***
— Ты коня загнал почти. Зачем спешить, мы и так знаем, куда убежал этот пацан. — Спешить надо, чтобы пацан не нашептал этим Абмерам про нас. Он от страха даже не понял, что по такой грязи мы его лошадёнку быстро выследим. — Гольбера бы сюда, так бы в разы проще было. И следов больше нету, кстати говоря. Четверо одичалых на двух лошадях уже как сутки упорно шли по следам беглецов. Найдя в лагере дозорных убитых лошадей, они попросили у Плакальщика дополнительных, но тот отказал им, так что пришлось ютиться по двое человек на одной лошади. Скакуны эти были украдены из конюшен в разных деревнях и мелких селениях на границе земель Амберов и Карстарков, и отличались большой выносливостью. Однако и они, спустя день и ночь безостановочной езды, находились на грани истощения. Возглавлял группу одичалый по имени Сабра, получивший прозвище «Стрелок по воронам» за, как ни странно, любовь и умение к стрельбе в дозорных. Разменявший пятый десяток, Сабра давно забыл свой точный возраст, но это ему и не было нужно - меткость его никуда не делась. На спине у него висел большой белый лук из Чардрева, который был, казалось, ровесником самого Сабры. Одичалый был участником многих набегов, внушительная часть из числа которых проходила в составе групп Плакальщика, который был редким любителем наведаться в земли поклонщиков. Разделяя нелюбовь Плакальщика к Ночному Дозору, Сабра быстро нашёл с ним общий язык, став постоянно сопровождать того в походах за Стену. — Какого хуя мы вообще плетёмся за ним? Он на лошади один, наверняка уже унес свою воронью задницу в нужное место – возмутился Аскуф. Одичалый средних лет, он имел косматую желтую бороду, заплетённую в некое подобие косы, а также был одним из немногих жителей Застенья, видевших «большое деревянное корыто, приплывшее с восточными ветрами». Когда оттуда вышли люди с чудными разноцветными бородами, тот выменял у них красивый железный топор с рукояткой из красного дерева, отдав за него две шкуры сумеречных котов и ожерелье из мамонтовой кости, принадлежавшее одной из его умерших жён. Это оружие он нёс собой сейчас и расколол им множество черепов, чьи владельцы пожелали присвоить его себе. — Прямо уж один? С воронами бегал ещё какой-то малец. Его мы тоже не нашли. Может, убежал в начале боя и расшиб себе башку об камень? — сказал в ответ Бадвин, являвшийся младшим братом Аскуфа и обладателем достаточно ухоженной для одичалого короткой бороды. Женщины находили его самого по себе привлекательным, чем он и активно пользовался, и во время дележа добычи его в первую очередь интересовали девушки, а не оружие и драгоценности. Через плечо у него висел кожаный мешок, где лежали рукоятками вверх метательные топорики, которые одичалый был большим любителем кидать перед рукопашной схваткой, чего его старший брат совершенно не умел делать. — На ребенка он похож не был. Лицо у него было, как у взрослого мужа, только маленький какой-то этот муж был. — взял слово Сабра - скорее всего, убежал с вороной, своим ходом на таких ножках можно и правда головой стукнуться. Молчал только Хродгер. Худощавый и высокий, он был уроженцем Стылого берега, где еда — явление нечастое и гораздо более труднодобываемое, нежели в остальных землях за Стеной. Хродгером его назвали просто из необходимости, потому как своё настоящее имя он никому не сказал, да и в целом он никому ничего не говорил, кроме как Плакальщику. Вообще, сначала другие участвовавшие в набеге окрестили его «безмозглым моржом» и «тупым бивнем», но тот, выявив основного выдумщика его нового имени, выждал момент, когда над ним вновь насмехались у костра, и отрубил главному насмешнику голову, на которой навеки застыла веселая гримаса, а затем обглодал её. После этого никто не желал смеяться над ним, а «тупой бивень» превратился в Хродгера. Но если среди общества налётчиков он был дикарем, то в бою Хродгер был подобен урагану, абсолютно не думающему о собственной защите и стремительно несущемуся с яростным рыком на врага. Именно он убил «ворону с золотыми волосами», после чего началась атака на дозорных. На поясе у него висел кинжал, сделанный из моржового бивня, который Хродгер метал в противника, но делал это не так уж и часто, так как попросту забывал о нём, предпочитая пользоваться двумя каменными топорами. Сабра нечасто забирался так далеко на юг, но когда забирался, то всегда оказывался в Амберском лесу, где участвовал в нападениях на тихие деревушки и охотничьи поселения, скрытые ветвями страж-древ и«гвардейских сосен», как называли поклонщики растущие тут деревья. Конечно, он ходил и в Северные горы, но там ему приходилось постоянно быть начеку, чтобы не поймать лицом стрелу или лезвие секиры какого-нибудь воина местных кланов. Лес вокруг вотчины Амберов был небольшим, но густым, поэтому прятаться там было проще простого, что нравилось старому жителю Застенья, выросшему в Зачарованном лесу. Сабра надеялся, что их цель не сможет воспользоваться своим преимуществом, иначе им придется выслеживать его. — А расскажи-ка про ту бабу, которую вы тут ловили. — попросил старика Бадвин. — И зачем? — Интересно мне, что вообще значат эти слова. Старк, Амбер, Мормонт. Что особенного от того, какое слово идёт после имени? — Так обозначается род, к которому принадлежит поклонщик. Первый разведчик принадлежит к роду Старков, а главная ворона — к роду Мормонтов. — Значит, девка ваша была из рода Амберов? — Правильно. Она, к слову, мне об этом и рассказала. Уже за Стеной, когда я спросил, что значит «Амбер». Еще сказала, что она дочь… как его звали-то… Мерса или Морса Амбера? Не вспомню уже. Как будто это что-то значило. — вздохнул старик. За разговором их застало вышедшее из-за густых облаков солнце, осветившее землю перед ними, и одичалые прикрыли глаза руками, когда свет добрался и до них. Лошади фыркали и гребли копытами грязь, перейдя на медленный шаг, когда Сабра взглянул на впереди лежащий холм. Высокая и широкая фигура, напоминавшая всадника на лошади, находилась на его вершине и словно смотрела в их сторону. Затем она медленно исчезла за возвышенностью, перед этим ещё немного постояв на месте. — Слезай с коня — сказал Сабра сидящему сзади Аскуфу. — С какого это ху… — С такого, что вы себе глаза, видимо, в гузно засунули. На холме кто-то был, верхом на коне. А как нас увидел, сразу же дёру дал за холм. — Ну, значит, всё. Нашли. А с коня-то зачем слезать? –Я поеду наперерез, одному мне быстрее. Вы идите к тропе, она будет за холмом. По тропе этой они не пойдут и будут двигаться по лесу, поэтому разбегитесь и ищите их там, продвигаясь на юг, а если и пойдут, то не найти вы их не сумеете. Если с ним и эта недоросль, то далеко они убежать не смогут. — А может это и не они вовсе? — выразил сомнение Бадвин. – Мы не встречали ни одного человека, пока ехали сюда. Это может быть только ворона. Сабра двинулся вперёд, Хродгер тоже слез с лошади и на втором коне остался лишь Бадвин. Трое одичалых бегом направились к холму, надеясь догнать беглецов напрямик, когда старик покинул их и поехал по старым тропам, которые вели к месту, рядом с которым тридцать лет назад он участвовал в засаде на поклонщиков. Место это находилось не рядом с лесными тропами, а на возвышенности недалеко от ручья, впадающего в Последнюю реку. Здесь одичалый мог хорошо слушать и просматривать лес. Сабра не имел славу гордеца и не считал себя таковым, но охотником он себя мнил отменным, что было недалеко от правды: отточенные слух и зрение пока его не совсем подводят. Привязав окончательно выдохшуюся лошадь, пытавшуюся сбросить его несколько раз, как можно глубже в лесу, одичалый пришёл к расположившимся посреди деревьев небольшому холму, покрытому сухой листвой, шишками и сосновыми иголками, и принялся ждать.***
Конь снова выдохся, но свою работу он выполнил превосходно, поэтому Джон пробивал мечом шею бедного животного с тяжелым сердцем. Но и отдавать лошадь одичалым он не собирался, а если отпустить её, они с большой вероятностью её поймают. Призрака так нигде и не было видно, и Джон начинал беспокоиться. С двумя одичалыми он, может, и сумеет справиться, но если их будет больше, то уставший и избитый бастард не будет для них серьёзной проблемой. На Тириона он и не собирался уповать, разве что прикрываться им от врага, чего он, конечно, не собирался делать. Джон надеялся вовсе не встречаться с ними и прятаться, а если всё-таки придётся встретится, удерживать их на расстоянии и вывести из боя как можно больше одичалых внезапным нападением. По протоптанным лесным тропам они решили не идти, надеясь на то, что в самом лесу их будет найти труднее. Но проблема состояла в том, что их преследователи — одичалые, жизнь которых связана с необходимостью добывать себе пропитание охотой, поэтому выследить их они смогут достаточно быстро. Джон начинал постепенно понимать, что без боя у них обойтись не получится. — Кинжал ещё при тебе? — хмуро спросил у Ланнистера Джон. — Оба со мной, слава богам. — В самое ближайшее время он