***
— Ничего не понимаю, — Сноу сидел на большом камне посреди пастбища, на которое Дружина выгоняла лошадей. Напротив, на придавленной траве, лежал Боуэн и отмахивающийся от насекомых Призрак. — сидим тут уже полдня, а всё без толку. — Боремунду нужно сосре…ну это… — Уже сосредоточился. Не получается, — сколько бы Джон не пытался проникнуть в сознание лютоволка, его попытки были похожи больше на игру в гляделки, — что вообще я должен почувствовать? — Тело должно ослабнуть, будто ты падаешь в обморок. Будто ты…летишь. — А… ну спасибо. — Пожалуйста, — во весь рот улыбнулся Боуэн, не поняв сарказма. Джон вздохнул и вновь посмотрел в красные глаза Призрака, пытаясь не обращать внимания на летавших около лица мошек. Двадцатая или тридцатая это была попытка — Джон давно сбился со счёта, однако заняться на пастбище было решительно нечем, поэтому бастард решил воспользоваться моментом. Продлилось это примерно с минуту, потом юноша не выдержал и сдался под натиском насекомых. — Может, ты сам попробуешь? — Джон поднял брови. — Боэн не может! — тот приподнялся на своём месте — если я попробую, будет плохо. — Что именно произойдёт? — Боэн не знает. Но связь между Боремундом и зверем нельзя нарушать. Ты должен вселиться сам. — Не знаю… может, никакой связи нет и тебе показалось? Боуэн глупо уставился на Сноу, изредка моргая. Бастард в ответ лишь поджал губы и отвёл взгляд на Призрака. Волк смотрел на него в ответ, практически не двигаясь. Лёгкое дуновение ветра колыхнуло волосы Джона — доносившиеся из лагеря перестуки инструментов и лязг мечей, ржание жеребят, жужжание мошек и комаров — всё это растворилось где-то в глубине головы юноши, оставив место для негромкого, монотонного писка. Зелень постепенно застилала глаза — казалось, неведомый художник превратил взор Джона в непонятное полотно. Различать предметы становилось всё труднее, мышцы словно парализовало. Ровно через секунду Джон ощутил целую палитру сотен разнообразных запахов, к горлу подступал завтрак. Тут же вернулся и слух, причём в многократной степени усилившийся — каждый стук, каждый удар копытами о землю, даже дальние, неизвестно кем издаваемые звуки — в черепе у Сноу как будто что-то находилось — и всеми силами старалось выбраться оттуда. Последним вернулось зрение — бесцветное, слегка размытое, но ничего, кроме эфемерного силуэта самого себя, Джон разглядеть не успел — словно чья-то рука схватила его сзади и с силой вытянула из животного разума, да так, что бастард опрокинулся спиной с камня, на котором сидел. Джона тошнило, голова разрывалась на части. Перевернувшись на живот, Джон заметил на траве кровь, вытекающую из его носа. Лютоволк ощетинился и подбежал к хозяину, принюхиваясь. –Пекло… — толком не поняв, как ему это удалось, Джон приподнялся на обеих руках. — Получилось! Получилось! — Боуэн подпрыгнул и захлопал в ладоши, напугав лошадей. — Боги, почему мне так плохо? –кровь продолжала течь из носа, а желудок терзало болезненное ощущение — Сноу будто получил по защищённой шлемом голове чем-то увесистым. — Боремунду надо просто привыкнуть. У Боэна тоже так было. Давно. Нужно просто пратки… практет… — Не уверен, что смогу повторить. По крайней мере, по своему желанию. Подай мне воды. Боуэн обернулся к вещам и протянул бурдюк, из которого парень сначала отпил, а затем вылил остатки себе на голову. — Есть мысли, как у меня это получилось? — немного придя в себя, спросил бастард. — Эээ… наверное, к Боремунду просто не приставали мошки. — И всё? Тогда я мог просто пробовать вселяться где-нибудь в палатке? — Когда вселяешься в первый раз, всегда трудно, всегда что-то отвлекает. Но Боремунд смог вселиться в первый раз, даже когда его отвлекали всякие звуки и жуки. Боремунд сильный, сильный! — Боуэн потряс тяжёлым кулаком в воздухе. Джон ничего не ответил, лишь вытер кровь с верхней губы. Никогда он ещё не испытывал ничего подобного. Нет, конечно, головная боль и тошнота были для него не в новинку. Когда он проник в сознание Призрака, его охватило странное…спокойствие? Возможно. Призрак, всё-таки, был именно таким. Но ещё был голод, присущий всякому хищному зверю. Нахлынуло ещё множество всяких ощущений, понятных, наверное, только одним животным, но хватило пары секунд, чтобы Джон мог их воспринять. Возможно, сопротивлялся сам Призрак, чья независимая волчья натура вытолкнула чужой разум из тела. Но это, скорее, от непривычки, а не от неприязни — теперь Джон был окончательно уверен в том, что они с Призраком связаны. — Только когда научишься хорошо вселяться — не оставайся в звере надолго, — вдруг проговорил Боуэн. — А что будет? — Когда долго бываешь в звере, сам становишься зверем. Когда Боэн вселялся в лошадь, он не хотел слушаться капитана Фарлена, и получал по шее. А еще, когда у Боэна была чайка, он постоянно смотрел в небо, а потом врезался в людей и спотыкался о палатки. А, и ещё… — он придвинулся ближе, желая что-то тихо сказать — когда Боэн был ещё мальчиком, он любил вселяться в курицу, а ночью гадил в кровать. Только не говори никому. Джон прыснул себе в кулак, пытаясь не расхохотаться — детская простота Боуэна была иногда очень смешной.***
