Галлюцинации

      Я очнулся в странном помещении. Я бывал в таких ранее, но всё равно искренне не мог понять где я нахожусь и что со мной происходит. Горло сдавило жаждой, откуда-то из глубин сознания доносились миллиарды бушующих голосов, и я чувствовал, как моя голова готова буквально лопнуть от этих истошных криков. Я абсолютно не чувствовал своей левой ноги, но видел, что могу ею пошевелить. Однако, я не чувствовал никакого движения, и из-за этого подумал, что наполовину парализован. Я лишь обрывками помнил последние события, что со мной происходили, я помнил, что я бежал, но не мог вспомнить куда и от кого, потому что моё сознание заполонило то событие, что показалось мне, когда я был в кабинете полицейского. И, клянусь, я ещё никогда так не радовался тому, что я жив. Одно скоро стало понятно, — я в больнице. Моё сознание немного прояснилось, и последние события перед отключкой начали собираться в единое целое. — Вы не имели права в него стрелять! — я слышал знакомый женский голос за дверью, который орал во всё горло на отпирающегося мужчину. — Послушайте, — пытался говорить он, но его в очередной раз перебили. — Я не собираюсь ничего слушать! В палату влетела женщина, но я не обратил на неё никакого внимания, потому что мой взгляд был устремлён в стену, а я всё ещё пытался переварить всё произошедшее и хотя бы на секунду понять что происходит. Я почувствовал женские руки на своём лице, но продолжал игнорировать всех людей, что находились в этой комнате, а судя по доносящимся из разных углов палаты голосам, их тут было не меньше трёх. — Джерард, — я услышал своё имя и как-то машинально повернулся на женщину, которая обхватила моё лицо своими ладонями. Это была моя мать, — ты меня слышишь? — Да, — ответил я, в надежде что она перестанет плакать и её слёзы не будут стекать мне на лицо. Ответа не последовало. Она просто улыбнулась, и потрепав мои волосы, отошла от кровати куда-то в сторону. Я повернул голову и увидел трёх мужчин, к которым подходила моя мать. В одном из них я узнал своего отца, а во втором, — копа, который выстрелил в меня. Третьим же был шериф, который потирал глаза и тяжело вздыхал. — И за что же он арестован? — поинтересовался мой отец, косясь на стрелявшего в меня полицейского. — Джерард вовсе не арестован, — начал шериф, пытаясь успокоить моих родителей, — это обычное недоразумение. Он вернётся домой как только это разрешат врачи. — Почему вы стреляли в него? — Он бежал. Мой коллега, — он прожигал взглядом стоящего рядом человека в форме, которому тоже, по всей видимости, было очень неловко. — он просто растерялся. Давайте обойдёмся без заявления, пожалуйста. — Ну уж нет! А если бы он его убил?! — вскрикнула мать.       Я не хотел более этого слушать. В последнее время в моей жизни было слишком много крика, возгласов и ссор, которых мне хватает по горло, поэтому всё, чего бы мне сейчас хотелось — это отключиться от этой угрюмой реальности и погрузиться в свой ещё более угрюмый выдуманный мир, что называется воображением. Но я не совсем воображал то, что происходило в моей голове, потому что это не давало мне покоя так сильно, что теперь я считаю это реальностью. Только своей реальностью, где я — главный герой, а все остальные просто крутятся вокруг и помогают развиваться событиям в моём сюжете. Это мир, сотканный из разрывающих мозг головных болей и голосов миллиардов мучеников, крики которых затихают лишь на мгновения. Смерть — не реальна, и жизнь тоже иллюзия, поэтому я сам смогу выбрать свой конец. Ведь в пустом пространстве, где всё создано лишь мною; то бишь мой мир, любой мой выбор приведёт к хорошему исходу. Потому что в моём мире всё хорошо (ну или не совсем) и всё идёт по плану. Ума не приложу, зачем они тратят своё время и силы на этот спор, если я в любом случае жив. Разве я мог умереть, не завершив дело? Не мог: Рикки бы не позволил. Этот мальчик с чёрными, как ночь, кудрями — полнейший мерзавец, но он никогда и ни за что не дал бы мне умереть, разрушив пространство для его существования — мой мир. Я же говорил, что это всё принадлежит лишь мне. Горло начинает сдавливать. Меня будто изо всех сил душат, но я чувствую лишь ничтожную часть силы моего убийцы. Точнее, убийц. В их роли, роли убийц, сегодня выступают мои мысли. Впрочем, они часто покушаются на меня, но я то знаю, что у них всё равно ничего не выйдет. Почему? Нельзя слишком много думать. Иначе бесконечное количество мыслей переплетут свои ужасные бледные худощавые руки в замок и начнут убивать меня. Есть один способ победить — перестать думать. Мне это несложно. Точнее, обычно мне это несложно, но сейчас всё наоборот: пищи для рызмышлений слишком, слишком много.       Дверь в палате открывается и в неё влетает Фрэнк. Раньше я бы обрадовался его приходу, но сейчас: вовсе нет. Только его тут не хватало. Он начинает кричать, толкать мужчину в форме, который являлся помощником шерифа. Я точно знаю, что он кричит громко, но совершенно ничего не слышу: что — то бесшумное, совсем бесшумное препятствует мне. Я уже слишком далеко в своём сознании, я погружаюсь на самое его дно. Я уже не чувствую боли, я ничего не слышу, а белые больничные стены начинают плыть перед моими глазами. Реальность вокруг меня начинает таять как снег под тёплым весенним солнцем, и мне кажется, что моё тело проваливается глубже в кровать. Такого раньше не было, но я не напуган: это всё даже расслабляет меня. Происходящее избавляет меня от сдавливающих моё горло проклятых мыслей, заставляет голоса умолкнуть, заставляет боль в ноге исчезнуть. Сейчас есть только я, плывущие стены и койка, в которую я проваливаюсь.

