ʕ´•ᴥ•`ʔ
На следующий день Гарри решает, что пора вернуться в школу. Эта новость, пускай и кажется обычной, очень удивляет всех членов семьи, в частности Джоанну. Зная, через что прошел этот мальчик, она пытается уговорить его пропустить ещё пару недель, но Стайлс наотрез отказывается. — Я не могу просто взять и перестать появляться! — спорит с ней кудрявый. — Это выпускной класс, уже через месяц начнутся экзамены. Со мной ничего не случится, обещаю. Найл присмотрит за мной. Луи, скажи им! Томлинсон неуверенно смотрит на родителей, даже не зная, что сказать, чтобы Марк, его отец, разрешил Гарри поехать в школу. Обычно всё должно быть именно так, как он говорит, и с ним никто не спорит. — Гарри может не хватать школьной атмосферы, поэтому ему сложнее привыкнуть к изменениям… я думаю, — неуверенно говорит Томмо, надеясь, что это поможет. — Хорошо, но ты уверен, что будешь в порядке там? — уточняет Марк, глядя на подростка. — Да, абсолютно. В школе никто не издевается надо мной, поэтому нечего бояться. — Ну, хорошо, — сдаётся Джей, — Лу, милый, отвези его в школу, хорошо? Стайлс довольно прыгает на месте, хлопая в ладоши и тихо смеясь. За последнюю неделю Томлинсоны и вправду привыкли к этому омеге, относясь к нему, как к родному ребёнку. Таким образом Гарри и возвращается в школу.ʕ´•ᴥ•`ʔ
В школе Гарри чувствует всё ту же учебную атмосферу, в которой когда-то смог найти спасение от домашнего Ада. И всё здесь осталось неизменным, разве что на Стайлса направлены сочувствующие взгляды… Пока кудрявый идёт в нужный кабинет, к нему подходит пара человек, говоря, что они поражены его выдержкой и силой. Но затем омега едва не валится с ног, оказываясь в крепких объятиях, окутанный ароматом свежей выпечки. Найл. Он обнимает его, и Стайлс очень неуверенно отвечает взаимностью, ощущая лёгкую дрожь, бегущую по телу вслед за мурашками. — Найл? Нам нужно идти на урок. — Да, точно. Сядем рядом? Учебный день проходит так же обычно, как и все предыдущие. Но теперь Гарри проводит время с Найлом, понимая, как сильно соскучился по нему, по его смеху и шуткам… Удивительно, что кудрявый смог забыть, как это на самом деле здорово — быть лучшим другом Хорана. Даже при том, что у них с блондином есть разница в возрасте, пускай и не значительная, альфа всегда казался Гарри старше, чем он есть на самом деле. Наверное, это странно, но именно эта взрослость и притягивает к нему многих омег. Найл более рассудительный, чем остальные альфы в его возрасте, если так, конечно, можно выразиться. Они сидят на улице во время ланча, наслаждаясь тёплым апрельским днём и ласковыми лучами солнца. И Стайлс впервые за долгое время чувствует себя действительно свободным: ему легче дышится, на плечи не давит груз домашнего насилия, а в голове почти нет лишних мыслей. Он лежит, растянувшись на лавочке, устроив голову на своём портфеле, пока Найл листает что-то в телефоне, жуя сэндвич и запивая его колой. — Хей, — зовёт Хоран, — так ты теперь живёшь с Луи, да? Он писал мне и Лиаму, когда узнал о том, что с тобой происходило. Тебя там не обижают? Гарри принимает сидячее положение, упираясь локтями в стол и глядя на друга. — Да, я живу у него. Это странно… Но его семья очень милая, и мне там очень нравится. Не думаю, что эти люди могут обидеть меня, они классные. Джоанна и Марк относятся ко мне так же, как к своим родным детям, и это так приятно… Недавно Джей поцеловала меня в лоб, когда желала доброй ночи. Так что я чувствую себя своим среди них. Не знаю, это так странно, — кудрявый глупо улыбается, и Найл не может не заметить, как глубокие ямочки появляются на его щёчках. — Как будто всё так и должно было случиться. Это чувствуется так… правильно, знаешь?Пожалуй, это единственное, что кажется ему правильным.