мне понадобится. — Правда? И какой же из них? — рассмеявшись, спросил Тирион. — Металлический. — А чем же я буду защищаться? — Попробуй вторым кинжалом. Глядишь, одичалые слягут от смеха, увидев карлика, вышедшего к ним на бой со спущенными штанами. — Ты начинаешь мне нравиться все больше и больше, бастард. — произнес Тирион, вытаскивая кинжал из-за пояса. Но зачем он тебе? Мы все-таки собираемся драться? — Я собираюсь. — выделив «Я», сказал Сноу. А ты…не мешайся и попытайся не умереть. — У тебя есть меч. А я не вижу рядом даже достаточно увесистой палки для себя. — Мы не будем сражаться с ними в открытую. Надо лишь найти место для укрытия, откуда можно будет внезапно напасть. — Знаешь, мой отец будет очень признателен нашим диковатым друзьям, если у них все получится. К счастью, у меня талант расстраивать его ожидания, поэтому, если этот нож поможет нам это сделать, он в твоем распоряжении. — протянув кинжал Джону, произнес Ланнистер. Они шли ещё примерно полчаса, когда позади начали слышаться грубые мужские голоса. Джон и Тирион заметно ускорили шаг, но когда лес облетел необычайно громкий возглас, они сразу поняли, что были обнаружены, или же одичалые взяли их свежий след. «Скорее всего, они разделились для удобства поиска, и возглас предупредил остальных о найденном» — предположил Сноу и уже собирался хоронить свой план, но сзади не было ни намека на быстро приближающихся преследователей. Обернувшись назад, Джон увидел естественное углубление в земле, пересекающее лес и уходящее в сторону, где должна протекать Последняя река. Подойдя к нему, они увидели небольшой ручей, огибающий своим течением торчащие корни деревьев. — Остаёмся здесь. Тут мы сможем остаться незамеченными до нужного момента — сказал Сноу, укладываясь на откос оврага. Он укрылся за длинным корнем и стал наблюдать за лесом, откуда вот-вот должны будут подойти одичалые. Тирион, вздохнув, лёг рядом на спину. — Я могу сейчас с легкостью уснуть и они, возможно, примут меня за мёртвого. А если ты все-таки выживешь, не забудь меня разбудить. Джон кинул суровый взгляд на карлика и опять перевёл его на лес. Пролежав так секунд десять, карлик перекатился на живот и тоже стал наблюдать. Джон и сам еле сдерживался от того, чтобы упасть лицом в землю и провалиться в сон. Пока никого не появлялось, он спустился к ручью и умылся, отчистив холодной водой лицо от крови и грязи, а заодно и взбодрившись. Дальнейшее ожидание было недолгим: из освещённого вечерними солнечными лучами скопления деревьев появились трое облачённых в шкуры людей, державших оружие наготове. — Идут. — предупредил Джон. — Насколько я помню, когда мы видели их с холма, на лошадях сидело не по одному человеку. — Тогда посматривай назад и не расслабляйся. А лучше спрячься за какими-нибудь большими корнями. Джон достал кинжал и схватил его почти за край рукояти: последний раз он кидал ножи в одиннадцать лет, когда они с Роббом стащили боевой кинжал у одного из гвардейцев отца и по очереди кидали его в столб на конюшне. А потом, когда им надоело, они взобрались на помост во внутреннем дворе замка и метали его рядом с проходящими мимо служанками, надеясь их испугать, за что потом огребли благодарностей от леди Старк. Впрочем, у обоих тогда получалось кинуть его так, чтобы лезвие вонзилось в цель. Оставалось только лишь подпустить их на расстояние броска. Чем ближе подбирались одичалые, тем менее Джон ощущал усталость. Тело напряглось, а живот скрутило от волнения и боязни не попасть в цель и иметь дело со всеми одичалыми сразу. Лёжа на спине, Джон краем глаза смотрел из-под торчавшего корня на врагов, подошедших достаточно близко, чтобы Сноу мог разглядеть их лица. «Пора» — дал он себе мысленную команду, тихо выдохнул, перевернулся на спину и высунулся из оврага, занеся руку с оружием чуть выше головы. Кинжал был не очень удобен для броска: все же это не метательный нож. Но миг спустя оружие уже оборачивалось в воздухе. Шедший впереди худощавый одичалый, в которого и целил Джон, мгновенно отпрянул в сторону, только увидев его, тогда как следовавшие за ним не успели ничего понять. Джон целился в район груди, но из-за тяжести оружия оно полетело вниз. Тем не менее, кинжал нашёл свою цель: на землю грузно повалился одичалый с короткой бородой, которому лезвие попало чуть выше колена. К нему тут же подскочил третий дикарь, начавший оттаскивать его за ближайшее дерево. Уклонившийся же быстро поднялся и бросился в сторону парня, достав топорик. Джон