***
Они поднимались по трапу на паром. Здоровенная многоуровневая посудина гудела, подгоняя пассажиров, ползущих в сторону парома со своим скарбом. — На особый сервис не рассчитывайте, — предупредил Хидан, показав матросу билеты. — Он стоит всего полчаса, максимум, тут успеют перестелить постели. Какузу напрягся проходя через металлическую рамку, но та даже не запищала, и он спокойно пронес на борт пистолет. На безопасность здесь рассчитывать тоже не стоило. Их каюта была на третьем этаже, они шли по длинному, узкому коридору с поручнями по бокам, и наконец, добрались до нужной двери. Мимо сновали горничные с мусорными мешками в руках, в коридор тянулся запах жареного из кафе, расположенного на палубе. Каюта была маленькой и тесной. Вдоль стен — кровати расположенные друг над другом, наспех застеленные чистым бельем, как в поезде. Между ними маленький стол, привинченный к полу. Сбоку дверь, ведущая в санузел, а рядом с ней, на стене висел небольшой плазменный телевизор. Тут и там на глаза попадалась пыль и следы небрежной уборки, как и обещал Хидан, особых удобств ожидать здесь не стоило. Ближайшие сутки им придется провести в этой тесной клетушке, и Какузу тяжело вздохнул, представляя, сколько гундежа и недовольства ему предстоит выслушать. Он развел руки в стороны, потянувшись, мрачно заметив, что после гребли, они до сих пор болели. Каюта была тесной, стоит немного склонится в сторону, и он достанет ладонью до противоположной стены. А еще он не отказался бы покурить… — Что, проверяешь, поместится ли здесь твое эго? — ехидно спросил Хидан, стягивая с головы шапку и бросая на постель недавно купленную книгу. — Девку наверх закинем, — он похлопал по верхней полке. — Спать будешь здесь, понятно? — он обратился к Кушине. Та скользнула по нему равнодушным взглядом, и расстегнула куртку. Какузу подумал, что скажи Хидан о том, что ей придется спать на полу, то в ответ получил бы такую же реакцию. Кушина покопалась в кармане и вытащила оттуда чашку, которую стащила из гостевого дома. Вскоре чашка оказалась на дверной ручке, ведущей в каюту, примитивная сигнализация снова была на своем месте. Девчонка все еще была начеку, в отличие от Хидана, который заметно расслабился. Захрипели динамики, и громко провозгласили, что «Принцесса Анастасия» готова к отплытию. В иллюминатор была видна подъездная дорога, ведущая в порт, обсаженная низкими кустарниками. Какузу заметил движущуюся в направлении порта полицейскую машину, когда пол под ногами покачнулся, и паром начал набирать ход.***
Они вернулись в свою мансарду после полуночи. Дейдара упал на постель, даже не раздеваясь, и молча лежал, глядя в потолок. Время от времени он подносил к лицу правую ладонь, шевелил пальцами, будто проверяя, действительно ли его рука все еще на месте. Этот ритуал продолжался уже несколько часов. Кисаме не лез к нему с расспросами и советами. Один раз, предложив воды и получив в ответ радиомолчание, он решил оставить Дейдару в покое. Сам он чувствовал себя ужасно уставшим, будто события последних 24 часов легли ему на плечи всей своей тяжестью. Найденное тело епископа, Нагато, которого он пытал, Дейдара… Полумертв — это лучше всего описывало его нынешнее состояние. Темные, почти черные круги под глазами, следы побоев на лице, окровавленная одежда, корки спекшейся крови на волосах. И пустой, отсутствующий взгляд. Возможно, его разум пребывал сейчас в лекарственном тумане — Кисаме удалось всучить Дейдаре несколько таблеток обезболивающего, найденных в аптечке. Если причина апатии была не в лекарствах, то все обстояло гораздо хуже, и Кисаме слабо представлял, что будет делать с этим дальше. Дейдара был с ним в одной комнате, но вместе с тем, в ней и отсутствовал. Кисаме вздохнул, взглянув на него со своего дивана, и устроил на коленях ноутбук, который он забрал из того жуткого дома. Нагато сказал, что ему нужно было поддерживать общение с людьми в чате, и Мастер прислал ему список контактов. Кисаме хотел на него взглянуть, вдруг в этом списке окажутся те, кто когда-то работали в приюте, и Тоби тоже точил на них зуб? Старый ноутбук оказался настоящей помойкой. В его памяти хранились видеоигры, бухгалтерские отчеты и договора, не слишком интеллектуальные фильмы — «Киски с плетками», «Горячие цыпочки» соседствовали с научными статьями о радиоляриях и генетических мутациях. Доступа к интернету у него не было, Кисаме не мог просмотреть последние закладки в браузере, и просто наугад открывал файлы, в надежде, что попадется что-нибудь стоящее. К утру голова просто раскалывалась от просмотра этого информационного мусора. Кровать заскрипела, Дейдара приподнялся и растерянно оглядывался по сторонам, похоже, он ненадолго отключился. — Мне не приснилось? — спросил он осипшим голосом. Прежде, чем Кисаме успел ответить, Дейдара заметил повязку на своем предплечье, и обессилено откинулся обратно на кровать. Нет. Не приснилось. Реальность оказалась хуже ночных кошмаров. Кисаме устало потер переносицу. Нужно передохнуть пару часов, а потом снова взяться за поиски. Он отодвинул компьютер в сторону и лег, подложив руку под голову. Перед глазами все мелькали навязчивые образы: полуразложившиеся тело епископа, чучела животных, лужи крови на полу, Дейдара, заходящийся истеричным смехом… Кисаме натянул на голову одеяло, будто оно должно было стать щитом от мыслей, настойчиво проникающих к нему в мозг. Он закрыл в глаза в надежде, что быстро уснет и не увидит никакие сны.***
