Нерв

Изо рта идет пар, похоже, на улице снегопад — сквозняк задувает в щель под потолком дождевые капли и несколько снежинок. Сегодня поганый ублюдок пришел рано — скрежет открываемой дверцы разбудил ее, вырвал из объятий нервного забытья. Опять пакет из супермаркета был брошен вниз, но сегодня там была не только еда. Тонкий флисовый плед — светло-голубой, новый, свернутый в рулон, с наклейками скидок и значков распродажи. Ее удивляет подобная… забота? Она не понимала, почему он поддерживает ей жизнь, почему до сих пор не убил, или не сделал с ней чего похуже. Для чего она ему нужна, зачем он ее здесь запер? Она сорвала голос в первый день, когда кричала, звала на помощь, то на сунийском, то на союзном языке, в надежде, что кто-то услышит, придет, и поможет ей выбраться из этой ямы. — Что тебе от меня нужно?! Зачем ты меня сюда привез?! — спрашивала она каждый раз, когда люк в потолке открывался. И каждый раз не получала никакого ответа. Она думала, что ее похитили, так как хотели получить деньги. Ее дядя богатый, важный человек, наверняка у него есть любая сумма, чтобы заплатить ее похитителям. Так почему же она до сих пор здесь? Почему ее не ищут? Там, снаружи все позабыли о ней, и она стала никому не нужна?.. Она разворачивает плед, и кутается в него, набросив на плечи. Так теплее, ее грязное, пропитанное потом пальто совсем не грело. Ходит из угла в угол, разминая затекшие мышцы, продолжая размышлять. Если не деньги, тогда что ему нужно?.. Ее тело? Он к ней не прикасался. Она знала, каково это, но он не сможет отнять у нее чистоту. То, что у нее забрали, уже не отнимешь во второй раз. Происходящее тогда она запомнила плохо, да и не хотела об этом вспоминать. Иногда во сне, она будто заново переживала эти события. Снова видела, как в дом врываются вооруженные мужчины, как ее выволакивают из-под кровати… — Хотите ее потрогать? — противный скрипучий голос солдата в форме отогакурской армии, с маленькими глазками и огромными, шершавыми ручищами, которые словно рептилии забираются ей под одежду. Сквозь пелену боли она слышала чужой смех, фразы на незнакомом языке, непонятные шорохи и звуки. Потом все пропало, будто уши ей заложило ватой, и она отключилась. Она пришла в себя в госпитале. Чистые простыни, запах медикаментов, на ней милая пижама в розовых облаках… Внизу живота все болело, а заглянув под рубаху, она заметила у себя возле пупка несколько швов. — Все хорошо, ты в безопасности, — к ее постели подходит врач — миловидная женщина с короткими каштановыми волосами. На ломанном сунийском, она говорит ей, что все в порядке, и она скоро поправится. Правда теперь у нее никогда не будет детей… Дети?.. Ее это так удивило. Как вообще можно о таком думать, она же сама еще ребенок!.. Она вытаскивает из пакета хлеб — он еще теплый, согревает пальцы. Сосредотачивается на вкусе, чтобы отогнать неприятные мысли. Все, что произошло тогда — случилось не с ней, а с другой девочкой. Это другую девочку бросало в дрожь от одного только взгляда на мужчин. Это другая девочка не могла подняться с постели и дойти до туалета без посторонней помощи. Другую девочку выворачивало наизнанку, другая девочка мочилась малиновым сиропом, другая девочка испытывала отвращение глядя на себя в зеркало, и прикасаясь к себе. А с ней все совсем не так. У нее есть друзья — Карин и Гаара, увлечения, любимая музыка… У Карин скоро день рождения, и ей хотелось навестить подругу. Мобильника у Карин не было, она не могла связываться с ней по телефону и в соцсетях. А писать письма — это старомодно, да и идут они долго. Поэтому выход был только один — приехать в лагерь лично. Она скопила достаточно карманных денег, ей хватило бы этого на дорогу. Чтобы выбраться из «Камелии» ей нужен был сообщник, и он очень скоро нашелся, это была огромная удача — знакомство с тем человеком. Она считала, что на него можно положиться. Они все продумали и договорились о времени и месте побега. Только вместо железнодорожной станции он привез ее сюда. И… был ли это действительно ее друг?.. Она садится в свой угол, где расстелена картонная коробка, набрасывает плед на голову, как капюшон, и пытается вспомнить вечер, перед тем как она оказалась здесь.

