***
Когда отряд во главе с лордом Болтоном вошла в лагерь, все тут же отвлеклись от солдатской рутины. Ещё бы, ведь зверь почуял людей и вновь начал визжать, да так, что его слышали уже издали. Колонна, сопровождающая повозку с клеткой, мгновенно привлекла к себе внимание. Наёмники как из Дружины, так и из Воинов Девы, Рубак и других отрядов глазели на монстра, извивающегося в клетке. Кто-то сплёвывал от недовольства, кто-то еле слышно начинал шептать молитвы, большинство же просто глазели, удивляясь диковинке. Но всех их объединяло одно ¬– непонимание того, зачем это животное здесь нужно. Джон верхом на своём коне, уже привыкшем к запаху василиска, шёл непосредственно около клетки и это было неслучайно. Капитаны и сам лорд Эддерион решили, что так будет безопаснее, ведь наёмник Боремунд – единственный, кто хоть как-то может общаться со зверьми. Замысел был в том, что рядом с ним Ублюдок Вендел станет спокойнее, но, похоже, он был ошибочным. А сам Сноу мучился от головной боли, вызванной бесконечным визгом зверя. Рядом с Джоном шел не менее уставший Артос, изредка поглядывавший в сторону клетки и еле слышно что-то недовольно выговаривающий. – Всё в порядке? – решил спросить у старого наёмника юноша. – Пока эта тварь в лагере, нихера не в порядке. Я уверен, что норвосийцы видели наш отряд. И то, что мы везем, тоже. Сноу сразу понял, на что Артос намекал. – Квент не разместит василиска посреди лагеря. И наверняка поставит у клетки караул. – Только боюсь, что топороебов это не остановит. Если они смогут выпустить монстра наружу, а они будут делать это ночью, то он сможет перегрызть добрую часть наших, прежде, чем мы что-то поймем. А ведь в числе тех, кого загрызут, можем быть и мы, Боремунд. Артос говорил верно. Было слишком опасно держать такое животное в лагере и даже рядом с ним. Квент и другие главари наёмников это понимали, по-другому не могло быть. Но тогда зачем? Для чего вообще войску этот василиск? Отряд с клеткой остановился около главного шатра, у которого их уже ждали. Квент вместе с Квиберном, Риберро Вотерис и Харлао «Тихий», капитан «Рубак». Лорд Болтон спешился, направился к Квенту и выпрямился. – Генерал-Капитан, задание выполнено. Груз был успешно получен и сопровожден. – Затруднений не возникло? – Позвольте изложить в личном докладе, – сказал Эддерион, мельком бросив взгляд на других командиров. Квент сразу же его понял, кивнул и, увидев василиска, медленно побрёл к нему. Другие командиры тоже подошли к клетке. Зверь между тем уже устал визжать и просто наворачивал круги по своей тесной темнице. – Что за чудовище… – Риберро Вотерис с омерзением прищурился. Харлао, главарь «Рубак», лишь сплюнул и почесал место, где у него раньше был нос. – Охранение зверя остается на вас, Квент, – напомнил главе Дружины командующий Риберро, – как и ответственность за его пребывание в лагере со всеми вытекающими. – Разумеется, господин Риберро, ведь это была моя идея – кивнул ему Квент. Генерал-Капитан и сам не был восхищен животным, чего нельзя было сказать о Квиберне. Бывший мейстер подошел ближе всех, но оставался на безопасном расстоянии и принялся внимательно его рассматривать. Василиска это разозлило и он кинулся на старика, клацнул челюстями, но врезался в слегка помятые прутья и снова успокоился. – Его нужно накормить. Я добавлю в пищу специальные травы и, когда он уснёт, его следует связать. – Сделаем, – заверил его Квент – мы перевезем клетку на окраину лагеря, так будет безопаснее. – Вам придется долго идти всякий раз, когда захотите посетить эту тварь. Не боитесь за свои больные ноги? Может быть, мне прислать человека, чтобы он вас сопровождал? – съязвил Эддерион. – О, не стоит так беспокоиться о моём здоровье, – посмеялся Квиберн, будто бы не заметив укола в свой адрес, – а вот помощник мне бы не помешал. – Разумеется, – кивнул Квент, – лорд Эддерион, проверьте личный состав и выделите наиболее способного человека для работы с лекарем. С соответствующими изменениями в контракте, разумеется. – Есть, Генерал-Капитан, – на рассеченном рубцами лице Эддериона проступило недовольство. Его недоверие к Квиберну не было секретом, но поделать с этим он ничего не мог. К тому же, он всё же признавал мастерство старика в своём деле. Услышав приказ, лорд развернулся и ушёл. За ним направил коня его прибывший сын, которого уже отпустил Фарлен. – Василиска в северо-западную часть лагеря! Огородить клетку частоколом, выставить четырех часовых со сменой через четверть дня! Ответственным за охранение опасного существа назначаю лейтенанта пехотных отрядов Рейнольда! Капитанам – доложить о ходе задания лейтенантам после выполнения текущей задачи! – Квент громко отдавал приказы и колонна с животным тут же двинулась в указанном направлении. Василиск продолжал визжать и трепыхаться в тесной клетке, обостряя своим криком головную боль наёмников, охраняющих его все время после получения у Эурона. Джон и сам страдал этим. С усталостью посмотрев назад, он увидел Малладора, трущего мозолистой рукой лоб. – Если эта херь и дальше продолжит так орать, клянусь, я зарублю её, – пробурчал рыжий наёмник. – Поддерживаю, – выдохнул Сноу, – ну, по крайней мере, мы начинаем привыкать к Ублюдку Венделу. И к его имени тоже. – Жидко гадить я хотел на него. Уж не знаю, зачем Квенту понадобился зверь, а вот Квиберн смотрел на него как-то странно. Видал? – Видал, конечно, – протянул Сноу. Похоже, стоит поспрашивать старого целителя об этом. Вдруг надумает рассказать? – Ай, да и черти с ними! Сегодня из Браавоса баб привезут! – Малладор громко хлопнул в ладоши и потер ими. – Ну, вообще-то, не только их. Там еще и фокусники, акробаты… – Да хоть говоруны с лошадьми! Мне только бабы нужны. А если баба – фокусник и акробат, так это же ещё лучше! – Скажи, Малл, тебе что, не хватает женщин из Дружины? – А тебе? – улыбнулся рыжий наёмник, – наши бабы с тобой лягут, если ты, во-первых, постоянно имеешь деньги, а во-вторых, умеешь выбираться из заварушек живым. Первое им важно, потому что каждая надеяться создать в Дружине семью, а её, как ты понимаешь, надо обеспечивать. – Понимаю уж, – вздохнул Джон, – а что со вторым? – Тут уже сложнее. По понятным причинам. Конечно, ты можешь обрюхатить какую-нибудь тутошнюю женщину и жениться на ней, а потом в порыве героизма нарваться лицом на шальную стрелу. А что потом делать твоей бабе? Вот то-то и оно! – Но ведь всем в Дружине платят одинаково… это значит, что и мужчина и женщина наравне обеспечивают семью. А значит, что и требования к женщинам должны быть такими же, как и к мужчинам… – подумав, заявил Джон. – Так и есть! – щелкнул пальцами Малл, – видишь ли, Бор, баб в Дружине меньше, чем мужиков. Поэтому у женщин здесь вариантов больше, и они могут позволить себе выбирать. И выбирают они наиболее перспективного и живучего. К тому же, женщины быстрее осознают то, о чём ты сказал, и прилагают больше усилий для своего выживания. А значит, таким требованиям они соответствуют больше. – Хочешь сказать, что в Дружине женщины – богаче мужчин и еще и более искусные бойцы? – По большей части – да. Конечно, не искусней тебя, хе-хе. Изеллу-то ты уделал. Кстати об Изелле. Если ты на самом деле положил на неё глаз, на многое не надейся. Она, конечно, может с тобой флиртовать, но на что-то серьезное не расчитывай. Без обид, друг, но за обычного головореза с долгами, пусть и умеющего обращаться с мечом, она не выйдет. И вариантов у нее много. – Да я и не собирался… – Так даже лучше. Вот поэтому я и жду девок из Браавоса. Все за счёт браавосийцев! Разве может быть что-то лучше? – Даже не знаю… – откровенно говоря, Джону не очень нравилась идея устраивать гуляния в лагере посреди норвосийской территории. Более того, он считал её несравненно глупой! А вдруг на них нападут прямо в разгар всего празднества? Все и так знают, что разведчики врага глядят за ними постоянно. Мысли размывались и смешивались в что-то несвязное, проигрывая усталости и сну. Благо, осталось немного – показаться Фарлену на построении, напоить и накормить животных и спать. Конь, казалось, понял хозяина и сам понёс Джона в нужном направлении, но тут за поводья кто-то ухватился. Открыв глаза, Сноу увидел, Генерал-Капитана. – Наёмник Боремунд, – как обычно, с улыбкой, обратился он к нему. Сноу тут же спешился и вытянулся перед ним. – Слушаю, Генерал-Капитан, – отчеканил бастард. Квент внимательно осмотрел его с ног до головы и хмыкнул. – Пожалуй, сегодня не буду тебя беспокоить. Завтра в полдень зайди ко мне. Свободен. – Есть, Генерал-Капитан, – ответил юноша и вновь взобрался на коня, одолеваемый новым поводом для беспокойства.***
