***
Эйми так и не ушла домой этой ночью — так бывало часто. Она выглянула из кабинета где-то ближе к полуночи и кивнула уходящему Осборну, чтобы тот не забыл выключить свет. Мафия, конечно, Мафией, но плату за коммунальные услуги в огромном офисе никто ещё не отменил… К сожалению. Молодому человеку лишь оставалось сочувственно и понимающе посмотреть и выдохнуть — насколько тяжела жизнь исполнителя он прекрасно понимал. Ещё и снова возиться с новичками. Вот уж участь человеку досталась! Дверь тихо закрылась, а Ямада краем уха уловила два щелчка — как обычно. Осборн всегда был понятливым: умел в нужное время замолчать, в нужное — заговорить, без напоминаний подкладывал Эйми нужные документы и, в целом, был почти идеальным подчиненным. Если бы только был не таким смелым… Хотя, смелость это хорошо. Вот только не тогда, когда эта смелость переходит черту и выливается в «а докопаюсь-ка я до Ямады-сан». Девушка хрустнула костяшками пальцев и откинулась на спинку стула. «Сакуноске Ода и Мимик… Что здесь общего вообще может быть?» — девушка закрыла глаза и ещё раз попыталась восстановить в памяти события сегодняшнего дня и соединить их с тем, что она так упорно строила последнюю неделю. Совпадений и связей не было абсолютно никаких. Как у параллельных прямых нет точки пересечения, так и в этом деле Эйми не могла найти общего. Почему Мимик так нацелился именно на Оду? Почему вообще появился именно в Йокогаме? Почему так безрассудно лезет на рожон? На эти вопросы ещё только предстояло ответить. И Эйми, и Осборну. Парень тяжело выдохнул, оглядываясь по сторонам. Что он мог сделать и делал в сложившейся ситуации не устраивало совершенно. Почему-то казалось, что даже Гин, пусть и талантливая, но значительно более слабая, делала куда больше. В баре было шумно: раздавался раскатистый смех, крики «ещё рюмочку», разговоры. А молчание, воцарившееся, когда Осборн вошёл, знать о себе более не давало. — До меня доходило, что всё это было спланировано. Мимику было надо выманить исполнителей, — вдруг раздался громкий, выбивающийся из общего гомона, голос — Осборн даже поморщился не столько от темы, сколько от звучания. — Ерунда. Ода при чём? — А Дазай-сан? Снова посыпались ругань и крики, среди которых Осборн улавливал только постоянные упоминания Дазая, босса и Андре Жида. Парень снова поморщился. — Виски. Без льда! — вдруг на весь бар гаркнул он, вновь заставляя замолкнуть подвыпивших мафиози. — Дерьмовый день. Кто-то (почему-то именно сейчас) облегчённо выдохнул — облавы не будет. И пусть «Люпин» почти официальное место отдыха, разведчиков побаивались и здесь. Действительно, кто знает, зачем они пришли на этот раз? Осборн безвольно завалился вперёд, кладя голову на руки и тяжело выдохнул. Но тут же, как-то хитро улыбнувшись, закусил губу и тихо засмеялся. — Осборн-сан, — кто-то неуверенно икнул — алкоголь смелости всё же не придавал. — Эйми Ямада очень злая? — Ты что? — молодой человек нарочно тянул последнюю «о» как можно дольше, будто сильно удивляясь. Хотя, он действительно удивлялся каким таким волшебным образом разговор с Мимика перешёл на Эйми. — Добрейшей души человек. Работяга страшная. От нас много требует, но в разумных пределах. — Да? — задумчиво протянул мужчина лет тридцати, может быть тридцати пяти. — Зря о вас слухи распускают. Мол, вы все злыдни, Эйми Ямада ирод, а… — А под чёлкой у неё нет глаза, — закончил Осборн, улыбаясь и прокручивая в слегка трясущихся руках очередной стакан. — В-о-о-б-щ-е глупости! Глаз на месте. Шрам там от самого лба, до середины щеки, брови почти нет. И выглядит ужасно! — Правда? — А что? Не веришь? — Осборн с вызовом встал, но вновь плюхнулся на стул от сильного головокружения. — Верю-верю, не горячитесь только. И заходите к нам почаще теперь. — Ага, и желторотиков, ну, этих, — Осборн пощёлкал перед лицом, пытаясь вспомнить слово, — новеньких приведу. А то ребятки-то тоже в стереотипах все. Ни они к вам, ни вы к ним. Молодой человек небыстро встал, покачиваясь. Потянулся к голове, будто за шляпой. На