***
Микото вытащила из компьютера только что просмотренный диск, и в ярости сломала его напополам. Этот Мадара обвел ее вокруг пальца, решил подставить, предал ее доверие! Она тут с ног сбилась, пошла на сделку с Какузу, а Сарада все это время находится у него! Учиха вышла из-за стола, намереваясь направиться в АНБУ, чтобы раскопать всю подноготную этого ублюдка. Потом она привлечет свои лучшие «внешние ресурсы», и от Мадары, Какузу и всех остальных останутся только воспоминания. Микото не успела подойти к двери, как к ней в кабинет влетела Тентен. Ее глаза блестели от ярости, в куртке нараспашку, ужасных высоких ботинках со шнуровкой, и неизменной прической, она швырнула в нее тонкую пожелтевшую папку. — Вы! — выкрикнула она, подбирая разлетевшиеся листы. — Вы все прекрасно знали с самого начала! Про Рин, Тоби, приют, и все остальное! Как вы посмели утаивать эти факты?! Я вас арестую за препятствие правосудию! — Что?! — Микото тут же ощетинилась, никто не смеет с ней говорить в таком тоне. — Придержи язык, дорогуша, забыла, с кем разговариваешь?! — Я разговариваю с тетей Рин и Тоби Нохара, — процедила Тентен. — Ваша сестра, Изуми Ягири, была матерью Тоби! Вы, после замужества, сменили фамилию, а она свою менять не стала. Она с мужем жила в трейлерном парке в Окинаве. Вы же приезжали к ним, и не могли не знать о том, что вас есть трое племянников! Микото недовольно поджала губы, услышав знакомое имя. Она-то надеялась, что все это давно осталось в прошлом, но даже после своей смерти сестра продолжала портить ей жизнь. Она помнила тесный трейлер с убогой обстановкой, только нищета, и никакого вкуса. Шумных, визгливых детей, носящихся по двору — вечно чумазые, в старой, поношенной одежде. Девчонку, каждый раз, во время ее приездов, показывающую ей свою тряпичную куклу, как великую драгоценность — отвратительное, покрытое пятнами создание, с глазами-пуговицами. Изуми, стоящая посреди этого хаоса с таким довольным видом, будто большего счастья, чем жить возле стройки среди бараков в жизни не существует. Значит, это ее выродок похитил Сараду, и поставил под угрозу и ее великолепное будущее и блестящую карьеру? Если бы не эта наглая девчонка, Тентен, Микото об этом даже и не подумала. — Почему Рин с братьями оказались в приюте? — Тентен требовательно уставилась на нее. — Почему вы бросили их на произвол судьбы? — Ты всерьез думаешь, что я бы стала тратить свою жизнь на воспитание чужих детей? — Микото сложила руки на груди. — Моя сестра была дурой. Она не умела зарабатывать деньги, для нее счастье заключалось в том, чтобы подтирать детям задницы. И муженек у нее был такой же, перебивался случайными заработками. Когда этот идиот погиб на стройке, она тоже захирела. Через общих знакомых до меня дошли слухи, что она больна, меня начали упрекать в том, что я не забочусь о семье и тому подобное, — Микото закатила глаза. — Пришлось пару раз навестить ее. А потом я стала скорбящей сестрой, а ее детишки пропали без вести. — И вы не пытались их искать?! — возмутилась Тентен. — Кого там нужно было искать? — Микото хотела косо улыбнуться, да ботокс не позволял. — Огонь уничтожил все. Сестра очень бледная, лежала на постели, к ее телу были подведены различные трубки. Микото расстегнула китель, в палате было ужасно душно, но она носила форму даже в летнюю жару. С идеально ровной осанкой, она гордо шла по коридорам этой провинциальной больницы, встречая почтительные взгляды. Из-за ее манеры держаться многие думали, что она являлась большой шишкой в полиции, в то время как Микото была всего лишь патрульным. Ей это льстило, нравилось чувствовать себя важной, значимой. Она сидела возле постели сестры, сцепив пальцы в замок. Врач сказал ей, что Изуми больше не встанет, и превратится в лежачую больную, овощ. Конечно, можно продолжать лечение, но ее страховка этого не покроет, а нанимать сиделку было слишком дорого. Микото смотрела на белые простыни, перемигивающиеся разноцветными индикаторами аппараты… Ей не хотелось становиться сиделкой для своей сестры. Она хотела пробиваться по карьерной лестнице, занять высокий пост в департаменте, продолжать расти над собой и всеми этими неудачниками из резервации. Изуми открыла глаза и что-то тихо проговорила. Кислородная маска мешала ей, Микото не разобрала слов. Она наклонилась к лицу сестры, и, наконец, услышала тихий, едва различимый шелест: — Ми…кото… позаботься… о моих. детях… Микото отпрянула от нее в ярости. Как