Они могут свести с ума

Глава ордена Гусу Лань и его дядя были погружены в медитацию, как неожиданно Лань Цижэнь забился в приступе сильного кашля, впоследствии сплёвывая сгусток крови. – Дядя! – Лань Хуань подорвался со своего места и незамедлительно кинулся к пожилому мужчине приобнимая его. – Клан Цишань Вэнь действительно жутко коварен, – прохрипел тот. – Дядя! Алое пламя обошло тебя изнутри, тебе нельзя волноваться! – Где Ванцзи? Ты можешь с ним связаться? Глава клана Лань отрицательно мотнул головой. – Свяжись с Ванцзи и скажи ему, чтоб не возвращался. Он возможно сможет защитить… – Дядя! – Глава, Глава, плохие вести! – в комнате оказалось ещё двое молодых адептов ордена. Глаза у мальчишек были до смерти перепуганными. – Не бойтесь опасности! – прохрипел Лань Цижэнь, держась за грудь. – Вы забыли, чему вас учили? – продолжив мысль дяди, строго прикрикнул на парней Сичень. – Господин Лань, ученики клана Вэнь зашли позади горы и разрушили барьер. Они всё подожгли. Огонь уничтожил жилище наших учеников! – заявил один из учеников. Услышав это Цижэнь аж дышать перестал, а Цзэу-цзюнь быстро встал перед стариком и принялся говорить уверенным голосом, моментально приняв далеко не самое лёгкое решение. – Дядя, обстоятельства вынуждают. Клан Гусу Лань в беде. Нарушим правила! Прошу Вас забрать древние трактаты из библиотеки и покинуть Юньшэнь, – он резко сложил перед дядей руки и низко склонил голову. – Глава! – попытался возразить один из адептов, но его перебил сам Цижэнь, обращаясь к племяннику. – Если я уйду, что будет с тобой? Как же остальные? – Мы уйдём и спрячемся в пещере, – не поднимая головы тараторил заклинатель, – они не смогут войти без налобной ленты. Старика такой ответ не устроил. Он любил обоих своих племянников больше собственной жизни, а тут старший предлагает ему оставить их, бросить умирать и бежать, как самой последней крысе? Нет, на такое мужчина не может пойти. За своих детей, за весь Гусу Лань он будет стоять горой, пока в его теле будет оставаться хоть капелька жизненных сил. Видя всё это и понимая, что от упорства Старейшины сейчас никому лучше не будет, Лань Сичень рухнул перед ним на колени. – Дядя, времени нет, пора действовать! Нужно любой ценой защитить нравственные истоки клана Гусу Лань. – Сичень, – тяжело вздохнул мужчина, покачав головой, – хватит уже. Иди! А я останусь. – Дядя! – Цзэу-цзюнь на коленях подполз ближе к пожилому мужчине, но тот вытянул перед собой ладонь, жестом останавливая своего непослушного мальчишку. – Если я для тебя всё ещё дядя – поторопись. – Дядя! – заклинатель уже не находил слов, чтобы переубедить Старейшину, из-за этого по его щекам побежали слёзы отчаяния. – Я во главе семьи! И даже под страхом смерти не оставлю Юньшэнь. Лань Хуань, всё так же держа перед собой сложенные руки, смотрел в глаза своего дяди. Тот из последних сил подполз ближе к Главе клана и, вставая перед ним на колени, вцепился в его запястья, пытаясь расцепить руки. Только ему это сделать не удалось. – Ты во главе семьи, – тихо произнёс пожилой мужчина, – а потому должен уйти. Наша мудрость будет передаваться, Глава клана будет жить, клан Гусу Лань будет вечен, – он смотрел в заплаканное лицо племянника и ему самому хотелось разреветься от отчаяния, но нельзя, статус не позволяет. – Дядя! – взглянув на мужчину ещё раз Лань Сичень взмахнул в воздухе огромными руками своего ханьфу и склонил голову к полу. Цижэнь, пошатываясь, поднялся на ноги и обратился к адептам. – Приказываю! Всем ученикам клана, в том числе, приглашённым, отправляться в пещеру Ханьтань! А потом было страшно. Страшно вернуться в разрушенный Гусу Лань, после долгих скитаний и