***
— Я всё, всё сделаю! Дазай ухмыльнулся из своего угла и демонстративно тяжело поднялся. — Чуя, отпусти мальчика. У неё и без того есть стимул. Накахара повиновался, и ребёнок, капризный и очень противный, почувствовав свободу и волю действий, чуть было Накахару не пнул. — Мадам Элоиза, — Дазай присел перед ней и протянул руку. — Вы прекрасны. А ваш сын, — он улыбнулся, смотря, как Чуя из последних сил держится, чтобы не выкинуть надоедливого мальца из кабинета. — Сущий ангел. Наши цели разнятся, но пути достижения похожи. Падчерица мешает вашему сыну, её стоит убрать. Женщина нерешительно кивнула и подняла на руки Эдуарда. Драгоценный, любимый сын, должен был получить наследство отца. Он, а не дочь от первого брака. — Вы поможете? — вкрадчивый голос жалкого и жадного человека. Чуя не сдержал ухмылки, но быстро спрятал её. Дазай прикрыл глаза. — Почему? — Разумеется. Я дам вам способ и не буду мешать, даже отпущу. Если сделаете, как я говорю. Касательно причин… Скажем так, вы уничтожите виновного в смерти близкого мне человека. Она несколько раз уверенно кивнула головой. Показывала ли она этим жестом понимание или согласие — Дазай не знал да и не интересовался особо. — Лерой сделал, что я просил? — лениво поинтересовался Дазай у Чуи. — Сказал, ещё пару дней, — вторя его интонации, буднично отозвался Накахара. — Я разберусь. — Разберись, — кивнул Дазай. — И отправь мадам. Она знает, что с ним делать. Тихо над чем-то рассмеявшись, Дазай зашептал что-то себе под нос и, видимо забыв о гостье, вновь плюхнулся в своё кресло. Чуя махнул ей рукой и вышел первым. — Не забудьте. Лучше добавлять в цитрусовые — так не заметят. — Да-да, — нервно согласилась она. — Я знаю. Эдуард, держи меня за руку. Чуя, всегда считавший свой французский вещью бесполезной, сейчас вдруг пожалел, что тратил на его изучение время. Месть — вещь хорошая, конечно. Но поручать её такому человеку… Боссу виднее, конечно, но всё же. Чуя оглянулся на Элоизу и поджал губы — почему-то стало очень противно. — Не провожаю вас до дома — недалеко, доберётесь. И имейте в виду, никому ни слова. Она кивнула и быстро, зачем-то гордо подняв голову, зашагала прочь. Мальчик на её руках долго смотрел в сторону Чуи и несколько раз скорчил рожи. Накахара устало выдохнул и покачал головой. — Гин? Она выплыла из тени, будто до этого являясь с ней единым целым. Похожа на наставницу… — Проследи. Обязательно проследи. Чуя долго стоял на одном месте, положив руки в карманы. Потом вдруг выругался, сорвался с места и пошёл в сторону парковки. Осборн, стоя за стеной, хмыкнул. Всё-таки месть.***
— Ой-ой. Элоиза почувствовала руку на плече и вздрогнула. Резко обернулась — сзади никого не было. — Bonjour, madam. — В чём дело? — женщина отпрянула, но снова наткнулась на невидимую преграду. Навстречу вышла голубоглазая девушка с серой косой через плечо. Она шутливо поклонилась и, не переставая сводить с неё серьёзного, холодного взгляда, улыбнулась. — Тихо-тихо, дружок. Не нужно. Вылетевшую из темноты Гин Футаба поймала за шкирку и тут же скрутила, повалив на землю. — Вера? Девушка сначала совсем светлая, быстро темнея, материализовалась перед Элоизой Вильфор. — Мадам. Я не знаю, что вам сказали в Портовой мафии, — она покосилась на Футабу и на мафиози, которая при упоминании своей организации брыкнулась. — Но стоит вам сделать шаг, хотя бы один необдуманный шаг, и ваша жизнь окажется в опасности. Вы стоите на перекрестке огней, мадам. И вас может задеть. Так что делайте должное и живите, как жили. Футаба засмеялась, замечая злое, почти безумное выражение подруги и посильнее сжала запястья Гин. — Не забудь сказать, чтобы молчала. Иначе и муж, и все остальные узнают где и зачем она была. Вера перевела и, дождавшись кивка, отошла с дороги. — Я провожу вас до парка Ямащита. Эдуард мирно спал на руках матери, потому в особом приглашении никто не нуждался. Футаба кивнула головой и перевела взгляд на Гин. Вера кивнула в ответ и пошла за госпожой Вильфор. Было холодно. Солнце взошло часа два назад, но толку от него пока было маловато. Впрочем, жару Футаба никогда и не любила. Она повела носом куда-то, там явно были магазины, и надолго задумалась, смотря на серовато-голубое небо. Потом, поняв, что зря тратит время, поднялась с земли. — Ну что ж… Видишь ли, милая, у меня нет ценностей и совести. Поэтому теперь слушай внимательно.***
/Flashback/.