отпрыгнул назад, вовремя убрав голову от направлённого в неё удара и тут же полетел вниз к ручью, упав спиной в воду. Не успел он прийти в себя, как тут же увидел отталкивающегося от края оврага противника, желающего вонзить в него топор в прыжке и сразу же откатился в сторону, чуть не лишившись уха, после чего, наконец, вытащил меч. Одичалый, приземлившись, достал ещё и второй топор. С краев его одежды из шкур капала вода. Со страшным криком он устремился на бастарда и начал покрывать его беспорядочными ударами топоров, которые Джону пока удавалось блокировать, лязг камня о металл сотрясал лесную округу. Сноу приходилось быстро отступать назад, что было довольно сложно, учитывая то, что это приходилось делать, находясь в холодной воде по щиколотку. Одичалый же будто и не чувствовал воды и холода, продолжая напирать, тогда как сапоги Джона были уже мокрые насквозь, а ступни начинали замерзать. Бастард разворотом ушёл вбок, скользнув острием по груди одичалого, но он будто бы и не заметил этого, лишь пролетел по инерции дальше, но быстро повернулся к Джону вновь, готовый продолжить атаку. Джон скользнул ногой по воде, поднимая брызги, полетевшие в одичалого, не ожидавшего такого странного хода. Сноу надеялся, что брызги попадут ему в глаза, но счёл и такой результат приемлемым, и теперь сам бросился в атаку, попытавшись завершить поединок одним ударом в горло. Его соперник отклонился туловищем назад, увернувшись от меча, попавшего по топорику, и тот вылетел у него из руки. Следующий ход был за одичалым: вертикальным ударом топора по нижней части лезвия он отправил меч вниз, а затем Джон получил кулаком в лицо, от чего попятился назад. Одичалый взял топор двумя руками и в очередной раз полетел к Джону, целясь в шею своему противнику. Вовремя отошедший от удара, парень ушёл вниз, проведя контратаку: успев отскочить влево, Джон, оставаясь в полусогнутом положении, с размаха вогнал меч в бедро дикаря. Тот, издав громкий гортанный звук в небо, начал клониться к откосу оврага, цепляясь за корни. Немного отдышавшись, парень приметил на поясе у тяжело раненного красивый кинжал из странного материала, который тут же отобрал у него. «Может, пригодиться» — подметил он. Не успел Джон выпрямиться, как рядом с ним приземлился метательный топорик, воткнувшись в одно из толстых корней. Обернувшись, он увидел стоящего на краю светлобородого одичалого, который, громко выругнувшись, спрыгнул к ручью, достав красивый топор, лезвие которого поблескивало на солнце. Бастард же, осмотрев своего нового противника, с силой вытащил меч из ноги только что поверженного, от чего тот снова завыл в небо и окончательно провалился вниз, продолжая хвататься за корни в надежде встать на ноги. Одичалый легко вертел свой топор в руке, так же оглядывая поклонщика, в конце концов оказавшись прямо посреди течения ручья. Джон встал напротив него. — Из-за твоего коварства мой брат теперь не сможет ходить. — со злостью произнес он. Когда я убью тебя, я развешаю твои внутренности на ветвях этих деревьев, чтобы боги знали, что я отомстил за свою кровь. — Где Бенджен Старк? Что вы с ним сделали? — устало, но не менее злобно, чем его оппонент, спросил Сноу. — Большая ворона в клетке, и скоро окажется в руках у Манса. Ну, или только её черные перья. — улыбнулся одичалый. Но ты её больше не увидишь. Ты больше ничего не увидишь, кроме тьмы и крови. — одичалый резким хватом прекратил вращать топор и приготовился к бою. — А ты, мой причудливый друг в звериных шкурах, не желаешь посмотреть на маленького человека? — раздался голос из-за его спины. Тот резко обернулся назад, переводя оружие в этом же направлении, и Джон сразу же бросился к своему врагу, на секунду потерявшему бдительность. Одичалый опять обернулся к Джону, но получил удар эфесом промеж глаз, полетев на землю, точнее, в воду. Джон притянул его за одежду, готовый пронзить лежачего, как вдруг услышал звук натягиваемой тетивы. — Отпусти его. — раздался низкий голос с вершины оврага. Джон увидел того самого старика с белым луком, который теперь целился из этого оружия в него. — Сначала опусти свой лук — ответил Джон и приставил меч к шее как можно плотнее, чтобы, если старик решится выстрелить, он, отнесённый ударом стрелы об тело или голову, попутно смог перерезать горло лежащему на земле одичалому. Конечно, вряд ли получится именно так, во всяком случае проверять это бастард точно не хотел, но пригрозить противнику нужно было хоть чем-то. — Я не собираюсь с тобой