Цена любви

Последние несколько дней стали для Падме особенно тяжёлыми. После пересадки состояние ухудшилось, словно отбросив процесс восстановления едва ли не в самое начало лечения. Так плохо она не ощущала себя даже во время первой химии. Девушку постоянно тошнило, слабость не покидала измученное тело, а если такое и случалось, то лишь для того, чтобы замениться на ломоту в суставах. Температура эти дни держалась немного повышенная, отчего постоянно хотелось спать, чему способствовали так же препараты для подавления иммунитета, чтобы облегчали процесс адаптации к пересаженному материалу. Во рту была постоянная сухость и отчаянно хотелось пить. А вот аппетит отсутствовал почти начисто, но есть было необходимо и потому дежурившие ежедневно в палате Сола и Раш вынуждены были кормить Падме из ложки. Она почти не ощущала вкуса, но исправно глотала, чтобы совсем не обессилеть. К тому же, есть можно было лишь каши и жидкие пюре, которые Сола сама готовила ночами, а это уже само по себе являлось поводом к тому, чтобы съесть. Хотя, нередко за этими попытками её накормить следовали приступы отчаянной тошноты и даже рвоты. А затем становилось так плохо, что ничего уже не хотелось, просто закрыть глаза и накрыться с головой одеялом. Врач не видела в этом ничего особенного, она говорила, что так и должно быть, а если всё пойдёт по плану, то скоро эти симптомы отпустят и понемногу станет совсем хорошо. Падме старалась поверить Клаудие, но никак не могла, мешала постоянная головная боль и серая сетка, мелко трясущаяся перед глазами, при любой попытке встать или хотя бы сесть. Но вот прошло ещё дня три и недомогание постепенно пошло на спад, Падме заметила это, но очень боялась, что ей это только кажется и потом, прочитав о своей болезни много статей, она узнала, что очень хорошо таким больным обычно становится перед самой смертью. Им кажется, что начали выздоравливать, но на самом деле вскоре умирают, получив от жизни этот последний подарок. Об этом девушка тоже старалась не думать, а просто отложить в сторону все домыслы и на обходе рассказать ей о своём состоянии, а там уже будь, что будет. И судя по довольному лицу Клаудии, пришедшей, как всегда, навестить её утром, никаких ужасов выслушать не придётся. Поэтому на вопрос врача о самочувствии, Падме честно ответила, отбросив все сомнения: - С некоторых пор мне гораздо лучше, слабость почти прошла, а боль совсем исчезла, даже кровь из носа больше не течёт, аппетит немного появился, а главное, мне стало гораздо легче глотать, даже твёрдые частицы пищи. Клаудия не отвечала, но внимательно слушала каждое слово, уже с большим трудом сдерживая улыбку. Падме же продолжала, тоже начав что-то подозревать: - А это ведь хорошо, да? - спросила она немного наивно - Это значит, что мозг приживается? - Это значит, что он уже прижился, - с тяжёлым выдохом заключила Клаудия - И уже сегодня ты можешь надеть накидку, маску, шапочку и впервые за долгие дни затворничества выйти за пределы палаты. Ответом стал бурный, ничем не сдерживаемый крик вырвавшейся наружу радости.