сестра смеет просить ее о таком?! Загубила свою собственную жизнь, сделавшись домохозяйкой, и хотела для нее той же участи?! Привязать ее к себе, кормить ее три голодных рта до самой старости?! Она не позволит ей так с собой обойтись. И не позволит никому судачить за ее спиной, что она зазналась и бросила бедную сестрицу и ее отпрысков. Микото метнула холодный взгляд на Изуми, затем подошла к столу, где стояли приборы, и отключила подачу кислорода. Некоторое время ничего не происходило. Затем Изуми распахнула глаза, сдавленно засипела, и обмякла. Ее глаза сузились в щелки, по правой щеке покатилась слеза… — Спи спокойно, сестренка. Я позабочусь о твоих детях. Микото подождала еще несколько минут, затем проверила пульс. Его не было. После чего снова включила аппарат искусственного дыхания. Посидела на стуле, стараясь предать себе самый несчастный, убитый горем вид, и медленно вышла в коридор, издавая приглушенные рыдания. Вокруг нее засуетились врачи и медсестры, кто-то протянул ей стакан воды. Она представила, какой невыносимой стала бы ее жизнь, если бы она взвалила на себя заботу о парализованной сестре и ее детях. И зарыдала в голос, больше не притворяясь. Тентен запнулась на полуслове, ее карие глаза удивленно округлились, она уставилась на Учиху в немом изумлении. — Это вы подожгли трейлерный парк, — уверенно произнесла она, глядя на Учиху в упор. — Чтобы вам не навязали заботу о детях Изуми. Поздно ночью в трейлерном парке было тихо, где-то вдалеке лаяли собаки, но свет ни в одном трейлере не горел. Она осторожно пробралась к трейлеру с номером «131», в котором когда-то жила Изуми с мужем. Недалеко от въезда на территорию, Микото подобрала крепкую доску, и подперла ей входную дверь, чтобы ее невозможно было открыть. Окошки в нем были маленькие, ни за что не пролезешь. Затем открыла канистру с горючим, и щедро полила им ту сторону трейлера, где обычно ложились спать дети. Вылила под порог остатки, и бросила канистру в кусты. Огляделась по сторонам: не идет ли кто? Но это ветер раскачивал деревья и одежду, болтающуюся на бельевой веревке. Она щелкнула зажигалкой, и огонь быстро побежал по стене трейлера, разгораясь все ярче и ярче. Микото бросилась прочь, чтобы с безопасного расстояния понаблюдать за пожаром. Когда она добралась до патрульной машины, на которой приехала сюда, языки пламени уже вовсю пожирали соседние дома на колесах. В воздухе клубился дым, на улицу выскочили люди, поднялся шум. Доска сгорит, на канистру никто не обратит внимания, тут полно подобного мусора. Она удовлетворенно кивнула себе, сегодня она избавилась от нескольких проблем сразу. Микото села за руль, и поехала домой, утомленная длинным днем. Когда она возвращалась к машине, то не заметила, что в крыше трейлера откинулся люк, три тени выскользнули наружу, и растаяли в темноте летней ночи.***
Тентен сверлила Учиху злым взглядом: как такого человека вообще могли принять на службу в полицию?! Ее не волнует ничего, кроме собственной репутации! Да она настоящая психопатка, убийца! — Это вы приехали в Окинаву от лица департамента, — продолжила Тентен, чтобы дойти до конца и расставить все по своим местам. — И сделали так, чтобы расследование пожара дальше не пошло, и дело поскорее оказалось в архивах. Дети успели спастись и потом бродяжничали, или их приютили родственники со стороны отца. Наверняка они жили в страхе, и никому не рассказывали о безумной тетке, которая однажды уже попыталась от них избавиться. Учиха не предала огласке их исчезновение, и поиски организовывать никто не стал. А потом они стали сиротами категории «Б», и были определены в приют, где взрослым до них не было никакого дела. А Микото продолжала жить дальше, никто не мог очернить ее имя, и улучить во лжи. Она была уверена, что дети Изуми сгинули после пожара, и никто никогда не узнал бы правду, если бы Тоби не решился написать ее кровью тех, кто был причастен к этой тайне. — Ты ничего не сможешь доказать, — отмахнулась от нее Учиха. — Твое слово против моего: кому больше поверят? Особенно, с твоей-то репутацией, — она хмыкнула. Тентен стиснула кулаки, но крыть было нечем: кроме собственных слов никаких доказательств вины Учихи у нее нет. Эта стерва всегда выходит сухой из воды! — Вам известно, где Тоби держит Сараду? — Тентен нахмурилась, спасать девчонку нужно было не только от него, но и от безумной бабки. — В своем послании, он сказал «вернуться к началу», — Микото на