— Саймон не заходил? — Джон редко когда появлялся в таверне без особой надобности, но Саймона он не нашёл ни на своём рабочем месте, не в его жилом шатре. — Глаза разуй — увидишь, — Эдмунд-трактирщик, был, похоже, не в лучшем расположении духа. Сын торговца сидел в самом углу таверны, выпивая и играя в кости с Криганом, как обычно, крутившим бирюзовые кончики своих усов. — О, вот и ты, — поприветствовал Джона Саймон. — Давай садись, мне, обычно, везёт, когда ты рядом, хе-хе. — Я слышал, что именно произошло вечером. Ты поступил очень благородно, Боремунд. Чёрт раздери, опять проигрыш! — что Саймон, что Криган бросили на Джона взгляд, протяжённостью не более секунды. Они были увлечены игрой, лишь изредка отвлекаясь на выпивку. Джон сел за их стол. — Играть будешь? — Саймон взглядом указал на игральную доску, на которой Джон увидел те самые Норвосийские монеты. — Не любитель. — Очень, очень правильно поступаешь, Боремунд — Криган готовился к очередному броску, поэтому слышать от него такие слова было забавно. Бросок за броском — и Криган вновь оказался проигравшим. –Что, дружище, последняя четверть жалования на хлебушек? Или отыграться думаешь? — Ты шулер и обманщик, Саймон. Честные люди так не поступают. — Ой, у меня что-то в ухе стреляет. Я тебе так скажу — честные люди вообще в кости не играют. Кстати, а где доказательства, что я тебя обманывал? А? Кости не краплёные, сам посмотри. Криган лишь сделал большой глоток из своего рога. — Всё хотел тебя спросить, Криган. Почему у тебя такая… странная манера общения? Такая… вежливая что-ли? –спросил Джон. — Криган у нас голубых кровей! — ответил за наёмника Саймон. — Я — незаконорождённый сын члена знатной браавосийской семьи и наёмницы из Дружины, и горжусь этим. Я должен соответствовать своему статусу. — Статусу? Но ведь ты… бастард. Бастарды ничего не наследуют. По крайней мере, в Вестеросе точно. – Я жил в доме своего отца и там же тренировался, чтобы стать наёмником. Если я не получу ничего по праву рождения, значит, заслужу сталью и кровью. Таков мой путь. Джон перевёл взгляд на Саймона — тот состроил смешную гримасу и покрутил себе пальцем у виска. — Зато по шлюхам в Браавосе ходить, пить, и в кости с проходимцами играть — это ой как по-благородному, — слова Саймона заставили Джона широко улыбнуться, а Кригана — сделать ещё один глоток. Внезапно таверну сотряс громогласный рёв. — Ставлю всё, что у меня есть и душу своей покойной матери на то, что завтра на общей схватке все молокососы Дружины отсосут мой член! — в центре зала вещал в стельку пьяный Клеос Бочка, взобравшийся на стол и размахивающий руками, в одной из которых был полный напитка рог, содержимое которого то и дело проливалось на всех окружающих. Такое заявление не осталось проигнорированным — десяток таких же завсегдатаев трактира будто по команде подняли свои рога и бурдюки и заведение захлестнула волна одобрительных возгласов. Джон и Криган глядели на всё это с долей скепсиса — лишь Саймон отсалютовал толпе. — Кого следует опасаться на схватке? — наконец спросил Сноу у Кригана, положив руки на стол. — Кроме меня? Ну, десятки других таких же юношей и девушек, жаждущих получить побольше денег и уважения в Дружине. Хотя, раз уж тебя определили к нам, до середины схватки ты, может, и дотянешь. Не бойся, Боремунд, из всей Дружины в схватке будет участвовать от силы сто — двести человек. — Всего? — поинтересовался Саймон, отпивая из рога. — Ну, далеко не все хотят получить сломанные рёбра и сотрясения, не говоря уж о более серьёзных вещах. Ты-то уж должен знать, — обратился он к Джону. — Как я уже сказал, драться будут, в основном, молодые, а их меньшинство. А, ну и подобные персонажи — он указал на Клеоса — если, конечно, не проспят. — На кого-то конкретного стоит обращать внимание? — решил уточнить Джон. — На твоём месте я бы опасался Виллама — вероятно, он не простил тебе обиду. Болтон, может, и не самый серьёзный боец, но, вероятнее всего, на время объединиться с Вилламом. О Клеосе тоже не забывай — если он завтра появится, его топор причинит множество неприятностей. Да и вообще в Дружине много хороших бойцов — отряд ведь немаленький. Ах да, ну и Боуэн, конечно. Один раз он уже выигрывал… — Интересно, куда он деньги потратил? — ухмыльнулся Саймон. — Малладор и я выходим вместе. — продолжил Криган. — Тебе, кстати, советую присоединиться к нам. Может, хотя бы до третьего места кто-нибудь из нас дотянет. — Пожалуй, соглашусь. А что насчёт Джаха, Хармонда и Артоса? — Они не участвуют. — Разумные люди, надо сказать, — Саймон рукой позвал мальчика, прислуживающего в таверне, чтобы ему долили эля. — Морелла-то твоя будет там? — улыбнувшись, спросил Сноу. — А я почём знаю? – Морелла не участвует, но вот её сестрица — вполне возможно, — вспомнил Криган. — В таком случае — всем вам удачи! А я, пожалуй, пойду, мне ещё записи разгребать. Лорд Маркус меня по-полной загрузил после драки. Буду болеть за вас завтра! Джон и Криган молча махнули ему руками на прощанье. — Неразумно с твоей стороны много пить перед завтрашним боем — указал Кригану Джон. — Скажи это половине завтрашних участников, что сейчас напивается в других местах и хвалится, как они всех уложат на лопатки, — фыркнул усатый. — Но ты прав, друг мой, — с этими словами Криган поднялся, разминая спину. — надеюсь, боги завтра будут благоволить нам. Джон кивнул ему и наёмник покинул таверну. На столе осталась лежать одна из Норвосийских монет, на которые играли его товарищи. Джон взял её в руки и покрутил — большая, прочная, потрёпанная, от неё буквально веяло мрачностью и суровостью. Джон не мог сказать, на что он надеется, когда думает о победе в завтрашнем бою, более того, побеждать совсем необязательно — достаточно просто выбросить эти монеты, как ему посоветовал