мгновение замер, махнул отчего-то рукой и пошёл прочь. — До встречи, братва! — лишь крикнул он, вскидывая руку вверх. На улице было до ужаса холодно. Хотя может это с похмелья? Осборн глубоко вдохнул, чувствуя, как холодный воздух щекочет нёбо. По лицу совершенно не к месту растянулась улыбка. Разведчики всегда стояли особняком, надеясь лишь друг на друга. С приходом Эйми такое положение только укрепилось — её боялись почти все, не находившиеся под её началом, а вражда с правой рукой босса только укрепляла местные устои. Может это и хорошо — чем меньше шпион ценит и знает о Портовой мафии, тем меньше он сможет рассказать во время возможной пытки, тем проще ему будет жертвовать собой ради целей организации. Звания разведчиков, начиная с сержантов, заканчивая капитаном — Эйми Ямадой — тоже ничего не значили для остальных. Сам Осборн, являясь лейтенантом, мог отдавать приказы вне крыла разведки в двух случаях: имея разрешение от кого-либо из исполнительного комитета или при отсутствии непосредственного командира отряда в экстренном положении. Вывод из этого напрашивался один: если не капитан, то ты никто и звать тебя никак. Осборн поднял глаза, наблюдая лишь затуманенный небосклон, и засунул руки в карманы тёмных брюк. — Ямада-сан, так будет правильно. Кто-то всё же должен знать.***
— Сдохнуть можно. На слабый голос хозяйки Руйко не отреагировала никак. Сидя на жерди где-то под потолком, она временами переставала обращать внимание на окружающий мир. Эйми же положила голову на стол, не в силах более читать подготовленный Осборном и Агни отчёт. Экран горел бледным светом, отбрасывая слабые блики на лицо и стены. Техника в случае специальности Ямады была необходима. Потому что человек такое количество часов без перерыва работать не может, да и отношения плохого к себе терпеть тоже не станет. А компьютер возражать не мог — с ним конфликтов не возникало. — Андре Жид. Я Андре Жид, что мне надо? — Не знал, что у тебя биполярка. Ямада непроизвольно дёрнулась, но так и не оторвала взгляда от стены, не оборачиваясь на голос. — К девушкам по ночам, значит, в окна лезем? — тихий голос мягким эхом отскочил от каменных стен. — Я неисправимый романтик, ты же в курсе, да? — обычно громкий и чистый мужской голос сейчас звучал чуть хрипло — его обладатель либо умудрился где-то заболеть, либо только недавно проснулся. Хотя первое очень маловероятно. Тёмный силуэт таинственного гостя Эйми узнала бы всегда. Высокий рост, непослушные волосы… И этот необычный, красивый акцент владельца, с которым родной язык звучал как-то по-новому. — Ближе к делу, — она зевнула и потянулась. — Есть, что сказать — говори. — Ну, во-первых… детям ночью надо спать, — парень подмигнул и закивал головой, — во-вторых, ты какая-то слишком разговорчивая сегодня. В-третьих, — он загнул ещё один палец, — просто скучно было. — Ну, во-первых и во-вторых, — Ямада попыталась передразнить, — не твоё дело. В-третьих, ты смелым слишком стал. Не боишься, что передумаю? — Не-а, — честно ответил он. — Больше опасаюсь, что сляжешь с истощением. — Ой, заботливый-то какой. Володенька, давно ли? — Всю жизнь вообще-то, — он вновь перевёл взгляд с часов на девушку и всё же уточнил. — Так баеньки не пора? Ямада пожала плечами и потёрла глаза. — Ты о Мимике должен что-нибудь знать. Не поможешь? Владимир мгновенно стал серьёзным и нахмурился. — В них дело? Она медленно (хотя скорее просто заторможенно) и очень убедительно кивнула. Молодой человек присел на стол, ожидая получить нагоняй или, хотя бы, жутко-пугающий взгляд девушки, и начал: — Организация бывших военных, сама знаешь. В связи с какими-то там событиями были вынуждены дезертировать и покинуть Францию. Сюда попали относительно недавно, — парень зевнул и по старой привычке пощёлкал у себя перед глазами пальцами. — Насколько знаю, хотят получить лишь «освобождение» — умереть в честном бою, грубо говоря. Поэтому на Мафию и лезут. — Исчерпывающий ответ… Про Жида знаешь что-нибудь? Владимир ненадолго задумался и отрицательно покачал