– Просыпайся, Джон, – нежный женский голос прозвучал в полудрёме. – А? Кто это? – обеспокоился Сноу. – Просыпайся… – повторил знакомый голос. В нём юноша внезапно почувствовал теплоту. Родную, напоминавшую о прошлом. О далеком доме, которого он, скорее всего, никогда больше не увидит. – Арья? Адела? Это ты? – Проснись… – не унимался голос, медленно сливаясь с посторонними шумами. Голос был так близко, будто до его источника можно было дотянуться рукой. – Я здесь… сейчас… – пробормотал Сноу, – я тут… – Да просыпайся же! Пень глухой – собакам ссать! – Джон проснулся от того, что кто-то толкал его ногой в бок. Протерев глаза, он увидел стоящих перед ним Саймона и двух рыжих братьев – Малладора и Хармонда. Двое первых уже были поддатыми, а сын торговца и вовсе держал в руке бурдюк. – Какого пекла? – разминая затёкшую шею, прохрипел Сноу. – Забыл? Сегодня же актрисы приезжают! – чуть расплескав содержимое бурдюка, объяснил Саймон, по-товарищески приобнимая за шею более грузного Малладора. –Актрисы! Ох и сыграю же я с ними сегодня пару спектаклей! – громко заявил пьяный Малладор, после чего они с Саймоном разразились звонким смехом. Сноу был рад проспать ещё пару часов, но в палатку забежал Призрак, который тут же подошёл к хозяину и игриво врезался головой в его плечо. – Это мы его выпустили. Еды будет достаточно, пусть зверюшка порадуется, – хмыкнул Малл. Джон почесал лютоволка за ухом, поднялся, умыл лицо, взял кинжал и четверо наёмников вышло из палатки. Время было вечернее, но лагерь жил, будто стоял полдень: всюду сновали довольные и взбудораженные наёмники. Катились бочки с пивом, на вертелах жарилось мясо, варилась похлёбка и супы, зажигались лампы. На специально расчищенные места выносились столы и обтёсанные бревна для сидения на них. Чуть не столкнувшись с одним из несущих такое бревно наёмником и обменявшись с ним оскорблениями, Малладор принял из рук Саймона пиво и знатно отхлебнул. Дружинники шли к западной части лагеря, где сейчас толпились наёмники из всех отрядов – каждый, кто изголодался по женскому вниманию ( и не смог завоевать такового у женщин из Дружины Розы, а таких было большинство) жаждал поскорее увидеть браавосийских красавиц. Джон, усмехнувшись, подумал, что дешевле было бы просто привезти сюда обычных шлюх, чем тащить сюда еще и всяких музыкантов, акробатов и других. – Странное пойло, – причмокнув губами, произнёс Малладор, – где ты его раздобыл? – Обычное пиво, – лениво подняв свободную руку, ответил Саймон, – из запасов зачерпнуть разрешили. – Обычное, а какое-то другое, – приободрившись, проговорил рыжий наёмник, – норвосийское, что-ли? А, не важно. Где уже эти бабы? Я хочу уже нажраться, набить морду какому-нибудь сопляку из Воинов Девы, а затем трахнуть парочку браавосийских девиц! – Ну, с первым ты уже почти справился, – хмыкнул Хармонд. – О! А вот и мой братец голос подал! Ну что, готов проводить свой отросток в доселе невиданные места? – после своей шутки Малл посмотрел на Саймона, ожидая его безудержного смеха. Его он и получил. Хармонд же промолчал и отвёл взгляд. – Да ты не дрейфь! – подбодрил Харма Саймон, – их сначала напоить надо. И тогда они сами лезть начнут. А если повезёт, то тот факт, что ты ещё девственник, их даже раззадорит. – Во! Так что выше нос, братец! – Малл хлопнул Хармонда по плечу, отчего тот пошатнулся. Внезапно из леса показался конный наёмник. – Едут! Едут! – кричал он, и наёмники ответили ему громким и одобрительным гулом. Вскоре дорога осветилась и наёмники увидели приближающуюся большую карету. За ней шла другая, уже побольше. Когда из окна показалась русоволосая девушка и, обворожительно улыбаясь, помахала толпе платочком, наёмники начали свистеть и выкрикивать похабные шуточки. – Это она мне помахала, зуб даю! – услышал Джон позади себя. – У тебя рожа такая, будто тебя по ней лошадь лягнула! Несколько раз! – возразил кто-то. – Я тебя сейчас по твоей роже лягну! Завязалась драка, в которую постепенно втягивалось всё больше людей. Остальные же хохотали и выкрикивали слова поддержки и советы о том, куда следовало бить дерущимся товарищам. – Пошли, Бор, нам больше достанется. Скоро у них представление начнётся! – увлек Джона Саймон. Труппе бродячих артистов не требовалось много времени, чтобы освоится в лагере. Свои места находили глотатели холодного оружия, выдыхатели огня, акробаты, которые могли, стоя на одной ноге, засунуть ступню второй себе за голову. Джон с нескрываемым интересом наблюдал за всем этим: он подходил то к одному, то к другому, то к третьему, лицезрея невиданные раньше чудеса. Вот мужчина с тоненькими и очень длинными разноцветными отростками волос на подбородке невероятно ловко перегонял монеты между пальцами на каждой руке, вот очередной фокусник выпустил дюжину птиц из своей причудливой шляпы, а ещё дюжину – из рукава. Следом за ним мускулистый волантиец выпустил столп огня в небо и его борода и усы никак не загорелись. Наёмники собирались у каждого из таких «заклинателей чудес» и иногда кидали им деньги. Некоторые действительно думали, что эти фокусники владели магией. – Смотри, – Саймон указал на летнийца, у которого на плече сидела странная мохнатая зверушка со смешным лицом и длинным загнутым хвостом – эта мелкая гадина может стащить у тебя все деньги, а ты и не заметишь. Дружинники подошли к этому летнийцу с мелким зверем. Призрак тут же навострился и принюхался к зверьку, который забавно визгнул и спрятался за головой хозяина. Тот лишь посмеялся и протянул руку, по которой он, приглядываясь к подошедшим наёмникам чрезвычайно умными глазами, пополз. Когда зверёк оказался прямо около лица Джона, он обнял его за шею, чего юноша никак не ожидал. А затем, когда все посмеялись, вдруг дёрнул бастарда за нос и перепрыгнул на шею Призрака, схватив его за уши, из-за чего тот начал прыгать, напоминая лошадь, которую пытаются объездить, и все захохотали пуще прежнего. – На нашем языке это существо зовётся, обезьяной, хотя летнийцы зовут их по-своему, – пояснил подоспевший Хармонд. – Да срать, всё равно не запомним, – махнул рукой Саймон, – о! Пойдёмте попробуем выиграть деньжат! Они подошли к сидячему в окружении двух охранников старичку. Перед ним стояла деревянная подставка, на которой были три стаканчика, перевернутых вниз. Здесь стояло больше всего людей и каждый надеялся отгадать, под каким стаканом находился злополучный камешек, выиграв тем самым немного денег. – Это же обман. В детстве к нам в Дружину приезжали такие же. Я так всё, что было из денег, проиграл. Благо, было у меня не так много, – вспомнил вдруг Хармонд. – А мы и не будем всё проигрывать. Мы разочек всего, – заверил своих спутников Саймон. Когда они подошли, оттуда уходил раздосадованный поражением какой-то наёмник. Дождавшись своей очереди, они принялись играть. Старик, переставляющий стаканы, был добрым и приветливым. Поначалу и Саймону и Хармонду удавалось выигрывать, но потом, когда они повышали ставки, старик начинал переставлять их всё быстрее и каждый из них прогирал. Как и другие до них. – Ну, ничего! В любви повезёт! – улыбаясь, убеждал проигравших солдат удачи старичок. – Да я ж говорил! – сплюнул Харм. – Чертовщина какая-то. Ну не может быть, чтобы никто ещё не выиграл по-крупному. Эй, Бор, может у тебя что-то получится? – Нет, я пас, пожалуй. – Да попробуй! Не нам же одним без штанов ходить, в самом деле… Сноу потянулся за мешочком со злосчастными семьюдесятью серебряными. Долг ими не вернёшь, а всё, что нужно для корма живности, пока что хватает. Достав один квадрат, он положил его перед стариком. Тот опробовал монету беззубым ртом и принялся вращать стаканы, но Сноу успевал следить за ними. В конце концов, он выиграл. Во второй раз он поставил уже три квадрата. Старик, разумеется, стал вращать быстрее, но и здесь бастард не прогадал. – Какой зоркий юноша, – улыбнулся старичок, – а вот руки мои уже устали. Думаю, что сейчас уже не смогу так быстро ими двигать. – Ставь побольше, Бор! – подталкивал его Саймон, который наверняка надеялся, что сегодня с дырявым карманом уйдёт не только он. – Эх, пекло с вами. Пять квадратов, – Сноу высыпал ставку. Но вот старик медленнее не стал. Совсем скоро Джон потерялся в стаканах и про себя чертыхнулся. – А теперь сможешь переиграть старого? – хихикнул старик. Джон же совершенно не знал, где этот проклятый камень. Заранее попрощавшись со своими деньгами, он хотел было