Мир, который Мишель так долго и осторожно собирала воедино по крупицам, снова рушился. Сейчас, когда она в сопровождении Пьеро шагала по белоснежному холлу под безликим светом люминесцентных ламп, девушке с трудом удавалось сохранять связь с реальностью. Ей хотелось рыдать, биться в истерике, но она не могла позволить себе такой роскоши — Орландо сейчас нуждался в её силе как никогда. Если он выжил, конечно… Мысль о том, что он мог погибнуть, сотней иголочек впилась в мозг, сверлящей болью била по вискам, так что Леоне даже пришлось прижать к ним пальцы в попытке унять мучительные ощущения. Манкини шёл рядом так же безмолвно, и лицо его было больше похоже на одну из масок театра кабуки — застывшее и белое. Больница, куда доставили Хиро и Орландо, была не для простых смертных, поэтому в коридорах вместо привычной кутерьмы царило ледяное безмолвие, усугубляющее чувство нереальности происходящего. На стойке регистрации их встретила женщина средних лет, с безликой улыбкой поинтересовавшись, что им угодно.
— К вам должны были доставить Орландо Рицци и Хиро Миямото, — с трудом протолкнув комок в горле, начала Мишель. — Я невеста синьора Рицци и хорошая подруга синьора Миямото, меня зовут Мишель Леоне. Скажите, что с ними?
— Не будете ли вы так любезны для начала показать мне удостоверение личности? — ровно спросила медсестра. — Я должна сперва заполнить протокол посещения, а потом уже…
— Да-да, держите, — девушка быстро пихнула ей документ, — но, пожалуйста, ответьте хотя бы — они живы?
— На момент поступления в клинику были живы, — женщина начала вбивать данные девушки в компьютер. Вмешался Пьеро, раздражённый и нетерпеливый.
— Чёрт возьми, что значит на момент поступления? Разве у вас не обновляется постоянно информация о состоянии пациентов?!
— Не стоит так нервничать, — попыталась успокоить негодующих посетителей регистратор, но тут уже не выдержала Мишель.
— Посмотрите в вашем чёртовом компьютере, что с ними, а потом можете заполнять протокол, сколько вашей душе угодно! Или вы не в курсе, кто такой синьор Рицци? Может быть, стоит напомнить?
— Хорошо, одну минутку, — поджав губы, она что-то проверила и выдала информацию. — Синьора Миямото всё ещё оперируют, у него сложный оскольчатый перелом левой руки. Кроме того, по результатам КТ у него сотрясение мозга средней тяжести, не учитывая множества гематом и мелких ранений. Синьора Рицци уже перевели в обычную палату, у него ушиб рёбер, тоже сотрясение, но лёгкое, гематомы и царапины, как и у первого поступившего.
— Живы, — выдохнула Леоне и прижала ладонь к губам, сдерживая подступающие рыдания. Нельзя ей сейчас расклеиться, она нужна своим мужчинам как никогда, сильная и решительная. Пьеро за её спиной тоже облегчённо вздохнул и спросил:
— Мы бы хотели навестить синьора Рицци, если можно?
— Не думаю, что в этом есть какой-либо смысл, — с сомнением покачала головой их собеседница. — Хоть он и в обычной палате, но находится под действием анальгетиков и транквилизаторов. Ваше присутствие пройдет незамеченным.
— Это неважно, — возразила девушка, — мы просто хотим убедиться, что он в порядке и всё, тем более я в любом случае останусь здесь — дожидаться окончания операции синьора Миямото.
— Ну ладно, если вы так настаиваете, то следуйте на третий этаж, палата триста пятьдесят, — сдалась женщина. — Только ненадолго. Операционный блок этажом ниже, чтобы вы не искали.
— Спасибо! — Мишель улыбнулась бледной, вымученной улыбкой, и они с Манкини прошли к лифту. Пока они стояли в ожидании кабины, помощник отметил:
— Я удивлен, честно говоря, ты держишься гораздо лучше, чем я предполагал.
— Ну, я же опытная, — горько усмехнулась девушка. — Но, слава Богу, на этот раз я никого не потеряла.
— Прости, что напомнил, — Пьеро неловко переступил с ноги на ногу, но она успокоила его:
— Ничего, всё в порядке, правда, — в этот самый момент двери лифта с тихим звоном открылись, впуская их внутрь.
Нужная им палата обнаружилась в самом конце восточного крыла, просторная и светлая. Мишель и Пьеро, помня наставления медсестры с рецепции, зашли едва ли не на цыпочках. Широкая кровать стояла посреди палаты, и на ней, опутанный проводками и трубками, неподвижно лежал Орландо. Его лицо было бледным до прозрачности, бровь рассечена, прядки волос слиплись от крови и пота, но в целом выглядел он гораздо лучше, чем успела нарисовать себе Леоне. И всё равно было непривычно видеть его таким — он ведь постоянно находился в движении, природный темперамент проявлялся в каждом жесте, а теперь лежит себе тут, без сознания, не улыбается ей, не шутит. Девушка, крепко сжав челюсти, чтобы не расплакаться, подошла к койке. В глаза бросились сухие, потрескавшиеся губы, и она, смочив лежащую рядом салфетку в стакане воды, осторожно промокнула их, другой салфеткой протёрла высокий лоб, нежными невесомыми движениями пальцев разделив слипшиеся кудри и смахнув их со лба, но мужчина никак не отреагировал на девичьи прикосновения — так глубоко погрузили его в сон врачи. Пьеро неслышно подошёл к ней и успокаивающе положил на плечо руку. Мишель чуть повернулась к нему, отмечая уже не такой мертвенный вид помощника.
— Главное, что Орландо жив — они оба живы, — тихо сказал он, — с остальным я разберусь.
— Мы разберёмся, — Леоне накрыла жилистую руку своей тёплой ладошкой. — Неужели вы думаете, я смогу остаться в стороне? После того, как чуть в одно мгновение не потеряла любимого мужчину и замечательного друга?
— Я не позволю тебе, Мишель, участвовать во всём этом, мальчишка, — Манкини с усмешкой кивнул на спящего Рицци, — никогда мне не простит, если с тобой что-то случится. К тому же, ты не сталкивалась с миром, в котором Орландо рос, а он крайне жесток ко всем без разбора и требует умения играть без правил.
— Но я уже ввязалась в игру, — пожала плечами девушка, — когда согласилась быть с Орландо и уехала с ним из Парижа. Я обещала ему, что буду рядом с ним, что бы ни случилось, и я твёрдо намерена обещание это сдержать. Я не собираюсь умирать, Пьеро, правда, но и в стороне не останусь.
— Полагаю, переубедить тебя не получится? — мужчина только выгнул бровь.
— И не мечтайте! — Мишель гордо вздёрнула носик, и глаза старого друга семьи Рицци одобрительно сверкнули.
— Ты очень похожа на Бьянку, — улыбнулся Манкини, но улыбка вышла усталой и с лёгким привкусом горечи. — Я говорю сейчас о матери Орландо и Симона. Единственной женщине, которую боялся и уважал Массимо Рицци — и любил до безумия. Когда она умерла, он умер вместе с ней. Младший сын многое унаследовал от неё, поэтому старший Рицци при всей своей безусловной любви к нему не мог спокойно смотреть на мальчика первое время после похорон Бьянки и передал воспитание гувернантке, полностью сосредоточившись на Симоне.
— Как раз тогда, когда мы встретились, — прошептала девушка.
— Да, именно в тот момент. В конце концов, им удалось наладить хорошие отношения, но если бы не маленькая девочка, появившаяся в его, — подбородком Манкини указал на лежащего без сознания Рицци, — самые тёмные времена в жизни подобно спасительному свету маяка, кто знает, что бы с ним стало. Ты сберегла его для нас всех, вольно или невольно, и сейчас я сделаю всё, что сберечь тебя для него. Я буду держать тебя в курсе всех дел, но, пожалуйста, не подставляйся без необходимости.
— Хорошо, — согласно кивнула Мишель, и они оба снова взглянули на бледного Орландо.
— Раз уж он в ближайшее время вряд ли придёт в себя, поеду к офису, поговорю с сотрудниками, заодно загляну в полицию. Тебя отвезти домой?