***

— Она хотела вернуться к своим друзьям, в лагерь, из которого приехала. — Сарада смотрит в пол, боясь встретиться с ним взглядом. — Я думала, что она шутит… В интернате плохо, здесь одни враги, естественно ей захотелось сбежать отсюда, отмечает про себя Какузу. Наверняка, она просила Пейна забрать ее, но тот не слушал. В случившемся есть и его вина. -… но она собрала вещи, и когда мы пошли вниз, на вечернюю перекличку, незаметно вышла на улицу. Она забыла свой телефон, я нашла его на постели, у нас в комнате. Он все время звонил, звонил… Я не могла отключить в нем звук — чтобы разблокировать экран, нужен был отпечаток пальца… Какузу хмурится — у него обычный мобильник, старая, поцарапанная трубка с кнопками, которой до современных смартфонов как до луны. С его телефона можно было только позвонить, и, максимум, отправить смс, но он этой функцией никогда не пользовался. — Ох, нифига ты динозавр! — изумился Хидан, увидев его потрепанный мобильник, по которому он звонил Быку 12 лет назад. — Неужели он до сих пор работает?! Какузу кивает, и у Хидана тут же начался словесный понос про прогресс, про современные технологии, что нельзя в 21 веке быть таким отсталым. На следующий же день он сделал ему подарок — принес огромную сенсорную лопату популярного бренда с кучей полезных функций, истратив на нее всю зарплату. Камера, доступ в интернет, разные приложения — вещь действительно неплохая, и стоила своих денег. — У меня теперь нет денег на проезд, — утром Хидан, со взглядом побитой собаки, собирался на работу. — Какузу, хватит ржать! Лучше дай мне денег на такси, я опаздываю! Какузу тогда от души расхохотался — любитель широких жестов сел в лужу, это вполне в его стиле. Хидан весьма небрежно относился к деньгам: он вносил свою часть платы за квартиру, а остальные средства тратил на «ништяки жизни», порой совершенно бесполезные. Гаджеты, видеоигры, кроссовки разных марок, и еще куча всего, без чего прекрасно можно было бы обойтись. Подарком Хидана он все равно пользовался редко, в основном в поездках, когда не было доступа к компьютеру. Для звонков ему было достаточно его старого мобильника. Его можно было не заряжать неделями, сеть ловила почти везде, к тому же, выделенная линия, защищенная от прослушки — в свое время ему пришлось раскошелиться. Этот раритет может и уступает в функциональности устройствам нового поколения, но он надежный, он его не подведет. Отпечаток пальца… да, такая фишка была и в его навороченном телефоне, подаренном Хиданом. Рассказ Учихи логичен, последователен, и нигде не провисает. Менее опытные коллеги из полиции наверняка бы ей поверили. Но только не он. Чутье подсказывало ему, что это лишь тонкая завеса, паутина лжи, которую та наспех пытается соткать, и выдать некоторые факты, которые действительно имели место быть в тот вечер, за полуправду, скрывая самое главное. — Хорошо, ты нашла мобильник, — Какузу делает вид, что поверил ей. — Зачем ты его спрятала? Почему не отнесла кому-нибудь из учителей? — Кушина сама меня попросила об этом, — Сарада поджимает губы. — Она прислала мне сообщение с телефона своего друга, который помогал ей сбежать. Написала, что забыла мобильник, и попросила спрятать телефон в книжке. Ее нужно было вынести на улицу, и оставить возле оранжереи, чтобы она могла его забрать. — И почему ты не выполнила ее просьбу? — Какузу выгнул бровь, поражаясь, как ловко Сарада переобулась в роль жертвы. — После того, как она пропала, поднялся переполох, выйти на улицу стало невозможно. Везде были учителя и охранники, — Сарада совсем успокоилась, видимо, решив, что теперь она контролирует ситуацию. Какузу усмехается про себя — наивная дурочка до сих пор не может понять, кто перед ней. — Я сообщила ей об этом, она сказала оставить мобильник у себя, пока она не вернется. Я пообещала ей, что никому ничего не скажу, а все сообщения стерла. Вот и все. — Я что за друг, который ей помогал? Ты его знаешь? — Понятия не имею, кто это, — та пожимает плечами. — Кушина мне о нем ничего не рассказывала, — она поднимается с табуретки, собираясь выйти из класса. — Сядь, — Какузу хватает ее за шкибот, и с силой усаживает обратно. — И будешь сидеть, пока я с тобой не закончу, — рыкнул он. — Я… я вам все рассказала! — ее голос задрожал, она снова была напугана. — Чего вы еще от меня хотите? — Я хочу услышать правду, — он устремил на нее тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей. — Правду, Учиха, а не эту складную выдумку, которую ты сейчас мне заливала. Все ваше поколение помешано на электронике: вы спите, ходите в туалет со своими