***
Где-то во время третьей чашки чая и его миллионного спора с самим собой – ты её не любишь, она никогда не захочет быть с тобой, ты недостаточно хорошо её знаешь – Гермиона вырвала его из размышлений. - Ты не собираешься открыть свой подарок? Он повернулся к ней, автоматически делая непроницаемое лицо. Она положила руки на край дивана и с улыбкой выжидающе смотрела на него. Он приподнял бровь. Она уткнулась подбородком в подлокотник его кресла, а он нахмурился. Когда она успела положить его туда? - Открывай! – сказала она. – Он не кусается, обещаю. Он слегка улыбнулся и призвал магией подарок, что приготовил для неё. - О! – Кажется, она обрадовалась и взяла по-простому упакованную коробку. – Значит, мы оба выполнили свои решения! Она начала теребить узел веревки на упаковке. - На самом деле я не дружу с узлами – они сводят меня с ума, – Гермиона взглянула на него. – Давай, открывай свой! Он указал на свёрток, который дал ей. - Нет, я никогда не использую магию, чтобы открывать или упаковывать рождественские подарки! Казалось, она искренне пришла в ужас от этой идеи. Она поняла, о чём я хотел спросить… снова. В замешательстве он снял с подарка обёртку – в этом году светло-голубую с серебристыми снежинками и белой лентой – и обнаружил книгу. Он перевернул её, чтобы посмотреть на название. 101 Грубый Жест. Серьезно? Гермиона захихикала, всё ещё сражаясь с узлом, наблюдая за ним из-под ресниц. Он открыл книгу и просмотрел несколько страниц с иллюстрациями. Он не был уверен насчет выражения своего лица. Это что оскорбление? Она издевается над ним? Эта мысль жгла его душу. Я не влюблён в неё! Нет! - Северус, - Гермиона перестала теребить узел и осторожно коснулась его руки. – Я не издеваюсь над тобой, честно. Я подумала, что это будет смешно, и подумала, что это развеселит тебя. Это, наверное, единственные оскорбления, которых ты не знаешь. Ты можешь уничтожить человека и его настроение на целый день одним единственным едким комментарием. Ты всегда мог. Ты же знаешь, что твоё остроумие, ну, довольно резкое, - она взглянула на упаковку у себя на коленях. - К тому же, - она убрала свою руку и с рыком попыталась развязать узел зубами. – Признаюсь, это что-то вроде запасного подарка, но другой будет немного позже, извини. Ты получишь его к своему дню рождения, обещаю. Ты не разобьешь мне сердце, если тебе не понравилась книга. Мерлин, что ты сделал, склеил этот чёртов узел?! Она нахмурилась и передала свой подарок. - Я не могу. Развяжи. Он посмотрел на неё. - Пожалуйста? Она улыбнулась ему. - Ну, пожалуйста? Он взял проклятый свёрток, наблюдая за ней и вкладывая как можно больше насмешки во взгляде. - Никакой магии. Он взглянул на книгу на коленях и отсалютовал ей номером 27. Восторженный смех Гермионы зазвучал в библиотеке.***
Помешивая последнее на сегодня зелье, Северус признал, что это был хороший, если такое слово вообще применимо к его жизни, канун Рождества. Поттер в этот раз не пытался загнать его в угол, чтобы спросить о матери. Молли успела всего несколько раз извиниться, прежде чем он сбежал от неё. Минерва не пыталась пригласить его на Новый Год в Хогвартс. А Гермионе понравился подарок. Вообще-то, она поцеловала его в щеку, и даже спустя три дня он всё ещё боролся с желанием прикоснуться к этому месту пальцами. Я не влюблен в неё. Он непрерывно доказывал себе этого, но его сердце напевало: «Да, ты прав!», а потом он всерьез задумался об этом. Проблема была в том, что он изо всех сил пытался отговорить себя. Он не считал, что достаточно хорошо её знает, но при этом отказывался от возможности увидеться. Она пригласила его на Новый год – он отказался. Она пригласила его на новоселье – отказался. Правда, оправдывался тем, что там будет Поттер, но по правде… Что ж. Это будет намного сложнее, чем он думал. Его работодатель выругался с другого конца лаборатории, где что-то взорвалось. Иногда он ненавидел эту работу.***
