За номером 404

Слепящий синеватый свет рассеялся туманным маревом и я, умерший на краткий миг, но почему-то снова живой и способный мыслить, с мерзким влажным треском возникаю… Где?.. Порыв ледяного воздуха, обжигая морозом, ударил по неприкрытым участкам кожи, и я грохнулся на что-то каменно-твёрдое, заскользив по неровной, шероховатой поверхности и сгребая собой какую-то липкую, быстро холодеющую кашу. «Зима?..» — непонимание промелькнуло в сознании, но очередной приступ боли в груди мгновенно испепелил постороннее мысли. Боль была настолько чудовищной, что даже заглушала работу машинных систем, странным образом оказывая на них влияние, которое не было предусмотрено моей конструкцией. И из-за этой боли, я как необстрелянный новобранец, заметил опасность в последний момент — едва успел вскинуть металлическую правую ладонь, чтобы перехватить падавшую сверху полосу отточенного металла! Система мгновенно выдала результат, но я и так понял, что это был меч! Дёрнув рукой и выдернув примитивное оружие из хватки неприятеля, я отшвырнул его прочь и перекатился в сторону, поняв, что дорсальный ложемент для оружия почему-то остался со мной — полтора центнера орудийного металла на спине лишили баланса и сделали меня неповоротливым. Под живой рукой в снежной каше хлюпало «красное», отчего ИИ в моей голове мгновенно сделал тактильный и обонятельный анализ, выдав предположение — гемолимфатическая жидкость.  — З-заткнись… — прорычал я от боли, и без подсказки понимая, что оказался посреди натурального озера крови. — Что тут творится?.. Система тотчас принялась гонять по своим микросхемам доступные данные, восприняв вопрос буквально, при этом нещадно сбоя и закорачивая, словно представляла собой не виртуозную технологию, почти неотличимую от магии, а была мотком проводов и катушек. Дико заверещав, заскрежетав в мозгу щебнем о сталь и вжимая меня в промёрзлую землю, система распознавания Инициированных просто взбесилась! Левую часть внутреннего взора просто залило красным — словно крови плеснули в лицо, — и я, дёргаясь как паралитик, рефлекторно двинул в сторону головой, сквозь судороги, сотрясавшие мои механизмы, пытаясь уйти от удара. В воздухе что-то блеснуло, мелькнув над головой белесой дугой и с глухим влажным чавканьем врезаясь в… Я не сразу понял, что случилось за эти мгновения, но этот блеск, отозвавшийся всплеском новой боли в «сердце», словно разогнал на миг неразбериху сумятицы, давая доли секунды на понимание. Вокруг шёл яростный бой — привычная среда обитания для такого, как я, но за тем исключением, что некогда грозный боевой механизм лежал на земле и корчился в натуральной агонии. А вокруг меня в это время странные люди, или создания, очень на людей похожие, яростно рубили друг друга холодным оружием, без каких бы то ни было построений или порядков. Это была просто кровавая свалка… «Маг» у меня за спиной, швырнувший с рук белесую дугу энергии, срезал несколько человек, разрубая их надвое, словно те были из дыма, а не из плоти. Резонансный всплеск в «сердце» слегка поутих, когда эта волна прошла мимо, и Система слегка успокоилась, уже более внятно замельтешив красными точками по моему внутреннему взору и попискивая о том, что пользователь «магии», то есть враг, рядом. Просека, образовавшаяся из тел сражавшихся людей, дала мне мгновение передышки, и я рывком обернулся назад, оценить степень угрозы. Совсем неподалёку, метрах в двадцати, какая-то рослая и почему-то зеленокожая женщина генерировала огненные сгустки на ладонях и швырялась ими во все стороны, как сумасшедшая. Рядом с ней была другая, ещё более высокая, и явно оборонявшая клинком напарницу так рьяно, что во все стороны летели брызги крови и конечности, отрубленные этой верзилой. Система в доли секунды сделала удалённый антропометрический промер рослой тётки с оружием, и я невольно попытался отползти прочь — хотя она едва светилась красным перед внутренним взором, но её оружие и без «магии» могло причинить немало хлопот даже мне — в моём теле всё ещё достаточно много органики. Мне просто стоило отступить, воспользовавшись замешательством окружающих, а затем выяснить, что вокруг происходит, и где я оказался? Какого хрена до сих пор не сдох…  — Мама! — налетев внезапным порывом, в моих ушах, продирая морозом по металлокерамическому хребту, звенит едва слышный всхлип ужаса… И лёд заполняет всё моё тело: это всё тот же голос, тот же тембр, тот же отчаянный зов о помощи! Но ведь 800-я сгорела у меня на глазах!.. Я успеваю рывком повернуться на крик, холодея от нелепой мысли, что это всё — мой персональный ад за то, что я натворил. И успеваю в краткий момент заметить ребёнка, из последних сил тащащего какой-то ящик, прикованный к нему на цепи. В этот миг кажется, что моё сердце-ядро просто взорвётся от страха — лицо этой девочки и последний известный мне облик 800-й почти идентичны!.. Ребёнок медленно, словно во сне, приподнимает в воздух странную, исписанную узорчатой вязью коробку… «Да, это ад…» — пробегает в сознании мысль, а я, не отрывая взгляда, слежу за тем, как ребро куба в руках девочки неторопливо падает на лапу огромного зверя.  — Умри… Умоляю, умри… — кажется у меня на глазах успевают навернуться слёзы. — Прошу тебя, просто сдохни опять и отпусти… Время вновь ускоряет свой бег и коробка вспухает мыльным пузырём взрыва, испаряя тощее тельце, сжигая огромного зверя и выбивая в мёрзлой земле огромный кратер. Мгновенно убитые близким разрывом воины разлетаются в стороны, как пустые упаковки в виде людей, а в меня ударяет волна всё той же странной, «магической» энергии, словно пронзая сердце-ядро раскалённым штырём. Системы «хрустят» в голове и ослепительный синий свет бьет по глазам… * * * Тело теряет свой вес и в свободном падении устремляется куда-то вниз, в неизвестность и пустоту. В уши резко врывается яростный рёв бьющего по лицу ветра, но я даже не успеваю разлепить веки, чтобы понять, стоит ли мне опасаться, как в затылок, словно прямиком в мозг, вонзается подобно ледяной глыбе, всепоглощающая волна спокойствия и умиротворения! На языке стремительно появляется фантомный привкус сочной, ментоловой свежести. Буря эмоций, сжигавшая всё нутро, быстро истаивает, и Система балансирует моё тело оптимальным образом — я раскидываю руки и ноги в стороны, находясь лицом вниз. Перед взором вспыхивает альтиметр с неуверенно прыгающими то вверх, то вниз цифрами, но я мгновенно понимаю, что в любом случае до поверхности недалеко — немногим более километра. Окидываю взглядом панораму под собой, замечая невысокие горные кряжи, образующие нечто, вроде ущелья, на склонах которого в множестве видны тёмные провалы — либо входы в пещеры, либо створы рукотворных горных проходок. А Система неустанно гасит «в ноль» шквал эмоций, словно скачкообразными пиками