— Нет-нет, я хочу дождаться окончания операции Хиро и переговорить с врачом о прогнозах, заодно позвоню Агате, успокою их.
— А я Александру, учитывая, что в ближайшее время за всеми делами придётся следить мне. Когда освободишься — позвони мне обязательно, за тобой заеду или я сам, или отправлю Винченцо.
— Поняла, никакой самодеятельности! — отрапортовала шёпотом Мишель, и они покинули палату, тихо закрыв за собой дверь. Пьеро проводил девушку до дверей, ведущих в операционный блок, ещё раз повторил свои наставления и уехал, а Леоне осталась ждать, нервно комкая юбку. Время тянулось невыносимо медленно, вязкое, словно патока, и девушка решилась позвонить Агате, чтобы хоть немного отвлечься. Подруга ответила мгновенно, обрушив на Леоне поток вопросов и всяческих выражений поддержки.
— Спасибо, Агата, но пока вы ничем не сможете нам помочь. Я? Я жду окончания операции Хиро, хочу узнать, как он и что ему будет нужно. Нет, если верить медсестре, то ничего смертельного, ни у того, ни у другого. Конечно, как только у меня появятся важные новости, я тут же позвоню. Думаешь, стоит сообщить Еве? Уверена, что это не кончится катастрофой? Ну ладно, в конце концов, ты знаешь её лучше, чем я, так что всецело полагаюсь на твоё суждение. До связи! — девушка только успела закончить звонок, как вибрация оповестила её о входящем вызове. Номер был не знаком Мишель, но после недолгих колебаний она всё же решилась ответить и услышала низкий мужской голос, говорящий на английском с таким жутким акцентом, что разобрать слова представлялось мало возможным. В первую же паузу, девушка рискнула спросить на итальянском:
— Прошу прощения, с кем имею честь разговаривать?
— А, так синьорина знает итальянский — тем лучше! — шумно выдохнул собеседник и представился. — Франческо Палладино, к вашим услугам!
— О, синьор Палладино, — выдала Леоне, совершенно не представляющая, как реагировать на такой неожиданный звонок.
— Я полагаю, синьорина Леоне сейчас в больнице, верно?
— Откуда вы?..
— Это благодаря мне синьор Рицци и его помощник остались живы, — в голосе Палладино не было ни грамма гордости или напыщенности — простая констатация факта, не более. — К сожалению, мне не удалось совсем предотвратить покушение, но по крайней мере всё прошло без фатальных последствий. Правда?
— Да, они живы, — ответила Мишель, — и относительно в порядке. По крайней мере, ничего критического, хотя Хиро всё ещё оперируют, а Орландо спит, накачанный лекарствами.
— Хорошо, — буркнул Франческо. — Теперь к делу. Скажите, синьорина Мишель, не замечали ли вы в последнее время ничего странного вокруг себя?
— Дай-те как подумать, — девушка постаралась припомнить события последних дней, но кроме подозрительной чёрной фигуры, маячившей возле входа в академию вечером, ничего не приходило в голову. — Сегодня, когда Пьеро забирал меня из академии, мне показалось, что за мной следили.
— Показалось?
— Я абсолютно уверена, что следили, — чуть более резко, чем намеревалась, произнесла девушка.
— Вы наблюдательны, это приятно, — голос на другом конце стал более добродушным. Или ей показалось? Впрочем, это было совершенно неважно, потому что мужчина продолжил говорить. — За вами действительно следят, но волноваться пока нет причин. Мои ребятки незаметно приглядывают за вашим наблюдателем и в случае чего устранят его. К счастью, мой сыночек не слишком разборчив в том, кого нанимает на работу.
— Ваш сыночек?! — выдохнула Мишель, чувствуя поднимающий в груди огненный ураган ярости. То есть смерти Симона было Тони мало, так что он теперь решил и за её Орландо взяться?!
— К сожалению, без него не обошлось, — Франческо едва слышно скрипнул зубами. — Однако есть и другие хорошие новости — тот, кто подорвал бомбу, сейчас находится в моих руках.
— А синьор Манкини знает?
— Нет, старине Пьеро пока знать об этом совсем не обязательно. Для начала стоит разведать ситуацию. Тем более всё, что связано с моим отпрыском, Орландо поручил мне.
— Но если вы хотите держать в неведении Пьеро, то почему вы рассказываете всё это мне? Разве не было бы правильнее сказать ему?
— Нет, он — консильери и должен оставаться хладнокровным и действовать исключительно в пользу всей организации, а не только её верхушки.
— Но он же бывший консильери? — неуверенно произнесла Леоне.
— Дорогая моя, бывших консильери не бывает, как и капореджиме, и донов, и вам ещё предстоит узнать всё это и многое другое, — по-доброму усмехнулся в трубку Франческо.
— И какая же роль полагается мне? — хмыкнула заинтересованная Мишель.
— Безопасной гавани, — прозвучало в ответ. — Хотя Бьянка Рицци в некоторые моменты бывала пострашнее Массимо. Я бы настоятельно просил вас провести эту ночь в больнице, пока Орландо не способен самостоятельно проследить за собой. Конечно, клиника частная, и системы безопасности у них на уровне, но всё можно обойти — при желании. В свою очередь, в качестве гарантии безопасности вас обоих я отправлю к больнице своих людей — просто на всякий случай. Они подстрахуют вас, если вдруг Тони решит добиться желаемого результата.
— Я останусь.
— Вы же осознаёте все риски?
— Хотите напугать? После того, как попросили остаться?
— Проверить.
— И как?
— Вы мне нравитесь, — без обиняков заявил Палладино. — Думаю, вы отлично впишетесь в нашу компанию. Желаю вам спокойного ночного дежурства у постели болящего, а мне ждёт допрос с пристрастием!
— Всего доброго, — пробормотала слегка сбитая с толку Леоне, но в трубке уже слышались короткие гудки. Разговор с отцом убийцы старшего брата Орландо вышел крайне странным, но осмыслить как следует всё сказанное девушка не успела — открылись двери операционного блока, и вышел уставший хирург, снимая маску. Она бросилась вперёд.
— Доктор!
— Да? — мужчина удивлённо взглянул на незнакомку.
— Я опекун синьора Миямото и хотела бы узнать, как прошла операция? Какие прогнозы?
— Что ж, синьорина?..
— Леоне.
— Что ж, синьорина Леоне, операция прошла успешно, но до завтрашнего дня синьор Миямото останется в реанимации — для всеобщего спокойствия. Конечно, ему придётся пробыть в больнице около двух недель, но в целом прогноз благоприятный. По крайней мере, его жизни ничего не угрожает, так что можете быть спокойны и до завтра отправляться домой. Что-то не так? — врач заметил поджатые губы девушки и сошедшиеся на переносице брови.
— Да, понимаете, мне было бы спокойнее здесь, — начала объяснять Мишель. — Я невеста другого пострадавшего, синьора Рицци, поступившего вместе с синьором Миямото.
— О, вот как, — протянул хирург. — И что вы от меня хотите?
— Позвольте мне, пожалуйста, переночевать в палате синьора Рицци. Поверьте, я отблагодарю вас за вашу помощь.
— Вообще правила клиники не очень допускают подобное, но, полагаю, я могу поговорить с руководством — учитывая статус синьора Рицци, думаю, проблем не возникнет, — хирург задумчиво потёр подбородок.
— Спасибо вам! — девушка подарила мужчине свою самую очаровательную улыбку из всего арсенала, и уголки губ того невольно дёрнулись вверх, несмотря на усталость, пропитавшую каждую чёрточку его лица. — Могу я узнать ваше имя?
— Доктор Стефано Медичи, к вашим услугам.
— Значит, прирождённый врач, да? — пошутила Мишель, и хирург хмыкнул.
— Вы первая, кто провёл ассоциацию именно со значением фамилии, а не с теми самыми Медичи. Могу я узнать и ваше имя, синьорина Леоне?
— Мишель, очень приятно, — она протянула руку, которую Стефано охотно пожал.
Что ж, поднимайтесь в палату синьора Рицци, а я всё улажу.
— Разрешите ещё один только вопрос? Последний, обещаю.
— Да?
— Где у вас можно достать кофе?
— На первом этаже есть кафетерий, как выйдете из лифта — вам направо и до конца коридора.