— Да, наверное, это очень здорово. Я имею в виду, да, это супер, что тебя приняли в семью, но… тебе не кажется, что они все слегка… «того»? — осторожно интересуется Хоран. Брови Гарри изгибаются в удивлении, а его улыбка становится более смущённой, когда он слышит вопрос. «Что значит «того»?» — тихо уточняет омега, поражаясь тому, что столь невинный вопрос действительно задел его. Найл ёрзает на месте, слегка почесывая нос и обдумывая то, что собирается сказать. Сколько бы времени ни прошло, Хоран всегда распознаёт обиду в лице и голосе Стайлса. — Ну… Они хорошие, здесь не поспоришь, но их «семейные узы»… Они не кажутся тебе странными? Я имею в виду то, что происходит в их семье? Эмм… ну… — Нет, — усмехаясь, чтобы скрыть своё возмущение, фыркает Гарри. — Вовсе нет. Они очень хорошая семья. Думаю, у каждой семьи есть какие-то свои странности и традиции, понимаешь? Может быть, у них тоже это есть. Лотти сказала, что их семья — что-то, вроде стаи. И если им правда это нравится, то почему бы и нет? Я не имею ничего против, мне даже нравится то, как они относятся друг к другу. Они все заботятся друг о друге, и это очень мило; это то, чего мне так долго не хватало. — Да, думаю, ты прав. Прости, мне не стоило говорить всего этого. Но я правда очень волнуюсь за тебя. И, если Луи сделает тебе больно, я сделаю больно ему, договорились? — Нет, не договорились. Хватит с меня насилия в любом его проявлении. На самом деле Гарри даже понятия не имеет о том, в какую семью попал. Она вовсе не плохая, нет. Но с одним Стайлс угадал — у семей бывают свои «странности» и традиции. Но что, если у семьи Луи есть тёмные секреты, которые передаются от поколения к поколению уже сотни лет? Готов ли омега принять эту часть Томлинсонов так же, как они приняли его? Сможет ли он справиться с тем, что узнает через какой-то период времени?ʕ´•ᴥ•`ʔ
Апрель заканчивается со скоростью света, и у Гарри кружится голова из-за внезапно свалившейся на него домашней работы. У него даже не хватает времени и сил, чтобы почитать мамины дневники и разобрать оставшиеся коробки. Но мальчик не жалуется, проводя время в гостиной, чтобы быть в курсе всего, что происходит в доме. На улице стоит тёплый майский день, и Стайлс вздыхает, откидываясь на спинку дивана. — Учишься, ребёнок? — вдруг доносится голос Луи прямо над ухом омеги, и младший вздрагивает, ощущая, как по коже бегут мурашки. — Ты меня напугал! — возмущается Гарри, хватая подушку и пытаясь ударить ею альфу, но тот уворачивается, довольно улыбаясь. — И я не ребёнок. — О, тот ещё. Не хочешь прогуляться? — интересуется Томлинсон, покосившись на стопку тетрадей и учебников. — Ты… зовёшь меня погулять? — удивляется кудрявый. — Можно и так сказать. Нужно в магазин съездить. И я подумал, что ты захочешь поехать со мной. — Конечно, я хочу. Пойду переоденусь… — Думаю, если ты поедешь в этом, то ничего страшного не случится. Мы ненадолго. В супермаркете Гарри чувствует себя самым настоящим ребёнком, очень стеснительным, но настоящим ребёнком. Они с альфой ходят вдоль стеллажей, и Стайлс с интересом наблюдает за тем, как старший сверяется со списком, периодически кладя что-то в тележку. Через несколько минут кудрявый позволяет себе отвлечься на сладости, читая их названия и понимая, что после смерти мамы не ел ничего из этого. Энн часто баловала его шоколадками, хлопьями на завтрак и маршмеллоу, которые он так любил когда-то. — Хочешь взять что-нибудь для себя? — интересуется