головой. — Только то, что он главарь. Эйми сложила ладони в замок и положила на них подбородок, так часто делал Мори. Глаза вновь закрылись, а в голове судорожно всплывали улики и выстраивались какие-то странные цепочки. Ответ не приходил. — Ну-ну, Эйми, не убивайся так, — девушка услышала взмах крыльев Руйко и её довольное урчание, а затем тихий вскрик парня и несколько шагов в её сторону. — Не трожь животное. — Она меня клюнула, — пожаловался он. — Я просто дружить хотел… — Ты удостоен великой чести её внимания. Смирись, раб, — устало выдохнула она. — А, так наша пташка нелюдима? — Владимир полез в карман и вытащил целый бутерброд, отделяя ещё кусочек угощения. — Хочешь? Ну же, иди сюда, моя хорошая. — Не перебарщивай, — Ямада поднялась из-за стола и хрустнула шеей. — Либо помогай, либо проваливай. — Как грубо, — парень изобразил расстройство и даже показательно отвернулся. — А я хотел предложить прогуляться. Не возражаешь? Она помотала головой и прищурилась. Свежий воздух ей действительно не помешает, а в хорошей компании так тем более. — Заодно посмотрю, каким образом ты влез в окно тридцатого этажа, Человек-паук. Парень хмыкнул и чуть растерянно засмеялся.***
В жизни величайшего дуэта Портовой мафии, Дазая Осаму и Чуи Накахары, не было спокойных дней. Каждый из них приносил что-то новое и, чаще всего, не очень приятное. В очередной раз выкидывая труп в реку, Чуя думал о том, что он всё же сделал за свою пусть и недолгую, но жизнь. — Поторопись! — Заткни варежку! — Накахара огрызнулся и помянул Дазая Осаму всеми дурными словами и выражениями. — С Эйми так поговори, раз смелый, — в тон ему ответил Дазай. — В отличие от тебя, она меня не бросала! Некстати вспомнилось, как бедной девушке пришлось тащить его на спине после очередного использования порчи. Чуя, пусть и незаметно, но всё же покраснел и слегка улыбнулся. Показалось ли ему, что Ямада была напугана, останется загадкой. Они с Осаму Дазаем никогда не ладили, но почему-то продолжали терпеть общество друг друга. Может потому, что понимали невозможность жизни порознь? Что ж, их понять было действительно сложно, а может даже невозможно. — И всё же мы молодцы! — Дазай соскочил с камня и улыбнулся. — Как думаешь, Эйми нас похвалит? — И знать не хочу, — Накахара был явно раздражён. И, честно, не хотелось абсолютно ничего. Ну, разве что выспаться хорошенько. — У неё сейчас своих дел полно. В Йокогаме было совсем тихо, даже противно как-то. — Скажи мне лучше вот что, почему такой человек, как Эйми вдруг в Мафии работает на износ, ещё и в каком-то сомнительном заведении, — Чуя с отвращением фыркнул. — Ну не может это быть связано только с разведкой. — Ну не знаю, — Дазай на своё удивление почувствовал, что шутить или острить не хочется. — Говорят, брат у Эйми есть. Больной, как она сама утверждает. Чуя вздрогнул. Уж на кого на кого, но на убитого горем или отчаявшегося Эйми похожа не была. Всегда уверенная в себе, всегда такая строгая и безжалостная, но такая добрая… — Может ей помощь нужна? Деньги там или?.. Дазай перебил: — Ага, попытайся предложить, — он зевнул. — Тем более, она такие деньги имеет, что тебе, дураку, и не снилось./Flashback./
Первое задание Чёрного дуэта рассматривали с разных сторон. С одной — серьёзное разрушение города, гибель тысячи людей. С другой — убийство предателя и приобретение сильнейшего эспера. Однако в выводе никто не сомневался — успех. Мальчики тогда шли потрёпанные и уставшие, перебрасывались вялыми и совсем бессмысленными оскорблениями, но никак не ожидали встречи… Ещё и такой. Тихие медленные хлопки в ладоши, слабая улыбка на лице Эйми Ямады и гробовое молчание в толпе людей. Премий Мори не выплатил, даже выходных не дал — но нужно ли им это было. — Вы двое абсолютно точно ненормальные идиоты, — совсем тихо, чтобы никто не услышал, высказала Эйми совершенно лишнюю мысль. А, впрочем, кто её знает? Может быть, однажды и она даст свои всходы. В любом случае, в тот день каждый, наверное, был хоть немного счастлив и получил, что хотел./End Flashback/.