гаджетами, и ты думаешь, я поверю, будто Кушина «забыла» свой телефон именно тогда, когда он был ей больше всего нужен? В день побега, когда ей надо быть на связи, чтобы координировать действия со своим помощником! Ты специально забрала его, чтобы сорвать ей планы, ведь так? — Сарада молчит, но секундного удивления в ее глазах хватает, чтобы понять — он попал точно в цель. — А потом, когда у нее, не смотря на это, все-таки получилось сбежать, ты продолжила его скрывать, потому что не хочешь, чтобы Кушина, или, как вы ее тут прозвали «Годзилла» вернулась назад! — он еле сдерживается, чтобы не потушить окурок, прижав его к лицу этой малолетней сучки, решившей водить его за нос. — Если мы ее не найдем, то скоро твою соседку начнут присылать по частям ее дяде. Да-да, Учиха, не смотри на меня так, — Какузу наслаждается гримасой ужаса на ее лице. — Возможно, убийца и о тебе не забудет, и отправит палец, или глаз в знак благодарности — ведь ты его сообщница. Без телефона Кушина не могла позвать на помощь, или хотя бы дать знать, где она. Ты очень ему помогла, уверен, он не оставит этот жест без внимания. — Я… я думала… она уехала в свой лагерь, — Сарада все-таки разрыдалась, закрыв лицо ладонями. — Что он… отвез ее туда… он не убийца, нет, не может быть! — ее плечи подрагивали, а сама она, то и дело всхлипывая, смотрела куда-то мимо Какузу. — Нытьем делу не поможешь, — Какузу скользит усталым взглядом по ее ссутулившейся фигуре, он добился своего. Момент признания, раскаяния наконец-то настал, но он не ожидал, что ему придется использовать технику допросов на двенадцатилетней девочке. Девочке, которой хватало ума затравить одноклассницу, и скрывать улики от полиции. — Расскажи мне все, — продолжил он уже спокойнее. — Почему была организована эта травля, что вы не поделили? Что на самом деле случилось в тот вечер, когда Кушина пропала? — он отбросил окурок в сторону. Сарада глубоко вздыхает, чтобы успокоиться, утирает слезы, протирает подолом юбки очки. Кажется, она готова начать. — И вот еще что, — Какузу упер локти в колени, и сцепил пальцы перед лицом в замок. — Больше не пытайся меня обмануть. И не думай, что ты умнее меня, — последнее предупреждение, перед тем, как рассказ Учихи вернет его на несколько дней в прошлое.

***

Наконец-то вторник, сегодня будет урок верховой езды. Сарада тщательно к нему готовилась: она прочла почти все книги из библиотеки о лошадях, статьи в интернете по уходу, про то, какой корм лучше всего выбирать… со всеми этими знаниями она точно произведет впечатление. Сегодня, она снова увидит е г о. Сын конюха, он иногда приходил помогать отцу на конюшню, а сам учился в соседней школе неподалеку. Минато был на два года старше, высокий, голубоглазый блондин — ну просто принц из сказки, все девчонки по нему вздыхали. Но Сарада была уверена, что из всех он заметил именно ее. Минато всегда ей улыбался, помогал завести коня в стойло, однажды даже сказал, что ему нравятся ее очки. Поэтому, она ждала, что вот-вот настанет день, и он пригласит ее на свидание. У Кушины сегодня первое занятие, она до этого никогда не каталась на лошади. Сарада недовольно морщится, ей навязали эту новенькую, чтобы помочь освоиться в школе. Все бы ничего, но ей не хотелось, чтобы именно сегодня, когда Минато будет здесь, Кушина путалась под ногами. — Привет, Сарада! — Минато машет ей рукой, он сейчас стоял, и расчесывал гриву гнедой кобыле. Сердце подскочило, и словно забилось где-то в горле — он ее ждал! Теперь-то точно все получится, Минато предложит ей встречаться, вне всяких сомнений! — Как дела у Зарянки? — Сарада погладила кобылицу по длинной, вытянутой шее. — Я читала, что для того, чтобы шерсть лучше росла, нужны специальные витамины… — С ней все в порядке, — беззаботно отзывается Минато, глядя на Кушину, — та стояла посреди конюшни, не зная, куда себя деть. — А как зовут твою подругу? Что?.. Подругу?.. Зарянка мотнула головой — Сарада слишком крепко вцепилась пальцами в ее шерсть, глядя, как Минато подошел к Кушине, чтобы познакомиться. Что еще за дела?.. Кушина ничего не знает о лошадях, это она, Сарада, штудировала энциклопедии и страницы в интернете, чтобы лучше всех в классе разбираться в этом! Почему этой новенькой столько внимания? Эта клуша двух слов на союзном языке связать не может, почему с ней все носятся, как с писаной торбой?! Начался урок, пока все занимались с инструктором — Минато не отходил от Кушины. Помогал сесть в седло, держал поводья, шутил — Сарада видела, как эта дурочка рассмеялась. Может, Кушине ничего неизвестно о лошадях, зато она красивая. У