Луи, и подросток поджимает губы, качая головой. — Хаз, в чём дело? — Ни в чём, я просто… не траться на меня. Лучше возьми всё то, что есть в списке. — Глупости, Хаз. Ты — часть моей семьи, если сладости заставят тебя улыбаться, то я хочу побаловать тебя. — Томлинсон делает что-то похожее на попытку взять парня за руку, и тот улыбается, взглянув на это. — Итак, что тебе взять? Гарри стеснительно берёт пару пачек с мармеладом и маршмеллоу, складывая их в тележку. Томлинсон с удовольствием берёт пару плиток шоколада, отправляя их следом за остальными сладостями, и мальчик улыбается. Они ещё какое-то время ходят по супермаркету, набирая в тележку всё то, что им нужно. И Стайлс чувствует себя таким свободным и спокойным рядом с этим альфой, он не вздрагивает, когда старший прикасается к нему… это так странно. Гарри думает об этом каждый раз, чувствуя, как пальцы Томмо пробегаются по его запястьям. Из размышлений Стайлса вырывает тот факт, что перед ними с Луи появляется какая-то девушка с красивыми тёмными волосами и карими глазами. На ней надето тёмное короткое платье с не очень пышной юбкой, а на ногах красуются чёрные балетки. Томлинсон удивлённо смотрит на улыбающуюся омегу, а затем переводит взгляд на Гарри, выглядя немного растерянным. Это Даниэль. — Луи! Рада тебя видеть, — говорит она, пробегаясь быстрым взглядом по кудрявому, и её улыбка слегка искривляется. — Познакомишь нас? — А, да, Гарри, это Даниэль Кэмпбелл. Даниэль, это Гарри Стайлс, — отвечает Луи, выглядя очень неуверенным. — А что ты здесь делаешь? — Думала заехать к тебе. Но я смотрю, ты не очень соскучился, — Кэмпбелл фыркает. — Нет, ты не так поняла, — пытается вмешаться кудрявый, но Луи берёт его за руку. — Вообще-то, ты права. Но я не обязан перед тобой отчитываться, верно? Мы даже не встречались. Девушка оскорблённо ахает и, в замешательстве смотря на парочку, уходит, говоря что-то о том, какой Луи ублюдок, раз посмел поступить с ней таким образом. Стоит ей уйти, и Томмо отпускает руку Стайлса, тихо извиняясь за то, что использовал его, но кудрявый лишь смущённо улыбается. Проходит несколько минут, когда они наконец-то оказываются на кассе и альфа начинает вести себя как-то странно, что сразу бросается омеге в глаза. Но он не успевает спросить что-либо, потому что Луи берёт с полки контрацептивы, и внутри подростка почему-то всё переворачивается. Сначала это какое-то неприятное ощущение в груди, а затем воспоминания, всплывающие в голове.Три с половиной года назад.
Прошло полгода с момента смерти Энн. После неё всё изменилось: внутри Гарри что-то сломалось, а дома стало происходить чёрт знает что. Все обязанности по дому легли на плечи юного омеги: уборка, мытьё посуды, стирка, готовка, — все. Ещё и Майкл странно себя ведёт, он всё время смотрит на кудрявого, просит его о чём-то, касается якобы невзначай, иногда заходит к нему в комнату, когда мальчик переодевается. А затем произошло нечто ещё более странное: однажды вечером Майкл пришёл к нему в комнату, говоря, что хочет кое-что показать ему. Он достаёт пачку презервативов, криво ухмыляясь и спрашивая: — Знаешь, что это такое? — Гарри качает головой. — Хорошо, а знаешь, что делают альфы с омегами по ночам? Мальчик вновь качает головой, и мужчина предлагает ему «поиграть». Первое время Стайлс не понимает, что происходит, но потом до него доходит, что всё это — ненормально. А затем всё, что происходит — боль, боль и боль. Все три года.Наши дни.