указать на один из стаканов, как вдруг о себе дал знать принюхивающийся Призрак. Он завилял хвостом и подался к старику, раскидав стаканы, под которыми, на удивление стоявших вокруг наёмников, ничего не оказалось. А затем лютоволк уткнулся в ноги старика, откуда затем выкатился тот самый камешек. – А ну прочь, шавка! – замахнулся на Призрака старик, но волк вдруг злобно зарычал. Удивление наёмников переросло в гнев. – Ты что же, паскудник канальный, наёбывать нас решил?! – Саймон со злости пнул подставку и стаканы упали на землю. Старик отползал назад в испуге, опасаясь подступающего лютоволка. Охранники обманщика уже хотели вступиться, но совсем уж недовольный вид других наёмников, которые точно так же могли быть обмануты, образумил их. – Разбирайся-ка ты сам, – охрана старика покинула его и ушла в сторону. – Где все деньги? – сурово спросил Джон. – Э… ваши деньги и деньги ваших товарищей я, несомненно, отдам, – заискивающим тоном начал уверять их старик. – Ты не понял. Нам нужны ВСЕ деньги, – пояснил Сноу и обманщик опять услышал рычание Призрака, уже более устрашающее. – Помилуйте старика, парни! Мне ведь тоже на что-то нужно жить! – взмолился тот. – Тебе что, ещё не ясно? – Саймон отвесил старику звонкую пощёчину, – ты обманывал честных людей, и теперь будешь расплачиваться. И не зли моего друга – он с тобой церемониться не будет. Давай деньги, пока тебя тут не загрызли к херам! – вскрикнул сын торговца. Крик быстро привел старичка в чувство и тот чуть позже принёс средних размеров железную шкатулку, наполненную разными монетами. – Всё, проваливай, пока волку ничего в голову не взбрело – прогнал его Саймон. Старик, с жалостью посмотрев в последний раз на шкатулку, удалился. Наёмники, которые не успели поиграть, пинками и плевками выпроводили мошенника прочь, а парочка особо недовольных отвели его в сторону и избили. Саймон, Джон и Хармонд принялись раздавать проигравшим деньги. – Братцы, а давайте-ка накинем немного Боремунду? Все ж если бы не его волк, мы бы и части своих монет не получили, – вдруг, обернувшись к другим, предложил один из дружинников. – А что, идея хорошая! – Поддерживаю! – Вот это можно! – с предложением согласился даже кто-то из «Рубак» – другого отряда. Наёмники активно соглашались и в итоге оставили Джону по одному серебрянику. В итоге юноша приобрёл дополнительные тридцать оленей. – Считай, и жалование новое получил, и о себе в другом отряде чутка заявил, – толкнув Джона локтем, сказал Саймон, – а теперь пошли, а то на спектакль опоздаем и без баб останемся. Пожав руки наёмникам и погладив Призрака за проделанную работу, довольная троица отправилась к построенной общими силами деревянной сцене, за которой стояли повозки артистов. Около них толпилось несколько особо наглых мужиков, пытающихся подглядеть за переодевающимися актрисами. Перед сценой наёмники поставили всё, на чём можно было сидеть: пустые бочки, мешки, бревна. Некоторые сидели прямо на земле или на кучах еловых иголок и листвы. Ближе всего стоял ряд табуреток, натасканных со всего лагеря. И конечно, за эти места велась яростная борьба – каждый хотел, чтобы выступающая женщина обратила внимание именно на него. – Пекло, все передние места уже заняты, – ударив ладонью о ладонь, воскликнул раздосадованный Саймон. – Ну, тогда, может, пойдемте ещё на фокусников посмотрим? – робко подал идею Хармонд. – Да в гузно этих фокусников! – плюнул Саймон и уже собрался уйти на задние места, но тут заметил, как к ним, покачиваясь, приближалось тело Малладора. Костяшки его кулака были сбиты и окровавлены. – О! А я в-вас иск-а-л! – было очевидно, что наёмник был изрядно пьян, но держался на ногах он, на всеобщее удивление, весьма уверенно. – Малл, иди в шатёр, ты уже готовый, – произнёс Хармонд, вздохнув. – Хера с два! Я не усну, пока не окажусь внутри одной из этих девок! – Хм…, – донеслось от Хармонда. Джон с подозрением посмотрел на него. – Эй, Малл! Если хочешь, чтобы такого молодца, как ты, увидела одна из этих красоток, то нам нужно вперёд. Но там уже всё занято… – Можешь не продолжать! Ща-ас я им объясню, где этим ослам положено сидеть! – Малладор хмельным взглядом осмотрел сидящих впереди и увидел молодых наёмников из Воинов Девы. Грозно подойдя к ним, он с силой выдернул табуретку из под одного из них, а когда его товарищи попытались вступиться, огрел этой табуреткой по лбу самого буйного и вытолкал остальных, указав взад зрительской поляны. – Мы ещё пересечёмся, северные выродки! – гневливо прокричал один из них. – Да, да, иди нахуй, – Малладор поставил табуретку на землю и сел, вновь опустошив бурдюк на добрую четверть, даже не посмотрев на уходящих «Воинов Девы». – Похоже, мы их разозлили, – проговорил Сноу, смотря на них через плечо. Призрак улёгся у его ног и стал задней ногой усиленно чесать ухо. – Как бы нам это боком не вышло, – пробурчал Харм. – Да насрать! Сейчас они уже выйдут, – Саймон ударил себя по коленям, предвкушая скорый выход актрис. Постепенно людей становилось всё больше. Наёмники усаживались где только можно, садясь вплотную друг к другу, некоторые залезли на рядом стоящее дерево и оно начинало трещать от количества зрителей на нём. Более высокие и сильные брали деньги за то, чтобы посадить к себе на шею более мелких. – Если кто-то из них уже успел заразиться оспой, то беды не миновать, – обеспокоено буркнул Хармонд, смотря на всех собравшихся. Джон понимал, что это было правдой. И снова недоумевал, на кой чёрт нужно было всё это празднество. Наконец, на сцену вышел длинноусый мужчина в красивом красном жилете. Прокашлявшись и осмотрев смотрящую на него толпу воинов, он начал. – Я приветствую доблестных и храбрейших защитников Вольного города Браавоса! Испокон веков именно наш город был оплотом свободы и служил примером для всех остальных. И вы, именно вы – те колонны, что держат его над всеми. Вы – тот меч, которым титан повергает своих врагов. Подобно парусам на галеоне, вы несетесь вдаль, чтобы принести свободу во все уголки мира, погрязшего в пороке и мерзости. Знайте, ваш город помнит вас! Именно поэтому оружейная гильдия рода Вотерисов обеспечила всё, чем вы имеете честь насладиться в этот вечер! – спустя секунду за мужчиной развернулось знамя Вотерисов, оранжевое, с белым диагональным клинком, окружённым молниями – мы хотим, чтобы вы знали, что город знает о всех ваших тяготах и желает, чтобы вы и дальше сражали грязных фанатиков, защищая честь Морского Владыки и его семьи. Слава Вольному городу Браавосу! Особо рьяные или пьяные наёмники выкрикнули торжественное «Слава»! Большинство же просто хотело увидеть спектакль и отвести какую-нибудь актрису в укромный уголок. В конце концов, все затихли и на сцену вышла девушка лет пятнадцати. За ней возникли декорации корабля и волн. Девушка эта, играющая роль Тернесии Антарион – дочери Феррего Антариона, похищенной Норвосом – скучающе вздыхала и произносила монолог о невыносимом плавании и медлительности корабля. Затем показались две другие, постарше. Как Сноу понял, это были её подруги или служанки. Все девушки, как и положено молодым актрисам, были весьма привлекательны. Джон же отметил одну уз них – она играла роль служанки. Её румяная кожа и чёрные волосы, заплетённые в две изящные косы наверняка привлекли не только его внимание. Девичьи разговоры о красоте сына Лоратийского Архонта, за которого Тернесия должна была выйти замуж, были прерваны паникой одного матроса, которого тоже играла женщина. Показался ещё один корабль и из него вылезло трое женщин лет сорока, в чудных доспехах из разукрашенной коры дерева, с длинными палками-топорами и накладными бородами. Черноволосая наигранно упала в обморок, от чего Джон даже улыбнулся. Самый большой из трёх «норвосийцев» после недолгого диалога, дающего понять об их намерениях, схватил Тернесию и закинул к себе на плечо, а потом они уплыли вместе с ней. Наёмники с нескрываемым интересом следили за спектаклем. Когда показались норвосийцы, они были встречены громким улюлюканием и недовольством. Но на следующую сцену уже была другая реакция – показался строй из пяти солдат, несущих знамёна – Рубак, Копий Титана, Воинов Девы и, конечно, Дружины Розы. Четыре солдата несли по одному знамени и пятый – не нёс ничего. Все они были выставлены лучшими друзьями и товарищами и их речи были о том, как они наваляют бородатым злодеям и спасут госпожу Тернесию. Постепенно становились понятны их характеры: Наёмник из Рубак был сильным и простым, и порождал тем самым много шуток. Браавосиец из