Очередной наёмник

Коридоры Красного замка через балконы освещало осеннее солнце. Несмотря на то, что мейстеры некоторое время назад прислали птицу с сообщением о начале осени, пекло совершенно по-летнему. Как будто бы боги давали смертным насладиться последними жаркими деньками, пока не пришла зима. Однако, Королевская Гавань сейчас была далека от наслаждений так же, как Летние Острова от Черного Замка на Стене. Внизу, среди грязных переулков, было тихо. Но все знали, что настроения среди черни хуже некуда. Этому было много причин — кроме грязи, преступности, кровавого поноса и голода горожан гневило обилие Ланнистеров и лояльных им людей. Столица помнила главу львиного дома, который предал город огню двадцать лет назад. Помнила она и его детей, вокруг которых вертелись мерзкие слухи, в которые люди охотно верили. В своей нелюбви ко львам жители доходили до абсурда. Заболел зуб или мучает запор — боги прокляли их всех из-за грехов Ланнистеров. Досталось всем — Серсее, пленному Цареубийце, и, конечно, Бесу-деснице. Все это вылилось в бунт. Когда король и его свита возвращались с проводов принцессы Мирцеллы в Дорн, горожане стали выкрикивать оскорбления и обкидывать короля нечистотами. Озверевший Джоффри приказал «вырезать изменников». После этого недовольные словно сорвались с цепи. Но, как бы не была сильна их ярость и ненависть, сталь мечей королевских гвардейцев и Золотых Плащей спасла короля. Хотя и не обошлось без потерь — пропал Тирек Ланнистер, кузен королевы и Тириона, Лоллис Стокворт была изнасилована, Верховный Септон был разорван на куски, а Арон Сантагар и Престон Гринфилд погибли при попытке его спасти. Нечто подобное могло произойти и с Сансой Старк, если бы не Пес. Однако все это меркло в сравнении со следующей потерей. После бунта пропала Арья Старк. Были отданы все приказы об её поисках, но ни она, ни её тело так и не были найдены. Вообще то, что они смогли её поймать в самом начале, было чудом — во время казни Эддарда Старка кто-то её узнал и изловил, а потом доставил ко двору за вознаграждение. Как сестру будущей жены короля её взяли на проводы, но теперь все поняли, что это было плохой идеей — девочка скрылась под всеобщий шум и суету. А может, её вытащили, надругались и выкинули в Черноводную, поняв, кто это был. Впрочем, в данный момент и это не являлось самой главной проблемой.

***

— Этот дублет отлично тебе подходит для прогулки, милый, — Серсея сидела на мягком креслице, оглядывая своего венценосного сына, красивое лицо которого источало раздражение и недовольство. — Неужели мне стоит тратить свое время на прогулку с ней? Она и так станет моей женой… — проскрежетал Джоффри, опустив свою голову вниз и рассматривая красно-жёлтое одеяние с плотными рукавами и позолоченными узорами оленя и льва по бокам. Шею облегал серебряный кулон с несколькими сапфирами размером с ноготь. — Ты как всегда прав, мой мальчик, но пока не время для свадьбы. Поэтому Сансу не помешало бы навещать и напоминать о себе, восхищать её своим обществом… — Она достаточно хорошо запомнила меня, когда я приказал Илину Пейну отсечь её отцу-изменнику голову от тела, — на лице Джоффа скользнула улыбка. Она всегда посещала его королевские уста, когда он вспоминал о своих кровавых забавах. Они почти всегда были кровавыми. И абсолютно всегда — забавными для него. — Конечно, сын, — Серсея ласково прикрыла глаза и кивнула. Джоффри задумался и посмотрел с балкона. — Хотя, ты права, матушка. Я найду время побыть с ней. Она красивая. Может и глупая, но мне приятно видеть её лицо. — Я рада, что ты так решил, — королева поднялась и подошла к сыну, поправив ворот на его одеянии, — твоё пребывание рядом пойдёт ей на пользу. — Умнее она не станет, — отмахнулся король, — а это и неважно. Ведь главное предназначение женщины — рожать детей, только и всего, — он прошёлся по комнате и развернулся на пятках, посмотрев на мать. — Да, сын. Именно так, — мягко прощебетала Серсея. И всё-таки она позволила себе сбросить маску добродушия, когда сын отворачивался. — Тебе известны новости о Ренли и Станнисе? — вдруг спросил он. — Твой дядя-десница говорил, что они враждуют. Тиреллы поддержали Ренли, он и выйдет победителем. У них большая армия… — Плевать! — Джофф встрепенулся и начал ходить по комнате туда-сюда, — братья моего отца никогда мне не нравились и относились ко мне без уважения. Неудивительно, что они стали изменниками, — он снял со стены арбалет, — когда они окажутся у меня в руках, я прикажу привязать их к колоннам в тронном зале и буду пускать в них болт за болтом. Пусть умрут, глядя на свой драгоценный трон! Молодой король буквально трясся, пока фантазировал о наказании для своих врагов. Его мать не спешила вставлять своё слово. Впрочем, король был прав — и Ренли и Станнис являются угрозой для неё и её наследия и должны умереть. — Жаль, что мне не прислали голову Робба Старка, — продолжил Джоффри, — я бы насадил её рядом с головой Тихого Волка и показывал Сансе. — Думаю, она уже поняла, кем были её отец и брат, — Серсее были безразличны чувства Сансы, но она понимала, что «игры» её сына могут привести к неприятным последствиям. Особенно теперь, когда они потеряли младшую Старк. — Повторение ей не повредит. Ты и сама считаешь её глупой. Возможно, я заставлю её отрезать руку своей сестре, когда мы её найдем. Ту самую, которой она меня ударила в Речных землях. — Не забывай, что у северян в плену твой дядя, — Ланнистер опомнилась. От состояния Старковских сучек зависит судьба её брата. Её золотого льва, такого далёкого, такого нужного ей сейчас… среди всех змей Королевской Гавани львица, какой бы сильной она не была, чувствовала себя одинокой. Лансель успел ей наскучить в постели, Джоффри был постоянно занят своими развлечениями, а проклятый Тирион отослал её маленькую Мирцеллу, её любимую доченьку — в Дорн, к козлолюбам и безумцам. Лишь Томмен оставался её отрадой среди этого зловонного болота. Он радовал её своими наивными детскими шалостями, забавлял нелепыми вопросами об оленях, волках и львах. Спрашивал о том, скоро ли вернется Мирцелла и она заверяла его, что скоро. Её дорогой, милый мальчик… — Мама, ты слышишь меня? — Джофф уставился на неё недовольным взглядом. Он что-то говорил, но королева-регент погрузилась в свои мысли. — Да… прости, Джоффри. Похоже, я немного утомилась. Король помрачнел и уже открыл рот для своих новых изречений, как вдруг раздался стук в дверь. — Да? Дверь чуть приоткрылась и раздался голос Сандора Клигана, скрипучий и подобный рычанью собак. — Ваша Светлость, к Вам хочет войти милорд Десница, — проскрежетал он. Слышать светские и официальные речи от Пса было непривычно для всех, а самому Клигану это и вовсе не нравилось. Ему вообще мало что нравилось. — Я не имею желания общаться с Бесом сейчас. Если это касается дел Малого совета, то пусть он с ними это и обсуждает, он ведь Десница, — с издёвкой закончил король. — Он говорит, что это очень срочно, Ваша Светлость, — сухо добавил Пёс, на пару секунд оглянувшись на Тириона. — Впусти его, ему наверняка есть, что рассказать, — попросила Серсея, — если бы дело касалось Совета, он бы не пришёл к тебе, не так ли? — Пожалуй, ты права, матушка. Впусти ег… — Джоффри не успел договорить, как в покои под рукой Клигана прошмыгнул карлик, сжимавший пергамент в единственной руке. Его вид был встревоженным, и это тут же передалось Серсее. Обычно она становилась довольной, если видела, что у его маленького брата появлялись поводы для беспокойства, но в нынешней обстановке это могло касаться всех их. — Чёрные вести, — проговорил он, вручая письмо Джоффри. «Тириону Ланнистеру от Тайвина Ланнистера, лорда Утеса Кастерли и Западных земель, Хранителя Запада и Щита Ланниспорта». «До нас дошли вести о ситуации в Штормовых землях с братьями-Баратеонами. Независимо от исхода этой ситуации, Королевская Гавань находится в опасности. Войска под моим командованием выдвинутся к столице, но путь от Близнецов до города слишком длинный. Учитывая большую вероятность не успеть, напоминаю о необходимости принять все меры по сохранении безопасности королевской семьи». — Что это значит? — Это значит, что твой дед, скорее всего, не успеет прибыть к нам на помощь, когда братья твоего отца придет сюда. От меня требуется обеспечить вашу безопасность, — пояснил Тирион, забирая у Джоффри письмо. — Ты так уверен в том, что город падёт? — поинтересовалась Серсея. — Уверен. Потому что это ещё не все новости…

***

— Объединились? — Серсея вскинула бровь. На внеочередномзаседании Малого Совета присутствовал даже сам король, ибо этого требовали сложившиеся обстоятельства. А обстоятельства были тяжелые. — Это так, моя королева, — мурлыкнул Варис. Запах его дорогих мирийских благовоний распространился по всей палате, — мои пташки донесли до меня эти вести. — Но это же абсурд! — воскликнула Серсея, — Станнис никогда не стал бы отказываться от своих прав. Они хоть и незаконные, но все же на очереди к трону он выше, чем Ренли. — Всё вело к сражению, насколько мне известно. Но, наследующее утро Станнис явился в лагерь Ренли и преклонил колено. — То-то мне слышалось утром, что кто-то скрипел зубами, —усмехнулся Мизинец. — Полагаю, мы недооценили Станниса, — заключил Пицель. — Воистину, Великий мейстер, — согласился Тирион. Хоть в чём-то он был с ним согласен, — теперь мы имеем дело с флотом Станниса и армиями Ренли и Тиреллов. Мы зажаты с обеих сторон. — Но ведь ты подготавливал город! — вдруг вспомнил Джоффри, обращаясь к Тириону, — мой дедушка ведь приказывал тебе… — Чем я и занимался, — спокойно ответил ему Тирион, — Но людей теперь у наших врагов так много, что они могут нас просто передушить портками и закидать подшлемниками. Они, быть может, и потеряют много людей, но город возьмут. Тем более, командовать будет либо сам Станнис, либо Рендилл Тарли, либо они оба. — Мы как шлюха между двумя членами. Уж извините за такое сравнение, Ваша Светлость, — вздохнул Бейлиш. — А как же Лорд Тайвин? Он не сможет прийти к нам на помощь? — вопросительно прокряхтел Пицель — Боюсь, от Близнецов он не успеет, — карлик бросил письмо на стол, давая возможность советникам ознакомится. Мизинец взял пергамент и зачитал вслух. — А как же северяне? Их больше никто не держит в окружении? — Джоффри напоминал выброшенную на берег рыбу. Он не бывал на заседаниях, а сейчас, когда всё-таки пришлось прийти, да ещё услышать столь плохие новости, лицо прежде самоуверенного короля приобрело испуганный и растерянный вид. Теперь он наконец-то начинал понимать, в каком неприятном положении они оказались. — Отец приказал Стаффорду Ланнистеру собирать войска, они и блокировали северную армию с запада. Однако сейчас я не знаю, что и думать. Армия Стаффорда сплошь мужичьё да летние мальчишки, войско Старков разобьет их. — Сейчас у нас есть проблемы посерьёзнее. Станнис смог переступить через свою гордость, а на нас он и вовсе наступит, да еще и в землю втопчет, — Серсея заёрзала на стуле, начиная нервничать. Но даже сейчас она не упускала шанса как-нибудь уколоть младшего брата. Она чуть склонила голову и ядовито улыбнулась, уставившись на Тириона, — Что же мы будем делать, милорд Десница? Тирион огляделся и увидел, что все ожидают ответа от него. Варис глядел с сожалением, Пицель, наверное, был согласен с его сестрой, Джофф все ещё был испуганным, но в его зеленых глазах всё ещё читалось требовательность. Глупец. Вся его жизнь сейчас зависела от него, а он был таким же надменным злобным сопляком. Лишь Мизинец выдавал в себе обычное любопытство, словно у него было уже всё схвачено. — Все меры по обороне города я принял и продолжаю принимать. Я не стану утруждать вас, милорды, обязанностями десницы, — на самом деле Тирион даже не думал обсуждать сейчас какие-то планы предстоящего штурма. Делать это при Варисе и Мизинце станет лишь слабоумный. — И это всё? А если этих мер не хватит? — Джоффри продолжал нервничать. — Если Его Величество желает узнать что-то об обороне города, я обязательно ему всё поведаю, — туманно ответил карлик. — Да! Желаю! — Милорд Десница все тебе объяснит, но чуть позже. У вас наверняка есть множество более важных дел, — Серсея поняла, что имеет ввиду Тирион и поддержала его, мягко притронувшись к руке Джоффа. Хоть в чём-то они были согласны. Пауку и Бейлишу нельзя верить. — Хорошо… — Джоффри вроде бы успокоился и присел на место. — И всё-таки, лорд Тирион, что нам делать? — не унимался Петир. — Нам нужно изъять как можно больше пищи из города. Враг почти наверняка быстро ворвется в город, но Красный Замок будет держаться столько, сколько сможет. — При всём уважении, милорд десница, но мне слышалось, что горожане кричали «хлеба» на своём последнем выступлении. — А мы не будем забирать еду у простолюдинов. Договоритесь с торговыми гильдиями и выкупите у них всю еду, которую они продадут. Насколько я помню, пентошийцы предлагают самую хорошую цену за зерно. — Хорошими цены на зерно были год назад. В Эссосе война, если вы забыли. Банкиры схлестнулись с бородатыми жрецами, торговля нарушена, а Узкое море наводнили пираты. Кроме того, в нашей казне не хватит средств. Большая их часть была потрачена вами на оборону города… — Одним долгом больше, одним меньше, — с намеренным легкомыслием ответил Тирион, — кроме того, Ланнистеры их все оплатят. — Значит, берём зерно в долг. Пожалуй, пентошийцы будут согласны заиметь себе в должники одного из Ланнистеров, — Бейлиш сделал заметку в своих книгах. — Лорд Варис, есть ли вести об Арье Старк? — карлик переключился на Паука. –Мои пташки обыскивают каждый закоулок города, но, к большому сожалению, безуспешно. Боюсь, что бедная девочка мертва. — Пусть ваши пташки продолжают поиски. Если же найдёте её тело, сделайте всё возможное, чтобы слухи не просочились. Для всего Вестероса Арья Старк — наша заложница. — Разумеется, милорд Десница, — Варис почтительно кивнул. — Я прошу прощения, — вдруг голос подал дряхлый Пицель, — милорд Десница, не кажется ли вам, что все эти траты… неразумны? Силы наших врагов, как мы поняли, несоразмерно больше. На мой взгляд, удерживать город не имеет никакого смысла. Старый лицемер никогда не нравился Ланнистеру, и сейчас карлик был близок к тому, чтобы разозлиться. — Уж кому-кому, а вам, великий мейстер, в разумности не откажешь. Пожалуй, если вдруг Станнис поссорится с Ренли, дойдет Староместа и окружит Цитадель вместе со Звездной Септой, я последую вашей мудрости и предложу их оставить. — Я не это имел ввиду, уважаемый десница… — Пицель взволновался, а Тирион остался доволен собой. — Город мы не оставим и это решено, — Тирион спрыгнул со стула, давая понять, что совет окончен, — Ваша Светлость, я хотел бы поговорить с Вами наедине. И с тобой, сестра. Когда в зале остались только он, Серсея и Джоффри, Тирион посмотрел на короля. Он опустил голову и смотрел в стол таким взглядом, что было непонятно, что он испытывает: страх или гнев. — Чего ты хочешь? — начала Серсея. — Хочу, чтобы вы вместе с Томменом покинули город. Когда Ренли и Станнис придут сюда, вас они не пощадят. В лучшем случае вас кинут в темницу, и тогда война будет проиграна. Но если первым до вас доберется Станнис, можете попрощаться с жизнью. — Куда? — В Росби. Лорд Джайлс согласился принять всех вас. — Я не военачальник, дорогой братец, но даже я понимаю, что солдаты хватятся своего короля, и едва ли будут сражаться без него — съязвила Серсея. — Ты права, сестра, ты не военачальник. Как и я. Но позволь спросить — кого ты выберешь: своего сына или нашего кузена Ланселя? — О чем ты говоришь? — Я планирую нарядить Ланселя в королевский доспех. Наденем на него закрытый шлем с забралом, пусть воины видят, что их король сражается с ними. — Ты хочешь пожертвовать нашим дражайшим кузеном? — Понимаю, тебе он очень дорог, — многозначительно проговорил Тирион, намекая на их с Серсеей любовную связь, — он дорог и мне, как кузен. Но жизнь Джоффри сейчас гораздо важнее. К тому же, Лансель и сам стремится в бой. Сам Джофф продолжал смотреть вниз, ожидая, пока взрослые всё решат. –Что ж, пускай будет так. Значит, в Росби? Да, — кивнул Тирион, — завтра после полуночи вас вывезут из столицы. Санса тоже поедет с вами. Так что собирайтесь. — А ты, значит, остаешься здесь? — улыбнулась королева. — Кто-то же должен командовать обороной этого гадюшника. — Как храбро, — театрально восхитилась Серсея, — какая же польза от тебя будет в бою? — она посмотрела на его золочёную культю. — Ты что же, сестра, беспокоишься обо мне? — Тирион лучезарно улыбнулся и склонил голову. Серсея звонко рассмеялась.