— Спасибо ещё раз и до встречи, доктор Медичи! — девушка упорхнула в сторону лифта, а мужчина, усмехнувшись про себя неожиданно приятной встрече, направился в сторону ординаторской.
Чтобы не терять время даром, пока бариста готовил ей бодрящий напиток, она позвонила Пьеро и сообщила. что ей разрешили остаться на ночь у Орландо. О звонке Франческо благоразумно умолчала, помня всё сказанное Палладино. Манкини поначалу был недоволен тем, что девушка проведёт ночь в больнице, но в конце концов признал логичность доводов девушки и смирился, взяв с неё обещание позвонить с утра и сообщить о событиях ночи, о состоянии парней и её собственных планах на день. Клятвенно пообещав соблюдать все рекомендации, Мишель попрощалась с бывшим консильери, забрала стакан с кофе и отправилась на своё ночное дежурство.
Воздух в палате показался спёртым, и она приоткрыла окно, впуская прохладу улицы в помещение. Девушка оставила включённым только ночник, подтащила кресло поближе к постели и плюхнулась в него, не сводя глаз со спокойного лица по-прежнему спящего Рицци. Чуть позже пришла медсестра, проверить капельницу под строгим надзором Леоне, снять показания аппаратов, после чего оставила их, показав девушке, где находится кнопка вызова персонала на случай форс-мажора. Бледный свет только нарождающейся луны прочертил дорожку от окна до кровати, отбрасывая тени на лицо итальянца. Абсолютная тишина царила вокруг, но девушка не чувствовала желания заснуть, мозг был слишком перегружен событиями дня. Чтобы хоть чем-то себя занять, она залезла в соцсети и бесцельно листала статьи с ненужной информацией и так увлеклась, что вздрогнула, когда наверху экрана высветилось окошко с входящим сообщением. Ещё больше она удивилась, когда поняла, что оно от Брэндона-мать-его-Лэнгфорда, и закатила глаза при виде его привычного к ней обращения.
«Привет, Лапуля! Мы с командой сейчас колесим по Европе, слышали сегодня в новостях, что во Флоренции вроде как опять что-то не поделила мафия. Надеюсь, не тебя? Хотя я бы не удивился, если бы это было так».
Девушка тихонько хмыкнула и покосилась на Орландо, представила, как он бы возмутился подобной бесцеремонностью и принялся в очередной раз сыпать угрозами разбить блондину нос. «Пожалуйста, очнись поскорее! — мысленно взмолилась она, сжимая телефон. — Я скучаю…»
«Нет, к превеликому сожалению, я тут не при чём. Но я в порядке, спасибо за беспокойство. Как ваши дела?»
«Лучше всех! — прилетел ответ. —
Вся Европа уже у наших ног!»
«Что-то не заметила я пока тут лежащих повсюду людей».
«Я уверен, ты просто слишком занята своим Рицци, чтобы смотреть по сторонам».
«Эй! Ты что, завидуешь?»
«Конечно, такие мужчины на дороге не валяются! У меня, может, были на него планы, а ты взяла и всё разрушила, коварная женщина!»
«Я передам Орландо, кого он потерял, когда выбрал меня. Во всех красках распишу!»
«Непременно так и сделай! Но если серьёзно — у вас всё нормально?»
Мишель подумала, можно ли вообще назвать нормальной происходящую в их жизни кутерьму, снова вздохнула и ответила:
«Более-менее. Прости, я, пожалуй, отдыхать пойду. Передавай привет Энди и Джорджии!»
— И с кем это мы там переписываемся? — хриплый вопрос застал девушку врасплох, и она едва не подпрыгнула в кресле. Орландо очнулся и теперь смотрел на неё мутноватым, но уже вполне осмысленным взглядом. Мишель наклонилась к нему и взяла его за руку, нежно прижавшись губами к сбитым костяшкам пальцев. Он дрогнул и попытался крепче сжать ладошку девушки в ответ, но по-прежнему находящееся во власти лекарств тело слушалось плохо.
— Ты очнулся, любимый мой! — тихо произнесла она и потянулась смахнуть падающие на высокий лоб мужчины непослушные кудри. — Как ты?
— Как будто меня переехали танком. Раз десять, — Рицци издал короткий смешок, сменившийся мучительным вздохом. — Не знаю, что они в меня влили, но голова болит просто убийственно.
— В этом, скорее, виновато твоё сотрясение, — сочувственно улыбнулась Мишель. — Хочешь воды?
— Да, пожалуйста, — он благодарно посмотрел на Леоне, которая взяла со столика стакан, приподняла изголовье его кровати и помогла напиться. — Ох, никогда не думал, что вода может быть такой вкусной! — Рицци снова откинулся на подушку и прикрыл глаза. — Как Хиро? Я плохо помню, что случилось, но он был рядом, значит, тоже пострадал?
— Да, ему досталось больше, чем тебе, — Мишель вернула стакан на тумбочку и поправила немного сползшее одеяло, плотнее укрыв мужчину. — Когда мы с Пьеро примчались сюда, тебя уже перевели в эту палату, но Хиро ещё оперировали — у него сложный перелом левой руки. Ну, и сотрясение похуже. Но я дождалась оперировавшего хирурга, и он сказал, что прогноз в целом благоприятный.
— Хорошо, — вздохнул Орландо.
— Может, ты попытаешься снова уснуть? — предложила Мишель, но итальянец покачал головой.
— Нет, не хочу, лучше поговори со мной, львёнок, — попросил он её и состроил самую умоляющую физиономию, на какую только был способен в нынешнем состоянии.
— О чём ты хочешь поговорить?
— Не знаю, обо всём, ты можешь рассказывать всё, что захочешь — мне просто важно слышать твой голос.
— Ну ладно, — и девушка начала рассказывать о том, как проходило её прослушивание в академии, как она нервничала и какой невероятный микс эмоций ощутила при объявлении результатов, рассказала о том, как они с Пьеро приехали сюда и как были рады, что ни Орландо, ни Хиро не погибли и не очень серьёзно пострадали. Её мягкий, проникновенный голос бальзамом лился на пострадавший от громкого взрыва слух, лаская и успокаивая. Боль в голове чуть утихла, и сознание начало проясняться.
— Эль…
— Да, Орландо? Мне остановиться? Хочешь отдохнуть?
— Нет, хочу попытаться немного разобраться в случившемся. Ты мне поможешь?
— Конечно, всем, чем смогу, — с готовностью отозвалась Мишель, и Рицци на секунду задумался, не зная точно, с чего начать.
— Весь рабочий день машина простояла на подземном паркинге — охраняемом, — размышлял вслух мужчина под пристальным взглядом неусыпно следившей за его состоянием девушки, — и подали её ровно к тому моменту, когда мы с Хиро уже вышли из здания. Значит, подложить бомбу наёмник мог только пока авто находилось на парковке. Но как он прошёл мимо охраны, не вызвав подозрений и даже не попав на камеры видеонаблюдения?
— Возможно, ему помог кто-то из находившихся на дежурстве секьюрити, — ответила девушка, снова подоткнув так и норовившее сползти одеяло.
— Но это значит, что я слишком расслабился и допустил едва не ставшей фатальной промашку, — Орландо поморщился, чувствуя опять сжимающуюся плотным кольцом головную боль — хоть и лёгкое, сотрясение всё равно давало о себе знать. Мишель заметила изменившееся лицо любимого и нервно прикусила губу.
— Может быть, ты всё-таки лучше попытаешься ещё поспать? — попросила она. — Не стоит тебе сейчас себя накручивать, в твоём-то состоянии.
— Но это по моей вине пострадал Хиро, и…
— И ты тоже пострадал, — прервала его Леоне, снова смачивая пересохшие губы мужчины водой. — К счастью, вы не погибли. Нет смысла накручивать себя из-за одной оплошности. Сейчас самое важное для тебя, лев мой, хорошенько отдыхать и быстро поправляться. Думаю, Пьеро и сам решит этот вопрос.
— Ты права, конечно, львёнок, но я не могу вечно скидывать всё на Пьеро, в противном случае — какой от меня толк? Что из меня за глава, если я ни одной проблемы решить самостоятельно не смогу?
