***
Хидан молчал, Какаши тоже. Они продолжали упрямо смотреть друг другу в глаза, никто не желал сдаваться. Ибики вышел в коридор, и набрал воды в кулере. Раз подозреваемый хочет напиться, то они не имеют права ему отказывать, иначе их обвинят в превышении служебных полномочий. Он вернулся в допросную, поставил стакан перед Хиданом. Тот взялся за него, поморщившись, от того, что он теплый — Ибики нарочно не стал набирать холодную воду. — Я, — начал было Хидан, отпив немного из стакана. — Я просто… — у него было беспомощное выражение лица, получилось, они его дожали, он скоро признается! И в этот момент в кармане пиджака Ибики зазвонил телефон. Игнорировать гудение трубки было невозможно, в допросной оно звучало особенно громко. — Боже, — воскликнул Хидан, увидев мобильник Ибики. — Даже мой старик с такой позорной трубкой не ходит! — он скривился, к нему снова вернулся его насмешливый вид. — Знаете что, — Хидан улыбнулся, и указал взглядом на лежавший на столе свой мобильник. — Оставьте мой телефон себе, это мое пожертвование полиции Конохи. Можете даже не удалять оттуда фотографии, и любоваться на моего «сожителя», — продолжил он с издевкой, — я вам разрешаю. Ибики смерил Хидана яростным взглядом: только что этот ублюдок был прижат к стенке, и снова ускользнул из-за какой-то нелепой случайности! Какого дьявола ему кто-то позвонил в самый неподходящий момент?! Обычно, он оставлял телефон в кабинете, чтобы его ничто не отвлекало во время допроса. Но сегодня весь день пошел кувырком из-за этой дуры Тентен, аэропорта, пробок и опоздания. Ибики широким шагом направился в коридор, сейчас он выскажет звонящему все, что он о нем думает! — Да, — раздраженно рявкнул он, прижав телефон к уху. Звонили с незнакомого номера: наверняка это реклама или продавцы каких-нибудь услуг. — Ибики, — услышав знакомый голос, внутри у него все дрогнуло. Звонила Учиха. И она плакала.***
Песок привычно заскрипел на зубах, он утер лоб тыльной стороной ладони. Солнце пекло, но в маске было еще жарче, поэтому он, как и остальные, стянул ее на подбородок. За плечами болталась большая, желтая канистра из-под гуманитарного масла, которое в их поселок исправно завозили, чуть ли не каждую неделю. Канистра за плечами была у каждого, кто постарше, могли тащить сразу две. Все дети шли по знакомой тропе, с мрачными, угрюмыми лицами. Конечно, как тут радоваться жизни, когда половина твоего дня тратится на походы за водой. Колодец был далеко, а если дома затевали стирку, то ходить к нему приходилось не по одному разу. Какузу ненавидел такие дни, но сейчас ему везло — они стирали на прошлой неделе. Значит, набранной им сегодня воды должно хватить до завтрашнего утра. Песок у колодца влажный и притоптанный. Дождавшись своей очереди, он наполнил канистру до краев, отхлебнул немного холодной, солоноватой воды, прежде чем закрутить крышку. Канистра приятно холодила спину, но на солнце она быстро нагревалась. Какузу шел обратно, приободренный тем, что скоро разделается этой рутинной обязанностью, и сможет уйти гулять или почитать книжки. Он, с остальными детьми из своего поселка, шел навстречу солнцу и ветру, еще не зная, что через два часа его дом сравняют с землей, и ему больше никогда не придется ходить к колодцу. Он проснулся от ощущения обжигающего кожу горячего ветра, и песка, скрипящего на зубах. Из-за разговора с Учихой ему снилась Суна, какой он ее запомнил еще ребенком. Что она так зацепилась за эти пески?.. Какузу несколько раз зажмурился: из-за той дряни, которой его накачали, он испытывал головокружение и сонливость. Будь он моложе, то оклемался бы гораздо быстрее. А теперь, организм, будто в отместку за все годы, что он сознательно гробил свое здоровье, не упускал случая напомнить ему, что он уже давно не мальчик, а лицо пенсионного возраста. Заскрежетали замки, дверь в камеру открылась. Он повернул голову в сторону выхода, и, к своему удивлению увидел Микото. — Давай, поднимайся, — велела она, подойдя ближе. Какузу тут же сел на своей койке. Учиха застегнула у него на запястьях наручники, и повела по длинному, освещенному коридору. Они подошли к двери в допросную «А», но к его удивлению, Микото не проводила его туда, а направилась дальше, в сторону лифта. Какузу смотрел на их отражение в металлических дверях. Он — весь заросший, давно небритый, со спутанными волосами. Она — растерявшая весь свой лоск, без каблуков Микото даже не доставала ему до плеча. Учиха и Сайфу. Все было как-то неправильно, непостижимо, извращенно. На пути им никто не встретился, и они спустились на лифте в зону парковки. Учиха распахнула перед ним дверцу замызганного пикапа, и бросила лишь короткое: — Садись. Какузу все ждал объяснений, но Учиха молча села за руль и выехала на улицу. Какузу не понял, откуда они выехали: за окном не располагалось никаких построек, покинув стены АНБУ, вокруг них раскинулась проселочная дорога, и растущий по обочинам лес. Наверное, это был какой-то секретный бункер, расположение которого знать ему не полагалось. — Я дала распоряжение, — Учиха, наконец, соизволила