договариваться, ворона. Я спокойно могу вогнать тебе стрелу в твой вороний клюв, если ты не исполнишь того, чего я прошу. — Если ты сделаешь это, то его убьёт он — парень указал взглядом на Тириона, стоящего чуть дальше и с напряжением смотревшего на лучника. — Сначала я убью тебя, а потом и эту тварь быстрее, чем она на своих коротеньких ножках добежит до тела. — с презрением выплюнул старик. Между тем солнце медленно исчезало в ветвях деревьев. Солнечные лучи медленно отступали из оврага, оставляя ручей во власти тени. — Когда солнце отступит из этой ямы, я выпущу стрелу. До этого момента ты можешь исполнить моё требование, или захлебнуться кровью со стрелой в горле. Выбирай. Джон посмотрел на лежащего одичалого, держать которого одной рукой за шкуры становилось все тяжелее, так как они намокали. Сам одичалый лишь со всей возможной яростью смотрел на него. Теперь Сноу действительно не знал, что делать. Ручей безразлично обтекал его уже порядком замерзшие ноги, а солнце уже отступило от половины последнего откоса, беспощадно скользя по глине и корням. Джон понимал, что, отпусти он одичалого, его всё равно сразу же пристрелят. Оставалось лишь попытаться усыпить бдительность лучника, отпустив лежачего и броситься к старику, попытавшись увернуться от стрелы, но это было очень, очень рискованно, так как его продолжат держать на прицеле. Но делать было больше нечего. Собираясь уже отпустить шкуры, он увидел Тириона, удивлённо повернувшегося в сторону, где должна была находиться тропа. А затем из его уст раздалось надрывное: — Эээй! Посмотрите на нас! Мы здесь! На помощь! Одичалый рефлекторно вместе с луком повернулся в ту же сторону, куда был направлен возглас Ланнистера. Другого такого шанса Джону более представиться не могло: отбросив меч в сторону и отпустив одичалого, он молниеносно распрямился и, вытащив отобранный у наверняка уже мёртвого врага с пробитой ногой кинжал, с силой метнул его в старика, уже успевшего повернуться обратно. Оружие с характерным мягким звуком вошло между рёбер, пробив шкуры. Старик, продолжавший держать лук, прохрипел и выронил стрелу, скатившуюся вниз по откосу. Посмотрев на торчащий из него кинжал, он медленно прикрыл глаза и, словно падающий памятник, свалился вслед за стрелой, сгребая своим телом упавшие листья и иголки, пока не докатился до ручья. Все трое наблюдали за этим, но одичалый первым пришёл в себя и пнул Джона в пах, выбив из него воздух. Парень тяжело упал в воду, когда одичалый, достав кусок заострённого камня, навалился на него всей массой, желая как можно скорее вогнать его в страшно уставшего Джона. Сноу перехватил его руки и начал сопротивляться, используя все оставшиеся у него силы, но его руки предательски болели, а глаза, в которых мог сейчас оказаться острый камень, слипались и закрывались от отсутствия какого-либо отдыха. Одичалый, оскалившись и рыча, надавил сильнее, и «кинжал» оказался в паре миллиметров от лица, продолжая медленно приближаться. Однако в следующий момент давление прекратилось, физиономия противника замерла в безучастном выражении, а кожу на лице обдало тёплым: подошедший сзади Тирион вогнал в затылок одичалому его же топор. Сноу тут же выскользнул из-под ослабшего тела и, пошатываясь, вышел из ручья, усевшись на один из толстенных корней. Карлик бросил топор в воду и присел рядом с пытавшимся отдышаться бастардом. — Думаю, я заслуживаю помилования за то, что нарушил приказ лорда Сноу оставаться в шатре и ждать сигнала к атаке. — после недолгого молчания задумчиво произнес он. Джон совершенно искренне рассмеялся. — Полагаю, что так. За последние дни я слишком часто оказываюсь спасён. Меня спас Призрак, потом Йорен. А сегодня два раза спас ты. — Когда доберёмся до Последнего Очага, обязательно возблагодарим богов за проявленную к тебе милость, опустошив винные погреба Амберов. После того, как спасем твоего дядю, конечно. Ты когда-нибудь напивался? Джон покачал головой. — Тогда поспешим! Вдруг из постепенно темнеющего леса послышались жалобные выкрики. — Аскуф… Аскуф, ты где? Аскуф! Джон вспомнил об оставшемся раненном одичалом, которому кинжалом пробило ногу. Он всё еще оставался там, видимо, ожидая своего, теперь уже мёртвого брата. Джон взял лук убитого старика и стрелу и, выбравшись из оврага, медленно обошел дерево вместе с Тирионом, где они увидели подпрыгивающего на одной ноге и держащегося за ствол дерева, оставшегося жителя Застенья. Вторая нога у него была перевязана. Увидев их, он потянулся