мгновение задумалась. — Наверняка этот ублюдок отвез ее в место, где раньше был трейлерный парк. — Собирайте группу захвата, — Тентен потянулась к служебному телефону на столе. — Тоби бывший военный, нам понадобится по… — Стоять! — Микото нацелила на Тентен пистолет. Тентен замерла, яростно глядя на Учиху. Она понимала, как далеко та готова зайти ради достижения своей цели, но не ожидала от нее такой подлости. — Давай сюда свой мобильный, — Микото протянула руку, Тентен, стиснув зубы отдала ей свой телефон. — Оружие тоже, — потребовала Учиха. — Пошевеливайся! Тентен вытащила из кобуры свой пистолет, и который также перекочевал к Учихе. Нужно было сначала позвонить Какузу, и все ему рассказать, какая же она идиотка! — Это семейное дело, и я сама во всем разберусь, — Микото, по-прежнему, целясь в Тентен, отошла к двери. — Тебе придется посидеть здесь, мне не нужны сюрпризы. В коридоре будет Ибики, так что, пытаться сбежать не стоит. На своего дружка не надейся: я распоряжусь, и Хозуки будет задержан, стоит ему только показаться в департаменте. Микото скрылась за дверью, защелкали замки. Тентен глубоко вздохнула, и через секунду ее ярость с грохотом разнеслась по кабинету. Она смела со стола все безделушки, фотографии в рамке, открытки «самой лучшей бабушке». Как она могла так опростоволоситься?! Учиха понятия не имеет, с кем связалась! Это не мальчишка-сопляк, которого она когда-то видела в прошлом, а безудержная машина для убийств. Ведь она рискует не только собой, но и жизнью Сарады! Она не должна расплачиваться за грехи своей бабки! Тентен подергала дверь, ударила ее кулаком, из коридора донесся знакомый смех. Учиха не соврала, Ибики действительно сторожил ее. Черт! Она обвела взглядом погром, который недавно устроила. Окна в кабинете не открывались, тут был кондиционер. Позвонить со служебного телефона она никому не сможет, так как не помнит ни одного номера. Друзей здесь у нее нет, в департаменте никто не рискнет пойти против Учихи. … у меня дежурство вечером… Тентен опустилась на колени, рядом опрокинутым на пол проводным телефоном. Это ее единственная надежда передать информацию и помочь остальным. Подняла трубку, попросила диспетчера соединить с кабинетом дежурного эксперта. Ей не отказали в просьбе, видимо, заметили, что звонок идет из кабинета Учихи. — Ну, давай же, возьми трубку, — молилась Тентен, слушая длинные гудки. Если Суигетсу еще не ушел, у них оставались шансы чтобы спасти Сараду.***
— Съемка велась в тои месте, откуда Тентен прислала нам фотографии, — подтвердил Кисаме, пересказав Какузу содержание записи. — В своем обращении он сказал: «Если вы хотите ее спаси, то вернитесь туда, откуда все началось». Я считаю, вам нужно немедленно отправляться в «Святую Люсию». — Помимо приюта, всплыло еще два места, где Тоби может держать девчонку, — Какузу недовольно цокнул языком. — Трейлерный парк, где он жил с семьей до произошедшего там пожара, — он раздраженно поискал взглядом сигареты, — и квартира деда со стороны отца. Судя по датам, они могли там проживать перед попаданием в приют, но собирать информацию по данному адресу, у нас нет времени. — Нужно успеть до пяти утра, — напомнил Кисаме. — Думаю, Обито научил брата некоторым хакерским трюкам, так что угроза аукционом на «Гедо Мазо» это не просто пустые слова. Какузу наморщил лоб. В жизни Тоби все пошло под откос после пожара, и вполне логично предположить, что он имел в виду именно трейлерный парк, единственное место, где он был счастлив. В приюте — убили его сестру, и именно там он решил отомстить всем, кто был в этом замешан, это тоже важный фактор. Так какое место стоит проверять в первую очередь? Тоби специально записал видео с девчонкой на складе, чтобы не давать им подсказку и сбить со следа. Этот ублюдок умен, нужно отдать ему должное. Какузу стиснул челюсти. Проигрывать ему он точно не собирался. — Набери Тентен — обратился он к Хидану, застывшему возле него в тревожном ожидании. — Скажи, чтобы она с Хозуки выдвигалась к приюту, — Хидан тут же принялся выполнять поручение. — Спросите у вашего учителя, — обратился он снова к Кисаме, — когда… — Учитель покончил с собой, пока мы смотрели запись, — обреченно отозвался Кисаме, — он больше нам ничем не поможет. Какузу выругался про себя, не став комментировать эту новость. Подошел к карте, висевшей на стене, вцепившись взглядом в обведенные объекты. — Да чтоб вас!..