— Привет. Почему тебя не было на ужине? — спросила Дафна, когда Гермиона вошла в гостиную. Она сидела на диване с Блейзом в обнимку. В помещении находилось еще несколько ребят с седьмого курса; на столе стояла пара бутылок вина. Играла какая-то спокойная музыка, свет был приглушен, и Гермионе показалось, что она попала в театр. Все это сильно отличалось от той шумной вечеринки, которая была вчера.
— Я была в библиотеке, — соврала Грейнджер, присаживаясь рядом с подругой. — Вы теперь каждый день решили попойки устраивать?
— Сегодня же пятница, — протянул Блейз, выглядывая из-за Дафны. На его лице была улыбка. Гермиона окинула взглядом собравшихся, отмечая, как Нотт равнодушно смотрит на свою бывшую девушку. Так даже лучше. Сумасшедший поклонник был бы некстати.
— Я видела Паркинсон и Малфоя, — сказала она, скептически смотря на бутылки алкоголя.
— Да, Пэнси чуть перебрала, — сказал Ургхарт. Он был расслаблен и, кажется, не был настроен враждебно по отношению к Гермионе.
— Даме же надо налить, — сказал Блейз, взмахивая палочкой. — Ужасная оплошность с моей стороны.
— О, нет-нет, — Гермиона поспешно встала. — Мне не надо, — ей и в прошлый раз хватило. Сейчас она валилась с ног и хотела только упасть на кровать и заснуть. Призыв стихий высосал всю энергию. Гермиона отметила еще тогда, что перед глазами не было никакой белой пелены, описанной в книге, а некоторые ощущения, которые она испытала, вообще не были прописаны. Они сделали это не при полной луне, хотя, может быть, так было бы лучше. Однако это наводило на мысль, что либо они были первыми, кто попробовал вступить в контакт со стихиями, либо те, кто это делал, не раскрывал всего.
— Стой, Гермиона, не уходи, — Дафна схватила ее за руку. — Посиди с нами.
— Я очень устала, — Гермиона мягко улыбнулась.
— Тогда пойдем. Мне нужно отдать тебе письмо, — Гринграсс встала, проводя рукой по кисти Блейза, которая лежала у нее на бедре. — Не начинайте без нас.
— В смысле «без нас»? — Гермиона подняла бровь. — Дафна, я же говорю…
— Пошли, — она толкнула ее к двери, ведущей в спальню девочек. — Ты ведь статью не читала?
Гермиона покачала головой. Внутри все сжалось. Она надеялась, что маме стало лучше и она идет на поправку, но верилось в это с трудом. Все-таки отец не будет писать предупреждения просто так.
— Держи, — Дафна протянула ей письмо. Гермиона быстро распечатала его и пробежалась глазами по строкам.
«
Гермиона,
Мама сейчас быстро устает, поэтому я взял на себя ответственность написать за нее. Пока дела идут стабильно. Кажется, этот парень смыслит в заболеваниях. Думаю, он берет много информации из маггловской медицины и совмещает все вместе. Интересная тактика, попробуй.
У твоей мамы периодически болит голова, и она слишком бледная — как по мне, — но этот колдомедик говорит, что все нормально, что это можно исправить. Если честно, я сомневаюсь в том, что она бы смогла написать тебе письмо сама, потому что у нее иногда дрожат руки. В нашей спальне шторы обычно завешены, потому что солнечный свет вызывает у нее мигрень.
Я уверен, все будет хорошо.
Отец.»
Ложь. Одно сплошное вранье. Гермиона буквально видела его между строк.
Единственное, что ей было непонятно: папа правда верил в то, что ему говорили и что он писал, или он знал гораздо больше, чем хотел ей сообщить? Все становится хуже, ведь так? Ей срочно нужно было приехать домой и навестить мать.
— Все в порядке? — Дафна коснулась ее плеча. Гермиона перевела на нее пустой взгляд и села на свою кровать. — Что случилось? — шепотом спросила Дафна.
— Ничего, — Гермиона замотала головой. — Все нормально. Да. Что писали в газетах? — Дафна бросила быстрый взгляд на письмо подруги, но Грейнджер хватило этого, чтобы невербально поджечь его.
— Погибли еще несколько волшебников, — сказала Гринграсс и села рядом. Гермиона вздохнула. — Только авроры смогли поймать одного из преступников. Видимо, еще в прошлый раз.