— Ты уже много чего решил и сделал и можешь позволить себе немного отключиться от происходящего, — Мишель решительно встала и с помощью пульта вновь опустила изголовье больничной кровати в горизонтальное положение. Затем поцеловала Рицци в лоб и поправила подушку. — Сейчас ты больше пользы принесёшь всем, если закроешь глаза и уснёшь. Пойду позову медсестру, ты ведь никуда не сбежишь?
— Очень смешно, миледи! — несмотря на недовольный тон, уголки губ Орландо дёрнулись вверх.
— Не скучай, я мигом! — девушка выпорхнула за дверь, и он прикрыл глаза. Мужчина не знал, сколько прошло времени — пять минут или пять часов, сотрясение вкупе с ещё не до конца прошедшим шоком и влитыми в кровь лекарствами по-прежнему не давали ему сосредоточиться на реальности, но наконец он уловил тихие голоса, и в палату вернулась Мишель в сопровождении медсестры с целым набором медикаментов. Женщина спросила у Орландо, как он себя чувствует, под бдительным оком Леоне проверила повязки, показания аппаратов, сменила раствор для капельницы и ввела в трубку лёгкое седативное, после чего пообещала заглянуть утром и ушла. Когда они с Эль остались наедине, он снова было попробовал завести разговор о произошедшем, но мысли под воздействием новой дозы начали путаться, так что ему пришлось всё-таки сдаться.
— Может, стоило всё-таки обойтись без этого всего? — одними глазами Рицци указал на жидкость, капля за каплей утягивающей его обратно в небытие. — Не люблю быть под воздействием лекарств, чувствую себя уязвимым.
— Понимаю, — вздохнула Леоне. Она действительно его понимала, учитывая количество успокоительных, с помощью которых она пыталась заглушить боль после гибели семьи. — Обещаю, это только на сегодня. Тебе нужно хорошенько поспать, а завтра я не позволю им больше ничего такого тебе вколоть. Договорились?
— Ладно, — буркнул мужчина, чувствуя, как глаза начинают слипаться. С трудом балансируя на грани сна и яви спросил, — ты же никуда не уйдёшь?
— Нет, не уйду, любимый, не дождёшься, — услышал он насмешливый ответ и провалился в глубокий сон. Мишель какое-то время ещё провела, зорко наблюдая за спящим Орландо, но тишина, нарушаемая лишь монотонным писком приборов, сделала своё дело, и девушка задремала. Она не могла сказать, сколько времени прошло, когда её разбудил тихий шорох открывшейся двери. Ещё не до конца пробудившись, сквозь прикрытые веки она разглядела за окном тонкую полоску занимающегося рассвета, но силуэты в палате по-прежнему были размыты, лишь слегка тронутые первыми лучами солнца. Первой мыслью было, что, возможно, кто-то из младшего медперсонала заглянул проверить, всё ли в порядке, но чуткое ухо уловило неровную походку и рваное, нервное дыхание раннего посетителя. Мишель невероятным усилием воли удалось подавить всколыхнувшуюся волну паники, припоминая дыхательные практики, которым её научила когда-то психотерапевт успокоения, и притворилась спящей, меж тем внимательно наблюдая сквозь сомкнутые ресницы за происходящим. Нечёткий в неверном рассветном свете силуэт, кидая на якобы спящую Леоне косые взгляды, приблизился к стойке капельницы, от которой тянулась тонкая трубка к локтю Орландо. Девичья рука осторожно нашла лежащий где-то под пятой точкой смартфон и сжала, готовая вызывать помощь или же самостоятельно обороняться. Фигура меж тем что-то подкрутила на капельнице и закопошилась в кармане. Когда в руках лазутчика сверкнула игла шприца, девушка поняла, что пора. Быстрым движением, не раздумывая она выхватила смартфон, включила фонарик и направила свет прямо в лицо наёмнику. Мужчина — теперь уже было ясно, кем является таинственная фигура — взвыл, закрывая руками глаза от слепяще яркого света, уронил шприц и бросился в коридор, сбивая всё на своём пути и поднимая невообразимый шум. Леоне нажала кнопку вызова медперсонала и бросилась было в погоню, но у самых дверей затормозила, поражённая внезапной мыслью — что, если преступников двое, и как только Рицци останется один, второй закончит дело? Она набрала номер Палладино и коротко сообщила тут же взявшему трубку капо о повторном покушении. Тот без лишних слов обозначил, что всё понял и повесил трубку, а спустя ещё пару минут в палату ворвался, кажется, весь медперсонал клиники, среагировавший и на вызов, и на поднявшийся на этаже шум, но за мгновение до этого Мишель удалось спрятать оброненный несостоявшимся убийцей шприц с мутной жидкостью в сумку — девушка не знала, можно ли доверять работникам клиники, и улика легко могла бы затеряться до того, как о ней вспомнят.
Среди всей кутерьмы больше всего её радовало, что Орландо продолжал мирно спать, не ведая о повторной попытке избавиться от него. Дежурный врач уже собирался вызвать полицию, но Мишель остановила его, сославшись на то, что ни больнице, ни семье Рицци не нужна в данный момент лишняя шумиха. Тот с сомнением, но всё-таки принял аргументацию девушки и коротко приказал испуганной медсестре проверить аппаратуру и сменить полностью раствор для капельницы и саму проводящую трубку — на всякий случай. После того, как та управилась с задачами, Леоне придержала её за локоть и тихо попросила проверить самочувствие Хиро. Вряд ли, конечно, нанимателей интересовал только начинавший свою карьеру Миямото, но предосторожность никогда не помешает, подумала девушка. Тем более, Хиро уже успел засветиться во время дела с акциями Евы и тоже вполне мог быть второй мишенью. Мишель позволила себе выдохнуть только когда все посторонние покинули палату, оставляя их с Орландо вновь наедине. На улице уже совсем рассвело, день вступал в свои права, и Леоне чуть зашторила окно, пряча постель от беспощадно ярких лучей утреннего солнца. Франческо Палладино ей не перезванивал, зато в палату на полной скорости влетел Пьеро Манкини, впервые за всё время знакомства представ перед удивлённой Мишель не при полном параде — седая шевелюра взъерошена, галстук сбился набок, а очки перекосились.
— Э, доброе утро, Пьеро, я как раз хотела вам позвонить… — начала было девушка, и тут совершенно неожиданно оказалась в крепких объятиях помощника. — Что случилось?
— Ты спасла жизнь Орландо ночью и ещё спрашиваешь, что случилось? — Манкини отстранился, но продолжал сжимать плечи девушки. — Спасибо тебе, Мишель, правда, спасибо!
— Вам не за что меня благодарить, но откуда?..
— Палладино звонил, рассказал про повторное покушение. Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо в целом, только не выспалась, — вздохнула Мишель, про себя удивившись тому, что Франческо всё же связался с бывшим капо. — А мне ещё после обеда на работу. Кстати, вы спрашивали, как там Хиро?
— Его лечащий врач должен сейчас проверить его состояние и сообщить. Может, тебе отпроситься сегодня?
— Не думаю, что мне стоит начинать мою карьеру в академии с прогула, — устало улыбнулась девушка. — Как только Орландо придёт в себя, я поеду домой, отдохнуть хотя бы пару часов и освежиться.
— Кстати, об этом. Я по дороге сюда созванивался с Бруно, то есть доктором Масканьи — это семейный врач Рицци, консультировался на тему, можно ли Орландо в его состоянии перевезти домой.
— И?
— Он подъедет сюда, чтобы самостоятельно оценить ситуацию и принять решение, но скорее всего, когда ты вернёшься из академии, парень уже будет в особняке.
— А что насчёт Хиро? — нахмурилась Леоне.
— Состояние не позволяет перевести его на домашнее лечение, но Фран обещал позаботиться о нём. Я договорюсь с главным врачом, чтобы у Хиро круглые сутки дежурили наши люди на случай непредвиденных ситуаций, — Манкини хотел было ещё что-то сказать, но их прервал глубокий вздох за спинами и шуршание простыни, оповестившие, что Рицци наконец просыпается. Девушка поспешила к постели, а помощник последовал за ней.
— Как ты, Орландо?
— Бодр и весел как никогда, — хрипло пошутил Рицци и тут заметил стоящего позади девушки Манкини, обеспокоенно сканирующего взглядом итальянца. — И тебе доброго утра, Пьеро! Что я пропустил?
