Они могут свести с ума

– Он уже пять литров этого отвара выпил. Мы ему даже клизмой его закачали другим путём. Цзян Чэн вторые сутки, как его ебёт, а толку ноль, – задумчиво протянул Вэй Усянь, гордо восседая на коленях супруга в домике гостей из Цинхэ. – Может, следует добавить новые ингредиенты в этот отвар, – предложил Хуайсан, подливая друзьям чай, – или увеличить дозу. – Я не знаю. Эти Цзяны такие нерешительные. – Зато Лани все лезут раньше времени. Да, мой дорогой? – Ванцзи получил лёгкий поцелуй в носик. – Ты сам лез, правда не ИЗ меня, а В меня до свадьбы. Но я не дал, я молодец. Хи-хи. Вэнь Нин осторожно положил перед супругом кочан капусты. Зачем – одному Богу известно. – Ох, Булочка, я не хочу капусточки, – Хуайсан захихикал и спрятал покрасневшую мордашку за веером, – ты в последнее время странный какой-то. Кушаешь плохо. Тебе не нравится здешняя еда? Так мы же пять котомок с едой привезли из Цинхэ! А тот лишь печально вздохнул, забирая кочан, и отсел в другой уголок, ибо настроения общаться совсем не было, да ещё и мутило как-то немного. Капусты он не хочет, видите ли. И что теперь делать? А если рассказать ему? То он же скажет, что ничего, мол, рассосётся, а потом в обморок бахнется, как это обычно бывает. – Лань Чжань! – внезапно начинает кричать Вэй Усянь и оживлённо двигаться на коленях супруга. Тот чуть крепче его удерживает, дабы это чудо не свалилось, и внимательно его слушает. – Вот здесь, – тёмный заклинатель положил ладошки на свой живот, – Лань Чжань, прижми сюда ладонь. Он пинается. Наша кроха впервые толкнула меня. Даже друзьям было видно, как Второй Нефрит буквально засветился от счастья. Моментально устроив ладони в месте, где показал супруг, он почувствовал слабый, практически невесомый толчок. Это их малыш показывает, что он здесь, что он рядом и очень хочет повидаться со своими родителями. Осталась только самая малость – сберечь его и не дать трагически погибнуть во второй раз. А, точнее, их. Ждут-то двоих. – Я люблю тебя, Вэй Ин, – шёпотом произнёс Второй Нефрит, завлекая возлюбленного в чувственный поцелуй, наполненный самыми положительными эмоциями. И они бы ещё очень долго целовались, возможно даже, это всё перешло бы в нечто большее, но в домик гостей влетел растрёпанный и полуголый Сычжуй. – Мама, папа! – он поскользнулся, и практически приехал к столику, за которым гордо восседали его родители и Не Хуайсан. – Что за внешний вид, Лань Сычжуй, что за манеры? Не так должен выглядеть и вести себя адепт Гусу Лань! – строго высказался Ванцзи. Ага, чья б корова ещё тут мычала. – Господин Лань, господин Вэй, простите! – стоя на коленях, парнишка сложил руки перед собой и согнулся в поклоне. От цепкого глаза Вэй Усяня не скрылся тот факт, что у его малыша хорошо было видно стояк сквозь неплотные ткани нижних одежд. Он сразу же заулыбался. Его малыш наконец потерял девственность… наверное. – А-Юань, – покрепче обняв супруга и тем самым его затыкая, радостно пропел Старейшина Илин, – я конечно понимаю, что в Облачные Глубины днём прибыл Молодой господин Цзинь, но отец прав – это не повод разгуливать по Гусу в чём мать родила… Для этого есть Юньмэн, главу которого уже сутки любят связанным. И ведь сказано это было абсолютно без задней мысли, только парень резко стал пунцовым, чуть ли не таким же, как лента в волосах Вэй Усяня. – Мама, да мы ничего такого не делали. Просто смотрели на звёзды. – На улице ещё даже не смеркалось… – Мама! – Так, А-Юань, о контрацепции мы поговорим чуть позже, а пока рассказывай, чего ты такой взъерошенный. – Там это… Господин Лань… Первый молодой господин Лань… у него…ну… Уже головка показалась… наверное… так Глава Цзян сказал… ну, ещё немного матом. Точнее, он всё сказал матом, Цзинь Лин мне перевёл эти странные заклинания. Похожие «заклинания» произнёс сейчас и Вэй Усянь, подрываясь с колен супруга, и двигаясь к выходу на четвереньках. Лишь на крыльце он встал на ноги и побежал так в сторону