за ножом, но сразу же получил луком по зубам, скатившись по дереву вниз. Когда он пришёл в себя, Джон встал напротив него и начал допрос. — Каким образом вы пересекли стену? — Каким образом вы ещё живы? — ядовито спросил собеседник. — Это неважно. Если ты не расскажешь нам то, что нужно, тебе придётся умирать долго. — Я и так уже одной ногой на погребальном костре, хах. Где мой брат? — Там же, но обеими ногами, очевидно. — сказал Тирион. Одичалый сильно нахмурился и опустил голову вниз. Из глаз его потекли слезы, которые он упорно пытался скрыть. — Расскажи нам всё, и отправишься на встречу с ним быстро. — Или что? Ты начнёшь пытать меня? — Я просто пробью тебе вторую ногу и оставлю тут на съедение диким зверям. — Пусть так. Духи Старых богов придут за мной и разделят моё тело. — ответил раненый, но Джон почувствовал неуверенность в его голосе. — Не заставляй нас убивать тебя медленно, или ты пожалеешь, что молчал, пока у тебя был шанс. — процедил начавший выходить из себя Джон — Пожалею?! Я смешаю с дерьмом всех своих предков, если скажу вороне то, что ей нужно! — Я не ворона. — глядя ему в глаза, тихо сказал Сноу. Ты видишь на мне чёрный плащ? — Если ворона поменяет черные перья на белые или на какие-нибудь ещё, вороной она быть не перестанет. — Ваш король был братом Ночного дозора. Получается, вы идёте за вороной, которая всего лишь сменила цвет перьев? Одичалый промолчал. Его лицо нервно дёргалось, от злости или от боли — непонятно. Солнце в это время уже почти скрылось за горизонтом, оставляя их в тени черных ветвей. — Я отвечу на один твой вопрос. А после этого ты быстро убьешь меня. Понял? — Клянусь тебе в этом. — спокойно произнес бастард. — Выбирай с умом. Джон не успел и подумать, как за него задал вопрос Тирион. — Каким путём вы собираетесь отправляться обратно? — Я обещал ответить ему, а не тебе, уродец. — Это и будет моим вопросом. — согласился Джон. — На лодках. На них мы сюда и приплыли, если ты все ещё хочешь знать. — Значит, вы пересекли Тюлений залив. Нужно будет отправить воронов в Восточный Дозор, чтобы патрулировали его с особой внимательностью. — Это тебе не поможет. Плакальщик поведёт их через ущелье на западе, если заметит что-то подозрительное. А если не сможет бежать, то перебьёт всех пленных, лишь бы они не достались вам. — Это уже не твоя забота. –парировал Сноу, накладывая стрелу. — Теперь моя очередь исполнять обещания. Джон выстрелил, закрыв глаза. Все же, убивать на расстоянии показалось ему более легким, чем делать это вблизи. — А ты быстро привык лишать людей жизни. — подметил Ланнистер. — Когда я ещё был в Винтерфелле, я думал, что это сделать не так уж и сложно. Отец собственноручно казнил преступников, я видел это много раз. Но самому… — Сегодня у меня тоже дебют, если тебе будет от этого легче. Не испытываю угрызений совести. — Легче мне не будет. — заключил Джон. Идём, уже совсем стемнело. Перед тем, как уйти дальше, Джон снял с одного из трупов обувь и одел на себя взамен промокших сапогов, благо, размер нашёлся подходящий. Также, он вытащил из тела старика странный нож, который решил оставить себе. – Зачем он тебе? — Военные трофеи — устало улыбнулся в ответ Джон. — На удачу. Идти в темноте по лесу — дело не самое приятное. Уставшие карлик и бастард то и дело спотыкались о пни и корни деревьев, несмотря на то, что луна была полная. Это и беспокоило Джона: такое освещение очень подходит для охоты волков. Особенно, когда в лесу лежат четверо свежих трупов… — Аууууу… — Иные меня забери… — Ауууууу… — Волчья кровь оберегает Старков от волков? — дрожащим голосом спросил Тирион. — Я не Старк. — Аууууууу… Они вышли на неширокую лесную поляну, через которую проходила очередная лесная тропа, ведущая напрямую к уже видневшимся башням Последнего Очага. Оглядываясь по сторонам и еле-еле перебирая забившимися ногами, Джон заметил движение между деревьями. И еще. И ещё. На поляну вышло худое четвероногое животное серого цвета, которое, заметив людей, встрепенулось и встало в стойку, принюхиваясь. Джон тут же вытащил меч. Из-за деревьев слева выглянул ещё один волк, но поменьше, с белым пятном на груди. А за ним ещё двое, кружась и бросая взгляды жёлтых глаз на потенциальную добычу. Даже четверых животных хватит, чтобы наконец отправить обоих людей к Неведомому. Прямо на тропе перед ними Сноу увидел бегающие силуэты, то и дело шныряющие через дорогу. Всё больше и больше волков подбирались к обессиленным и голодным путникам. Тирион молчал, спрятавшись