пряток, будучи в полной неизвестности. И какой у Лань Хуаня сейчас был выход? Он не смог бы отстроить орден заново, ибо это райское и уютное местечко практически сравняли с землёй клан Вэнь и его цепные псы. Хорошо что хоть дядя остался в живых. Он был пленён и сильно ослаб в заточении, но ему удалось восстановиться после освобождения. Что случилось с Ванцзи, до сих пор оставалось загадкой. Второй Молодой господин Лань просто-напросто пропал без вести. – Для Гусу Лань чёрная полоса так и не закончилась, – тяжело вздохнул Цижэнь, доедая последнюю горстку риса из небольшой тарелочки, от которой был отколот кусок фарфора. К сожалению, это была единственная уцелевшая посуда и более приличной просто не представлялось возможности раздобыть. – И она будет тянуться долго. – Дядя, к сожалению, нам не по силам вернуть здесь всё, как было. Мы попросту погибнем. В таких условиях, какие есть сейчас, существовать невозможно. Нам нужна помощь извне. Но кто согласится оказать нам такую услугу? После нападения ордена Цишань Вэнь разруху претерпели многие великие кланы, а некоторые и вовсе уничтожены. – Я знаю способ! – отрезал мужчина. – Тебе он вряд ли придётся по душе, но у нас нет выхода. К сожалению, это единственный шанс подправить наше бедственное положение. – Дядя! – Сичень стал напротив Цижэня, сложив руки и склонив голову, показывая тем самым своё почтение Старейшине. – Поделитесь со мной своей идеей и я всё выполню. Вы же знаете, я готов пойти на любые жертвы, ради нашей огромной семьи. Мужчина тяжело вздохнул и призадумался над тем, как бы более тактично озвучить старшему племяннику свою идею. – Орден Юньмэн Цзян не понёс таких глобальных потерь и сейчас находится на грани процветания. Мы можем попросить помощи у них, предложив взамен объединить наши кланы. – Но, дядя, как же мы это сделаем? – Нынешний глава ордена Цзян – Цзян Ваньинь – человек амбициозный и целеустремлённый. Вы с ним примерно одного возраста, думаю, отношения между вами будут крепкими. – Дядя! – от сказанного пожилым мужчиной Лань Сичень аж в осадок выпал. Это как так-то? Ему предлагают заключить брак, и не по любви? Да и этот Цзян Чэн такой наглый. Но другого выхода у них и правда не было. Переночевав две ночи в шалаше, который они с дядей наспех поставили из веток деревьев, накрыв сверху листьями, а внизу постелив солому, Лань Хуань всё же согласился отдать себя во имя восстановления ордена Гусу Лань и за крышу над головой. А Цзян Чэн этот и правда тип не из приятных. Он грубый, вредный и противный. Когда Лань Цижэнь пришёл к нему на поклон, умолять о помощи и предлагать вариант выгодной для всех сделки, тот конечно же сразу согласился, но с условием, что Сичень, сперва родит ему сына. И именно сына! Дочь не принимается. Якобы, Юньмэну нужен сильный наследник в качестве его замены на должности Главы клана. И брачный союз они заключат ровненько в тот момент, когда будет точно известно, что будущая Молодая госпожа Цзян вынашивает в своём теле ребёнка именно мужского пола. Как же цинично с его стороны! Но ничего не поделать. И вот, спустя восемь месяцев, Лань Хуань стоял перед огромном зеркалом, поправляя свой свадебный наряд. Его живот был настолько огромным, что казалось, заклинатель рискует лопнуть, да и обнять его полностью уже давно не получалось, хотя никто особо и не горел желанием это делать. Дядя никогда не проявлял слишком большой ласки и нежности к племянникам, а младший братик, который совсем недавно считался пропавшим без вести, теперь числился одним из погибших в страшных муках при пытках Вэнь Жоханя и его двоих безумных сыновей. Что касается будущего супруга… Он вообще не считал объятия чем-то