нее длинные, яркие волосы, ногти накрашены разноцветным лаком, выразительные серые глаза… По сравнению с ней — Сарада просто уродина, серая мышь, с ее внешностью ей ничего не светит. Она похожа на своего отца, Саске. Пошла бы в маму — была бы красавицей. А так… От отца ей досталось плохое зрение — ей пришлось носить очки чуть ли не с детского сада, темные волосы, которые плохо, медленно росли, и никак не хотели ложиться. Из-за музыкальных занятий ногти приходилось коротко стричь… Свою соперницу она сможет обойти только умом, но, похоже, Минато не очень интересовало это качество. — Увидимся завтра! — прощается он с Кушиной, и та, с идиотской улыбкой на лице, медленно идет в сторону жилого корпуса. Завтра?.. Завтра же нет никаких занятий по верховой езде! Сарада закусывает нижнюю губу, чтобы не разреветься от обиды — ее мечта только что сбылась у другой девочки. В тот же вечер у Кушины появилась унизительная кличка, и Сараде удается настроить против нее других одноклассниц. Сеять семена раздора очень просто: слово здесь, слово там. Достаточно было сказать Кин, будто Кушина говорила подруге по телефону, что та похожа на толстую корову — и все, на нее ополчились все девочки в общежитии. Та долго держалась. Сарада хотела довести ее до слез, чтобы хотя бы здесь обойти, выиграть в этой гонке, насладиться собственным превосходством. Она продолжала общаться с Минато, Сарада заметила, что у Кушины появился аккаунт в соцсети, и тот был ее единственным другом. Несмотря на то, что ее жизнь превратилась в ад, та ни разу не заплакала, чем выводила Сараду из себя еще больше. Все ей сочувствовали, мол, как она может делить комнату с такой идиоткой, и Сарада уже хотела подговорить остальных девочек запереть Кушину где-нибудь в кладовке, на день-другой, когда все резко переменилось. В столовой она набросилась на Кин, как разъяренная львица, Сараде даже на секунду почудилось, что та возьмет и перережет ей горло. Все общежитие притихло, даже некоторые учителя теперь ее побаивались. Она где-то читала, что сунийцы — мстительный народ из красных песков, и теперь опасалась, что если Кушина прознает, кто на самом деле отравлял ей жизнь все это время, та непременно расправится с ней самым жестоким образом. Поэтому, она сменила тактику. Была с ней вежлива, даже иногда помогала с уроками. А сама наблюдала, искала слабое место, чтобы потом ее подставить. Так подставить, чтобы ее выгнали из академии. И случай, наконец-то, представился. Кушина рассказывала ей о жизни в лагере, о оставленных там друзьях, будто бы ей это было интересно. — У Карин скоро день рождения, я хочу с ней увидеться, — призналась она. — Через неделю каникулы, — Сарада откладывает книгу в сторону, — сможешь поехать, навестить ее. — Я не буду дожидаться каникул, — пожала плечами Кушина. — Минато поможет мне добраться до станции, сегодня вечером я сяду на поезд, и поеду туда. — Ничего не получится, — Сарада навострила уши, надеясь выведать детали плана. — Тут кругом охранники, с территории вечером тебя не выпустят. — Конюшни не охраняются, — Кушина подошла к шкафу, и вытащила оттуда стопку одежды. — Рядом с ними, в ограждении имеется служебный вход, у отца Минато есть от него ключи. Минато воспользуется ими и выпустит меня оттуда. Он будет ждать меня снаружи, на его велосипеде мы доедем до станции. Сарада нахмурилась — черт, это может сработать! Ну, ничего, она подождет, когда Кушина уйдет, и обо всем расскажет директрисе — за такой проступок ее точно выгонят. Кушина ушла в столовую, Сарада тоже хотела пойти туда, когда услышала, что ее мобильник зазвонил, где-то в недрах постели. Она не обратила на это внимание, но тут же и ее телефон засигналил о новом сообщении. Это Минато! Сарада не могла поверить своим глазам: он сам нашел ее профиль в соцсети, и написал первым. Значит, она ему все-таки нравится! Ну, наконец-то он понял, что она лучше этой глупой сунийки… Сарада, я не могу дозвониться до Кушины. Пожалуйста, скажи ей, что все отменяется, я не смогу прийти сегодня. В ярости она чуть не швырнула свой мобильник в стену. Вот же!.. Опять она и здесь все испортила, эта рыжая овца! Он написал ей, потому что беспокоился за нее, а не потому, что скучал по Сараде. Сарада стискивает зубы, ну ничего, сейчас она ей устроит! Подходит к постели Кушины, находит ее телефон в складках одеяла — весь в блестках, с рогатой чувырлой на задней панели. Нужно его куда-то спрятать. Глаза мечутся по комнате, и вскоре она находит подходящее место — корзину для грязного белья в ванной. Бросает трубку в самую гущу, накидывает тряпье сверху, чтобы