***
— И всё же это страшная сила! — Эйми прикрыла окно, чтобы не застудить комнату до состояния морозильной камеры. «Ни демон Озаки-сан, ни моё пламя с гравитацией Накахары-куна и близко не стоит. Что же он ощущает, когда использует её?» Девушка подошла к зеркалу и взяла с полки тёмно-коричневую деревянную расчёску с какой-то замысловатой резьбой и ручкой в виде дракона — подарок Чуи. Медленно прошлась по узору до самого края вещицы и подняла глаза, осматривая себя в зеркало. Видок прекрасный — волосы настолько растрепались, что буквально поднимались над головой, будто шерсть испуганного котёнка; выбилась из-под пиджака аккуратно заправленная рубашка. И всё благодаря ночному посетителю. Ямада потянулась так, что хрустнули кости позвоночника. «Если думать о Дазае, как о первом человеке, которого я испугалась, то Мори второй, а Чуя третий». За дверью послышался страшный грохот и удивлённый вскрик — утро в Мафии начинается не с кофе, это точно. Но Ямада и на него внимания не обратила — пусть детки веселятся, её бы только не трогали, стара она уже для этого всего (***
— Как собираетесь объясняться? — Эйми, вопреки своему обычному уважению к Мори, сейчас в наглую сидела в его кресле, закинув ногу на ногу, но говорила тихо и донельзя спокойно. — Так это твоя месть? — Я привыкла платить по счетам. Мори, подходя к ней, улыбнулся. — Опять будешь говорить, что мне недостаточно сил лезть в чужой огород со своими правилами? Тогда я вынужден с тобой не согласиться. — Зачем же? — она ухмыльнулась и тяжело, нехотя поднялась. — Вы, возможно, даже правильно поступаете, Мори-сан. Ваши приказы абсолютны. Я даже не могу упрекнуть вас в том, что выбирать нужно правильных людей. Я просто бессильна. Но это всё же некрасиво, Мори-сан. Очень некрасиво. Дверь тихо закрылась, уже не давая Ямаде услышать тяжёлый выдох босса, а ему её судорожный вздох. «И всё же ты заблуждаешься». Стук каблуков по полу звучал глухим эхом в пустом коридоре. Гин, будучи девушкой покладистой, часто следовала за учителем. Иногда самой Эйми казалось, что её подопечная, выросшая в суровых условиях холодных городских улиц, пожертвует всем ради неё — по сути, абсолютно случайного, пусть и неравнодушного человека. Гин знала цену хорошему отношению, знала цену даже таким неведомым чувствам, как привязанность и — вот ведь иронично! — любовь. Любовь, которую никто из них, пленников преступного мира, никогда не познает… Даже сейчас, идя по тёмному коридору, Эйми слышала тихие, осторожные шаги позади себя. Гин не отставала, но держала дистанцию — больше для вида, нежели из-за какого-то реального страха. Аккуратно ступая, оглядываясь, внимательно наблюдая за учителем, она не была похожа на ту смелую и отчаянную девушку-воина, готовую даже умереть ради… Ради чего? Ради кого? Эйми из раза в раз мысленно задавалась вопросом, не зная, кому всё же его адресовать — своей ученице или же… Или же самой себе? Такой же потерянной, глупой, простодушной и наивной девчонке? «Нет, так продолжаться не может…» — Можешь идти, — вздохнув, тихо проговорила она и остановилась прямо перед дверью своего кабинета. — И не доставляй проблем Хиротцу. Гин, подойдя ближе, нервно обернулась: вот они, до боли знакомые колонны, тёмные стены… Мафия — её дом, из которого ей никогда не выбраться. Нужно ли цепляться за возможность стать свободной? — Но… Закрыв глаза, Эйми раздражённо повторила: — Иди. «Пусть грубо, пусть несправедливо… Всех нас воспитали так. И ей однажды придётся пройти через это». Предательство близкого человека, боязнь смерти, чувство застывшей на руках крови чужих людей — такова их судьба, такова их работа. Им нельзя быть милосердными. В конце концов, над каждым из них и люди, и судьба поглумились достаточно. Гин, опустив голову, тут же развернулась и побежала назад, сдерживая в груди какую-то нелепую обиду. Но Эйми, сжав губы, подавила в себе внезапно заговоривший голос совести; она дёрнула за ручку, приоткрыла дверь и тихо вошла в свой кабинет, надеясь, что её наконец оставят в одиночестве. «И… И в безопасности…» — Я всегда сжигаю за собой мосты. Ты знала это, Гин Акутагава.