домика Лань Сичэня. Усянь был первым. Он застал Сичэня лежащим на постели с широко раздвинутыми в стороны ногами и с болезненной гримасой на лице. Цзян Чэн же валялся под кроватью, закатив глаза и высунув язык наружу. И в довершение этого в своей кроватке разразился плачем А-Юйди. – Сичэнь-гэ, что произошло? – Мне больно. Очень больно, – простонал мужчина, сжимая в кулаках простыню. Вскоре подоспели и остальные. Лань Ванцзи тут же взял на руки кричащего племянника, которого видимо, непутёвые родители очень сильно испугали своими воплями. Точнее, один родитель. Его мама. А папе можно орать, он ему сестрёнку рожает. – Цзэу-цзюнь, поверьте, роды – это не самое болезненное, что может приключиться в жизни заклинателя. Но, знаете, оно самое эмоциональное. Таких эмоций не испытать больше нигде… Разбудите кто-нибудь Цзян Чэна. Мне кажется, шиди хотел бы присутствовать при рождении хотя бы одного своего ребёнка. – Ага, раз уж при зачатии он был в отключке, – посмеялся Хуайсан, прячась за веером. И опять же, тут ситуация про чью-то мычащую корову повторяется. Но главе Не об этом ещё предстоит узнать. – Очень больно… – тот чуть ли не плакал. Конечно, жопу разрывает. Тут любой бы ревел в три ручья. – Как обстоят дела? – а вот и лекарь явился на пару с Лань Цижэнем. Только, почему-то бородка Старейшины красовалась на лице врачевателя. Интересная, однако, ситуация! – Мы рожаем! – сделал своё заключение Усянь, ощупывая живот Лань Хуаня. – Лань Чжань, отдай А-Юйди дедушке и идём мне помогать. – Мгм! – малыш тут же оказался на руках Цижэня, а старый врачеватель как-то даже надулся, что его, такого Великого не пригласили принять участие в появлении на свет будущего Главы клана Лань, а какого-то Второго Нефрита – это всегда пожалуйста. – Господин лекарь! – а вот и его Вэй Ин окликнул. – Без Вас и Ваших снадобий мы не справимся. Нам нужно что-то, что снимет боль. Тот аж расцвёл. – У меня с собой. Нужно положить эту траву в курильницу, – Ванцзи и Усянь переглянулись, а второй даже как-то нервно хихикнул, – может, лучше не надо, а? Я не хочу больше видеть Цзян Чэна в чулках и делать клизму супругу с последующим фонтаном в открытое окно. – Но иначе-то никак! – Да не хотим мы! Я потерплю!– даже Лань Сичэнь простонал протест. Не переживёт он ещё раз лицезреть убитого горем брата, с которым супруг решил подать на развод за побои и насилие в семье. Язык болтает, а руки делают. За семейной перепалкой Вэй Усянь сам не заметил, как оказал помощь в рождении головки. Вот оно как вышло! – Вэй Ин? – Ванцзи попытался привлечь внимание возлюбленного к тому, что он, в конце концов, руками вытворяет. – Вот-вот, Цзэу-цзюнь тоже не хочет больше быть проституткой, – у деда Цижэня от этих слов сердце прихватило и кулаки зачесались, – или кем он там был? – Вэй Ин! – А я так вообще… хочу забыть это всё как страшный сон. – Вэй Ин!!! – Сразу схватки двое суток вызвать пытались, а тут на тебе! Засадили член поглубже и прорвали плодный пузырь, от чего ребёнок практически и выпал из тела матери, – тепло улыбнулся врачеватель, глядя на малышку, которую прижимал к своей груди Вэй Усянь. Прижимал к груди и продолжал увлечённо трепаться об ужасных воспоминаниях. – Ой… – наконец-то он обратил внимание на маленький сморщенный комок, – Цзян Чэн! Цзян Чэн!!! У тебя дочь родилась, Цзян Чэн!!! – ой, сколько радости, а того только-только откачали. – Дочь? У меня? – хрипло протянул Ваньинь. – Да, красавица. Иди, взгляни на неё. Потрёпанный заклинатель метнулся к Усяню, что держал его дочь, а потом сразу же к любимому Сичэню, который улыбался и пытался приподняться на локтях, дабы посмотреть на свою малышку. – А-Чэн… – Сичэнь, я тебя люблю, – вытирая рукавам сопли, произнёс Глава Цзян, – очень сильно люблю, вообще не могу, как люблю сильно. – Ты это, умом от радости не тронься, – ткнул его пальцем в бок Вэй Усянь, – возьми хоть на руки дочь, папаша. Это будущая глава ордена Гусу Лань, на минуточку, блять!