Кушина не услышала, как он зазвонит. Минато она написала, что все передаст, но на самом деле ничего Кушине не скажет. Никто к ней не придет, вот пусть стоит возле конюшни и ждет его как дура! Пусть все ее надежды рухнут, пусть ее накажут по полной программе, как тогда, когда она чуть не вырезала глаз Кин во время стычки в столовой. Сарада пытается придать себе свой обычный, невозмутимый вид, и идет с остальными девочками ужинать. Скоро будет вечерняя перекличка, а потом отбой, и все разойдутся спать. Кушина заканчивает последние приготовления, снимает пальто с вешалки, когда замирает посредине комнаты, а потом начинает рыться у себя в вещах — ищет мобильник. — Сарада, ты не видела мой телефон? — спрашивает та, сев на корточки, заглядывая под кровать. — Ты положила его в сумку, — отвечает она, перевернув страницу книги, которую читала сидя в постели. Кушина задумчивым взглядом обводит комнату, а потом все же вешает сумку себе на плечо, не став ее проверять. Они вместе с остальными воспитанницами спускаются вниз. В просторном холле возня, смех, девчонки шушукаются, Кушина незаметно проскальзывает к главному входу. Приходит дежурный воспитатель, начинает сверку по именам. — …Рюзаки? — Здесь! — …Сенджу? — …Здесь! — …Учиха? — Здесь! — …Узумаки? Молчание. Все переглядываются, но нигде не замечают знакомой рыжей головы. — Узумаки? — повторяет воспитатель, нахмурившись. — Кушина? Среди девочек начался ропот, кто-то говорит, что видел, как она шла по лестнице вместе с остальными. Старшеклассницы бегут проверять библиотеку и столовую, поднимаются в общежитие, но естественно никого не находят. Всех загоняют в спальни, остальные учителя с персоналом бросаются на поиски. Ну теперь-то этой сунийке влетит! Теперь ее точно исключат, злорадствует Сарада, поднимаясь к себе в комнату. Сарада достает мобильник Кушины из корзины для белья. Она хочет прочесть ее переписки, узнать все ее секреты, но главное — узнать больше о Минато, чтобы ей было легче ему понравиться. Экран заблокирован, и требует отпечаток пальца. Вот черт! Она не ожидала, что у этой курицы окажется такой крутой мобильник. У Сарады телефон попроще, она просила у матери новый, но ответ всегда был один и тот же: — Ты знаешь, что я об этом думаю, — строго начала мать. — Все необходимые функции есть в твоем телефоне, зачем тебе новый? Демонстрация богатства это не способ кого-то впечатлить или завоевать чье-то расположение. Люди ценятся совсем за другие качества, на забывай об этом, Сарада. Телефон неожиданно зазвонил, Сарада едва не выронила его из рук. В комнату постучали. Она бросает мобильник обратно, но даже сквозь ворох грязной одежды слышно, как голосит эта рогатая певица, черт бы ее побрал! Сарада открывает краны в ванной, чтобы шум воды заглушил остальные звуки, и идет открывать. — Сарада, сюда скоро приедет полиция, — взволнованная директриса тяжело дышала — видимо бежала по лестнице. — Тебе лучше переночевать в другой комнате. Полиция?.. Значит, этой дурочке удалось улизнуть, и Минато все-таки отвез ее на станцию?.. Сарада была озадачена, и теперь перед ней вставала другая проблема — как быть с мобильником? Оставить там, в корзине для белья? Наверняка тут будут все проверять, и быстро его найдут… И тут у нее появилась идея: переставить сим-карту из мобильника Кушины в свой. Написать с ее номера, что с ней все в порядке, и она уехала в свой лагерь. Так все убедятся, что все хорошо, и ее вовсе не надо искать. Сарада достает из пенала скрепку, разгибает ее, подцепляет и вытаскивает из боковой панели мобильника слот для сим-карты. Телефон тут же замолкает, перестав звонить. Отлично, осталось только отправить сообщение. Ее телефон перезагружается, наконец, приветствие системы, и. Сим-карта запросила пин-код на новом устройстве. Да что б тебя! Время поджимает, нужно идти спать в соседнюю комнату. Сарада хочет бросить бесполезный мобильник среди вещей Кушины, но передумывает. Вдруг, полиция проверит отпечатки пальцев, и решит, что она как-то замешана в исчезновении своей соседки. К тому же, у Хьюги, в чьей комнате ей сегодня предстояло спать, наверняка похожий мобильник. Нужно сказать, что ее телефон глючит, и попросить «проверить» симку на ее телефоне, и незаметно отправить сообщение. Это может сработать, так что, лучше забрать мобильник с собой, пусть все думают, что он все это время был у Кушины. Сарада прячет телефон Кушины у себя в сумке, и уходит в соседнюю комнату. С телефона Хинаты тоже не получилось отправить сообщение — там опять понадобился пин-код, чтобы активировать сим-карту. Она решает избавиться от