— О, много всего, — пробурчал Манкини. — Я рад, что ты в порядке. Массимо просил передать, чтобы ты позвонил ему, цитирую — «когда будет в состоянии связно выражать свои мысли».
— Как мило! — хмыкнул Орландо. — Узнаю старого, доброго папочку. Есть какие-то новости?
— Франческо удалось схватить исполнителя, и сейчас они плотно общаются, — мрачная усмешка пробежала по губам Пьеро. — Кроме того, благодаря Мишель, его людям удалось перехватить вашего ночного визитёра, что удваивает наши шансы на успех. И да, — он посмотрел на смутившуюся Леоне, — я в курсе, что он звонил вам. Я уважаю ваше молчание, вы поступили правильно, что не стали ничего мне рассказывать.
— Какого ещё ночного визитёра? — на лице Орландо проступило недоумение, и он подозрительно переводил взгляд с мужчины на девушку, которые играли в странные переглядки. Итальянец напрягся и попытался принять сидячее положение, но голова предательски закружилась, и Рицци начал заваливаться на бок. Однако Мишель в мгновение ока оказалась рядом — её нежные руки перехватили его, удерживая, пока Пьеро спешно поднимал изголовье кровати, чтобы молодой человек смог на него опереться. Приняв наконец удобное положение — ну, по крайней мере его тело больше не хотело приземлиться головой прямиком на кафельный пол — Орландо постарался изобразить крайне суровый взгляд, который по задумке должен был бы напугать кого угодно, но судя по чуть жалостливой улыбке, наметившейся на губах Манкини, и по озабоченному лицу Леоне ему это удалось плохо. Он вздохнул, сдавшись. — Рассказывайте давайте, что тут творилось. И не вздумайте ничего скрывать!
— Да мы, собственно, и не собирались, ты не кипятись, — хмыкнул Пьеро, опускаясь на кресло. Девушка же пристроилась на краю больничной койки, и рука Рицци сама потянулась к её, чтобы сжать, а Мишель и не сопротивлялась, охотно раскрыв ладошку ему навстречу. Манкини великодушно сделал вид, что не заметил этого короткого мига близости между влюблёнными, и завёл рассказ. — Так вот, ночка выдалась у Мишель та ещё, а также и у персонала больницы.
Пока Пьеро максимально кратко излагал события, которые Орландо благополучно проспал, Мишель наблюдала за лицом молодого человека, которое за время рассказа меняло выражение ежесекундно. Когда помощник обмолвился о том, что сделала девушка, на скулах мужчины заиграли желваки, а взгляд потемнел. Он мрачно посмотрел на Леоне, которая поёжилась — она точно знала, что вот-вот начнётся. Стоило Манкини закончить, как Рицци завёлся:
— Чем ты думала, Эль, когда соглашалась на предложение Палладино остаться здесь на ночь?! Ладно это, но какого чёрта ты полезла на рожон? А что у этого ублюдка мог быть нож или пистолет — это тебе, конечно, и в голову не пришло, да?!
— То есть я должна была смотреть, как он вводит невесть что в капельницу, убивает тебя — и ничего не делать?! — вскочила раскрасневшаяся девушка, не позволяя ему удержать её. Она не собиралась ругаться, помнила, что мужчина перед ней ещё болен и слаб, но то, что он, считай, предлагал ей не вмешиваться и просто смотреть, как его убивают у неё на глазах, обидело её. Слёзы ярости, нежданные, нежеланные, задрожали на ресницах, и Мишель одним размашистым движением смахнула их, но мужчины всё-таки заметили. Пьеро выглядел странно напуганным, словно никогда до этого в жизни не видел плачущей женщины, а в глазах Орландо злость сменилась раскаянием и чувством такой всепоглощающей вины, что девушке тут же ещё сильнее захотелось расплакаться, но она сдержала себя, сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и вновь присела на кровать, поправляя спутавшиеся каштановые кудри. — Прости, я не должна была кричать, лев мой. Нет, не перебивай, пожалуйста, — она приложила тонкий пальчик к губам итальянца, заглушая готовые сорваться с языка возражения. — Я не буду врать, что мне не было страшно — было, и ещё как! Признаюсь, я не думала об этом в те минуты, когда всё происходило, но после, когда всё закончилось, и я поняла, что могло случиться… Мне хотелось сбежать, спрятаться, как в далёком детстве, чтобы никто-никто не нашёл меня. Но ты бы никогда меня не бросил, случись что-то подобное, сердцем чувствую, так как я смогла бы бросить тебя?
— Львёнок мой, милая, — прошептал Орландо, перехватывая её руку и прижимаясь сухими, потрескавшимися губами к шелковистому запястью, чувствуя тонкую ниточку пульса, бьющуюся испуганной птицей под нежной кожей. — Мне в жизни не расплатиться с тобой за всё, что ты сейчас переживаешь по моей вине! Прости за то, что вместо того, чтобы дать тебе покой и счастливую, беззаботную жизнь, я бросил тебя прямо в огонь совсем не твоей войны.
— Со вчерашнего вечера она и моя тоже, — гордо вскинула головку Мишель, вызов сверкнул в серебристых глазах. — Я обещаю тебе не лезть больше без необходимости в пекло, но держать меня в неведении не позволю! Я не кисейная барышня вообще-то!
— Так я тебе всё и рассказал, — проворчал Рицци, но девушка хитро улыбнулась и посмотрела прямо на Пьеро, который всё это время усиленно делал вид, что его в палате нет.
— Так я у тебя и спросила, — она показала итальянцу язык. — У меня свои связи, правда ведь, Пьеро?
— Пьеро?! — поперхнулся Орландо. — Ты же на самом деле не собирался впутывать Мишель во всё это?!
— Прости, Орландо, — Манкини поднял руки в знак капитуляции, — но я уже пообещал девочке, что буду держать её в курсе всего происходящего, так что…
— Предатель! — прошипел молодой человек и повернулся к Леоне. — Хорошо, я согласен, потому что ты ведь всё равно сделаешь всё по-своему, с моего одобрения или без. Но при одном условии!
— Каком же? — девушка чуть склонила голову на бок, напоминая нахохлившегося воробышка.
— Если всё станет совсем плохо, ты без возражений уедешь на Сицилию, к моему отцу, — твёрдо произнёс Рицци. — Никто не посмеет сунуться к тебе, пока ты будешь непосредственно под его защитой.
— А он не будет против? — с сомнением протянула Мишель, оглядывая по очереди мужчин.
— Не думаю, — Пьеро поправил галстук, приведя его наконец в надлежащий вид. — И это на самом деле хорошая идея, Орландо. Соглашайся, Мишель!
— Ну ладно, — вздохнула девушка, понимая, что других вариантов у неё нет. — По рукам!
— А теперь…
— А теперь, думаю, Мишель лучше бы поехать домой и отдохнуть, — покачал головой помощник. — Она всю ночь провела рядом с тобой, Орландо, а ей ещё в академию сегодня. Не думаю, что если она вдруг посреди занятия упадёт от усталости, от этого кому-нибудь станет лучше.
— Нет, конечно, — Орландо мягко улыбнулся и потрепал Леоне по щеке. — В самом деле, может быть, лучше бы тебе сегодня было взять отгул?
— Мы уже обсудили это вчера с Пьеро, — девушка накрыла руку мужчины своей. — Вряд ли мне стоит начинать свой путь с пропуска. Всё будет нормально, не переживай!
— Хорошо, но после работы не вздумай ехать сюда! — строго наказал итальянец. — Поезжай домой и сразу же ложись отдыхать!
— У меня для тебя хорошая новость, — усмехнулся Манкини, уже успевший сообщить Винченцо, чтобы тот подавал машину. — Возможно, сегодня к вечеру мы с Бруно сможем обустроить твою спальню в особняке, как положено, и перевести тебя на домашнее лечение. Доктор Масканьи скоро будет здесь и вынесет свой вердикт.
— Я буду только рад, но Хиро?