***

— … по всему побережью и вокруг города были вырыты волчьи ямы и ров с водой, ближе к берегу мы установили около четырех десятков столбов с окованными бронзой верхушками, это будет мешать лодкам врага при приближении к берегу. Цепь уже установлена и будет поднята над выходом из залива, как только флот противника приблизится. Место у стен расчищено, требюшеты установлены. Берег завален обломками старых кораблей. — Что насчет тех, которые на плаву? — Их меньше полусотни, почти все — торговые. Самые большие — «Милость богов» и "Принц Эймон" — возглавляют их. Самые старые были загружены субстанцией, которую вы приобрели у алхмимков. И всё же «Молота короля Роберта» здесь очень не хватает. — Гарнизон готов? — Тирион знал, что защищать столицу ему придется силами мерзавцев, голодранцев и случайных латников, верность которых оставляла желать лучшего, но надежды он не оставлял. Джасселин Байуотер замялся и вздохнул: — Если честно, милорд Десница, то с людьми дела обстоят очень нехорошо. Золотые плащи подготовлены из ряда вон плохо, даже отвратительно. Как бы они не побежали при виде всех сил Ренли. Мы также смогли подготовить около пятисот человек из городских парней, но они, скорее всего, будут смазкой для мечей. Хоть что-то из себя представляют три сотни рыцарей, оруженосцев и обученных латников, но их слишком мало. Я определил их на командирские должности. Тирион постучал костяшками пальцев по столу. С такими людьми никакой враг не нужен. Они либо побегут при первой серьёзной опасности, а то и того хуже — ворота откроют. — Есть и хорошие новости, но вряд ли они окажут какое-то влияние на положение дел. Мне удалось нанять один наёмный отряд. Они зовут себя «стрелками Семи». Две сотни арбалетчиков, своё дело знают. — Хорошо. Беру их под своё личное покровительство. Ров закончили? — Да, милорд. У побережья выкопан ров. Вокруг Красного замка тоже. Мы заполнили их водой из Черноводной. — Тогда, сир Джасселин, вы свободны. Байуотер поклонился и покинул кабинет Тириона, который был вынужден вернуться к бумагам. Не было видно конца сообщениям о поножовщинах в трактирах или гостиницах или вооружённых нападениях на торговцев. В голодном городе люди зверели, особенно в том районе, где свирепствовал кровавый понос: горожане резали друг друга за малейшие признаки, напоминающие симптомы заражения. Но самой большой проблемой было отсутствие еды. Неделю назад ему доложили о случае торговли человечиной. Лавочник выдавал человечье мясо за свежую оленину. И самым смешным было то, что поймали его за браконьерство, а не за людоедство — ведь олени в округе водились лишь в королевском лесу, а охота на них для простолюдинов была запрещена. Лавочник выдал сам себя. Да, проблема недостатка пищи была существенной. Особенно её обострило то, что поставки зерна из-за моря уменьшились из-за заварушки Браавоса и Норвоса. А затем Станнис и вовсе перекрыл Черноводный залив и торговля остановилась насовсем. Впрочем, стоит ли сейчас вообще заниматься этим, когда братья-Баратеоны мчатся к столице? Сколько бы еды не было в замке, их возьмут числом. Но Тирион убедил себя, что стоит. Его ненавидят, проклинают, желают сдохнуть в мучениях, но он, как упрямый баран, пытается всех их защитить. Назло им самим. Злая ирония, очень злая — защищать назло защищаемым. — Милорд Десница, к вам лорд Бейлиш с докладом, — произнес Подрик. — Впустить. Бейлиш, шаркая по полу, вальяжно вошел в кабинет, хитро озираясь и чуть улыбаясь. Этот человек всегда был загадкой для карлика. Постоянно в приподнятом настроении, достающий деньги из пустоты и ни разу не заподозренный в преступных махинациях. Тирион не доверял ему, как и любой вменяемый человек в Красном Замке, но и явных причин для этого не находил. Почему? Порой достаточно просто взглянуть на человека, чтобы увидеть его сущность, удостовериться в его тайных намерениях и убедиться в двуличии. Своему чутью на людей Ланнистер верил полностью. Потому и не доверял Мизинцу. — Хорошие новости, лорд Ланнистер, — начал Бейлиш, усевшись на кресло и положив ногу на ногу. — От вас плохих и не дождешься, — с туманным укором заметил карлик. — Сочту за похвалу, — Мизинец, конечно же, понял Ланнистера, разумеется, никак себя не выдав, — я провел переговоры с пентошийской факторией в порту. Они согласились передать нам зерно, замку хватит его на две луны. Также они согласились на отсрочку оплаты сроком на полгода, вам следует лишь поставить свою печать здесь… — мастер над монетой протянул Тириону бумагу, удостоверяющую право владельцев фактории требовать исполнения обязательств по долгам от семьи Ланнистеров в размере пяти тысяч золотых драконов. Сумасшедшая сумма за зерно на такой небольшой срок, что обуславливалось голодом, а ещё тем, что пентошийцы понимали, в какой заднице сейчас Ланнистеры и пытались вытрясти с них как можно больше. — Пять тысяч драконов за зерно на две луны. Боги, видно, смеются надо мной. — Я бы даже сказал, хохочут, милорд Десница. Но если вы хотите обеспечить замок едой на время осады, эта сделка — единственное, что у нас есть. — Что бы сделали вы на моем месте? — Тириону и вправду было интересно. — Собрал бы толпу и указал на факторию с криком «Разбирай хлеб!» — выпалил Петир. — Действительно? Я был о вас другого мнения. — Ренли и Станнис приставили нам нож к горлу, сейчас не до обходительности. — Не удивлен, что такие решения кажутся вам легкими, — Ланнистер между тем поставил на документ печать со львом, — но нашу семью и без того презирает половина Вестероса, и я не хочу усугублять ее положение тем, что против нас ополчится еще и Пентос. — Позвольте задать вам вопрос, лорд Десница, — Мизинец пересел поближе, прямо напротив Тириона, — если когда-нибудь наступят обстоятельства, которые вынудят вас выбирать между выживанием семьи и её честью, что вы выберете? — Выживание, разумеется. Какой прок от чести, если её некому будет блюсти? — Думается мне, Нед Старк знал ответ на этот вопрос, — Петир ухмыльнулся, — но возьмём, к примеру, дом Фреев. Они далеки от гибели, но славы и благородства им это не прибавляет. А в прошлом были славные рода Гарденеров и Дюрандонов. Их больше нет, но их память до сих пор гремит над просторскими пасторалями и штормовыми утёсами. — Ни тех, ни других больше нет, от того, что их помнят, нет никакого толку. Зачем вы вообще у меня об этом спросили? — Мне было интересно. Смею предположить, что ваш отец ответил бы так же. Знаете, для того, чтобы сохранить свою честь, приходится считаться с интересами других, чего ваша семья, уж простите, делает редко. Поэтому я и не удивлен вашим ответом. — А что ответили бы вы, спроси я вас то же самое? Мизинец встал, отряхнул бархатистый камзол и поправил воротник. — Ничто из этого не важно. Важно лишь то, скольким вы готовы пожертвовать для достижения цели, — Бейлиш аккуратно забрал документ с печатью и свернул. — Вы — бездетный мелкий лорд, при всём уважении. Вас не связывает то, что связывает меня, поэтому вы можете позволить себе так думать. — Выходит, быть Ланнистером не так уж и выгодно, — мастер над монетой самодовольно улыбнулся, — я могу идти? — Ещё нет. Мне хотелось бы ознакомиться с тем, сколько денег осталось в казне. А ещё мне нужно оценить стоимость имущества в замке. Всё, что можно сгрузить и увезти. — Позвольте спросить, для чего? Вы собираетесь вывезти его из города? — Возможно. Мне нужно предоставить полную сумму через тридня. — Его Светлость вряд ли одобрит ваше решение… — Разрешение короля я уже получил. Выполняйте. — В таком случае, я могу дать отчёт прямо сейчас. В казне насчитывается около девяти тысяч золотых драконов, не считая стоимости прочего имущества. Его оценка потребует времени. — Делайте. — Как прикажете, лорд Десница, — Бейлиш поклонился и покинул комнату. Тирион потянулся к графину с вином, но вдруг передумал. На сегодня у него ещё было запланировано много дел. Он действительно хотел вывезти всё мало-мальски ценное имущество за город, не собираясь оставлять Ренли и Станнису даже ржавого подсвечника. Пусть даже на дорогах развелось разбойников, Тирион был готов отдать остатки казны им, чем предателям-Баратеонам. Он бы и трон выдернул из земли, если бы это представлялось возможным. По правде говоря, предателем можно было назвать только Ренли. Карлик прекрасно осознавал, что обвинения против детей Серсеи — правдивые, но в таком случае наследовать должен был Станнис, но никак не Ренли. Впрочем, Ренли был гораздо более договороспособным, нежели его старший брат. Едва ли это им поможет, когда его армада двинется к стенам Королевской Гавани, но всё лучше, чем быть сожженным ведьмой Станниса.