Копий – мелкий и хитрый проныра. Воин Девы – замкнутый, но исполнительный и надежный. Дружинник – тихий и спокойный, но вместе с тем самый добродушный и честный из компании. А пятый выступал в роли самого молодого, но воплощающего в себе лучшие качества других. Конечно, их всех тоже играли женщины. Их разговор был прерван звуком горна и к ним прибежал их командир, с которым они отправились бить наступающих «норвосийцев». Сцена битвы была наполнена всяческими смешными моментами, вроде пинков по заднице и натягиванию чрезмерно длинных штанов на голову. В итоге «норвосийцы» отступили, но командир оказался смертельно ранен. Перед гибелью он приказал им найти Тернесию, что наёмники и пообещали сделать. Далее следовало их путешествие, в котором они встречались с разными персонажами, помогающими им перейти реку, победить медведя, залезть на гору и тому подобное. Героям пришлось обмануть крупного норвосийца-храмового стража с длинной палкой, похожей на секиру, напиться норвосийской нхасы и танцевать с девушками из «трактира» под веселую музыку, освободить рабов из шахты, пообещав им после, что в Браавосе они будут жить счастливо и познакомиться с ушлым толстым торговцем, который тайно провёз их в Норвос по Темноводной. Джону, Саймону, двум рыжим братьям, даже, наверное, Призраку – всем было интересно следить за приключениями наёмников из разных отрядов. Всё это разбавлялось юмором и красотой самих актрис, которые умудрялись её сохранять даже в образе бородатых норвосийцев. Саймон, к примеру, уже заприметил для себя девушку, играющую дружинника. Закончилось всё тем, что пятеро друзей проникли в Верхний город и нашли главного норвосийца – того самого, что в начале похитил Тернесию и её служанок. Похититель по очереди победил четырёх наёмников, пока пятый, самый молодой, не остался один. Но, используя все свои силы и то, чему он научился за время приключения, он победил норвосийца, проткнув его живот. Из раны хлынула «кровь» из ярко-красных лепестков и отрезков ткани этого же цвета. Тернесия радостно обняла своего спасителя и в следующей же сцене её отец, Феррего Антарион, выдаёт её замуж за этого наёмника, давая богатые земли в придачу. В самой последней сцене молодой наёмник и Тернесия слились в поцелуе, что вызвало аплодисменты, свист и восторженные завывания публики, понимающей, что перед ними сейчас целуются две девушки. Когда спектакль кончился, актрисы взялись за руки и под громкие аплодисменты наёмников поклонились. Джон же смотрел на черноволосую красавицу, хлопая вместе со всеми. И вдруг она, улыбаясь, перевела взгляд на него. Точнее, сначала на Призрака, с высунутым языком лежащего у ног Джона, а потом на самого Джона. Она не могла заметить его глаз, смотрящих на неё. Задержавшись ещё на секунду, она снова смотрела на зрителей, всё так же улыбаясь. – Я люблю вас! – было слышно от Саймона. Что-то близкое доносилось и от других наёмников.***
Спустя час, когда женщины переоделись, все закипело вновь. Самые галантные и красивые наёмники уже вовсю расхаживали с одной или несколькими актрисами. Кто-то зашёл гораздо дальше. Конечно, на всех женщин не хватало, но и далеко не все наёмники принимали участие в происходящем. Охрана в этот вечер была усилена, особенно на границах лагеря. Окрестности патрулировались разведчиками, готовыми сразу же доложить о приближающемся враге. Но сейчас об этом никто не думал. И Джон тоже решил не думать. Он просто глядел на музыкантов, играющих незнакомую мелодию, сидя на лавке. Рядом сидел Хармонд, думавший о чём-то своём. Недалеко от них грыз свиную лопатку Призрак. – А ты был с женщиной, Боремунд? – вдруг спросил Хармонд, глядя, как один из наёмников запустил руку между ног хихикающей и раскрасневшейся актрисе. – Был, – коротко кивнув, ответил Сноу. Хармонд промолчал, потупив глаза. – А почему ты спрашиваешь? – поинтересовался в свою очередь Джон. – Просто… я слышал, как о тебе переговаривались некоторые девушки из дружины, но ни разу не видел тебя близко с кем-либо. – Я тоже тебя не видел ни с одной, – улыбнулся Джон, – почему? – Я… эх, я не умею с ними общаться, – признался Хармонд. – Я тоже. Но теперь, когда нас могут убить в любой момент, не всё ли равно? Тем более теперь, когда есть куча доступных женщин… Бастард не успел закончить, как к ним, под девичий смех подошёл Саймонд, приобнимая двух актрис – ту, что играла дружинника и ту, на которую смотрел Джон. Теперь они выглядели более естественно, а «дружинник» оказался длинноволосой высокой девушкой с мягкими каштановыми волосами. Обе были подвыпившими и не сдерживали смех даже на самые неуместные шутки. – Дамы, это тот самый друг с охрененным волком, про которого я вам говорил. Знакомьтесь, Боремунд! А этих прелестных девушек зовут Лотея и Донария, – он поочерёдно представил их, указав взглядом. – А ты не говорил, что твой друг такой красавчик, – произнесла одна. – Потому что я этого не знал… – наигранно задумчиво произнёс Саймон и они вновь рассмеялись. Джон был смущён таким вниманием женщин к себе, но виду нисколько не подал, а напротив, усмехнулся. – Если бы ты начал обращать внимание на мою красоту, я бы забеспокоился, – пошутил бастард в ответ. Девушки рассмеялись пуще прежнего, а Саймон, состроив удивлённое лицо, уважительно закивал. – А мы тебя видели со сцены, – Донария – черноволосая красавица – вдруг отошла от Саймона и села рядом с Джоном, поставив локоть на стол. – Меня или Призрака? – повернувшись к ней всем телом, спросил Сноу. – Призрака? – Моего волка. – Он такой страшный, – вздохнула та, что осталась с Саймоном. – Можешь не бояться, я защищу тебя от любых волков, – игриво произнёс Саймон и уткнулся лицом в шею актрисы. Та не менее игриво захихикала. – Мы вас оставим, – вдруг выдал Саймон, приобнимая девушку за бёдра и увлекая её за собой. Боремунд махнул им рукой. – Я тоже пойду, – поднялся рядом сидящий Хармонд. Джон махнул и ему. – Похоже, мы остались одни, – Донария придвинулась ещё ближе, положив тоненькую руку на колено Джону. – Не совсем, – Джон указал на облизывающегося Призрака, приближающегося к ним. На лице актрисы появился испуг, и та подсела совсем вплотную к Сноу, так, что он мог почувствовать её грудь. – Сидеть, Призрак, – Приказал Джон и лютоволк остановился, моргнув и сев на месте. – Какой большой, – поразилась актриса. – Так выглядят лютоволки, что поделать… – иронично высказался юноша. – Ты совсем его не боишься? – улыбнувшись словам Джона, спросила она. Джон отрицательно покачал головой. – Какой ты храбрый, – она нежно погладила рукой по его груди, – неужели все северяне такие? – Абсолютно, – глядя на её красивое лицо, отвечал Джон, дав себе смелость провести своей рукой по её волосам, спустившись к одной из длинных кос. – Ммм… может, найдём более уединённое место и ты мне покажешь всю доблесть настоящего северянина? – Пожалуй, такое место есть. Если, конечно, не боишься чудовищ. – Боюсь. Но ты же меня защитишь, – прикусив губу, одновременно мило и страстно сказала Донария. Джон повёл её в северо-западную часть лагеря, мимо пьяных наёмников и шатров, откуда слышались песни и стоны. Он мог бы повести её в свой шатёр, но тот наверняка уже был занят Малладором или спящим Хармондом. Те, кто знали Джона, одобрительно свистели и давали пошлые пожелания, завидев его с женщиной. Постепенно людей становилось всё меньше, виднелись только несущие стражу наёмники, с раздражённым лицом завидовавшие празднующим, и совсем пьяные старики, не сумевшие дойти до шатра и устроившиеся спать прямо на улице. Призрак продолжал идти за парой, через раз принюхиваясь к разным запахам. Когда они дошли, Джон с удовлетворением заметил, что василиск мирно спал в своей клетке. Вот только охранников рядом не было. – Ох и влетит им от лейтенантов, – Джон не завидовал стражам василиска, которые предпочли сбежать к актрисам, чем охранять зверя. – О боги!! Что это за чудище? – едва заметив медленно вздымающуюся тень василиска, в ужасе воскликнула Донария. – Не кричи, а то ещё разбудишь. Орать будет громче всей музыки. – Может, пойдём отсюда? Он меня пугает. – Да не бойся ты. Он спит. К тому же, более укромного места мы не найдём. Они остановились у большой сосны, рядом с которой стояла лампа. Василиск продолжал спать, тогда как Призрак, не останавливаясь, шёл за хозяином. – Ждать, Призрак, – Сноу указал волку пальцем и тот остановился. – Может, тебя и то чудовище слушается? – актриса обняла шею юноши обеими руками и развернула его лицо к себе. – Может б… – губы Сноу были захвачены её губами. Её