-… поэтому необходимо ввести план «перехват» и задействовать все наши силы в этой точке!.. Атмосфера в зале для собраний меняется резко. С ее появлением голоса стихают, на нее устремляются удивленные взгляды, которые через секунду приковываются к Микото, сидевшей все это время во главе стола. Она сощурилась и встала со своего места, с грохотом отодвинув стул. Тентен небрежно бросила на стол свои папки и уперлась в него ладонями, копируя позу Учихи. Напряжение повисло в воздухе, не хватало только музыки из ковбойского вестерна, когда происходит встреча двух заклятых врагов. Микото смотрела на нее как свирепая волчица, готовая к броску. Стоит зазеваться и она без промедления вцепится тебе в глотку. Тентен выдержала взгляд и произнесла фразу, которую доселе Учихе слышать не приходилось: — Вы совершаете ошибку. Взгляд Микото потемнел, еще секунда, перед лицом Тентен клацнут зубы этой хищницы, обезумевшей от собственной власти. Но та не дрогнула и продолжила: — Какузу не виновен. Я могу это доказать. — Смелое заявление, — выплюнула Учиха, возвращаясь на свое место. — Раз уж лейтенант Идзава решила осчастливить нас своим присутствием, — ее голос так и сочился ядом, — то давайте ее выслушаем. Ибики косо ухмыльнулся, Какаши и Генма переводили заинтересованные взгляды то на нее, то на Микото. Остальные полицейские были явно не в восторге от того, что им придется задержаться в зале для собраний на неопределенное время. Тентен взяла папку с делом о смерти девочки семнадцатилетней давности. Пришла пора вытряхнуть на свет скелеты из шкафов приюта «Святой Люсии».***
Хидан сел на свою койку, и, поморщившись, медленно согнул и разогнул ногу, поправляя на колене бандаж. Девчонка забралась наверх, и сидела там, среди одеял и подушек, как сурикат на посту. Какузу нашел пульт от телевизора — изображение было зернистым и с рябью, но более-менее сносно показывал только один канал — Коноха-ТВ. — В нейтральных водах нас потрясет, — Хидан прислонился к стене, широко зевая, — сигнал пропадет, и телек показывать не будет. А мне придется вас оставить: в желудке откроется пробоина и меня опять укачает. Так что остаток пути я проведу на верхней палубе, либо в туалете, — недовольно закончил он. Какузу кивнул, показывая, что Хидана он услышал. Тот зыркнул на него исподлобья, ожидая чуть больше сочувствия, но Какузу невозможно разжалобить, заставить ахать и охать. По телевизору шла реклама субботнего шоу, его покажут уже сегодня вечером. Девчонка навострила уши — в анонсе обещали, что гостем программы станет Таюя. Какузу сел на постели рядом с Хиданом и прибавил звук — начались новости. Предсказуемый репортаж о войне в Суне: кадры с дымящимися котлованами на месте взрывов, руины разрушенных городов, политики, бросающиеся громкими словами о мире и прекращении огня. Одни те же фразы, и неменяющиеся декорации. Новости науки и медицины, экономика… -… тем временем разгорается новый скандал, — диктор перелистал бумаги, и устремил взгляд в камеру. — Учиха Саске, действующий лидер республиканской партии, которая в очередной раз будет бороться на выборах за место в парламенте, был замечен в ресторане «Стейк-Хаус» с любовницей. На экране замелькали кадры, сделанные папарацци. Учиха Саске в неизменном плаще, слепой глаз скрыт под отросшими волосами выходил из ресторана, ведя под руку… Какузу удивленно вскинул брови, глядя на его «спутницу». Хидан, услышав его смех, оторвался от изучения книги. — Что смешного? — в недоумении спросил он, и Какузу указал на экран. Хидан сощурился, глядя на незнакомку, лучезарно улыбающуюся в камеру, а потом на его лице мелькнуло узнавание. — Твою мать! — всплеснул он руками. — Это же этот!.. Этот Учиха жахается с Хаку! — вывод Хидана развеселил Какузу еще больше. — Не знал, что он водится с такими шишками! В этот раз Хаку превзошел самого себя. Наверняка журналистов заранее пригласили, чтобы «случайно» подловить парочку. Хаку, в длинном пальто, что делало его фигуру бесполой, шел рядом с Саске к машине, и смотрел прямо в объектив, мило улыбаясь. А у него в глазах, разве что бегущая строка не мигала, адресованная жене Учихи, Сакуре: Получай, сучка! Какой красивый и одновременно грязный ход. Хаку унизил ее как женщину, перед всей страной. -… а в сети идут неугасающие споры о том, что спутницей Саске была не женщина, а мужчина, — продолжал диктор, на экране возникли скриншоты с различных социальных сетей и форумов. — Пользователи так же отмечают, сходство этого человека с погибшим братом Саске, Итачи… Брат?!.. До чего же тебе удалось докопаться в прошлом Учихи?, мысленно спрашивал Какузу у Хаку, в который раз восхищаясь тем, как тонко и вовремя, он смог нанести свой удар. -… поэтому возникает вопрос, — голос диктора оторвал Какузу от размышлений, — считать ли случившееся каминг-аутом, или это всего лишь недоразумение? Сам Учиха Саске и представители клана от комментариев воздержались. Микото сейчас наверняка рвет и мечет. Какузу был уверен, что она воспользуется своими связями, чтобы заткнуть журналистов, и изъять скандальные снимки и видеозаписи, порочащие репутацию ее сына. Какузу знал, что Хаку собирался действовать в этом направлении, но почему он заявил о себе в открытую именно сейчас? Он пересел на свою кровать, взял со стола чистый лист и ручку из подставки, прикрепленной к столешнице. Теперь, когда им не нужно было бороться за выживание, Какузу мог как следует раскинуть мозгами и проанализировать произошедшие события. Хидан говорил, что во время поисков заходил в салон к Хаку. Тот отдал ему паспорта и пистолет, и еще он встретил там раненного Забузу. Раз Хаку поддерживает Забузу и предоставил ему укрытие — они объединились. Но они не покинули город. Что их здесь держит? Кто их здесь держит? Пейн? Нет, Хаку столько времени провел с Учихой, он не стал бы ему доверять. Тогда зачем устроили всю эту показуху возле Стейк-Хауса? Учиху хотят убрать? У Хаку была масса возможностей сделать это, но Саске до сих пор жив. У Какузу все больше складывалось впечатление, что эта выходка была нарочной, чтобы пустить пыль в глаза. Отвлекающий маневр. Пока все взгляды прикованы к скандалу с Учихой, в Конохе что-то произойдет. Он беспокойно огляделся. Девчонка смотрела, как за стеклом иллюминатора плещутся волны, Хидан читал, проговаривая про себя слова. Мысль ускользнула от Какузу, и он никак не мог поймать ее снова.***