***

— Милорд Десница! Я надеялся застать вас бодрствующим в такой поздний час. Варис застал карлика в его покоях ближе к полуночи. Ланнистер присел передохнуть и смазать культю мазью от болей, которую ему выдал Пицель. У Тириона Паук вызывал чуть больше доверия, чем Мизинец, но уже это настораживало Десницу. В столице нельзя было доверять даже муравьям в вазе с фруктами, не то что мастеру над шептунами. — Лорд Варис, — поприветствовал его карлик, — не спится? — К сожалению, моя работа не оставляет времени для хорошего сна, особенно в такие неспокойные дни. — С вами трудно спорить, — Тирион скорчил лицо, его рука снова отдала болью. — Я слышал, что иногда потерянные конечности напоминают о себе, — прокомментировал Варис, глянув на руку Ланнистера, — калекам кажется, что их руки или ноги никуда не девалась, оттого и болят. — Нисколько не удивлен тому, как много вы слушаете… — Таковы мои обязанности. Ещё я слышал про то, как вы лишились руки. Ужасная история. — Ужасней была бы только моя бесславная гибель от волчьих клыков. Меня спас старковский бастард. — А, мальчишка. Джон Сноу, кажется? — Именно так. Вы знаете что-нибудь о нём? — К сожалению, нет. В свите Робба Старка его не заметили, как и на Стене. До меня доходили слухи о его ссоре с домом Амберов, но после этого он как в воду канул, — развел руками евнух. — Он хороший человек. Мне бы не хотелось, чтобы с ним что-то случилось. — В наши дни хорошие люди гибнут, как скот на бойне. Нед Старк, Робб Старк, Джон Аррен, добрый король Роберт… — Вы действительно считали Роберта Баратеона добрым? — Тирион вскинул бровь. Услышав эти слова, Варис преобразился в лице. — Я служил Безумному королю. И я помню, как выглядит зло. Царствование короля Роберта было… своеобразным, но добра в нём было больше, чем при его предшественнике. — Тогда почему вы ещё не на стороне Ренли и Станниса? Уж они-то куда добрее, чем Джоффри. По крайней мере, Ренли уж точно. Лорд Варис чуть приподнял голову и сложил кисти рук в широкие рукава. — Я рассказывал вам историю про то, как меня оскопили? — Нет. Но в самом деле, что может быть лучше перед сном, чем рассказы об отрезанных членах? Паук осторожно приземлился на обитое бархатом кресло. — Когда я ребенком, я был вынужден искать кров среди бродяг, таких же, как и я. Мне повезло прибиться к бродячим актёрам, путешествующим по Вольным городам. Но в Мире меня продали одному человеку, любителю маленьких мальчиков, как я тогда думал. Лучше бы это было так. Тот человек оказался колдуном. Он напоил меня каким-то отваром, что лишил меня возможности двигаться, но не чувствовать, а после отсек моё естество и бросил в огонь. Я видел, как оно горело, а ещё я видел, как пламя сделалось синим, будто небесная лазурь. Колдун уставился на него и что-то бормотал на неизвестном языке… а из пламени ему отвечал голос… ужасный утробный голос. Такой голос не мог принадлежать никому в мире людей. Я до сих пор слышу его по ночам. — Хотите сказать, что вашему пленителю отвечал… мне даже на ум ничего не приходит. Честно говоря, мне очень трудно поверить, что демон оставит свои демонические дела и побежит говорить с полоумным стариком в обмен на член маленького мальчика. Был бы я демоном, ни за что бы не повелся, — съязвил карлик. — Вы можете верить мне или не верить, это ваше право. Но силы, которые использует Станнис, не только человеческие. Та жрица в его свите, о которой мне говорят пташки, связана с этим, вне сомнений. И если даже здравый смысл говорит мне быть на стороне Ренли и Станниса, я воздержусь от поддержки тех, кто вовлек себя в тёмные таинства. — Знаете, я всегда считал вас странным человеком, лорд Варис, но… верить в магию? — Я видел и слышал о многих вещах, в которые мне не следовало бы верить. К примеру, о том, что Станнис сделал над собой усилие и подчинился Ренли. Та жрица Рглора, она могла увидеть что-то в своём треклятом огне… что-то такое, что случилось бы, не подчинись Станнис своему младшему брату. — Эх, — вздохнул Тирион, безмолвно отмахнувшись от предположений Вариса — причин может быть много, но самой верной мне кажется то, что Станнис до последнего надеялся заручиться поддержкой Молодого Волка. Теперь, когда он погиб, у него не осталось иного выбора. Его флот и армия Ренли и Мейса Тирелла сметут нас… — Если я могу чем-то вам помочь, мои пташки — к вашим услугам. Кстати об этом, — Варис протянул Тириону бумагу с неким списком имён. — Что это? — Они называют себя Оленьими людьми. Ремесленники и лавочники, вооружающие на свои деньги людей. Они собираются захватить Старые ворота во время штурма и пропустить солдат Баратеонов. Десница внимательно изучил список, прочитав каждую фамилию. — В числе заговорщиков смотритель городской тюрьмы. И один из тех оружейников, которым я приказал ковать цепь для входа в бухту… — Увы, милорд Десница, не все люди обладают таким достоинством, как верность. — Что ж, благодарю, лорд Варис. Вы сослужили хорошую службу королю. Варис лишь склонил голову в смиренной благодарности. Немного помолчав и подумав, Тирион решил заговорить: — Не знаю, помогут ли ваши пташки в таком поручении. Я планирую вывезти всё имущество Красного замка в Утёс Кастерли. Тайно. Понимаете, в чём ваша задача? — Разумеется, лорд Десница. Но для такой миссии для груза потребуется охрана, а в гарнизоне каждый человек на счету. — На этот счет можете не переживать.

***

Наёмные стрелки разместились около казарм Золотых плащей, которые постоянно косились на новоприбывших бойцов. Вокруг было разложено их снаряжение, повозки, ящики с утварью и вещами. Некоторые играли в кости, другие просто отсыпались, третьи тренировались в стрельбе по соломенным мишеням, которые предназначались для Золотых плащей, давно уже позабывших о подобного рода тренировках и умеющих разве что брать взятки и укрывать преступников. Тирион в компании Вариса, Подрика и сира Байуотера и десятка красных плащей приблизился к месту расположения наёмников. Одеты они были легко, без изысков, даже бедно. Лишь у считанных единиц были ржавые металлические шлемы. Арбалеты и те были не у всех, часть была вооружена простыми цельными ясеневыми луками с деревянными стрелами. Десница оглядел их. Подавляющее большинство наёмников были летними мальчиками. Простоватые и чуть беспокойные лица деревенских парней не внушали ни страха, ни силы. Впрочем, Ланнистер понимал, что сейчас он не в том положении, чтобы выбирать. Наёмники, завидев карлика в Ланнистерских цветах, начали вставать, кое-кто побежал за главным. Не став медлить, Тирион вышел вперёд. — Откуда вы, парни? — громко спросил он. — Из Тамблтона, млорд, и деревень окрест него. — Мне казалось, лорд Тамблтона является вассалом Мейса Тирелла, который присягнул Ренли… — c осторожным намёком заметил Варис. — Мы не служим Мейсу Тиреллу, — из толпы показался морщинистый небритый мужик лет тридцати. Походка, грубость лица и рук выдавали в нём крестьянина, человека, всю жизнь горбатившегося на поле. — Разрешите узнать, почему? — задал вопрос Тирион. — Футли богаты, Тиреллы ещё богаче. Но нет в Вестеросе никого, кто был бы богаче Ланнистеров, — капитан «стрелков Семи» повернулся к своим бойцам и те поддержали его согласиями и кивками. Тирион переглянулся с Варисом и с сиром Байуотером. Лицо мастера над шептунами не источало доверия, да и сам Тирион допускал, что эти наёмники уже были наняты Ренли и в решающий момент предадут. К тому же, от двух сотен деревенских мальчишек не будет особой пользы, когда войска Ренли и Станниса пойдут на штурм. Решение пришло в голову карлика само собой. — Я бы хотел вас нанять. Где мы можем обсудить условия? — За мной, млорд, — капитан пригласил их к старому деревянному столу, откуда стали убирать бурдюки с пивом и игральные кости. Тирион дал указание сиру Байуотеру оценить боеспособность наёмников хотя бы поверхностно, а сам сел за стол. — Для начала я бы хотел узнать ваше имя, — обратился к наёмнику Ланнистер. — Звать меня Джеральд, — кратко представился мужчина. — Значит так, Джеральд. Я хочу разделить ваш отряд. Пять десятков человек должна будет сопроводить груз к Утесу Кастерли, остальные будут здесь. — Хм… что за груз? — Ценный груз. Настолько, что вам может взбрести в голову присвоить его себе. — Ни в коем случае, млорд! — развёл руками Джеральд — но… — Всех вас наградят по прибытии груза в Утёс Кастерли. Те, кто останутся тут, получат оплату из казны. Шесть серебряных оленей каждому. — Всего шесть? — Джеральд возмутился, но сразу опомнился, — млорд, не сочтите за дерзость но такое предложение нас не устраивает. — А какое предложение могло бы вас устроить? — Ну… хотя бысь по пять-надцать… — Исключено, — прервал его Тирион, — вам, возможно и кажется, что мы в тяжелом положении и Ренли в любом случае победит, но вынужден вас разочаровать. Мы не загнаны в угол. — Я не это имел ввиду, млорд. Но штурм будет тяжелым, многие погибнут. На мой взгляд, названная цена кажется приемлемой. — Я бы согласился, совпадай мой взгляд с вашим, уважаемый Джеральд. Я бы заплатил каждому бойцу по пятнадцать оленей, если бы опасность стоила того. — А разве не стоит? У лорда Ренли сотни тысяч воинов… — Много меньше, — вставил слово Варис. — А мой отец движется к городу с подкреплениями. Нам стоит только лишь продержаться. — Желающих сражаться на нашей стороне много. Если вы не согласны на нашу сумму, не стоит тратить наше время, — мягким тоном добавил Паук. Тирион мысленно поблагодарил Вариса за поддержку. Джеральд постучал костяшками пальцев по столу. Простолюдинский прагматизм вкупе с жизненным опытом мешали ему пойти на уступку, но они же не позволяли отказаться. — Десять оленей, — изрёк он в конце концов. — Семь, — выдал в ответ Тирион. — Девять. — Восемь. — По рукам. Наши стрелы — в ваших врагов, — капитан протянул руку, которую карлик пожал. — Надеюсь на это, — ответил Тирион. — Думаю, договор не помешало бы скрепить хорошей попойкой. Не присоединитесь, лорд Ланнистер? — Благодарю за предложение, но ещё много дел требуют моего вмешательства. Отберите полсотни людей для охраны груза и предоставьте список лорду Варису, — Тирион указал на евнуха. — Непременно, млорд, — заверил наёмник. Наёмники продолжили заниматься своими делами, а десница, мастер над шептунами и сир Байуотер двинулись к Красному замку. — Вы жестоки, милорд Десница, — с улыбкой проговорил Варис, — стоило ли вообще так торговаться? — Если бы я сразу согласился на их цену, то мог бы их отпугнуть. В любом случае нам не придется платить тем, кто останется в городе, а если бы я не торговался, они бы поняли, что мне всё равно, что обещать, ведь они все погибнут. — И вдобавок вы их обманули. Ваш отец не успеет сюда добраться… — Что ж… — Тирион поднял руку с воображаемым кубком, — за короля Джоффри!

***

За две недели ситуация в городе и самих Королевских землях существенно изменилась. Тириону докладывали о разведотрядах Простора на границах с Королевскими землями. Силы Тиреллов, если верить Варису, возглавлял Рендилл Тарли. По его приказу войска Простора жгли и грабили земли королевских лордов, но старались оставлять в живых крестьян, бегущих, конечно же, в Королевскую Гавань, принося с собой страх и соответствующие слухи. Разумеется, Тарли делал это специально, чтобы разжечь дополнительные волнения в городе и посеять панику среди жителей и гарнизона. Станнис, по-видимому, тоже не сидел без дела. Его флот встал в бухте и блокировал движение всех судов, попутно нападая на прибрежные поселения. Его вассал, сир Давос, привлёк на службу к Баратеону множество пиратов, самым могущественным из которых стал Салладор Саан, могущественейший пират со Ступеней, который в свою очередь собрал под свой стяг кучу пиратских капитанов со всего Узкого моря, от Солнечного копья до Белой Гавани. Война Браавоса и Норвоса наплодила множество желающих урвать кусок побольше, ведь военным флотам в такое время далеко не до ловли пиратов, да и сами Вольные города не прочь нанимать их в свои флотилии. Таким образом, у Станниса, окромя собственного флота и флота вассалов, на службе появилась толпа жадных до наживы морских головорезов, количество которых не ограничивалось кораблями Саана. В городе произошло несколько вооруженных столкновений со стражей и охраной пентошийских факторий. Группы вооруженных и озверевших от голода горожан по чьей-то наводке напали на факторию с требованием отдать им всю еду, что у них есть. Вылилось это в быструю, но жестокую потасовку, которая окончилась жертвами среди золотых плащей и пентошийцев, бунтовщики же были перебиты, а выжившие скрылись в городских переулках. Ещё пару дней спустя произошла попытка поджечь Великую септу. Пойманные оказались обычными бездомными из Блошиного конца. Под пытками они признались, что сделать это их подговорили Ланнистеры, чтобы свалить затем всю вину на Станниса, тем самым сплотив жителей против него. Несмотря на то, что Тирион дал указания замести все следы и убить как пытавших, так и пытаемых, эта информация просочилась и со скоростью лесного пожара передавалась от трактира к трактиру. И без того невероятная ненависть к Ланнистерам вспыхнула с новой силой. Обстановка в городе начала откровенно пугать десницу и он приказал Варису найти ответственного за эти злодеяния, но поиск ни к чему не привёл. Тирион начал подозревать самого Вариса, но не имел доказательств, сам же Варис не горел любовью к братьям-Баратеонам. Оставался лишь Мизинец, который, вопреки ожиданиям карлика, не покинул город и продолжал выполнять свои обязанности. Серсею, вместе с Томменом Сансой и Джоффри вывезли из города в сопровождении Бороса Блаунта и двух десятков переодетых Красных плащей, но не в Росби, а в Утес Кастерли. Ланнистер специально сказал им в зале Малого совета, что намеревается отослать их в Росби, чтобы дезинформировать потенциальных подслушивающих, в том числе и Вариса с Мизинцем. Он предупредил об этом Серсею, которая сразу закатила истерику, не желая ехать домой, но в итоге подчинилась. Остатки казны и прочее ценное имущество Красного замка уехало под охраной наёмников вместе с Варисом. Столица была фортифицированна и укреплена. Тирион с пользой потратил предоставленное ему время. Хоть и уверенности в каком-либо успехе у него не было, удовлетворение от проделанной работы было тем единственным, что поддерживало его в столь трудный час. Донесения разведчиков об отрядах Тиреллов приходили всё чаще, Королевский лес и вовсе можно было считать потерянным. Ренли и Мейс Тирелл планировали перейти реку с помощью судов Станниса, коих насчитывалось около трёх сотен. Многотысячная (пусть и разделённая) масса людей, пестрящая цветами знамен, неумолимо двигалась к городу, словно грозовая туча. Десница и не надеялся на то, что ему удастся удержать город. Ему требовалось лишь тянуть время и нанести Баратеонам как можно больший урон, а затем отступить в замок и там дожидаться отца, из последних сил отражая атаки Ренли и Станниса. Положение облегчалось тем, что Ренли наверняка подозревает о том, что Тайвин движется на помощь своему сыну и наверняка захочет захватить столицу с наскока. Конечно, Станнис и Рендилл Тарли могут попробовать удержать его, но зная Ренли, вряд ли он их послушает. Тирион гонял эти мысли у себя в голове, пытаясь себя хоть как-то успокоить. Обрубленная кисть неумолимо ныла, лишь вино, пара девок в постели позади него и вид засыпающей столицы немного облегчали его боль. «Через несколько дней всё решится» — проговорил он у себя в голове. Тирион Ланнистер не хотел умирать. Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы разочаровывать своих недоброжелателей и отдалять свою смерть. Каждый его успех был вопреки и назло им. Отцу, сестре… пекло, да целому миру! И хоть с такой опасностью он ещё не сталкивался, так просто уходить на встречу с богами он не собирался. «Валар Моргулис» — так говаривают в Браавосе, которому они, кстати, должны. Но умереть сейчас или потом — этот выбор пока что был в руках маленького льва.