противящихся психотропному препарату. Так же ИИ параллельно просчитывает кривыми и векторами варианты спасения ценной боевой единицы. Моей конструкцией предусмотрено то, что я могу спрыгнуть на твердую поверхность с высоты до пятидесяти метров без последующей потери дееспособности. Механика и электроника выдержат, а компенсационные устройства, исходя из их ТТХ, должны справиться и уберечь нежную органику от необратимых компрессионных повреждений. Но уже сто метров для меня — недоступный предел. А после приземление даже на ноги с высоты в километр меня и вовсе ожидает лишь «разрушающий демонтаж» о скальные породы внизу…. Выхода нет, но вокруг такая умиротворяющая пустота, что я даже не пытаюсь потакать своему сожалению, то и дело готовому вспыхнуть. С безразличным видом, щурясь от набегающего потока ветра, я осматриваю округу. Словно пытаюсь запомнить перед кончиной красоты пейзажа, раскинувшиеся далеко внизу. Внезапно перед внутренним взором вспыхивает крупная красная точка по центру прицельного перекрестья! Система мгновенно, в доли секунды, переходит в режим боевой готовности, вновь активизируя первоочередной приказ, главенствующий даже над директивой о самосохранении, и я привычно впиваюсь взглядом в потенциального врага — неизвестное мне существо, парящее в воздухе! Программа распознавания явно оказалась повреждена — видеть относительную мощность «магического» излучения цели и возможные вектора её атаки больше мне недоступно. Вернее, я могу это делать, но с трудом, словно для подобного нужно определённого типа невнятное усилие. Как будто нужно пытаться «смотреть» органом, которого у меня отродясь не было. Перед глазами просто мерцал пульсирующий алым и стремительно набегающий снизу силуэт. Руки — живая и механическая, — приходят в движение, и я выхватываю из-за спины тяжёлую штурмовую винтовку, борясь со штормовыми порывами ветра. Дорсальные держатели ранее как-то смогли её сохранить пристёгнутой ко мне, а мощная хватка правой ладони ныне не позволила набегавшим потокам воздуха вышибить оружие из рук. Но это был единственный плюс в моём положении. Теперь, когда я остался без своей массивной силовой брони, штатное вооружение своими габаритами едва ли не превосходило меня. Поэтому высокоточную стрельбу и стабильное удержание Система сразу же исключила из своих расчетов. Я мысленно перевёл оружие на короткие очереди, «чувствуя», как ответила винтовка, и впился взглядом в прицельную условную окружность, волнистым контуром мерцавшую перед внутренним взором. Одиночный огонь будет неэффективным, а полностью автоматический — сильной отдачей просто собьёт прицел. Контактный датчик под правой ладонью среагировал чётко, в ответ на команду дослав патрон в ствол и выводя по обратной связи количество боеприпасов — сорок четыре патрона калибром четырнадцать миллиметров с бронебойной пулей и один термобарический снаряд в подствольной пусковой установке. Плавающие границы прицельной «окружности» с тройным покрытием перекрывали цель, указывая на возможную точность стрельбы лишь в тридцать процентов, поэтому оставалось дождаться приемлемого снижения высоты для эффективного ведения огня. Рядом с маркой перекрестья появился обратный таймер, отсчитывавший секунды до предполагаемого момента атаки. Внезапно Система рассмотрела на поверхности подо мной движение. Программное обеспечение мгновенно сделало снимок области, на краткий миг увеличивая его перед моим взором — на изображении оказалось запечатлено несколько людей верхом на лошадях. «Магия» от них почти не исходила и сбоившая система распознавания сделала вывод, что это наведённое излучение от основной цели. Цифры на альтиметре мгновенно прыгнули на добрую треть, сделав поправку по высоте исходя из относительных размеров людей и расстояния до них. А Система обновила задачу: помочь предположительно союзным целям в уничтожении объекта с сигнатурой «Инициированный». Спустя миг, когда зверь в воздухе слегка изменил позицию, вводные вновь изменились — в громадной лапе летающего зверя, словно в когтистой клетке, был пойман человек! Дюжина снимков тотчас заполонила поле зрения, сливаясь в единое пятно изображения, и Система выдал результат — человек явно был жив, потому что висел не безвольным мертвым телом, а прилагал отчаянные попытки спасти свою жизнь. Система распознала в его движениях блеск короткой полосы металла, которой тот стремился пронзить кожу зверя!.. «Сумасшедший ты сукин сын!..» — на миг, прорываясь через ментоловый холод спокойствия, блеснуло восхищение в сознании, и я на какое-то крохотное мгновение ощутил безумную гордость, за то, что я тоже, как и этот храбрец, принадлежу к виду «человек». За то, что мы умеем быть настолько отчаянно смелыми… Но все потуги пойманного зверем человека были бесполезны — летающий исполин даже не замечал попыток его ранить, настолько прочна была его кожа. Система мгновенно пересчитала все шансы, выводя перед взглядом новый план действий: [Сохранение конструкционной целостности корпуса невозможно] [Сохранение органической компоненты невозможно] [Рекомендуется снятие ограничений режимов самосохранения и активация протокола «Падение"] [Приступить?..] Я же в эти мгновения неосознанно отсчитывал последние секунды своей бессмысленной жизни, глядя во все глаза на то, как несчастный в лапе у зверя отчаянно бился за сохранение жизни своей. Да ещё мысленно усмехался над иронией положения, в котором довелось оказаться. Впервые за столько лет «придя в сознание» и негаданно получив свободу мышления, мне оставалось лишь предаваться падению вниз. Это при том, что последнее возможное действо, так услужливо предложенное Системой, носило точно такое же кодовое имя. Но механическое тело с остатками органики в нём, вышколенное многолетней привычкой безоговорочного подчинения, оказалось куда более прагматичным в своей реакции. Разум терял секунды в полусонном забытье, но пальцы мелко и чутко подрагивали, реагируя на непрестанные попытки Системы начать бой немедленно даже в этой безнадежной ситуации. Впрочем, задавить эти жалкие попытки усилием воли не составляло труда. А летающий зверь стремительно приближался, разгораясь алой точкой тревоги в дополненной реальности перед моим взором…  — Давай… — я коротко шепнул Системе, кивнув головой и впиваясь полным радостной злобы взглядом в приближавшуюся цель. — Ненавижу вас, ебаные мрази… Все было из-за них, из-за подобных существ с «магической» сигнатурой сигнала. Если бы не они, то я давно уже был бы мертв и избавлен от всей той грязи, что натворил за минувшие годы. В тот же момент, зацепившись краешком разума за доселе подавленные воспоминания, мои мозги выволокли на свет, цепляя одно за другое, как гнилую требуху из протухшего трупа, все то, что я делал, находясь под контролем машины. И сознание, попросту разучившееся за эти годы справляться с такими наплывами эмоций, в ту же секунду захлестнула волна отвращения к себе, подернутая бешенной яростью.  — Давай!!! — сбоившая установка психотропных инъекций не совладала и по небу разнёсся мой громкий крик, потонувший в рёве ветра. Система, получив «добро», мгновенно взяла на себя бразды контроля над телом.