-… в подвалах приюта найдено четыре трупа, — Тентен подошла к доске, и написала на ней маркером цифру «4». Эксперты еще работают над вскрытием, но они уже могут сказать, что это лица женского пола, и что смерть наступила в период полового созревания. Фотографии четырех девочек, — Тентен обвела четверку в круг. — Они тоже находятся в лаборатории, но вы можете просмотреть копии, — она протянула папку сидящему с краю Генме, и вскоре она пошла по рукам. — Куренай была директрисой «Камелии», а задолго до этого работала в «Святой Люсии» воспитателем, — напомнила Тентен собравшимся. — Вы видите, что события выстраиваются одну цепочку? — она обвела присутствующих взглядом, но ей никто не ответил. — У нас уже есть четыре мертвых девочки-подростка. Я считаю, что убийства в «Святой Люсии» и смерти в «Камелии» связаны. Прежде чем похитить Кушину этот человек забрал четырех девочек из «Камелии», обставив их смерть, как несчастный случай. Убийца таким образом «общается» с нами, он хочет рассказать нам о том, что творилось в приюте почти 20 лет назад. А все началось с этого, — Тентен подняла папку с делом о смерти Нохара Рин. — Полицейского, который приезжал в «Святую Люсию» обвинили в убийстве тогдашней директрисы, Бивако. Дейдара, которого попытались убить, — Тентен повернулась к Какаши, — находился в «Святой Люсии» когда был ребенком, как раз во время этих событий. У человека, которого нашли мертвым в его ванной комнате, оказался GPS-приемник, ведущий в приют. Хидан, которого вы подозреваете в организации похищения вместе с Какузу, — Тентен столкнулась взглядами с Микото, — тоже был одним из сирот «Святой Люсии». Какузу не похищал девочку. Наоборот, он пытается ее спасти. И вот еще что, — Тентен снова посмотрела на Какаши, — в деле о гибели дочери директрисы, ваш отец ссылался на это старое дело, — она протянула ему папку. — Он заметил связь со смертями в «Камелии» и возобновил расследование незадолго до своей смерти. Поэтому, я также склоняюсь к версии, что ваш отец не убивал себя, — в зале поднялся ропот, глаза Какаши удивленно расширились. — Он вплотную подошел к убийце, и тот избавился от него, инсценировав при этом самоубийство. Тентен замолчала, ожидая реакции от Учихи. Экспертиза найденной газеты, в которой была статья о смерти брата Суигетсу, не принесла никаких результатов, поэтому упоминать ее в своем докладе она не стала. Куда больший интерес представлял номер телефона, написанный на ней красным маркером, и она ждала ответа на свой запрос от телефонной компании. — Итак, — Микото поправила браслет на запястье и вцепилась в Тентен высокомерным взглядом. — Вы обнаружили новые факты, проведя несанкционированное расследование, не поставив в известность об этом своих коллег и меня. Вы так же в одиночку приняли решение предать огласке исчезновение Кушины, и… — Я сделала то, чего вы хотели с самого начала, — не стоило перебивать, но Тентен не сдержалась, ей надоел этот фарс и игра на публику. Если Учиха ждет извинений и оправданий, то она их не получит. — Пошла по другому следу. Взгляды присутствующих метались от одной к другой, как мячики во время игры в теннис. Микото недовольно поджала губы и сцепила пальцы в замок. Она не умела проигрывать. — Так, что вы предлагаете? — наконец, спросила она. — Вернуться к началу, — твердо ответила Тентен. — Нужно разобраться в причинах смерти Нохара Рин, и провести эксгумацию.***
Он открыл глаза, и долго лежал неподвижно, пытаясь понять, где находится. Сквозь кое-как завешанные шторы пробивался свет закатного солнца, обстановка казалась чужой, незнакомой. Кровать, неплотно задвинутые ящики комода, телевизор в конце комнаты… Он услышал тихий храп, и реальность постепенно стала возвращаться. Под щеку натекла лужа слюны, Дейдара сел в постели, утирая лицо. Сколько сейчас времени? На полке, рядом с кроватью стоял старомодный будильник с застывшими стрелками. За все время, что они тут находятся, никто из них не счел нужным его завести. Он медленно встал с кровати и зажмурился, при попытке размять шею затылок отозвался болью. Перевязанную руку тянуло, Дейдара смотрел на пожелтевший бинт, пытаясь принять рану под ним как должное, как свершившийся факт. Вообще, нужно радоваться, что у него есть руки, тем, чьи конечности он нашел в холодильнике, повезло меньше… При воспоминаниях о жутком холодильнике начало мутить, Дейдара сглотнул вязкую слюну, сдерживая рвотные позывы. Он подошел к столу, стоявшему рядом с диваном Кисаме. На нем лежал ноутбук, принадлежавший Кадзиваре, или как там его звали на самом деле. При взгляде на компьютер Дейдара поежился. Эта комната слышала много разных голосов… Если файлы из компьютера можно стереть, то из его памяти этих воспоминаний не выкинешь. Дейдара смотрел на поцарапанную крышку ноутбука, понимая, что не сможет забыть случившееся, и будет жить дальше, неся в себе этот ужас. Перед глазами снова возникла та полка в холодильнике… Омерзительно. Вкус крови во рту, частицы плоти застревающие между зубов… Тошнотворно. Дейдара поднял наручные часы, лежавшие на столе, рядом с компьютером. Поцарапанный «Ролекс» Кисаме исправно отмерял время, показывая, что день давно перевалил за середину и клонился к вечеру. Владелец часов спал, укрывшись с головой одеялом, и Дейдара подумал, что раньше его бы непременно возмутил тот факт, что он находится в одной комнате с тем, кто пытал и убил человека. Сейчас Дейдара мог лишь не надеяться, что больше никогда не столкнется с тем, что Кисаме видит в своих кошмарах. В комнате был спертый воздух, пропитанный тяжелым, неприятным запахом. Дейдара вернул на место часы и понял, что пахло от него. Когда он в последний раз ходил в душ, менял одежду?.. Он