- выпалил Хидан, беспомощно глядя на Какузу, с телефоном в руке. — Она не отвечает! И Хозуки тоже! — Дерьмо! — Какузу в сердцах ударил кулаком в стену, туда, где висела фотография Тоби. Если Тентен и Суигетсу не выходят на связь, значит, что-то происходит. Происходит сейчас, и ему срочно нужно принимать решение, и брать контроль над ситуацией в свои руки. Он быстрым шагом вернулся к компьютеру, пролистал свои записи. Какузу решил подойти к вопросу рационально, получить максимальный результат, с меньшей затратой ресурсов. — Вы ведь сейчас в Вакаяме? — обратился он к Кисаме по телефону, тот угукнул. — Тогда поезжайте туда, где жили родственники Тоби со стороны отца, — Какузу продиктовал адрес. — Вы ближе всех находитесь к этой точке. Мы с Хиданом поедем в приют, и, если там ничего не окажется, отправимся в трейлерный парк. Он завершил звонок, Хидан уже ждал его в коридоре. — А если там ловушка? — спросил он, выходя на лестничную клетку, спрятав в куртке свой пистолет. — Я в этом даже не сомневаюсь, — мрачно ответил Какузу, сняв пальто с вешалки.***
Суигетсу в последний раз обвел взглядом кабинет, и погасил свет. Сегодня Орочимару недвусмысленно дал ему понять, что завтра на работу он может не приходить, и «ждать дальнейших указаний». Официально служебное расследование еще не началось, и никто не мог решить, что с ним делать, такой случай в экспертном бюро произошел впервые. От работы в морге его отстранили, и, чтобы лишний раз не гневить Учиху решили больше не привлекать и к дежурствам тоже. Не то, чтобы он будет скучать по описанию «легких телесных повреждений», и очередным липовым «жертвам» изнасилования, но внезапное чувство потери неприятной гирей висело на сердце. Суигетсу любил свою работу, несмотря на все ее минусы. Он уже закрывал дверь, когда на столе зазвонил телефон. Может, не отвечать? Рабочий день давно закончен, осмотров больше нет, какой смысл сюда звонить? Телефон все не замолкал, Суигетсу раздраженно смотрел на него, не понимая, кому могло понадобиться звонить сюда так поздно, тем более зная, что в кабинете — он. С ним особо никто не контактировал в последнее время, его избегали. Так в чем же дело?.. Он подошел к столу, на тусклом дисплее телефона определился номер. Звонили с внутреннего. Учиха? Суигетсу удивленно вскинул брови, и снял трубку. — Слава богу, ты еще здесь! — облегчение в голосе Тентен было практически осязаемым. — Послушай, — продолжила она со всей серьёзностью, объясняя, как оказалась в кабинете Учихи. Суигетсу уселся на край стола, пытаясь уложить происходящее в голове. Тентен сидит под замком в кабинете главы департамента полиции, Учиха сука-убийца, а его арестуют, стоит только появиться на пороге. -… эта стерва поехала туда в одиночку! — повторила Тентен. — Прошу тебя, свяжись с Какузу, пусть он отправляется в трейлерный парк! — Я позвоню ему, — кивнул Суигетсу, поднявшись. — Но сначала вытащу тебя оттуда! — Подожди! — воскликнула Тентен. — Тебя не пропустят, тут еще ее верный пес, Ибики, стоит в коридоре! Не… — Не волнуйся, я точно знаю, что делать! — уверенно ответил Суигетсу, и повесил трубку. Он бросился прочь из кабинета, ни на секунду не сомневаясь в своих намерениях. Ибики, Учиха… Какая, в сущности, разница, он не боялся никого из них. Суигетсу подошел к стоявшему в коридоре стенду с предметами для пожаротушения: огнетушители, свернутый шланг висели на своем месте. Как и топор, с длинным древком и лезвием, выкрашенным алой краской. Суигетсу протянул к нему руки. Он точно знает, что делать с теми, кто встанет у него на пути.***
Она уверенным шагом двигалась к парковке. Все скоро закончится, и будет как раньше. И главное, она успеет во всем разобраться до возвращения в Коноху Фугаку. Наконец-то полоса неудач закончилась, и она снова могла управлять ситуацией, быть у руля собственной жизни. Микото подошла к знакомому, черному BMW. Ее уже ждали, водитель стоял, прислонившись к капоту, равнодушно глядя в пространство, казалось, что происходящее его совершенно не волновало. — Здравствуй, Забуза, — поздоровалась она с ним на сунийском. Забуза практически не изменился, с тех пор, как они виделись в последний раз. Пятнадцать лет назад он сидел перед ней в допросной «А», а теперь разгуливал на свободе, как ни в чем не бывало. Из-за смуглой кожи трудно уловить видимые признаки старения, но шрамов у него явно прибавилось. Ей удалось тогда развалить дело, и склонить Забузу к сотрудничеству, превратив во «внешние неофициальные ресурсы АНБУ». Микото не