[Сброс избыточной мощности на…] [3] [2] [1] [Старт!]

На спине, в районе лопаток, мгновенно прожигая слой плоти и отшвыривая прочь лёгкие панели корпуса, возникли две мощных струи плазмы. Внутри какого-то хрена всё скрутило от боли и правое силовое ядро, вызывая резонанс в ядре левом, стремительно вышло на пиковый режим — сбрасывая избыток энергии. Реактивные струи, уничтожая одноразовые предохранители, швырнули меня навстречу врагу, крутанув, словно волчок… Пытаться освободить неизвестного человека из лапы зверя в сотне метров над поверхностью было равносильно его убийству, но я собирался помочь ему всем, чем смогу! Для меня всё уже было кончено, поэтому не было смысла в расчетах на выживание — всего лишь требовалось хотя бы ранить или даже отпугнуть крылатую тварь, чтобы та приземлилась и выпустила из когтей свою жертву. Но для этого инициатива должна остаться за мной… Таймер возле прицельной марки истёк мгновенно из-за новой поправки, и я, обращаясь с винтовкой в единое целое, трижды коротко дёрнул за спуск, отсекая короткие очереди. Вектор движения перед мысленным взором беспорядочно мельтешил, как ось пульсара, лишь отвлекая, но даже на то, чтобы мысленной командой убрать его прочь, времени не осталось. Дульный тормоз-пламегаситель на оружии полыхнул в стороны метровыми струями порохового огня и в плечо ударил мощнейший толчок отдачи, едва не выворачивая оружие из рук. Подхваченные ветром, со звоном отлетели гильзы. Винтовка дёрнулась, выпустив вниз почти десяток крупнокалиберных пуль, а Система в ту же секунду отключила сброс плазмы, отстегнув и бесполезные уже предохранители. Меня снова толкнуло и завертело в воздухе. Всё тело вздрогнуло, а под разрываемой ветром драной майкой резко колыхнулись груди. Внизу тяжёлые пули высекли искры… Неожиданно программа распознавания снова заверещала, сигнализируя о слишком стремительном приближении цели — словно я стал падать гораздо быстрее, чем просто в свободном падении! Спустя миг, дёргая руками и ногами, как элеронами, мне удалось выровнять падение и вновь обернуться лицом вниз, наводя на цель ствол оружия. Мощно взмахнув парой громадных крыльев, противник стремительно приближался. Система торопливо перебирала все доступные данные, молниеносно делая выводы и принимая решения, основанные на внешнем виде, движении и даже громком рёве неизвестного создания. Совпадений найти не удавалось, поэтому у меня перед взором возникла мигающая красным строчка-предположение: «Рукокрылая рептилия». Не знаю, какой в этом толк, тем более теперь, но пусть будет так… Система же замерла на миг в полном бездействии, не способная выбрать, на основании каких шаблонов мне действовать, и ожидающая решения органической части мозга. Тем временем летающий зверь с размахом крыльев около тридцати метров, вытянувшись поджарым телом в ровную линию, быстро набирал высоту редкими взмахами перепончатых крыльев. И вздымался он куда быстрее, даже чем можно было ожидать от представителя рукокрылых таких габаритов. Чёртов «Инициированный» монстр… Первый залп из моего оружия оказался неэффективным — пули не нанесли ожидаемого повреждения, — поэтому я принял решение дождаться очередного взмаха крыльев создания, и прострелить ему перепонки. Система тотчас подхватила мой вывод, в доли секунды обкатав его в виртуальных проекциях с известной долей допущения, и вывела результат. Вероятность того, что ящер разобьётся, оказалась мала, но плохо контролируемое падение могло причинить даже крепкому телу странного зверя с «магической» сигнатурой тяжёлые травмы. В расчетах это оказалось куда эффективней, чем стрельба из винтовки. А если пленнику в когтистой лапе повезёт, то и он сможет выжить… Я уже готов был вдавить гашетку оружия, чтобы беглым огнём прострелить тонкие перепонки, как зверь неожиданно распахнул свою пасть, обратным взмахом крыльев на мгновение зависая в воздухе. А спустя миг из его горла вырвалась тугая струя пламени! Программа распознавания заполыхала красным, скачкообразно и неуверенно сигнализируя стремительный рост относительной мощности «магии» в теле создания, а попутно — очевидный рост температуры воздуха. Я мгновенно щелкнул переключателем огня — ИИ в голове в этот миг с максимально возможной точностью довёл оружие, словно слегка подтолкнув в руку, — и яростно вжал гашетку в нескончаемой, длинной очереди. Новый фактор — умение врага метать огнесмеси, — внёс свои коррективы, поэтому я выбрал самый верный вариант из доступных. Новая «вспышка» ядра — теперь уже настоящая детонация, — займёт непозволительно много времени, поэтому оставалась лишь попытка увернуться от атаки врага за счёт силы отдачи оружия и до удара о землю выпустить летающему зверю в вероятно уязвимое брюхо снаряд из подствольной «ракетницы». Падение спиной на камни в свободном падении на такой скорости деактивирует меня бесповоротно, но этот фактор теперь был совершенно не существенным. Я с безумной страстью желал уничтожить эту крылатую мразь, не просто подчиняясь веленью ИИ в моей голове, но видя в крылатом создании своего личного недруга… В груди набирал мощность правый энергоблок, готовясь в финальной вспышке. Тем временем беглый автоматический огонь швырнул меня в сторону. Отбросил отдачей достаточно, чтобы уйти от прямого попадания в струю пламени. Несколько пуль угодило в крыло, без труда пробивая кожистую, отливавшую зелёным и синим перепонку. Остальные с искрами срикошетили от мощных чешуйчатых наростов на загривке, давая понять, в чём же была причина низкой эффективности первого залпа. И только последняя пуля угодила в относительно мягкую часть тела животного. Но укреплённый сердечник, за секунду пролетающий километр, всего лишь выдрал клок кожи из тел летающего существа и спустя миг вонзился в камни далеко внизу под нами. Зверь на удивление оказался очень неглупым. Изрыгающая пламя громадная зубастая пасть-огнемёт довернулась, как башня крылатого танка, прожигая воздух чадящей дугой пламени, и навелась на меня, беря упреждение! Уйти от удара или как-либо защититься у меня не было шансов, поэтому оставалось последнее — попытаться защитить оружие, в расчете на то, что моё тело выдержит огонь, и я смогу атаковать снова. Двинув рукой и словно перебрасывая себя через винтовку навстречу струе пламени, я завёл оружие за спину, прижимая его к дорсальным магнитным держателям. Через миг в грудь и лицо ударил жидкий огонь, не просто опаляя, но толкая, как вода под