опустил голову, рассматривая пятна крови на своей кофте, и не мог ответить себе на эти вопросы. Все предыдущие дни смешались в один, а его разум все еще находился в том подвале, прикованный к столу, в ожидании своей участи. Почему ему так тяжело?.. Раздеться, отвести себя в душ, привычная рутина оказывается непосильной. С созерцанием потолка, время от времени двигая правой рукой, убеждаясь, что это все еще его рука, Дейдара справлялся намного лучше. Не с первой попытки, он стягивает с себя грязную одежду, и медленно идет в сторону душа, как узник по парапету. Кафель холодит ступни, в зеркале… О, лучше, в него не смотреть. Дейдаре кажется, что там он увидел незнакомца с темными кругами под глазами, разбитыми губами, и синяками повсюду. Неужели, это он? Он настоящий?.. Рука под бинтами выглядела плохо. Дейдара смотрел на алеющую полоску плоти, из которой сочилась желтоватая жидкость, ощущение стального жгута, обхватывавшего тогда предплечье, в воспоминаниях стало проступать все отчетливее. Заставив себя прекратить разглядывать порез, он открыл кран, и встал под воду. Капли застучали по плечам, в своем монотонном, успокаивающем ритме. Он кое-как намылил голову одной рукой, ощущая жжение, от того, что мыло попало на содранную кожу на затылке. И долго стоял под льющимися с потолка струями, позволяя воде делать всю работу за него. Дейдара! Дейдара! Он вздрогнул. Стены. До этого молчавшие, они вновь кричали ему разными голосами, протягивая к нему свои призрачные руки. Дейдара! Дейдара! Спаси нас, Дейдара! Кладбище рук в холодильнике, его гул, лязг пилы, счастливое лицо психопата, распиливающего его на части — все это вновь завертелось в голове безумной каруселью. Дейдара! Дейдара! Спаси нас, Дейдара! — Я… — он чувствовал, что задыхается. — Я…- ноги подкосились, и Дейдара упал на колени перед водостоком. — Простите меня! — он ударил кулаком по дну душевой, подняв ворох брызг. — Я никого не могу спасти! — он ударил снова, и бил до тех пор, пока горячие слезы не смешались водой, которая все это время лилась сверху. Его слезы и кровь, с разбитых костяшек пальцев уносились прочь, оставляя вместо себя чувство опустошённости и шум воды. Он не знает, сколько просидел так, глядя на утекающую воду, но когда вышел из душа, за окном было уже темно. Он обмотал ноющее предплечье свежим бинтом, подхватил со спинки кресла футболку, и лишь утонув в ней, понял, что она была не его, а Кисаме. Впрочем, неважно — она чистая, и этого достаточно. Сменной одежды у него было немного, и вся она лежала перед Дейдарой на полу, разноцветной, вонючей кучей. Она напоминала Дейдаре то, во что превратилась его жизнь. С жизнью это, конечно, не прокатит, но одежду хотя бы можно постирать. Он собрал ворох грязного тряпья, и забросил его в старую модель стиральной машины, стоявшей на кухне. Дейдара завис возле нее, не понимая, для чего он это делает. Он не сможет вернуть к жизни Рин и ее подруг, тех, кто скончался в муках в том жутком подвале, и стал «коллекцией», безумного психопата. Какой смысл в этой рутине, если совсем рядом происходят ужасные вещи, и ты ничегошеньки не можешь изменить?.. Он насыпал стиральный порошок, глядя, как белые крупинки скатываются, и исчезают на дне ячейки. Так же, как и его мысли, поток сознания, уносящийся в пропасть безысходности и отчаяния. Он нажал кнопку включения, и сел напротив стиралки, поджав под себя ногу. Гудение старой стиральной машины было похоже на налет вражеской авиации. Но оно заглушало голоса тех, кто кричал ему из стен. Этот хор, то ненадолго замолкал, то начинал кричать и звать его снова. Дейдара смотрел, как в мутной воде плещется его одежда, и вспоминал, как медленно уходил под воду в Нами но Куни. Как он постепенно погружался на дно, а дневной свет все удалялся и удалялся, пока совсем не исчез. Вот и сейчас ему казалось, что он медленно падает через темный коридор, выкрашенный серой краской, как стены того проклятого подвала, а со всех сторон его зовут голоса… То, что на кухне он не один, Дейдара заметил не сразу. Кисаме был сонный и помятый, разбуженный тарахтевшей стиралкой. Он сел рядом с ним на табурет, Дейдара почувствовал аромат лосьона для бритья, а на плече у Кисаме болталось полотенце. Поход в душ не стал для него сверхсложной задачей. — Выглядишь паршиво, — Кисаме отвел в сторону волосы, загораживавшие лицо Дейдары. — Ты тоже, ага, — отозвался Дейдара, соглашаясь с самим собой. Без этого подтверждения он не был бы уверен, что сейчас находится с Кисаме в одной комнате, а не летит через темный коридор своего разума. Кисаме вместе с ним смотрел на крутящиеся в стиральной машине вещи, с таким видом, будто более важного занятия просто не существует. Дейдара не помнил, в какой момент прислонился к его плечу — голова сделалась тяжелой, а монотонный звук и повороты барабана сжимали вокруг них пространство, которое того и гляди упадет, сорвется в эту пропасть кричащих голосов и призрачных рук, тянущихся со всех сторон. Кисаме по-медвежьи обнял его, Дейдара чувствует его ладонь на своем боку, и устало прикрывает воспаленные глаза, покрытые красной сеткой сосудов. Рука Кисаме держала его над пропастью, и не давала ему упасть.***
