Случайный порыв ветра на мгновение поднял ввысь выцветший кусок ткани, висящий над покосившемся торговым прилавком. Такие торговые точки нестройным рядом стояли вдоль ночной улицы, по которой тихо пробирался Джон, оглядываясь на каждый шорох. Ветер гулял в окнах, стучали ставни, листва, пыль, прочий мусор закручивались в воздухе, шелестя в ночной тишине.
Иногда попадались трупы. Гнилые и заражённые, разумеется. Животных не было, по-видимому, местные жители их всех съели. От дома к дому витали кусочки тряпья и пепла. Раро «Лысый» рассказал Сноу, что торговые фактории на реке горели долго и ярко. Как только началась осада и без того малые запасы еды стали подходить к концу, местные взбунтовались против гарнизона наёмников и в первую очередь напали на торговые фактории, вынеся оттуда всю еду, а затем перенесли её в скалу, заменяющую городу восточную стену. Однако, не все фактории сгорели. И именно туда направлялся племянник Раро — Террио.
Сейчас Джон и шёл туда. Ему рассказали, как выглядел этот Террио. Долговязый, с каштановыми волосами средней длины и карими глазами. На указательном пальце правой руки у него было небольшое серебряное кольцо с двумя гранатами. Но у Сноу была и иная цель — инструменты для Квиберна должны быть где-то в этом городе, и как раз в этих факториях.
Ночная тишина его настораживала. Он пытался передвигаться как можно тише и незаметнее, осматриваясь в каждом доме и выглядывая в окна, чтобы удостовериться в безопасности округи. И всё равно к нему возвращалось чувство, которое было в холмах. Более того, оно в разы усилилось.
За ним наблюдали. Джон был готов в этом поклясться. Здесь, в городе, для этого было куда больше удобных мест. Его наверняка уже могли были застрелить с балкона или крыши. Может, просто ждали подходящего момента?
Сейчас Джон очень сильно жалел, что Призрака не было рядом. Он очень помог бы в поисках племянника Раро. Но сейчас Джону приходилось выбираться самому, перебегая от дома к дому, тем самым медленно приближаясь к фактории.
Ни одного трупа погибших здесь наёмников из Дружины или Копий Титана Джон не нашёл. Не нашёл он и следов боёв, которые, несомненно, должны были быть. Раро отправлял сюда множество ветеранов, и ни один из них не вернулся. Почему же тогда сам Сноу был всё ещё жив? Может, местным было любопытно, на кой хрен какой-то сопляк попёрся сюда в одиночку?
Так прошёл час. Бастард стоял за углом двухэтажного дома с обугленной крышей. На противоположной стороне дороги находился храм — он был немного больше, чем тот, который они штурмовали при высадке на берег, но в остальном был точно таким же — каменное строение с заколоченными окнами и двойная дубовая дверь. Шпилем служила обоюдоострая секира. На дороге подле неё валялись кучи всякого мусора и тряпья. В свете луны бастард разглядел брызги крови на стене и двери. Кровь вытекала и из-под самой двери.
Это настораживало.
Юноша размял руку, держащую короткий изогнутый фальшион, который ему выдали по велению Раро. Это было излюбленным оружием пиратов и вообще моряков, идеально подходило для абордажей, но и в тесных помещениях было удобным. Уж куда удобнее обычного меча, с которым Джон приплыл из Вестероса.
Перебегать улицу было боязно. Вне домов он был как на ладони и пристрелить его не составит труда даже неопытному стрелку. Но иначе зайти туда было нельзя.
Джон шепотом попросил Старых богов о помощи и спасении и ринулся из-за домов. Миг — и он уже был у храма, прислонившись спиной к его холодной стене. Выстрела не последовало. Бастард выдохнул, но не расслаблялся. Кто знает, быть может, в него сейчас целится из темноты какой-нибудь фанатик?
Такие мысли заставили его укрепить свою решимость. Он покрепче сжал фальшион и приоткрыл тяжёлую дверь, которая со скрипом поддалась. Через узкий проход между дверьми выбежала крыса которая сразу убежала прочь, испугавшись нежданного прихожанина. В нос ударил резкий запах металла, гнили и испражнений.
Юноша вошёл внутрь и закрыл дверь. В храме царила тьма, лишь в его предполагаемом центре горела свеча, холодный свет которой ложился на заточенную секиру, стоящую на алтаре и служившую чем-то вроде идола. Бастард сглотнул и насторожился. Запах вокруг стоял тошнотворный и настолько мерзкий, что щипал глаза. Джон моргнул несколько раз, чтобы привыкнуть в темноте и стал прислушиваться. Чуть поодаль что-то шуршало, но то можно было списать на крыс. В остальном — никаких подозрительных звуков.
Юноша сделал шаг вперёд и почувствовал, что под ногами скользило. По всей видимости, это была кровь. Было страшно представить, что скрывает эта тьма. Затем бастард начал медленно идти к горящей свече. Шаг за шагом он приближался к ней, пока его нога не упёрлась во что-то странное. Оно было достаточно крупным и мягким, чтобы воображение Джона вырисовало полную картину. Перед ним лежало мёртвое тело.
Осознание этого заставило Джона невольно оглянуться. Он вытянул руку с клинком вперёд, надеясь отпугнуть то, что может скрываться в темноте, но никакого ответа от «обитателей темноты» не последовало. Прождав в неизвестности ещё некоторое время, юноша, собравшись с духом, продолжил путь к свече.
Она стояла на небольшом возвышении, где и стоял алтарь с секирой. Сноу взошёл по ступенькам, чуть не споткнувшись об них. Свеча почти догорела, но если она тут была, её явно кто-то зажёг. Вдруг Джон обратил внимание на небольшую деревянную дощечку со сглаженными углами, которая лежала рядом. Подняв её, Джон увидел грубо начерченный рисунок, где человеческой фигуре с поднятой вверх рукой отрубает голову другая фигура с секирой.
В свете свечи было трудно разглядеть рисунок сразу. Но когда это, наконец, получилось, внутри у Джона всё сжалось. Дурной запах стал стократ дурнее, сделалось душно, а мышцы размякли. Юноша понял, в каком месте он оказался…
Сверху на щеку что-то капнуло. Вытерев это, бастард увидел кровь и посмотрел наверх, в темноту. Только сейчас он осознал, что попал в ловушку.
Джон бросился к двери. Но стоило ему оторвать ногу от пола, как вдруг неведомая сила потянула его за ступню вверх, к потолку. Петля затянулась вокруг пятки, а откуда-то сбоку слышались кряхтения и смешки. А ещё слова на валирийском.
— Давай тяни сильнее, чтоб не упал.
— Да тяну я, тяну!
— Этот идиот действительно один сюда пришёл? Может, у него там дружки есть?