***

      Джерард лежит на тёмном полу. Свет от переодически мигающей лампы освещает длинный пустой коридор. Он совершенно не помнит последних событий, которые привели его сюда. Не только привели, но и заставили валяться на полу в полуживом состоянии: по крайней мере, он так ощущал это. Конечно, он не был полумёртв, но пронзившая его виски головная боль и ноющие мышцы заставили его думать об обратном. Приподнявшись на логтях в попытке встать с пола, Джерард схватился за голову, пытаясь унять мигрень. Он знал, что ничего не выйдет, но это срабатывало как инстинкт. Он приподнимался, хватался за голову, падал, и лёжа пытался урваться за ничтожные отрывки памяти, что мелькали у него в голове, пытаясь воссоздать общую картину последних прлисходящих событий. Не выходило: эти действия повторялись циклично, пока он не решил подняться с пола другим способом. До него долго доходило, что было не обязательно прокручивать всю эту череду бесполезных действий по несколько десятков раз. Наконец поднявшись, он осмотрелся по сторонам. Вокруг был только длинный коридор, которому, казалось, не было конца, и его освещала лишь та самая прерывно мигающая лампа. Она слишком плохо освещала коридор, поэтому Джерард видел только то, что находилось не более чем в паре метров от него, а дальше была лишь кромешная темнота и неизвестность. Неизвестность, а тем более темнота, совсем не пугали Джерарда. Он знает, что в своём мире ему никогда не умереть от чужой руки. Больше его пугал лишь очередной провал памяти и боязнь никогда не выбраться отсюда, он боялся, что Рикки навечно запер его тут, как и предыдущего парня, которого он выбрал, но тот не смог выполнить задания. Но за что, если у Джерарда пока что всё идёт чётко по плану? Он осмотрелся ещё раз, и в его поле зрения попался стол, который было едва видно в свете неисправной лампы, но отчётливо было видно силуэты предметов, лежащих на нём. Джерард подошёл ближе, в надежде найти там хоть что-то, что могло бы объяснить его пребывание тут. И чем ближе он был к столу — тем дальше был свет, который уже было еле заметно. Ещё одна странность: стол находился не настолько далеко, и хоть и на ничтожную часть, но свет попадал бы на стол. Сейчас была лишь тьма и ничего кроме тьмы. Джерард оборачивался, но всё равно не видел былого света: он будто испарился. Будто кто-то выключил лампу, но Джерард сомневался, что тут был ещё кто-то кроме него.       Скоро он врезался в стол. Да, он сразу понял, что это был стол, но на всякий случай ещё раз пощупал этот предмет руками. Он всегда очень осторожен и придирчив к неизвестным в темноте вещам, в которые ему приходилось врезаться. В детских мультиках часто встречаются сцены, в которых главные герои вдруг оказываются на каком-то кусочке пространства, думая, что это маленький островок среди бесконечного моря, но на деле это оказывается частью тела какого-нибудь жуткого морского чудовища. Так же и со столом. Мало ли, вдруг он врезался вовсе не в стол? И всё же, Джерарду удалось убедиться в том, что он врезался не во что-то отвратительное и злое, и неприятностей у него не возникнет. По крайней мере, из-за этого предмета точно.       Он наощупь начал шерстить руками по столу, нащупывая разные предметы. Ручка, небольшая кружка, степлер… пока что ни один предмет на столе не представлял для него ценности, но это ненадолго, ведь Джерард не прекратит наобум хватать невидимые в темноте предметы, и вскоре обнаружит фонарик. Джерард обрадовался этой вещи, которая в остальных случаях показалась бы ему совершенно бесполезной, но сейчас она была как никогда кстати. Яркий, холодный свет фонарика разлился по помещению, разгоняя непросветную темноту и осветила несколько метров перед Джерардом. Не было ничего. На том месте, откуда пришёл Джерард, сейчас стояла стена. Она как будто всегда стояла там. Джерард нахмурился, пытаясь переварить всё это. Тут явно что-то не так, он это понимал, но ранее не придавал никакого значения. — Это моя очередная галлюцинация или всё-таки реальность? — вслух произнёс Джерард, и его эхо доносилось из коридора с обеих сторон. Он покосился в правую сторону, из которой исходил какой-то жуткий, могильный холод, он почти слышал оттуда шёпот, но не мог расслышать тау чётко, чтобы точно заявить что слышит что-то оттуда. Это напоминало тихие всхлипы маленького ребёнка, который вдобавок еле слышно шептал что-то самому себе. Этот шёпот был еле уловим, но он точно был. С мыслью о том, что всё лучше, чем бездействие, Джерард двинулся вперёд по коридору, пробираясь через бесконечную тьму. Света от фонарика не хватало, чтобы разглядеть что-то дальше в этой темноте, но было достаточно, чтобы обратить внимания на таблички на дверях, которые раскинулись по обе стороны от Джерарда и встречались на каждом шагу. Они были бесконечны, как и этот коридор.