мобильника — завтра выбросит его в озеро рядом с академией. Но утром, из здания академии никого не выпускают. Полиция провела здесь всю ночь в поисках следов, теперь они стали опрашивать всех учащихся, а потом и вовсе, заставили всех собраться в актовом зале. — Всем известно, — начала с трибуны красивая женщина-полицейский с двумя пучками на голове, — что одна из учениц исчезла вчера вечером. Мы тщательно обыскали ее комнату, но не нашли никаких следов, которые могли бы объяснить причину ее исчезновения. Однако у нас есть все основания полагать, что кто-то из вас забрал личные вещи Кушины Узумаки, которые могут помочь расследованию… Сарада похолодела. — …уверена, в вашем поступке не было злого умысла. Поэтому я, Тентен, лейтенант полиции, обращаюсь к каждой из вас: пожалуйста, верните все предметы, которые вы вчера вынесли из ее комнаты. За ваш поступок никакого наказания не последует, — Тентен бросила взгляд на стоящую поодаль директрису, и так кивает, подтверждая ее слова. — Нам не хочется подвергать вас процедуре обыска и досмотра, но если никто из вас не сознается, у нас не останется выбора — на кону жизнь вашей одноклассницы. Все в зале загалдели, начали перешептываться, оглядываться, искать глазами виновного. — Я слышала разговор полицейских, — к Ино тут же повернулись все сидящие поблизости девочки, сгорающие от любопытства. — Они говорили, что поймали сигнал мобильника Кушины здесь, в академии, уже после того, как она исчезла. Им нужен ее телефон, они его ищут. Сигнал… О боже!.. Если начнут проверять сумки, и найдут мобильник — ей точно конец! В отсутствие наказания Сарада не верила — Куренай не давала никому спуску за нарушения. Но самое худшее то, что она все расскажет родителям, а весть о том, что она — бессовестная воровка разлетится быстрее ветра. Ей страшно подумать о том, что сделает с ней отец — она до смерти его боялась с раннего детства. Этот обтянутый кожей обрубок вместо руки, и мертвый, подернутый мутной пленкой левый глаз, вселяли в нее ужас. Отец всегда был холоден и сдержан, он был занят работой, она с ним виделась очень редко. Он никогда не проявлял по отношению к ней теплых, родительских чувств — не обнимал, не играл с ней в игры, не помогал с уроками. Ее воспитанием занималась мама и бабушка. Он присутствовал в ее жизни как зловещая тень, призрак, иногда возникая в поле зрения, и снова исчезая. Однажды, в их особняке проходил званый ужин, приехали разномастные гости, было полно народу и журналистов. У Сарады тогда было неудобное длинное бальное платье, оно постоянно за все цеплялось, приходилось все время приподнимать подол, чтобы сделать несколько шагов. В конце концов, она все-таки оступилась и упала, нелепо растянувшись на красном ковролине. Отец подошел к ней, она думала, что он хочет помочь ей встать. Пустой левый рукав смокинга развевался в воздухе от того, как стремительно он приближался. Он сел на корточки рядом с ней. Вблизи его слепой глаз выглядел еще страшнее — без зрачка, мутно-белого цвета, будто его пересадили от какого-то монстра. На ум сразу пришла ассоциация с глубоководной рыбой-удильщиком, его слепыми глазами, и огромной, наполненной зубами пастью. Кожа вокруг глаза бугрилась, была будто жеваной, с выступающими прожилками — след от ожога. — Не позорь фамилию, — прорычал он ей в лицо, рывком дергая ее за руку вверх, чтобы поставить на ноги. Она тогда извинялась, но отец не слушал, он тут же развернулся, и ушел к остальным гостям. Как он может быть таким холодным? Сарада всерьез задумалась, что он ее ненавидит. За весь вечер он больше ни разу не подошел к ним с матерью, делая вид, будто у него и вовсе не было никакой семьи. Тень от ее поступка ляжет на весь их почетный род, отец ей этого никогда не простит. К тому же, скоро выборы, мама говорила, как для него это важно. Да и у нее самой отношения с ним тоже не ладились, их брак трещал по швам. Сарада боялась, и в тоже время, тайно надеялась, что они разойдутся. Тогда она сможет жить как обычная девочка, без груза ответственности перед известной семьей. — …и куда я хожу, мои встречи, тебя не касаются! — она шла по коридору к себе в комнату, и услышала крики, доносящиеся из отцовского кабинета. — Ошибаешься, еще как касаются! — Сарада никогда не слышала, чтобы мама была в таком бешенстве. — Как ты, при твоем статусе, можешь встречаться с городской шлюхой?! Постыдился бы нашей дочери! — Твоей дочери, — отец с нажимом произносит это слово. — Я тебе сразу сказал, что мне не нужна семья, не надо тут строить из себя обиженную. Сакура, если тебе что-то не нравится, я знаю один классный выход из ситуации: давай, разведемся! — Ах ты!..