заговорить. — Хидана сегодня отпустят. Ты займешься поисками Сарады, и будешь отчитываться о результатах только передо мной. После того, как отыщешь девчонку, с вас будут сняты все обвинения. Какузу кивнул, глядя на свои скованные руки. Учиха по-прежнему ему не доверяла, а с чего бы ему довериться ей? — Я не начну ничего делать, пока не встречусь с Хиданом, — отрезал он. — Руководство АНБУ не в курсе того, что я сейчас на свободе? — Руководство АНБУ — это мои проблемы, — Микото покосилась на него, и снова вернула взгляд на дорогу. — Я высажу тебя перед департаментом полиции, Хидан будет ждать тебя там. — В таком случае, мне понадобится доступ к базам данных республиканской армии и сил самообороны, — Какузу провожал взглядом дорожные знаки, они подъезжали к городу. — Считай, что он у тебя уже есть, — Учиха свернула на главное шоссе. — А еще я сам выберу людей, которые станут помогать мне в расследовании, и ты не будешь им препятствовать в получении информации, — непреклонно продолжил Какузу. — Ладно, — процедила сквозь зубы Учиха, прекрасно понимая, кого он имеет в виду. Остаток пути они провели в молчании. Какузу набросал в уме приблизительный план действий, ему предстояло проделать колоссальную работу. Не помешало бы еще несколько пар рук, но он мог полагаться только на проверенных людей, тут уж ничего не попишешь. Пикап остановился перед знакомым зданием, куда Какузу ходил на работу на протяжении тридцати лет. Учиха, наконец, расстегнула наручники, давая ему полную свободу. — Найди ее! — бросила она ему в спину, когда Какузу высаживался из машины. — Остальное на мне. Стоило только захлопнуть дверцу, как пикап тут же понесся прочь. Какузу повернулся лицом к главному входу, откуда вышел Хидан, и еще несколько полицейских. — Какузу! — Хидан шел к нему навстречу, нисколько не смущаясь, что кричит через всю улицу. В поношенной куртке нараспашку, бледный, с кое-как убранными волосами, он все равно держался как кинозвезда, и люди перед ним расступались, уступая дорогу. — Это просто какой-то капец! У меня чуть мозг через уши не вытек! А вот этот вот лысый, — он указал на Ибики, который, закуривая на ходу, быстрым шагом направлялся к парковке, — он вот больше всех меня достал! «Вот этот вот лысый» проводил Хидана недобрым взглядом, и исчез внутри своей машины. Какузу было наплевать на Ибики, на бывших коллег и случайных прохожих, которые бросали на них удивленные взгляды и оборачивались. Нас двое. Мы справимся. Слова Хидана вновь прозвучали у него в голове. Такие простые, но такие важные. Хидан всегда с легкостью делился с ним тем, что у него на душе, говорил ему о любви. Какузу не мог ответить ему тем же, он не силен в выражении чувств, а особенно облачать их в слова. Но когда-нибудь он научится, и будет любить Хидана так, как он этого заслуживал. А пока он просто стиснул Хидана в объятьях.***
Прошло чуть больше недели, но Какузу казалось, что они не были дома целую вечность. Квартира встретила их духотой и спертым воздухом, однако, Какузу не испытывал раздражения из-за разлетавшейся перед носом пыли и разбросанных по полу вещей, оставленных Хиданом в спешке. Их мирное существование висело над пропастью, и даже бардак сейчас казался чем-то родным и знакомым. Он с облегчением избавился от одежды, которую не менял несколько дней, а душ смыл остатки сна и усталости. Учиха не обманула: доступ к военным базам данных был ему предоставлен, и теперь он занялся выборкой личных дел солдат, которые, по его мнению, совпадали с профилем похитителя. Хидан заперся в ванной, где тщательно чистил зубы всеми своими щетками уже добрые полчаса. Когда он, наконец, вышел, Какузу уже собирался уходить. — Не, — Хидан стянул с мокрой головы полотенце, и провел языком по передним зубам, — все равно во рту как будто кошки нассали! — недовольно закончил он. — Куда ты? — удивленно спросил Хидан, заметив, что Какузу выкладывал из сейфа деньги и пистолет. — Схожу, навещу одного нашего знакомого, — Какузу сунул в плечевую кобуру свой глок, а второй оставил лежать в центре стола. — Тебе со мной идти не нужно, — отрезал он, видя, что Хидан хочет увязаться за ним. — Риск минимальный, но если что-то пойдет не так, — он указал взглядом на лежавший на столе пистолет, — ты знаешь, что делать. Хидан недовольно сложил руки на груди, и закатил глаза. — Оставь мне деньги, закажу себе пожрать, — бросил он, удаляясь на кухню. Он понимал, что спорить тут бесполезно, поэтому всем своим видом показывал, что Какузу не прав, а идти вместе с ним ему не очень-то и хотелось. Какузу бросил на стол стопку купюр. Небольшая плата за то, чтобы ненадолго побыть наедине с собой, ему действительно это было необходимо.***