Саймон, который, впрочем, сам этого и не сделал. Но юноша чувствовал, что его обманывают. Его и других наёмников. «Что ж, если боги предоставили мне шанс докопаться до правды, ничего особо не потеряв в случае неудачи, я им воспользуюсь» — заключил Джон и спрятал монету в подобие нагрудного кармана. Сегодняшний день был необычайно приятный — всю долину заливало солнце, а море находилось в покое, что было большой редкостью для вод Лоратийского залива. Тёплый ветер легко продувал давно протоптанную дорогу, по которой сейчас двигалось большое количество людей из лагеря. Все они шли к находящейся неподалёку котловине, некогда бывшей озером — именно там Дружина и проводила схватки. Среди идущих по большей части были невооружённые — кто-то помогал нести оружие участникам, кто-то — просто поглазеть на драку, некоторые вели с собой и детей, усаживая их себе на шею. Среди них на своём коне медленно брёл уже облачённый в доспех Джон, любуясь возвышающимися вокруг горными хребтами со снежными шапками. Виды Антарионоса продолжали будить воспоминания о родном Севере, о котором Сноу стал вспоминать всё меньше и меньше, в основном из-за постоянной занятости, но ещё и из-за отсутствия слухов оттуда. Впрочем, думать сейчас нужно было совсем не об этом — Сноу обратил внимание на других наёмников, намеревающихся участвовать в схватке. Рослые, мускулистые, такие же молодые, как и он. Вооружены они были, в основном, топорами, копьями и палицами, изредка — короткими мечами и щитами. У пары человек Сноу увидел здоровенные булавы, причём один из этих бойцов был вполне себе милой девушкой. Сидя на своём коне, он привлекал всеобщее внимание, до тех пор, пока позади не послышался топот копыт. — Наёмник Боремунд, — Капитан Фарлен поравнялся с Джоном, заставив того мгновенно выпрямиться. — Капитан, — его бастард никак не ожидал увидеть. — Будут какие-то указания?— сегодняшний день был объявлен Генерал-Капитаном выходным, что подразумевало лишь ослабление постоянной боевой готовности отряда, но не полное её «отключение». Однако, Джон был готов ко всему. — Сегодня никаких, — лицо капитана было угрюмым, а рваный шрам делал его похожим на одну из скал Антарионоса. — Собрался попытать счастья в схватке? — Так точно. — На удачу надеешься? — И на это и на свои навыки, капитан. Я не посрамлю вас. — Думал, мозгов у тебя побольше. Такого ответа Сноу совсем не ожидал. Между тем Фарлен продолжил. — Что турниры в южных королевствах Вестероса, что северные схватки — ни то, ни другое не подготовит тебя к настоящему бою. Это позерство, детская игра. Думаешь, если победишь там, тебя можно будет назвать воином? В сражении в дюйме от поверхности твоего тела правит смерть. Здесь же вы ничем не рискуете, кроме вывихнутых плеч. Те, кто поумнее, это понимают. –Я уже лишал людей жизни, капитан, и понимаю, что это значит. — Правда? Что-то я не слышал о каких-либо крупных битвах в Семи Королевствах за последние годы. Я говорю о настоящей битве, наёмник Боремунд. Когда в твою сторону скачет закованная в броню конница, да так, что земля вокруг дрожит, или над головой свистят арбалетные болты, ты вмиг забываешь о своей храбрости и уверенности. На схватке ты не научишься, что делать в таком случае. Нигде не научишься. Единственный учитель здесь, беспощадный и не прощающий ошибок — само сражение. Джон вспомнил рассказы отца о битве на Трезубце. В тот день брод действительно стал рубиновым — течение несло отрубленные конечности, солдаты враждующих сторон пытались утопить друг друга, умирая в итоге от шальных стрел, лошади брызгали кровавой слюной, волоча за собой убитых всадников — эти истории не несли в себе никакой молодецкой удали или рыцарской доблести, Джон давно уже знал всё это. Но его первой целью были отнюдь не слава или деньги, вместе с тем он не знал, разумно ли будет говорить Фарлену о Норвосийских монетах. — Удачного сражения, Боремунд, — Фарлен ускорил коня и отправился вперёд, объезжая идущих к котловине людей. Место для схватки было подобрано и впрямь удобное — к «арене» проходили несколько ущелий, а на скалах вокруг были сооружены помосты для зрителей, хотя, всех желающих посмотреть на схватку они вместить не могли и те, кто не вместился, располагались прямо на камнях, подстелив под себя что-нибудь для удобства. По камням лазали дети, намереваясь забраться повыше и разглядеть всё как следует, ну, а командование Дружины в виде Квента Монеты, Эддериона Болтона и ряда других, незнакомых Джону командиров восседали внутри скалы, из широкого отверстия в которой открывался отличный вид на поле боя. На помостах были закреплены гербы с голубой розой — точно такой же свисал из скального отверстия, где стояли командиры. Участников набралось примерно столько же, сколько и прикидывал Криган — одни сидели на лавках у стен ущелья и проверяли снаряжение, другие шутили, третьи обменивались взаимными оскорблениями с четвертыми. Сноу проходил мимо них, пытаясь не привлекать особого внимания, чтобы его не приметил кто-то лишний, что могло бы сыграть свою роль в схватке. Внутри всё кипело от ожидания и нетерпения — последний раз такое чувство парень испытывал перед штурмом лагеря одичалых и уже успел позабыть его. Криган и Малладор сидели поодаль от других, молча смотря в землю. Увидев Джона, они поднялись и пожали ему руку. — Ну, как настрой? — серьёзно спросил Криган. — Вполне, вполне, — ответил полуправдой Джон. — У меня уже руки чешутся вломить кому-нибудь! –Малладор подпрыгивал на месте, разогреваясь. — В