поцелуй вскружил ему голову – он заметно отличался от неумелых и робких поцелуев дочери Джона Амбера. Он не был властным или требовательным. Напротив, она ласково и непринуждённо исследовала его, вместе с тем, Донария была отнюдь не робкой и не боялась брать инициативу. Джон не стал отставать от неё и старался её удивить по мере своих умений. Хоть и опыта у него было не так много, он не боялся её. За всё недолгое время, проведённое в дружине, он несколько раз был на волосок от смерти, убивал и сражался, попал в плен, пусть и совсем недолгий и смог сбежать. Неужели после этого он мог бояться близости с красивой девушкой? Она прижала его к стволу дерева и подняла ногу, касаясь ею его тела. Сноу запустил руку ей под платье, касаясь нежной кожи бедра, от чего она ожидаемо вздохнула и подняла голову вверх. Джон стал целовать её шею, обуянный страстью и похотью. Все мысли, раздиравшие его голову, в одночасье выветрились. Еле открыв глаза, Джон смог увидеть, как Призрак принюхивается в сторону клетки. Не заметив, как Донария запустила руку в его волосы, он сквозь пелену из её цветочных духов и возбуждающих вздохов, разглядел два мужских силуэта, смотрящих на василиска. «Похоже, охранники вернулись» – подумал бастард и уже хотел было приступить к более серьёзным вещам, чем поглаживание бёдер и поцелуи, как вдруг один из стоящих у василиска опустился на одно колено прямо у замка клетки. Призрак стал лаять на них. Джон тут же пришёл в чувство: оттолкнув от себя женщину, он вместе с волком ринулся к диверсантам. Те сразу же обернулись и обомлели: вид несущегося на них большого зверя не на шутку испугал их. Один из них был обездвижен Призраком – волк вцепился в руку мужчине и, дернув пару раз, почти оторвал кисть от предплечья – так, что она осталась висеть на клочке кожи. Вопли диверсанта перемешались с визгом Донарии и музыкой в центре лагеря. Вся эта какофония привела второго в чувство и он рванул вглубь леса. Джон достал кинжал и, прицелившись, запустил его в убегающего. – А-а… – диверсант медленно развернулся, нащупывая торчащий из спины нож. Было темно, но в сумраке Джон смог разглядеть его прикрываемое капюшоном лицо: оно было покрыто множеством рытвин и гнойных нарывов. Они были на носу, веках, губах, даже одна из ноздрей была перекрыта опухолью. Хрипнув в последний раз, мужчина упал на колено и сразу же повалился на бок. Подойдя ещё ближе, Джон вытащил кинжал и снял с убитого капюшон. За рытвинами и рубцами не было видно не единого волоска. – Норвосийцы… – озвучил и без того очевидную вещь Джон. – Что… кто это был? – робко спросила актриса, медленно приближаясь к наёмнику. – Не подходи! – приказным тоном предупредил её Джон, – они заражены. – Что… а ты? – Я не болею, – Джон прошёл мимо неё, тщательно протирая кинжал мокрой тканью, – жди здесь и не подходи к ним, я сейчас вернусь. И не давай Призраку грызть их. –Что? Я? О боги, да что ж происходит-то? – Донария обернулась и испугалась чересчур близко стоящего лютоволка, принюхивающегося к её руке.***
– Похоже, это были смертники. Таких всё равно не получилось бы спасти и поэтому, вероятно, их отправили на такое самоубийственное задание. Зараза была на среднем этапе своего течения, поэтому сниженная температура позволила им передвигаться активнее, – заключил Квиберн, закончив осмотр тел. – Да срать я на это хотел. Что делать с телами? – спросил раздражённый внезапным неприятным происшествием лорд Эддерион. – Трупы следует сжечь вместе с одеждой и личными вещами. Этим должны заняться переболевшие. Лорд Эддерион дал команду и два человека вышли исполнять приказания. На этом месте собралось множество обеспокоенных наёмников. Вид заражённых трупов и возможность быть съеденными разъярённым зверем не на шутку их встревожили. Теперь все слухи и домыслы подтверждались воотчию. Все поняли, что зараза бушует не только где-то там, за лагерем, в деревнях и городах врага. Болезнь уже здесь и наёмники понимали это. – Всем по шатрам! Тех, кто будет замечен за их пределами через полчаса, приказываю задерживать и допрашивать! Охрану усилить по всему периметру лагеря! Выполнять! Наёмники сразу же прекратили обсуждения и рассыпались по лагерю. Остались только Джон, Донария, Квиберн, лорд Эддерион и лейтенант Рейнольд, ответственный за охрану клетки. – Лейтенант Рейнольд! За ненадлежащее исполнение своих обязанностей вы будете рекомендованы Генерал-Капитану к разжалованию. Ответственность также понесут и ваши подчинённые, оставившие пост. – Есть, милорд, – выражение лица Рейнольда оставалось неизменно непроницаемым. Он все уже успел понять ещё тогда, когда ему доложили о происходящем. – Милорд, – обратился к Эддериону Квиберн, – было бы неплохо организовать осмотр людей. Эти диверсанты добирались до клетки через лагерь и наверняка проходили мимо множества людей. – Я позабочусь об этом, – холодно ответил Эддерион. Затем он обернулся к Джону. – Наёмник Боремунд, – подозвал он его к себе. Джон подбежал и тут же выпрямился, а Болтон продолжил, – проявленная вами бдительность не останется неучтённой. Я доложу Генерал-Капитану о вашем поступке и вам будет выплачено денежное вознаграждение. – Рад стараться, милорд. – Все свободны, – получив приказ, Джон хотел двинуться к своему шатру, но его окликнул бывший лейтенант. – Стой, наёмник, – остановил он его. – Слушаю, – Джон выпрямился так же, как выпрямился бы перед лейтенантом. – Да брось ты, мы теперь вроде как на одном уровне. Я просто хотел поблагодарить тебя. Ты, может, этого не осознаешь, но сегодня ты спас много людей. И меня тоже. Если бы эти ублюдки выпустили василиска, меня бы казнили, даже если бы я уцелел. – Спасибо вам, – благодарно кивнул Сноу. Рейнольд кивнул в ответ и удалился. За его спиной оказалась Донария, съежившаяся от холода. – Ну… ты теперь вроде как герой? – спросила она у бастарда, подойдя ближе. – До завтрашнего утра – да. После сегодняшней пьянки никто об этом и не вспомнит. Донария рассмеялась, и крепко прижалась к юноше. – Полагаю, мы не закончили кое-что, – завораживающе улыбнулась она, – не пора ли нам в твой шатёр? Иначе нас задержат и будут допрашивать. – Отличная мысль, – улыбнулся Джон в ответ и снова поцеловал её.***
Утро выдалось отвратительным. Среди разных отрядов уже было выявлено около двух десятков зараженных. Лагерь проверялся полностью – неболеющие заходили в каждый шатёр, осматривая наёмников. Кроме того, Квиберну было предоставлено несколько юношей в помощь, в числе которых был и Хармонд. Атмосфера в лагере кардинально поменялась – вчерашнее веселье сменилось беспокойством и страхом перед невидимым врагом. Доходило до того, что у бывшего норвосийского храма, где сидел Квиберн, собирались длинные очереди за советом, а некоторые особо «мудрые» обматывались измоченными в алкоголе тканями, надеясь, что злые духи, заражающие людей, будут опьянены и одурачены. Среди них был и Клеос, над которым по-доброму посмеивались товарищи по отряду. Однако, тревога нарастала всё сильнее и скорее всего, смеяться над такими чудными перестанут. Актёрская труппа, узнав о приближающейся заразе, вскорости собирала вещи. Тем не менее, некоторые из актрис предпочли остаться в лагере – кто-то из-за возникших за одну ночь чувств, кто-то из материальных соображений и надежды на большую стабильность и безопасность. – Значит, оставаться не станешь? – спросил Джон у накидывающей на плечо сумку из лёгкой ткани Донарии. – Нет, не останусь, – ответила актриса, – ты, конечно, хороший, но тут слишком опасно. И я не хочу расставаться с девочками. И да, я не привыкла каждую ночь спать на шерсти или соломе. – Понятно, – не сказать, что Джон был расстроен, но он был бы очень даже доволен, если бы кто-то был с ним по ночам, – и куда вы теперь? – Кабы я знала, – пожала она плечами, – может, обратно в Браавос, может, на юг, к Пентосу… – Хорошей дороги, – слегка улыбнулся Джон, – Было приятно провести с тобой время. – Взаимно, – она развернулась и направилась к одной из повозок. – Не будет даже последнего поцелуя? – с немного печальной насмешкой поднял бровь юноша. Донария обернулась и, обворожительно улыбнувшись, послала ему воздушный поцелуй, помахав ладонью затем на прощанье. Джон, слегка рассмеявшись, помахал в ответ. Гремя колёсами, коробами и сундуками с вещами, повозки и кареты тронулись в путь. Девушки махали наёмникам, улыбаясь и смеясь. Некоторые даже плакали, хотя вряд ли стоит верить слезам актрисы. Наёмники махали им в ответ, кто-то кричал признания в любви и обещал найти избранницу в