Снаружи «Звезда судьбы» была все такой же: высокое, переливающееся огнями здание, с многоуровневой парковкой, ковровыми дорожками и лифтом. Какузу поднялся на знакомый двадцать седьмой этаж, и, по привычным коридорам, направился в салон к Хаку. Но салона здесь больше не было. Дверь без номера была настежь открыта: оттуда вынесли всю мебель. Пагоды с журавлями на стенах были скрыты под слоем штукатурки, вместо благовоний в помещении пахло краской, ремонт шел полным ходом. Даже бархатная кушетка, на которой Хаку и Какузу неплохо проводили время в компании друг друга, сиротливо стояла в углу коридора, покрываясь пылью. Роль Хаку была доиграна, и он покинул сцену. Именно этого Какузу и ожидал. Он отправился обратно, и по пути к лифту свернул в расположенную на этаже парикмахерскую. Его проводили в мужской зал, и когда мастер завязывала у него за спиной накидку, спросил: — А как давно закрылся кабинет иглотерапии? — Ой, дайте-ка вспомнить, — девушка задумалась, подготавливая инструменты. — Я пришла четвертого числа на работу, а у соседей уже ремонт, целый день сверлили и молотками стучали, — пожаловалась она. — Перед выходными, они, кажется, еще принимали клиентов. Какузу кивнул скорее себе, чем ей, и задумался. Третьего ноября Сарада исчезает. Хаку гуляет за ручку у ресторана с ее папашей, на глазах репортеров за день до ее исчезновения. И вскоре Хаку в компании с Забузой сматывает удочки, спешно закрывает салон и наверняка покидает Коноху. Из-за скандала Саске оказывается в центре внимания. Его мамаша бросает все силы, чтобы заткнуть глотки репортерам, а жена наверняка устраивает дома сцены и истерики. Все они вовлечены в конфликт, который создал Хаку всего лишь своим присутствием в жизни Учихи. В этом-то и заключалась его роль — отвлечь всех взрослых от того, что происходит с Сарадой. До нее не было никакого дела ни до ее попадания в больницу, ни после. Для Саске — брак с Сакурой — фикция, чтобы пускать людям паль в глаза, жена и дочь его абсолютно не интересуют. Даже своего любовника он ставит выше всех этих семейных ценностей. Сакура — болезненно реагирует на измены мужа, никак не расстанется с идеей, чтобы Саске принадлежал только ей. Она рискнула влезть в дела Хаку, за что и была унижена перед всей страной. Микото — следит за тем, чтобы у клана Учиха всегда была безупречная репутация, и никто не ударил в грязь лицом. Она тщательно скрывает ориентацию сына, и то, что Сарада пыталась покончить с собой. Ну а своего деда, Фугаку, Сарада видит по телевизору чаще, чем дома. У девчонки скверный характер, это Какузу запомнил еще по своему визиту в академию. Классическая зубрила-отличница, ее сплавили в престижный интернат, где полно подлиз и ни единого друга. Ее успехи в учебе в семье воспринимают как должное — иначе быть просто не может, она же из клана Учиха. Сарада — это памятный трофей в коллекции успехов своей бабули. Ее личность Микото абсолютно не интересует, своих сыновей, она наверняка воспитала так же. И тут у нее на пути возникает соперница — Кушина Узумаки. Их противостояние достигает пика: в порыве ненависти Сарада прячет ее телефон, и этот поступок запускает целую цепь роковых событий. Она больше не идеальная наследница самого солидного клана, а маленькая лгунья и воровка. Сарада не в силах с этим справиться — ведь чтобы заслужить любовь в их семье нужно быть непроблемной, совершенством во всем. Поэтому девчонка решается на отчаянный шаг. Над ухом чиркнули ножницы, Какузу непроизвольно отодвинулся. Он настолько ушел в себя, что забыл, где находится. Мастер попросила сесть ровно, и он выпрямил спину, глядя на разбросанные вокруг него темные пряди. Интересно, что скажет Хидан? Какузу уже давно не стригся, но после подвала волосы спутались так, что их не брала ни одна расческа. Подвал… Какузу глубоко вдохнул пахнущий средствами для укладки воздух, и его мысли снова вернулись к той, по чьей вине он чуть не сдох взаперти. После разговора с тобой, ее положили в больницу с нервным срывом! Эта дурочка хотела сброситься с крыши, она ничего не ест, у нее началась анорексия! На тебя весь клан ополчился, ты чуть не угробил их наследницу! Ты не имел права разговаривать с ней без присутствия родителей! Когда Какузу пришел в салон к Хаку, чтобы заказать паспорта, тот был в ярости. Какузу думал, что из-за того, что он вел себя с Учихой так грубо, у Хаку начались проблемы с Саске. Но теперь он понимал, что причина была в другом. Пора и мне покинуть зрительный зал, и выходить на сцену. Предвыборные дни — идеальное время, чтобы всколыхнуть эту помойку. Сараду определили в больницу, и до нее теперь не достать. Девчонку бы выкрали намного раньше, Хаку уже был готов действовать, и засветиться с Учихой в общественных местах. Но Какузу своим вмешательством похерил весь первоначальный план, им пришлось ждать, когда Сарада вернется в интернат. Чтобы не терять времени даром, похититель знакомится с этой дурочкой в интернете, влюбляет ее в себя. Ведь это было легче простого: родители поглощены своими проблемами, а бабку сбивают с курса похищением Кушины и скандальной выходкой ее сына. Никто не замечает того, что творится у них перед носом: у девчонки появляется добрый все понимающий друг, который становится ей ближе, чем семья. А дальше уже дело за малым. Мысли Сакуры заняты тем, как спасти свой почти развалившийся брак, уговорить мать поехать в интернат для Сарады не составляет