общем: держимся вместе, смотрим по сторонам, далеко друг от друга не отходим. Если попадается кто-то проблемный — двое дерутся, третий смотрит за тылом. Почаще оглядывайтесь, но коротко. Если одного сбили с ног, прикрываем. Сильно не бегаем, бережём выносливость, особенно тебя, Малладор, касается. Вопросы? — Никаких, — твёрдо ответил Сноу. — Смотри не упади в начале схватки, я всё ещё не дрался с тобой как следует! — Малладор шутливо ударил Джона в плечо. — Уж постараюсь, — нервно улыбнулся бастард. Котловину сотряс звук горна и все, находившиеся в ущелье наёмники поднялись и направились к выходу на арену. — Кто упадёт первым, тот дерьмо собачье! — раздался голос какого-то шутника из толпы впереди. «Ну, поехали» — ни то в мыслях, ни то вслух проговорил Джон и вместе с толпой других наёмников вышел из ущелья.***
Саймон кое-как выкроил себе место на помосте, но попасть туда ему хотелось не потому, что у него было желание поближе посмотреть на бьющих друг друга по головам тяжелыми топорами наёмников, а потому, что где-то среди столпившихся на помосте зрителей должна стоять Морелла. Сын торговца уже знал, что все места к его приходу, скорее всего, уже будут заняты, поэтому решил выкупить одно из них. Деньги он заработал вчера — благо, Криган не заметил подменённой кости и не стал ничего проверять. «Глупый риск, да и к тому же обман» — сказал бы здравомыслящий человек, но, если у него что-то получится с рыжеволосой, Саймон пообещал себе возместить понесённые усатым наёмником убытки. На помосте было лишь несколько сидячих мест, и все почти все были заняты стариками, но Саймону они были и не нужны — проталкиваясь через других зрителей, он добрался до края помоста, где, опершись на ограждение, стояла его безответная любовь. Помост был набит битком, да так, что через весь свист и голоса поддержки было слышно, как скрипят новенькие опоры — помосты приходилось каждый год сооружать заново из соображений безопасности. Люди, стоявшие позади, выглядывали из-за спин впереди стоявших, некоторые из которых специально приходили пораньше, дабы продать своё место. Стоявший рядом с Мореллой был одним из таких — Саймон, ничего не сказав, протянул ему пять «норвосиек», которые были сразу же приняты. Неловко поменявшись местами с уходящим, Саймон понял, что пришёл он как вовремя — прозвучавший горн был сигналом для выхода участников. Посмотрев вперёд, юноша увидел вербовщика Болтона и нарядного Квента, стоящих вместе с другими командирами в скальном отверстии — последний, по-видимому, готовился произнести речь. Но они сейчас не волновали парня — рядом с ним стояла стройная рыжая красавица, ещё не заметившая его. — Полагаю, мы встречаемся с тобой слишком часто для простых случайностей, — он сделал вид, будто совсем не планировал встретить её здесь. Увидев его, девушка сделала раздражённое лицо и закатила глаза. — О Боги, почему вы так безжалостны ко мне? — вздохнув, произнесла она. — Да ладно тебе, поболеем вместе за твоего Виллама, — он, конечно же, шутил. — Боремунд будет расстроен, — даже раздражённой она казалась ему милее всех на свете. — От него не убудет, да он и не узнает. О, а вот и он! — Саймон увидел троицу, в составе которой был и Джон, они выходили в числе последних. Все вышедшие построились в две шеренги перед местом, где стоял Квент. Жестом руки он успокоил шумящую толпу и Саймон почувствовал, что его, наконец, прекратили толкать в спину — все замерли и затаили дыхание, желая услышать Генерал-Капитана. — Братья и сестры! Пришедшие и рождённые внутри Дружины! И просто любители выбить парочку зубов товарищу и понаблюдать за этим! — котловину сотряс смех, от которого едва ли не закладывало уши. Впрочем, шутка показалась Саймону смешной. — приближается трехсотая годовщина существования отряда. Боги посылали нам множество испытаний — десятилетие назад мы оказались в одном из самых тяжёлых положений за всю историю Дружины. Многие ветераны носят свои шрамы и вспоминают товарищей, что полегли на тирошийских полях. Но их жертва не была напрасной! Сегодня, благодаря усилиям каждого из нас, усилиям тех, кто покинул наши ряды и тех, кто продолжает нести службу во имя нашей первой Цели, голубая роза Дружины распустилась и настоящий Север силён, как никогда! Мы не стали армией головорезов или пиратов, мы не отринули наше прошлое, сдавшись диким обычаям чужой земли… — Если отряду три сотни лет, а схватки проводятся раз в год, представь, какую фантазию нужно иметь каждому Генерал-Капитану, чтобы речи не повторялись, — решив поразить Мореллу своей чрезвычайной наблюдательностью, полушепотом сказал Саймон. — Заткнись! Дай послушать… — девушка, как и большинство зрителей, восторженно глядели на Квента — старики хмурили густые брови и трясли кулаками в такт его восхвалениям в адрес Дружины, дети хлопали глазами, особо не понимая смысла слов, но удивляясь величественному тону и интонации. — …наша храбрость, наше мужество, наша стойкость перед невзгодами, наша память о том, кто мы и где наш дом — эти качества делают нас непобедимой силой, способной сокрушить любого врага! И пусть не все кошели набиты золотом, и не все топоры испили крови врагов — мечта о доме никогда не покинет разум и сердце настоящих сынов и дочерей Севера. Так сражайтесь же, воины! Сражайтесь, ибо скоро придёт тот день, когда слова девиза станут явью! Кошелю… — Монета! — в унисон Квенту кричала толпа зрителей и участников. — Топору… — Кровь! — Голове… — Мечта о доме! — рёв