Она сидела в кафе, недалеко от департамента полиции, и ждала, когда официантка принесет заказ. После ее доклада Микото закрылась с ведущими детективами, чтобы посовещаться, а через полчаса объявила: — В вечернем шоу будет выступать Пейн, рассказывая о пропавшей племяннице. Поэтому, — Микото склонила голову на бок, глядя на нее как удав, на свою добычу, — необходимо чтобы представители полиции тоже присутствовали в студии, — она сунула ей в руки полученный факс со сценарием сегодняшней передачи. — Начало в девять вечера. Не посрамите честь мундира, — добавила она, и, стуча каблуками, вышла из кабинета Тентен, оставив после себя запах тяжелого парфюма класса люкс. Тентен проводила ее взглядом, сгребла все свои бумаги, и ушла на обед, пока к ней не пришел Какаши или Ибики. Теперь они будут крутиться возле нее вдвоем, действуя на нервы, что без ведома Учихи она и шагу ступить не могла. Убрать ее сейчас не получится — Тентен засветилась в прессе, и ее увольнение вызовет много неудобных вопросов. Но сделать работу невыносимой, чтобы она ушла сама — Микото себе в удовольствии не откажет. Тентен уверена, что она разгадала шифр на фотографии в журнале. Учиха была той еще стервой, но не дурой. А то, что интервью с певицей разлетелось по всем газетам, как горячие пирожки была заслуга Хозуки. Микото знала всех влиятельных людей в этом городе, и была в курсе, что отец Суигетсу не просто бизнесмен. Скоро карающая длань Учихи дотянется и до него. Над ними нависла атмосфера судного дня. Все знали, что они пошли против верхушки департамента, и нарушили всевозможные правила своим расследованием. Никого не волнует, что это было во благо, зло во имя добра. С Тентен никто не разговаривал, все избегали даже смотреть в ее сторону, будто ее тень изгоя могла перекинуться на них. Будто, самое страшное в этой жизни — попасть в немилость Микото Учихе, а не четыре мертвые девочки-подростка. Официантка поставила перед ней тарелку — яичница с беконом, первая нормальная еда за последние пару дней, что она перебивалась на кофе и батончиках из автомата. Тентен встряхнула листы — наконец-то поступил ответ от телефонной компании. Номер был зарегистрирован давно, один из первых абонентов. Нохара Тоби числился владельцем этого номера. Тентен принялась наводить справки, до того, как этим займется Какаши. Возможно, она была неправа, и напрасно заронила в нем надежду, что он разберется с внезапной смертью своего отца. Но ей нужен союзник — Учиха в любой момент может вышвырнуть ее пинком под зад. Хотя бы у кого-то должен быть шанс дойти до конца, и поставить в этом деле точку. Разузнать об этом Тоби удалось совсем немного. Родился в Амегакуре, учился в меде, был волонтером в местной организации «Милосердные сердца», что-то вроде филиала социальной службы. Тогда ему было 18 лет. Потом устроился санитаром в больницу на окраине Амегакуре, в префектуре Канто, где проработал 2 года. После чего след обрывается. И нигде нет ни единого упоминания о «Святой Люсии» А ведь там находится захоронение Рин Нохара, девочки, с которой все началось, они наверняка родственники. — Капец, еле вырвался, — Суигетсу, плюхнулся в кресло напротив Тентен. — Я теперь постоянно торчу в дежурке, — он отпил из банки с энергетиком, куда была воткнута соломинка. — Отрабатываю свои «долги» за прошедшие месяцы, — он показал пальцами кавычки, копируя интонации Орочимару. Тентен оторвалась от бумаг. У Суигетсу были темные круги под глазами, на его бледной коже они проступали особенно ярко. Сама она тоже выглядела не лучше после бессонной ночи, а еще этот вечерний эфир, на котором она обязана присутствовать… — Сочувствую, — она вздохнула. — Прости, что втянула тебя в это дерьмо, — Тентен начинала с патрулирования улиц, и прекрасно знала, какой контингент обычно попадает к дежурному эксперту. — Да меня бы все равно отстранили, — Суигетсу махнул рукой. — Одно радует — практикантов сбагрили бабке, Чие их там мигом вздрючит! — он криво усмехнулся. — Есть новости по поводу той газеты? — тихо спросил он, оглядевшись. Суигетсу все еще переживал из-за того, что кто-то вновь разбередил старые раны и напомнил ему о смерти брата. Вот только Тентен было нечем его порадовать. — Я сейчас пишу километровые отчеты для Учихи, — Тентен откинулась на спинку кресла. — Какаши и Ибики глядят в оба, без их ведома даже поссать нельзя сходить! — она закатила глаза. — С газетой все глухо, — она подалась вперед, и протянула Суигетсу лист, — но о владельце номера я кое-что выяснила. Тот принялся читать, наморщив лоб. По лицу пробежала тень, Тентен показалось, что она заметила какую-то еще реакцию, но у Суигетсу богатая мимика, и она не успела определить, что именно она видела. — «Милосердные сердца»… — пробормотал Суигетсу. — Вроде у нас что-то такое было, да. Они раздавали значки со своим логотипом, призывая к благотворительности, мы их на рюкзаки вешали, — он отпил через соломинку, и его глаза на секунду затуманились прошлым. — Я тоже, кое-что выяснил, — осторожно начал он. — На счет тех трупов. Тентен беспокойно огляделась. Официально ее еще не отстранили от расследования, но что-то ей подсказывало, что ни Ибики, ни Какаши не будут посвящать ее в детали. — Они там еще не закончили, — Суигетсу катал свою банку по столу между ладонями. — Я заносил Орочимару документы, он как раз составлял описание. Все я прочитать не успел, но, — он поднял взгляд на Тентен, — из того что увидел, могу сделать несколько выводов. Тентен кивнула. Она вспомнила о фотографиях, найденных в приюте — наверняка их оставили, чтобы полиция могла установить личность найденных трупов. — Захоронению около 20 лет, — быстро зашептал он. — Одна из погибших девочка, возраст 14-16 лет. На момент смерти была беременна… -Боже! — Тентен раздраженно отодвинула от себя недоеденную тарелку. Она знала, что одними фотографиями наверняка дело не ограничивалось, и все равно испытывала отвращение. Не к девочке, а к тому, кто сделал с ней это. Она никогда не поймет, что движет этими ублюдками, что такого притягательного есть в детях, что заставляет их опуститься до такого скотства. — То, что она так рано залетела еще не самое страшное, — Суигетсу крутил между пальцев соломинку. — Шутишь что ли?! — Тентен возмущенно стукнула кулаком по столу. Суигетсу циник, этого у него не отнять, но детская смерть не повод для шуток. Посетители за соседними столиками обернулись на них, но увидели лишь ссору влюбленной пары. — У нас четыре мертвых девочки-подростка, — она понизила голос, — которых эксплуатировали для создания детской порнографии! Что может быть хуже?! — Там... дальше этого я уже прочитать не смог, — Хозуки замялся, а потом выпалил на одном дыхании. — Орочимару написал, что обнаружил землю на внутренней стороне зубов во время осмотра! Их взгляды встретились, и несколько секунд они неотрывно смотрели друг на друга, осознавая весь ужас сказанного. — Земля? Так значит… — Тентен невольно прижала ладонь ко рту. — Да. Ее похоронили живой, — подвел за нее итог Суигетсу. Тентен опустила голову, и обхватила ее руками. Суигетсу смотрел в окно, и не видел ничего перед собой. Повисшая между ними тишина предлагала им расписаться в собственном бессилии.***