Эдвард Айеро

помощник шерифа

Эти буквы вырисовывались на абсолютно каждой двери. Куда бы не ступил Джерард, а кроме как вперёд, идти было некуда, его везде поджидали двери с этими странными табличками, на которых было написано одно и то же. Одни и те же грёбанные символы повторялись из раза в раз, пока Джерард уже минут двадцать шагал по бесконечному коридору и не встретил ничего больше, чем бесконечные двери.       Тупик. Перед его лицом предстала стена. Самая обыкновенная белая стена, вверху которой зелёными огоньками светилась табличка с надписью «Выход». Джерард прильнул к стене, вслушиваясь в гробовую тишину в надежде услышать хоть какие-то признаки жизни в этой кромешной тьме с кучей жутких созданий ночи, от безобидных до самых опасных. Джерард постоянно видит их, но точно знает, что они никогда не тронут его. А ещё он знает, что эта стена явно не выход из этого места, ведь Джерард пока не обладает возможностью ходить сквозь пространственные тела, да и в Хогвартс его пока что не звали.       Он повернулся назад, всматриваясь в длинный узкий коридор, наблюдая за тем, как силуэты его демонов витают в пространстве, пытаясь найти свой упокой. Джерард был в растерянности: вокруг не было ничего кроме дурацких, совершенно идентичных друг другу дверей и мрака. В голову не шло ничего лучше, чем заглянуть в двери, ведь за ними явно что-то таилось. Так что отойдя от стены, Джерард сделал несколько шагов и повернулся лицом к правой части коридора. Он не мог объяснить, почему выбрал именно её, но что-то подсказывало ему, что если в правой части ничего не обнаружится, то он перейдёт на левую. Всё было предельно просто даже несмотря на то, что Джерард любил везде искать какую-то загадку и подвох. Опять же, совершенно наугад выбрав дверь, он дёрнул ручку одной из них, и она с лёгкостью распахнулась перед ним. — Да вы, блять, издеваетесь, — нервно усмехнулся Джерард, смотря в темноту. Не просто в темноту, а в открывшийся перед ним коридор. Он совершенно не отличался от того, в котором он стоял сейчас, только тот, что только что открылся перед ним, казался ещё более бесконечным и длинным. Но Джерарду ничего не оставалось кроме как шагнуть вперёд и укутаться во тьму.