мощным давлением. Меня опять завертело, что оказалось отчасти приемлемым вариантом — вращение и набегавший ток воздуха частично сорвали с тела полыхавший напалм. Но то, что осталось, начало разгораться ещё сильней. До земли оставались секунды, поэтому у меня была последняя возможность для контратаки. Двинув горящей правой рукой за спину, я схватился за рукоять винтовки. Система в это время меланхолично выводила сообщения о высоких повреждениях наружных органических покровов. Вскинуть оружие, и навестись на противника, я не успел. Внешне неповоротливый зверь оказался очень маневренным и, изогнувшись в полёте, как кошка, просто двинул в мою сторону зубастой пастью на длинной шее, ловя налету и хватая загнутыми внутрь клыками поперёк тела. Раздался скрежет пробитой обшивки под обугленной плотью и сообщения Системы запестрили строками о умеренном повреждении механической части. Но зверь через миг дернул своей головой, мотнув ею из стороны в сторону, и перед моим внутренним взором заполыхали экстренные сообщения о критических повреждениях! Клыки проткнули обгоревшую правую грудь и пробили корпус основного энергоблока, замертво его закоротив и мгновенно выводя из строя. Перед взглядом всё покачнулось, свет на мгновенье померк, порог выходной мощности всколыхнулся, за секунду падая на пятьдесят процентов. Но затем так же быстро вернулся к норме — уцелевшее сердце-ядро взяло на себя всю нагрузку. Огромный зверь, спикировав вниз, просто рухнул на землю, с грохотом поднимая громадное облако пыли, и я, на мгновение утративший контроль над конечностями, безвольно дёрнулся. Система известила о критическом повреждении наружной органики: почти до костей обгорело лицо, до металлических рёбер обуглились груди, о которых так заботился Това, левая рука превратилась в спёкшийся обрубок. До самых сочленений шарниров сгорела плоть на ягодицах, о существовании у меня которых я до этого момента и не подозревал. Но всё это было незначительной мелочью. Опаснее всего было повреждение гидравлического насоса. Это сложный узел и починить его в полевых условиях мне будет не под силу, поэтому следовало действовать максимально быстро, пока я ещё способен был оказывать содействие возможному неизвестному союзнику. Зверь с клокочущим рыком снова встряхнул головой, на миг замирая, и эта заминка позволила мне услышать взволнованные крики людей, говоривших на неизвестном мне языке. Экспресс анализ результата не дал, поэтому Система сделала вывод на основе тембра их голосов, давая восемьдесят процентов того, что мы союзники. А отсутствие вокруг них «магического» излучения окончательно поставило точку в этом вопросе в данный момент. Оружия мне было не достать, поэтому я повернул бедро в сторону и ударил коленом в верхнюю челюсть животного. Мощности гидравлики всё ещё хватало, поэтому толчок получился достаточно эффективным. Коленный сустав с хрустом врезался в один из клыков, ломая его и вбивая внутрь пасти. Зверь, пыхнув жаром из горла, мотнул головой, отпрыгнув и громыхая по земле лапами, но на краткий миг ослабил тиски своих челюстей. Ловя момент, я извернулся, рывком подтягивая к телу руки и ноги, и на пределе мощности упёрся в ребристое нёбо культёй и ладонью, а также коленями. Рядом с моей головой, о чешую зверя что-то звякнуло и, загудев, срикошетило в сторону. Затем звук повторился опять и опять. Система мгновенно сделала вывод, что люди верхом на лошадях стреляют из примитивного метательного оружия, целясь в зверя и пользуясь тем, что он отвлечен на мою деактивацию. Сердце-ядро не проявляло никаких признаков неполадок в непосредственной близости от источника «магии». Поэтому я приказал подать всю мощность на гидравлический насос. Система стремительно обошла основные повреждения по резервным сетям, гася пульсирующие колебания энергии, и внутри у меня что-то натужно заскрежетало. По телу пошла вибрация и спустя миг створки зубастой пасти начали медленно расходиться! Если бы не повреждения гидравлики, я бы без труда смог проделать подобное — мощности должно было хватить с избытком, но в эти секунды механизмы работали на пределе возможностей, не выходя из строя только благодаря огромному запасу живучести, заложенному в конструкцию. Зверь в который раз мотнул головой, встряхивая меня в пасти и как будто пытаясь прожевать. Но я уже плотно прижал бёдра к торсу — сильнее сжать меня бы не вышло, не разрушив само тело, — и вонзил кость на обуглившейся культе руки в розовое нёбо. Мягкое на вид, но в реальности — жёсткое и упругое, оно едва прогнулось под ударом, однако зверь всё же недовольно зарычал, остервенело замотав из стороны в сторону головой и прыгая на месте. Почти лишённый подвижности, я именно этого и ожидал от противника. Дернувшись у него в пасти и заскользив по залитому слюной языку, я рывком развернулся стопами к глотке зверя, выпрямляя ноги и упираясь ими в клыки на нижней челюсти. А затем дернул правой рукой за спину, хватаясь за рукоять оружия. Достать бы винтовку не получилось, но этого и не нужно. Прогремел одиночный выстрел, и пуля с закалённым сердечником прострелила глотку животному, оторвав от корня клок языка и проделав сквозное отверстие в шее. Но угол оказался неудачным. Травма хотя и была велика, но не стала смертельной — выстрел разорвал и контузил мышечные ткани, не задев ни позвоночник, ни череп животного. Зверь вздрогнул всем телом, громко зарычав и зашатавшись, а затем мотнул головой, резко швырнув меня плашмя на камни и заливая своей кровью. После чего расправил крылья и за один взмах взвился в воздух, обдавая мощными струями воздуха. Позади раздались окрики приближавшихся людей, очевидно по недоразумению намеревавшихся мне помочь. Но я успел подняться раньше, завывая гидравликой и истекая гидравлической жидкостью. После чего, не оборачиваясь, вскинул ладонь правой руки, рассчитывая, что неизвестные союзники поймут мои жесты. А спустя миг, неотрывно следя, как летающий зверь делал стремительный вираж и заходил на меня для атаки, дернул несколько раз рукой в сторону, указывая людям наивыгоднейшую позицию. Частично построенная при падении карта подсказала, что так у них будет возможность отступить, затерявшись в лесном массиве. Если зверь уничтожит меня раньше, или я не смогу попасть в него из подствольной пусковой установки, то люди со своим примитивным оружием наверняка не справятся с ним. Крылатый ящер на коротком отрезке быстро набирал скорость, а Система и я просчитывали оптимальный вариант действий. Стрельба издалека давала неприемлемо низкий шанс попадания, поэтому лучшим выбором будет дождаться, пока зверь приблизится вплотную и сомнёт меня своим весом. Гарантированный выстрел термобарическим зарядом ему в пасть вероятно нанесёт летальные повреждения. Возможно, его кожа способна выдержать даже близкий