В темноте зажглась масляная лампа. Сноу увидел двоих мужчин, одетых в плотные одежды. Первый нёс небольшой топор, второй таскал настоящий шестопер и выглядел крупнее и сильнее остальных. Он-то и тянул трос, который с каждым усилием поднимал бастарда вверх. Следом зашёл ещё один, с ножами на поясе и с луком и колчаном со стрелами. Все трое были покрыты оспенными нарывами. А ещё выше, над ним, висели начинающие гнить тела, головы которых были превращены в кровавое месиво.
Парень посмотрел вниз и увидел под собой фальшион, который он выронил. Он быстро потянулся к кинжалу на поясе, но один из норвосийцев увидел это и сходу ударил Джона по лицу. Второй собрал его руки за спиной и туго связал. Сноу продолжал брыкаться и крутиться, из-за чего самый крупный норвосиец сплюнул и, хрустнув пальцами, нанес три мощных удара по голове юноши.
Очень сильная боль охватила его лицо. Нос был сломан, рот заполнила кровь, а изо рта выпал зуб. От таких мощных ударов Джон закачался, словно подвешенный мешок. Разглядеть ничего не получалось, кровь стекала сверху вниз. Один из норвосийцев остановил его качающееся тело и зафиксировал на месте, другой подобрал лежащий на полу фальшион.
— Я его ещё с самого забора его пасу, — проговорил тот, что с луком. Джон знал очень мало слов на валирийском, а его пленители говорили настолько быстро, что он и вовсе ничего не разбирал.
— Всё, давай, ломай ему голову, — добавил тот, что с топором.
— Может, хотя бы мешок на голову накинем, чтоб не барахтался? А то щас увидит, как я за булаву берусь и забрыкается, и хуй попадёшь потом по нему, — медленно проговорил самый мускулистый.
— Да насрать, давай уже бей, — раздражённо ответил лучник.
— Ну вот тебе насрать, а он будет орать, ссать и гадить, ещё и кровью брызгать. Сегодня моя очередь убирать, а я ещё прошлую кровищу оттереть не могу.
— О, прошлые так орали, что пиздец, — норвосиец с топором мечтательно заулыбался.
— Да какого хера тут спорить? Он щас поймёт, что мы его прикончить хотим и сам начнет брыкаться!
— Ну, тогда сразу надо было бить, — пожал плечами мускулистый.
— Какой же ты тупой… — громко вздохнул лучник.
Накачанный начал громко о чём-то спорить с лучником, а Джон, тем временем, оклемался. Он висел вниз головой и осмотрелся, насколько мог. Трое похитителей в данный момент не обращали на него внимания и увлеченно говорили друг с другом. Мозг ускоренно начал перебирать варианты, глаза — рыскать по мрачному строению.
Руки были связаны слишком крепко, развязать не выйдет. Остаются только ноги. К счастью для него, Джон успел убрать одну ногу из ловушки и она была свободна, болтаясь отдельно от второй. Вдобавок к этому, веревка была обвязана не вокруг лодыжки, а вокруг ступни. Если второй ногой попробовать освободить ногу из сапога…
Бастард медленно поднял свободную ногу, а на второй начал усиленно шевелить пальцами. Сапог был одет слишком плотно, но свободной ногой он медленно, но верно он освобождался, и ступня выскальзывала из обуви. Только бы его не заметили!
Лампа стояла рядом с большой булавой, на лежащем на боку сундуке. Двое норвосийцев спорили друг с другом, третий же просто слушал, изредка поглядывая на пленного. К несчастью, он-то и заметил, как Сноу ёрзает ногами и толкнул лучника.
— Ах ты сучий выблядок! — в гневе выкрикнул он и со злости пнул Джона по голове. Боль стала ещё сильнее, а в глазах помутилось.
–Может, просто глотку ему перережем? — предложил мускулистый.
— Хер с ним, давай, — согласился лучник.
Сквозь пелену крови и боли Джон увидел, как лучник снимает с пояса кинжал и начинает приближаться к нему. Страх охватил его снова, разлился по венам, наполняя всё тело. Сам того не осознавая, юноша начал крутиться влево-вправо, освобождая свою ногу ещё сильнее. Его схватили за волосы и оттянули вниз, открывая горло.
— Стой! — надрывно выкрикнул Джон на валирийском. Это было жестом отчаянья — на пороге смерти он вспомнил те уроки, что давал ему Квиберн. Из всего объёма слов он смог запомнить только «Валирия», «Все люди смертны», «Здравствуйте», «Да», «Нет», «Стой», и «Пошёл на хуй», причём последнее он узнал далеко не от Квиберна. Ну а слово «Стой» ему сказал Хармонд. Это слово могло быть последним шансом для попавшего в плен иностранного наёмника. Его знание могло если не спасти, то хотя бы помочь выиграть хоть сколько-то времени.
Норвосийцы остановились и удивлённо уставились на Джона. Затем переглянулись.
— Он на нашем говорит, что-ли?
— Да хер его поймёшь. На браавосского он не похож.
— Ну знает по-нашему, и что? Всё равно резать надо.
— Может, отведём в скалу? Будет рабом, — предложил крупный.
Лучник задумался.
— Щуплый он больно. Но молодой, может, кому и понравится.
— Вот и я о том же. Прирезать всегда успеем.
— Эй, ты, — местный с топором присел и пошлёпал Сноу по щеке, —
ты на нашем говоришь?
Сноу ничего не понимал. Лишь только услышал вопросительную интонацию. Между тем, нога почти выскользнула из сапога.
— Да, — Сноу метил пальцем в небо.
— О, — довольно хмыкнул мускулистый, —
а ты наёмник?
— Да… — снова ответил Джон, надеясь, на удачу.
— Из какого отряда? — грозно спросил лучник.
— Н-нет… — Джону оставалось отвечать только таким образом, не зная, какие вопросы ему задают. Услышав бессмысленный ответ, пленители вновь переглянулись.
— Дурит нас, видимо, — заключил топороносец.
— Реж… — не успел лучник договорить, как сверху на него упал Джон, оставив свой сапог висеть в петле. Падение ошеломило норвосийцев. Первый потянулся за булавой, второй за топором, но Джон, приземлившись на стрелка, покатился боком вниз, по ступенькам.
— Ловите ублюдка! — истерично закричал лучник, но Сноу быстро поднялся на ноги и бежал к двери. Наперерез двинулся крупный, однако Джон был слишком напуган и воодушевлен своим освобождением, чтобы дать ему поймать себя. У убегающего всегда есть фора перед догоняющим — на кону стоит его жизнь.
Джон плечом врезался в дверь и вывалился на улицу, чуть было не потеряв равновесие. А потом он побежал. Побежал так быстро, как никогда ещё не бежал. Не разбирая дороги, петляя меж улиц и закоулков. Перед глазами мелькали целые дома и их обгорелые остовы, лежащие на земле трупы, предсмертные надписи кровью на стенах, сожженные тела, баррикады… за его спиной продолжали доноситься крики, но со временем они затихли.
Завалившись в один из домов, Сноу уселся в углу. В кресле напротив сидел труп женщины в разорванном на груди платье. Руки её были порезаны, а кожа на оголенной груди и лице покрыта оспенными язвами. Но юноша не обратил на неё особого внимания. Он лишь хотел отдышаться.