особого труда. Она достаточно умна, чтобы отвлечь охранника, и сбежать из-под родительского надзора прямиком в ловушку. Хаку знал, что Какузу выбрался из подвала и вместе с остальными спутниками покинул Коноху. Он с похитителем позволил ему уйти, чтобы Учиха не могла с ним связаться сразу, и привлечь к поискам Сарады. А чтобы уж избавиться от него наверняка, к ним в каюту направили несколько головорезов. Но Какузу удалось спастись, и Хаку почувствовал, что пахнет жареным. Он не хочет больше иметь дела с ним, а перед похитителем он уже выполнил свои обязательства. Чтобы его снова не взяла в оборот одна из сторон, он, при поддержке Забузы, скрылся, залег на дно. Далеко он не уехал, этой змее интересно узнать, чем это все закончится, и чью ему занимать сторону, если его все же прижмут. Хаку извлекает выгоду из любого своего положения. Мастер расчесывала волосы у него на затылке, голова сделалась легкой, они скоро закончат. У Какузу оставался только один нерешенный вопрос. Если Учиха с самого начала была их основной целью, то чего они ждали? Почему Сараду не похитили сразу, до того, как она попала в больницу? Ведь вместо Кушины, можно было все это проделать и с ней. Микото непременно бы его привлекла, она бы весь город на уши поставила! Подвал, кассета, все это можно было бы претворить в жизнь не только с Учихой, но и с любой девочкой из богатой семьи, ее родители непременно бы к нему обратились! Какузу раздраженно сдул волос с носа. Что-то находилось прямо у него на виду, а он это упускал, поэтому не мог ответить себе на этот вопрос. По пути к своей машине, он достал из кармана мобильник, который ему подарил Хидан еще в начале из совместного проживания. Громоздкий телефон непривычно лежал в руке, отсутствие кнопок раздражало, но теперь Какузу придется привыкать к этой сенсорной махине, его удобная трубка была утрачена навсегда. Выругавшись, из-за того, что он несколько раз не попадал в нужную вкладку, он, наконец, смог позвонить. Тентен ответила сразу, будто сидела и ждала, когда он выйдет на связь. — Девчонка нашлась, но похититель еще не пойман, — он сразу перешел к делу. — Возникли особые обстоятельства, — он почувствовал, что она напряглась, — твоя помощь нужна. — Поняла, скоро приеду, — ответила она. — Я буду не одна, — поспешно добавила Тентен, когда Какузу уже хотел завершить звонок. — Это долго объяснять, но со мной приедет Хозуки, его это тоже касается. — Хозуки? — Какузу наморщил лоб, не понимая, как этот чудаковатый медэксперт может быть связан с этим делом. — Ты можешь за него поручиться, что он не станет чесать языком? — спорить некогда, каждая минута была на счету. — Я работаю только с надежными, проверенными людьми, а он в эту категорию не входит. — Уверена, тебе не о чем беспокоиться, — огрызнулась она. — Это связано со смертью его брата, — добавила Тентен и завершила вызов. Какузу завис с телефоном в руках. О гибели брата Суигетсу ему было известно в общих чертах: тот умер еще ребенком в результате нападения, дело так и не раскрыли. Черт, какое отношение это давнее дело имеет к происходящему?! Какузу привычно потянулся к карману за сигаретами, но вспомнил, что больше не курит. Он раздраженно сплюнул под ноги, и сел за руль. Сейчас его ждал Хидан, над остальными вопросами он сможет подумать позже.***
За время его отсутствия Хидан успел переодеться, поесть, и даже снизошел подмести полы. Какузу застал его в коридоре с щеткой для пола, когда прошел в их квартиру. Уборка это не самое любимое его занятие, но сейчас привычная рутина его успокаивала. Хидан оторвался от сметания в кучу мусора, ожидая заслуженной похвалы, и удивленно уставился на него, заметив перемены в его внешности. — Ого, — он поставил щетку в угол, и подошел ближе. — Ты выглядишь, прям как тогда, — он указал большим пальцем себе за спину, — когда пришел за мной в тот проклятый сарай. — Ты еще подумал, что я бог, — Какузу фыркнул, и насторожился, когда Хидан протянул руку к его лицу. Бледные, покрытые мелкими царапинами пальцы постепенно приближались. Какузу уже хотел отпрянуть, решив было, что Хидан хочет дотронуться до его щеки, но того интересовали его волосы. Медленно, почти невесомо, он пропускал между пальцев короткие пряди, задумчиво рассматривая его лицо, а потом расплылся в улыбке: — Я и сейчас так думаю. Разумеется, когда ты не ворчишь как старик, — он хитро прищурился. — Это Хаку тебя так подстриг? Он, конечно, та еще крыса, но стрижет хорошо, я бы тоже к нему сходил. Какузу перехватил его руку у своего лица, переплетая пальцы. Он хотел сказать Хидану, что он и так хорошо выглядит, во всяком случае, ему приятно на него смотреть. Даже такого измотанного, хромого, и растрепанного. Хидан прижался к нему, обнимая свободной рукой. — Какузу, — позвал Хидан тихо. Он потерся щекой о его плечо, убирая с лица налипшие волосы. — Когда это все закончится, давай уедем из этого несчастного города? Какузу хотел ему ответить, что думает также, хотел ему пообещать, но его прервал звонок в дверь. Они тревожно переглянулись: Тентен не могла приехать так рано, ее дом расположен на противоположном конце города. Они отпрянули друг от друга, Какузу достал из кобуры пистолет. Он шикнул на Хидана, чтобы тот отошел от двери, но он уже пристроился к глазку, чтобы посмотреть на незваных гостей. — Вашу мамашу! — воскликнул он, и принялся отпирать замки. — Хидан, какого дьявола?! — тут же озверел Какузу, видя, что тот готов рисковать собой, впуская в дом непонятно кого. Этого человека жизнь совершенно ничему не учит! А если бы Какузу сейчас не было дома?! Если… Увидев на пороге Кисаме с Дейдарой, Какузу опустил пистолет.***
