова, но чувствовал, что они должны быть очень важными, которые в полной мере дадут ей понять как он на самом деле относится к Тано и что она значит для него. Тем временем Оффи достала комлинк и попробовала соединиться с подругой, но тогрута упорно не отвечала. Не понимая почему так, девушка отложила связное, но тотчас же оно зазвонило снова, на сей раз мириаланку требовал сенаторский медкорпус. Видимо, они уже пытались позвонить Энакину, не зная, что его комлинк разбился при аварии, и не достигнув успеха, связались с ней, для того, чтобы сообщить ей, что Асока...***
— Падме, скажи, ты готова? — спросила у пациентки Клаудия — Если да, то начнём прямо сейчас. Она, как и обещала, пришла в двенадцать дня, а вслед за ней катили небольшую тележку медицинские дроиды. На них лежали несколько небольших прозрачных пакетов с темно-красным содержимым. Падме смотрела на них с тайным благоговением, ведь именно в этом содержимом таилась сейчас её жизнь и надежды на светлое будущее. - А разве мне для этого не нужно быть в операционной? - только и смогла спросить Падме. - В этом нет необходимости, - ответила ей Клаудия - Ведь это же не операция, а всего лишь ещё одно переливание, точно такое же, как то, когда тебе вливали тромбоцитарную массу. Падме понимала, что врач пытается успокоить её таким образом и не стала ничего говорить. Ведь самое главное, что это реальный шанс. Если костный мозг приживется, то можно вдохнуть полной грудью и смело шагнуть навстречу новой полноценной жизни. Так есть ли разница в том, где и как всё произойдёт? - Да, я давно уже готова, - постаралась улыбнуться девушка - Можете начать. - Отлично, - довольно произнесла Клаудия - Переоденься в стерильную рубашку и надень на голову шапочку, после чего снова ложись. Падме ничего не осталось кроме, как последовать рекомендациям и после смотреть, как меддроиды подключают к ней систему для переливания, а затем пускают по трубке катетера трансплантант. Он проходил легче, чем химический препарат, не вызывая такого мучительного жжения и холода внутри. Можно было даже задремать, пока идёт подсадка, если бы не один вопрос, который с первой секунды волновал Падме и не дождавшись того, что Клаудия ей это скажет, спросила наконец сама: - Скажите мне, а кто был моим донором? Женщина сомневалась, сказать ли ей правду или выполнить просьбу другой пациентки, жизнь которой сейчас так же находилась в опасности. И всё же после нескольких секунд размышления решение пришло само: - Она пожелала остаться неизвестной и не сообщила своих данных. Падме не слишком этим расстроилась, а может быть просто не подала виду, поскольку ответ её не содержал в себе ничего конкретно личностного: - В таком случае, кем бы она не оказалась, я желаю ей того, чтобы в эту минуту она испытала большое счастье и сбылась самая важная её мечта. "Ангел, это была ты?" - спросила Падме в мыслях девушку из своего сна. "Да, это я," - прозвучал как наяву лёгкий и чистый голос.***
- Результат станет известен примерно через неделю, - сказала Клаудия, когда последний пакет опустел и дроиды начали отсоединять сложную систему трубок - В это время ты можешь ощущать сильное недомогание. Возможны слабость, головная боль, ломота в суставах, кровотечения из носа и горла, а так же необходим режим полной стерильности, поэтому не следует покидать палату всё это время. Падме согласно кивала, готовая принять всё, что угодно только бы наконец вернуться к жизни. А для этого любые испытания, даже самые страшные, ведь с ней её Ангел. Та самая, кто придя во сне оставалась в её сознании до сих пор, возможно даже навсегда.***
Баррис ничего не скрыла от Энакина, да и как она могла, если он сам только и спрашивал её, что о Тано. Оффи задумалась, а потом решила, что его состояние позволит ему принять правду о состоянии ученицы, каким бы оно не было и решила сама отвезти Скайуокера в сенаторский медкорпус, где в данный момент у Падме закончилась пересадка костного мозга, а Асока медленно вышла из наркоза.