Пот ручьём лил со лба и волос. Хотелось пить, но все вещи, кроме кинжала на поясе остались в том несчастном храме. Который раз уже норвосийский храм сулит ему неудачи. В первый раз был ранен Призрак, во второй раз он пощадил семью рабов, что поставило под удар его и его группу, а теперь он сам чуть не умер. Снова чуть не умер.
Джон завалился набок и упал на пол. Хотелось взять и уснуть. Ночная тишина создавала для этого все условия. Но Джон знал — прямо сейчас его ищут разгневанные топороёбы, у которых он смог улизнуть буквально из-под носа. А ведь не убери он ногу вовремя — оказался бы висеть вместе с другими, а голова его была бы превращена в фарш. Мельчайшая деталь спасла ему жизнь.
Возможно, там и был этот Террио и другие наёмники. Но возвращаться Джону без оружия туда не хотелось. Сердце продолжало бешено колотиться. Всего лишь миг — и он бы погиб. Маленькая случайность, не произойди которой — и Джон Сноу сдох бы в заднице мира с разбитой головой или перерезанной глоткой. Слишком часто он стал бывать на волосок от смерти. Лес у Последнего Очага, игра в кости с Рамси Сноу, недолгий плен у Храмового Стража, спасение Кригана… а теперь и это.
Джон непроизвольно хмыкнул. А потом ещё раз. Третий уже превратился в смех, который он не смог сдержать и смеялся в рукав. Ему снова повезло. Снова случайное стечение обстоятельств заводит его в дерьмо и оно же выводит оттуда. Всё это смахивало на то, что Боги играют с ним, пытаясь свести с ума. Почему-то Джон задумался над тем, что он не должен был оказаться в Эссосе. Что это не его путь. Он должен был доехать до Стены, стать разведчиком, бить одичалых… Наёмничество — это ведь настоящий позор, хоть и с самого начала так не казалось. И он был вынужден навлечь этот позор на себя, чтобы сохранить свою жизнь, да и то теперь было крайне сомнительно. А что бы выбрал отец? Позволил бы он себе очернить свою честь в обмен на такое жалкое существование? А Робб? А дядя Бенджен?
Впрочем, какая разница? Нед Старк и Робб мертвы, да и дядя Бенджен, может быть, тоже. Бастард был предоставлен самому себе, как и в Винтерфелле. Всё то же самое, только стены Винтерфелла раскинулись на целый континент, а леди Старк теперь — Вольный, сука, город Норвос. И не только он.
Может быть, это правда какая-то прихоть богов? Такая цена в обмен на то, чтобы спасти Север? Чтобы стать тем, кто сможет это сделать, придется распрощаться с честью, и, быть может, даже с рассудком. Если это так, то Сноу готов был её заплатить. Стать жестоким, коварным, вероломным — тем, кем являются его враги на обоих континентах. И раз уж он всё ещё жив, значит, цена продолжает уплачиваться.
И он готов её уплачивать.
Джон лежал ещё минут пять. Труп женщины безмолвно сидел в кресле, освещаемый тонкими лучиками лунного света через щели между досками на заколоченных окнах. «Должно быть, она была красива» — подумал Джон, оглядев её худое лицо в темных пятнах. Вряд ли она желала такой судьбы для себя. Она, наверное, хотела выйти замуж, родить своему мужу детей, а может быть, всё это у неё было. Джону вспомнилась Санса. Сестра, всегда надменно вздергивающая нос, когда их взгляды пересекались. Джон не злился на неё. Она лишь вела себя так, как вела себя её мама. Её тупая, злобная мать, которая и вынудила его бежать и выживать на этой безумной земле. Её гордость, вместе с глупостью, станет её погибелью. И если Джон вдруг доживёт до встречи с ней, то пусть боги станут свидетелями, он заставит её заплатить за то, что ему пришлось пережить.
— Будь ты проклята, Кейтилин Талли, — процедил бастард сквозь зубы и разрезал веревки на руках.
Послышались голоса. Они были громкими и злобными, а ещё они становились всё ближе. И было их больше, чем от трех человек.
— Вот пекло… — Сноу отряхнул босую ногу и подполз к окну, выглядывая через щель между досками. Из-за дома виднелся свет ламп и слышались голоса на валирийском. Судя по громкости, местных было много.
Опустившись от окна вниз, Джон стал думать. Если побежит сейчас, то его наверняка поймают. Город бы слишком мал, норвосийцы его знают, их больше. Нужно было прятаться. Всей толпой они в один дом всё равно не зайдут, так что у него были шансы скрыться, а может, и оружие раздобыть.
Норвосийцы приближались, и вскоре бастард отчетливо слышал валирийские речи. Свет ярко ударил сквозь пространство между досками и Джон едва успел спрятаться в другой комнате, приготовив кинжал. Теперь нужно было действовать тихо и наверняка.
Сноу слышал их повсюду. Те трое предупредили остальных и теперь местных было куда больше. Часть пошла дальше, к другим домам, но кто-то наверняка зайдет сюда. Бежать было больше некуда.
Дверь открылась и Джон понял, что теперь он в доме не один. Глухие шаги принадлежали не одному человеку. Как минимум, двоим. Сердце забилось чаще, ладони вспотели. Зашедшие не говорили друг с другом, а тихо осматривали помещение. Затем один из них что-то шепнул другому. Джон приготовился.
Половицы заскрипели. Они медленно подходят к комнате, в которой был Сноу. Было ясно, что его соперники осторожничают. Ждут внезапного нападения. Нужно было срочно что-то придумать. Сноу снова начал шарить глазами по комнате, но было слишком темно. Слишком темно…
Юноша медленно и аккуратно отошёл назад и оказался в углу, туда, где света практически не было. Остаётся лишь надеяться, что его не заметят. Пару моментов спустя в комнате показалась голова мужика в шерстяной шапке и с редкими усами под носом. Он начал оглядываться и посмотрел прямо в сторону Джона. Бастард крепче сжал кинжал и уже был готов сорваться с места… но норвосиец не сдвинулся с места. Он ещё несколько секунд смотрел в сторону Джона, а потом что-то сказал своему товарищу.
«Он заметил меня, просто не подал виду» — пришло в голову Джону. Нужно действовать, пока он не ожидает. Права на ошибку нет.
Дождавшись, пока норвосиец посмотрит в другую сторону, бастард вышел из угла и, приняв стойку, необычайно лёгким движением метнул кинжал. Тот, сделав пару оборотов в полёте, вошёл ровно в висок местному, тот издал сдавленное «Хм-м». Сноу успел подбежал к нему и подхватил ослабшее тело, выдернув кинжал. Второй норвосиец уже почти вышел из дома, но вдруг обернулся, обратив внимание на шум.
— Блять, — шёпотом прорычал Сноу, отпустив тело убитого и оно сползло вниз. Норвосиец закричал и поднял тревогу, Джон побежал в его сторону. Теперь прятаться было бессмысленно. Либо он, либо его.