будущем. Когда одна из девушек показала грудь на прощание, толпа засвистела и одобрительно захлопала в ладоши. Джон посмотрел на небо. Солнце было в зените. *** – Генерал-Капитан, к вам посетитель. – Впустить. И да, можете быть свободны. Пока мне охрана не нужна. – Есть, – стражник вышел и позвал Джона. Бастард не нашёл Квента в его собственном шатре и поэтому отправился в главный командный шатёр, стоявший в самом центре лагеря. Большой, с несколькими отсеками, выкрашенный в багровый цвет и украшенный знамёнами Браавоса и семьи Вотерис, он располагался на холме и охранялся двумя десятками лучших наёмников, служащих этому дому Ближе к той центральной части лагеря, которая принадлежала Дружине, Сноу заметил около десятка повозок, куда грузили множество больших ящиков, сундуков, чехлов, стоек для оружия и доспехов и различных инструментов, а также мешки с зерном, но юноша не придал этому особого значения – в лагере постоянно кипит подобная работа. Более всего сейчас его заботил разговор с Квентом. – Генерал-Капитан, я прибыл по вашему указу. – Проходи, Боремунд, присаживайся, – Квент выглядел совершенно обычно, будто ничего осебнного не произошло. Это и успокаивало и настораживало одновременно. Бастард осмотрел помещение и обнаружил, что командный шатёр, принадлежавший самому Риберро Вотерису, очень сильно отличался от личного шатра Квента. Разумеется, в центральной его части стоял большой стол вместе с картой северо-западного побережья Эсосса, на которой стояли резные деревянные фигурки. Взгляд Джона задержался на ней, а затем был переведён на доспехи Риберро Вотериса: шлем-армет с забралом, напоминающим клюв, несимметричными наплечниками, латным ошейником с рисунком меча с молниями и большими налокотниками вместо щита. Хоть браавосийцы и были прежде всего моряками, но этот доспех явно не предназначался для морских сражений. Джон вдруг вспомнил, что уже давно не видел латных доспехов. – Вина? – как обычно предложил Квент. – Нет, спасибо. – Прошу меня простить, что не смог принять тебя в личном шатре. Командующий Риберро сейчас в недолгом отъезде по делам семьи и временно исполняющим его обязанности назначил меня. А отсюда исполнять эти обязанности гораздо удобнее. – Как вам будет удобно, Генерал-Капитан. Не хочу показаться грубым, но разрешите узнать, для чего вы меня вызвали? Квент отпил вина. Вдохнул и шумно выдохнул, а потом поправил одной рукой ворот и опёрся на стол. – Ты сопровождал василиска, которого мы получили от Эурона Грейджоя. Что можешь сказать о нём? Джона этот вопрос обескуражил. Зачем Квенту узнавать мнение обычного наёмника о таком? Сноу хотел ответить честно, но… вдруг ему это не понравится. Раньше он не задумывался о таких вещах. К тому же, вряд ли стоит высказывать подобное мнение о знатном лорде. Эурон чуть не убил его, но не убил же, даже проявил милосердие, что для таких людей, как он – едва ли позволительная роскошь. – Лорд Эурон вёл себя… как обычно и ведут себя люди, занимающихся таким ремеслом. Но вместе с тем он был по-своему справедлив и честен. Квент чуть не выплеснул вино изо рта. –Честен? Вороний Глаз? Ха-ха! Давно таких веселых вещей не слышал! Джон потупился и слегка поджал губы. – Что ж… раз уж лорд Грейджой вёл себя справедливо и честно с тобой, в чём я сомневаюсь, исходя из доклада лорда Болтона, то ты, наверное, ему понравился. Уж не знаю, к добру это или нет. Эурон – чуть ли не самый известный, самый безумный, самый злобный и самый удачливый мудак всех известных вод! Человека, который смог бы разглядеть в этом кракеновом отродье хоть что-то праведное, можно смело называть святым. К своему стыду, Джон пожалел, что не смог высказать все это сразу, хотя ему и хотелось. – Прошу прощения, Генерал-Капитан. Я не хотел говорить такого о человеке из благородного дома. – Разумеется, ведь тебя этому и учили, – Квент снова отпил вина. Внутри у Джона всё похолодело. – Я… не понимаю, о чём вы, – как можно более естественно произнёс юноша. – Правда? Значит, сражаться и держаться в седле тебя учил отец-землепашец, а не мастер над оружием в замке? Так же, как и читать, писать и общаться с лордами тебя учил отнюдь не мейстер? А доспехи, коня и оружие ты выиграл на общей схватке в Кархолде, так? Или, может, тебе их выдали из замкового арсенала? Поправь меня, если я ошибаюсь. Сноу не понял, когда успел вспотеть. Как? Как он смог узнать? Кто ему рассказал? Пекло, его лицо, наверное, уже всё сказало за него. К такому резкому повороту событий он оказался совершенно не готов. Более того, только сейчас он осознал, что совершенно не обдумывал свои действия на данный случай. Кинжал находился в положенном ему месте, но сейчас было важнее всего, что предпримет Квент. Однако, если бы он захотел его схватить, его наверняка бы уже схватили. А Квент пригласил к себе в шатёр. Зачем? Насмешка или желание поторговаться? – Чего молчишь, Джон Сноу? Беззвучен, прямо как твой волк. – Откуда? – еле слышно процедил бастард. Квент пододвинулся к столу и налил две чаши – себе и Джону. – За тобой приходили охотники. Амберы назначили за тебя награду. Они описали человека, очень похожего на тебя. Как видишь, я тебя не сдал, но… – Но хотите сами получить награду… – закончил за него Джон, дыхание которого участилось, а руки были готовы убить Квента, даже если самому бастарду не было суждено выйти отсюда живым. Квент слегка ухмыльнулся. – Лучше выпей вина и расслабься. Оно не отравлено, – он демонстративно отпил из кубка, – я не собираюсь менять одного из лучших бойцов Дружины на Амберовские гроши. По большому счёту, мне всё равно, за что они на тебя обозлились. Но то, что ты Джон Сноу, а не Боремунд, очень много меняет для Дружины Розы. В лучшую сторону. – К чему вы клоните? – Я… буду с тобой честен. На нашем родном Севере дела исключительно паршивые. Торговцы донесли слухи, что твой отец, лорд Старк, был казнён в столице, а Робб Старк убит Джейме Ланнистером. Твои сестры в заложниках у львов. Джона будто сбила лошадь в доспехах на полном скаку. Отец, брат… мертвы. Начальное неверие сменилось гневом, гнев – апатией. В голове всплывали картинки, когда они проводили время вместе, тогда, ещё в Винтерфелле. А теперь их нет. И он ничем не смог им помочь. Он мог быть рядом, но его не было. Боги никогда не простят его. Как не простят и оставшиеся в живых братья и сёстры. Проклятая Кейтилин, если бы не её гордыня, он смог бы помешать их гибели! Но больше всего он винил себя. Только он был виноват в том, что не отказался от близости с Аделой. Джон Амбер не объявил бы за него награду, а ему не пришлось бы трусливо бежать в чужие земли. Квент пододвинул кубок с вином ближе к Джону и тот залпом осушил его. – Что с моими братьями? – спросил он после долгого молчания. – Они в Винтерфелле и в безопасности. Армия твоего брата сейчас окружена Ланнистерами с одной стороны, и Фрейским замком с другой. Только пленный Джейме Ланнистер спасает их от разгрома. Неизвестно, чем это всё обернется. Значит, ещё не все потеряно. Ещё есть шанс. – Я ухожу. Я должен быть со своей семьёй. Благодарю за предоставленные возможности и удобства, – Сноу вскочил из-за стола и быстрым шагом направился к выходу. – Стой, Джон! – Квент встал следом за ним, – это неразумно! – А что вы предлагаете? Сидеть и ждать, пока моих сестёр держат в плену Ланнистеры? Простить им всё и остаться в стороне? Это моя семья, пекло меня раздери и я нужен им! – Да выслушай же меня! Сейчас твоё возвращение принесёт твоей семье лишь проблемы! Такое заявление действительно заставило бастарда остановиться. – Что вы имеете ввиду? – Для начала сядь. Джон сел. – Сейчас ты ничем не сможешь помочь своей семье, если отправишься в Вестерос. Попытаешься освободить сестёр – и станешь ещё одним заложником в руках у Ланнистеров. Мастер над Шептунами не зря ест свой хлеб. А армии от одного бойца, которого ещё и презирают Амберы, сами являющиеся частью войска, никакого толку. У твоих братьев же и без того хватает толковых советников, какой им прок от разыскиваемого бастарда? Квент говорил правду. Джон понимал это головой. Но не принимал сердцем. – Но всё мною перечисленное не значит, что твоя семья обречена. Более того, только находясь здесь, ты можешь спасти её. – Что вы предлагаете? – тут же серьёзно спросил Джон. – Для тебя не секрет, что Дружина собирается рано или поздно вернуться на Север. Но не с враждебными к твоей семье намерениями! Создатели Дружины ушли из Вестероса, потому что не желали подчиняться Таргариенам. Но теперь, когда Север встал ближе к