— Нам нужно, чтобы ты помог отыскать одного человека, — после короткого приветствия, Кисаме сразу обозначил цель своего визита. — Если вы пришли вдвоем, — Какузу указал на Дейдару, — полагаю, это как-то связано с Тоби? — Хидан еще не успел сообразить, что к чему, а старик, сразу понял, откуда дует ветер. Кисаме кивнул, Дейдара безучастно смотрел в стену, будто происходящее его не касалось. — Скоро сюда приедет медэксперт и лейтенант полиции, — продолжил Какузу. — Чтобы зря не тратить время, обсудим все вопросы в полном составе. — Это разумно, — согласился Кисаме, проходя к Какузу в кабинет. Хидан остался наедине с Дейдарой: тот выглядел так, будто побывал в дворовой драке. Под глазами залегли тени, на лице синяки и ссадины, от него пахло табаком и медикаментами. Впервые в его обществе Хидан чувствовал себя неловко. — Ты как? — спросил он, ругая себя за идиотский вопрос, но это первое что пришло ему в голову. На Хидана устремился пронзительный взгляд. Дейдара будто молча спрашивал: Зачем ты задаешь этот вопрос? Ты же все прекрасно видишь. Хидан видел, что с другом что-то не так, он изменился. В нем будто поселилось что-то темное, что убивало того яркого, солнечного парня, которого он знал с детства. Теперь это не эксцентричный художник, свой в доску рубаха-парень, который всегда подставит плечо, и поддержит Хидана в любой ситуации. У него появилась другая, незнакомая ему сторона, и от этого Хидану было не по себе. Их дружба дала трещину, когда он переехал к Какузу, и теперь Хидан опасался, что от нее вообще ничего не осталось. — Это была идея Кисаме, ага, — наконец, подал он голос. — Я вообще не хотел сюда приезжать. Я не хочу тебя видеть. Хидан потупился, не ожидав такого ответа. Он привык, что Дейдара всегда был добр к нему, и что уж тут лукавить, ему льстила его влюбленность, нравилось замечать в его глазах обожание. А сейчас его будто холодной водой окатило. Он хотел спросить, что с ним произошло, и как он познакомился с Кисаме. Хидан запомнил его энергичным, всегда полным сил человеком, но сейчас тот был явно не в лучшей форме. Дейдара скрылся в ванной, дав понять, что не намерен продолжать разговор. Зашумела вода, и он услышал, как того выворачивает наизнанку. Хидан стоял под дверью и тоже испытывал тошноту. Не то от себя, не то от ситуации в целом.***
Через полчаса к ним присоединились Тентен и Суигетсу, и они все собрались в кабинете у Какузу. — Итак, — Какузу обвел всех взглядом. — Сейчас на кону еще одна жизнь: похищена Сарада Учиха. Она исчезла на конюшне в интернате «Камелия». Свидетелей нет, никаких улик тоже, — Тентен и Суигетсу встревожено переглянулись. — По всем признакам действует тот же человек, что похитил Кушину Узумаки, и напал на тебя, — он указал на Дейдару, но тот и бровью не повел. — Кушину мы спасли, сейчас она в безопасности. Поэтому, давайте по порядку. Мне нужны только факты, свои эмоции, пожалуйста, оставьте при себе. Первой взяла слово Тентен. Продираясь сквозь пыльные архивы, ей удалось выстроить логическую цепочку их произошедших преступлений в приюте. Суигетсу подтвердил, что кровь на горнолыжной маске принадлежала обезображенному трупу, который Хидан нашел в ванной в квартире Дейдары. Покойник не мог напасть на них, однако, Какузу прервал его рассуждения на эту тему. — В приюте был найден мобильный телефон, — Тентен сверялась со своими записями. — Техники сказали, что это самоделка, ни одна фирма такую модель не выпускает, он был собран по частям из деталей разных устройств. Отпечатков, разумеется, нет. — Там, где нашли телефон, было зарыто четыре трупа девочек-подростков, — продолжил Суигетсу. — Возраст захоронения около двадцати лет, везде насильственная смерть. Больше сообщить не могу, потому что нас отстранили, и доступ к материалам вскрытия у меня закрыт, — он сунул руки в карманы и закатил глаза. — На чердаке приюта был найден тайник с детской порнографией, и, — Тентен взяла паузу, Суигетсу кивнул ей, чтобы она продолжала, — там же была оставлена газета со статьей о смерти брата Суигетсу, — Хозуки полез в рюкзак и вытащил упакованную в пакет пожелтевшую газету, на которой кто-то написал номер телефона красным маркером. — По звонку на этот номер, мы отыскали подвал, где были зарыты тела девочек. Телефонная компания сообщает, что номер зарегистрирован на некого Тоби Нохара. — Который работал санитаром в психбольнице в префектуре Канто, и позднее был определен туда в качестве пациента, — продолжил Суигетсу. — Но перед