— Они узнали, кто за этим стоит?
— Нет, — Дафна покачала головой. — У них странная иерархия. Не всем может быть оказана честь, чтобы увидеть главаря. Обычно они общаются через посредника либо
он в маске и плаще.
— И это все написано в газете? — Гермиона недоверчиво на нее посмотрела.
— Ну, — Дафна посмотрела на ногти, — может, я спросила у папы.
— Молодец, — Гермиона усмехнулась, чуть толкая подругу в плечо.
— Информации в газете всегда так мало, — Дафна захлопала ресницами и усмехнулась. — В общем, посредник сейчас объявлен в розыск, а остальная информация скрыта всевозможными чарами.
— И пойманного будут пытаться расколоть?
— Нет. Он сбежал.
— Что? — ее брови подскочили вверх. — Как?
— Никто не знает, но, скорее всего, у них везде есть люди. Ему помогли.
— Его поймали?
— Почти. Авроры окружили его в Косом Переулке, но он, видимо, знал, что так будет, и подорвался.
— В смысле? — Гермиона нахмурилась. — Он убил себя, чтобы спрятать информацию?
— Да, — Дафна кивнула. — Только вот он успел украсть какие-то важные документы и передать своим. Так что…след утерян.
— Эффектно, — заметила Гермиона. — На самом деле, это неплохой способ, но вряд ли наши авроры запытали бы его.
— Если он знает то, что угрожает государству, они сделают все возможное, — возразила Дафна. — Вся информация все равно будет засекречена.
— Как они его вообще поймали?
— Официальная версия, что преступники не до конца подчистили воспоминания магглам, которые видели, как в дом убитых врываются люди в мантиях. У него типа слетел капюшон.
— Капюшон? — Гермиона закусила губу, невольно вспоминая того вампира в мантии и капюшоне. Довольно слабая теория, но ее нельзя было игнорировать.
— Да. Но, по-моему, и так понятно, что это было сделано специально. Они их обставили, — она усмехнулась. — Надо было лучше проверить воспоминания магглов и пойманного, а потом сравнить.
— В маггловском мире иногда случаются террористические атаки, в которых участвуют специальные люди — подрывники. Они облепляют себя бомбами — что-то типа переносного заклинания Бомбарда, — а потом взрываются. Они погибают, но вместе с ними также умирают остальные. Думаю, это было что-то подобное.
— Если они будут делать так постоянно, то никакими людьми не напасешься, — заметила Дафна.
— Завербуют еще, — фыркнула Гермиона.
— Тебе надо расслабиться, — сказала Дафна. — Ты очень напряженная. Я буквально чувствую волны напряжения, исходящие от тебя.
— Я бы с радостью, но я засну на диване, — произнесла Гермиона.
— Выпьешь бокал вина и немного взбодришься, — продолжала уговаривать она.
— О, нет. Алкоголь — это последнее, что мне нужно сейчас.
— Возьмешь сливочного пива. Пойдем, завтра все равно суббота.
— Это не значит, что я должна кутить всю ночь, — проворчала Гермиона.
— Давай-давай, — Дафна встала, — мы играем в «Правду или действие». Когда мы были маленькими, ты ее обожала.
— Конечно, потому что это такой адреналин — пробежать мимо директорской двери с победным кличем или вбежать в спальню мальчиков с трусами на голове.
— Вот видишь! — Дафна потянула Гермиону на себя, поднимая. — А сейчас, когда мы постарше, мы можем позволить себе кое-что поинтереснее, — она подмигнула ей и вышла из спальни. Грейнджер поплелась за ней, проклиная свою мягкотелость. — Вы всё приготовили? — спросила она.
— Да, мэм! — отрапортовала Агнес и засмеялась.
— Вот это сила, — пробормотал Майлз, глядя на Гермиону. — И уговорила же.
— Мы готовы! — Дафна вернулась в объятия Блейза, который разговаривал с Ургхартом о квиддиче. Гермиона села рядом.
«Надо бы спросить, когда у них матч», — подумала она.
— Правила знают все, поэтому начнем, — начал Кассиус Уоррингтон — русоволосый парень с синими глазами. Рядом с ним на диване сидели Кристофер с загадочно-довольным выражением лица и Астория, вальяжно положившая руку на подлокотник. Она тоже выглядела удовлетворенной. — Внутри шляпы кусочки бумаги, — Кассиус взмахнул палочкой, и воздухе появился цилиндр, — они заколдованы, так что, если возьмете — выполните. Вам
захочется привести действие в исполнение, а правда сама будет слетать у вас с языка! — Ему точно надо было идти в журналисты или ораторы. Гермиона была уверена, что дай ему время, и он будет рассказывать об этой игре часа два, плавно меняя темы, но потом возвращаясь назад.