— Насколько я понял, ему придётся остаться в больнице, но люди Палладино позаботятся о нём, и как только его состояние стабилизируется, мы заберём и его тоже. О, Мишель, Винченцо уже подъехал и ждёт тебя, — пожилой итальянец взглянул на экран телефона. — Я взял на себя смелость оповестить Сандру в общих чертах о случившемся, так что дома тебя ждёт свежий завтрак и её надёжное плечо.
— Роскошно! — улыбнулась девушка и прижалась коротким, нежным поцелуем к горячим губам Орландо. — Я пойду, не скучай, ладно? Увидимся вечером!
— Я очень на это надеюсь, — он крепче сжал её руку на один краткий миг и тут же отпустил. — Всё, иди и постарайся хорошенько отдохнуть перед работой, слышишь?
— Слышу-слышу, мой господин и повелитель, — Леоне взяла сумку с кресла и тут вспомнила о шприце. — О, между прочим! Пьеро, — она обратилась к Манкини, который выжидательно посмотрел на неё, и, порывшись в недрах, протянула удивлённому мужчине шприц с мутноватой жидкостью, — это уронил тот, кто ночью наведывался в палату. Подумала, он вам пригодится.
— Шепфа, Мишель! — пожилой мужчина осторожно взял из её рук шприц. — Отдам его Бруно, чтобы он определил, что хотели вколоть Орландо, и пришлю к нему доверенное лицо из местной полиции — снять отпечатки пальцев. Официального расследования было бы лучше избежать — по крайней мере, пока.
— Так, ну вроде бы всё, — девушка на мгновение задумалась, но затем стряхнула с себя оцепенение и улыбнулась мужчинам на прощание. — Если я что-то ещё вспомню, я позвоню, а сейчас всё-таки побегу. Чао! — послав им воздушный поцелуй, Леоне выпорхнула из палаты. Оба долго смотрели на дверь, пока девичьи шаги не стихли в коридоре, а потом переглянулись — в уголках губ Манкини притаилась улыбка, а Орландо выглядел встревоженным.
— Может, стоит отправить её к папе прямо сейчас? — мужчина поёрзал на постели, усаживаясь поудобнее. — Или вообще попросить его приехать и забрать её?
— Пока нет причин для паники, — покачал головой Пьеро. — К тому же, вынужден признать, что идея Франческо оставить её здесь на ночь была крайне удачной.
— Но почему её? Почему было не доверить это кому-то из его профессионалов?
— Тогда убийцы не предприняли бы вторую попытку — девушка не показалась им существенной опасностью, в то время как к бугаям Палладино они бы ни за что не полезли. Но вот что меня тревожит — мы по-прежнему не знаем, кто из сотрудников компании помог наёмникам Тони незамеченными проникнуть на подземную стоянку.
— Камеры никого не засекли?
— Они были выключены всю вторую половину дня — какой-то технический сбой, по словам службы охраны. Да, я знаю, о чём ты думаешь, — помощник поймал многозначительный взгляд младшего Рицци. — В том, что это был кто-то из секьюрити, я уверен на сто процентов. Только пока никак не могу понять, как вычислить предателя.
— Я хочу просмотреть личные дела всех, кто вчера находился на смене — может, что-то и всплывёт. Всё равно сегодня-завтра я вряд ли смогу предпринимать какие-то более активные действия, нежели ворочаться в кровати и попытаться дойти до ванной, не рухнув на полпути. А так не буду чувствовать себя совсем уж бесполезным.
— Только не переусердствуй, пожалуйста, — вздохнул Пьеро. — Ты не представляешь, с каким трудом мне удалось уговорить Массимо не лететь сюда и не разносить весь город. О, — телефон в его руке издал короткую вибрацию, — Бруно здесь. Пойду встречу его, заодно узнаю о состоянии Хиро, может, он наконец пришёл в себя.
Как только помощник закрыл за собой дверь палаты, Орландо позволил себе расслабиться и устало откинуть голову на подушку, закрывая глаза. Как бы он ни старался бодриться, ослабленный организм уставал слишком быстро. Больше всего мужчине хотелось сейчас снова уснуть, но он заставил себя вернуться к мыслям о случившемся накануне вечером и ночью. Франческо удалось поймать исполнителей — это было более чем хорошо. Палладино точно вытащит из наёмников имя заказчика, в этом Рицци не сомневался. Как и в том, что заказчиком был Тони или тот, с кем он связался. Но он никак не мог смириться с тем, что бывший капо осмелился позвонить Мишель и поставить девушку в качестве первой линии обороны. Итальянцу вдруг отчаянно захотелось, чтобы Леоне была не такой смелой, не такой быстрой и сообразительной, не такой самоотверженной. Но была бы она тогда той, к которой так рвалось его сердце с самого первого мгновения их знакомства? Мужчина поджал губы и дал себе слово, что больше никому не позволит использовать свою девушку в качестве приманки, даже в крайнем случае. Он найдёт любой другой способ добиться желаемого, но его Эль больше никогда не окажется в такой опасности. Ухо уловило шелест открывшейся двери, и перед его взором предстал доктор Манкини в неизменном поношенном свитере, очках в толстой оправе и чемоданчиком, полным врачебных инструментов.
— Для начала скажу, что я искренне рад, что вчера вы не покинули нас всех на произвол судьбы, — усмехнулся Бруно и пожал протянутую руку. — Ваш новый помощник, кстати, пришёл в сознание, я загляну к нему после того, как закончу с вами.
— И вам доброго утра, Бруно! — улыбнулся Рицци, постаравшись вложить в рукопожатие все силы, находившиеся в распоряжении его организма. — Пьеро сказал, что вечером я смогу вернуться домой?
— Конечно, для начала я должен убедиться, что здешние эскулапы не пропустили ничего существенного, но вполне вероятно, что да, к вечеру мы сможем перевезти вас в особняк. Это если вы не против, разумеется.
— Ни в коем случае!
— Тогда, с вашего разрешения, я приступлю к осмотру, — доктор Манкини коварно сверкнул стёклами очков и раскрыл полный самых разнообразных пыточных инструментов чемодан.
***
Всю дорогу до особняка Мишель молча смотрела в окно, отключившись от реальности. Винченцо в полной тишине вёл машину, изредка с беспокойством поглядывая в зеркало заднего вида на девушку. Пьеро Манкини строго-настрого приказал ему следить за синьориной Леоне, чтобы ни один волосок с её головы не упал, и парень намеревался выполнить сие указание любой ценой. Когда они наконец подъехали к гаражу, водителю пришлось кашлянуть, привлекая внимание очаровательной пассажирки:
— Синьорина, мы приехали.
— Что? — очнулась от грёз девушка и наконец обратила внимание на молодого человека. — О, точно! Спасибо большое, Винченцо.
— Не за что, синьорина Мишель, — он вышел и услужливо открыл дверцу, помогая ей выбраться. — Сандра уже ждёт вас, скажите только, ко скольки подать машину, чтобы отвезти вас в академию?
— Не стоит, право, я могу сама…
— Нет-нет, ни в коем случае! — возразил Винченцо, взволнованно всплеснув руками. — Синьор Манкини просил с вас глаз не спускать, так что и речи быть не может о том, чтобы вы самостоятельно добирались на работу!
— Мне надо быть в академии к половине третьего, — девушка спорить не стала, догадавшись по решительному блеску глаз молодого водителя, что это всё равно бесполезно.
— Тогда я буду ждать вас ровно в два часа, синьорина Мишель, — сверкнул улыбкой парень. — Не смею больше вас задерживать, синьора Сандра и так заждалась вашего возвращения.
Экономка дома Рицци встретила её с распростёртыми объятиями прямо у выхода из гаража и крепко прижала к широкой груди. Мишель, отвыкшая за столько лет от родительского тепла, застыла на мгновение, не зная, как реагировать, но в конце концов несмело ответила, обхватив руками Сандру, прижалась к тёплому, надёжному плечу и внезапно горько расплакалась, выпуская накопившееся напряжение и страхи. Женщина успокаивающе гладила её по спине, по голове, шёпотом приговаривая «плачь, девочка, плачь, не держи всё в себе», а Мишель всё никак не могла успокоиться, отчаянно цепляясь за женщину, впервые за столько лет вновь подарившую ей материнскую заботу. Наконец, поток слёз иссяк, и Сандра, обнимая тихо всхлипывающую девушку, повела ту на кухню, усадила за барную стойку и придвинула целую коробочку салфеток, а сама принялась варить кофе и накрывать завтрак. Леоне, утерев слёзы и высморкавшись, несмело начала:
— Сандра, я прошу прощения за то, что так расклеилась, и…
— Ты с ума сошла, девочка моя?! — экономка развернулась, гневно взмахнув лопаточкой, которой подцепляла тосты со сковороды. — За что ты извиняешься? За слёзы? Так я бы сказала, что ты ещё маловато поплакала. У тебя за последние полсуток событий было больше, чем у других за всю жизнь, и держишься ты хорошо, не расклеилась вон и не испугалась, когда ночью пришлось нашего мальчика защищать. Думала, не знаю?