- звук пощечины. — Вот что, Учиха, не дождешься! Я не дам тебе развод! И не позволю, чтобы моя дочь росла без отца! Возня, звуки борьбы, и вскоре отец выставляет упирающуюся мать из кабинета. — Иди к черту, Сакура, ты меня раздражаешь! — он громко захлопывает дверь. Мать, заставшая ее в коридоре, потом весь вечер ее убеждала, что все хорошо, что отец на самом деле их любит, что у него сейчас сложный период. Но Сарада знала, что все это совсем не так, и старалась не попадаться ему на глаза. Нужно срочно избавиться от телефона, но теперь вокруг полно глаз и ушей, выйти из корпуса незамеченной не получится. Выход один — его нужно спрятать. Сарада отпрашивается в туалет, пробегая мимо комнаты отдыха, хватает с полки первую попавшуюся книгу. Запирается в кабинке, бросает сумку на пол, достает из пенала ножницы. И начинает яростно кромсать «Алису в стране чудес», она сделает из нее подобие шкатулки, вырезав в страницах углубление — такой прием она видела в каком-то фильме. Снаружи будет выглядеть как обычная книжка, а внутри таится секрет. Дело сделано, мобильник теперь надежно спрятан. Главное, чтобы никто не открывал книгу, но Сарада постарается этого не допустить. Обрывки страниц, вместе с сим-картой Кушины смываются в туалете, Сарада кладет книгу в сумку между остальными учебниками, и возвращается в актовый зал. Никто, разумеется, не сознался, и полицейские просят подходить по одному к длинному вытянутому столу. Руки в белых резиновых перчатках шарят по карманам сумок, ощупывают подкладку… Сарада скрестила пальцы, когда полицейский вытащил из ее сумки стопку книг, но он не стал их смотреть, просто отложил на край стола. Пенал, тетрадки, футляр для очков…через 5 минут все вещи можно убирать, а полицейские будут продолжать поиски в комнатах других девочек. Занятия отменили, они полдня провели в актовом зале, смотря учебные фильмы о дикой природе. Вскоре им разрешают вернуться в комнаты, полицейские уезжают, академия возвращается к привычному распорядку. Сарада хочет выйти на улицу, но теперь покидать корпус без сопровождения взрослых запрещено. Как же быть, как ей избавиться от этого проклятого телефона?! Постоянно носить с собой опасно, вдруг кто-то полюбопытствует, что за книги она сейчас читает. Завтра уроки будут как обычно по расписанию. У нее появляется новый план: оставить книгу с мобильным в оранжерее, в кадке с каким-нибудь растением. И у нее бы это получилось, но… — Сарада, ты, кажется, забыла, — Хината догоняет ее после урока ботаники, и протягивает ей «Алису», поравнявшись на выходе из оранжереи. — С…спасибо, — цедит Сарада, вырывая книгу у нее из рук, чтобы Хьюга, ненароком, не заглянула внутрь. — Я хотела почитать после уроков, — добавляет она, ускоряя шаг. Вскоре становится понятно, что избавиться от мобильника на территории академии не получится. Охранников стало больше, переклички устраивали чуть ли не через каждые два часа, она постоянно находилась на виду. Через неделю каникулы, и Сарада решает выбросить и книгу, и телефон где-нибудь в городе. Она не может постоянно носить ее с собой, то, что она везде ходит с сумкой рано или поздно привлечет внимание, и это сочтут подозрительным. Нужно где-то ее спрятать, пока она не дождется каникул. Самый лучший тайник — у всех на виду. Сарада ставит «Алису в стране чудес» между остальными книгами на полке, для верности задвигает ее поглубже, чтобы корешка не было видно. Отлично. Никто ни о чем не догадается. — Завтра сюда придет один человек, — предупреждает ее директриса, — он, кажется, из полиции. Ему нужно будет осмотреть комнату… Сарада кивает, она подождет, пока он закончит в музыкальном классе. Да и нечего ему у нее искать: в прошлый раз полицейские почти и не смотрели ее половину комнаты. Ее бабушка служит в полиции, те полицейские наверняка об этом знают, и не сомневаются в ее честности. Многие взрослые, узнав, чья она дочь, перед ней заискивали, некоторые учителя делали ей поблажки, видимо, громкая фамилия сработала и в этот раз. Она наведет у себя идеальный порядок, и покажет, что ей нечего скрывать. Во время уборки, не устояв перед искушением, она выдвигает ящик тумбочки Кушины, и берет несколько лаков для ногтей — самых красивых цветов, ей давно хотелось их попробовать. Сарада смотрит на часы, разглаживает складки на юбке, берет нотную тетрадь — пора иди в музыкальный класс. Ей нечего бояться, целая команда полицейских не смогла отыскать этот мобильник, а что тут сделает один человек? Пф, просто смешно. С этими мыслями она смело выходит за дверь.