толпы был подобен грому. Зрители били в ладоши, свистели, хлопали себя по бёдрам, стучали по ограждениям помоста, даже прыгали — кто-то и вовсе бросал цветы на арену. Между тем участники стали расходиться по краям котловины, сразу формируя группы. Внезапно один из бойцов на арене снял шлем и Саймон увидел блестящую макушку Виллама — тот отправил воздушный поцелуй Морелле. Ответ не заставил себя долго ждать — рыжая отправила их целых два, лучезарно улыбаясь. Саймон даже сплюнул на арену, не боясь попасть в кого-нибудь внизу. «Надеюсь, тебе надерут задницу и лучше бы это сделал Бори», — процедил он в уме. Речь Джону понравилась — всё-таки, далеко не каждый может так красочно расхваливать что-то в течение нескольких минут. Как только речь закончилась, шеренга рассыпалась — вместе с Криганом и Малладором они отошли к своей позиции и стали ждать. И вот, прозвучал горн… Буквально в ту же секунду котловина будто заходила ходуном — группы наёмников будто с цепи сорвались и бросились навстречу друг другу. Раздался грохот удара доспеха о доспех, наёмники теснили друг друга, сформировав большое скопление из людей в центре арены. — Молодые… — сказал Криган — надеются показаться самыми храбрыми. Не расслабляться — тут не все такие бараны! Сноу поудобнее перехватил меч –он стоял справа от Кригана, высматривая тех, кто обратит внимание на их группу. Пока что таких не наблюдалось — толпа в центре продолжала бушевать, однако из неё постепенно начали выпадать отдельные тела. — Будь ты не с нами, Малл, попёрся бы туда же! — пытаясь перекричать шум боя, заметил усатый. — Пошёл ты, Криг! Твою мать, внимание налево! — Сноу развернулся — от центрального столпотворения отделилась потрёпанная группа наёмников из трёх человек и шла прямо в их направлении. — Я разберусь! Криг, на подхвате! — Малладор ударил свой топорик и щит друг об друга и разразился громким рёвом, идя навстречу нападавшим. –Бор, на тебе тыл! — Криган направился на помощь рыжему здоровяку. Теперь Джону стало неуютно — схватка постепенно «расплывалась» по котловине и теперь шанс нарваться на противников стал больше. Глаза судорожно метались из стороны в сторону в поисках тех кто обратил на него внимание, но пока никого не наблюдалось. Бастардом овладело паршивое чувство — вокруг него шёл бой, но опасность пока что миновала его, и это было очень…странно. «Почаще оглядывайтесь, но коротко» — вспомнились слова Кригана. Юноша обернулся и тут же услышал крик Малладора, которого не успел разобрать — по наноснику шлема врезало что-то тяжёлое — настолько, что Джона тут же свалило с ног. Особо резвый противник смог прорваться через его товарищей. Джон тут же поднял щит вверх, опираясь рукой с мечом на землю — подняться полностью было крайне проблематично. Однако, врага это не остановило — боковым ударом топора он зацепил край щита и тот отлетел в сторону. Ладони вспотели, Джон не мог нормально взять свой клинок– он был готов защищаться мечом от топора, будучи лёжа на спине, но вряд ли это хоть как-то остановило бы его соперника. Враг схватил топор обратной стороной и прицелился в ногу Джона, надеясь сломать её парой ударов, но подоспел Малладор — рыжий щитом сбил наёмника с ног, а затем вывел из боя мощным ударом в голову. — Пока рано, Бори! — весело сказал он, подавая руку Джону — ты сляжешь от моего топора, а не от чужого. Сноу, впрочем, был рад даже этому — выбывать из схватки практически в самом её начале очень не хотелось. Криган, тем временем, покончил с оставшимся бойцом и троица вновь собралась вместе. На поле теперь были отчётливо видны лежащие тела — держащиеся за ушибленные места, лишённые сознания, возможно, некоторые были даже мертвы. Больше всего тел было в центре, по понятным причинам. — Вижу группу прямо — ведут сражение! — подал голос Криган. — Со спины нападём? –спросил Сноу. — То, что не оглядываются — их проблемы. Малл, отдыхай, стоишь в тылу. Бор, за мной! Прямо перед ними сражались две группы — по крайней мере, часть этих людей точно была заодно. Криган вышел вперёд и ударил своей рапирой прямо по тыльной части шлема одного из наёмников, затем врезав по коленному суставу — самостоятельно бедолага сегодня не поднимется. Джон сделал то же самое, подойдя сзади и оглушив второго ударом щита. Двое оставшихся из этой группы отступили под натиском других наёмников, но теперь на Кригана и Джона обратили внимание новые соперники. «Первый честный поединок за схватку» — пронеслось в голове у Джона и он выдвинулся навстречу противнику. Щит и палица –таковое вооружение было у противостоящего ему наёмника. Его удар Джон встретил щитом и тут же контратаковал рубящим под руку — соперник выронил оружие и свалился наземь, держась за обездвиженную конечность. Сразу за упавшим возник следующий, уже с мечом и круглым щитом. Выглядел он более грозно — по крайней мере, ростом был повыше и имел закрытый шлем, никак не северного происхождения. Враг тут же нанес два удара, не давая бастарду контратаковать. Сокращение дистанции было явно в пользу соперника — Джону приходилось уходить назад, и если это кто-то заметит, то наверняка нанесёт удар в спину, если, конечно, Малладор не поможет. Дыхание постепенно сбивалось и блокировать удары становилось всё тяжелее, но тут Сноу снова улыбнулась удача: напиравший соперник запнулся о ступню одного из выбывших из боя, и этого шанса Сноу упустить не мог. Сильный колющий удар в грудь заставил врага отступить, следующими атаками бастард прижал соперника к стене