Гермиона писала ему несколько раз. Один раз она спросила, есть ли у него кофеварка. Он ответил, что не пьет кофе. Хотя раньше такой прибор был, но он отправил его на помойку. Она спросила, не хочет ли он приехать к ней на свой день рождения. Она даже предложила приготовить ему торт. Я вообще не отмечаю этот день, не нужно суетиться. Он ожидал, что на этом всё и закончится. Видимо, ему было запрещено не отмечать свой день рождения.Дорогой Северус,
Он удивился, когда она начала добавлять «дорогой» в начале своих писем, а его глупое-глупое сердце ликовало.Прости, если чем-то тебя обидела, я хотела отметить твой день рождения вместе. Ты не можешь избегать меня везде, кроме рождественских вечеринок! Итак, приглашаю ко мне, будем только мы, как на Рождество, обещаю. Только чай, книги и торт. Я бы предложила ужин, но боюсь, что мои кулинарные способности ограничиваются консервами, бутербродами и, возможно, спагетти. Ты должен прийти, Северус, или я выслежу свою чертову сову до твоего порога и буду сидеть там с тортом, пока ты меня не впустишь или пока я не замерзну. И я буду петь всё время. Как можно громче и фальшивей. Да, я тебе угрожаю. Не очень хорошо, конечно. Но это хоть работает?
Глупая гриффиндорская настойчивость. Однако, его грела мысль, что она заботится о нём, пусть и заставляет «отмечать». Последним, кто предлагал ему «отметить» день рождения, был Люциус, он был подавлен, сильно напился и проснулся с татуировкой. После этого он перестал пить. Иногда позволял себе бокал или пинту, но больше так не пил. Гермиона любит вино? Он не знает. Сколько всего он о ней не знает, слишком много. Он осмотрел свой дом. Темный и удручающий. Гермионе здесь не место. Он вздохнул и посмотрел на сову.Гермиона, В твоей квартире есть кухня? Северус.
***
Он смотрел на открытый подарок с любопытством, смущением и разочарованием. Вечер прошел хорошо. Он заставил её заварить пуэр, пока он готовил ужин, ничего особенного, Гермиона и сама могла бы приготовить его, если бы захотела. Кстати, чай был его рождественским подарком от него. У них был торт – к счастью, она не настаивала на задувании свечей. А потом она подбежала к одной из книжных полок и взяла коробку. Она подарила ему мобильный. Он посмотрел на неё. Она улыбнулась. - Это мобильный. Он закатил глаза и фыркнул. Я прекрасно знаю, что это мобильный, глупая женщина. Я хочу знать, какого черта ты мне его подарила. - Они улучшились за последнее время, смотри. Гермиона достала из сумочки похожее устройство. - Теперь они могут доставлять текстовые сообщения, понимаешь. И я подумала… ну, в Хогвартсе он не сработает, слишком много чар, но в твоем доме, в Лондоне и на большей части Косой Аллеи он будет работать. Северус нахмурился и взял свой мобильный телефон. - Вот почему я спрашивала, есть ли у тебя кофеварка… Я знаю, что ты не пьешь кофе, но я подумала, что так смогу узнать, есть ли у тебя электричество, ведь его надо заряжать. Я внесла предоплату за связь за шесть месяцев… если тебе он не нравится, ничего страшного, я подумала, ты можешь попробовать. Видишь… Он покрутил его в руке и вопросительно посмотрел на неё. Зачем? Зачем ты дала мне его? Она что-то сделала со своим телефон, и его телефон тихонько завибрировал. Открыв его, как до этого сделала Гермиона, он посмотрел на экран. - Мне нравится разговаривать с тобой, Северус. Вот почему. Он мягко улыбнулся, первой настоящей улыбкой за долгие годы. Она подошла и присела на подлокотник его кресла, рассказывая ему о зарядном устройстве и обмене сообщениями, в то время как его мозг пытался сосредоточиться на её словах, а не на тепле её близкого тела. Той же ночью, положив остаток торта в холодильник, - как, чёрт возьми, она узнала, что я сладкоежка, - он поколебался, но открыл мобильный. Ответить. Набрать текст. Отправить. И в своей квартире Гермиона Грейнджер получила свое первое сообщение от Северуса Снейпа. - Мне тоже нравится с тобой разговаривать.