часто к нему обращалась, обычно, он помогал ей улаживать дела, касающиеся клана, но сегодня одной ей не справится. Этот парень настоящий профессионал, гений убийства, он один стоил целой группы захвата. — Все готово, можем ехать, — глухо пробасил Забуза, намереваясь сесть за руль. Микото коротко изложила ему суть, не называя имен и деталей, они ему ни к чему. — Я поведу, — заявила она, подойдя к дверце, чтобы занять место водителя. Ей хотелось быть уверенной, что все пройдет как надо, быть хозяйкой положения. Забуза кивнул, и молча сел рядом на пассажирское сиденье. Микото завела мотор, но не успела выехать с парковки, когда заметила в зеркале заднего вида, мелькнувшую в салоне тень. Она хотела выйти из машины, но чья-то рука в черной перчатке возникла из-за кресла, и схватила ее за горло. Микото была вынуждена вдавить голову в спинку кресла, чтобы не задохнутся. У основания шеи она почувствовала укол, и рука, удерживающая ее, наконец, разжалась. Голова закружилась, она стала заваливаться на руль, теряя сознание. — Вот теперь у нас все готово, — послышался довольный голос с заднего сиденья. — Убирать старуху в багажник не будем, а то еще откинется по дороге… Старуху?! Микото хотела выругаться, но силы оставили ее. Сознание провалилось в темноту, и она в ней исчезла.***
Ворота приюта были оклеены желтой ограничительной лентой, но никакой охраны не было. Несмотря на то, что расследование еще продолжалось, все необходимые проверки были завершены. Возле здания не было никаких припаркованных машин, было тихо. Какузу огляделся по сторонам: во дворе приюта была детская площадка, которую постепенно поглощал сад, за которым никто не ухаживал. Дальше виднелась церковь на холме, и кладбище. Несколько хозяйственных построек слепыми окнами смотрели на них во мраке ночи. — Тут где-то был черный ход, — изо рта вырывался пар, Хидан уверенно шел вперед. — Рядом с библиотекой. Мы там все время летом лазили, а на зиму его запирали, — Он остановился пред усадьбой, задумчиво глядя на крышу, а потом резко повернул вправо. — Сюда! Какузу решил довериться его чутью — Хидану, все-таки, знакомо это место, хоть он и был тут еще ребенком. Зайти с черного хода неплохая идея, но если про черный ход известно Хидану, то про него мог знать и Тоби. Пробираясь вдоль стены, пригнувшись под порывами ветра, Какузу зарядил пистолет. — Вот, — Хидан указал на покосившуюся деревянную дверь. У порога была пожухшая трава, никем не примята, значит, черным ходом никто не пользовался. — Если проход не завалили мусором, то мы сможем пройти. Какузу потянул дверь: внутри что-то хрустнуло, она заскрипела, и медленно отварилась. Он прицелился в темноту, но никакого нападения не последовало. — Вроде все в порядке, — Хидан включил в телефоне фонарик, и осветил каменные стены, покрытые паутиной и пылью. — Я пойду первым, — Какузу подошел к узкому тоннелю. — Держись позади меня. Коридор был настолько узким, что в некоторых местах приходилось протискиваться боком. В лицо летела пыль, на плечах оседала паутина, а под ногами хрустела бетонная крошка. — В детстве он казался шире, — признался Хидан, освещая путь. — Будь я крупнее, чем сейчас, я бы, наверное, тут застрял, — он фыркнул, представив, по видимости, себе эту картину. Какузу шикнул на него, чтобы вел себя тише, они подошли к выходу. Такая же деревянная дверь, Какузу толкнул ее, и она без препятствий открылась. Они вышли в темный коридор с высокими потолками, и остановились прислушиваясь. — Если пойти прямо, — прошептал Хидан, — выйдем к главному входу, а еще дальше там будет кухня и столовка. Тут библиотека, — он указал на проход в форме арки, по левую руку от него. — Наверху, — он ткнул пальцем в потолок, — учебные классы и спальни. Где, по-твоему, он держит девку? — Сначала осмотрим первый этаж, — Какузу направился вперед, держа пистолет наготове. — Не разделяемся, — предупредил он, чтобы Хидан не вздумал исследовать знакомые стены в одиночку. Они двинулись по коридору, приглушая все звуки. Какузу надеялся уловить какой-то шум, голоса, но в приюте стояла мертвая тишина, и не было ничего слышно, кроме их с Хиданом шагов. — Вкусно пахнет, — Хидан принюхался, когда они оказались у главного входа. — Пирогом, кажется. Какузу не выдержал, и закатил глаза. Самое время, чтобы думать о еде, как же! Он остановился, заметив, что Хидан отстал, когда они проходили мимо ступенек. Тот стоял, неподвижно глядя на лестницу, ведущую на второй этаж. Какузу замер. Он тоже что-то почувствовал.***