этим он был сотрудником социальной службы «Милосердные сердца». Это он забирал меня из дома, когда убили моего брата, — он кивнул на лежавшую на столе газету. — Далее его перевели в другую, частную клинику, где, по словам главврача он так и не появился. Они ответили на наш запрос, что им передали историю болезни Тоби… — Чем он был болен? — перебил его Какузу, пролистывая газету. — Синдром Аспергера, и сопутствующие расстройства, — недовольно отозвался Суигетсу. — Я не согласен с установленным диагнозом, но тут нужно консультироваться со специалистом. Человек с синдромом Аспергера не сможет работать больнице и неблагополучными семьями. Для этого нужно иметь развитую эмпатию, а при данном заболевании чувство сопереживания атрофируется. — У нас нет времени консультироваться со специалистом, — отрезал Какузу, вернув газету на стол. — Что вам сказали в клинике? — Что они получили историю болезни Тоби, — ответила Тентен, — но пациент к ним в итоге определен не был. — После лечения в префектуре Канто Тоби Нохара… просто испарился, — она развела руками. Какузу кивнул и что-то записал у себя в ежедневнике. Пришла пора Кисаме рассказать о том, что его привело сюда. Хидан слушал историю про посылку с отрубленной кистью, забальзамированного епископа, сайт в даркнете, который превратился в социальную сеть для преступников, психопата, который пытал Дейдару, и не мог поверить, что его друг совсем недавно пережил такой ужас. Он изо всех старался не смотреть на Дейдару с жалостью, и, судя по свирепому взгляду Дейдары, ему это совершенно не удавалось. -… целый чемодан девичьей одежды, — Кисаме поморщился от собственных воспоминаний. — Мы выяснили, в какой больнице он находится, и приехали туда, чтобы поговорить. Там он рассказал нам про учителя математики, и теперь… — Я отправлю туда Какаши! — Тентен полезла в карман куртки за своим мобильником. — Нужно арестовать этого ублюдка, пока он… — Э-э, боюсь, арестовать его не получится, — начал Кисаме, подбирая слова. — Дело в том, что после встречи с Дейдарой, Джирайя стал немного неживым… — Что?! — всплеснула руками Тентен. — Он убил нашего главного подозреваемого?! — Эта мразь в коме, — Дейдара с вызовом посмотрел на Тентен. — Вы бы слышали, что нам там рассказывал, какие мерзости они там вытворяли на пару с директрисой! Вас там не было, вы не понимаете! — Ой, коронная фраза всех жертв и преступников, — Суигетсу презрительно смотрел на Дейдару. — Мы говорим о человеке, который насиловал девочек, а потом закапывал их живьем, — Хозуки недовольно сложил руки на груди. — Давай, ты не будешь нам рассказывать, что мы чего-то не понимаем? — Живьем? — Кисаме недоверчиво посмотрел на Суигетсу, и Тентен кивнула, подтверждая его слова. — О, боже, — пробормотал он, прижав ладонь ко рту в безмолвном ужасе. Хидан сидел на краю стола, глядя на то, как разгорался конфликт. В прошлом он бы непременно встал на сторону Дейдары, но сейчас он не решался его поддерживать, после всех этих новостей… Мысль о том, сколько детей было загублено, пока он сам находился в приюте, просто не хотела укладываться в голове. Он повернулся к Какузу, чтобы спросить, что он об этом думает, но тот был погружен в чтение какого-то отчета. Беспристрастный, как Будда, Какузу краем глаза следил за спорящими, и по его лицу было сложно определить, что у него на уме. — …но это не правильно, вы должны были вызвать полицию!.. — Да какой толк от вашей полиции?! Вы не предотвращаете преступления, а вмешиваетесь, когда уже все случилось, ага! У вас тут еще один ребенок похищен, а вы нихрена не сделали, чтобы остановить этого ублюдка!.. — Смотри, — позвал его Какузу вполголоса. — Тебе знаком кто-нибудь из них? Хидан наклонился к монитору, на который Какузу вывел шесть фотографий мужчин в военной форме республиканской армии. Он внимательно рассмотрел каждого, но никого из них он прежде не встречал, о чем и сообщил Какузу. Он кивнул, похлопав его по плечу, показывая, что Хидан все равно ему помог. — Хозуки, — позвал он, прерывая того посреди очередной желчной бравады. — Иди сюда. Суигетсу наклонился к компьютеру так же, как и Хидан несколько минут назад. Он обвел взглядом снимки, и после коротких раздумий ткнул пальцем в лицо парня, покрытое шрамами. — Вот этот, — он закусил ноготь на большом пальце, задумавшись. — Только волосы были длиннее, и разрез глаз был чуть больше. Он был моложе лет на десять и без шрамов. Это он приходил ко мне, когда умер брат. Какузу кивнул, и обратился к Дейдаре: -Теперь ты, — он указал на него пальцем, — подойди. Дейдара приблизился к столу. Его запавшие, налитые кровью глаза смотрели на Какузу как на какое-то насекомое — высокомерно и брезгливо. Хидан знал, что Дейдара был не в восторге от их отношений, но ему не нравилось, что теперь, Дейдара открыто демонстрировал свое презрение. Какое он имеет право?! Это был его выбор! Какузу чувствовал исходившую от него неприязнь, они обменялись долгим взглядом, таким, какой Хидан, обычно не выдерживал. Взгляд убийцы. Дейдара выдержал взгляд, более того, он стал у него таким