***

— Удивлён, что вы остались в городе, лорд Бейлиш, — одетый в неудобные и непривычные для него доспехи Тирион встретил Мизинца в одном из коридоров. — Вы недооцениваете мою верность, милорд Десница, — как всегда неунывающе и с легким вызовом в голосе ответил мастер над монетой. — Рад, что вы с нами. Может, составите нашим доблестным защитникам компанию на городской стене? — Оставлю это дело вам. Обломайте рога этим оленям. Карлик с серьёзным лицом кивнул. Подле него стоял Подрик и Лансель в королевском доспехе с закрытым шлемом, рядом с которым словно башни, стояли сиры Мендон Мур и Бейлон Сванн. Внизу, возглавляя силы для вылазки, находился Пёс. По коридорам носились слуги и солдаты, довершая последние укрепления и вставая на посты. В замке стоял шум и гам, волнение витало в воздухе, как это обычно и бывает перед крупными сражениями. Гарнизон таскал связки со стрелами и болтами, кипятил масло, волочил булыжники, чтобы скидывать их на головы штурмующих. В самом городе было полное затишье. Тирион приказал разместить наёмников в домах на улицах, ведущих от речных ворот к Красному замку, чтобы они прикрывали его отступление и выиграли для них время, когда войска Баратеонов и Тиреллов вломятся в город. Золотые и оставшиеся Красные плащи, вместе с ополченцами и прочими бойцами заняли позиции на стенах в ожидании врага. Корабли и требюшеты тоже были подготовлены. Карлик, Лансель и сир Байуотер вместе с Бейлоном Сванном и Мендоном Муром стояли на стене, устремив взор в сторону Черноводной. Защитники были готовы к атаке, но прохладный ветер с моря вкупе со страхом походил на ледяной ураган. Словно некий паразит, беспокойство пронизывало всех насквозь, леденя кровь и выворачивая желудок наизнанку. — Ваше Величество, старайтесь не высовываться и не лезть на рожон, — обратился Тирион к Ланселю. Они говорили с ним о его поведении при штурме — не привлекать к себе внимание, передавать большую часть обязанностей Тириону, командовать и вообще говорить, только лишь когда в этом есть необходимость. То же самое ему повторила ему Серсея, чтобы дорогой кузен не наделал глупостей в сражении. Боевой дух бойцов был важен как никогда, и если Ланнистеры хотели уцелеть, то должны поддерживать его в рядах обороняющихся. Поэтому сохранение личности Ланселя в тайне было первостепенным. В тайну были посвящены и королевские гвардейцы, но десница был уверен, что Варис и Бейлиш уже обо всём знают и так. Однако эта проблема была не самой важной. На стене завершились последние приготовления и солнце зашло за горизонт. Тирион как следует насладился закатом, который вполне мог претендовать на последний в его жизни. Он позволил себе как можно больше разврата в ночь перед боем, а остаток дня проверял подготовку укреплений и войск. И сейчас солдаты все как один ожидали прибытия врага, молясь и стуча зубами. На некоторое время установилась почти полная тишина. — Ну и где они там? — щурясь, вопрошал Байуотер. — Опаздывают, видимо. Непохоже на Станниса, — промычал себе под нос карлик. — Небось, со своей рглорской шлюхой развлекается, — громко сказал Байуотер, вызвав смешки, цепочкой прошедшие по стене. Нужно было отдать должное этому рыцарю, всеми силами поддерживающему порядок. Если он выживет, его порядочность и исполнительность будет вознаграждена. — Вдвойне непохоже на Станниса, — повторил Тирион, — Подрик, трубу мне. Пейн подбежал к деснице и вручил ему в руку мирийскую подзорную трубу. Карлик вгляделся вдаль. Лунный свет, разливавшийся от горизонта, словно молоко, начал мерцать по всей протяженности. А спустя несколько мгновений показались корабельные огни. — Они здесь… — выговорил Тирион. Байуотер воспринял это, как сигнал. — Враг на подходе! Проверить оружие! Требюшеты, завершить выверку. Всем приготовится к атаке! Люди на стене и внизу вновь закопошились. Крики командиров разносились тут и там, приказы дошли и до морских сил города. Выйти в бой смогло значительно меньше кораблей. Часть были слишком старыми, большинство капитанов же просто решили покинуть город до того, как их корабли изъяли. Всего в бухте разместилось пятнадцать кораблей, которые было решено сделать брандерами, загруженными диким огнем. Корабли Станниса приближались. Совсем скоро можно будет различить узоры на парусах. Укрепя решимость, Тирион понял, что игра началась. Что ж, первый ход будет за ним. — Брандерам — начать движение. Направить на самые крупные ближайшие корабли.