Местный замахнулся на юношу дубинкой, Сноу увернулся, нырнув вниз и врезавшись в торс своего соперника, сбив с ног. Головой он почувствовал что-то твёрдое, видимо, под одеждой у него была защита. Но тратить на него время Джон не собирался — он тут же поднялся и побежал прочь. Его упавший противник схватил его за ногу, но у парня получилось выбраться. Теперь нужно было снова бежать, только теперь уже в два раза быстрее.
— Он здесь! Все сюда! — орал норвосиец, пытавшийся подняться на ноги.
Джон побежал. Узкие городские улочки превратились в единую тропу, где дома мелькали перед глазами и сливались в серую массу. Местные кричали со всех сторон, гнались за ним, приближались со всех закоулков, загоняя Сноу, словно гончие — жертву. Спотыкаясь о лежащий мусор и трупы, Джон поднимался и продолжал бежать в сторону реки, где и должны были быть фактории.
Очередная улица, справа, в которую Джон хотел свернуть, была полна норвосийцами. Десяток горожан с лампами и факелами, вооружённые дубинками, вилами и косами, вмиг обернулись и, кинув клич, разом сорвались с места. Бастард развернулся и побежал снова. Дыхание сбивалось, пот застилал глаза но Сноу и не думал останавливаться. Эти люди не пощадят его. Они выпотрашат его, сбросят со скалы, заморят голодом, заколят, забьют до смерти — всё, что угодно, но в живых в итоге он не останется.
Впереди было пепелище, которое раньше было богатым двухэтажным домом. Слева от него появились несколько человек, в руках у которых Сноу увидел арбалеты. Какая-то внутренняя сила, смешанная со страхом повалила Джона на землю в момент выстрела. Болты просвистели над головой.
— Блять! — испуганно прокричал Джон и быстро поднялся на ноги. Прямо за его спиной упал местный с болтом в груди. Погиб от рук своего же. Не повезло.
Бастард побежал в сторону обгорелого дома. Один из арбалетчиков встал у него на пути, но Сноу на бегу оттолкнул его от себя плечом и вошёл в пепелище, отчаянно пробираясь меж горелых деревянных ставней и покрывшихся пеплом остатков мебели. В обугленный остов вонзались стрелы, поднимая пепел вверх, норвосийцы вошли в пепелище, проклиная убегающего всеми валирийскими оскорблениями.
«Сука, когда ж вы отстанете от меня?!» — перекатившись через закрывавшую выход со двора телегу, Сноу понял, что скоро выдохнется. Нужно прятаться. Выносливости у всей оравы озлобленных местных больше, чем у него одного, каким бы подготовленным бастард не был. Но только этой мысли стоило промелькнуть в голове у юноши, как из-за угла очередного дома показались новые местные.
— Вот он! Хватайте сучонка! — выкрикнул один из них, показывая на Джона пальцем.
Измождённый Джон приготовился бежать в другую сторону, но и оттуда появилась толпа разъярённых жителей Долронора. Позади него местные уже перебрались через сгоревший дом. Бежать было больше некуда. Лишь только прямо перед ним стоял ещё один двухэтажный дом с заколоченными окнами. Дверь там могла быть заперта, но выхода Сноу больше не видел.
Стрелы, вонзавшиеся в землю прямо перед лицом, не оставили юноше никакого времени на раздумья. Встав на ноги, Сноу собрал все оставшиеся силы и злость в один рывок и помчался к двери. Местные стреляли по нему слева и справа, бежали к нему, кричали, бряцали оружием и мелькали ярким светом ламп и факелов и, казалось, почти поймали Джона…
— А-а-а! — во всё горло закричал бастард и, сделав огромное усилие, врезался в деревянную дверь. Миг спустя он почувствовал, как препятствие, с которым столкнулось его плечо, поддалось и его тело провалилось внутрь дома. Похоже, дверь не была заперта.
Ориентация в пространстве покинула Джона и в ту же секунду вернулась. Он стал подниматься на ноги, пока норвосийцы входили в дом. Сноу из последних сил отполз назад, и, наконец, встав, побежал к лестнице наверх, которая сразу же попалась на глаза. На пролете он опрокинул на ближайшего преследователя полку с глиняной посудой.
Местные перебирались через опрокинутую полку, не обращая внимания на своего товарища, лежащего под этой самой полкой. Они гневно кричали, плевались и буквально рычали. Сложно было представить их злобу на назойливого сопляка, который по какому-то недоразумению всё ещё не попался к ним в руки. Джон же добрался до второго этажа и закрыл дверь, но в проём по локоть проснунул руку один из преследователей. Сноу без раздумий достал кинжал, воткнул его в запястье дерзкого норвосийца и парой резких движений разрезал её до ладони. Кровь хлынула наружу, надрывные крики несчастного местного наполнили комнату, где находился юноша, который, ударив напоследок руку дверью, позволил хозяину вытащить её, а затем закрыл дверь окончательно, заперевшись.
Времени на отдых не было. Джон понял, что загнал себя в тупик. Дверь очень скоро выломают, это уже начинают делать. Пока что они просто пытаются выбить её ногами, но скоро в ход пойдут топоры. Сноу выглянул в окно и перед его взглядом предстала городская площадь, в конце которой стояла высокая колокольня, которую Сноу видел ещё на пути к городу. А вокруг колокольни лежало несколько трупов. Гнилые, заражённые, некоторые были обгорелыми. Колокола, как и топоры, это то, что играет в жизни норвосийцев важнейшее значение. А на фоне её возвышалась широкая скала.
Прямо по краям площади находились брошенные торговые прилавки. В центре её стоял помост для казни, где были навалены разлагавшиеся тела вперемешку со многими вещами — одеждой, посудой, даже мебелью. Вонь чувствовалась даже из окна, где стоял Джон. Но особого внимания он на это не обратил, лишь приметив для себя место для приземления — это был относительно целый прилавок, сверху которого было растянуто полотно из шерсти.
Послышался стук топоров о дерево и новые проклятия на валирийском. Выдохнув, Джон перемахнул через подоконник и полетел вниз.
Приземление вышло не слишком удачным. Полотно практически не замедлило падение и Джон упал на что-то мокрое и холодное, завалив прилавок. Завизжали крысы, мигом разбежавшиеся от места приземления в разные стороны. Чувствуя боль в ушибленном бедре, Джон поднялся и двинулся к центру. С каждым шагом нога отдавала болью.
— Блять, блять, блять… — рычал Джон сквозь зубы, понимая, что с прежней силой бежать он не сможет. Нужно было время и место для восстановления. Ни того, ни другого у юноши не было. Со всех сторон к нему сходились местные. Они больше не бежали, но продолжали, подобно безумцам, кричать и плеваться.