Лезвие топора проехалось по гранитной стене департамента, высекая искры. Суигетсу подобрался к аварийному выходу, и осторожно прошел внутрь здания. Ему нужно было попасть на третий этаж. Он прошел по короткому коридору, и вскоре увидел опен-спейс разделенный перегородками, застекленный пост дежурной части… Народу было немного, в столь поздний час, но лучше было не попадаться никому на глаза. То, что ему было нужно, находилось совсем близко, рядом с указателем «Аварийный выход». Подождав момента, когда диспетчер примет очередной звонок, Суигетсу протянул руку, и со всего маху ударил по красной кнопке. Завыла серена, включилась пожарная сигнализация. Люди повскакивали со своих мест, и двинулись к выходу. Суигетсу направился к пожарной лестнице: нужно действовать быстро, пока не поняли, что тревога ложная. Он шел по лестнице, подгоняемый воем сирены. Ему мерещились призраки убитых девочек: вот они, стоят на каждом лестничном пролете, провожают его. Он видел всех четверых. Ему казалось, что стены отступили, а потолки сделались выше, когда он поднялся на нужный этаж. Под потолком ворочалась мигалка, наполняя помещение алым свечением. Мир опять взрывался красным. Но Суигетсу больше не чувствовал себя беспомощным, как тогда в детстве. Тогда он был просто зрителем, и мог только смотреть, как смерть чужими руками забрала его брата. Больше близких людей у него никто не отнимет. Суигетсу видел брата у стены, он будто сиял в красных лучах. Мангетсу поднял бледную руку, безмолвно указывая направление. Туда. Суигетсу повернул налево, и увидел Ибики. Тот стоял лицом к главной лестнице, ожидая нападения оттуда, он не купился на трюк с пожарной тревогой. На его лысине играли алые блики, шея была напряжена, огромная ладонь сжимала рукоять пистолета. Из-за воя сирены, Ибики не слышал приближающихся сзади шагов. Когда Суигетсу был уже совсем рядом, Ибики заметил его тень на полу, и начал поворачиваться, чтобы выстрелить. В этот момент, мертвые девочки, брат, возникли перед Ибики, окружив его. Было ли это галлюцинацией, или все произошло на самом деле, Суигетсу не знал. Он просто воспользовался моментом, когда Ибики на секунду завис с пистолетом в руке, и топор, всей своей тяжестью, обрушился ему на голову.***
Хидан застыл возле лестницы: с верхних ступенек на него смотрела… девочка? Платье, короткие волосы… Точно, эта девчонка, которую они разыскивали сейчас! Неожиданно зрительный контакт прервался, девочка бросилась вверх по лестнице, на второй этаж. — Эй! — крикнул Хидан, забыв об осторожности. — Подожди! — он принялся подниматься по ступенькам, чтобы догнать ее. Колено тут же отозвалось болью, луч фонаря заплясал по полу. — Дура, стой! Мы тебе поможем! — Хидан, куда ты?! — догнал его взбешенный голос Какузу. — Там никого нет! Как это, «никого нет»?! Какузу что, ослеп? Хидан упрямо шел по лестнице, не став препираться со стариком. Он найдет ее в одной из комнат здесь, в этом он был уверен. И потом они посмотрят, кто из них самый умный, а кому пора покупать очки. Он поднялся на второй этаж и прислушался. Девчонка где-то спряталась, наверняка она… Смех. Звонкий девичий смех разнесся по коридору. Значит, эта засранка решила поиграть в прятки? — Эй, выходи, давай, — Хидан двинулся вперед, заглянув в одну из комнат: пусто. — Мы тебе ничего не сделаем! Там твоя бабка с ума сходит! Хидан оглянулся: Какузу за ним не пошел, он был один, не считая, беглянки, которая сейчас где-то насмехалась над ним. Хидан заглянул в очередную спальню — пусто, из комнаты давно убрали всю мебель. Следующая комната — игровая, ее он сразу узнал, несмотря на обшарпанный вид. Хидан любил проводить время здесь, ведь в братстве у него не было никаких игрушек. Особенно летом, когда большинство детей забирали в оздоровительный лагерь или патронатные семьи, и вся эта комната была в его полном распоряжении. Если не считать произошедшего в душевой, которое он так старательно прятал в закоулках своей памяти, то о приюте у Хидана остались хорошие воспоминания. Тут он нашел друга, тут у него появился праздник «день рождения» — 2 апреля, день, когда его выписали из больницы и определили сюда. Ведь его настоящую дату рождения никто не знал. Хидан помнил ароматный пирог, который готовили в столовой. Конечно, он предназначался не только ему одному, но и всем ребятам, у которых день рождения был в тот же день, что и у него, но Хидана это нисколько