разрыв такого снаряда, но маловероятно, что слизистая, пищевод и прочие ткани горла настолько прочны. Зверь, утративший из-за ранения бдительность и осторожность, бросился прямиком на меня, хотя явно должен был помнить об оружии, что смогло его ранить. Громадная пасть существа распахнулась, намереваясь перекусить кусачую мелочь пополам, и предоставляя отличный момент для удара. Я дернул рукой, вскидывая оружие и укладывая его цевьём на обрубок левой конечности. Выстрел из «ракетницы» осуществляется почти без отдачи, поэтому вероятность промаха будет минимальна. Дождавшись момента, я жму на гашетку… Моё искусственное тело неплохо справляется с повышенной температурой, однако сопротивляться близкому подрыву вакуумных боеприпасов оно приспособлено плохо. Однако на этот раз вероятность и расчет оказались на моей стороне — почти неслышный хлопок из ракетницы, метнул продолговатый снаряд, словно смертельную пилюлю, глубоко зверю в горло. Но массивное создание даже не заметило этого в исступлении, на огромной скорости смыкая на мне свои челюсти. Удар был ошеломляющим — на мгновение все мои системы сотрясла рябь помех! — но не фатальным. Спустя долю мгновения шея животного резко вздулась от первичного взрыва, распылившего горючую взвесь. А затем с громким хлопком в брызгах разорванной плоти и клубах пламени голова рукокрылого ящера отделилась от тела, попросту «отстегнувшись» от излохмаченной в кровавые полосы шеи! Крылья мгновенно опали, и массивная туша рухнула на землю, подминая под себя собственную оторванную голову вместе со мной. Кубарем полетела по неровным камням, конвульсивно дёргая лапами, и на полном ходу врезалась в один из тёмных провалов на склоне горы, закупоривая его своей массой и вспарывая брюхо об острые куски скальной породы. На меня выплеснулось что-то горячее и густое, а затем свет померк. * * * [Подтверждение ликвидации цели…] [Сигнатура класса «Инициированный» не обнаружена…] [Выход из боя…] […] […] [Анализ состояния…] […] […] [Энергоснабжение: 100% от номинала…] [Двигательные функции: 20% от номинала…] [Целостность механической составляющей: 75% от номинала…] [Целостность органической составляющей: 10% от номинала…] [Целостность интеллектуального комплекса «человек-машина»: 100% от номинала…] [Эффективность систем поддержки и ведения боя: 25% от номинала…] [Потенциальная боевая эффективность: 15% от номинала…] […] [Анализ уровня повреждений…] […] […] [Критическое повреждение энергоустановки №1. Статус: ремонт в полевых условиях невозможен…] [Критическое повреждение основного гидронасоса. Статус: ремонт в полевых условиях невозможен…] [Необратимое повреждение 95% наружных органических покровов.] Я смотрел на пробегавшие перед глазами строки с полнейшим безразличием, но ощущал, что инъектор психотропов начал сбоить ещё больше. Меня всё больше начинала откровенно бесить эта тупорылая Система, за каким-то чёртом в тексте дублировавшая то, о чём я и так получал информацию напрямую, в сознание. Конечно же, боли, кроме странной пульсации в сердце-ядре, я не чувствовал — металл ведь мёртвый, почти такой же мёртвый, как и Кит Фостер. Но в мозг поступали сигналы о повреждениях, которые вполне можно было интерпретировать, как боль. Система «пискнула» о критическом уровне эмоциональной нестабильности, но я со смаком послал её нахер, со сладостной ненавистью заглушая, давя в себе всё от машинного интеллекта. Часть моих «кремниевых» мозгов, просто не приспособленная к сдерживанию такого давления, в последней попытке приказала немедленно сдать оружие и посетить ремонтный ангар, после чего наконец-то заткнулась, послушно перейдя в режим ожидания. А мне же следовало сделать выбор, который впервые за минувшие шесть лет моего существования, а может — и вообще за срок всей моей жизни, хоть на что-то да повлияет. Мне предстояло выбрать: умереть или попытаться выжить. Система в фоновом режиме непрестанно бомбардировала меня командами о сохранении «ценного военного имущества» и необходимости скорейшей постановки на ремонт. Но все эти электронные стоны и вопли с призывами о самосохранении я давил в себе простейшим усилием воли, удивляясь, почему не мог этого раньше? Сознание, выпущенное из узды психотропов, пылало мощью, как внезапно проснувшийся вулкан. Наверное, просто стоило подождать ещё немного, пока уровень в гидравлической системе упадёт до критического, и я не смогу больше двигаться. Система экстренно введёт мой мозг в состояние искусственной комы, в которой я и пролежу пару недель до того, как тихо умеру во сне. Это, конечно же, если не избавлюсь от давно ставшего в тягость существования ещё раньше — живые ткани были повреждены сильнейшим образом, и скорее меня ждала гибель от последствий некроза, когда антибиотики в автономном хирургическом комплексе подойдут к концу и сепсис сожрёт изнутри то немногое, что условно было живым… Память некстати зацепилась мыслью за системы самовосстановления, предназначенные как раз на подобный крайний случай. Это были высокопроизводительные одноразовые машины, питавшееся от энергии моей силовой установки. После того, как они, в теории, отработают, восстанавливая минимальную мобильность киборга, то приходят в негодность и отсоединяются, позволяя боевой машине налегке добраться до ремонтных команд. Я колебался. Судя по данным самоанализа обе ремонтные установки, в левом бедре — для машинной части, а в правом — для органической, почти не пострадали, сохранив весь свой функционал. Но стоило ли их запускать? Взвесив все «за» и «против», я дал однозначную команду на активацию. Система получила карт-бланш на любые действия, что сохранят мне жизнь, а я замер, попытавшись закрыть сильно обгоревшие веки. Что бы там не случилось, но я уже был не на поле боя. Я вовсе неизвестно где находился, оказавшись сперва посреди какой-то зимы, а затем вообще высоко в небе. Уверен, это совершенно не рядовые события, такого быть не должно. Не знаю, что это было, но Система, кроме убитого мною зверя, сигнатур Инициированных в ближайшем пространстве не обнаружила, словно война и мой прошлый мир исчезли, сменившись на этот. Так может, если мне не хочется жить, то стоит хотя бы проявить любопытство? Это ещё более свойственно человеку, даже чем стремление выжить. Ведь хуже со мной уже ничего не может случиться, так что с того, если я попытаюсь бороться с нежеланием жить?.. * * * Система, с «барского плеча» получившая всю полноту власти над повреждённым телом, активировала все свои протоколы, тщательно сканируя окружение во всех доступных спектрах. «Что ж ты за тупорылая дура…» — всплыла в сознании умиротворённая, почти что отеческая мысль, и я ощутил, что пытаюсь даже усмехнуться спекшимися в корку, обгоревшими губами. — «Хотя нет, ты не умнее тех, кто тебя создавал. Ты исполнительная, но просто