***

Из ночной тьмы, заглушая плеск волн, раздался звук горна. «Левиафан» двигался за всей армадой, возглавляя арьергард, состоящий из пиратских суден. Позади остались корабли Салладора Саана, на случай, Ланнистеры решат зайти им в тыл. Но остальным пиратским капитанам приказали участвовать в битве вместе с войсками лордов. Среди этих капитанов был и Морган Муж Русалки. После того, как они неудачно разминулись с сыном торговца, фортуна вовсе отвернулась от старого морского волка. Когда какой-то молокосос убил его человека, у Моргана хватило чести их отпустить, хотя его люди возражали. Но пират понимал, что дожил до своих сорока четырех лет только потому, что доверял своему чутью и держал своё слово. Денег в Белой Гавани было не заработать, поэтому Морган выгнал «Левиафана» в море, надеясь наткнуться на какой-нибудь торговый корабль, но как только Браавос начал войну с Норвосом, купцов на море стало меньше, а конкурентов-пиратов — больше. На пути вКоролевскую Гавань они наткнулись на морских разбойников из Лисса, с которыми яростно схлестнулись и смогли победить ценой смерти половины экипажа. Затем, попав в сильный осенний шторм, он решил причалить в землях Бар-Эммонов, чтобы пополнить запасы еды, питьевой воды и починить корабль. Их положение было тяжелым, и в конце концов, остатки его команды сдали своего капитана и его квартирмейстера Кайдена, дабы попытаться выкупить себе свободу. Гвардейцы Бар-Эммонов повязали их ночью, забрали скудный груз вместе с кораблём и бросили в темницу. Спустя несколько дней, когда Морган подводил итог своей насыщенной и горькой жизни, за ним, наконец, пришли. Отвести на плаху, как подумалось пирату, однако юный лорд Дюрам Бар-Эммон решил проявить милость и предоставил ему выбор. Лорду Станнису, который был сюзереном Бар-Эммонов, требовались корабли с умелыми капитанами для скорого сражения, поэтому Морган мог выбирать: битва или Стена. Старый пират выбрал первое. Ему выдали отремонтированный корабль, снабдили командой, освободили и квартирмейстера, вместе со сдавшими его членами команды, которые сейчас болтались привязанными к борту, изредка ударяясь хладными телами о корпус судна. Морган любил убивать, любил свободу, любил деньги, любил море, но крупных заварушек всегда пытался избегать. Боги, да он и мелких избегал, если не был уверен в собственной победе, а теперь он на всех парусах движется к столице Семи Королевств. Его «Левиафан» — потрепанный временем когг, переживший не один абордаж, не был ровней лордским галеям, а уж тем более «Ярости» — флагману, принадлежащему самому Станнису Баратеону. Муж Русалки не питал особых надежд относительно своей судьбы сегодня, но свободу он ценил больше, чем свою жизнь. — Ещё не намочил штаны, а, Кэп? — раздался голос Кайдена, его квартирмейстера. Это был едва ли не единственный человек, которого Морган мог назвать другом и доверял ему, поэтому и позволял ему такие вольности в общении. Они многое с ним прошли и знали Узкое море вдоль и поперёк, почти никогда не выходив севернее Белой Гавани или южнее Ступене — Лучше свои проверь. Нет охоты подскользнуться на твоём говне, когда побежим рубить Ланнистеров. — Мои-то будут в порядке, хе-хе, — усмехнулся Кайден и осмотрел матросов, которых им предоставил Бар-Эммон. Это были вполне обычные мужики, знающие своё дело и готовые выполнять приказы. Но доверять полностью им не стоило — все они понимали, что подчиняются приказам пирата, хоть и временно. Если кто-то из них и выживет, то будет вправе вернутся домой, никто не будет обязан остаться у Моргана на корабле. — Ты доверяешь им? — спросил Кайден у капитана. — Этим дуралеям? Да я бы им и грязь на палубе не доверил. Вот что я тебе скажу — мы с тобой для этих лордов лишь смазка для клинка. Держимся вместе, на копья не лезем, может и в живых ос… Ночную тишину разорвал оглушительный звук взрыва, возникшего где-то в передних рядах. Зеленое пламя осветило Черноводный залив, обнажив силуэты множества судов, устремившихся к берегу. Огонь быстро растекся волной, сгребя ею сразу несколько кораблей. Вихрь из щепок и обломков закрутился над морем и взметнул воды так, что даже «Левиафан», находившийся далеко от взрыва, покачнулся. — Трезубец мне в дырку! — Кайден раскрыл рот и взялся за голову. Морган, прищурившись, с нескрываемым страхом смотрел на пылающие адским пламенем корабли, ужаснувшись, смотрели и матросы, повыскакивая со своих мест. Взрыв забрал около трех кораблей, ещё несколько были сильно повреждены. — Боги, что это? — доносилось с палубы от членов экипажа и солдат. — Ланнистеры слишком сильны. — Они сожгут нас всех! — Надо срочно поворачивать назад. — Молчать! — злобно прокричал Морган, — ещё хоть одно слово, и я сам выброшу паникёра за борт! Трусам не место на корабле, где командую я. Чего замокли? Стыдно, что у гнусного пирата яйца больше, чем у вас? Не успели ему ответить, как раздался второй взрыв, уже гораздо ближе. Обветренное морщинистое лицо Моргана обдало теплом, да так, что единственный глаз заслезился. Корабли, шедшие прямо перед ними, начали убирать паруса и менять курс, чтобы не наткнуться на горящие остовы уничтоженных судов. Построение флота Баратеонов стало разрушаться прямо на глазах. — Да что же это такое? — прокричал Кайден. Хоть взрывы были дальше, в авангарде, крики раненых были слышны даже здесь. Паника быстро распространилась по бухте, корабли начали перестраиваться и нарушать строй, образуя хаос. Обломки и обгорелые тела тут и там болтались на воде, выжившие матросы пытались ухватится хоть за что-то, не желая уйти на дно под тяжестью своего снаряжения. Матросы в ужасе глядели на происходящее. Кораблей у Станниса было ещё много, но у Ланнистеров получилось напугать его людей и ещё до начала битвы нанести существенный урон. Морган глядел на своих подчинённых с презрением вперемешку с гневом. — Надо разворачивать корабль! — выдал один из матросов, — чёрта с два я пойду дальше, надо уходить, пока до нас никому нет дела. Его слова были встречены десятками согласных жестов и взглядов. Некоторые всё ещё сомневались, но большинство было готово развернуть судно. Морган уже хотел зарубить паникёра, как к нему обратился Кайден. — Кэп, надо валить отсюда. Команда и сама готова убраться, а в этом побоище нам места нет. Лучше бы тебе самому отдать команду, иначе они сбросят нас за борт, их просто больше… Кайден говорил правду. Нужно уходить, пока можно, иначе команда попросту взбунтуется. У них есть корабль, есть немного припасов, а с остальным они как-нибудь разберутся. Морган Муж Русалки всегда старался держать своё слово, но сейчас кости выпали не в его пользу. — Разворачиваемся! Быстро! — отдал приказ пират, который команда с огромным энтузиазмом начала выполнять. Паруса были опущены, а корпус постепенно менял своё направление. До нынешнего момента. — Кэп, тут… Морган подошёл к краю борта и увидел, как из воды поднимается огромная цепь, натянутая между башнями на обеих сторонах устья реки. Звенья цепи были размером с человечью голову, так что выйти из гавани было невозможно. Ланнистеры их заперли. — Что теперь будем делать? — задал вполне подходящий вопрос Кайден. Морган осмотрел Черноводный залив. Происходящее напоминало что-то невообразимое. Корабли перемешались и нарушали строй, но продолжалиуверенно двигаться к берегу. Некоторые просто дрейфовали без мачт, вторые пытались заделать пробоины корпусе, другие же были полностью объяты пламенем. Тем не менее, флот Станниса медленно, но верно возвращался к хоть какому-то подобию построения и стягивался в сторону стен города. Довершали эту картину три взрыва, прогремевших друг за другом. — Бежать нам некуда, парни! — твёрдо и громко произнёс Морган, — Если уж Ланнистеры так не хотят нас отпускать, то мы не будем отказываться от их гостеприимства. Ежели останемся здесь, вас всех повесят, как струсивших и оставивших своего господина. Так что поднимайте паруса, ублюдки, если не хотите оказаться на виселице рядом со мной! Матросы вместе с десантом с отчаяньем смотрели в сторону города. Раздалось ещё два взрыва, и после каждого вопли горящих в огне солдат заполоняли округу. Вдобавок ко всему, из-за стен полетели снаряды, оставляя за собой след из зелёного пламени. Один такой снаряд особо удачно попал в судно слева от «Левиафана», превратив его корпус в разорванный кусок горелой древесины. — Давайте, свиньи! Чем ближе мы к стенам, тем меньше шанс, что в нас попадет одна из этих горящих бочек! — подгонял экипаж Морган. Матросы засуетились и спустя несколько минут корабль вновь нёсся к берегу вместе с остальными. О борт ударялись обломки, горящие доски и изуродованные тела. Для некоторых уцелевших в море были сброшены канаты, чтобы поднимать их на борт. Спереди «Левиафана» шла стовесельная галея, которая, насколько помнил Морган, именовалась «Королевой Алисанной». Красивая, грациозная, быстрая, в самый раз для такого названия. Они шли за ней точно в ряд, пока на чёрном небе не показалась зелёная точка, в миг разросшись до большой бочки. Мгновение — и эта бочка рванула прямо у носа «Королевы Алисанны», да так, что зад этой галеи приподняло. Корабль переломился, будто игрушечный. «Левиафан» вот-вот должен был крепко врезаться в зад уничтоженного корабля и Морган, крутанув руль влево, изо всех сил старался повернуть свой когг. «Левиафан» грузно и треща, повернулся, не повредив нос, но его корпус с грохотом и треском по касательной столкнулся правым бортом с тонущей «Королевой Алисанной», протерев бок судна. Переломленная пополам галея окончательно завалилась на бок и под ужасающую музыку из визгов горящих людей стремительно уходила на дно. — О Боги… о боги, — Кайден, как и весь экипаж уже успели попрощаться с жизнью. Если бы не закалка и реакция их капитана, они бы сейчас составили бы компанию матросам с «Королевы Алисанны». Морган и сам до усрачки перепугался. За свою жизнь ему никогда не приходилось участвовать ни в чём подобном. — Следите за небом! — скомандовал Морган, схватившись за руль, будто боялся, что его вот-вот унесёт с корабля неведомая сила. Несмотря на страшные потери, флот был уже у самого берега. Часть кораблей сталкивалась с закопанными на дне столбами с окованными металлом верхами и уходили на дно с пробитыми корпусами либо просто останавливались. Брандеры у Ланнистеров закончились и теперь кроме требюшетов ничего не мешало продвижению судов Баратеонов к стенам. — Кэп, мы почти у берега! — обрадованно оповестил Моргана квартирмейстер. — Я и без тебя вижу. Смотри за этими бочками… ох, твою ж… «Левиафан» проплыл мимо «Ярости». От трехсотвёсельной боевой галеи осталось лишь великое множество дрейфующих щепок и горящие остатки кормы, на которой лежали латники и рыцари, сплавившиеся со своими доспехами. На ветру трепалось полотно с цветами Баратеонов и Флорентов, обугливаясь по краям. Очевидно, флагман столкнулся с брандером, или даже с несколькими сразу. — Баратеон мёртв? — Его здесь и не было. За него командовал другой лорд, который уже точно погиб. Туда ему и дорога. Корабль Моргана медленно, но верно продолжал движение к берегу. Сгоревшие трупы, куски дерева и плавающая на воде парусина тихо стукались о борт судна. Над головами продолжали пролетать снаряды с диким огнем, угрожающе рыча и взрываясь в воде, но особого урона они больше не наносили. Обстрел из требюшетов постепенно затихал, позволяя уцелевшим кораблям двигаться к берегу, где их наверняка уже ждут Ланнистеры. Старый пират оглядел залив: море полнилось криками умирающих и истошными воплями командиров, редкие барахтающиеся в воде выжившие отчаянно цеплялись за обломки судов, некоторых подбирали проходящие мимо корабли. Остовы некогда величественных и грозных галей сейчас яростно пылали, дрейфуя по водной глади и освещая Черноводный залив. Дым заполонил округу и расплывался над водой, в то время, как корабли Баратеонов восстанавливали построение и медленно, но верно стягивались к стенам. Флот Станниса понёс огромные потери, но этих сил всё ещё было достаточно для закрепления на берегу. — Проверить снаряжение! — скомандовал Морган экипажу, — спустить паруса и подготовить ло… «Левиафан» со страшной силой тряхнуло и отклонило от курса, да так, что с мачты прямо на палубу упал матрос, сломав несколько костей. Перед кораблём не было ни скалы, ни камней, ни обломков, на мель судно тоже не село. Матросы недоумевающе оглядывались и смотрели за борт. — Что за нахер? Во что мы врубились? — Кайден выглянул за палубу и чертыхнулся, — м-мать, у нас, похоже, корпус пробит. Морган нахмурил косматые брови и поправил кольчугу. Затем, надев шлем, и вытащив торчащий в корабельной древесине топор, прокричал: — Спустить шлюпки, немедленно! Сбросить лишний груз и заделать пробоину! Все на берег! Клянусь всеми богами, если вы не будете делать всё в темпе, я вам всем отсеку башку вот этим топором! Моряки и десант слушали и делали. Хватали оружие, силясь, выкидывали ящики и бочки за борт, сбрасывали лодки и спускались на них по верёвкам. Сам Морган спустился с кормы и уже собрался сам прыгать в лодку. — Кайден, возьми пять человек и держи «Левиафан» на плаву. Если он затонет, я тебя лично утоплю засранец! — прокричал пират и полез по тросам к шлюпке. Проклятые Ланнистеры вкопали в дно столбы. Что ж, им стоило отдать должное, к обороне они подготовились добротно. И что же ещё львы приготовили им? Со стен летели огоньки, которые, исчезая, забирали с собой на тот свет всё новые жизни. На берегу уже царила суматоха, солдаты Баратеонов, хоть и с большими потерями, но закрепились на берегу, и даже отстреливались, укрываясь за старыми обломками кораблей, которые защитники тут оставили. Морган хмурился и морщился, вдыхая запах горелого дерева и соли. По мере приближения их лодки к берегу, нутро старого пирата сжималось всё сильнее. Крики сражающихся и умирающих становились громче и истеричнее, как и свист стрел. — Держитесь за мной! — прокричал Муж Русалки своим подчинённым, повернув голову назад, — и следите за лучниками на стенах! — Поняли! — громко ответил молодой солдат, поправив съехавший шлем, — мы прямо за вами! Резкий и противный свист — и стрелы градом сыпятся на их шлюпки. Похоже, на какой-то башне отряд Моргана выбрали в качестве цели. Через мгновение понятливый солдатик вместе с тремя своими товарищами упал с покачнувшейся лодки с отверстиями в шее и груди. Вода рядом с берегом пенилась от причаливших лодок и стреляющих обороняющихся. Живых и мертвых на мокром песке становилось всё больше, стрелы втыкались под ногами у наступающих. Морган слышал кличи множества домов, а затем и увидел бирюзовое знамя Велареонов, что вселило в него надежду, несмотря на то, что корабли этого дома издавна мешают его нелёгкому пиратскому промыслу. Кое-как догребя до берега, пират тут же схватил щит с топором и бросился в укрытие, не дожидаясь бойцов со своего корабля, прикрывая голову. Лодку, вместе с выжившими тут же нашпиговали стрелами и болтами, Моргана лишь царапнуло по кольчуге. Посмотрев назад, пират увидел, трупы своих матросов рядом со шлюпкой, а на фоне этого — приближающиеся к городу армаду Станниса и горящие остатки судов. Огня и дыма над водой было столько, что было светло, какднём. — За короля Ренли! За Штормовой предел! — За Дрифтмарк! — Драконий камень! Войска волнами прибывали на побережье, своей массой поглощая снаряды со стен. Количество людей на берегу быстрыми темпами перевешивало запас стрел у Ланнистеров. А когда, сгребая палубой песок, показались «Молитва», «Вера», и «Благочестие», Морган выдохнул с великой лёгкостью. Им повезло не наткнуться на закопанные на дне столбы и теперь суда одно за другим сбрасывали сходни, по которым ускоренно сбегали солдаты. Стрельба со стен более не оказывала желаемого защитниками эффекта, к