не смущало. Именно его запах он почувствовал на первом этаже, он всегда ассоциировался у него с праздником. А теперь оказалось, что места, которое вызывало у него теплые воспоминания, никогда не существовало. Что это был сущий ад, в котором твоя жизнь ничего не стоила, и тебя в любой момент могли купить, как вещь. В игровой обои с детскими рисунками отошли от стен, шкафы стояли с покосившимися дверцами и рухнувшими полками. Хидан осветил остатки былого великолепия — никакой девчонки тут не было. Он хотел было пойти искать дальше, когда на полу заметил что-то странное. Подошел ближе и увидел куклу. Обычная, старая, целлулоидная кукла, в грязном платьице, она лежала на полу, в пыли и отломившейся штукатурке с огромной вмятиной на голове. Хидану стало не по себе от этого зрелища. Он развернулся, чтобы уйти, когда заметил девчонку, стоявшую в дверях. Та опять бросилась бежать, Хидан даже не успел к ней приблизиться. — Не бойся! — крикнул он, когда та скрылась за поворотом. — Я хочу помочь тебе вернуться домой!***
Какузу хотел подняться за Хиданом по лестнице: что он там себе еще выдумал?! Он слышал, как Хидан звал кото-то, и происходящее все больше становилось какой-то дикостью. Сквозняк принялся гонять по полу пыль, и тут Какузу тоже ощутил его, этот запах. Он остановился, сделал еще несколько шагов в сторону кухни — запах усилился. Черт! Только не это! Какузу не заметил, как перешел на бег. Хидан принял аромат, висевший в воздухе за запах выпечки, и если бы Какузу не был свидетелем войны, и не стал полицейским, он подумал бы так же. Он подошел к показавшемуся в темноте дверному проему, нашарил в кармане мобильник, чтобы осветить себе дальнейший путь. Внутри было пусто, мебель вынесли, Какузу оказался в огромном пустом зале. Он осмотрелся — все было в порядке, никаких посторонних предметов. Когда луч фонаря выхватил из темноты стену, в которой был прорезан вход, сердце Какузу ухнуло вниз. Запах миндаля — вот что они оба почувствовали. И если у Хидана этот запах ассоциировался со сладостями, то у Какузу только с одной вещью — армейские блоки со взрывчаткой, маркированные C-4. Во время эвакуации в Тикигакуре, солдаты использовали С-4 чтобы разогревать свои пайки. Достаточно было отковырять пластиковую крышку с противопехотной мины, которые были напичканы этим веществом, и выскрести взрывчатку. Смесь разминали, как глину, и поджигали от спичек, или от сигареты. Ярко-белого пламени хватало, чтобы разогреть чашку воды, или консервы в банке. Но нужно было быть осторожным, эта дрянь иногда взрывалась. Он запомнил это потому, что один из солдат во время переправы беженцев, помог тогда его матери разогреть обед. Он знал много хитростей, было интересно слушать его рассказы, тогда Какузу даже понравился этот мужчина. Он еще не знал, что через несколько месяцев убьет его, столкнув со скалы. Сама по себе С-4 не имела запаха. Но чтобы служебные собаки могли ее обнаруживать, после химической маркировки С-4 обычно пахла миндалем. Сейчас Какузу смотрел на стену, увешанную блоками со взрывчаткой. Тоби не смог достать «чистую» С-4, а из-за большой концентрации вещества, его в состоянии учуять даже человеческий нос. Этот ублюдок взорвет несущую стену, и весь приют провалится в тартарары. Наверняка он запустит бомбы дистанционно, а значит, где-то тут спрятана камера, чтобы отслеживать появление своих жертв. Девчонки здесь точно никакой нет. Тоби любит шоу, он не откажется выступить перед публикой, которую наверняка соберёт в трейлерном парке. Какузу сжал челюсти, с ненавистью глядя на увитую проводами стену. Он ошибся. Теперь им с Хиданом нужно бежать.***
Она услышала вой пожарной сирены, подошла к окну: из здания выбегали люди, началась эвакуация. Тентен не чувствовала запаха дыма, а на учебную эвакуацию происходящее никак не тянуло. — Эй! что происходит?! — она попыталась перекричать сирену, но ей никто не ответил. Даже если бы начался настоящий пожар, Ибики бы все равно ее отсюда не выпустил. Я точно знаю, что делать! Если пожарная тревога — дело рук Суигетсу, то Тентен оставалось надеяться, что его не поймают. Порой его безрассудство граничило с безумием, но именно благодаря поддержке Суигетсу она продвинулась в этом расследовании так далеко. Сейчас она не могла себе с уверенностью ответить, что испытывала к нему только благодарность, и… В коридоре послышлася шум, а через мгновенье, входная дверь затряслась от ударов. Дверная ручка отлетела, а