Вдруг на подлокотник с его стороны уселась темноволосая девушка — Флора Кэрроу. В отличие от своей сестры-близняшки Гестии, Флора была довольно общительной и не такой заторможенной.
— Привет, детка, — пропел Кассиус, обвивая Флору за талию. — Будешь играть?
— Как я могу пропустить все самое интересное? — промурлыкала она, наклоняясь, чтобы чмокнуть его в губы.
— Ну нет, — застонал Блейз, — ребята, давайте поиграем. Вы слишком любвеобильные.
— Сказал тот, кто вчера чуть не съел свою девушку, — ловко парировала Флора.
— Начинай, Блейз, — перевела тему Дафна, чуть улыбаясь.
— Правда или действие? — спросил Кассиус и прикрыл глаза, потому что Флора запустила руку ему в волосы.
— Действие, — ответил Забини и подозвал к себе шляпу взмахом палочку. Он запустил руку внутрь и, пошуршав, вытащил бумажку. — Что ж, ладно, — он почесал затылок и откашлялся, — Со стола упало блюдце, самовар качается; на столе, когда ебутся, шумно получается.
Все взорвались смехом.
— Что это? — сквозь слезы спросила Дафна.
— Надо было спеть матерную частушку, — ответил Блейз, усмехаясь. — Что вспомнил, то и спел.
— А кто составлял задания? — спросила Гермиона. У нее в руках был стакан сливочного пива, и, видит Мерлин, Дафна была права. Она действительно немного взбодрилась и теперь чувствовала себя, как желе (по крайней мере, она не хотела спать). Она не встанет с этого дивана, даже если случится зомби-апокалипсис.
«Все равно Малфоя здесь нет», — думала она.
Будто это когда-то что-то меняло.
— Все, — ответила Агнес. — Каждый написал несколько заданий, и мы скинули их в одну кучу. Дафна, ты следующая.
— Действие, — она вытащила бумажку. — И кому? — спросила она после прочтения.
— Что у тебя написано? — спросил Блейз и попытался заглянуть, но Дафна резко смяла листик в кулаке.
— Кассиус, ты у нас вроде ведущий. Здесь написано действие, но не написано кому.
— Ты должна почувствовать, — Уоррингтон подмигнул ей. — К кому тебя тянет? — Дафна замерла на пару мгновений, а потом на ее лице появилась хитрая улыбка.
— Милый, отклонись назад, — промурлыкала она Блейзу. Тот удивленно вскинул брови, но подчинился. Дафна наклонилась к его паху (на секунду Гермионе показалось, что пора закрывать глаза) и зубами растянула ширинку на его брюках.
— Вау, — Забини выглядел ошеломленным. — Интересное задание, — выдохнул он, застегивая молнию назад.
Гермиона поняла, что подошла ее очередь, и задумалась над тем, что ей выбрать. Был риск, что, если она загадает правду, ее спросят про…ну, например, с кем в последний раз она целовалась.
— Я выбираю действие, — выпалила она.
— Какие вы скучные, — Флора надула губы. — Всё что-то скрываете.
— Не злись, детка, — Кассиус опять притянул ее для поцелуя, на этот раз более долгого.
Гермиона достала свое задание, развернула и прочитала его. «
Поцеловать того, кто первым войдет в комнату». Что ж, сейчас ей ничего не грозит, к тому же, кто сюда зайдет? Малфой с Паркинсон наверняка уединились, а все остальные здесь.
— Ну? — нетерпеливо спросила Агнес. — Что там?
— В данный момент я не могу сделать это действие, — уклончиво сказала Гермиона. — Нужно немного подождать, — она выдохнула и пересеклась взглядами с Блейзом.
«Почему он так на меня смотрит?»
— А что там написано? Что-то очень плохое? — Дафна наклонилась к Гермионе, пытаясь прочесть, но листик в ее руках вдруг воспламенился.
— Инсендио, — произнес Блейз, и Гермиона едва успела разжать пальцы, чтобы не обжечься. — Да ладно, я думаю, мы узнаем об этом позже.