тому же, атакующих теперь было достаточно много, чтобы обеспечить ответный обстрел. Ланнистерам не давали высунуться из бойниц, некоторые лучники и арбалетчики падали со стен вниз. С кораблей начали выносить лестницы. Всего около двенадцати штук, они рядами выбегали к стенам, прикрываемые с боков товарищами. Но вдруг, на середине пути, несущие провалились под землю. Сначала один, затем второй и так, в переполохе, приказы командиров потонули в воплях бойцов, корчащихся от боли в волчьих ямах. Те, кому повезло больше, в панике начали глядеть на песок вокруг себя, боясь сдвинуть ногу даже на дюйм. Ни одна лестница так и не дошла до стены, ведь вдобавок ко всему над грязными воротами прозвучал горн, после чего они отворились… — Все в строй, недоумки! В строй, кому говорю! Копейщики, выйти вперёд, быстрее, шавки драные, пока нас не затоптали! Командиры наперебой орали на солдат, но дисциплина последних подвела, когда из ворот на полном скаку вырвалась конная колонна, возглавляемая всадником в шлеме в виде головы собаки. Защитники предприняли вылазку и рубили каждых встречных. Ничего не могло их остановить. Силы Баратеонов таяли так же быстро, как и появились. От мечей и копий защитников падало всё больше людей, сваленных страшными ударами. Атакующие хоть и пытались как-то сопротивляться, но безуспешно. На глазах Моргана один храбрец, попытавшийся выбить из седла рыцаря в белом плаще копьём, был огрет булавой так, что голова, казалось, теперь глядела на спину. Вылазка прошла через солдат Баратеонов, как нож сквозь масло. Муж Русалки с ужасом понял, что если останется на берегу, то станет одним из зарубленных. Толком и не успев поучаствовать в сражении, он кинулся назад, к «Молитве», расталкивая других отступающих. За спиной раздалось лошадиное ржание. Морган прыгнул на палубу и, как оказалось, это спасло ему жизнь. Миг спустя на судно влетел тот самый «собачий» рыцарь прямо верхом на коне. Он кромсал экипаж и бегущих солдатнаправо и налево, нанося поистине страшные раны своим полуторным мечом. Каждые пару секунд на глазах Моргана погибал один человек, заливая корабельную древесину своей кровью и внутренностями. Конь под рыцарем ржал и крутился, стуча копытами о дерево, пока его хозяин собирал кровавую жатву. И счёт погибших продолжал увеличиваться. «В пекло, если его не остановить, он прикончит и меня» — старый пират, скрепя сердце, перехватил топор покрепче. Шлем рыцаря хоть и был вычурным, но неслабо ограничивал обзор. Это и позволило Моргану подобраться достаточно близко. На палубе почти опустело, когда всадник развернул своего коня в последний раз. Муж Русалки размахнулся и вогнал заточенный топор в незащищённое место под головой животного. Лошадь захрипела и начала медленно оседать на землю, заливая и без того красную палубу своей кровью. Морган сначала хотел напасть на самого рыцаря, но вряд ли бы его топор смог пробить его доспехи. Собачий рыцарь замахнулся полуторником, но умирающее животное под ним нарушило его планы. Пират смог закрыться щитом и меч прошёл по касательной. Однако в руку отдало так сильно, что Муж Русалки поразился мощи своего соперника. Воин в собачьем шлеме вскорости вытащил ноги из стремян и буквально выпрыгнул из седла, несмотря на всю тяжесть доспехов, не давая пирату застать себя врасплох и повалить. Морган же, понимая, что перед ним далеко не простой боец, не стал ждать и тут же бросился в атаку, желая развить свой успех. Первый удар рыцарь не успел отразить и топор ударился о плечо, нанеся ему ощутимую боль и даже слегка помяв доспех. Второй же он принял на гарду и без особого труда перехватил инициативу в поединке, отведя топор Моргана в сторону и долбанув того по шлему мечом чуть выше правого виска. В глазах пирата поплыло от такого сильного удара, а затем его и вовсе уложили на лопатки пинком в живот. Рыцарь был нечеловечески вынослив. Положившись больше на инстинкты, чем на навыки, Морган откатился в сторону от добивающего удара и с усилием поднялся на ноги, но и тут его уже ждали: рыцарь, размахнувшись, с громким рыком обрушил на него новую атаку, от которой Морган вновь спасся щитом, однако руки старика быстро забились от таких сильных ударов. Противник затем и вовсе схватил край его щита и своими руками убрал защиту пирата, а потом сбил пирата с ног ударом эфеса в лицо, Морган упал и покатился по сходням обратно на берег. У морского разбойника не было никаких шансов. Бока Моргана болели. Похоже, падение сломало ему пару костей. Когда зрение пришло в норму, пират кое-как встал на четвереньки и осмотрелся. На берегу кипела битва: Баратеоны всё прибывали и прибывали, а защитники встречали их должным кровавым образом, неся минимальные потери. Лодки рядами стояли у берега, с кораблей велся обстрел по стенам и наоборот. Звон стали о сталь сотрясал слух Мужа Русалки, наконец разглядевшего лежащий на кровавом песке свой топор. Морган протянул руку, но на топорик упало тело со стрелой в голове, закрыв оружие пирата собой. Рыцарь с собачьим шлемом всё спускался с корабля. Его чёрные и залитые кровью доспехи делали его настоящим хозяином войны и внушали ужас даже в видавшего виды Моргана. Старик отчаянно попытался сдвинуть труп, закрывший собой его оружие, но было слишком поздно. Его враг уже подобрался вплотную, по пути отрубив голову нечаянно попавшемуся на его дороге солдату с оленем на сюрко. Рефлекторно Морган пополз назад, к горящей лодке с трупами солдат Станниса. Он надеялся найти у умерших страшной смертью бойцов хоть какое-то оружие. Рыцарь, между тем, шёл в его сторону, встречая храбрецов, желавших прославиться убийством рыцаря, сталью меча. Убивал он мастерски и исключительно кроваво, зная толк в этом деле. Его путь устилали отделенные конечности, разрубленные от плеч до пояса люди и смятые доспехи и звенья кольчуг. Эти несчастные глупцы выиграли время для пирата. Он смог подняться на ноги и начал рыскать у лодки, желая найти у сгоревших заживо воинов хоть что-то серьезнее кинжала. К своему ужасу, ничего он не нашёл, кроме сгоревших копий и истлевших стрел. Пират обернулся, как он думал, в последний раз. Ожидая увидеть заносящего над ним меч собачьего рыцаря, Морган узрел его стоящим в стороне и глядящим не то на него, не то на пылающую лодку. Рыцарь неторопливо поднял забрало и пират увидел страшное лицо, половина которого была обуглена, словно жаренный окорок. Злые глаза оглядывали поле боя со смесью презрения и страха. Во взгляде воина пылали пожарища кораблей и сгоревших людей. Он глядел то но один источник огня, то на другой и внутри него что-то боролось. Но Морган, уже испытавший на себе всю силу рыцаря и выживший лишь благодаря удаче, и не думал этим пользоваться. Пару секунд спустя собачий рыцарь резко развернулся и двинулся к городским вратам. Следом за ним стягивались и остальные вышедшие на вылазку. Под крики «Назад, в город!» лучшие воины Джоффри уходили внутрь, защищаясь щитами от посылаемых в них стрел. Одному из них арбалетный болт угодил прямо в глазную прорезь и тот, в отчаянье взявшись за него, повалился на песок. Рукопашная схватка на берегу, несмотря на превосходство защитников, была в пользу братьев-Баратеонов. Перестрелка между сторонами стала еще интенсивнее, но высадившихся было уже слишком много. Стрелки на берегу переворачивали лодки и использовали их как укрытия, а с кораблей велась стрельба едва ли слабее стрельбы со стен города. Солдаты сооружали укрытия их подручных средств, дабы хоть как-то защитить себя от снарядов защитников. Но одно было очевидно — на берегу они закрепились. Корабли продолжали причаливать к берегу и вот, с одного из них экипаж начал выкатывать таран. Нападавшие стали действовать более организованно, превращая берег в плацдарм, на стрелы, сыпящиеся им на голову. Морган отполз в укрытие за старый торговый корабль, который здесь оставили Ланнистеры. Вместе с ним там находились тяжело раненные и запасы снарядов вместе с питьевой водой. Где-то за их спинами продолжалось сражение — командиры орали на бойцов, бойцы стреляли по стенам и погибали. Но такое «затишье» не грозило затянуться. Скоро таран должен будет пробить ворота, а оставшиеся корабли переправят основные силы Ренли. Город будет захвачен, это лишь вопрос времени. Эти мысли, которые правили королевскими головами, не слишком долго терзали разум пирата, который оказался в совсем не нужной ему заварушке. Он лишь радовался, что остался жив, что злой клинок твари в собачьем шлеме обошёл и поклялся поставить свечи сразу всем семи богам, когда окажется в септе. Сейчас он жадно хлебал воду из бурдюка, который ему подала одна из молчаливых сестер. Он не успел убить ни одного человека, но устал так, словно в одиночку штурмовал этот драный берег. «Клятая старость, клятые лорды, клятые законы!» — пробурчал он, не понимая своих нынешних чувств. Он не умер, но он не должен здесь находится, не должен! — Эй, ты! Какого пекла ты не у тарана, ты же не ранен!Подними свою седую жопу и марш к воротам, гниль! — грохот битвы изо всех силстарался пересилить голос внезапно взявшегося из неоткуда рыцаря средних лет.Это был Джейт Блэкберри, что служил капитаном ворот в Драконьем камне, его Морган успел запомнить по вечно недовольному лицу и истеричному голоску, которым он отдавал приказы. — Да пошёл ты, — пират отмахнулся от него и продолжил пить. — Что… ты сказал? Сволочь старая, повтори, что ты сказал? — рыцарь в ярости задрожал. — Я отсюда не выйду, вот что! Хочешь, чтобы я побежал к тарану и мне по пути попалась стрела со стен? Я вот не хочу, так что бегите-ка сами, сир! — Уб…кх-х… Блэкберри не договорил. Длинный дротик прилетел ему прямо в шею, заставив голову противоестественно выгнуться. Фонтан крови хлынул из-под доспеха и бездыханное тело от удара отлетело в сторону. — Вот срань! — Морган бросил бурдюк и схватил топор вместе со щитом какого-то раненого. На штурмующих бежала толпа ланнистеров: красные плащи, вольные всадники, ополченцы и бродяги. Они как-то смогли незаметно покинуть город и войти им во фланг. Баратеоны не успели опомниться, как на них обрушился ряд озлобленных врагов, круша их строй и отгоняя от тарана. Берег вновь захлестнула схватка, на этот раз куда более жестокая. Морган подловил момент и с силой сбил с ног бегущего на него противника, добив затем топором в горло. Следующий враг попытался достать его копьём, на что пират уклонился и подставил щит, наконечник копья прошел по касательной. Пара жесточайших ударов по плечам и голове сразу же утихомирили резвого копейщика. Вдруг ногу сзади пронзила жгучая боль — его попытались подсечь еще несколько копьеносцев. Рассвирепев, Морган метнул топор в одного из них, благо, делать это он любил и умел очень хорошо. Двоих он сбил с ног щитом, пользуясь своим ростом и весом, после чего подобрал топор и добил обоих. Но это ему не помогло. Почти сразу его начали бить со спины клинками и дубинами, удары посыпались со всех сторон. Баратеонов оттеснили и вырезали и Моргана должна постигнуть та же судьба. Не став тратить силы на бессмысленное сопротивление, он рухнул наземь, чувствуя металлический привкус во рту… Таран был отодвинут от ворот и подожжён. У его основания стоял необычайно маленький человек в очень уж дорогих красных доспехах и открытым шлемом. Вокруг него стояли только что опрокинувшие их войско бойцы и смотрели на горящий таран. По толпе сперва нестройным звуком, а затем и громогласным рёвом распространилось монументальное «Полумуж!». Воины скандировали это снова и снова, воодушевлённые примером своего странного предводителя. Этот клич сливался в монотонный гул в голове у пирата, звон в ушах и боль от полученных ран и ушибов клонила морского волка в сон. Кровь текла изо рта по бороде и усам, откашливалась прямо на песок. Последний раз Морган был в таком дерьме лет двадцать назад, тогда его поймал патруль у вод Чаячьего города и уже хотели вздёрнуть, но тамошнему лорду требовались корабли, а тогда разгоралось восстание Роберта Баратеона. Ему позволили выйти на свободу, отдав всё, что у него есть, на что он и согласился. Однако, начальник порта был тем ещё мудаком, поэтому приказал заколоть Моргана под шумок. Пират же смог уйти, получив при этом четыре укола промеж рёбер. Выжил он тогда не иначе, как чудом, его смогли выходить в местном детском приюте. Вот только кто его выходит теперь? Скандирования вдруг утихли. Ланнистеры оборачивались в обратную сторону, а на лице их мелкого командира медленно вырисовывался испуг. Уродливая морда карлика так смешно исказилась, что Морган даже почувствовал прилив сил. Пугаться было чему — с юга к ним неслась масса пехоты, лёгкой и тяжелой, а над этими рядами реяли знамена Коннингтонов, Морригенов, Фоссовеев, Флорентов, Тарли, Хайтауеров, но самое приятное — Баратеонов. Корабли закончили переправу основных войск. Ланнистеров было в разы меньше, но, стоит отдать им должное, они не побежали. Рубка возобновилась, теперь уже с более страшной силой. Львов начали теснить почти сразу. Их строй пятился назад под залпами дротиков и ударами копий. Потоки крови захлестнули и без того красный берег и Ланнистеры начали спотыкаться о свои же трупы. Жуткие крики умирающих зазвучали так громко, что, казалось, броня на трупах завибрировала. Морган нашел в себе силы подняться. В дерущейся толпе он увидел белый проблеск. Прекрасная и красивая броня поблескивала в пылу сражения, отражая свет горящих лодок и кораблей. Подойдя чуть ближе, Морган разглядел и с трепетом осознал, кем был обладатель белой брони и плаща. Им был никто иной, как один из Королевской Гвардии. Морган не знал имени никого из них, кроме изгнанного Барристана «Отважного» и Цареубийцы. Но если человек был избран в эту гвардию, значит, мечом он уж точно махать умеет. К счастью для Моргана, гвардеец сейчас не смотрел на него — он стоял над лежащим карликом и держал в руке свой меч. У пирата не было времени на обдумывания того, что хочет сделать этот белый рыцарь. За сегодняшнюю ночь он убедился, что в открытое столкновение с настоящими бойцами лучше не вступать. По-хорошему он мог быпопробовать пролежать на песке до конца битвы, но его так и клонило в сон. А умирать так бесславно Морган не собирался. Пират снова подобрал свой топор и быстрым шагом направился к гвардейцу. Тот смотрел на карлика из-под шлема и чуть медлил с тем, чтобы его прикончить, чем Муж Русалки и воспользовался. Первый удар должен определить — упадёт ли гвардеец или развернется и убьет старика. Размахнувшись как следует, Морган всадил лезвие прямо в подмышку рыцарю. Тот громко завопил и начал разворачиваться, но пирата было уже не остановить. Удар за ударом топорик обрушивался на голову белого рыцаря, окрашивая доспех и вычурный плащ в алые цвета. Вздымающееся оружие мяло шлем и поднимало за собой струйки крови, образуя страшную, но такую типичную картину войны, сопровождаемое адским воплем Моргана. Рыцарь пытался поднять руки в надежде просить пощады или защититься, но в конце концов сдался под яростными ударами пирата и упал наземь, изуродованный и окровавленный. Морган поднял голову. Лежащий карлик, отступающие в ворота Ланнистеры, теряющие по несколько человек каждую секунду, ликования Баратеонов… и вдруг — укол… Ребра заныли, заболели. Обернувшись, Морган увидел совсем молодого паренька, сжимавшего копьё. Кольчугу пробить у него не хватило сил, но вывести Моргана из себя — вполне. Вот только словно по чьему-то велению пират не смог больше поднять топор. Потеря крови, усталость, рывок к гвардейцу и его убийство — всё это истощило старого моряка. Древко выскользнуло у него из рук, и пират снова завалился на живот. Перед тем, как уснуть, он видел, как пытавшийся его убить парень тащит карлика в ворота, прикрываемый последними выжившими на берегу защитниками.