— Хаз, всё хорошо? — Я… прости, я просто задумался. Они возвращаются домой, и Гарри чувствует себя очень неловко, когда пачка вновь мелькает у него перед глазами, когда парни разбирают пакеты. К ним спускается Лотти и, увидев кудрявого, обнимает его, интересуясь, как у него дела. У Стайлса получается ненадолго забыть о воспоминании, всплывшем в магазине, но какое-то неприятное чувство всё равно напоминает о себе, когда мальчик поднимает взгляд на старшего. Почему-то мысль о том, что у этого альфы кто-то есть, заставляет Гарри грустить. — Слушай, Хаз, мы с Физзи собираемся устроить вечеринку для омег сегодня вечером. Если хочешь, спускайся к бассейну сегодня, — говорит Шарлотта, убирая продукты в холодильник. — Оу, я не знаю, хотел почитать мамины дневники… Может быть, в другой раз, — Стайлс неловко улыбается, говоря это, потому что чувствует, что поступает неправильно. — Ладно, хорошо. Тогда я надеюсь, что ты найдёшь то, что ищешь. Лу, ты сегодня дома или идёшь в клуб с Лиамом покорять омежьи… сердца? — девушка заливается смехом, а Гарри ощущает, как его сердце неприятно сжимается. — Нет, сегодня дома. А откуда ты знаешь, что Лиам собирался идти в клуб? — с подозрением уточняет Томмо, и Гарри решает, что это правда интересно. — Ни откуда. Просто… слышала. — Шарлотта Элизабет Томлинсон, откуда ты знаешь, что Лиам собирался идти в клуб? — серьёзным тоном повторяет альфа, тем самым заставляя сестру закрыть холодильник и виновато опустить голову. — Мне Найл написал, звал пойти с ними… но я отказала, правда. Луи, я собиралась сказать тебе… — Ты встречаешься с Найлом? — удивляется Томлинсон. — Встречаешься, я тебя спрашиваю? — Да! Да, встречаюсь, уже четыре месяца! Но между нами ничего не было, честно-честно! Гарри в недоумении наблюдает за тем, как Томлинсоны спорят о том, почему Лотти ничего не сказала брату, и он искренне не понимает, что в этом такого. Поэтому, когда через пару минут Луи на полном серьёзе начинает злиться из-за такой мелочи, кудрявый решает вклиниться между ними: — А что в этом, собственно говоря, такого? Найл — очень хороший и воспитанный альфа, я не понимаю… Луи, разве Найл не твой друг? — Да, но… Она не может ни с кем встречаться, пока ей не исполнится восемнадцать! — объясняет Томмо, но это лишь больше удивляет Стайлса. — Таковы правила нашей семьи, ладно? Это не я придумал! — Но они же ничем таким не занимаются, верно, Лотс? — Гарри смотрит на подругу. — Да, но Луи прав. Мне стоило сказать ему, что Найл нравится мне. Всё нормально. Когда старший уходит, Гарри решает получше разобраться в сложившейся ситуации и снова спрашивает Лотти об этом. — Я же говорила, что наша семья это что-то вроде стаи. Альфы здесь решают абсолютно всё, поэтому, когда Луи сказал, что ты будешь жить здесь, никто не спорил. Омегам в нашей семье не положено встречаться с альфами, пока им не исполнится восемнадцать, потому что именно с восемнадцатилетия мы можем почувствовать свою истинную… — Что? «Истинную»… — Ничего! Слушай, прости, мне нужно идти. Поговорим позже, хорошо? Стайлс остаётся стоять на кухне в полном замешательстве, потому что он абсолютно не понимает, что здесь происходит. Возможно, ему стоит узнать о семье Томлинсонов куда больше, чем о своей собственной…ʕ´•ᴥ•`ʔ
У себя в комнате Гарри садится в кресло, открывая мамин дневник. Он хочет узнать что-нибудь о своем отце, единственном близком кровном родственнике. Ему просто хочется узнать, кто он, чем увлекался в его возрасте… Стайлсу не нужны его деньги или что-то в этом роде. «Сентябрь 24, 2000. Воскресенье. Сегодня D.S. позвал меня на свидание. Он такой милый рядом со мной, думаю, наши чувства взаимны. Вечером мы идём на пикник… Я хочу поцеловать его». Гарри не может сдержать улыбку, представляя, как прошло первое свидание его родителей, но он продолжает читать: «Всё прошло так здорово! D.S. так хорошо готовит… Мы отлично провели время: смотрели, как садится солнце, болтали… Никогда бы не подумала, что смогу чувствовать себя такой счастливой. Он проводил меня до дома, мы поцеловались. Кажется, я правда влюбилась в него». Проходит около получаса прежде, чем Гарри находит страницу, на которой прикреплена фотография, где Энн сидит в бобовом кресле в белом платье с розовыми лилиями. Её волосы заплетены в красивые косы, а в зубах мармеладная тянучка. Она довольно улыбается, показывает знак «peace». А ниже подпись «2001», ещё ниже: «D.S. купил мне платье! Веселимся у друзей. Вечер с самыми лучшими людьми в моей жизни». «Они и вправду любили друг друга, — понимает кудрявый. — Интересно, что случилось?». Омега невольно задумывается о том, какой была бы его жизнь, выйди мама не за Майкла, а за D.S… Была бы у них счастливая семья?