котловины и тот выронил оружие. — Сдаюсь! Я сдаюсь! — воскликнул тот, соскальзывая по стенке вниз. Джон двинулся назад, пытаясь найти Кригана или Малладора. Удивительно, но сражение медленно, но верно переходило в более динамичный темп, несмотря на то, что людей на поле становилось всё меньше, а оставшееся начинали выбиваться из сил, как и он сам. Среди сражающихся и выбывающих из схватки не было видно не единого знакомого лица, и наблюдение Сноу вновь затягивалось, из-за чего он вновь чувствовал себя неприятно. В голове за долю секунды появился сценарий нападения сзади и бастард молниеносно обернулся: прямо к его ногам приземлилось тело того самого наёмника, который сдался ему — в руках у него было оружие. Подняв голову, он увидел высокую фигуру, одетую в легкую стёганку, закрытый шлем и сжимающую копьё. — Благодарю, незнакомец, — несмотря на добродушный тон, Сноу крутанул в руке меч, приготовившись к поединку. Тот ничего не ответил, тут же сорвавшись в атаку. Удары были не только колющими — приходилось отражать и боковые выпады. Воин не ослаблял напор — очень скоро Сноу начал отступать. «Твою мать, где же там Малл?» — не успел Джон додумать мысль, как наконечник копья очень удачно угодил в рукоять меча, выбив его из руки юноши. Он тут же перехватил щит двумя руками, отчаянно пытаясь защитится, но воин был неумолим — воспользовавшись усталостью Джона, он оттолкнулся от лежащего тела и нанес очередной колющий, по касательной задевший край щита и попавший в плечевую пластину доспеха, от чего бастард вновь повалился на землю. «Последний козырь» — юноша вспомнил о метательном кинжале, который вполне можно было метнуть, учитывая достаточную дистанцию. Быстрым движением вынув его и перехватив для броска, он запустил его прямо во врага. Кинжал ударился о шлем воина, который тут же попятился назад, давая время Джону, доползти до меча и подняться. «Как же всё-таки хорошо, что я не забросил тренироваться в их метании» — похвалил себя Сноу и вскорости встал на ноги. Наёмник, с которым он сражался, уже был связан боем с другими бойцами, и Джон решил этим воспользоваться — такого опасного соперника нужно вывести из боя как можно быстрее. Слева мелькнул чей-то знакомый силуэт, правда, не суливший бастарду ничего хорошего. Двое северян двигалось прямиком к нему, уверенно прорываясь через других наёмников. Лелея эфемерную надежду, что это все же Криган и Малладор, Сноу двинулся к ним навстречу, но когда последний противник между ними исчез, один из этих двоих снял кожаный шлем. — Долго же пришлось тебя искать! — Виллам был страшно зол и разгорячён. За ним следовал Рикон Болтон, который, будучи более благоразумным, шлем не снимал. Ответить Джону было нечего. Мельком оглянувшись назад и не увидев там своих товарищей, Джон понял, что попал в незавидное положение — против двоих выстоять он не сможет. Оставалось только защищаться, ожидая, что кто-то третий не спасет положение. Виллам надел шлем — двое наёмников принялись обходить его с флангов — планы на пассивную оборону пошли прахом. Выбрав наиболее слабого соперника, коим был Болтон, Джон сделал резкий рывок в его сторону. Обменявшись парой ударов, они вновь разошлись, Джон в последний миг уклонился от меча Виллама. Такие маневры расходовали много сил, и Сноу испытывал непреодолимое желание снять свой шлем и выбросить подальше, дабы глотнуть больше воздуха. Двое снова начали обходить его — рано или поздно Сноу устанет и не сможет активно уклоняться и они это понимали. Джон опробовал тот же фокус, но Болтон продолжал уверенно отражать удары — будь у Джона больше сил, он бы смог победить, но сейчас всё играет против него. В этот раз уклониться не получилось — клинок Виллама ударился о бок Джона, после которого Сноу чудом устоял на ногах. Сжав оружие двумя руками, он приготовился к очередному, уже, вероятно, последнему такому манёвру, как вдруг… Рикон Болтон с грохотом упал, получив по лицу древком двуручного топора — на троицу с неистовым боевым кличем летел Клеос Бочка, всё-таки справившийся с самым своим главным и серьёзным врагом, имя которому — похмелье — и добравшийся до котловины. До этого момента его не было видно среди сражающихся, но теперь он был самым заметным бойцом на арене. Виллам тут же отпрыгнул в сторону, исчезнув среди других сражающихся и оставив Джона с Клеосом наедине. — Сдавайся, малец, — проговорил он хриплым голосом — целее будешь. Желание последовать совету было неистовое, да и какое сопротивление он сможет оказать ему? Разумнее было действительно бросить меч, до тех пор, пока за спиной Клеоса не возник Малладор — его шлем отсутствовал, а по лицу стекала кровь. В руках он держал уже не своё оружие, а чью-то булаву. — Пожалуй, так и сделаю, — Джон сделал истощенную улыбку и воткнул меч в землю. Но на Клеоса это не сработало. Поймав взгляд Джона, он обернулся и увидел рыжего Малладора, замахивающегося булавой. Удар тыльной стороной ладони не заставил себя долго ждать, хотя Малла это с ног не сбило. Джон бросился к Клеосу — когда тот повернулся обратно к бастарду, в него уже летел меч. Удар пришёлся в живот Джон боялся, что этого не хватит, чтобы сбить его с ног, но ожидания не оправдались — наёмник рухнул на четвереньки. Второй удар был уже от Малладора. Клеос был нейтрализован. — Хорошо сработано, — тяжело дыша похвалил Джона Малл. — Где Криган? –Уже лежит. Его зажали, я не успел ему помочь, сам еле выбрался. Юноши не заметили, как количество сражающихся уменьшилось