независимости, у нас появился шанс вернуться. И мы вернёмся, это я тебе обещаю. – Какой смысл в этих обещаниях, если Дружина ввязалась в войну Браавоса с Норвосом? – Джон терял терпение. Квент вздохнул и вновь отпил вина. – Я заключил сделку с Железным Банком: Я встаю под знамёна Морского Владыки, а банкиры предоставляют мне все ресурсы для возвращения в Вестерос по окончании войны. Железный банк может предоставить ОЧЕНЬ большие ресурсы и обещаний своих он не нарушает. Поэтому я и согласился. Ситуация в Вестеросе к этому моменту сложилась как нельзя удачно для нас, жаль лишь, что твои брат и отец погибли… Джон не смог определить, действительно ли ему жаль их, или нет. – Значит, Железному Банку было выгодно похищение Тернесии Антарион? – Не похищение. Война. Понятия не имею, чем норвосийцы думали, когда похищали девчонку, но для банка все сложилось невероятно удачным образом. Я в этом никоим образом не замешан, если ты вдруг об этом подумал. – Как-то слишком много удачных совпадений… – с подозрением хмыкнул Джон. – Да мне плевать. Я лишь хочу вернуться в Вестерос вместе с сильной Дружиной. И ты приведешь нас на помощь Старкам. Это тотчас снимет с тебя все обвинения или хотя бы заставит Амберов прикусить язык. Ты вернешься домой героем! Квент говорил выразительно и достаточно убедительно. Конечно, Джон не стал доверять ему полностью, однако, с усилием, но допустил, что опасные норвосийские монеты и письмо, которое должен расшифровать Квиберн – часть какого-то сложного плана, в котором Квент участвует только потому, что это в конечном итоге сыграет на руку их возращению. Квент, между тем, продолжил. – Когда война закончиться, мы вернёмся на Север, и поможем ему в войне против южан. И тогда королевство вновь станет свободным, подумай об этом, Джон! – И сколько мне ждать? Воины могут длиться очень долго. – Скажу тебе честно – я не знаю. Но пока у Ланнисетров нет причин убивать твоих сестер. Гораздо выгоднее им выдать их за представителей своего дома. А твои братья находятся в Винтерфелле, на огромной враждебной южанам холодной территории, за стенами Рва Кейлин и под охраной множества лояльных людей и вассалов. Трудно представить себе более защищённых людей. – Не все вассалы так лояльны Старкам… – Разумеется. Но нелояльные сейчас в окружённой армии и не смогут причинить им вреда. И эта армия будет держаться, пока у них в руках старший сын лорда Тайвина. Квент изложил всё так, что все обстоятельства указывали на разумность пребывания Джона в Эсоссе. И как бы Джону не хотелось домой, он понимал, что от Дружины, и от него самого зависело выживание Старков и судьба королевства. Долг и здравый смысл не позволяли ему уйти. – Я… я согласен. Я останусь здесь. Но только до тех пор, пока Дружина делает всё, чтобы вернуться на Север. – И ты сделал правильный выбор, Джон. К тому же, уходить с твоей стороны было бы неуважением к отряду и ко мне самому, ведь твой контракт ещё не истёк, – попытавшись разрядить обстановку, улыбнулся Квент, но увидев хмурое лицо юноши, вновь принял прежнее выражение. – Что вы планируете делать дальше? – спросил Джон, подходя к карте. – Сейчас наше положение складывается не лучшим образом, – принялся объяснять Квент, – нам до сих пор неизвестна точная численность основного войска Норвоса, но оно оценивается примерно в пятнадцать – двадцать тысяч мечей с учётом наёмников. Мы бы давно смогли разгромить их, если бы не грёбаный Божественный Страж. Этот замок выполняет ту же функцию, что и Кровавые ворота в Долине Аррен – перекрывает узкий горный проход, через который может пройти армия. Этот проход именуется Перевалом Гойан. Именно поэтому нас высадили на Секире – наши силы должны пройти с обратной стороны Перевала Гойан и взять Божественный Страж, открыв дорогу Линарро Антариону – двоюродному брату Морского Владыки. – Но всё осложнилось, – проговорил Джон. – Именно так. Мы не можем выдвинуться на юг, хотя и знаем, что основных сил Норвоса на Секире нет. Мы разграбили каждую деревню, повесили каждого раба и крестьянина, но их партизаны продолжают досаждать нашей разведке. Но эта не самая большая проблема – мы не можем выдвинуться вперёд, пока в тылу у нас стоит Долронор. Если мы его не возьмём… – То Норвос отрежет нас от моря и уничтожит линии снабжения. А еще сможет пересылать свои силы по Темноводной, – продолжил за него Джон, окончательно изучив карту. Квент лишь уважительно кивнул. – Норвос и сейчас бы это сделал, если бы не оспа. Она стала проблемой не только для нас. Для этого мы и притащили сюда василиска – его кровь смягчает симптомы заболевания. Мы будем добавлять её в пищу и питьё, дабы хоть как-то защитить наёмников от неё, пока Квиберн не найдёт решение. – Крови одного василиска не хватит на семь тысяч человек, – констатировал факт Джон. – Скоро их станет меньше. И чем дольше мы здесь остаёмся, тем больше затрат несёт браавосийская казна. Кормить такую толпу солдат невероятно дорого, а с учётом разбушевавшегося пиратства и разграбленной округи расходы вырастают до небес. Именно поэтому на командующего Риберро постоянно давит Линарро Антарион – ведь именно его семья в первую очередь несет все расходы. – Значит, нам нужно как можно быстрее взять Долронор. – Я этим уже занимаюсь. Тот человек, которого ты взял в плен во время высадки, оказался лейтенантом Бравых Ребят – отряда, который сейчас отступил к Долронору. Он станет посредником между Варго Хоутом и нашими людьми. Мы подкупим его и он откроет ворота «Копьям Титана». – Но ведь город охвачен оспой! Я сам видел! – Я знаю. Но в городе находится нечто необычайно ценное. Настолько, что это стоит риска. – В городе будут располагаются не только «Копья» но и пять сотен наших. Изелла и Морелла в их числе. – На них и возложена задача найти эту ценность. А твоей задачей будет привести её сюда, когда я получу сообщение о её находке. Но это не все. Об этой вещи знают и другие. Копья Титана и сам Риберро так же хотят получить её, поэтому мы должны действовать тайно. – Если эта вещь настолько ценна, я сделаю это, – заверил Джон. – В её ценности можешь не сомневаться. И ещё: если тебе показалось, что вчерашний праздник был излишним риском, то ты ошибаешься. Будет множество битв, тысячи будут гибнуть с обеих сторон, вчерашнее мероприятие происходило в целях повышения боевого духа. Поэтому, я надеюсь, что ты достаточно отдохнул. – Я понимаю… – Грядёт война, Джон. Настоящая, не та, которую мы вели до сих пор. И ты будешь нужен Дружине, чтобы она смогла выйти из неё победителем. Нам придётся пролить очень много крови, если мы хотим выжить. Но всё это будет стоить того. Север нуждается в нас. – Да. Нуждается. – Отдохни ещё, Джон, – выговорил Квент, поднявшись из-за стола и положив руку ему на плечо, – скоро у нас будет много работы. Я понимаю, что тебе тяжело перенести смерть родных, но ты не должен сдаваться. Ведь тебе есть, за что сражаться. Сделай так, чтобы они гордились тобой. – Я… благодарю вас, Генерал-Капитан. Я сделаю всё зависящее от меня. – Я знаю. Можешь быть свободен. Джон развернулся к выходу. – Подожди. Я кое-что забыл, – Квент снял с пояса звенящих мешок и кинул в руки Джону, – здесь пятьдесят серебряных. За бдительность со вчерашними диверсантами.***
Копья Титана разместились в окружении холмов за крупным вертикальным утёсом, который закрывал обзор из Долронора и делал их незаметными. Путь к городу был не слишком длинным, но наёмникам-браавосийцам, в том числе Изелле и Морелле, он показался именно таким. Пока они шли к холмам через густые хвойные леса, на них постоянно устраивали засады местные лучники. Морелла была легко ранена, отстреливаясь от них. По ночам норвосийцы выкрикивали свои фанатические кличи, молитвы и проклятия, не давая заснуть а также невероятно пугая наёмников. Дошло до того, что один из норвосийцев, нанюхавшись какой-то травы, вошёл в транс и проник в лагерь, вооружившись лишь двумя топорами. В ту ночь лагерь полнился криками визжащих от боли и страха наёмников. Тот псих-норвосиец, выкрикивая молитвы на валирийском, зарубил тринадцать человек в их шатрах и прикончил бы сына главы отряда, если бы не Изелла, пробившая грудь фанатика копьём. С тех пор наёмница, и без того находившаяся рядом с главными людьми Копий Титана, стала неотступно следовать за ними. За время перехода они потеряли сорок с лишним человек – чуть меньше, чем при высадке. Конечно, для двухтысячного отряда такие потери не такие уж и значительные, но уже этот факт давал понять о том, что теперь так легко никому не