— Ладно, тогда я выбираю правду, — Монкли резво достала из шляпы, которая быстро поменяла бумажки с действиями на вопросы, листик.
— Читай вслух, — сказал Кассиус.
— Секс в самом странном месте, — зачитала Агнес. Она немного покраснела и сжала руку Майлза, которого, кажется, ничего не смутило. — Мерлин, — она закрыла глаза. — Ладно, это была крыша.
Блейз присвистнул.
— Как же вас туда занесло?
— Ну, Астрономическая башня…в общем, я захотела повыше забраться, и Майлз нас на метле туда довез…а потом…случайно так вышло, — она развела руками, улыбаясь.
— Случайно переспали на крыше. Обязательно расскажите об этом своим детям, именно в такой формулировке, — сказал Нотт.
Гермиона погрузилась в свои мысли, не обращая внимания на то, что делали или рассказывали однокурсники. Она думала о написанном в газете и о том, что рассказала ей Дафна. Вряд ли вампиры убили всех тех волшебников — тогда бы остались следы от зубов. К тому же многие волшебники ходят в мантиях с капюшоном — у нее тоже такая есть. Нельзя сгребать их всех в один лагерь. Ей казалось, что у нее не достает одного паззла. Всего одного, и его ей могла дать профессор Лэндгдон, рассказав все, что знает про нападение. И про того, кто за этим стоит.
Вдруг портрет распахнулся. Гермиона сидела на диване, который стоял спинкой ко входу, поэтому она не могла видеть, кто зашел. Кажется, даже сердце замедлило свой ход.
— Драко. Мы уж думали, ты не придешь.
***
Он точно знал, что Пэнси пила не обычное вино. Даже не огневиски. Он прокрутил все воспоминания и понял, что Блейз как-то слишком пристально следил за тем, чтобы Пэнси выпила свой напиток. Ну не мог же он это подстроить? Блейз был слишком добр, чтобы подливать кому-то (даже если это была Паркинсон) одурманивающее зелье. К тому же он не понимал, зачем ему это было нужно. Зелье выветривалось в течение двух часов, хотя Забини, кажется, намешал там нехилый коктейльчик, чтобы Пэнси стала более болтливой, приставучей и счастливой.
— Давай, я вас познакомлю? — спросила она, когда они наконец добрались до Больничного крыла. Малфой покачал головой. Пэнси потом убьет его, а потом и себя — и, возможно, Грейнджер. Очень невовремя она попалась им на пути; начала, как обычно играть в правильную девочку. Драко знал, что она это делала только потому, что это был он.
И поцеловались они тоже, потому что это был он.
И зачем он тогда ее поцеловал? Ну ладно один раз — он выпил, но второй — он, правда, опять выпил, но должен же был он контролировать себя. Отец же вдалбливал ему в голову это простое правило жизни: контроль над собой, контроль надо всем. Но отец мертв. И тогда тоже был, поэтому ему не хотелось вспоминать все его нотации и то, чему он его учил. Ему просто хотелось поцеловать Грейнджер.
Он остановился. В голове это звучало…неправильно. С чего бы ему хотеть ее поцеловать?
Может потому, что она красивая? — спросил внутренний голос. Малфой был согласен с ним. Когда ее освещала лишь луна, она казалась такой притягательной и манящей, что трудно было устоять. —
И тогда она ведь пошла за тобой. Начала говорить о какой-то херне.
Он это помнил. Сначала он подумал, что она окончательно поехала головой, но потом он почему-то услышал ее мысли о том, что надо сказать насчет отца. От нее волнами исходило сожаление. Грейнджер, наверное, слишком хорошая для этого мира. А еще она слишком хорошо целуется.
— Он очень милый, — в его мысли влезла Пэнси, которая стояла прямо у его лица. Драко хотел дать ей зелье, которое отменило бы все те, что уже были в ней — потому что заклинания странным образом не действовали, — но его не оказалось там, где обычно. Он перерыл все свои вещи, после того как Акцио не сработало, но ничего. Поэтому ему пришлось схватить ее под мышку и потащить в Больничное крыло. Разумеется, он не собирался звать мадам Помфри — капля здравого ума в нем все же осталась.