***

Какузу переваривает услышанное: детская ревность разрослась как огромная миазма, превратив из Учихи мстительную расчетливую дрянь, готовую на все, лишь бы свести счеты с соперницей, и прикрыть задницу понравившемуся ей мальчику. Он не строил иллюзий, и прекрасно знал, какими жестокими могут быть дети, а исповедь Сарады — лишнее тому доказательство. — Минато очень хороший, уверена, он ничего ей не сделал, — бормотала Сарада, продолжая всхлипывать. — Проваливай, — отмахивается от нее Какузу. Он думает о том, что делать дальше: поехать к сыну конюха прямо сейчас?.. Сарада медленно плетется к выходу из кабинета, продолжая давиться слезами, но Какузу теперь нет до нее никакого дела. Он забирает найденный мобильник Кушины, и тоже хочет уйти, когда зазвонил его собственный телефон. — Слушай, — это Тентен, он перешла в их департамент почти перед самым увольнением Какузу. Тентен занималась поиском пропавших людей, пару раз Какузу с ней сталкивался во время своих расследований, она помогала установить личность жертвы или преступника. — думаю, ты должен быть в курсе. Тут твоего привезли… Твоего?.. Какузу не понимает что его бесит больше — ее покровительственный тон, или то, что Хидана угораздило куда-то вляпаться. — Что там случилось? — Какузу выходит на улицу, обгоняя Учиху в коридоре. Там снегопад, погода окончательно испортилась. — Я не могу тебе рассказать, ты больше не из наших, — уклончиво отвечает та. Какузу чувствует, что вот-вот взорвется: как его достали эти чертовы бабы! Куренай, Сарада, а теперь бывшая коллега компостирует ему мозги! — Если тебе нечего сказать, — он садится за руль, включает дворники, — тогда и мне нечего тебе сказать по поводу исчезновения Кушины Узумаки. Тентен все-таки решила не торговаться и согласилась на бартер. Обрисовав ситуацию в общих чертах Какузу чувствует, что у него кровь к голове приливает от злости. Он опускает окно, чтобы впустить в машину морозный воздух, но даже он не в состоянии остудить его пыл. — Проверьте сына конюха, — Какузу выполняет свою часть уговора. — Он обещал девчонке отвезти ее на станцию, они вместе затевали побег. Какузу завершает звонок и обессиленно откидывает голову на спинку кресла. Он только что просрал свой шанс найти девчонку и заработать деньги — слил всю информацию полиции. Кое-кому придется за это ответить. Он выезжает с парковки, и машина скрывается под пеленой снегопада.

***

Сарада, почему ты ей ничего не сказала?! У нас в доме повсюду полиция! Моего отца могут уволить с работы! Я же тебя попросил предупредить ее, думал, что могу на тебя положиться… Сарада читает полученное от Минато сообщение и рыдает взахлеб, он теперь ее ненавидит! Подушка уже мокрая от слез, но она не может остановиться. Она не знает, что хуже: тот позор, который она навлекала на фамилию Учиха: этот человек, который с ней разговаривал, непременно все выложит отцу, а вместе с ним про все узнает и бабушка. Или разочаровать того, в кого она была втайне влюблена все это время. Она не вынесет больше холодного, презрительного равнодушия отца, этого болтающегося пустого рукава и бесцветного рыбьего глаза. А упасть в глазах Минато — самое ужасное, что могло с ней случиться — он и видеть-то ее теперь не захочет!.. Сарада лежит на постели, бездумно глядя в стену. В голове вдруг возникает неожиданная, но вместе с тем очень простая мысль, о том, как избежать всех тех неприятных вещей, которые ей предстоит пережить. Ей нужно исчезнуть.