***

Энакин навещал Асоку почти ежедневно, он приходил к ней днём, сидел обычно подолгу, принося с собой любимые лакомства и книги. Даже ту самую трилогию, которую она в этот раз не успела дочитать. А она-то думала, что Скайуокер и не подозревает о том, что эта книга её любимая. Он был заботлив, внимателен, ничем не давал понять о том, что ещё совсем недавно они ссорились. Разговаривали о самочувствии Асоки, о том, как происходит процесс реабилитации у Падме, но ничего об их будущем. И только сегодня Тано решилась наконец поговорить с ним обо всём. Это решение было очень сложным, целая ночь потребовалась на его принятие, но тогрута не сомневалась в том, что оно верное. Осталось только дождаться прихода наставника, но вот сегодня он пришёл дольше обычного. Это произошло потому, что впервые за долгое время ему позволили навестить Падме. Скайуокер пришёл к ней и постарался не показать удивления внешним видом бывшей возлюбленной. Она стала ещё худее и бледность делала лицо почти прозрачным. Синяки под глазами сделались ещё гуще, но в глазах уже больше не было безнадёжности. Ведь теперь она знала, что самое страшное позади, а значит можно было позволить себе радоваться жизни, уверенная в том, она предстоит ей долгая и счастливая. - Привет, как ты себя чувствуешь? - спросил Энакин первым делом. - Гораздо лучше, - ответила Падме с улыбкой - Ты просто не представляешь себе, что это такое, жить и не думать о том, что скоро умрёшь. Просто жить и смотреть вперёд. - Я слышал о том, что пересадка прошла успешно, - продолжал Скайуокер - Асока будет рада узнать об этом, ведь она здесь, до сих пор находится в кардиологическом стационаре. - Я этого не знала, - удивлённо произнесла Падме, прижав ладони к щекам - Что же с ней произошло за то время, что я здесь? Скайуокер был уверен, что Амидала в курсе всего, а поняв, что нет, был вынужден рассказать всё сам, с начала и до сего момента. Падме с каждым его словом замирала без движения и почти не сдерживала слез. Одна из них уже сорвалась и стекла вниз, упав на покрывало. - Она оказалась лучше, чем все мы думали о ней, - произнесла она сдавленным голосом - Я совсем не знала её. - Я оказался хуже, чем она думала, - неожиданно признался Энакин - Намного хуже, я не удивлюсь, если она откажется иметь со мной дело. - Нет, всё не так, - ответила на это Падме - Любящее сердце не может долго помнить обиды, а Асока тебя любит, это видно, поэтому и боролась за тебя, хотя и одной ей ведомыми способами. Скайуокер очень хотел бы, чтобы всё было так, но уверенности недоставало. Поэтому он хотел, но очень боятся идти сегодня к Асоке, даже сперва хотел пойти вместе с Падме, которая позже хотела пойти к ней. Но всё же сумел взять себя в руки и отправится в кардиологии. Асока не спала, она сидела на кровати, подобрав под себя ноги, соединив их вместе. Руки лежали перед собой, глаза были закрыты, а лицо приняло отстраненное выражение. Энакин знал, чем это всё может быть вызвано и присев на край кровати, принялся ждать, когда она закончит. Но Тано уже почувствовала его присутствие и открыв глаза, кивнула в знак приветствия. - Медитируешь? - спросил Скайуокер, улыбаясь одними уголками губ. - Именно, - согласно кивнула Асока, выпрямляясь. - Не замечал за тобой прежде этого, - не сдержал он своего удивления. - Пытаюсь направить всю положительную энергию на Падме, - призналась тогрута чуть смущённо. - Вы с ней сегодня увидитесь, ей разрешили покидать палату, - сказал Скайуокер главную новость, Асока поняла, что это значит: - Значит пересадка прошла успешно? Она теперь будет здорова? - Она уже на пути, - согласно кивнул мужчина и тут Асока взяла его за руку и посмотрев на него самым серьёзным взглядом, который только у неё был, перевела дыхание, решаясь, твёрдо произнесла, не отводя глаз от лица наставника: - Энакин, мне нужно сказать тебе что-то очень важное, это касается того, что ты предложил мне, раньше, до того, как всё случилось. - В чём дело, Шпилька, я слушаю тебя, - не совсем понял её Энакин, хотя насчёт предложения догадался с ходу. А она продолжала тем же голосом: - Я помню о нём и поэтому хочу сказать, что если ты собираешься жениться на мне лишь потому, что обещал, то не нужно тебе этого делать. Ты не вправе жертвовать возможным счастьем ради обещания, брошенного в порыве. В связи с этим, я освобождаю тебя от этого, можешь быть свободен, я не стану больше цепляться за тебя. Энакин потрясенно молчал, не веря, что слышит это именно от Асоки. Это было новой неожиданностью от той, кого он, как сам думал, хорошо знал. Но только вот, увы, не сможет сделать того, что та ему сейчас сказала. - Нет, Асока, ты ошибаешься, - произнес Скайуокер, придвигаясь ближе и взяв её за руку, которую позже поднёс к губам - Я по-прежнему хочу быть с тобой и мечтаю, чтобы в течении жизни рядом со мной была именно ты. Я говорю это не из чувства долга. Я предлагаю потому, что люблю. И если ты примешь меня после того, как ужасно я вёл себя с тобой, то я пообещаю тебе никогда больше не заставлять тебя плакать. Тогрута не смогла ответить, она только всхлипнула и спрятала слезы, уткнувшись лицом в его грудь. Но уже через секунду подняла его и сказала с усмешкой: - Ну вот, ты уже нарушил обещание, и что мне с тобой делать? Замуж, что ли, за тебя выйти, а то без меня ты совсем пропадёшь! А вечером пришла Падме.