***

      Бесконечные коридоры, нескончаемые двери с одинаковыми табличками, стена в конце каждого коридора со светящейся надписью «Выход», вымотанный и уже начинающий бояться Джерард и фонарик, у которого садятся батарейки и он вот-вот потухнет. Точнее, прямо сейчас. Фонарик потух, и теперь Джерард был совершенно слеп и беспомощен в этом дьявольском месте. Что если он умер и попал в Ад? Ноги начали подкашиваться от усталости, и Джерард устало сполз по стене, запрокидывая голову назад. — Чёрт, чёрт, чёрт, — он повторял эти слова, бившись головой об стену позади него, всей душой желая таким способом покончить с собой. Эта тишина, эта невероятно непривычная тишина, сводящая Джерарда с ума придавала только больше уныния всей этой ситуации. Он один, совершенно один в адской тьме, которая полностью поглотила его и сейчас сковывает всё его тело в искреннем животном страхе, в панике и безысходности, и ей вот-вот получится сломать Джерарда. Он хватается за голову, выдергивая по волосу со своей головы, ударяет кулаком о стену из раза в раз, пока с костяшек его пальцев не начинает срываться алая кровь. Он в отчаянии, он не знает что ему делать, а живот начинает предательски урчать, ведь он уже не ел, наверное, несколько суток. Всё тело ломит, и боль ощущается в два раза больше обыкновенного.       Глаза жжёт и Джерард чувствует, как они слипаются.       Детский плач. Джерард открывает глаза, и хмуря брови, вслушивается в звуки за стеной. Это жалобные и отчаянные всхлипы ребёнка, режущие слух. Они были совсем рядом. Казалось, что этот ребёнок сидит на том же месте, что и Джерард, но только по ту сторону стены. Понимая, что не стоит просто так сидеть тут и ждать, пока этот бедный ребёнок, непонятно как попавший сюда, заливается слезами. Надо точно что-то делать. И хоть он совершенно истощён, но надежду выбраться отсюда он ещё не совсем потерял.       Джерард толкает дверь и видит тусклый свет от лампы. Она не мигает, освещает полностью всю комнату, и, господи Иисусе, это не чёртов коридор. Плачущий ребёнок, сидящий в самом дальнем углу неизвестной комнаты, силуэт которого лишь слабо освещает электрическая лампа. Джерард осторожно подходит ближе, пытаясь разглядеть ребёнка. Это мальчик. Тот самый мальчик. Он будто ходит за Джерардом по пятам, заставляя его вспоминать прошлое и всё глубже погружаться в свои самые далёкие воспоминания. — Что тебе нужно? Уходи! — восклицает мальчик, на что Джерард робко вздрагивает, явно не ожидая этих слов. — Что это за место? — интересуется Джерард, сосредоточенно рассматривая мальчика. Он весь синий, в синяках багрового цвета, он плачет, но его лицо не выражает никаких эмоций. — Ты убил меня. — Что? — Джерард всё больше удивляется всему происходящему, — Я никого не убивал! Я не убийца! — Но ты убил тех людей, — мальчик как-то механически улыбается, — И меня ты тоже убил. — Это ложь! — Вспоминай, Джерард, вспоминай всё! — мальчик гадко ухмыляется и встаёт с пола, подходя ближе, — Ты должен вспомнить. Обязательно. Не давая Джерарду сказать больше ни слова, он растворяется, а лампочка с треском лопается, и Джерард снова остаётся в темноте. Темно, холодно, страшно. — Ты теперь вспомнил, Джерард? — слышится голос откуда-то из тьмы. — Рикки? — с детской радостью в голосе восклицает Джерард, — Что я тут делаю? — Я дал тебе шанс вспомнить. Теперь не подведи меня, Джерард.       Голова начинает кружится. Джерард падает на пол. Голоса, жуткие сгустки теней, детские всхлипы. И он снова проваливается в тьму, которой в последнее время слишком много.

***

      — Джерард? — я открываю глаза, зрение начинает проясняться и я вижу взволнованное лицо Фрэнка, — С тобой всё в порядке? — Боже, — я вскакиваю с койки, не обращая внимания на пронизывающую боль в ноге. — Фрэнк, это ты! — Эм… — Фрэнк явно растерян, — Да, это, вроде как, я. Но радость быстро покидает меня, и я оседаю назад на койку. — Скоро ты придёшь в норму, — Фрэнк расплывается в улыбке, — Врачи говорят, что твоя нога не сильно пострадала. Всего пара дней и ты сможешь вернуться домой. — У меня был брат, — я пропускаю слова Фрэнка мимо ушей, озвучивая свои мысли вслух, хмуря брови. — Что? — У меня был брат! — Ты не говорил об этом раньше, — Фрэнк удивлённо вскидывает брови. — Я не знал. Я узнал только что! — Оу, — теперь Фрэнк уже смотрит на меня скептично, — Тебе правда надо отдохнуть, Джерард. Думаю, мы поговорим насчёт произошедшего позже, — Фрэнк поднимается со стула, стоящего рядом с больничной койкой и отходит к двери. — Стой! — я пытаюсь его остановить, но сейчас это получится сделать лишь словами. — До встречи, Джерард, — Фрэнк не желает слушать меня и выходит за дверь, оставляя меня наедине с кучей новых мыслей.       Брат. Я убил своего брата.