«Только не это» — Сноу смотрел во все стороны, но каждая из них была усеяна норвосийцами. Их озлобленные гримасы и поистине звериные оскалы в сумеречном свете ламп не предвещали Джону ничего хорошего. Отчаянье северянина усилилось до неимоверных пределов. Как бы быстро он не плелся, какие бы силы он не прилагал, кольцо вокруг него замыкалось быстрее.
— Суки… ну давайте, попробуйте достать меня, — Сноу, кряхтя, взобрался на помост, где в петле болталось три полусгнивших тела. Местные окружили этот помост, и, вероятно, уже праздновали победу. Они вздымали вверх своё оружие и факелы, требуя крови. Мрачный символизм нахождения Джона на помосте для казни заставил внутренности бастарда сжаться.
Следом за Сноу на помост взошло мускулистое тело. Тот самый норвосиец из храма, смотревший сейчас на Джона, как на еду.
— Давай! — юноша обнажил кинжал, — чего ты ждешь?!
По толпе прокатился хохот. Они находили забавным такое поведение своей жертвы, будучи уже уверенными в своей победе. Сейчас Джон в их глазах был не более, чем кусок мяса.
Мускулистый норвосиец усмехнулся и достал фальшион, который Джон потерял в храме. Шансов почти не было. Сноу устал, дыхание было совершенно сбито, нос сломан, а нога болела от каждого движения ею. Но даже теперь Джон не хотел сдаваться. Так просто он им не дастся.
Соперник сделал ложный выпад вперёд, надеясь напугать Джона, на что он почти купился. Толпа снова рассмеялась. Норвосиец обошёл его, а затем атаковал. Не имея возможности парировать, Джон отпрянул назад, и нога взорвалась болью. Бастард упал с помоста на землю, удар об которую выбил из него весь остаток сил.
Он уже не помнил, как под рокот толпы местных мускулистый спрыгнул вниз и принялся забивать его кулаками. С каждым ударом жизнь покидала Джона, а кровь заливала глаза. Норвосиец бил в скулы и уже сломанный нос. Третий удар, четвертый, пятый… постепенно он перестал замечать плевки и презрения, а позже и сами удары.
«Это конец» — мысль, словно последняя вспышка пламени перед тем, как оно погаснет навсегда из-за потока ветра, возникла в голове юноши. Винтерфелл, Отец, Робб, тренировки, Кейтилин Талли, пирожки с почками — по очереди и все вместе эти картины вспыхивали в голове у Джона. Боль ещё была, но постепенно затухала. Скоро всё затухнет. Абсолютно всё…
Внезапно удары прекратились, а на избитое, усеянное гематомами лицо брызнуло чем-то тёплым. Толпа кричала, но теперь эти крики были не от ярости и предвкушения скорой расправы, а от испуга. На Сноу упало нечто тяжёлое. Слышался топот бегущих, а ещё свист, кажется… звон в ушах не даёт разобрать точно.
— Они стреляют ночью! Бегите! Бегите! — было последней фразой на валирийском, которую Джон услышал, хоть и, конечно не знал её перевода. Впрочем, важно ли это сейчас, когда ему удалось прилечь? Он слишком устал для того, чтобы снова бежать. Нужно немного…отдохнуть…
***
Солнце освещало мрачный пейзаж площади, заставив Джона раскрыть слипшиеся от крови глаза. Небо было голубым и красивым, перистые облака размеренно плыли, словно корабли. Сноу уже хотел было протереть лицо рукой, как вдруг одернул себя и замер.
Он всё ещё лежал на площади. Сладкий запах разлагающейся плоти напомнил ему об этом. Прямо на нём лежало тело мускулистого норвосийца, который вчера ночью едва не убил его. Голова норвосийца была пробита стрелой…
Сноу медленно повернул голову в другую сторону, стараясь не делать лишних телодвижений. Неподалёку лежали свежие трупы людей из вчерашней толпы. Многие были застрелены в голову или шею. Тот, кто стрелял, был искусным лучником.
Начав сдвигать с себя тяжёлое тело норвосийца, Джон вдруг остановился. Лучник стрелял по местным, но его не спас. Подумал, что он мёртв? Или, может, вовсе не собирался его спасать? Можно ли тогда вообще считать его дружественным? Оглядевшись ещё, он заметил, что застреленных было гораздо больше, чем мог бы наделать один стрелок. Трупов было больше десяти, насколько ему позволил насчитать доступный обзор.
Джон был насторожен, но лежать так весь день не намеревался. Резким движением сбросив с себя труп, он подхватил фальшион и откатился ближе к помосту. Если бы он был стрелком, он стрелял бы с колокольни. Теперь увидеть его было труднее.
Вот только дальше Джон не знал, что делать. Нога все ещё отдавала болью, если выйти сейчас, можно нарваться на стрелу. Он все ещё не знал, чего ждать от таинственного стрелка. Или стрелков.
Послышались шаги. Из-за помоста вышел высокий человек с чёрной, словно уголь, кожей. Одетый в обычную одежду, он имел пояс из разноцветных перьев, а также мускулистые руки и большой причудливый лук, украшенный чёрным деревом. Подойдя к свежим трупам, он принялся обыскивать их и вытаскивать стрелы из тел, отчищая и складывая затем себе в колчан. Джон сделал пару шагов к нему, но потом подумал, что сначала стоит предупредить.
— Эй! — негромко позвал чернокожего Джон. Тот сразу же обернулся. Лицо его было предельно серьёзным и угрюмым. Не говоря ни слова, чернокожий повернулся к бастарду всем телом и принялся снимать с плеча лук. Джон был готов к этому. Расстояние между ними было небольшим и Сноу даже с больной ногой быстро сократил его. Летниец попытался отойти назад, но Джон с размаху вогнал фальшион в его лысый череп. Зрачки лучника сразу же устремились ко лбу, а лицо приняло самый расслабленный вид. Сделав усилие, Джон выдернул клинок из головы лучника и оттащил тело к помосту.
У лучника нашлась вода, которую Сноу жадно влил в себя. Вчерашняя ночь, впрочем, как и вся его жизнь в Эсоссе, выдалась богатой на события. Еды не обнаружилось, а есть хотелось ужасно. Но самой ценной находкой был лук. Крупный и красивый, плечи его были мастерски украшены вставками из черного дерева, которое буквально сияло на солнце. На внутренней стороне рукояти была вырезана ровная надпись на непонятном языке.
— Златосерд… — прошептал Джон. Он слышал о легендарных лучниках с Летних островов, которые могли творить чудеса с этим оружием. А ещё он знал, что эти луки были невероятно дороги. Впрочем, продавать его Джон пока не собирался. Хоть стрельба из лука и не была его сильным навыком, но трофей был поистине дорогим. Джон улыбнулся своей находке от уха до уха и попытался натянуть его. Тетива поддавалась тяжело, но другого бастард и не ожидал.
Лук из Зладосерда! Настоящий! В Винтерфелле, когда они с Роббом соревновались в стрельбе по мишеням, он воображал себя лучником, который разит своих врагов из такого оружия. А теперь он и сам обладает им. Теперь оставалось только выбраться отсюда целым.