за широкую спину бастарда, и со страхом оглядывался по сторонам, не имея больше никаких спасительных мыслей. Волки окружили их, подобравшись непозволительно близко, и Джон резко махнул мечом, выйдя вперед, отчего звери отпрянули, но только те, что стояли впереди Джона. Справа от него мелькнуло движение и парень тут же повернулся, разрезав мечом пространство вслепую. Прыгнувший на него волк грохнулся на землю с рассечённой головой, но слева на парня налетел уже другой хищник, впившись клыками в руку: такой боли Джон ещё не испытывал никогда. Отчаянно закричав, он вонзил меч в брюхо оторвавшемуся от земли и держащемуся зубами за руку животному, но сразу же со спины парень услышал резкий рык, после чего ключицу пронзила боль ещё более сильная, заставившая его сесть на колено. Джон, совершенно не видя зверя, со всей силы ткнул мечом себе за спину, но было уже поздно: хоть это и сбросило волка, голень тут же оказалась зажата в челюстях очередного животного и Сноу упал наземь. Страшные рычания слышались то слева, то справа, а вой зверей заглушал все другие звуки, в том числе и пытающегося отогнать волков Тириона. Бастард выронил меч и, потянувшись за кинжалом, увидел нового волка, который уже был на расстоянии прыжка от его лица. Согнув руку перед собой, он остановил локтем летящее в атаку волчье тело, которое сразу же начало клацать челюстями рядом с лицом, но силы были полностью на исходе: рука была слишком ослабленной и поэтому зверь быстро приблизился к голове, оставив на щеке несколько глубоких следов. Вовремя среагировавший Тирион попытался сбить этого волка плечом и у него это даже получилось, но этот же волк, опомнившись, напал уже на Ланнистера, тут же повалив того на землю. Джон перекинул взгляд на зверя, терзавшего ногу и ударил его ногой по носу, от чего он жалобно взвыл и отпрыгнул назад. Руки ужасно тряслись, не от страха, а от усталости. Окровавленными пальцами отыскав затерявшуюся в траве рукоять меча, Сноу поднялся, приложив для этого чудовищные усилия, и вогнал клинок прямо между ушей напавшего на Тириона животного. Но обезумевших от крови хищников это не испугало: кольцо вокруг них сжалось ещё сильней. Джон уже не мог стоять на ногах. Истекая кровью, он страшно хромал, шаг за шагом отступая назад, держа руку с направленным вперёд оружием, но истощение, в конце концов, сделало своё дело: очередной шаг пришёлся на какую-то небольшую неровность, и Сноу, вскрикнув от резкой боли в голени, упал на спину. Это послужило сигналом для хищников: один из них метнулся к Тириону и схватил его за запястье, тут же повалив на землю. Джон выхватил из-за пояса кинжал, надеясь продать свою жизнь подороже: «Боги сделали свой выбор» — пронеслось в голове у парня, со всей оставшейся злостью сжавшего ручку своего нового оружия, которое, как он успел поверить, должно было приносить ему удачу. Да и сами волки, похоже, решили заканчивать: Прямо на лежащего на земле Джона прыгнул волк с красноватой шерстью, но бастард с громким криком ударил его ножом в боковую часть головы и он отлетел в сторону. Сразу же за ним летел следующий зверь и Джону ничего не оставалось, кроме как подставить под удар уже укушенную руку. Кровь брызгала во все стороны, Джон сходил с ума от боли и нахлынувшего животного страха. Судорожно вытащив клинок свободной рукой из дергающегося в агонии тела «красного» волка, Сноу начал бешено тыкать им в бок вцепившегося в руку животного, но тот, к вящему ужасу северянина, не отступал, дергая его руку из стороны в сторону, словно игрушку. – «Конец…» — Джон более не мог сопротивляться. Сил не осталось даже на то, чтобы дотянуться до выпавшего из руки кинжала, при очередном ударе неловко выскользнувшего из скользкой от свежей крови, ладони. Волки насторожились и прекратили выть, подняв головы и оттопырив уши: через мгновение один из этих хищников, уже таскавший обессиленного и надрывно кричащего от боли Тириона по земле, вцепившись в кисть, отлетел в сторону, превратившись в бело-серый ком. Возникший белоснежный силуэт, в конце концов обернувшийся в крупного волка, держал в зубах морду своего противника, в страхе болтающего лапами по траве. Разжав челюсти, он быстрым движением переключился на шею своего меньшего собрата и, с силой дернув головой, прекратил его отчаянные попытки выбраться. Все остальные волки отбежали назад, даже тот, что вцепился в Джона, ускоренно отскочил в сторону. Скалясь и рыча, альбинос метался из стороны в сторону, отгоняя приближающихся