— Пьеро вам и это рассказал?
— Не вдаваясь в подробности, старый лис, — усмехнулся женщина, возвращаясь к плите, — но и того, что сказал, достаточно, чтобы понять, сколько на тебя свалилось. А теперь ну-ка давай, быстренько ешь и иди поспи хоть пару часиков, постель я тебе приготовила и окна затемнила, — перед Мишель появилась тарелка с горячими тостами, сыр и свежесваренный кофе, и от всех этих умопомрачительных запахов желудок громко заурчал, заставив её щёки порозоветь, а Сандру хохотнуть.
Свежая еда и сон помогли ей немного прийти в себя, а занятия в академии не оставили места для посторонних мыслей — уроки шли один за другим до позднего вечера, так что у Мишель не было ни единой свободной минутки, чтобы хотя бы присесть и дух перевести. А вечером, когда на улицы уже пала осенняя мгла, девушку ждал у выхода жизнерадостный Винченцо, сообщив, что доктору Масканьи и синьору Манкини всё же удалось перевезти Орландо домой, и сейчас он, уже прошедший заботливые руки Сандры, возлежал на подушках в их спальне и коротал время за чтением каких-то важных бумаг.
Её обожаемый Рицци и в самом деле обнаружился в спальне и даже выглядел свежим и бодрым по сравнению с утром. Стоило ей войти, как он вскинул голову, оторвавшись от ноутбука и вороха бумаг, раскиданного по постели, и широко улыбнулся, протягивая к ней руки. Мишель не преминула воспользоваться приглашением и нырнула в горячие объятия, осторожно обхватывая тонкими руками талию мужчины — ушибленные рёбра тревожить пока явно не стоило.
— Ты не представляешь, как я соскучился, любовь моя, — прошептал Орландо, зарывшись носом в золотистый водопад девичьих волос.
— И я тоже скучала по тебе, — она тихо хихикнула и прильнула ближе, согреваясь, чувствуя, как остатки осеннего холода покидают тело, сменяясь уютным теплом. — Давно ты дома?
— Часа четыре как, — они разомкнули объятия, и мужчина откинулся на подушки, пока девушка снимала обувь, чтобы с ногами забраться на постель.
— Сандра наверняка была счастлива?
— О да, чуть не закормила меня до смерти!
— Тони Палладино, оказывается, просто не знал, к кому обратиться, — засмеялась девушка, и даже Рицци издал короткий смешок.
— Да, парень прогадал конкретно. Как ты себя чувствуешь? Как дела в академии?
— Устала, конечно, но в целом довольна, — девушка вытащила из вороха бумаг на кровати какой-то лист и с любопытством повертела его. — Что это?
— Крайне увлекательное чтиво, — наморщил недовольно лоб итальянец. — Биографии всех охранников, чья смена пришлась на прошедшие сутки. В самых пикантных подробностях.
— Ты всё-таки считаешь, что замешана именно охрана?
— Сто процентов. К системе видеонаблюдения в офисе имеет доступ ограниченный круг лиц — я, Пьеро, теперь и Хиро — он, кстати, передавал тебе привет, ну, так мне показалось, и…
— Постой, ты видел Хиро? — встрепенулась Мишель. — Как он?
— Несмотря на все усилия младшего Палладино, будет жить, как и я. Долго и счастливо. Бруно будет наблюдать за лечением, и как только врачи его стабилизируют — заберём его сюда, чтобы Сандре было не скучно.
— Признайся — ты просто хочешь переместить фокус её внимания?
— Шепфа, я настолько очевиден?! — в притворном ужасе Орландо схватился за сердце и поморщился.
— Что? Что случилась? — мгновенно всполошилась девушка. — Рёбра болят? Сильно? Давай я позвоню доктору Манкини, он., — она дёрнулась в сторону телефона, но Рицци удержал её, заставляя вернуться к нему в постель.
— Не волнуйся, я просто немного не рассчитал силу, вот и всё, не надо никому звонить. Но вот от чая я бы не отказался, если честно.
— Это намёк? — Леоне выгнула бровь, но ямочки на щеках безошибочно давали понять, что их обладательница едва сдерживает улыбку.
— Если, конечно, ты не против, и тебе это будет не сложно…
— Ни в коем случае! Я быстро, — Мишель соскользнула босыми ногами на прохладный пол. — Захвачу ещё что-нибудь перекусить.
— Угу, а я пока ещё почитаю, — зарылся вновь в бумаги итальянец.
Когда минут пятнадцать спустя Леоне вернулась в спальню с гружёным всякими закусками и двумя чашками ароматного чая подносом, Орландо взглянул на неё с торжествующей улыбкой.
— Что-то нашёл? — девушка расположила свою ношу на прикроватном столике и заглянула в ноутбук, где перед ней предстало фото молодого брюнета с едва заметным шрамом, пересекавшим правую бровь. — Кто он?
— Его зовут Марко Вега. Поступил на службу около года назад, зарекомендовал себя как немногословный, но эффективный сотрудник.
— Но?
— Но у него есть слабое место — его младшая сестра. Девочка — инвалид с рождения, отец ушёл из семьи практически сразу после подтверждения диагноза, так что детей растила мать, которой не стало два года назад — сердечный приступ. С тех пор парень в одиночку тянет на себе заботу о сестре.
— Но как это могло подтолкнуть его к предательству?
— Деньги, — вздохнул Орландо, смахивая со лба мешающие кудри. — Как всегда, всё упирается в деньги. Лечение, которое требуется его сестре, стоит слишком дорого, но без него она умрёт. М-да, ну и положеньице, скажу я тебе.
— И что ты собираешься сделать?
— Рубить с плеча в данном случае не вариант — если бы речь шла только о Марко, это одно, но я не смогу спокойно жить, если по моей вине — пусть даже косвенной — без защиты и поддержки останется человек, который физически не в силах сам за себя постоять. Надо бы поговорить с этим парнем для начала, но тут уже перед нами стоит другая проблема — как встретиться с ним, не вызывая подозрения у Тони и его партнёров?
— Хм, — Мишель задумчиво вгляделась в фотографию на экране, пробежалась глазами по анкете и уже хотела было заняться чаем, как одно предложение зацепило её внимание. — Постой-ка, у меня, кажется, есть идея!
— Правда?
— Смотри, Марко раз в неделю ходит в определённый ночной клуб, чтобы отвлечься. Это единственное место, где вы сможете поговорить, не вызвав подозрений.
— В твоих словах есть резон, — итальянец вбил название клуба в строку поиска. — Район, конечно, не самый благополучный, но это и к лучшему — шанс наткнуться на знакомые лица минимальный. Надо бы наладить контакт с владельцем.
— А ещё вам нужна девушка, которой вы сможете доверять — Леоне прислонилась к плечу Орландо, и тот прижался щекой к шелковистой макушке. — Видишь, он каждый раз заказывает приватный танец. Эта маленькая деталь однозначно нам на руку.
— Можно было бы попытать счастья с поиском кандидатки в одном из клубов, принадлежащих Пьеро, но…
— Постой-постой, — Мишель шокировано уставилась на мужчину. — Пьеро? Тот самый Пьеро? И он владеет клубами? То есть — прямо клубами? Прямо ночными со всеми прилагающимися к ним алкоголем, танцами и…
— Чисто номинально — практически всё его время отнимает работа в компании, — Рицци развеселила реакция девушки, и он от души засмеялась. — Дела уже давно ведёт его сын.