— Как ты попал сюда? — Мне помогли. Тихий, спокойный, даже почти безразличный разговор не вызывал ни спокойствия, ни волнения. То, что не стало рутиной нечасто давалось Танизаки так легко. Ему сказали не врать, не скрывать и не бояться. Ему обещали защиту и поддержку. Обещали… — Эйми Ямада — страшная лгунья, — Джуничиро грустно улыбнулся. — Вы знали? — Эйми Ямада? — Она любила чёрный цвет, апельсины и сладкое. И каждой этой вещи можно было подобрать объяснение. Жаль только, что, как и Эйми Ямаду, его почти никто не искал.***
Эйми Ямада, будучи любителем гулять по городу, успешно совмещала эту свою любовь с работой разведчика. Каждая улочка, тупики и здания, конечно, не сливались в голове в единую карту, но во всяком случае были хорошо ей известны. Так, в очередной раз гуляя по Йокогаме, Эйми Ямада наткнулась на детский приют. Самый обычный, ничем не отличающийся от других, прямоугольный, немного потрёпанный домишко за высокой чёрной решёткой. Эйми было шестнадцать лет, но память — вещь порой страшная, мешающая, никогда спокойно на подобные заведения смотреть не позволяла. Тогда девушка почему-то выпустила Руйко, отправив её на территорию приюта. С какой целью это сделала — сказать не могла, поэтому сразу же удалилась, не особо заморачиваясь над тем, как питомица доберётся до дома. Дети… Маленькие, беспомощные создания были её слабостью. Убивать детей приходилось редко, но если приходилось… Было больнее всего. Гин, Рюноске, этот проклятый приют. Всё это не давало покоя и мучило её целыми днями и ночами. «Глупость страшная». Руйко вернулась домой через два дня, притащив в когтях толстый журнал. На корочке крупным почерком было выведено «Учёт». «Они скот на убой растят что ли?» Эйми пролистала книгу почти до конца, но вдруг задержалась на одной странице: бросилась в глаза повторяющаяся фамилия. «Танизаки?» Прочитав анкету девочки, она уже разочаровалась в себе и своём чутье. Можно уж было подумать, что братья и сёстры нынче редкость. Да, похожи они не были, но тоже, факт сомнительный. Брат заинтересовал её куда больше. Потому что в первой же строке после имени, фамилии и даты рождения значился страшный приговор: «эспер». И было ясно, что в таком случае проблем парнишка не оберётся. Хотя, скорее даже не он, скорее — сестра. — Осборн, есть дело. Она не знала ради чего набрала Осборну, зачем дала ему это бесполезное, почти глупое указание. Почему… Эйми и сама очень часто не понимала, что и зачем делает. Поддаваясь минутным порывам и желаниям, чувствам, эмоциям, она нередко теряла контроль и чуть не погибала. Но, продолжая сдерживаться на публике, всё ещё имела репутацию безразличного ко всему человека. Её кабинет был местом силы, местом тайн: в нём она падала в обморок после очередного совещания, часто оставалась не найденной — вставала сама; в нём давала волю Исчадию ада, наконец освобождаясь. В нём происходило так много важного… Того важного, что нельзя было показывать другим. Осборн ответил через несколько часов, а Эйми, вновь отбросив обязанности, тут же занялась новым, заинтересовавшим её делом. «Иллюзии? Интересная способность, ничего не скажешь. Если растить мальчика правильно…» Она всегда настаивала на своём и почти не терпела ошибок. Но, нужно отдать должное, себе их тоже не прощала. Как часто говорил в своё время Осборн, люди страдали из-за того, что Эйми Ямада судила о мире по себе. От этого страдала и она сама…***
Эйми быстрым шагом шла по знакомому уже маршруту в сторону детского приюта. «Ещё год-два и на него обратят внимание. Поэтому прямо сейчас я должна получить его. Сейчас же». Чёткого плана в голове не было — как-то неожиданно для себя она вдруг решила, что от планов в таких ситуациях могут быть только одни неприятности. Может быть, именно поэтому по пути Эйми Ямада несколько раз останавливалась и, надолго задумываясь, буравила взглядом то стены, то витрины, то проходящих мимо людей. Мир, казалось, совсем не менялся. Только стремительно, слишком быстро, росла она сама. Страх, равнодушие, презрение — эти эмоции сменяли друг друга и росли в геометрической прогрессии. — Отведите меня к директору приюта. — Простите? — Отведите. Её боялись с тех пор, как пробудилось Исчадие ада. Девочка, сама того не желая, наводила ужас одним своим взглядом, своей аурой. И за эти годы она очень хорошо привыкла к этому страху. — Меня интересуют двое, — Эйми привычно усмехнулась, зная как сейчас выглядит её лицо и её улыбка. — Наоми и Джуничиро Танизаки. Отдайте мне их. Сейчас. — Вы знаете, что необходимы документы и… — вяло, буднично начал бормотать мужчина, загибая пальцы в перечислении. Справка такая. Такая. И такая. И этакая. Запоминать не пришлось. — А вы знаете, — перебила Эйми, немного повышая голос. — Для чего предназначена эта штука? Детей ей привели быстро. Так же спешно отдали все документы и под дулом пистолета при ней же сожгли копии. — Благодарна за сотрудничество. Разворачиваясь к маленьким, напуганным и растерянным ребятам, она почему-то слабо улыбнулась. Девочка жалась к брату и смотрела волком, Джуничиро быстро-быстро моргал и внимательно вглядывался в её лицо. — Идём домой./End Flashback/.