следом и замок, врезанный в дверь, с треском был выдернут из деревянной сердцевины. Когда дверь открылась, на пороге стоял Суигетсу. На его черной рубахе была рассыпь опилок и стружки, в красноватом свечении мигающей лампы, с топором в руке, он походил на маньяка из фильмов ужасов. — Ты как тут? — спросил он. — Цела? Тентен кивнула, не в силах подобрать слова, под впечатлением от этого зрелища. Для кого-то спаситель — Иисус с нимбом над головой. А для нее — демон, сбежавший из преисподней. Она вышла в коридор, и увидела лежащего на полу Ибики, с окровавленным лицом. — Ты что, его убил?! — воскликнула Тентен, опускаясь рядом с ним колени. — Нет, конечно! — Суигетсу закатил глаза. — Что ж я, по-твоему, совсем конченный? Так, ударил немножко, чтобы у него мозг соприкоснулся с черепом, и от нарушения кровотока он потерял сознание, — он пожал плечами, будто происходящее было в порядке вещей. Тентен проверила пульс на шее Ибики — тот действительно был жив. Она сдержала вздохи облегчения, нужно спешить. Подобрала с пола лежащий рядом с Ибики пистолет, немного помедлила, и задрала у него штанину на правой ноге. Как и ожидалось, он носил под ней бандаж, для скрытого ношения оружия. Тентен вытащила из креплений компактную беретту, ей понадобится весь имеющиеся арсенал. На лестнице послышались голоса, похоже, приехала пожарная бригада, и теперь здание обыскивали на предмет возгорания. Тентен и Суигетсу бросились прочь, к аварийному выходу. — Мне не хочется этого делать, топор, — Суигетсу просунул древко топора в дверную ручку, чтобы задержать преследователей, — нам было хорошо вместе… — Бежим! — крикнула Тентен, перепрыгивая через ступеньки. Никогда еще лестница не казалась ей такой длинной. Она неслась к парковке, так, что ветер свистел в ушах. Искать мотоцикл Суигетсу не было времени. Тентен забралась в ближайшую патрульную машину, повернула ключ в зажигании. Как только Суигетсу сел рядом, вдавила педаль газа в пол, намереваясь выжать из этой развалюхи максимальную скорость. — Мы будто в боевике, — Суигетсу, кажется, ловил кайф от происходящего. — Давай, еще мигалку включим? Тентен сосредоточилась на дороге, протянула руку к приборной панели, и вскоре они мчались через город под протяжный вой сирены. По сравнению с тем, что Хозуки для нее сделал, это была ничтожная малость, чтобы выразить свою признательность, и благодарность ему за помощь. — Ах, да, — Суигетсу достал из кармана мобильник, и набрал номер. Через мгновенье нахмурился, и Тентен услышала, что ему отвечает механический голос автоответчика. Она крепче вцепилась пальцами в руль, понимая, что произошло что-то непредвиденное, и теперь все зависело только от нее. Какузу находился вне зоны действия сети.***
Дочери смеялись и перешептывались, глядя в экран ее мобильника. Цунаде уже целый час не могла уложить их спать. Она окончательно выбилась из сил после известия о гибели мужа, но ради них пыталась держаться. Девочкам о смерти отца она пока рассказывала, так как сама еще не вполне совладала с собой, и опасалась, что не сможет их поддержать в такой сложный период. Сначала наденьте кислородную маску себе, потом ребенку. Эта инструкция, которую она постоянно слышала во время авиаперелётов, как никогда подходила для их нынешней ситуации. Тот полицейский, Ямато, сказал, что завтра они, наконец, смогут покинуть эту квартиру, и отправиться к родственникам на ферму. Цунаде была рада сменить осточертевшие декорации, и попытаться вернуться к нормальной жизни. Там, снаружи, ей станет легче. Во всяком случае, она на это надеялась, день за днем, убеждая себя в этом. У нее есть друзья и дети. Она обязана справиться. — Девочки, ложитесь спать, завтра мы уезжаем, — Цунаде постаралась произнести фразу самым строгим голосом. — Ну, мама, мы еще не доиграли, — заканючили сестры, не желая расставаться с ее мобильником. — Завтра доиграете! — Цунаде отняла телефон у Акане, устав их уговаривать. На экране была открыта игра, в которой странная, сказочная зверушка предлагала испытать удачу, и получить бонус. Для этого, нужно было крутить рулетку, где в кругу азарта, как в казино, в ячейках, вместо цифр были расположены различные предметы. Цунаде, забирая телефон у дочери, случайно запустила рулетку, и теперь с ужасом смотрела, как круг вращался все медленнее, приближаясь к слоту «Джекпот». У нее задрожали руки. Проклятая удача снова хотела подбросить ей испытание. Еще одного «выигрыша» она точно не переживет.