с разных сторон членов стаи. Они с животным непониманием глядели на него, ярко святящегося в белом свете луны. Пока они боялись его, но он был один и по размерам ненамного больше их, поэтому время было не на стороне белого зверя. Тирион посмотрел на свою левую руку: четыре пальца были превращены в кровоточащий фарш, кости были полностью переломаны, сама кисть была неестественно выгнута во внешнюю сторону руки. На ладони практически не осталось кожи, лишь большие раны, из которых, пульсируя, лилась кровь. Ланнистер, на своё удивление, не чувствовал сильной боли, он был слишком шокирован после того, как его вываляли в траве, протащив по земле зубастыми челюстями. Боль стала постепенно нарастать, поэтому карлик, начавший чувствовать остатки своей конечности, встал на ноги, используя целую руку и с максимально возможной для него быстротой, направился к также поднимающемуся Джону. — Вставай… твой зверь задержит их. — Тирион подставил своё плечо, чтобы Джон смог схватиться за него и встать на ноги. Волоча их по зелёной траве и оставляя за собой след из падающих на полевые растения капель крови, они медленно устремились через окружение волков, которое тут же разбилось в одном месте подступившим Призраком, но сразу собралось в другом. Кольцо теперь было гораздо шире и волки, продолжая бегать вокруг троицы, теперь снова смотрели на них из-за стволов деревьев, замшелых камней и глухих пней, скрываемых от лунного света густыми ветвями. Призрак продолжал метаться и бегать по кругу, распугивая все более и более храбрых животных, преданно защищая своего полуживого хозяина. Сам Джон, как впрочем и Тирион, уже не думали ни о чём, кроме как о том, как бы им не упасть, потому что после очередного падения никто из них не поднимется. Они не обращали внимание и на волков, даже когда один из них почти схватил Джона за руку. Бастард поднял голову: горевшие факела на башнях замка были уже совсем близко, но звери и не думали отступать, несмотря на опасность. Такую близкую добычу они отпустить уже не смогут. Джон уже собирался звать на помощь, как вдруг хищники вновь начали свою заунывную песню, которую стало подхватывать все больше и больше зверей. Отличным моментом в таком поминальном оркестре стало замедление Тириона, а затем и его окончательное падение лицом вниз. Джон остановился: он мог продолжить путь и без него, оставив карлика на растерзание. Волки отвлекутся на его тело, а он сможет пойти дальше. «Но и он мог поступить точно так же, в овраге». — парень, хромая, подошёл к Ланнистеру и, собрав все остатки голоса, закричал в сторону замка: –Эээй! На помощь! Сюда! Кто-нибудь! На помощь! Джону оставалось надеяться лишь на добросовестных часовых, не спящих и не отправившихся в местный бордель. «Хотя такой вой услышат и в Белой гавани» — решил подбодрить себя Сноу и трясущимися руками достал кинжал, который ему хватило сил подобрать на той злосчастной поляне. Волки кружили вокруг них, выжидая удобного момента для атаки. Из ран Джона сочилась кровь, которую, несомненно, чувствовали все больше и больше смелеющие животные. Наконец, двое из них не выдержали и напали на Призрака с разных сторон. Джон тут же подбежал к одному из них сзади и вонзил клинок в глаз. Волк взвизгнул и попытался вырваться, но Сноу успел пробить бок убегающему зверю, пока Призрак грыз горло второму. Рычание сзади: северянин упал вниз и над его головой пролетела волчья туша, которой сразу занялся Призрак, пытаясь одновременно с этим лавировать между ещё двумя подоспевшими. Встав, Джон увидел, как из ночной тьмы леса медленно выходят три…шесть…семь четвероногих тел, блестя желтыми глазами. — Живым я вам не дамся — тяжело дыша, произнёс он, ухватившись за кинжал и приставив его острием к горлу. И без того дрожавшие руки теперь тряслись, словно от какой-то болезни. Джон слышал позади себя яростные рычание и скулёж, перемешанные со звуками беспощадной животной борьбы. Волки теперь не спешили, но и Сноу не спешил: спешка больше была ни к чему. Он надеялся лишь вогнать кинжал себе в горло прежде, чем челюсти очередного зверя доберутся до него… «Это… топот копыт?» — совершенно спокойно, без какого-либо испуга или ликования спросил себя Джон. Спустя несколько секунд звук усилился и тропу осветил свет факелов: около дюжины всадников с ревущими великанами на груди выехало к ним, размахивая мечами и копьями. Кинжал вдруг сделался тяжелым и выпал из руки Джона, который тут же последовал следом за ним, проваливаясь в сладкое небытие.