примерно до двух десятков. Пот лился ручьём, а в ушах звенело, не только от звона оружия, но и от оваций и поддержки зрителей. — Что дальше? — неуверенно спросил Малл. — Действуем по тому же плану… — Джон, наконец-то смог разглядеть Боуэна. Подобно зверю, он яростно махал двуручным мечом, выбивая из строя оставшихся наёмников одним или парой ударов, да ещё и в таком темпе, будто и не было никаких схваток до этого момента. — Сзади! — голос Малладора дошёл до выдохшегося Джона с опозданием, но рыжеволосый будто понял и это — оттолкнув Джона в сторону, он принял на себя удар, пришедший ему прямо по лбу — здоровяк тут же свалился и больше не вставал. Перед глазами юноши снова возник тот самый воин с копьём, хотя вид у него был уже более потрёпанный. — Лучше бы ты к Боуэну так подкрался — прокряхтел Джон, поднимаясь. Разговор с Малладором дал ему немного времени, чтобы перевести дыхание, так что теперь их шансы на победу немного сравнялись. Воин вновь молчал, только лишь принял боевую стойку. «Ну что ж…» — Сноу решил, что настал его черёд атаковать. «Сокращение дистанции в поединке против копьеносца — лучшая тактика, главное, при сокращении не напороться на копьё» — говаривал как-то Родрик Кассель. Воин умело отражал выпады, выставляя древко по направлению затупленного клинка Сноу, но контратаковать не решался, вовремя уходя к центру поля, не позволяя прижать себя к стенке арены. Так может продолжаться бесконечно, думал Джон, когда воин в очередной раз менял своё положение и оказывался спиной к центру котловины. Краем глаза Сноу заметил Кригана, лежащего без сознания. «Тела!» — в голову Сноу пришла идея. Усилив напор, он продолжал атаковать, гоня воина к центру, где лежало больше всего тел. Когда их поединок переместился в нужное место, Джон сделал финальный выпад. Не будь позади соперника тел, он бы продолжил отходить назад. Но теперь наёмник запнулся и полетел вниз. Тем не менее, он быстро сориентировался и начал подниматься, но удар по шлему заставил его поумерить свой пыл. Воин, наконец, завалился на бок и по котловине прошлась череда разочарованных вздохов. Приглядевшись, Джон увидел слегка вылезшие из-под шлема светлые волосы. Осмотревшись, Сноу увидел практически полностью усеянную телами бессознательных и ворочающихся от боли наёмников арену. Легкие адски горели, хотелось просто бросить меч и лечь прямо посреди поля вместе со всеми уже лежащими. И только в дальнем конце арены продолжались поединки. Толпа наперебой выкрикивала имена оставшихся, но имена эти были Джону незнакомы. Имени Боуэна он не слышал. Зато имя «Виллам» можно было услышать — его, преимущественно, выкрикивали женщины. Показалось ему или нет, но, кажется, кто-то даже кричал «Боремунд!». Виллам? Он ещё на ногах? — с этой мыслью он поковылял к месту, где проходили последние поединки. Против Боуэна объединились оставшиеся четверо бойцов, вместе с Вилламом, однако они ничего не могли противопоставить неустанному наёмнику. Когда Джон добрался до них, на арене осталось лишь три человека. Зрители буквально ревели. Никто не ожидал, что доселе неизвестный латник дойдёт так далеко. Как, впрочем и сам латник, коим и являлся Джон. Боремунд, Виллам и Боуэн стояли друг напротив друга, образуя треугольник. Каждый из них, возможно, за исключением Боуэна, обдумывал, что им делать дальше. Сноу ожидал, что Виллам перейдёт на его сторону, чтобы попытаться всё-таки задавить слабоумного, но блондин, посмотрев на обоих их них поочерёдно… зловеще улыбнулся и направился в сторону Боуэна. — Пекло… — Сноу был готов опустить руки. Блондин поступил разумно: даже вдвоём они не смогут победить, но если вывести третьего из игры, можно получить второе место. Только вот «третьим» он решил сделать именно его. — Давай, Боуэн. Надерём ему за… — следующего поступка не ожидал ни сам Джон, ни толпа — резким ударом локтя в лицо Виллам был отправлен в забытье. Всё-таки, боги справедливы — бастард расхохотался бы, если бы у него были силы. Когда Виллам упал, помосты и скалы разразились хохотом, но больше — испуганными и разочарованными вздохами. — Отличный удар, — поприветствовал Джон своего крайнего оппонента. — Боэн искал Боремунда. Боэн хотел сражаться вместе. Боэн рад, что Боремунд добрался до конца. — улыбка на окровавленном и грязном лице наёмника выглядела поистине жутко. — Я тоже, дружище. Но теперь нам придётся драться, — Джон сам не знал, на что надеялся, когда произносил эти слова. Вдруг до ушей Джона донеслось нечто, напоминающее его вымышленное имя. Среди зрителей оно успело стать известным за столь короткий срок и теперь его нестройным хором выкрикивали люди. — БО-РЕ-МУНД! БО-РЕ-МУНД! — скандировала толпа и с каждым новым повторением они произносили это имя все громче и ровнее. — БО-РЕ-МУНД! БО-РЕ-МУНД! — взглянув на помост, он увидел Саймона вместе с Мореллой — его друг, казалось, кричал громче всех, чуть ли не вываливаясь из-за ограждения. — Люди любят Боремунда, — сказал Боуэн. — Люди будут любить его только до тех пор, пока ты не победишь его. — Но Боэн не хочет. Боэн не хочет драться с Боремундом! — вдруг выдал он. — Почему же? — Боремунд был добрым. Боремунд не обзывал Боэна. Боремунд хороший. — Хотел бы я быть таким на самом деле. — Если мы будем драться, Боэн победит, верно? — Скорее всего, да. Боуэн ещё десять секунд смотрел на Джона, а затем поднял меч над землёй лезвием вниз. Толпа замолчала. «Да нет… не может быть» — слишком много неожиданностей выпало на долю Джона на