Какузу чувствовал себя уставшим, боль в груди от нанесенного удара вновь напоминала о себе, а от монотонного бубнежа телевизора клонило в сон. Но его мозг упорно отказывался отдыхать, прокручивая в голове известные ему факты. Он вернулся в мыслях к самому началу, когда Пейн вынудил его взяться за поиски Кушины. Хаку, если верить его словам ничего не знал о исчезновении племянницы Пейна, он рассказал ему только о странных смертях в интернате, а потом уже Какузу поехал его обыскивать. Интернат… Все эти тумбочки с косметикой, рогатая певица, смотрящая на него со стен, шкаф, забитый девичьими шмотками… Какузу сел на своей постели. Он вспомнил, что смутило его во время обыска, и теперь у него была возможность спросить у девчонки о неожиданном предмете, найденном среди ее вещей. — Послушай, — Какузу подошел к верхнему ярусу кровати, на котором сидела Кушина. — Когда я осматривал комнату, в которой ты жила в интернате, то нашел у тебя сережку. У тебя не проколоты уши, и подруг ты там себе не завела. Откуда она у тебя взялась? Девчонка нахмурила брови, и смотрела на него так, будто он сейчас сказал редкостную глупость. — Гаранд… гранд…- Хидан сидел внизу, и пытался прочитать очередное слово на сунийском. — Кушина ничего не крала, — отрезала она, будто это было само собой разумеющееся. Какузу напрягся: девчонка говорит о себе в третьем лице, и… Черт, чтобы добиться результатов, придется под нее подстроиться. — А я что, сказал, что она украла? — недовольно отозвался он. — Я, кажется, задал другой вопрос, — Какузу никогда не поймет, как устроен человеческий мозг, и почему люди слышат только то, что хотят услышать. — Каран… каранкен…- Хидан все еще не сдавался, но его голос уже вибрировал от раздражения. — Твою мать, да что за тупое слово! — Krankenhaus! — он одновременно с девчонкой поправили его, устав слушать, как Хидан коверкает их язык. Тот угукнул, и заскрипел карандашом, записывая. Кушина вздохнула, как человек, не понимающий, как он оказался в одной комнате с такими идиотами. Какузу смотрел на нее и дивился, как быстро из «дерганной чувырлы», как ее называл Хидан, она превратилась в… саркастичного ублюдка, иначе и не скажешь. Девчонка придумала себе новое имя, а вместе с ним, у нее появилась и новая личность. То, что поначалу Какузу счел лишь уловкой, чтобы им было легче сбежать, приобрело совсем другие очертания. И Какузу категорически не нравилось то, что он в них увидел. Скорей бы уже отделаться от нее, и покончить с этим. — Она нашла ее на конюшне, — на Какузу устремился немигающий взгляд. — Во время уборки сена, ее наказали за драку в столовой. Она расчищала пол на конюшне уже, наверное, больше часа. Ей удалось собрать целую кучу сена, но до идеальной чистоты было еще далеко. Конюшня была пуста, все девочки сейчас на уроке с инструктором, а ей приходится мести полы, за то что чуть не оставила эту дылду, Кин, без глаза. Подумаешь! Ей все равно не нравилась верховая езда — зачем учиться ездить на лошади, если можно куда угодно доехать на машине или автобусе? Красивый вид спорта? Глупости! Очередная прихоть избалованных богачек, учащихся здесь. Она стала собирать граблями сено, разбросанное в проходе между стойлами. Неожиданно их вороха пожухшей травы выскочило что-то маленькое, блестящее, и покатилось по полу. Она наклонилась, и подобрала сережку — меленький золотой цветок с камешком посередине. Наверное, потерял кто-то из девочек, нужно будет после урока у них спросить… Ну, нет! Сразу кто-нибудь выдумает, что она ее взяла, и украла, и опять начнется шепот за спиной и косые взгляды. Лучше отдать ее дежурному воспитателю. С этими мыслями она сунула находку в карман своего нового спортивного костюма, отвратительно розового цвета. Большинство одежды было куплено ассистентами дяди, уверенными, по видимости, что все девочки просто без ума от розового. В лагере они с Карин одевались в то, что им присылали благотворительные фонды, но, даже выбравшись оттуда в красивую жизнь, у нее по-прежнему не было выбора. — Привет, — раздалось у нее за спиной, и она обернулась. — Я думал, ты на уроке, вместе со всеми, — в дверях конюшни стоял Минато, и с любопытством ее разглядывал. Через пять минут он уже помогал ей убирать сено, рассказывал о музыкальных группах, о которых Кушина ничего не слышала, и про видеоигры. — Я сделаю тебе страницу на фейсбуке, мы сможем там общаться, — предложил Минато, когда она призналась, что не понимает, как все устроено в социальных сетях. — Там ты сможешь добавить своих друзей из лагеря. — В лагере нет интернета, — вздох, — у моих друзей и мобильников нет. У Карин скоро день рождения, она мне как сестра, я очень хочу с ней увидеться! — ей показалось, что она сейчас расплачется, но жжение в глазах быстро исчезло. — Тут недалеко есть железнодорожная станция, — Минато продолжал орудовать граблями. — На выходных ты бы могла поехать туда, так ты сможешь поздравить свою подругу… Она уже не слушала разглагольствования Минато о хоккейной команде, в которую он был принят в этом году. Впереди замаячил шанс выбраться, сбежать отсюда. Нельзя его упускать. — Минато, мне понадобится твоя помощь! — она схватила