достойным. Ему нужно было лишь удовлетворить свои животные потребности, кончить, получив при этом удовольствие, а на остальное — плевать. На партнёра на своего плевать. Даже когда они узнали о беременности Сиченя, Цзян Ваньинь не смел отказать себе в получении наслаждения путём половой близости. Практически каждый день он посещал покои первого Молодого господина Ланя в собственном доме, трахал его, при этом не обнимая, не целуя, и просто уходил по своим делам, как ни в чём не бывало, оставляя свою сперму на молочно-белых ягодицах. Когда уже было известно точно, что Глава погибшего ордена Гусу Лань вынашивает мальчика, тогда и начались работы по восстановлению Облачных глубин. Но раз уж Сичень теперь, после вступления в брак, станет госпожой Цзян, то он по определению теряет власть над Гусу. Зато, их с дядей дом был восстановлен в кратчайший срок. И вот кажется, уже всё хорошо, Орден такой же, как и был раньше, у самого Сиченя есть крыша над головой, скоро родится ребёнок, но… Он раздавлен. Полностью уничтожен, как личность и заклинатель, так как ещё одним условием Главы клана Цзян для оказания «требуемой» от него услуги, было полное подчинение ему Лань Хуаня, путём уничтожения его Золотого ядра. Да, всё гораздо страшнее! И, услышав данное заявление от Ваньиня во время очередного «семейного» ужина, молодой заклинатель хотел плюнуть ему в лицо и уйти. И не нужно ему было ничего, только бы не видеть это чудовище. Но дядя сильно заболел и лучшей помощи, чем ему оказали в Пристани Лотоса, сейчас им было не найти. Да и куда ты пойдёшь, когда идти некуда, тем более с хорошо заметным животом. И Лань Хуань обливался горькими слезами, чувствуя как плавится источник его сил, как он слабеет, превращаясь в обычного человека, но ничего поделать с этим не мог. – Господин Лань, до начала церемонии трёх поклонов осталось всего десять минут. Поторопитесь. Господин Цзян и приглашённые гости ждут Вашего появления. Ему бы хотелось похвастаться будущим наследником, – оповестила молодого мужчину вошедшая в комнату девушка-прислуга и тут же удалилась, убедившись, что её услышали. Лань Хуань ещё раз взглянул на себя в зеркало, замечая что он сам на себя не похож. Измученный, усталый, униженный и опущенный до уровня вещи. Да, он стал собственностью Главы клана Юньмэн Цзян, с которой тот творит всё, что только придёт в его больную голову. Да он даже убить его может, если вдруг вздумается. И ведь Сичень даже противостоять не сможет этому дьяволу, ибо теперь он стал самым обычным человеком. – Да пошло оно всё! – рявкнул бывший заклинатель своему отражению в зеркале. И правда, что он теряет? Гусу Лань восстановили, но прежним это место уже никогда не будет. Лань Цижэнь? Его жизнь также больше ему не принадлежит. Он плох, очень плох. Нет никакой гарантии, что мужчина сможет вообще дожить до следующей недели, а то ему и помочь не дожить могут. Золотого ядра больше нет в его теле. Разве что ребёнок… Малыш – это единственный лучик света в мрачной жизни господина Ланя. Но и здесь никто не знает, дадут ли им вообще видеться? Может, на следующий же день после родов, супруг выкинет его из дома? Так пусть лучше они сразу уйдут вместе, и никто им не помешает. Взяв в руку кинжал, которым Ваньинь недавно хвастался, и отвлекшись на трах, забыл его в этой комнате, Сичень уверенно сжал его. Он опять стал перед зеркалом, и ничуть не медля и не колеблясь, засадил острое лезвие в свой живот по самую рукоятку. – Прости меня, сыночек, прости. Мама тебя безумно любит, – обливался слезами и кровью Лань Хуань, оседая на пол, где его через некоторое время, бездыханного и белого, нашёл несостоявшийся супруг. Лань Сичень резко