***

— Ворота прорвали, ворота прорвали! — по улице с безумным криком бежал русый долговязый мужчина, оповещая горожан о скорой перемене власти. Бежал он долго и кричал громко и голос его набатом звучал в головах наёмников, засевших в домах по обе стороны от дороги к Красному Замку. Олливер всегда хотел стать солдатом. Отец его сражался под командованием Рендилла Тарли во время восстания Баратеона, получал там хорошее жалование и смог вернуться целым и невредимым, так что у него не было никаких явных аргументов, кроме слов, чтобы отговорить своих детей от этого занятия. Братья Олливера были покрепче телом, но всех унесла чахотка, так что он остался один, согревая своим присутствием родительский дом. И всё бы ничего, если бы не его мечты. Грезы стать воином и посмотреть мир заставляли его вновь и вновь целиться в соломенные чучела. Мать сокрушалась, плакала, упрашивала его самого, отца, младшеньких сестер, богов… но те ни материнские слёзы, ни сестринские жалобные взгляды, ни даже суровый отцовский взор не переубеждал его. Когда-то в детстве он увидел красивого рыцаря на большущем коне, который со своими слугами двигался на турнир в Старомест, и это впечатление, оставшееся в детской голове, было сильнее здравого смысла и родительских чаяний. Олливер рос, росли его навыки, выросло и желание покинуть свою деревеньку у солнечных пологих холмов Тамблтона. Сердце юноши тянулось вдаль, и, наконец, ему, казалось бы, представился шанс. Весть о начале войны Пяти королей прокатилась по Вестеросу, настигла уши всех лордов и те, как полагается, стали собирать ополчение. Но, вопреки желанию Олливера, его не забрали. То ли отец договорился, то ли ему просто повезло, но на войну молодой парень не попал. Во всяком случае, не на стороне Тиреллов. Когда расстроенный и опечаленный юноша уже почти смирился со своей скучной судьбой крестьянина, в их деревню пришёл небольшой отряд под предводительством Джеральда — старого знакомого его отца. Тот успел побывать на службе у лорда Футли, охотился на разбойников, даже недолго был в Спорных землях. А теперь Джеральд собирал отряд из местных парней, желающих попытать счастья на войне. И этого шанса Олливер упускать не стал. Когда он сообщил о своём твёрдом решении уйти с людьми Джеральда, мать разрыдалась и кинулась ему в ноги, умоляя не уходить. Старой женщине совсем не хотелось терять последнего сына, который так упрямо, по её словам, тянулся к своей смерти. Но отец, похоже, сдался. Возможно, увидел себя в молодости, а может, ему опостылело видеть слезы жены. Собрав припасы, заплатив мастеровому за приведение арбалета в порядок и попрощавшись с семьёй, клятвенно пообещав вернуться живым, Олливер отправился со «стрелками Семи» на поиски славы и богатства. Олли не тяготила походная жизнь, к тому же, еды всегда было достаточно, болезни их не тревожили, а шествие по полям Простора было только в удовольствие. Они хотели наняться в войско к Ренли, но те их не приняли, посчитав, что нет смысла в найме двух сотен человек, когда под рукой уже почти сотня тысяч. И Джеральд повёл их в Королевскую Гавань… После договора с лордом Ланнистером пятьдесят человек из их отряда было отослано с неким грузом на запад, к Утесу Кастерли, а остальные должны были остаться в городе. Назревала крупная битва и Олливер, как и остальные его соратники, забеспокоились. Ведь они видели всю их армию, весь цвет штормового и просторского рыцарства, который должен был сейчас на них обрушиться. Однако, сомнений все ещё было мало. До того момента, пока по улице, где их разместили, не пробежал человек с воплями о прорванных воротах. — Ну что, парни, готовы? — в доме раздался вопрос Моларда — одного из командиров стрелков Семи. В большом просторном доме, где помимо Олливера сидело ещё семь человек, он был главным. — Готовы, капитан, — отозвались ему уверенные голоса. Звуки битвы были всё ближе, гораздо ближе стен. Нападающие вот-вот устремятся к Красному замку, где их и должны будут встретить арбалетными залпами. Это их не остановит, но замедлит уж точно. Болтов у них было в достатке, спасибо Ланнистерам. — Тогда проверяйте оружие. И стреляйте только по моему сигналу. В доме всё зашевелилось. Молодые наёмники нервничали, но делали свою работу. Олливер тоже переживал, но был уверен, что его рука не дрогнет. — Эй, Олли! Спорим, первый труп будет за мной? — обратился к нему Клэй — такой же парень из Кузнечного городка, с которым они успели сдружиться за всё время. — Скорее семь преисподней замерзнут, чем это будет так, — ответил ему Олливер с усмешкой и вскинул арбалет. Улица была абсолютно пустой, но на неё сейчас смотрело сто пятьдесят стрелков, ожидающих солдат Баратеонов. — Эх, вот бы рыцаря или лорда какого подстрелить… У него ж доспех, наверное, как твоя деревня стоит! — вновь пошутил Клэй, хотя пошутил ли? Так или иначе, по зданию прокатились смешки наёмников. — Заткнулись все! — приказал Молард, — они уже близко. Арбалетчики мигом замолчали и приготовились к бою. Сердце Олливера стучало, в доме быстро сделалось жарко. А звуки сражения и крики людей становились всё ближе… Из ночной тьмы показались бегущие бойцы, перепачканныекровью. Бежали они быстро, спотыкаясь и неся раненых друг на друге. В этой толпе Олли увидел большого крепкого королевского гвардейца в шлеме с белыми крыльями, одно из которых было отломано. То был доблестный Бейлон Сванн, он скакал на лошади, а сзади был посажен… десница Ланнистер, напоминавший тряпичную куклу. За лошадью бежал мальчик с перепачканными кровью волосами и раненой лодыжкой. Бежал он не быстро, но опирался на копьё. — Это… наши? — вопросительно промямлил Клэй, в голосе его читался лёгкий испуг. — Это свои, не стрелять, — напряжённо проговорил Молард. Арбалетчики стали переглядываться и в них, как это бывает, уже не было тойбравады, которая переполняет юнцов до начала боя. — Они же бегут. Мы остались одни? — спросил Олливер. — На других улицах тоже есть силы. Мы будем держать участок от грязных ворот до Красного Замка. Отступать будем постепенно. Если кто-то из вас побежит до сигнала, я самолично выкину его из окна на растерзание, — пригрозил Моллард, — целься! Стрелки Семи сосредоточились и затихли. Каждый слышал лишь битву в других частях города и собственное сердце. Им предстояло замедлить бегущего оленя и они это сделают. Так Олливер и напутствовал самому себе. Слышались громкие приказы и звук движущегося строя. Копейный отряд со знаменем в виде трех черных крепостей на оранжевом поле. Все были прекрасно дисциплинированы и организованы, хоть и вымотаны сражением на берегу. Двигались они неспеша, оглядываясь, но опасность в ночной темноте разглядеть так и не успели. — Залп! Олливер выпустил болт и так и не заметил, в кого он вонзился, ведь десятки таких же обрушились на строй врага, превращая его в разнузданноеформирование. Несколько дюжин солдат в одно мгновение оказались похожими наежей, корчились от боли, пытались в отчаянии поднять щиты, но всё так же умирали неожиданной и болезненной смертью. Движение копейщиков было вмиг остановлено и они попятились назад, не зная, куда им разворачиваться. Залпыпрекращались на совсем недолгое время и возобновляясь, отправляя всё больше несчастных к Неведомому. Некоторые счастливчики, которых обошли все снаряды, пытались добежать к домам, из которых ведется стрельба, но двери оказывались заколоченными, а «счастливчики» погибали от выстрелов в спину. Наступавший отряд потерял большую часть своего личного состава меньше чем за пять минут. Оставшиеся смогли сгруппироваться и закрыться щитами, отойдя обратно к стенам. В конце концов, на улице остались лежать лишь мертвые и редкие раненные, умоляющие богов наконец забрать их жизни. Наёмники между тем праздновали победу. — Так вам, уроды! — Бегите к себе обратно, пёсье семя! — Сунетесь, снова получите! — Олливер кричал вместе со всеми, воодушевленный и восторженный столь лёгкой победой. — Собраться, это ещё не всё! — Молард привёл их в чувство, — всем приготовиться! Так и произошло. На этот раз копейщиков было больше, как и знамен. Миддлбери, Вестбруки, Ормы и другие дома, названий которых Олливер не знал. Они шли, защищаясь щитами, а позади шли арбалетчики с павезами на спинах. — Подпустим их поближе! Огонь по арбалетчикам, мы видим их лучше, чем они нас! — дал команду Молард. Началась перестрелка. Арбалетчики Баратеонов отвлекали внимание на себя, тогда как копейщики пытались выламывать двери. Олливер высунулся и нашёл свою цель — остробородый арбалетчик в цветах Стендмонов, спрятавшийся за своей павезой и только разворачивающийся для выстрела. Парень почти сделал выстрел, как вдруг в ставни окна вонзилось сразу несколько болтов, что спугнуло его. «Это было близко» — подумал про себя Олли, утерев пот со лба. — Олли, помоги! Я постараюсь отвлечь их на себя, а ты успей прибить одного из засранцев! — дал знать о себе Клэй. — Добро! — согласился Олливер. Клэй приподнялся и выстрелил, почти не целясь, но возвращаться в укрытие не спешил, очень сильно рискуя. Конечно же, это привлекло внимание сразу нескольких стрелков, сразу же взявших его на прицел. Этого Олли и ждал — вновь отыскав в ночной тьме остробородого, он прицелился и, поймав момент между ударами сердца, выпустил болт. Голова бородача, закрытая топхельмом, круто дёрнулась и арбалетчик мгновенно погиб. Таким шансом воспользовались и другие стрелки Семи — увидев сразу несколько врагов, целящихся в Клэя, они лишили жизни шесть человек. — Клэй, ты там как, живой? — довольным, хоть и напряженным голосом спросил Олли. — Ещё как! — подал голос его друг, — Гады даже не задели меня. Стрелки Семи, пользуясь своими преимуществами, доминировали в перестрелке. Арбалетчики Баратеонов хоть и были лучше экипированы, но оттеснялись назад. Однако копейщики все ещё пытались выломать двери. — Отгоните их! — прокричал Моллард. Часть стрелков перевела внимание на них, но копьеносцы защищали своих товарищей щитами со всех сторон. В конце концов, одна дверь поддалась, и солдаты Баратеонов хлынули в дом, вырезая испуганных арбалетчиков. — Парней в доме напротив накрыло! — раздался чей-то голос. — Они отступят по оконным переходам что мы подготовили. Не прекращать обстрел! Олли с Клэем разматывали уже шестую связку болтов. Копейщики, что были у дверей, медленно, но верно, сдавались под обстрелом. Неоткрытые двери подпирали трупы людей, теперь устилающие всю ширину улицы. Когда всё было зачищено, в воздухе витал неприятный запах крови и фекалий. — Отлично, парни! — похвалил их Моллард, — если так и дальше пойдет, то до утра продержимся! — Капитан, там… — привлек внимание один из стрелков, показывая в сторону, откуда приходили прошлые противники. Наёмники присмотрелись и нахмурились. К ним, перешагиваятрупы, шли тяжеловооружённые пехотинцы в латных доспехах. Они несли молоты, двуручные мечи и топоры. Каждый из них выглядел устрашающе и внушительно. Больше всех хмурился Моллард. — Марочники… — определил Моллард по многочисленным гербам. Из окон началась стрельба, но лёгкие арбалеты были слишком слабыми для бронированной пехоты. Медленно, но верно они шли по улице подобстрелом, погибали лишь считанные единицы. В мгновение ока бравада юных стрелков рассыпалась в пух и прах, когда доски на дверных проёмах и окнах стали ломаться под ударами молотов. — Отходим! Все отходим, быстро! — заорал Моллард. Испуганные юнцы вскорости стали исполнять приказ. Олли вместе с Клэем перекинули дощечку, по которой на другой дом перебегали остальные наёмники. Когда все перебежали, доску скинули вниз. — И сколько мы так будем от них убегать?! — испуганно вопрошал Клэй. Моллард не ответил. Стрелки продолжали вести обстрел, но уже с куда меньшим темпом. Тем временем, дома на улице скоро должны были закончится и отступать будет уже некуда. А марочники продолжали преследование, несмотря на стрельбу. — Баррикадируйте двери и окна, стреляйте точнее! — выкрикнул Моллард, но на другой стороне улицы его, похоже, уже не слышали. Пехотинцы входили в каждый дом и методично убивали всех, кого видели. Численность «стрелков» сокращалась с невероятной скоростью. — Ничего не помогает! Они всё прут и прут! — паника передавалась от бойца к бойцу. — А ну молчать! Я сказал, ни шагу без при… Двери в дом разлетелись в дребезги и в дом вошёл здоровый воин в пластинчатом доспехе и увесистой булавой, которой он сходу расплескал мозги рядом стоящему арбалетчику. Следом повалили его товарищи. Наёмники в ужасе побежали наверх, уже не обращая внимания на приказы. — Твою ж мать! — Клэй, который был на первом этаже, смог добежать до лестницы благодаря считанным секундам, тогда как троим парням, которых он растолкал, повезло меньше. Олливер же прицелился и… сам от себя не ожидая, вогнал болт прямо в прорезь шлема самого близкого из пехотинцев. Тот упал вниз, прямо на других марочников, поднимавшихся по лестнице. Драгоценное время было выиграно. — Блять… Спасибо, Олли. Валим отсюда! — они с Клэем перебежали на последний дом улицы. Дальше бежать уже было некуда. — Сколько нас осталось? — стуча зубами от страха, спросил Олливер. — Меньше десятка, — ответил Моллард, — нужно отступать. Не говоря ни слова, оставшиеся восемь наёмников спрыгнули по ящикам на землю. Группа оказалась посреди грязных столичных закоулков, сейчас опустевших. Грохот сражения заполонил весь город, кое-где уже разгорались пожары. Баратеоны вошли в город и скоро должны были сломить последнее сопротивление. Группа же осторожно двигалась меж тесных и душных домишек, над которыми возвышался Красный Замок. — Нас осталось так мало… — протянул кто-то. — Что дальше, капитан? — поинтересовался Клэй. Надо сказать, этот вопрос мучал и остальных. — Двигаемся к замку. Присоединимся к гарнизону, как и было задумано. — Чтобы потом тоже сдохнуть? Нет уж, спасибо. Давайте уж в закоулках отсидимся, пока лорды там разберутся. — У нас приказ! Джеральд нам приказал подчинятся Ланнистеру, а Ланнистер сказал идти к замку, когда нас сломят. –Да пошёл он нахер, этот карлик! — было ясно, что Клэй, спорящий с Моллардом, был напуган до глубины души, — сам Джеральд-то сейчас в тепле, еще и небось груз себе забрал. Олливер сидел неподалёку и просто слушал. Его голова звенела он множества звуков и событий этой ночи. Сегодня он впервые убил человека. Даже нескольких. Не сказать, что он ничего не почувствовал, но душевных потрясений было куда меньше, чем ожидал. Что ж, наверное, убивать на расстоянии куда легче, чем в рукопашном бою. Как бы то ни было, нужно было что-то делать. Чем больше они остаются здесь, тем меньше у них остается времени на то, чтобы успеть в замок. Ренли со Станнисом скоро подойдут к нему вплотную, и никакие силы в городе их не удержат. Вдруг его взгляд за что-то зацепился. В темноте, за тряпичной тканью, скрывался чей-то силуэт. Олли поднялся, вскинул рукой арбалет и осторожно приподнял ткань. У стены дома, в самодельном «домике» из гнилого дерева сидел чумазый худой мальчик лет восьми. — Эй, ты в порядке? — как можно добродушнее спросил Олливер. Мальчуган не ответил. — С кем ты там говоришь? — спросили его другие наёмники. — Здесь рёбёнок, — парень отошёл, чтобы все смогли увидеть найденного. — Да брось его, это обычный попрошайка, тут таких много. — Может, он сможет привести нас к замку безопасным путём? На основных улицах идут бои. — Хм… — Моллард подошёл к мальчику ближе и присел напротив, — парень, если ты проведешь нас к замку, мы тебе заплатим, а может, и тебя с собой туда возьмём, если захочешь. Ребёнок посмотрел на каждого из наёмников, а затем на их оружие. Взгляд парня был цепким и умным, а ещё на удивление внимательным. — Вы из стрелков Семи? — вдруг спросил он. Наёмники удивлённо переглянулись между собой. — Откуда ты знаешь, как мы зовемся? — живо поинтересовался Олли. — Добрый лорд сказал. Он сказал, что бы мы помогали вам выйти из города, когда олени победят. Он вам награду обещал… — Что ещё за добрый лорд? — вопросительно буркнул Моллард. — Он очень добрый. Дарит конфеты и пирожные из замка, вку-у-усные! Моллард сплюнул и встал на ноги. — Всё с ним понятно. Оставьте его, нам пора идти. — Он правда сказал вам помогать! Сказал, чтобы вы потом шли не на запад, а на юг, к Грифоньему гнезду, вместе со всеми вашими! — Нашими? — Да! Те, что с большими телегами. — Но они же ушли к Утесу Кастерли… — Да кому вы верите? — Моллард повысил голос. — Он знает о том, что наших посылали в Утёс. Слишком много совпадений для простого попрошайки, вам не кажется, капитан? — проговорил Олли. — Капитан, нам незачем умирать за восемь серебряных. Все наши погибли! Мы сможем выйти из города и догнать своих… — У нас договор! — рассвирепел Моллард, — вас, дуболомов, так и не научили, что слово надо держать, особенно перед лордами. — Да в пекло, капитан, — остальные пять наёмников тоже засомневались в разумности нахождения в городе, — мы не хотим погибать почём зря. — Вы что, совсем страх потеряли?! — завопил капитан. — Как раз-таки нет, — просто ответил Клэй и повернулся к мальчику, — как нам покинуть город? — Можно прямо отсюда, — парень развернулся и, чуть напрягшись, открыл деревянный люк в земле, который находился прямо в его малюсеньком домике, — отсюда мы сможем выйти на другой берег реки. По этим туннелям ходит и сам добрый лорд. — Ладно, давайте, парни, заходим, — Олли открыл люк пошире. — Стоять, засранцы! — заорал Моллард, вскинув арбалет, — никто никуда не пойдёт, пока я не скажу! Выглядел капитан взбешённо и злобно. Никому не хотелось убивать его, но для всех было очевидно, что в городе оставаться неразумно. — Капитан… опустите арбалет. — Да хер там! Либо вы подчиняетесь приказам, либо я выстрелю. — Нас больше. Так что лучше бы вам прийти в себя и покинуть с нами это чертово место, — Клэй начинал злиться. Олливер смотрел на разгорячённого Молларда, но вдруг, краем глаза юноша заметил движение сбоку. Тихо, профессионально, к ним кто-то подбирался, однако в темноте было не разглядеть. Однако, не успел Олли поднять тревогу, как в переулке раздался громкий клич: — За Рогов холм! Из темноты в отряд полетели стрелы и дротики. Не предупреждённые наёмники не поняли, как оказались утыканы многочисленными снарядами. Моллард, Клэй, и остальные — все в один момент превратились в трупы. Солдаты Тарли стреляли метко и наверняка. Не задело только лишь Олливера и мальчика, которые находились ближе всех к подземному ходу и успевших исчезнуть в нём.