В доме напротив Джон заметил движение. Окно второго этажа. В нём что-то промелькнуло, Сноу был готов в этом поклясться. Взяв фальшион и лук в обе руки, он приготовился бежать. Догадки оказались правдой. В окне показалось лицо летнийца с мелкими косичками на голове. За пару секунд он оглядел площадь, но вдруг его взгляд, в момент наполнившейся великим изумлением, остановился на Джоне. Точнее, на убитом летнийце.
Сноу сразу же понял, в чём дело. Бежать. Бежать несмотря на боль и не на миг не останавливаясь.
Бастард оббежал помост и ринулся в сторону реки. Она должна быть совсем близко. Сноу знал, что права на ошибку ему не оставят. Он убил чьего-то близкого и теперь стрелок хочет крови. Прямо сейчас он накладывает стрелу, лелея всей душой надежду всадить её ему в затылок. Нужно было просто выбежать с этой проклятой площади.
От другого края помоста до начала следующей улицы было футов шестьдесят. Расстояние, за которое его успеют убить с десяток раз. Впрочем, можно было бы добежать до перевёрнутой телеги, лежащей на его пути и перевести там дыхание, но стоит ему покинуть своё укрытие, как он сразу же схлопочет стрелу. Рисковать Джон своей шкурой не собирался, только не после такой находки, как лук из Златосерда.
Оглядевшись, юноша, разумеется, увидел трупы, лежащие и сидящие у основания помоста. Смердело от них, как и должно смердеть от разлагающихся трупов, но у Джона появилась идея. Мерзкая, но способная в теории сохранить ему жизнь. Накинув лук себе через плечо, он подошёл к телу широкоплечего мужчины. Глаза и губы его были съедены, но червей в нём, по крайней мере, на первый взгляд, не ползало, да и сам он выглядел наименее сгнившим. Разорвав на нём одежды и связав из них что-то вроде лямок, Сноу, выдохнув, взгромоздил этот труп себе на спину. Теперь это был его мёртвый щит.
— Ну что, говнюк, что ты скажешь на это? — с этими словами юноша двинулся к перевёрнутой телеге. Больная нога не позволяла идти быстро, но Джон твёрдо продолжал идти вперёд. За спиной засвистело.
Сейчас…
Стрела вошла в голову… трупа, пробив её насквозь. Наконечник задел и шею Джона, поцарапав кожу. Терпимо, но если бы стрела вошла прямо в центр головы, она пробила бы и его. Сноу наклонил голову вниз, обезопасив себя.
Ещё одна стрела, теперь уже куда-то ниже. «Должно быть, пристреливается, хочет по ногам попасть» — смекнул Сноу и ускорился, насколько ему позволила нога. Труп на спине безвольно болтался от каждого шага.
Вновь попадание, и вновь куда-то ниже головы. Теперь в том, что лучник хочет попасть в ногу, не осталось никаких сомнений. Между тем, Сноу прошёл уже половину пути до телеги…
Глухой стук попадания, а за ним сразу ещё один. Похоже, добавился ещё один стрелок.
— Блять, только этого не хватало! — прокричал Джон. Силы медленно, но верно покидали бастарда, но он должен был. Должен был добраться до этой клятой телеги.
В голень что-то укололо, да так, что Джон чуть не потерял равновесие. Ублюдки, видимо, начали стрелять через ноги трупа, надеясь таким образом сбить его. Ещё одно такое попадание он вряд ли выдержит…
Последний свист был необычайно громким. Настолько, что внутри у Джона успело всё перевернуться, пока он слышал его усиление. Но этот свист прекратился так же внезапно, как и появился. И это мгновение отразилось невероятной болью для Джона. Его будто оглушили на одно ухо…
— А-ррр… — брызгая слюной сквозь зубы, бастард на последнем издыхании доплёлся до телеги и рухнул набок вместе с телом на спине. Ухо адски болело и кровоточило. Коснувшись рукой больного места, Сноу не обнаружил у него верхней части. Оказалось, его просто срезало стрелой.
«Невелика потеря» — подумалось Джону. Он был жив, пусть и находился почти на волоске. Наклони он голову чуть в сторону — так и остался бы лежать у этой телеги с трупом за спиной и стрелой в башке.
Оставалось ещё немного. Нет гарантий, что эти лучники не пойдут за ним, но река была совсем близко. А значит, близко были и фактории. Сноу почти добрался до своей цели. Нужно было приложить чуть больше усилий. Дойти до начала улицы, а там уж скрыться среди домов, где они его не достанут.
Укрепив и затянув покрепче «лямки», Джон вновь взгромоздил на себя тело и двинулся к улице. Как он и надеялся, первой стрелой они метили точно в голову, но Джон чуть подогнул колени и она вошла в спину. Вторая вошла туда же.
–Выкусите, шлюхины дети, — вслух проговорил Джон. Путь сокращался с каждым шагом. Теперь они будут бить по ногам. Ожидая этого, Сноу снова согнул ноги.
Так и вышло. Одна за другой стрелы вонзались то в спину, то в задницу трупа. Стрел в спине становилось всё больше и теперь тело напоминало ежа.
Ухо горело от боли. Да и нос ныл. Всё это напоминало о себе в самый неподходящий момент. Но оставалось совсем чуть-чуть. Ещё немного…
Последние две стрелы глухо стукнулись о мёртвое тело, которое Джон сразу же сбросил, зайдя за угол. Он даже не останавливался на отдых. Мобилизуя всё своё дыхание, он, хромая, побрёл меж домов, петляя по закоулкам, перешагивая через трупы и груды мусора — шёл хоть куда, только бы подальше от этой хреновой площади.
— Да… да! Получилось… — с торжествующей улыбкой на лице говорил полушёпотом Джон. Он смог. Он вновь избежал смерти. Вновь выжил и нашёл выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Да ещё и обзавёлся первым по-настоящему дорогим трофеем. Это была победа. Доставшаяся дорогой ценой, но победа.
Воодушевлённый, Джон добрёл до речного порта. Так же, как и в остальной части города, тут валялись зараженные трупы. Более того, трупов было в разы больше, чем где бы то ни было. Среди прочих попадались и облачённые в броню. «Должно быть, наши наёмники» — сообразил Джон.
Здесь, похоже, и было сражение. Среди тел было местных жителей, которые сейчас лежали друг на друге вдоль всего вымощенного брусчаткой берега. Вокруг тел летали мухи, роились личинки, дополнял эту мерзотную картину кошмарная вонь. Если бы Джону было чем, его бы уже вырвало. Он медленно перешагивал через тела, поглядывая на их руки, надеясь увидеть тот самый перстень, который должен быть у Террио. Если уж оружие и броню с трупов побоялись снять, то и перстень не сняли бы.
На самом берегу стояли фактории… точнее, то, что от них осталось. Вокруг обугленных остатков лежали кучки трупов. Должно быть, местные штурмовали их, понеся большие потери. Сгоревшие остовы стояли в ряд одна подле другой. И лишь в самом конце стояла одна, пострадавшая меньше всех.