— Ну ладно тогда, — девушка снова прижалась к мужчине, греясь от горячего, словно печка, тела. — Но мне кажется, не стоит привлекать посторонних людей — никогда не знаешь, что может пойти не так. А я могла бы…
— Ни за что! — рыкнул Орландо, переходя в режим всепоглощающей итальянской ревности. — Чтобы все эти непонятные мужики там пялились на мою женщину?!
— Да брось, что они там успеют разглядеть! — отмахнулась беззаботно девушка, не обращая внимания на пылающего возмущением возлюбленного. — Как только я вычислю Марко Вегу, я тут же заманю его в приватную кабинку — и дело сделано! Дальше уже им займёшься ты.
— Но твоё лицо…
— Надену маску, в этом не будет ничего подозрительного.
— Но!
— Так, всё, — прервала поток возмущений девушка, чуть отодвигаясь и передавая в руки Орландо чашку остывшего чая. — Пей, он с ромашкой, и начинай мыслить рационально. И признай, что моё предложение не лишено здравого смысла.
— В мире не хватит ромашкового чая, чтобы успокоить ярость в моей груди*, — пробурчал Орландо, вынужденный признать, что девушка права в том, что безопаснее всего будет не вмешивать в план третьих лиц, но внутренне всеми фибрами души продолжая возмущаться такому повороту. — В любом случае, нам потребуется время, чтобы всё уладить.
— У нас оно есть — Марко бывает в клубе в ночь с пятницы на субботу, стабильно. Сегодня вторник.
— Два дня. Ну, в принципе, должно хватить. И я к пятнице тоже как раз относительно приду в себя. Главное, чтобы голова перестала кружиться, а то я ощущаю себя так, словно сутки напролёт катался на карусели, не слезая.
— Сочувствую, дорогой, — Мишель в знак поддержки похлопала его по плечу. — Пей чай, и будем уже ложиться спать. Утро вечера мудренее, а мне ещё и на работу с утра. Ты же не допустишь, чтобы я снова явилась в академию невыспавшейся и с мешками под глазами на половину лица?
— Ни в коем случае, львёнок. А то ещё подашь на меня в суд по правам человека, скажешь, плохо с тобой обращаюсь.
— А это неплохая идея, Рицци. И отсужу твоё состояние!
— Я тебе и так его отдам, — он погладил свободной рукой внезапно зардевшуюся девушку по щеке. — Без суда и следствия. Как и свою жизнь. Хотя она и так давно уже принадлежит тебе.
— Тогда я должна защищать свою собственность, верно? — Мишель закусила губу, чтобы не расплакаться от счастья и нежности, переполнявших её душу в это самое мгновение. — Я участвую в поимке Марко в пятницу. И как бы ты ни пытался отговорить меня — у тебя не выйдет. Ясно?
— Моя храбрая, маленькая защитница, — Орландо притянул её к себе ближе, отставил опустевшую наполовину кружку и прижался своим лбом к её, закрывая глаза, растворяясь в Мишель, каждой клеточкой тела ощущая, как эта девушка проникает всё глубже, так, что и не оторвать его от неё теперь живым. — Когда всё это закончится, когда наконец я смогу пообещать тебе безопасность и покой, позволишь ли ты мне идти с тобой рука об руку до конца земной жизни и за её пределы не твоим возлюбленным, но мужем?
— Ты… — хрипло выдохнула девушка, когда смысл его слов достиг её разума и разрядом прошёлся по венам, — ты делаешь мне предложение, Орландо?
— Оно самое, синьорина Леоне, оно самое.
— А вдруг однажды ты пожалеешь?
— Никогда, — отрезал Рицци. — Ни на одну секунду. Но ты вольна всё взвесить и хорошенько обдумать. Я не прошу у тебя ответа сейчас, ты…
— Да, — она прижалась к его губам, всхлипнув, а потом принялась покрывать любимое лицо короткими, лихорадочными поцелуями. — Тысячу раз да!
— Правда?
— Правда.
— Я счастлив, очень-очень счастлив, — целомудренным поцелуем итальянец коснулся лба теперь уже его невесты. — Конечно, традиционно к предложению прилагается ещё кольцо, но я как-то не подготовился, так что простите уж своего нерадивого жениха, прекрасная синьорина! В ближайшее время я постараюсь искупить свою вину!
— А я прослежу, чтобы вы непременно сдержали слово, синьор жених, — девушка отобрала у Орландо ноутбук и вместе с бумагами отнесла на комод. — А теперь спать, дорогой мой, спать!
***
«Монополь» встретил Марко уже привычным шумом и завесой тяжёлого, сладковатого дыма. Место было не самое лучшее, но на большее у парня не хватило бы денег, а в самые злачные места Флоренции он соваться брезговал. Этот клуб являл собой компромисс, к которому Вега мог позволить себе прийти. С тех пор, как умерла мать, вся его жизнь была посвящена неусыпной заботе о младшей сестре, что, конечно, сказывалось на его личной жизни — у него просто не было времени на девушек. Да и средств, что уж там говорить. Поэтому раз в неделю он оставлял сестру на ночь с соседкой, по доброте сердечной заботившейся о них, и приходил сюда, чтобы выпить и провести время в приятной компании одной из танцовщиц. Молодой человек заказал виски и, оперевшись на барную стойку, принялся высматривать себе девушку, которой предстояло развлечь его в приватном кабинете, который в «Монополе» по размерам больше напоминал туалетную кабинку. Марко тяжело вздохнул. Ну, если признать, то две кабинки, объединённые в одну, но ситуацию это особо не меняло. Его взгляд привлекла светловолосая танцовщица на подиуме по левую руку от него. Обычно он предпочитал брюнеток, но эта златокудрая сирена двигалась так, что от неё глаз было невозможно отвести, притягивая внимание всех мужчин в прокуренном зале. Маска, скрывавшая половину лица, позволяла разглядеть только точёный подбородок, пухлые губы да совершенно колдовские серебристо-серые глаза. Вега одним глотком прикончил напиток и решительно двинулся к хозяину клуба — тот никому не доверял «своих девочек» и верховодил в зале самостоятельно. После короткого разговора, парень подошёл к выбранной девушке и протянул руку в приглашающем жесте. Танцовщица склонила головку на бок, словно раздумывая, принять ли приглашение незнакомца, но после секундного колебания вложила маленькую, теплую ладошку в ладонь Марко, которого тут же прошиб холодный пот, сменившийся внезапно жаркой волной, ударившей в голову. Он плохо помнил, как довёл её до кабинета, который ему позволил занять хозяин, сосредоточенный лишь на свежем цветочном аромате, окутывавшем следующую за ним златовласую ведьму. Стоило им только войти, как она толкнула его на диван, и он упал в продавленные подушки, словно в трансе. Загадочно улыбаясь, девушка чуть отошла, поводя бёдрами, и Марко гулко сглотнул, голодным взглядом скользнув по стройным ногам выше, охватывая тонкую талию, затянутую в корсет, и небольшую, аккуратную грудь. Вновь встретившись с загадочными, ртутью переливающимися глазами парень выдохнул:
— Станцуешь для меня?
— О, синьорина непременно станцует, только не для вас, синьор Вега, — Марко подскочил с дивана и развернулся к прошуршавшей за спиной занавеске, резко бледнея. Из тени выступил Орландо Рицци собственной персоной, за плечом которого маячила массивная фигура Франческо Палладино. — Однако всей душой надеюсь, что вы не откажете подарить последний танец мне, Марко?
Парень было попятился к двери, но было поздно — танцовщица уже закрыла дверь на ключ, отрезая ему путь к бегству. Маска была по-прежнему на ней, но сама она завернулась в длинный кардиган и прислонилась к дверному косяку. Марко Вега успел только подумать, что ему пришёл конец, когда сильная рука схватила его за шкирку, как котёнка и бросила на диван. Палладино, подтверждая свою репутацию самого смертоносного капореджиме семьи Рицци, мгновенно переместился за спину парня и сжал его плечи до синяков, полностью обездвижив. Его непосредственный же шеф, закинув ногу на ногу, устроился напротив на каком-то колченогом стуле, как всегда одетый с иголочки, словно находился не во второсортном ночном клубе, а на важной встрече с какой-нибудь шишкой, и начал с мрачной усмешкой:
— А теперь, синьор Вега, мы с вами потанцуем.