***

— Лорд Тирион! Лорд Тирион, вы слышите меня? Расплывчатые звуки едва ли доходили до ушей карлика сквозь монотонный звон. Единственное, что он видел через кровь, застилающую глаза, было ясное утреннее небо. Лицо ныло и пульсировало сильной болью, а ещё было будто бы перевязано. Когда Ланнистера приподняли и позволили сесть, он пощупал лицо руками и понял, что так и есть. — Воды деснице! — попросил Подрик. Просьба была исполнена и Тирион принялся жадно хлебать холодную воду. Звон постепенно сходил на нет и рассудок возвращался. Выпив почти всё, Тирион с помощью своего оруженосца встал на ноги и понял, что находится на стене Красного Замка. Было позднее утро. В некоторых частях города наблюдались редкие пожары. Пахло гарью и смертью. Город был захвачен в мгновение ока, но не разграблен. Оно и понятно — Ренли всегда заботился о том, что подумают о нём люди. А думать о нём они будут хорошо. Кто угодно, только не Ланнистеры — так рассуждали горожане Королевской гавани. Особенно в последнее время. Посмотрев вниз, десница, который, похоже, скоро станет бывшим, увидел массу воинов, готовящихся к штурму. Было их очень много — вся толпа пестрила южными знамёнами и переливалась на утреннем солнце. Солдаты сооружали лестницы и прочие штурмовые приспособления. Становилось ясно, что замок не продержится и недели, если того захотят атакующие. — Мы держали их, сколько могли, но они быстро выдавили нас с улиц города. Наёмники, которых вы нанимали, тоже долго не продержались, — отчитался Бейлон Сванн. — Кто… хотел меня убить? — через силу спросил Тирион, с опаской посмотрев на гвардейца. — Это был сир Мендон, — доложил Подрик, — он мёртв, его убили на берегу. — Предатель… — прорычал Сванн, — его наверняка нанял Ренли! — Сейчас… сейчас это неважно, — голова Тириона страшно кружилась и на миг ему показалось, что он может упасть со стены. Возможно, этим он облегчил жизнь и защитникам и атакующим… — У нас большие потери, милорд Десница, — принялся докладывать сир Бейлон, — три четверти от гарнизона погибло, часть дезертировало, убив сира Байуотера, погибли все наёмники, умер и сир Меррин. При отступлении в замок Его величество было сильно ранено… — на этом моменте Сванн осёкся. «Они знают» — пронеслось в голове у Тириона. Это было очень плохо. Мало того, что боевой дух оставшихся защитников был ниже некуда, так теперь ещё и вести, что десница их обманул, подменив короля… — А где был сир Меррин? Он ведь охранял короля… — Он погиб, пытаясь его защитить… — в голосе гвардейца слышалась неприязнь. Конечно, ведь его брат по оружию умер, защищая Ланселя Ланнистера, а не Джоффри Баратеона. Хоть и Меррин Трант не был образчиком благочестия, но благородный сир Бейлон не оценил такой поступок. Его можно было понять. А вот он понимать Тириона не собирался. — Клиган не вернулся? — Нет, сир. Как в воду канул. — Пекло… сколько нас осталось? — Чуть меньше сотни, милорд. Поглядев на всё это зрелище, Тирион снова сел у бойницы. Лицо, рука — всё адски болело. Положение выстроилось хуже некуда. Такими силами он и Орлиное гнездо бы не удержал, не то что Красный замок. Но и сдаваться он не собирался. — Мы будем сражаться, — как можно более уверенно проскрежетал Тирион, — мой отец скоро должен подойти на помощь, нужно только продержаться. — Как прикажете, сир, — сир Бейлон склонил голову в согласии. — Лорд Десница! — на стене показался Петир Бейлиш. Кого-кого, а его он здесь не ожидал увидеть. — Мизинец… мне вас не хватало у Грязных ворот. Неужели набрались смелости оборонять стену? — Мне сказали, что вы тяжело ранены. Я лишь хотел удостовериться, что с вами всё в порядке. — О, не переживайте. Если бы я умер, вы бы наверняка узнали первым. Мой вам совет — если у вас были мысли покинуть замок — самое время к ним прислушаться. — Лорд Тирион! — привлек внимание Подрик, — тут внизу посланники. — Неудивительно. Ренли собрался разыгрывать доброго короля. Что ж, давайте послушаем. Десница посмотрел вниз. Неподалёку от ворот на белой лошади восседал невероятной красоты кудрявый юношав прекрасных вычурных доспехах серебряного цвета с черными узорчатыми розами. Тирион узнал в нём Лораса Тирелла, турнирную легенду и самого галантного и желанного жениха в Семи Королевствах. Рядом же был рыцарь чуть постарше, тоже красивый, но не шёл ни в какое сравнение с первым. Широкоплечий и статный, на его броне виднелись обильные кровавые следы. То, как подозревал Тирион, был Гарлан Тирелл, средний сын Мейса Тирелла. По слухам, умелый фехтовальщик, хоть и менее известный, нежели Лорас. — Я хочу видеть Тириона Ланнистера! — горячо заявил младший Тирелл. — В таком случае, хорошо, что мы успели увидеться, ведь с каждой заварушкой меня становится всё меньше, — помахал ему Тирион покалеченной рукой со стены. — Оставь свои шутки, Ланнистер! — Лорас, как и ожидалось, был импульсивным и колким, — наш король хочет сделать тебе предложение, которое сохранит жизни всем твоим людям и тебе самому. — А кто предлагает? Ренли или Станнис? Мне важно знать, кого вы называете королём. — Наш единственный король — Ренли Баратеон. Лорд Станнис присягнул ему на верность… — Узурпатор присягнул узурпатору, да ещё и имеющему меньше прав — так я и в Иных верить начну. Лорас раскраснелся и уже хотел излиться оскорблениями и требованиями, но Гарлан положил ему руку на плечо и тихо что-то сказал. А после и сам выдвинулся вперёд. — Лорд Тирион, мы не хотим большего кровопролития. Сегодня погибло много людей и в ваших силах это остановить. Если вы сдадитесь, Его Величество гарантирует жизнь вам, Джоффри, и всем остальным, кто сражался на вашей стороне. — Ренли так и сказал? А что думает Станнис? — Он гораздо менее милосерден. Но вашу судьбу решает не Станнис, а король Ренли. — Тогда почему он сам не пришёл сюда и не говорит со мной? Из его уст эти речи были бы куда убедительнее. — Вы хотите поговорить с Его Величеством? — Если честно, то нет. Но времени у нас много, так что почему бы и не поговорить? Гарлан снова что-то сказал Лорасу и тот удалился. Вернулся он через десять минут, в компании целого отряда. Впереди шёл Ренли, до ужаса гордый и красивый. Голову его венчала корона в виде переплетённых ветвей. Выглядел младший Баратеон поистине прекрасно и расслаблено — он уже знал, что город принадлежит ему. Рядом был Станнис — хмурый и угрюмый, впрочем, как и всегда. В голубых глазах не читалось ничего, кроме презрения и недовольства. Третьим значимым человеком рядом с Ренли был Рендилл Тарли — по угрюмости он едва ли не превосходил Станниса, даже внешне они были слегка похожи. Два солдафона, злых и кровожадных. — Дорогой Тирион, если ты пытаешься казаться выше, стоя на стене, то это у тебя прекрасно получается, — улыбчивым и приветливым голосом обратился Ренли к Ланнистеру. — Рад, что ты оценил, Ренли. Или теперь мне называть «Ваша Светлость»? — А, ты всё-таки решил присягнуть мне! Я знал, что в твоём маленьком теле помещается великий ум. — Похоже, тебе внизу плохо слышно. Я не собираюсь тебе присягать. Я лучше присягну Станнису, чем тебе, — Тирион знал, что давит среднему Баратеону на больное. — Посмотри вокруг — Ренли окинул рукой своё войско — меньше, чем через несколько дней я вырежу твой жалкий гарнизон, даже не заметив его. Если у тебя есть хоть капля чести, то ты не станешь бросать их на убой. — Не говори мне о чести, Ренли! Не успел труп Роберта остыть, как ты уже поднял своё восстание, даже не заметив, что среди Баратеонов у тебя меньше всех прав на трон. — Прав на трон? — Ренли засмеялся, — ты действительно думаешь, что Джоффри, Мирцелла и Томмен — законные дети моего покойного брата? Я разочаровываюсь в тебе всё больше и больше. Кстати, где Джоффри? Почему ты говоришь со мной, а не он? — Твои люди ранили его. — О, львёнка покусали. Надеюсь, это пойдёт ему на пользу. Вот что, Тирион — сдавайся и будешь жить. Ты знаешь, что я не вру тебе. Твоё сопротивление лишено здравого смысла и я не хочу твоей смерти. — Хотя бы в этом мы с тобой согласны — я тоже не хочу своей смерти. Но нет, Ренли — Красный замок я тебе не сдам. Хочешь его отнять — иди и отними. — Петир, — Ренли перекинул взгляд на Мизинца, — я знаю, ты разумный человек, послушай меня! Образумь этого полоумного! Бейлиш с непроницаемым лицом смотрел на Ренли сверху вниз и ничего не ответил. — Я всё сказал, Ренли. Возвращайся к своим войскам. — Как скажешь, — легко и беззаботно ответил Ренли, будто решение Тириона его совсем не разозлило, — видят боги, из Ланнистеров ты мне нравился больше всех. Король удалился вместе со своими подданными, оставив защитникам, а особенно Тириону, неприятное послевкусие. Ренли говорил абсолютную правду — он с лёгкостью захватит замок в самое ближайшее время. Однако, сдаваться Тириону совсем не хотелось. Он всё ещё верил, что отец вот-вот будет здесь, что он успеет прийти на помощь, хоть и времени для этого изначально было слишком мало. А может, всё-таки было наивно так думать? Отец с детства его ненавидел. Ему ничего не стоит бросить его на произвол судьбы… Голова карлика сильно закружилась, а рана на лице снова начала пульсировать. Тяжелые мысли усугубляли и без того плачевное положение Ланнистера и он вновь повалился на землю, но Подрик успел поймать его под руки. Ему опять принесли воды. Уцелевшие бойцы, видя такое состояние своего предводителя, а так же слышавшие слова Ренли, смотрели на происходящее со стойким чувством отчаяния. — Какие будут приказы, лорд Десница? — тяжелым басом спросил его Бейлон Сванн. Ланнистер исподлобья оглядел уставших защитников. На стене царила безнадёга и упадок. Всё это могло привести известно к чему, но Тирион чувствовал себя как никогда плохо. У него не было никаких сил, а боль продолжала расти. — Следите за осадой. За людьми тоже… Если что случится, сразу сообщайте мне. Подрик, отведи меня к мейстеру.

***

На следующую ночь Тириона, спавшего беспробудным сном в своих покоях, грубо выволокли из кровати и потащили в неизвестном направлении. Толком не проснувшийся карлик сначала ничего не понял, но потом, когда увидел в своих двух похитителях золотых плащей, изо всех сил забрыкался и стал звать на помощь. Однако, когда его вытащили из башни Десницы, он сразу всё понял. Во внутреннем дворе Красного Замка столпились войска Ренли. Рыцари стояли ровным строем, чествуя победу своего короля. Но никаких следов штурма не было. Его просто предали. — Как… какого пекла… — промычал карлик. Рана на лице саднила так, что было больно даже разговаривать. В стороне от Навесной башни Тирион разглядел связанного Подрика и Бейлона Сванна. Гвардеец был верным и благородным человеком, он не мог предать его, к тому же, Ланнистер поручил ему командование на стенах. А сейчас он связан. Был лишь один человек, который мог устроить произошедшее. Интересно, за какую цену он продался? Карлика приволокли ко входу в темницы и бросили у чьих-то ног. Подняв голову, он увидел каменное лицо Станниса, рядом с которым стоял какой-то лорд, вроде бы по фамилии Сиворт. — Если вы хотели меня увидеть, лорд Станнис, то вы могли бы просто послать за мной, необязательно вытаскивать меня из кровати, — прокряхтел Тирион. — Прибереги свои шутки для крыс в темнице, — проскрежетал Баратеон. — Безусловно, приберегу. У них с чувством юмора получше, чем у вас. Скажите только напоследок — тяжело ли было приклонять колено перед младшим братом? — Не тяжелее, чем приклонять его перед плодом инцеста вашего брата и сестры, — на удивление спокойно отреагировал Станнис, — уведите его на второй ярус. И карлика увели.

***

Два дня спустя после выезда Стрелков Семи из столицы. — …Извольте простить, милорд, я всё время забываю ваше имя, — поздно вечером, когда наёмники легли на ночёвку, Мастер над шептунами, двигавшийся в карете, решил завести разговор с их капитаном. — Варис, — учтиво напомнил евнух, — не стоит этого стыдится, достопочтенный Джеральд, моя персона не стоит того, чтобы заострять на ней внимание. — Ладно… так о чем вы хотели поговорить-то? — О вашем будущем. Что вы планируете делать, когда доставите груз в Утёс Кастерли? — Не думали ещё. Наверное, попробуем наняться на службу к Ланнистерам. Они неплохо платят. — Вы действительно собираетесь ставить на Ланнистеров в грядущей войне? — Ну…э… а вы разве нет? — Я считаю себя разумным человеком. Таковым я считаю и вас, хотя мы и не так долго знакомы, но я научился распознавать людей. Вы внушаете доверие. Так скажите мне, неужели у Ланнистеров есть шансы победить, когда с юга на них наступает армада Ренли, а с Севера теснят Старки? — Мы слышали, Сир Джейме убил Робба Старка… — Но армия из двадцати тысяч северян осталась. И возглавляет её теперь не юнец, а озлобленные умудрённые опытом лорды, жаждущие отомстить львам за смерти своих сюзеренов. — К чему вы клоните? — К тому, что вам стоит пересмотреть своё решение относительно службы. Денег вам ещё никто не заплатил, клятв вы никому не приносили, так что предателями вас никто не назовёт. Более того, с грузом, который вам вручили, вы можете сослужить неоценимую службу другой стороне… — И какой же? Король Ренли отказался нас нанимать. — Я ни говорю ни о Ренли, ни о северянах. Я говорю об истинных владыках Вестероса. — Вы имеете ввиду… — Не произносите это вслух, достопочтенный Джеральд. Скажите, вы согласны с моим предложением? — Согласен, — почти сразу ответил наёмник. — Хорошо. Вас ожидает хорошая награда, которая сделает каждого из вас богачами. — Что нам делать? — Для начала — доставить груз к окрестностям Грифоньего Гнезда…