бестолковая… Как нерадивая младшая сестра… Точно, если не сдохну в ближайшее время, то буду звать тебя Сис…» У Системы получалось не очень. Основная разведывательная аппаратура — сонар, радиолокатор, прибор ночного видения, газоанализатор и много всякого прочего, — покинуло меня вместе с сегментами силовой брони. Всё, что осталось в наличии, это слегка улучшенное в сравнении с простым человеком зрение — странно, но оба глаза не пострадали в огне, — немного более чуткие слух и обоняние, да совершенно стандартное ощущение вкуса. И это при том, что левая рука была уничтожена и тактильные ощущения были так же почти недоступны. Однако Сис — ладно уж, она таки заслужила это имя, — всё же смогла даже из такой ситуации кое-что выжать, используя и свои устройства вроде пеленгатора сигнатур Инициированных, который хотя и барахлил, но данные передавал. Анализ окрестностей — мрачной и явно рукотворной пещеры-штольни, — занял у Системы считанные секунды, и почти сразу же всё внимание электронного болванчика сконцентрировалось на громадной туше мёртвого зверя, почти наглухо закупорившего выход. Моя голова, следуя просьбе ИИ, повернулась набок, позволяя электронному помощнику получше рассмотреть мёртвое существо. Вблизи — если бы не сожжённая левая рука, то можно было бы дотянуться, — этот зверь казался ещё более грозным и внушительным. От него, даже от мёртвого, веяло чем-то неощутимым, и в то же время хорошо различимым, как если бы у ярости был собственный уникальный цвет или запах. И я, глядя на недавнего противника с какой-то «неуверенной» что-ли скорбью, — совсем позабыл, как сожалеть по-настоящему, — представил, насколько же он был великолепен в полёте. Разумеется, когда просто любоваться им со стороны, а не биться против такого гиганта. Система вывела перед моим внутренним взором наложенный на смутную темень пещеры пеленг слабеющих сигнатур «магов». Уровень их излучения был крайне низок для активации боевого режима, к тому же, мне и со своим телом было не совладать в данный момент, не то, что сражаться с противниками. Однако не это было главным — по умеренному и синхронному пульсированию алых точек, а также проведённой триангуляции, Сис сделала вывод, что излучение находится не за мёртвым животным, а внутри него! Исходя из выводов системы, это были четыре всё ещё бившихся сердца странного зверя, на чью пульсацию чутко реагировало моё сердце-ядро! А от озвученного в мыслях плана восстановления моего тела, предложенного Сис, я впервые пожалел, что психотропный инъектор работает едва-едва, потому как устыдился того, что назвал электронную помощницу дурой… Не откладывая исполнение в долгий ящик — остатки двигательных функций могли понадобиться для помощи в самовосстановлении, — Система запустила разом оба автоматических ремонтных комплекса. На моих бёдрах с хлопком отлетели защитные панели — и любят же вояки, чтобы всё громыхало! — из-под которых показались странные паукообразные машины, присоединённые ко мне, словно поводком, силовым кабелем. Я же тем временем пытался понять, как Сис смогла додуматься до такого своими электронными мозгами. Поверить в то, что этот план был разработан простым перекрёстным перебором вариантов, было очень сложно. Система предложила демонтировать повреждённый гидравлический насос и вместо него использовать одно из сердец зверя! Резонанс моего энергетического ядра и соответствующего органа странного существа неким образом позволил предположить, что эта необычная органика для своей жизнедеятельности может требовать чистую энергию, а не привычные нутриенты! Но процесс этого дикого «лечения» даже не успел начаться, как оба автономных модуля столкнулись с проблемой — шкура зверя была чрезвычайно прочной. Она едва поддавалась даже бронебойным боеприпасам, поэтому оказалась почти неуязвима для вибрационного скальпеля. Но ремонтники, с подсказки Сис, быстро сориентировались и использовали рану на брюхе животного, что образовалась от падения на острые камни. Если бы не эта случайность, то вряд ли бы «пауки» успели вовремя добраться до требуемого. Оба механические трудяги сгрудились у рваной раны и принялись жечь её края встроенными лазерами, торопясь расширить отверстие. Вскоре им это удалось и внутрь, рассекая мягкие ткани зверя, что оказались более податливы, чем его шкура, протиснулся медицинский «паук». Я попытался невольно поморщиться от отвращения — надо же, я снова могу его ощущать, — но запёкшееся мёртвой коркой лицо не шевелило ни единым мускулом, которые, кстати, тоже изжарились. Очень скоро, прерывая потуги на отвращение, «медбрат» вернулся, и из раны сперва показалось зажатое в манипуляторы сердце зверя, что так и продолжало биться, даже отсоединённое от тела. А затем показался и сам «медик», залитый кровью животного и тянущий за собой прозрачную синтетическую трубку, заполненную, явно тоже кровью. Что-либо понимать к этому моменту я уже и не пытался — вновь проснувшиеся эмоции лишили так нужной машинной холодности. Поэтому просто смирно лежал, ожидая, чем всё закончится. Наверное, проектировщики этих автономных модулей даже не подозревали, что тем придётся однажды сотрудничать, но «пауки», добавочно ведомые контролем Сис, сгрудились надо мной, принявшись за дело. «Медик» начал стремительно — манипуляторы просто мелькали! — удалять остатки омертвевшей ткани с груди, кромсая её даже не как патологоанатом, а как заправский мясник, обнажая выступавшие полусферы ядер. Тех самых, из-за которых Лаурия «пришил» мне в своё время женские груди. Тем временем «техник» на расчищенных участках торопливо развинчивал хитрые соединения на рёберной крышке моей грудной клетки, сделанной из упругого, ударопрочного металлокерамического полимера. Как только защитная деталь отошла в сторону, перегородив мне почти весь обзор, оба «паука» уткнулись в мои потроха, вызывая новый приступ омерзения — было очень похоже на то, что меня зажив жрут какие-то твари. Внутрь тела «медиком» была протянута трубка с кровью от зверя — Сис явно намеревалась за счёт неё восполнить запас моей гидравлической жидкости! Кровь очевидно для этого не подходила и под нагрузкой в гидравлике очень быстро придёт в негодность, вовсе лишая меня подвижности, но Система всеми ресурсами пыталась восстановить мою мобильность и дать шанс дойти до ремонтников. Впрочем, сам зверь явно не так прост, как может казаться — те же его «бессмертные» сердца, — поэтому план может отчасти сработать… * * * Подробности операции по замене гидронасоса на сердце зверя для меня остались недоступны, но очень скоро неподалёку на камни грохнулся искорёженный блок, неизвестно каким чудом работавший до сих пор. Я же к тому времени был уже изрядно залит кровью уничтоженного неприятеля, ставшего донором, потому как «паукам» это совершенно не мешало копошиться в