Джон поглядывал на окна. Скорее всего, на отряды, посланные сюда, устроили засаду как раз из этих окон, а затем просто смяли числом, прижав к воде. На самой реке же дрейфовали скелеты сгоревших кораблей, а в конце река и вовсе от берега до берега была завалена кучей посудин. Местные перекрыли контролируемую часть реки, дабы браавосийцы не смогли здесь высадиться с кораблей. А если попробуют, их быстро перестреляют с обоих берегов и отправят на дно.
Из местных здесь никого не было. Мало кто хочет подцепить заразу. Он и сам этого опасался — от трупов, особенно гнилых, можно заразиться и другими, кроме оспы, болезнями.
Спустя пару минут он дошёл до нужной фактории. Ворота во внутренний двор были открыты, а в самом дворе было лишь три мёртвых тела. В здании он осмотрел комнату управляющего — денег там не нашлось, а вот сам управляющий там был — сидел за обеденным столом с перерезанным горлом.
В казармах для наёмной охраны и вовсе было пусто. Ни тел, ни ценностей не обнаружилось. Как предположил Джон, они сбежали, как только начался бунт, перед этим убив и ограбив своего нанимателя. Оставался только товарный склад.
Большое здание с треугольной крышей встретило Джона высокой двойной дверью. Над ней была прибита табличка с надписью: «Собственность Баэлло из Квохора». Рядом валялся сбитый железный замок, которым этот склад запирали. На всякий случай обнажив фальшион, Сноу приоткрыл дверь. Воздух полнился пылью. У обеих стен стояли ящики, бочки, связки мехов, тканей и тому подобное.
Это было единственное торговое представительство, уцелевшее в Долроноре. Судя по надписи над дверью, где Сноу с трудом разобрал слово «Квохор», фактория была квохорской. Именно в такой и были инструменты Квиберна.
Джон принялся искать. Если он не найдет этого драного Террио, то выполнит хоть вторую свою цель. «Заказ господина Раймунда», «Заказ господина Альдерро из Волантиса», заказ господина Кобарро из Норвоса. Перевозку остановить на неопределённый срок» — и другие надписи, из которых бастард разбирал только имена и названия городов. Спустя ещё пару таких надписей, он, наконец, нашёл то, что нужно — «Заказ господина Квиберна».
У горла появился клинок. Джон даже не услышал, как к нему подкрались, даже несмотря на практически полную тишину.
— Кто ты такой? — прозвучал ровный мужской голос на общем языке.
— Боремунд. Моё имя — Боремунд, — ответил Джон, стараясь подавить дрожь в голосе.
— Откуда ты, Боремунд?
— А кто спрашивает? — уже грубее спросил Сноу, дав понять, что его так просто не напугать. В ответ он получил сильный удар под колено, вмиг усадивший его на землю. Клинок плотнее прижался к горлу.
— Боремунд, я сейчас отрежу твою голову, — голос угрожающего продолжал звучать убийственно спокойно, — у тебя последний шанс ответить на мой вопрос. Откуда ты?
— От Раро «Лысого». Я из Дружины Розы.
— Он от моего дяди! Отпусти его! — раздался уже другой голос, более молодой.
— Ты не врешь мне, Боремунд?
— Нет, блять. Я ищу его племянника, Террио.
— Ты один?
— Да.
— Врешь. Не люблю лгунов.
— Да один я, забери тебя пекло! Я чуть не сдох пару раз, пока добирался сюда! Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме как бежать через весь этот сучий городок для того, чтобы убить пару бродяг?!
— Возможно…
— Да отпусти ты его, блять, — нож убрали от горла. Сноу развернулся. Перед ним стояло два человека. Тот, что держал нож в руке, был высоким и статным, имел длинные волосы до плеч. На поясе красовалась сабля с серебряной рукоятью в форме головы тигра. Второй был моложе, чуть пониже, кареглазый и с каштановыми волосами. На указательном пальце правой руки — кольцо с двумя гранатами.
— Я Террио, — представился юноша, — а это…
Мужчина спрятал кинжал и протянул руку.
— Каспорио «Несущий погибель». К вашим услугам.
***
Море было тревожным. Волны колыхались о борт «Чёрного ветра», служащего флагманом для Железного флота, который впервые за десять лет в полном составе двинулся на восток, к Зелёным землям. Гордо задирая носы на волнах, ладьи и галеи шли к берегу Ланниспорта, неся на борту сотни славных мужей с островов, жаждущих славы и крови. Каждый из них достоин пировать в чертогах Утонувшего бога, и каждый из них сегодня напьётся крови зелёных людей вдоволь. Ветер закатного моря задувал парус с золотым кракеном, чьи щупальца уже скоро опутают всё восточное побережье от руин Кастамере до Арбора.
Аша ждала этого момента. В детских грёзах она представляла себя повелительницей морей, чьим именем матери в Зелёных землях пугали своих слабых детей. Теперь отец дал ей такой шанс. Ланниспорт, жемчужина в золотой короне Старого льва, будет предан огню. Бейлон Грейджой сделал свой выбор. И пал он на Простор и Западные земли.
Она была довольна этим выбором. Вдобавок ко всему, отец прислушался к ней и послал Старкам условие — освобождение Теона в обмен на военную помощь. Спустя пару недель её брат прибыл в Пайк.
Отцу сразу не понравился Теон, как она и ожидала. Он был не тем, кем должен быть настоящий железнорождённый. Слабый духом, он навешал на себя побрякушек, подобно леди из замка. И сейчас он был на своей «Морской суке» вместе с Дагмером Щербатым, набирался опыта. Хоть и самому Теону это не нравилось. Он-то уже мнил себя чуть ли не вторым Красным кракеном.
В одном ряду с Ашей шла «Железная победа» — корабль её дяди Виктариона. На него она полагалась в этой атаке больше всего. Именно его люди должны были первыми высадиться и сжечь флот западников, а затем и взобраться на их укрепления, если первоначальный план исполнить не удасться. Стены Ланниспорта высоки и крепки, но не неприступны. Если они всё сделают быстро, то их будет ждать великая добыча.
Изначально отец хотел поручить командование именно Виктариону, но Аша попросила дать ей шанс. Она заверила отца, что не подведёт его, не посрамит честь рода Грейджоев и докажет, что является настоящей железнорождённой, способной платить железную цену. И отец согласился, хоть и Виктариону это совсем не понравилось.
Осадные орудия и приспособления были подготовлены заранее. Аша тщательно всё спланировала. Несколько десятков кораблей были отправлены на Светлый остров, а также в Кайс. Конечно, эти замки такое количество людей никогда не возьмёт. Если бы не одно «но».
На послание Тайвина Ланнистера Грейджои ответили согласием. Так ответить отцу посоветовала сама Аша. Сейчас никто из лордов Западных земель не подозревает о том, какие намерения у островитян на самом деле. Удар Железного флота будет быстрым, кровавым и болезненным.