— Охотно верю, Пэнс, — ответил Малфой, открывая дверь и накладывая на Паркинсон заклинание, заглушающее шаги. — Только, если ты не забыла, я вроде как твой парень, — это немного било по его эго. Хотя Пэнси ему и не нравилась, и они встречались уже лишь по привычке, было неприятно осознавать, что какой-то лопух увел ее.
— Прости, — проканючила Пэнси, повиснув у него на руке. Драко чуть не грохнулся вниз. — Ты хороший, Драко. Но он мне нра-а-авится, — она шмыгнула носом.
— Так, Паркинсон, прекращай, — сказал он, не понимая, что делать, чтобы ее успокоить. Иногда она могла заплакать из-за того, что он не купил ей что-то, и он знал, как остановить эти слезы. Но сейчас Пэнси плакала не из-за денег или подарков, а потому, что ей было его…жаль? Докатились. Его жалеет девушка, которая была готова бежать за ним хоть на край света. — И молчи. Иначе всех разбудишь.
Пэнси закивала. Драко бесшумно проскользил к стеллажу, где стояли зелья, и пробормотал отпирающее заклинание. Будучи слизеринцем, он знал много полезной информации. Он нашел нужное зелье, запер шкаф и, подхватив Паркинсон, которая, кажется, спала на ходу, вышел из Больничного крыла.
— Пей, — он протянул ей склянку, но потом, вспомнив, что побочным эффектом может быть головная боль и сонливость, положил ее в карман. — Сначала лучше дойдем до Выручай-комнаты.
— Я хочу к нему, — опять начала ныть Пэнси. Драко закатил глаза. Она стала похожа на ребенка. Хотя обычно она вела себя также, разве что просьбы были другими.
— Пэнс, я даже не знаю, о ком ты, — устало сообщил Драко. — Вроде тут, — пробормотал он, трогая каменную кладку и ища потайной ход на восьмой этаж.
— Ах, да, — досадливо сказала она. — Ну, я не могу тебе сказать, — она мечтательно вздохнула.
— И слава Мерлину, — сказал он и нажал на кирпич, который открыл вход на лестницу. Ничего необычного в ней не было — это лишь экономило время всхода на последний этаж. Малфой посмотрел на лестницу, потом на Пэнси, потом опять на лестницу и вздохнул. — Левикорпус.
***
Дверь Выручай-комнаты закрылась, и Драко вздохнул с облегчением. Он дал Пэнси зелье, и она отрубилась сразу после его приема. Хорошо, что завтра была суббота, потому что он был уверен, что завтра она будет злой и сонной одновременно. Он закатал рукава белого свитера и чуть оттянул вырез, чтобы прохладный воздух остудил кожу. Немного взъерошил волосы и расслабленно двинулся обратно в общежитие.
Он выпил всего один бокал манго слинга — безалкогольного коктейля, к которым у Блейза появилось пристрастие, — прежде чем из Паркинсон посыпались слова, как из рога изобилия. Он успел лишь глянуть на Блейза, и тот быстро переключил внимание на себя, дав другу время на побег. Не то чтобы он очень сильно беспокоился о Пэнси — просто она могла выболтать что-то совершенно ненужное (что-то про него, например), да и до школы они были друзьями — так что он не хотел, чтобы она себя позорила.
Драко вошел в гостиную, в которой уже во всю шла игра. Блейз посмотрел на него и слишком самодовольно усмехнулся. Он уже собрался сесть в оставшееся кресло, которое, разумеется, оставили для него, как вдруг перед ним выросла Грейнджер.
— Малфой, нужно поговорить! — протараторила она. На ней были эти странные джинсы и обычная футболка, которая лишь
слегка обтягивала грудь. Драко тряхнул головой и скептически посмотрел на нее. Ее глаза чуть блестели.
— О чем? — спросил он. На них были направлены все взгляды в гостиной.
— Это насчет старостата. Я…э, по поводу расписаний, — она направилась к выходу, и Драко, закатив глаза, поплелся за ней.
Она не хотела. Совершенно не собиралась это делать. Но ее руки вдруг сами потянулись к нему. В прямом смысле! Она едва успела сжать их в кулаки и начала прожигать взглядом коленки. Она ощущала присутствие Малфоя позади себя, и она опять его почувствовала. Но что она могла поделать с тем, что ей нравился его запах?
Отлично, Гермиона, продолжай в том же духе и скоро будешь, как Паркинсон.
Как Паркинсон она уже точно не будет, потому что у той появилась новая любовь. Но он и правда пах вкусно. Помимо его одеколона было что-то еще. Это было его природный запах, совершенно неуловимый.
