Они могут свести с ума

Вэй Усянь преспокойно себе гулял по аккуратно убранным дорожкам Гусу Лань, вдыхая свежий и чистый воздух. Солнце сегодня светило особенно ярко, но всё же было прохладно. Молодой заклинатель даже накинул на себя тёплое ханьфу мужа, потому что своё он пока берёг. Любимый супруг совсем недавно сделал скромный подарок Старейшине Илин. Он приобрёл для него утеплённые одежды для предполагаемых холодов разной степени силы. Были и слегка утеплённая накидка, выполненная из плотной ткани, и добротное одеяние с мехами, чтобы самое ценное сокровище второго Молодого господина Ланя ни в коем случае не замёрзло. В Облачных Глубинах климат намного холоднее, чем в Юньмэне. Поэтому Усяню не были привычны подобные холода, а значит, нужно было его утеплять, чтобы не заболел. Но свою одежду он пока доставать не хотел. Ему больше по нраву было таскать вещи мужа, а свои он припас для лучших времён, поскольку он считал, что те вещи были слишком роскошны. И кстати, все они были изготовлены исключительно из материалов чёрного цвета, и с красными вставками. Всё как предпочитает Старейшина Илин. Их доченьке любящий папочка тоже приобрёл кучу вещей. Он заказал их у самых лучших портных, причём привлекал людей не только из ордена Гусу, но и пригласил из иных мест. Ей уже и тёплые вещи шили, и более лёгкие, и вообще, всякое-всякое. Для неё брали ткани исключительно светлых тонов. Белые, голубые, иногда мелькали и розовые. На этом также настоял Вэй Усянь. Он заявил, что она истинная Лань, и вообще ей уже, вон, даже лобную ленту повязали. В тот момент Ванцзи задал супругу один вопрос, который не решался озвучить долгое время. Было уже поздно, в Гусу в такое время обычно все уже спят. Не было покоя только лишь в цзинши второго Молодого господина Ланя и господина Вэя. Любящие родители убаюкали свою малышку, уложили её спать в колыбельку и решили немного провести время друг с другом. Тогда Лань Чжань осторожно обнял супруга сзади, прижался к его спине плотно-плотно и, поглаживая плоский живот, сказал: – Лань Ин, Лань Усянь – тебе бы пошло это имя... – Лань Чжань? – Вэй Ин вполоборота посмотрел на супруга. – Ты чего? – А ещё бы на тебе очень красиво смотрелась лобная лента. – Лань-гэгэ, побереги жизнь и здоровье дяди, – Старейшина Илин полностью развернулся в руках любимого и так же заключил его в свои объятия, – ты же знаешь, я за тобой и ради тебя куда угодно пойду. Я живу в месте, где за последние годы, без малого, стало почти четыре тысячи правил (причём появились они благодаря ему же самому), и я здесь самый счастливый человек. Я готов работать на благо этого ордена, без стеснений заявляю, что я житель Облачных Глубин, но родной мой, боюсь, господин Лань Цижень этого не одобрит. А я злить его не хочу. Он и так для меня сделал многое. Он позволил мне жить здесь, с тобой, любимый. Это поистине великая милость с его стороны. Ванцзи тогда только и оставалось, что тяжело вздохнуть и отдаться супругу на их брачном ложе. А Лань Цижень… ну, а что он? Он сейчас, шёл навстречу Вэй Ину, но абсолютно его не видел. Явно был погружён в свои мысли, иначе бы точно свернул в другую сторону. С Усянем они пересеклись практически, когда были в паре метров друг от друга. Молодой заклинатель склонил голову, вежливо поприветствовав Старейшину, а у того прямо глаза кровью налились. – Ты почему оскверняешь белое одеяние Гусу Лань? – сразу и с налёта. – Хватило мне того, что ты, Вэй Усянь, опорочил доброе имя Ванцзи, похитил его рассудок, полностью завладел сознанием, и самое страшное, украл его невинность! Я-то видел рядом с ним хорошую девушку из приличной семьи, с которой бы он прожил долгую и счастливую жизнь! Сичень тоже хорош! Он вообще в подоле принёс, ну хоть не привёл себе никакого Старейшину Илин! За что?! Почему ты вообще вторгся в наши жизни?! Вэй Ин молча слушал пожилого дядю. Он не злился на него, нет, он был крайне огорчён тем, что его так ненавидят. Да, в прошлом он пошёл против всех, стоял один против всего мира и лишь один Лань Чжань тогда принял его сторону, навлекая позор на себя и на весь Гусу Лань. Заклинатель это прекрасно понимал. Но ведь всё уже в прошлом. Они с супругом любят друг друга, у них родилась прекрасная дочь и никаких злодеяний Старейшина Илин больше не творит. Его именем больше не пугают детей. – Господин Лань, – и опять он склонил голову перед пожилым мужчиной, – будьте милосердны ко мне. Хотя бы ради А-Цин, моей дочери. – А-Цин… А-Цин прелестный ребёнок. Удивительно вообще, как у такого человека, как ты, мог родиться такой замечательный ребёнок? Это же солнышко, самое настоящее солнышко. Старейшина аж в лице переменился, когда разговор зашёл о его самой любимой и, пока что, единственной, внучке. – Господин Лань, прошу, дайте мне ещё один шанс. – Какой ещё шанс?! Ты… это… ты чего так побелел? Вэй Усянь? Вот злился Цижень на этого бедолагу, вычитывал, а он вон какой слабый. Сначала у него из носа, тоненькой струйкой пошла кровь, а потом он и сам рухнул на землю. Благо, старик вовремя успел его подхватить и он не ушибся. – Вэй Усянь, это опять твои шуточки? Что ещё ты придумал? Твои проделки у меня уже в печёнках сидят, петарды я до конца жизни буду помнить! – Старейшина сам уселся на траву, придерживая на своих коленях совершенно обмякшее тело. Их заметил Сычжуй, который возвращался с тренировочного поля. Он мигом подбежал к этим двоим и обеспокоенно посмотрел на свою маму. – Вэй Усянь, если ты сейчас же не откроешь глаза я… я… я тебя налысо побрею! – Господин Лань! – нервно верещал всё тот же Сычжуй. – Я не знаю что с ним. Он просто упал мне в руки и… и вот, ты прибежал, – мужчина посмотрел на юного господина, – бегом давай за Ванцзи! Его позови сюда, а потом отправляйся за лекарем. Я пока передам ему духовную энергию. Парнишка кинул и рванул по поручению Старейшины, пока тот, нацелив в лоб Вэй Ина два пальца, стал передавать ему свои светлые духовные силы.