сегодня. Молчание было таким напряжённым, как после разряда молнии – все ожидали каких-либо действий от Боуэна, которое послужило бы громом. Ноги уже с трудом держали Джона, ему хотелось просто сесть и не вставать ещё лет пять, но в следующее мгновение… Боуэн воткнул меч в землю. Рёв толпы ударил по голове сильнее любой палицы. В одночасье на арену полетели десятки цветов. До начала схватки он и не надеялся на победу, да ещё и на такую, и понимал, что ему не нужна слава, но восклицания и выкрикивания его имени, пусть и ненастоящего, кружило голову настолько, что Джон даже прикрыл глаза от упоения. Это триумф. Его Триумф. И пусть он добился его не мечом, но уважением. Уважением, которого он так долго искал. И нашёл, пусть и на столь короткий срок. — БО-РЕ-МУНД! БО-РЕ-МУНД! БО-РЕ-МУНД! — СЛАВА БОРЕМУНДУ! СЛАВА! СЛАВА БОРЕМУНДУ! — БО-РЕ-МУНД! БО-РЕ-МУНД! — Да… Боремунд… это я, — прошептал он.***
В палатку Джона вечером того же дня вошёл посыльный от самого Квента, передавший, что Генерал-Капитан приглашает его к себе. Награду ему еще не выдали, поэтому были все основания полагать, что приглашают его именно для этого. Мигом одевшись и спрятав кинжал на всякий случай, Сноу помчался к главному шатру, готовясь подмечать для себя любые детали, связанные с монетами. — Наёмник Боремунд? — на входе его остановили двое телохранителей. — Так точно. — Тебя нужно осмотреть, сам понимаешь. — Но… у меня ничего нет. Кроме спрятанного кинжала. — Такие правила, что… — Пустите его, — раздался звук из палатки. Джон вошёл внутрь и… разочаровался. Никаких украшений, редкого оружия в коллекции — лишь шерстяной ковёр, рабочий стол, на котором лежали какие-то письма и книги. В других отделах шатра, по видимому, располагалась спальня и комната для приёма пищи. Сам Квент сидел за рабочим столом и внимательно вчитывался в какой-то пергамент. — Генерал- Капитан, –оповестил о своём прибытии Сноу. — Приветствую победителя! — убирая пергамент в книгу, произнес Квент. — Боги, я уж и не вспомню, когда такое в последний раз было! Пробыв в отряде всего месяц, дойти, но конца схватки и так красиво победить… такое точно стоит записать в Дружинную летопись. — Рад, что всё прошло хорошо, Генерал-Капитан — Джон подходил ближе к столу, периодически бросая взгляд на лежащие на столе бумаги. — Ты присаживайся, присаживайся. Подать что-нибудь? Вина? — Благодарю. — Небось, с товарищами отметил уже? — Пока что нет, но… в процессе, — чрезмерное дружелюбие Квента очень сильно его настораживало. — Ха-ха! Понимаю, понимаю. Знаешь, твоя победа — очень важное событие для Дружины. — Именно моя? Почему? — Грядут перемены, Боремунд. И чем лучше мы будем к ним готовы, тем больше у нас шансов достигнуть нашей цели. Эта сказочка Джону начинала уже надоедать. – Твоя победа — продолжил Квент — показывает людям, что дух настоящего Севера состоит не из одного умения махать мечом и поклоняться Старым Богам. Наша главная сила — братство. То, как отдал тебе победу… этот наёмник… — Боуэн, — подсказал Джон без эмоций. — Да-да. Способность перешагнуть через себя ради своего соратника — величайший пример добродетели. — Не сомневаюсь, Генерал- Капитан. — Что ж, полагаю, ты желаешь получить награду? У меня есть пара мыслей. Если тебя интересуют деньги, можешь их забрать. Но у меня есть и другие предложения… — С вашего позволения, они есть и у меня, Генерал-Капитан. Позвольте задать вам пару вопро… — Генерал-Капитан! — В шатёр заглянул один из телохранителей. — Лорд Маркус желает войти. — Пусть заходит. В палатку быстро, насколько может старик, вошёл казначей Маркус Дастин. Увидев Джона, он подошёл к Квенту и что-то прошептал ему на ухо. — Проклятье… так… Боремунд, жди здесь. Вино вот там, если захочешь. Когда я вернусь, мы продолжим разговор. — с этими словами Квент быстрыми шагами покинул палатку, а за ним, кряхтя, шёл Маркус. Ещё одна такая удача, и я начну верить в грамкинов и снарков — убедившись, что он в шатре один, Джон начал осматривать бумаги на рабочем столе. «Это что, стихи? О любви? Не то…» Весь пергамент на столе был исписан либо стихами, либо… либо ничем не исписан. Быстрыми, но тихими шагами он зашёл в спальню — в сундуке, помимо белья, ничего не нашлось, как и в книжном шкафу. Впрочем, осматривать его досконально времени не было. Вернувшись к рабочему столу, Сноу заметил, что он выдвижной. Но и здесь ничего не обнаружилось, кроме нескольких Норвосийских монет. — Пекло… неужели тут больше ничего нет? — его взгляд скользнул по книге, в которую Квент что- то положил. — «Жизнеописание Вотериса Таррагоса» — содержание книги, очевидно, описывающей жизнь какого-то знатного браавосийца, его не интересовало. Быстро пролистав её, он нашёл листок, исписанный непонятными мелкими символами, непохожими на язык в принципе. — Это… — Вызывали, Генерал-Капитан? — усталый голос заставил сердце Джона пропустить удар. Очевидно, охрану Квент тоже забрал с собой и поэтому он не услышал, как кто-то подходил к шатру. На пороге стояла высокая, длинноногая… ослепительно красивая девушка с волосами цвета золота и изумрудными глазами. Её скулы украшали милые веснушки, на левой части шеи была татуировка непонятного существа, уходившая вниз под одежду, а голова была… перевязана полотняной тканью. Сонное и раздражённое выражение лица сменилось на удивлённое и недоумевающее, когда их взгляды встретились. — Эм… Генерал-Капитан вышел, — нарушил тяжёлое молчание Джон, до сих пор державший странный пергамент в руке.