же. Тронь меня, попробуй. Дейдара больше его не боялся. Из подвала, где его пытали, на свет вышло что-то большее, чем просто Дейдара. Хидан знал Дейдару-художника, Дейдару-мечтателя, Дейдару-своего-лучшего-друга. Но он никогда не был знаком с Дейдарой-убийцей. Если Хозуки какое-то время и колебался, то Дейдара указал на знакомое лицо сразу. — Это Тоби! — он ткнул пальцем в фотографию темноволосого парня со шрамами на лице. — Только у него не было никаких шрамов. Какузу кивнул, и призвал всех собравшихся к тишине. — У нас есть два свидетеля, — он показал на Дейдару с Суигетсу, — а это наш главный подозреваемый, — он развернул экран монитора ко всем остальным. — Тоби Нохара. Служил в ракетных войсках республиканской армии, где был зачислен в так называемый «корпус подрывников» в девяносто восьмом году. Участвовал в спецоперации «Шоссе смерти», в сунийском заливе, где был взят в плен, и либо погиб, либо перешел на сторону противника — воевавших тогда с союзом силовиков из Кумогакуре. Больше никаких данных в его личном деле нет. — «Шоссе смерти?» — переспросил Суигетсу. — Но это ошибка! Мой отец военный журналист, он был там, в этой горячей точке! То есть, — он наморщил лоб, — я хочу сказать, что Тоби не мог участвовать в этой операции! Он приехал ко мне домой меньше чем через час, когда я ему позвонил, вы это понимаете? — он уставился на Какузу. — Понимаю, — кивнул Какузу. — А еще я понимаю, что он не мог работать в «Милосердных сердцах» и в больнице, потому что был в это время на службе. — Да не может этого быть! — возмутился Суигетсу. — Я видел его, точно вам говорю! — он указал пальцем на экран. — Этот парень явился ко мне домой почти сразу после того, как моя полоумная мамаша прирезала моего брата! Этот человек не мог быть в двух местах одновременно! — Тоби хороший хакер, он мог ввести нас в заблуждение, оставив ложный след, — предположил Кисаме. — Создал себе фальшивую личность — социального служащего, и оставил в электронных отчетах историю своей «болезни». Хидан переводил растерянный взгляд с Суигетсу на Какузу. Старик не мог ошибиться, но история Суигетсу, написанная в газете, тоже не позволяла усомниться в правдивости его рассказа. — Ты был ребенком, Хозуки, мог что-то и перепутать. Твое воображение тебя подвело… — Это не мое, а твое воображение всех подводит! Я ничего не выдумываю! Зачем тогда Тоби оставил газету и свой телефонный номер?! Спор разгорался с новой силой, Хидан задумчиво слушал аргументы каждой стороны. Было там что-то… Это не мое, это твое… Эта фраза упорно возвращала его в воспоминаниях в тот вечер, когда он пришел к бабке, чтобы посмотреть видеокассету. Это не твое, это мое! Это мне мама его купила! Две девочки. Дочери Цунаде, дерущиеся за лотерейный билет. — Стойте! — Хидан вскочил с места, поморщившись от того, что переместил весь вес на больную ногу. — Заткнитесь все! Я понял! Я все понял! — на него устремились удивленные взгляды. — Вы все правы! Действительно есть Тоби-военный, которого нашел Какузу. И есть Тоби-соцслужащий, который приехал к Суигетсу. Это два разных человека! Братья-близнецы!***
— Точно! — глаза Суигетсу удивленно расширились. — У однояйцовых близнецов одинаковый генетический материал, — просиял он. — Образцы крови совпадают, потому что один из братьев мертв, и лежит сейчас в морге! — Получается, — Тентен подняла со стола газету, — он ставил нам газету, и другие подсказки, чтобы указать на это несоответствие, хотел, чтобы его раскрыли… — Думаю, — Какузу стал рассуждать вслух, — между братьями произошел конфликт, и один отказался участвовать в плане мести, когда уже все было готово. Они стали единым целым, и жили как одна личность вот уже много лет. Гениальный хакер и безжалостный убийца. Один из братьев был одержим местью, и чтобы разорвать этот симбиоз, и не дать брату осуществить задуманное второй стал ворошить прошлое. Он подстроил так, чтобы в приюте нашли трупы, и правда о смерти сестры выплыла наружу. Выходит, он и не собирался тебя убивать, — Какузу указал кивком на Дейдару. — Он сымитировал твою смерть, обколов препаратами, снижающими кровяное давление, чтобы ты точно продержался до прихода Хидана, которого он предусмотрительно предупредил. Иначе тебя ожидала расправа кислотой или чего похуже. Он оставляет вам напоминание о приюте — порядковые номера, под которыми вы числились в их списках. Чтобы окончательно все испортить своему полоумному брату, он совершает самоубийство. Ведь идентичность, и возможность быть в двух местах одновременно — это тоже часть плана. Перед смертью он отправляет тебе, — Какузу кивнул на Кисаме, — кисть епископа. Он знал, что тебя ждет такой же бесславный конец, как и других сотрудников приюта, поэтому решает тебя предупредить таким жутким образом. Ну, а дальше вы знаете. В квартиру прибегает уцелевший брат-близнец, разбивает в бешенстве зеркало, и, чтобы как-то спасти ситуацию, уничтожает лицо брата кислотой. Полиция не может установить личность, и Тоби не существует нигде, кроме страницы в интернете и воспоминаний Дейдары. Дейдара закусил