Ее губы кольнуло. Она заморгала, поднося руку ко рту и думая, что прокусила губу до крови. Но это было не так. Чары напоминали ей, что она еще не выполнила действия. Она вжалась в кресло, понимая, что ей жарко. Очень, хотя в Подземельях всегда было прохладно. Гермиона была уверена, что ее щеки покраснели, но все это меркло с тем, как сильно пульсировали ее губы. На них будто нанесли красный перец. Гермиона облизала их и тут же поняла, какую ошибку совершила: теперь они еще и щипали.
Она посмотрела на руки, потому что они начали…дергаться? Они слегка дрожали, а потом их будто сводила судорога. Она сжала руки в кулаки, но так стало только хуже, потому что при сокращении мышц ногти врезались в ладони.
Она убьет Кассиуса. И Блейза, потому что это, конечно, его задание. Но сначала она убьет Малфоя. Сразу после того, как поцелует.
В голове пронеслось несколько сцен с его участием, и Гермиона помотала головой, наконец, вскакивая с дивана.
— Грейнджер, — начал он, когда они вышли в коридор, — я не староста школы, — из-за некоторых — поэтому не понимаю, что… — И она его поцеловала.
Точнее она врезалась своими губами в его. Она положила руку ему на затылок, зарываясь в волосы, а второй рукой схватилась за шею, немного царапая. Гермиона прикусила его губу, чувствуя, как магия чар постепенно растворяется, и он отвечает. Он положил руки ей на талию, притягивая ближе к себе; потом опустил их ниже, сжимая ягодицы и вырывая из ее рта судорожный вздох.
Пружина напряжения, которая была внутри нее, начала медленно раскручиваться, перерастая в жар.
Она оторвалась от него, и они соприкоснулись лбами, пытаясь выровнять дыхание. Драко положил ладони ей на лицо и чуть погладил ее правую щеку. Гермиона замерла, кажется, не осознавая всего происходящего. Все это было нереально, просто не верилось, что она просто взяла и поцеловала Драко Малфоя. Сама. Впервые. Только в этот раз она была трезва, как стекло. Ей было спокойно. И настолько хорошо, что она не шевелилась, боясь спугнуть момент.
Драко медленно, даже осторожно приблизил свое лицо к ее так, что они, кажется, начали дышать воздухом друг друга. Он смотрел ей в глаза внимательным ясным взглядом. Гермиона знала, что он тоже не пил. Теперь они бы не смогли прикрыться алкоголем. Она выдохнула, и он плавно прикоснулся своими губами к ее. Это было совершенно не похоже на то, что произошло несколькими минутами ранее. Он зарылся руками ей в волосы, а потом отклонил ее голову назад, давая себе доступ к шее, и начал спускаться поцелуями вниз к ключицам, отодвигая футболку. Гермиона издала сдавленный всхлип и обняла его за шею. Драко лизнул яремную впадину, и она выгнулась, прислоняясь тазом к его паху. Низ живота запульсировал, особенно почувствовав твердость.
Она подняла его от себя, впиваясь в губы; мягкость переросла во что-то другое, что-то более сильное. Гермиона укусила его за шею, прошлась по этому месту языком. Опустилась к сонной артерии и втянула его кожу, чувствуя быстрый стук пульса. Драко прислонился к стене, тяжело дыша; одна его рука сжимала ее талию, вторая оглаживала шею, спускаясь на спину и поднимаясь назад.
Вдруг он резко развернулся, меняя положение, и Гермиона оказалась прижатой к стене. Он приподнял ногу, помещая ее между ее бедер и надавливая на чувствительную точку. Гермиона подавилась воздухом. Она замотала головой, но слова вылетели из головы, когда он провел рукой по ее груди. Затем опустился вниз, забрался под футболку и начал вырисовывать круги у нее на животе. Она посмотрела ему в глаза и заметила вспышки самодовольства, мелькавшие вместе с возбуждением и жаждой. Усмехнувшись про себя, Гермиона наклонила корпус, насколько это было возможно, и начала кусать, целовать и всасывать кожу, находящуюся между ключицей и плечом. Драко сильно сжал ее плечо. Она продолжила свои действия, пока он резко не оторвал ее, припечатывая ее голову к стене, и зафиксировал рукой.
— Это конец, Грейнджер, — прошептал он, — это конец.