его за руку, чтобы прервать поток слов о «потрясающем матче» и «серебряном кубке». Ей показалось, что мальчишка едва не подскочил от этого жеста. — Пожалуйста, помоги мне добраться до станции! — Без проблем, — с готовностью откликнулся он. — У моего папы есть ключи от служебного входа, — он махнул рукой в сторону железных ворот, откуда обычно заезжали грузовики. — Я смогу все устроить, чтобы выпустить тебя отсюда… Неожиданно раздались шаги, и они оба притихли. Но оказалось, что это рабочий — на территорию интерната заехал грузовик, и теперь они разгружали корма для животных. Парень в зеленом комбинезоне и кепке сновал туда-сюда, перетаскивая мешки с зерном. — Значит, договорились, — Минато направился к выходу, — Я напишу подробности тебе в фейсбуке, — он помахал ей рукой на прощанье. Она улыбнулась, и мечтательно прикрыла глаза, представляя, какое у Карин будет лицо, когда они встретятся, напрочь забыв о сережке. — А как выглядел тот парень, ты, то есть, она, конечно же, не запомнила? — Какузу сложил руки на груди, выжидающе глядя на девчонку, и та кивнула, подтверждая его слова. Он задумался, и понял, что ключ ко всему — лошади. Везде были лошади: смерть дочери директрисы — та приходила в интернат, чтобы покататься на лошади. Кушина была похищена возле конюшни. Она нашла сережку, и если проверить фотографии девочек, погибших в интернате во время несчастных случаев, наверняка на теле какой-то из них будет не хватать одной сережки. Он заманивал их на конюшню, обещая прокатить на лошади. Так почему же они приходили к нему? Весь мужской контингент в пансионе — старики не намного симпатичнее него, чтобы у этих малолетних дурочек не возникла жажда романтических переживаний. А еще он знал дату побега, и заранее подготовился — украл у сына конюха велосипед, чтобы выдать себя за него. — Кушина говорила кому-нибудь о дате побега? — спросил Какузу. — Нет, они обсуждали это по интернету, — девчонка пожала плечами. Значит, либо сын конюха кому-то проболтался, либо… похититель взломал страницу одного из них в соцсети, и выяснил все, что ему было нужно. И с остальными он тоже знакомился в интернете. Так же, как с этим недоумком, Дейдарой. Писал сообщения этим глупым девчонкам, прикинувшись парнем их мечты, возможно, даже, от имени Минато, сына конюха. Поэтому заманить их на конюшню было нетрудно. А с дочерью директрисы он договорился о встрече в лесу, где и разделался с ней, сымитировав несчастный случай. — Стра… здрассе, — Хидан вовсю морщил лоб, осваивая незнакомые слова. — «Штрассе», этот звук произносится как «ш», — подсказал Какузу. — Ой, еще скажи, что надо «левиоса, а не левиосА», — он закатил глаза. Какузу нахмурился, смутно припоминая, откуда была взята эта фраза — Хидан показывал ему свои любимые фильмы. И сказка про волшебника в очках была одним из них. Какузу тогда сидел перед экраном, потягивая виски, и ждал, когда пройдет достаточно времени, чтобы можно было уйти спать. Он не любил фентези, о чем сразу Хидану и сказал, получив в ответ: «Но ты ж еще не пробовал!» — Ты когда кого-то учишь, у тебя сразу такой учительский тон становится, будто ты сейчас разговариваешь с самым тупым существом на Земле, — Хидан скривился, он терпеть не мог, когда кто-то заставлял его чувствовать себя глупым, особенно, если этот «кто-то» — Какузу. — Ну, не без этого, конечно, — Какузу действительно не любил обучать и объяснять, как ему казалось, очевидные вещи. Хидан возмущенно на него уставился, и тут же его брови поползли вверх от удивления — в каюте раздался смех. Девчонка смеялась над ними, и этот факт удивил Какузу не меньше Хидана. — Нормально так! Я ей значит, билет, выкруживал, а она надо мною ржет, — Хидан задрал голову вверх, чтобы взглянуть на Кушину. — Ты эта, как его, — он принялся листать словарь. — Что за подстава, тут нет ни одного ругательства! Какузу, давай, скажи мне, как мне ее обозвать, по-вашему? — Хидан требовательно уставился на него. — Хидан, хватит, — Какузу покачал головой. — Языки учат не для того, чтобы на них ругаться. — Ой, ну ты наговоришь, — отмахнулся от него Хидан. — Эй, ты, как там тебя, — он постучал по верхней полке, на которой сидела Кушина.- Спускайся сюда, буду с тобой, как с носителем языка общаться. Кушина немного помедлила, а потом спустилась вниз, и села на край постели Хидана. — Ты хочешь научиться ругани на сунийском? — спросила она, разглядывая книгу. — Да! — Хидан согласно закивал, и вытащил из-за порезанного уха карандаш. — Давай, расскажи мне все, что у вас есть! Какузу сел напротив них, понимая, что жажду знаний Хидана уже ничто не остановит. Он рассматривал этих двоих, слушая, как Хидан по слогам произносит на сунийском «вонючий засранец», и даже не верилось, что всего пару дней назад они хотели друг друга убить. Он взял свой лист, чтобы продолжить делать на нем записи. Полиция пропустила сережку во время обыска, и никто не додумается в каком направлении искать убийцу. Поставщики кормов для животных, у них есть доступ на территорию интерната и к конюшням. Наверняка Кушину схватили и провезли через полгорода в фургоне этой фирмы. Но Какузу не верил, что человек, который провернул столько преступлений и не попался, может быть обычным грузчиком или водителем. За его личностью скрывалось нечто большее. И теперь Какузу попробует составить его профиль.***