Громада Утёса Кастерли, возвышающаяся над Ланниспортом, загораживала лунный свет. Сегодня это играло им на руку. Чем незаметнее будет их приход, тем меньше времени будет у врага на то, чтобы что-то заподозрить.
Стены города были всё ближе. В трубу Аша разглядела мачты торговых и военных судов, стоящих на причале в гавани. Корабли эти Аша сжигать не собиралась, они ещё могли им послужить. Поняв, что момент настал, Грейджой дала команду экипажу. С «Чёрного ветра» прозвучал рог. Он был сигналом одновременно для Ланнистеров, и для кораблей флота. Абордажная команда была в полном боевом облачении. Лично Ашу сопровождало два человека: Андрик «Неулыба» — первый воин на островах, возвышавшейся над всеми членами экипажа на две, а то и больше, головы. Вторым был Кварл «Девица» — молодой рубака с телом пловца. Он наряду с «Неулыбой» славится своими ратными навыками, к тому же, бросает на неё недвусмысленные взгляды. Такого человека Аша предпочла держать рядом. На всякий случай.
С берега прозвучал ответный звук рога. Это значило, что их готовы встречать.
— Всем приготовиться. И не звука, блять, пока я не отдам приказа, — приказала Аша. Андрик опустил на голову шлем, Кварл нахмурился.
«Чёрный ветер» причалил к пристани, вместе с «Железной победой» и некоторыми другими кораблями. Грейджой в сопровождении своих бойцов спустилась по трапу. Их уже ждали. Мужчина в красном жилете с золотым львом на груди, такими же золотыми волосами и меховым плащом, развевавшимся на ветру. За его спиной стоял строй из дюжины красных плащей в полном обмундировании.
— Леди Грейджой, — сухо поприветствовал её мужчина, — приветствую вас в Ланниспорте. Мое имя — Брайан Ланнистер, сын Тайвальда Ланнистера, лорда Ланниспорта. С кем я могу говорить?
— Со мной и можете, — бросила Аша, — я возглавляю Железный флот.
— Нам казалось, что флот будет возглавлять мужчина.
— Пусть ваши флоты мужчина и возглавляет. На Железных островах нет таких правил.
Тем временем на пристань со своими воинами вышел, гремя бронзовыми латами, Виктарион, возвышавшийся над всеми присутствующими, в том числе, и над «Неулыбой».
— Лорд Виктарион, — кивнул Ланнистер Грейджою. Последний не ответил. Тем временем Брайан беспокойным взглядом осмотрел их солдат.
— Почему ваши люди в доспехах и вооружены? — тревожно спросил он.
— А вы бы предпочли, чтобы мы пришли голые и безоружные? — весело ответила Аша, и среди пиратов прокатились смешки.
— Сейчас нет необходимости в таких излишествах, — Ланнистер гордо вздернул подбородок, почувствовав, как об его мнимое превосходство только что вытерли ноги.
— Наши экипажи всё равно будут ночевать в кораблях. Но если вас это пугает, мы можем приказать всем раздеться…
Кто-то громко хохотнул. Даже слишком громко.
— Мне и моим людям хотелось бы переночевать где-то помимо корабля. Море было неспокойным.
— Разумеется, — кивнул Ланнистер, — пройдёмте со мной. Мой отец Тайвальд будет рад принять вас в городской цитадели.
Алые плащи синхронно развернулись и процессия направилась прямиком к воротам города. Аша была в предвкушении. Скоро они начнут. Скоро Ланниспорт будет гореть в огне. Они смогли беспрепятственно добраться до берега. Осталось лишь взять стены под контроль.
Её окружали лучшие рубаки королевства. Она сможет. У неё получится.
Они миновали городские ворота. Сейчас или никогда.
— Режь! — прокричала Аша во весь голос. Кварл метнул топор в Ланнистера и тот вонзился ему прямиком в грудь. Бойцы Грейджоев накинулись на Алых плащей и принялись их рубить, кромсать, резать… Виктарион, поняв, что время притворства кончилось, мощнейшим ударом топора проломил шлем ланнистерского гвардейца, смяв его голову, будто яблоко.
— Нас предали! Тревога! — орали плащи во весь голос, пытаясь сосредоточенно отойти назад.
Вершина надвратной башни взорвалась каменной пылью. С отчаянным криком вниз попадали солдаты львов. Корабельные скорпионы делали своё дело. Теперь, когда штурм можно было считать начавшимся, должны были подключиться и катапульты, нужно было только дать им пристреляться.
Всё больше кораблей железного флота причаливало к берегу. Люди, заранее знавшие, чем всё закончится, строились в стену щитов, едва сходили с берега. Дагмер и Теон должны были дать команду всем высадившимся начинать движение к стенам сразу же, как Аша и Виктарион со своими доверенными бойцами зайдут за стены. Множество пиратов подбирались к стене, неся с собой штурмовые лестницы. В Ланниспорте зазвонили колокола. Караульные поднимали гарнизон, командиры гнали его на стены. Редкие дежурные лучники вели огонь по «стенам щитов», но для островитян это не представляло никакой угрозы. Очень скоро лестницы были приставлены к стенам и потоки морских разбойников устремились вверх, ни зная ни страха, ни жалости. Западники отчаянно сражались, но захлёбывались в крови. Слишком неожиданной и слаженной была атака Грейджоев.
Аша была довольна. Её топор сегодня напьётся львиной крови. Как бы много львиных солдат ещё ни оставалось на улицах города, все они умрут.
— Жгите! Убивайте! Этот город наш! — ревел Виктарион, пока островитяне устремлялись к центру города, оттесняя защитников. Ланнистеры не ожидали этого. Гордые львы думали, что закидав кракена подарками, они переманят его на свою сторону. Но кракен не подчиняется никому. Он берёт то, что хочет. А то что берёт — не отпускает.
Городская стража, солдаты из гарнизона и алые плащи пытались организовать оборону на широких улицах города, но как бы они не старались, Грейджои давили их числом, обходили с флангов через закоулки и окружали. Несмотря на все усилия гарнизона, их уверенно теснили к цитадели. К утру на улицах всё будет кончено и город будет предан разграблению.
— Твой план сработал, сестра, — раздался голос Теона из-за спины, — взять Ланниспорт с наскока... это даже у наших доблестных дядьев не вышло.
— Благодари Утонувшего за то, что Виктарион убежал в гущу боя и не слышит этого, — отмахнулась Аша, — нам помогла неожиданность. Ланнистеры думали, что мы будем на их стороне в этой войне и поплатились за свою наивность.
— А ведь это могли быть Старки, так?
— Могли бы. Но отец выбрал львов. Не зря всё-таки Роберт Баратеон отдал тебя Старкам тогда.
Теон промолчал. Крики умирающих множились, начинались пожары. Но это было мелочью, по сравнению с тем, что ждало город.
— Мы не сеем, — победоносно произнесла Аша, полной грудью вдыхая запах гари и глядя на вздымающиеся клубы чёрного дыма.