губу, и, опустив голову, сосредоточенно рассматривал свои ботинки. Все переваривали услышанное, в немом оцепенении. Загудел принтер, Какузу принялся распечатывать адреса, которое было необходимо проверить. — Значит, — подал голос Хозуки, — кто-то из братьев соблазнил эту училку, Куренай, чтобы было проще расправиться с ней, и… получается у близнецов был один парень на двоих? — он покосился на Дейдару. — Так, — Кисаме поднял руки в примеряющем жесте, и встал между ним и Дейдарой. Он понимал, что Суигетсу превратит происходящее в анекдот, а Дейдара может выйти из-под контроля. — Давайте, не будем обсуждать этические и технические подробности этого вопроса, — судя по его тону, лучше с ним было не спорить. — Нам о другом нужно думать: как теперь спасти девочку? Какузу листал файлы, задаваясь вопросом, известно ли Учихе об открывшихся только что фактах? Она же в АНБУ, трудно поверить, что она может об этом не знать! АНБУ… Он выпрямился в кресле. АНБУ занимаются внутренними расследованиями. Они вызывают Учиху, именно тогда, когда исчезает Сарада… Вот, чего ждали Хаку и Тоби! Сарада должна была исчезнуть при правильных обстоятельствах. Чтобы Учиха не могла задействовать все силы полиции, выполняя поручения АНБУ — их расследования всегда в приоритете. Там она обычный рядовой сотрудник, в АНБУ другая иерархия, тем более, она «неофициальные ресурсы». Чтобы ее привлечь, нужно, подозревать человека, находящегося в ее подчинении в чем-то серьезном, выходящим за пределы уголовной ответственности. Учиха постоянно спрашивала его о Суне, наверняка это как-то связано. Из-за боевых действий, идущих сейчас в стране, его могли посчитать причастным к терроризму или чему-то подобному. Кто-то знал, что Какузу будет схвачен агентами АНБУ. Кто-то сделал так, чтобы его личность заинтересовала верхушку АНБУ, и они отдали приказ о его аресте. Кто-то, кто знал все эти внутренние процессы, и блестяще манипулировал этой системой. Потому, что этот кто-то — сотрудник АНБУ. Тоби, Хаку… а может быть кто-то третий. Похоже, Микото догадалась, что она с головой в дерьме, и ее подставляют свои же. Поэтому она освободила Какузу, не поставив руководство в известность. Пока он ищет девчонку, она будет искать того, кто старается ее потопить. Чтобы потопить его первой. — Значит так, — Какузу вышел из-за стола. — Я распределяю задачи, чтобы мы не наступали друг другу на пятки. Вы, — он обратился к Тентен и Суигетсу, протянув им распечатанный лист. — Отправляйтесь в «Счастливую подкову» — эта фирма поставляет в интернат корма для животных и снаряжение для верховой езды. Попробуйте разузнать там о Тоби. Если там ничего не выгорит — поезжайте в «Милосердные сердца». Благотворительные организации — это рассадник бюрократии, они отчитываются за каждый потраченный ре. Там должно быть личное дело Тоби, если он у них когда-то работал. — Я позвоню, если мы что-нибудь выясним, — Тентен сунула список в карман, и вместе с Суигетсу исчезла в коридоре. — Вы, — Какузу обратился к Кисаме с Дейдарой. — поедете к математику. Он живет в пригороде Конохи, ему больше семидесяти лет, он уже давно на пенсии. Расспросите его о Тоби, и о том, что случилось в приюте. Это может быть ловушка, имейте это в виду, — Кисаме кивнул, сворачивая лист с адресом. Он с Дейдарой направился к выходу, когда Какузу добавил: — Постарайтесь, чтобы он стал «немного неживым» не до, а после того, как вы узнаете что-то полезное. Дейдара обернулся, глядя сердитым взглядом на Какузу. Он собирался что-то сказать, но Кисаме обхватил его за плечо и повел к двери. — Пойдем отсюда, — он обменялся с Какузу насмешливым взглядом, оценив сарказм. — А мы что будем делать? — Хидан недовольно поджал губы. — Им досталось самое интересное! — А мы с тобой, — Какузу по привычке выдвинул ящик стола, чтобы достать сигареты, — будем искать подтверждение существования близнецов. И не думай, что это будет легко.***
На лбу и носу выступил жирный пот, одежда неприятно липла к телу. Ничего не было видно или слышно, Сарада старалась задействовать остальные органы чувств. Она ощущала волны страха, поднимающиеся откуда-то из глубины живота, оседавшие на кончике языка электрическим покалыванием. Она вдыхала запахи бензина и влаги, окружавшие ее, все еще связывающие ее с миром живых. Сарада чувствовала, что по подбородку течет слюна, но она не могла себя заставить поднять руку, чтобы ее вытереть. Тело ее не слушалось, оно налилось свинцовой тяжестью и будто ей больше не принадлежало. Она ощутила рядом с собой какое-то движение. Ее подхватили, кажется, усадили на какой-то стул. Неожиданно в лицо ударил яркий свет. Она не могла отвернуться, поэтому просто прикрыла глаза, перед которыми заплясали разноцветные пятна. Кто-то заговорил, начал смеяться… Ее несколько раз встряхнули, но Сарада не могла перестать крениться в бок, она не могла сесть, и держать спину прямо. Голос то приближался, то отдалялся. В ушах зашумело, и теперь она слышала неразборчивый гул. Отвратительное чувство. Она как будто тонула, погружаясь в пропасть бездонного ужаса.