моих потрохах. Когда «трудяги» поставили на место и завинтили рёберную крышку, я с удивлением осознал, что вполне могу двигаться — сумасшедшая идея Сис сработала, сильно отсрочив мою гибель! Но оставалась и вторая проблема — сильнейшее поражение органики. Впрочем, случившемуся далее, я уже даже не удивился. Система предложила в качестве всё того же донора использовать ткани странного зверя! Восстановленный таким образом внешний вид позволит соответствовать букве Устава, а уйма препаратов в системе инъектора, позволят не умереть мозгу от анафилактического шока из-за отторжения тканей, давая резерв времени на поиск ремонтной бригады. Система подняла меня на ноги, чему я совершенно не сопротивлялся и вёл себя, словно сторонний наблюдатель. После чего электронный болванчик подвёл меня к разверстой ране мёртвого животного и «пауки» принялись за работу. «Техник» пластал на куски мышцы, сухожилия и даже с невероятным трудом срезал кожу зверя, скоблил её, очищая от чешуи, а «медик» неустанно шевелил своими гибкими манипуляторами, «одевая» меня в новую плоть. Медицинский модуль явно был предназначен для иного — пришить в бою донорскую конечность или вставить глаз, чтобы восстановить боеспособность, но явно не для подобных операций. Однако у Сис были свои, электронные резоны так поступать, и на них не повлиял даже фактор дичайшей антисанитарии, в окружении которой меня латали. Как бы от подобного «лечения» заражение не наступило ещё раньше… Я отрешённо смотрел на то, как «медик» заботливо восстанавливает обе мои груди. И даже теперь, когда эмоции вырвались из узды повиновения, эти два холмика совершенно никаких ощущений не вызывали, потому что были для меня всё равно, что обычной одеждой. Мало отличались от той драной майки, что ныне сгорела в пламени летающего огнемёта. «Ремонтник» тем временем оглушающе заскрежетал чем-то под мертвой тушей, и я не сразу сообразил, что это были звуки «хирургической операции», а не хруст надвигавшегося обвала. Удивлённо скосив взгляд вниз и пытаясь понять, чем же этот грёбаный «таракан» занят, я понял, что автономный ремонтный модуль потрошит одну из передних лап зверя. Его резаки не сумели пробиться через шкуру на тыльной стороне громадной пятипалой конечности, очень уж похожей своим отстоящим большим пальцем на руку человека, поэтому робот вскрыл ее с внутренней стороны. И теперь обтачивал кости фаланг, вместе с суставами, мышцами и сухожилиями передавая их «медбрату»! Хватило одного только взгляда, чтобы сразу же понять, зачем это было нужно — «медик» скрупулёзно восстанавливал мою левую руку из донорского материала. Но вот понять, зачем такие сложности, если сгодилось бы и просто сшить отдалённо похожий макет конечности, у меня пока не получалось… Неожиданно, Система, принявшая, судя по всему, решение использовать на полную представившуюся возможность «ремонта», известила об аномальной прочности тканей крылатого зверя. Несмотря на то, что его плоть на вид была эластичной и даже какой-то чересчур мягкой, но «техник» работал на пределе своих возможностей, впятеро быстрее вырабатывая ресурс, чтобы своевременно отделять от мертвой туши образцы тканей. Мягкая плоть парадоксально оказалась очень стойкой к физическим повреждениям. Сис, приняв во внимание такие странные свойства образцов, предложила полностью освободить мой корпус от защитной наружной обшивки на ногах, руках и теле, максимально его облегчая, а затем вовсе убрать из меня все элементы механики и подсистем, не подлежащих ремонту в данный момент. После чего заполнить образовавшиеся пустоты тканью мертвого создания, использовав её в качестве временной противоосколочной защиты! Я тотчас вспомнил зимнюю битву с сотнями мечей, в которой совсем недавно умудрился побывать, и собирался уже было отклонить предложение — ну какие осколки посреди мечей? Но сразу же в памяти всплыл взрыв странного куба, шрапнелью разом уничтожившего несколько десятков воинов, испепеливший огромного сухопутного зверя. И испаривший ту бедную девочку. Да, кажется такой «тип» детей зовут девочками… Я мысленно дал разрешение на «трансплантацию» и неожиданно послушная Система, ожидавшая команды, принялась за работу, орудуя двумя «пауканами», как своими конечностями. Мне же все это время было слегка не по себе. Автоматика, переставшая «морозить» мозги психотропными препаратами, сыграла медвежью услугу, оказавшись палкой о двух концах. Никогда бы не подумал, что даже помыслю о таком, но сейчас я совершенно перестал понимать, что происходит, и даже отчасти желал возвращения прежней расчетливой холодности! В голове был сущий сумбур, а бурлившие эмоции отвлекали настолько, что я совершенно забывал напрямую «заглядывать» в Систему, чтобы понять, что же она со мной делает. На любые её предложения или выводы мне приходилось едва ли не качать головой в утвердительном жесте, чтобы дать Сис своё согласие. Вскоре восстановление основных наружных покровов было почти завершено и «медик» обильно заливал мои руки, груди и лицо полосами быстросохнущего тягучего раствора, словно и в самом деле закутывая в паутину. Темные полосы густой жидкости начинали вспениваться и быстро покрывались плёночкой, образуя в итоге нечто, вроде бандажей из пористого, эластичного материала. Подобное было нужно не для красоты, а чтобы все это чужеродное мясо не сползло с моих искусственных костей во время ходьбы, обнажая металлокерамику скелета. Элементарную маскировку никто пока ещё не отменял. Однако возня с полостями тела заняла времени куда больше, чем я ожидал. Если над лицом стоило потрудиться, чтобы дать мне возможность хотя бы издали походить на человека, находясь на потенциально враждебной территории, то зачем такие премудрости с тем, что никто не увидит? Не быстрее ли будет просто напихать мяса внутрь, ведь оно будет выступать лишь в качестве наполнителя. Но Сис, руководствуясь своими резонами, что ускользали от моего нынешнего внимания, усердно корпела над простой бутафорией. Тщательно укладывала на мощные гидроцилиндры в бедрах полосы мышц, зачем-то крепила сухожилия к металлическим суставам и даже прокладывала крупные сосуды. Впрочем, полная иммобилизация сию же минуту уже не грозила, поэтому некоторое время на подобные излишки можно было и потратить. К тому же, я не знаю, сколько проведу в «одиночном плавании», прежде чем доберусь до ремонтной бригады. А эти странные «прыжки» сквозь пространство смутно намекали на то, что дело может оказаться не только в большом расстоянии. Поэтому чем дольше продержится моя маскировка, чем позднее она начнет расползаться на лоскуты от некроза, тем лучше. * * Вся процедура у неутомимых и не ошибающихся машин заняла почти два часа. Снаружи, за тушей зверя, всё это время раздавалось копошение и суета, доносились невнятные человеческие голоса, перемежаемые