открыл глаза и задержал дыхание. Его сердце колотилось как ненормальное, а живот сжимался в болезненном спазме. Немного придя в себя и осознав, что он лежит сейчас в тёплой постели, заклинатель понемногу начал успокаиваться. Он повернул голову в сторону и увидел сидящего на краю кровати Цзян Чэна, который держал на руках Юйди и со всей заботой и любовью прижимал его к своей обнажённой груди. Видимо, он проснулся, чтобы покормить малыша, а сейчас у них была вот такая вот минутка нежности. – Цзян Чэн? – хрипло позвал супруга Сичень. – Цзян Чэн! – М? – Ваньинь вздрогнул, так как не ожидал, что возлюбленный проснётся. – Чего не спишь? – Мне кошмар приснился, – первый Молодой господин Лань повернулся на бок и поджал под себя ноги. Боль в животе никуда не девалась. Нахмурив брови, Глава ордена Юньмэн Цзян убедился, что сынишка спит и вернул его назад в колыбельку, а сам тут же устроился рядом с супругом, сжимая его обледеневшую руку. – На сей раз это не работа злого духа. Я во сне березовый сок пил. – М-м-м, – болезненно простонал Лань Хуань, утыкаясь носом в грудь возлюбленного, – скажи, А-Чэн, ты на самом деле меня любишь? Тот был шокирован вопросом супруга. – Что за вопросы посреди ночи? Ты же прекрасно знаешь, что я тебя очень сильно люблю, иначе б у нас не было всего того, что мы сейчас имеем. – И у нас точно не брак по рассчёту? – Господин Лань, Вы меня пугаете! Поверь, хрен бы тебе удалось меня не то что в Храм предков, но и в койку затащить, если б у меня к тебе не было чувств. – Мне приснилось, что Гусу Лань разрушен орденом Цишань Вэнь… Ну, ты помнишь этот кошмар... Мне приснилось всё слово в слово, что тогда говорил мне дядя, когда приказал бежать со всеми ценными письменами. А потом, когда я вернулся, дядя сказал мне, что у нас есть лишь один способ отстроить всё обратно и обрести кров. Он предложил мне выйти за тебя, но я того не хотел. Тот «я» из сна не любил Цзян Чэна, ненавидел его всем сердцем, но согласился во имя спасения. Но «ты» был не так прост, – мужчина плакал, плакал и корчился от боли внизу живота, только мужу говорить не хотел об этом. – Сказал, что возьмёшь меня замуж и поможешь отстроить Гусу только после того, как будешь уверен, что я способен родить тебе сына. И «я» забеременел. Каждый день «ты» трахал «меня» и даже ни разу не поцеловал. Нежности не было нисколечко. А когда «мы» были уверены, что родится именно мальчик, то тогда «ты» объявил всем о свадьбе и направил людей в Облачные Глубины для восстановления тех развалин. При этом, заставил меня расстаться с Золотым ядром. И Гусу Лань ты себе забрал… – Хватит! – прервал его Цзян Чэн, прижимая к себе настолько сильно, насколько сейчас было дозволено, и поцеловал в макушку. – Умоляю, не рви себе сердце воспоминаниями. Я никогда не поступил бы с тобой так. Да я своё бы отдал, лишь бы тебе было хорошо и мне было бы не важно, сына ты мне родишь, дочь или ещё кого. Мне ты нужен был! Ты! Всегда. А дети – приятное дополнение к моему Цзэу-цзюню, – Ваньинь улыбнулся, представляя, как они вдвоём с любимым держат на ручках маленькие, сопящие свёртки, – и даром мне твой Гусу Лань не нужен, если в нём не будет тебя. А, хочешь, Юньмэн тебе отдам, только перестань плакать. Хотя, он и так твой, потому что я же твой. Слушая супруга, Сичень успокоился. Слёзы литься перестали, но боль, кажется, только усилилась. – Я покончил с собой за несколько минут до церемонии трёх поклонов. Засадил себе в живот кинжал… – Да замолчи ты! Не надо ещё раз это вспоминать! – и мужчина стал покрывать любимое личико поцелуями, показывая тем самым, как ему нужен этот олух. – Цзян Чэн… – Я сказал!... – А-Чэн, живот... болит… очень сильно…