— Так, — Тентен выпрямилась в своем кресле. Эмоции и шок постепенно ее отпускали, поэтому она должна взять себя в руки, и попытаться противостоять злу, которое обитало в «Святой Люсии». — Кушина была похищена после смерти того безликого человека, у которого ты забрал GPS-приемник… Суигетсу кивнул, соглашаясь. — ...но тела, которые нашли в подвалах приюта, наверняка попытаются повесить на него. Ибики с Какаши придут к выводу, что этот самоубийца и есть Тоби — владелец номера и старого мобильника, который мы там нашли. Дескать он убил этих девочек, а потом его замучила совесть, он открыл правду, и отправился на тот свет. — Но… те фотографии, — Суигетсу с сомнением смотрел на нее. — Безымянному самоубийце около тридцати пяти лет, он и сам был подростком в то время. Конечно, бывают и дети-убийцы, но если они все были сиротами из этого приюта, то откуда в его распоряжении мог быть фотоаппарат? — Им нужно избавиться от меня, и быстрее закрыть это дело, пока о нем не разнюхала пресса, — Тентен отхлебнула кофе из своей чашки. — Они будут вести расследование по самому короткому пути. Придумают обоснование и фотоаппарату и всему остальному. А я сейчас связана по рукам и ногам, — она взяла лист, с той немногой информацией, что ей удалось достать. — Этот Тоби не пришел из неоткуда, у него было прошлое. Мне нужно попасть в эту больницу, в префектуре Канто, и все там разузнать до того, как там побывает кто-то из свиты Учихи. Но я теперь под прицелом, а сегодня еще это дурацкое телешоу! — она раздраженно откинулась на спинку кресла. — Мы в дерьме при любом раскладе, — Суигетсу невесело усмехнулся. — А бывало иначе? — она ответила на его улыбку. Тентен не понимала, как Суигетсу это удавалось, но он заражал своей улыбкой окружающих, и ее в том числе. Несмотря на то, что он в любой момент был готов разлететься на куски, а она каждое утро раздумывала, не достать ли ей из-под подушки свой Глок, сунуть его дуло в рот, и отправиться туда, где ее хотел видеть Инквизитор-пироман, Учиха, и сама матушка-природа. — Терять все равно нечего, — Суигетсу потряс жестяной банкой, проверяя, осталось ли там еще немного энергетика. — Так что ты можешь отправиться на вечерний эфир, а я — в ту больницу, попытаюсь что-нибудь выяснить. — Но… — В зале для неопознанных тел наверняка лежит тот самый парень, который забирал меня из дома, в день смерти моего брата, — голос Сугетсу стал неожиданно жёстким. — Не жди, что я останусь в стороне, после всех находок в этом сраном приюте! В префектуре Канто только одна больница, и это психушка. Пришла пора навестить мамочку, — он с хрустом сжал пустую банку. — Подожди, — Тентен старалась переварить услышанное, и быстро найти наилучший выход из сложившегося положения. — Ты не должен этого делать! — А кто должен? — огрызнулся Хозуки. — Это наш единственный шанс что-то выяснить про этого Тоби! И никто ничего не заподозрит. Когда Учиха спросит: «А где это вы, вашу мать, были?», ты ответишь, что ездила в студию, а я был в больнице. Ну, и что она нам сделает, что она нам на это скажет? Что мы опять там что-то затеяли за ее спиной? Нет, — Суигетсу развел руками. — Ты была с Пейном, как и положено, а я навещал свою мамашу в больнице, я имею полное право находиться там. Тентен задумалась. Суигетсу, конечно, прав, и в их ситуации, это, пожалуй, единственный выход. Но чем для него обернется эта встреча?.. Встреча с убийцей родного брата. У Суигетсу свои способы справляться с жизненными подножками, среди которых — он начинал самозабвенно терзать собственную плоть. Она видела окровавленные пальцы, которые зарывались в волосы на затылке раздирая его ногтями до крови, порезы на руках… Ее похоронили живой. — Хорошо, — она вымученно согласилась. Рядом появилась официантка, чтобы убрать посуду, напомнив, тем самым, что их перерыв давно закончился. Они вышли из кафе, чтобы разойтись каждый в свою сторону. Небо встретило их свинцовыми тучами, из которых вот-вот пойдет снег, и холодным ветром. — Береги себя, — Тентен обняла его, на прощание, и в ответ услышала тоже самое.***
Ей удалось уговорить маму заехать в «Камелию», чтобы забрать оттуда кое-какие вещи. Сарада видела, что мама была на взводе, она опять поругалась с папой. Впрочем, сейчас конфликт родителей ее заботил меньше всего. Сегодня они с Тоби наконец-то встретятся! Сарада надела самое лучшее платье, воспользовалась любимыми духами, и с нетерпением ждала момента, когда, наконец, сможет, улизнуть. Мама разговаривала с кем-то из учителей в холле, а все одноклассницы сейчас были на занятиях. Ей нужно попасть на конюшню, Тоби сказал, что будет ждать ее там. Она до сих пор так и не увидела его фотографии, но была уверена, что он замечательный. А может, он сегодня даже поцелует ее? От этого радостного предвкушения сердце билось чаще. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она направилась к выходу. В дверях стоял огромный верзила — охранник, и по совместительству водитель, который ходил за ней с матерью попятам. Черт, он же ей все испортит! Сарада не собиралась отказываться от свидания с Тоби, только из-за того, что на пути у нее возникла какая-то перекаченная горилла в деловом костюме. — Мама забыла в машине свою сумочку, — Сарада обратилась к охраннику. — Она просит вас принести ее. Мужчина на секунду завис, а потом направился в сторону парковки. Дождавшись, пока он скроется за коваными воротами, Сарада побежала через лужайку к конюшням, минуя клумбы и пустой теннисный корт. — Тоби, я пришла! — запыхавшись, объявила она, проходя в конюшню. Лошади стучали копытами, и время от времени фыркали, жуя сено. Но кроме них на конюшне больше никого не было. Сарада двинулась вперед, между стойлами. Раз Тоби еще не явился, она может проведать свою любимую гнедую кобылу, Зарянку. — Зарянка, хорошая девочка, — Сарада протянула руку, чтобы погладить ее по вытянутой морде. Она почувствовала рядом с собой какое-то движение — из пустого загона напротив неожиданно возникла неясная тень. — Тоби? — Сарада хотела обернуться, когда рука в черной перчатке поднесла к ее лицу какую-то тряпку, пахнущую лекарством. Перед глазами все поплыло, она вдруг ощутила ужасную слабость, ноги подкосились, и она рухнула прямо на усыпанный соломой пол. — Ты сделала все, как я тебе сказал, — услышала она чужой, незнакомый голос, прежде чем отключиться. — Хорошая девочка.