отдалённым лошадиным ржанием. То и дело сквозь узкие — ладони не просунуть, — щели между мёртвым врагом и потолком каменного тоннеля доносились их призывные крики. Похоже, снаружи собрались те самые люди, которым я невольно помог. И по какой-то причине они не торопились покидать наверняка всё ещё опасное место. Более того — с их стороны послышались глухие звуки ударов, словно длинными полосами металла били по мертвой туше врага. Слегка озадачившись происходящим, я быстро понял, что люди по какой-то причине предпринимали бесплодные попытки прорубиться через мертвое громадное тело. Конечно же, у них ничего не вышло, ведь даже мое оружие не совладало с невероятно крепкой чешуёй на спине зверя, и они отступили, принявшись кого-то звать с удвоенной силой. Удивлённая мысль о том, что они, возможно, ищут меня, лениво вплыла в подсознании, но я так же лениво от неё отмахнулся, на этот раз не стремясь переломить укоренившуюся привычку. Киборг — ценная боевая единица, но потеря его не так уж существенна. Впрочем, даже от их криков была польза — речевой анализатор успел немного поработать, пытаясь разобраться в странном наречии. * * * К исходу второго часа, когда люди ушли, так ничего и не добившись, мои механические «работяги» успели вовремя, уложившись как раз. Сперва задымился и встал намертво «техник», а затем, спустя десять минут, от меня, как дохлая гигантская муха, отвалился и «медик», упав на своего механического собрата, громко клацнув металлом о металл. Полностью закутать меня в бандажи «паукан» не успел, но и того, что было сделано, оказалось достаточно с лихвой. Поэтому я выдернул из бедер тонкие силовые кабели, окончательно отсоединив вышедшие из строя машины, а затем поднял левую руку к лицу. От одного взгляда на неё пришлось признать, что «медик» потрудился на славу — конечность, покрытая тонким слоем медицинского состава, была, как настоящая рука в перчатке. И гнулась в суставах ровно в той степени, как и человеческая рука. Вот только кисть висела, как плеть, а я, разумеется, ее совершенно не ощущал. Сис быстро провела диагностику, находя состояние всех подсистем удовлетворительным. Особенно электронный болванчик отметил восстановление двигательных функций до шестидесяти процентов, и потенциальной боевой эффективности — до двадцати. После чего занялся отладкой сбоивших узлов. Я тем временем сделал пару осторожных шагов по пещере, ожидая, что от малейшего движения сердце зверя, пересаженное в мою грудь, не справится с нагрузкой, и я рухну на камни, как подкошенный, разбив об острые куски породы лицо, над которым машины столько корпели. Прислушиваться к своим ощущениям, ловя фантомные отклики от искусственного тела, было странным и даже немного забавным, если не откровенно глупым, но я для себя решил, что это всего лишь один из типов самодиагностика и продолжил тесты. Как ни странно, но все было в норме: сердце размеренно пульсировало, гоня по патрубкам кровь в мощные плунжеры и позволяя мне двигаться. Сложно было поверить, что подобная комбинация вообще оказалась способной хоть на что-то, но с фактами спорить было попросту невозможно. Что-то человеческое всплыло в сознании, и я невольно усмехнулся этой нелепой победе. Час назад решал, не умереть ли, а теперь радуюсь тому, что ещё могу двигаться. Новые губы с трудом, но растянулись в кривой улыбке… Неожиданно, ошеломляя и сбивая с толку, во рту появился знакомый ментоловый привкус! Система практически с радостью рапортовала о перенастройке инъектора с психотропом и повышении боевого потенциала ещё на пятнадцать процентов. Я даже испугаться не успел этому факту, как на сознание накатила волна умиротворяющей холодности, и все эмоции стекли с лица, как вода. Электронный болванчик вновь брал верх надо мной, деловито и привычно нарезая директивы к исполнению: [Задача №1: покинуть опасный участок.] [Задача №2: добраться до дружественных подразделений.] [Задача №3: поступить в распоряжение союзных войск.] Мигнув, строки с текстом пропали — теперь я снова мог «читать» их в своём сознании, — и тело провело полную штатную диагностику моторных функций: двигало плечами, вертело шеей, шевелило конечностями. Всё это происходило словно само по себе. Мне же тем временем на глаза попалась искорёженная крупнокалиберная винтовка, наполовину торчавшая из-под окровавленной туши. Повреждена она была безвозвратно и к стрельбе оказалась более непригодна, но кое-что я мог всё ещё мог использовать, чтобы вооружиться. У оружия был толстостенный ствол из прочного стального сплава длинной метр и тридцать сантиметров, весом двадцать килограмм — внушительное дробящее оружие. Разумеется, я мог бить и правым кулаком — в вопросе крепости материалов моя конечность даже превосходила деталь оружия, но чтобы увеличить рычаг и массу ударной поверхности, вполне резонно взять в эту руку что-нибудь. К тому же, даже искусственные пальцы всё ещё оставались тонким механическим изделием. Если мне придётся сражаться и суставы заклинит от ударов кулаком, то я лишусь последней рабочей конечности, а это снизит шансы на успех миссии до минимальных. Столкнув в сторону одного из деактивированных и теперь бесполезных роботов, я принялся копаться в корпусе «техника», ожидая найти какой-нибудь инструмент для разборки оружия. Но и самого робота без инструментов было не разобрать, поэтому Система мгновенно выдала рекомендацию — «разрушающий демонтаж». Я встал и принялся размеренно вминать стальной подошвой ноги корпус миниатюрной машины в каменный пол. Заодно у меня появились обновлённые данные о работе восстановленной гидросистемы. Пока нареканий и критических сбоев не наблюдалось. Разломав ремонтного робота и достав из его потрохов куски манипуляторов, я отправился к винтовке. Повозившись немного, вытащил её из-под туши, и в неясном свете, лившемся сквозь узкие щели, принялся развинчивать крепежи. Вскоре слегка погнутый ствол был отвинчен от казённой части и оказался у меня в руке. Так же я нашёл неподалёку оторванный и сплюснутый короб магазина с застрявшими в нём патронами, что были в длину, как моя ладонь. Метательный заряд в них мог ещё пригодится, поэтому я аккуратно — чтобы ненароком не вызвать детонацию повреждённых боеприпасов, разобрал магазин подручными средствами. Целых патронов нашлось пять штук. Нести их в правой руке, и ей же держать оружие было несподручно, поэтому пришлось вернуться к ремонтным роботам и ещё больше их демонтировать, выдёргивая из корпусов всё, что могло гнуться и условно соответствовало термину «верёвка». Связав из обрывков проводов и тонких трубочек перевязь, в которую патроны вплелись за ободок на гильзе, я перекинул через плечо эту связку и поднял оружие. Высокотехнологичная машина с примитивной дубиной в руке готова была приступить к выполнению первой задачи…