будет. Наконец, измученные и испуганные наёмники добрались до более-менее защищённого места и могли немного отдохнуть, но тени на холмах до сих пор пугали часовых и вышедших ночью по нужде. – Выглядишь уже получше, – Изелла улыбнулась, увидев подходящую к ней сестру. – Пустяки. Говнюк не задел ничего важного, – отпахнулась Морелла, усаживаясь рядом. – Точно? – Абсолютно, – заверила девушку Морелла, обратив внимание на выходящего из шатра молодого наёмника по имени Террио, который и был сыном Мирекко «Молодого» – главы «Копий Титана». Парень лучезарно улыбнулся и помахал девушкам. Морелла помахала в ответ, в отличии от старшей сестры. – Он так и катит к тебе яйца? – спросила рыжая наёмница у Изеллы. – Не отстаёт с того случая, как я его спасла. Хорошо, что хоть сейчас не подошёл. – Ну… он вроде ничего. Только долговязый немного. – Не то, что твой Виллам, да? – рассмеялась Изелла. – И твой Боремунд, да? – парировала её сестра. – Заткнись, – Изелла вмиг сделалась серьёзной. – Ой, прости. Тебе же по душе только объятия Генерал-Капитана. – Хватит, – Изелла прекратила череду шуток. Татуировка на шее блеснула солнечным светом. – Извини. Это твоё дело, – вздохнула Морелла, – мне просто уже хочется в Дружину. Паршивые деньки у нас выдались, пока мы сюда добирались. – Будут ещё хуже, – буркнула Изелла, заканчивая чистить наконечник копья. – Мне всегда в тебе это нравилось, – улыбнулась рыжая, – сколько бы дерьма не лилось на наши головы, ты всегда готова к ещё большему потоку. – Может, поэтому мы ещё живы... Из шатра вдруг вышел Раро «Лысый» – родной брат Мирекко – и принялся искать глазами нужные лица. – Изелла! Найди моего племянника и мигом в шатёр. – Есть, – Изелла отложила копьё и поднялась. – Расскажешь потом, – напоследок сказала Морелла – Ага, – кивнула ей сестра. Когда Террио был найден, они пошли в шатёр, где уже снаряжался в дорожную одежду Раро. – Отец, дядя, мы отправляемся в Долронор? – с надеждой спросил Террио. – Отправляются только твой дядя, Изелла, Урсвик, ещё пара человек и сундук с монетами. Ты остаёшься здесь. – Но отец! Я должен туда отправиться! – возразил Террио. – Я не собираюсь обсуждать этот вопрос, – отмахнулся Мирекко. – Послушай его, брат. В его возрасте ты уже резал глотки. Пора и мальцу этим заняться. К тому же, он переболевший, – Раро встал на сторону племянника. – Я не хочу, чтобы его прирезал какой-нибудь головорез в безымянном переулке… – Мы тоже головорезы. Убиваем таких же головорезов и они убивают нас. Если что, я сам закрою его от стрелы. Мирекко хмуро поглядел на сына и сдавленно вздохнул. – Надеюсь, до этого не дойдёт. Можешь собираться. Обрадованный Террио тотчас выбежал из шатра. – Изелла, присмотришь за ним, – приказ Мирекко больше походил на просьбу. – Есть, капитан. Когда на повозку поставили сундук и все были в сборе, Мирекко начал давать указания. – Главным назначаю своего брата. Подчиняться ему беспрекословно. До заключения с Хоутом договора не вступать в контакт ни с кем без крайней необходимости. В случае провала старайтесь выбираться всеми доступными способами, возврат денег производить по возможности. В город вас пропустят, мы смогли подкупить стражей, но обратно вас никто не выпустит, пока город не будет взят под контроль. Избегайте контактов с заражёнными, меняйте одежду, и так далее, вас уже проинструктировали. Вопросы? Вопросов не последовало. Даю время на прощание с товарищами. Не затягивайте. Сам Мирекко давал последние наставления сыну и брату, Изелла же прощалась с сестрой. – Смотри не умри там. Ты мне ещё живой нужна, – с улыбкой произнесла Морелла, будто её совсем не заботила судьба сестры, но Изелла понимала, что это совсем не так. – Меня трудно убить. – Знаю. Но ты все равно держись подальше от пупырчатых. Будет печально, если такое красивое личико покроется этой гадостью. – Иди ты, – Изелла крепко обняла сестру. Они всегда так обнимались при расставании. Словно в последний раз. – Удачи тебе. – И тебе, сестра.***
Стражник с широким лбом и угрюмым лицом остановил повозку, но ничего вызывающего опасений в нем видно не было. Он просто подошёл ближе и посмотрел на возницу. – Вы? – спросил он на валирийском. – Мы, – ответил ему Раро на том же языке. Стражник громко свистнул и ворота со скрипом стали открываться. В городе давно уже ввели карантин, поэтому у стен стояли брошенные прилавки, корыта, лежали тряпки и дурно пахнущее сено. Изелла краем уха услышала, как стражник тихо произнёс вслед проезжающим нечто похожее на «Идиоты». Долронор, вопреки ожиданиям Изеллы, не был завален трупами. Наоборот, никаких трупов не замечалось, улицы были относительно чистыми, кое-где даже стояли мелкие лавочники, пытаясь продать жалкие остатки своего товара. Но за время движения повозки Изелла не заметила ни одного прохожего. Ни человека, ни животного. – Тихо здесь, правда? – будто невзначай обратился к ней Террио. – Пусть так и остаётся, – дружинница была не расположена к разговору. – Я имел ввиду, что… ну, вдруг нам хотят устроить засаду? – Вот и не мешай её искать, – отрезала Изелла. Повозка остановилась около барбакана на южной стене. Увидев прибывших, к ним тут же двинулась пара охранников. – Изелла, Урсвик – со мной, остальные – ждать, – успел дать шёпотом команду Раро. – Чего шептаться? Назвать себя! – крикнул им дотракиец, уже обнажая аракх. – Отставить! Отставить, кому говорю? – с повозки спрыгнул Урсвик, снимая с худого лица капюшон. – Урсвик? – на лице дотракийца воцарился шок, – Варго думать, ты умереть! – Мне нужно с ним поговорить. Они, – он указал на наёмников, – со мной. Дотракиец на своём языке приказал второму предупредить Хоута. – Он вверху. Можете говорить, – пояснил он им. Поднявшись на верхний уровень барбакана, Изелла увидела Варго Хоута, который уже одним своим видом внушал презрение – тощий и высоченный, с жидкой бородёнкой и скучающим лицом. Но Урсвик, похоже, был даже рад его видеть. – Капитан Варго, твой лейтенант Урсвик прибыл к тебе и готов дальше нести службу, – произнёс он, первым вошёл в комнату. – Ушсвик? – по лицу Козла было непонятно, доволен ли он прибытием Урсвика или нет. Вероятно, ему было всё равно, – я думал, ты погиб на берегу Шекиры. – Я жив! И я привел к тебе людей, предложение которых тебе несомненно понравится, – лейтенант отошёл, освободив дорогу Раро и Изелле. – Ну штош, пошлушаем, что эти люди мне рашкашут, – от его шепелявости Изелла чуть не хохотнула прямо у него на виду. Раро вышел вперёд. – Лорд Хоут, – обратился к нему по титулу Раро, от чего Изелла впала в полное недоумение, а сам Варго остался довольным – я бы хотел, чтобы этот разговор не ушёл дальше этих стен. Моё имя Раро, и я служу «Копьям Титана» – отряду в подчинении Браавоса… Услышав это, Варго вскинул бровь от любопытства. – Моё командование понимает сложившееся в городе положение и важность вашего договора с советом Жрецов Норвоса, но, в силу сложившихся обстоятельств выносит вам ряд предложений, которые будут вам интересны. – Ш вашей штороны было вешьма бежрашшудным поштупком приходить шюда, – внезапно выдал Варго, заставив Раро перемениться в лице, а Изеллу – приготовиться к драке. Даже Урсвик недоумённо поглядел на Хоута, – но я, как предштавитель уважаемого рода, прошто не могу проявить неуважение и здоровый интереш к вашему предложению, хотя уже и догадываюшь, што оно из шебя предштавляет. – Я и не сомневался в вашей проницательности, лорд Хоут. Но позвольте, я все же его озвучу. Урсвик между тем вышел за дверь, оставаясь сторожить её на случай появления желающих подслушать. – За щедрую награду и признательность со стороны Морского Владыки и знатных родов Браавоса, моё командование предлагает вам и вашему отряду взять под свой контроль магистра Долронора и заставить его дать приказ об отходе сил рядом с городом в назначенное нами место, а затем открыть ворота для моего отряда, который займёт город. – Амбичиожный план. Вопрош лишь в том, что ваше командование может мне предложить? – Пройдёмте во двор, милорд. Выйдя из барбакана, Раро жестом дал команду открыть сундук. Увидев набитый доверху сундук с железными браавосийскими квадратами, глаза Варго загорелись. – Если переводить на вестероские деньги, то здесь сорок пять тысяч серебряных лун. Или полторы тысячи золотых драконов, – решив окончательно добить Хоута, тихо проговорил Раро. Козел еще с четверть минуты смотрел на монеты, обдумывая предложение. А потом резко захлопнул сундук, будто враз забыв о том, что только что увидел. – Для начала доштаточно. А теперь обшудим детали.