Ей снился Винтерфелл. Белые башни, укутанные снегом, оранжерея, полнившаяся прелестными цветочными ароматами, где они вместе с Джейни и Бет Кассель наслаждались красотой цветов и обсуждали, кто из них за кого хотел бы выйти замуж, и думали, кто за кого выйдет в итоге. Она проходила вместе с матерью по деревянному балкону, здороваясь со слугой, выметающим снег, изредка глядя, как сир Родрик во дворе тренирует её братьев. Ей чудилось пение соловьёв, стрекотание сойки, мерещилось, как рабочие фальшиво напевают «Прекрасную деву и бурого медведя», ремонтируя постоянно провисающие перекрытия в замковом арсенале. Вспомнились занятия по шитью у септы Мордейн и то, как Арья огрызалась с ней, а потом и вовсе сбегала. Помнились хмурый взгляд отца, добрая улыбка матери, глупая ухмылка Робба, задумчивый Бран и шмыгающий носом Рикон… казалось, это было только вчера.
Вот она танцует с Роббом на именинах мамы. Старший брат неумело переставляет ноги и едва не спотыкается, а поодаль за столом сидит пьяный Теон, хохочущий над ним во весь голос. Вот она тайком читает любовный роман при свете свечи, а на следующий день пытается выглядеть бодрой за завтраком. Какой же счастливой она была тогда. Но ей хотелось большего. Хотелось выйти замуж за прекрасного принца, и родить ему много-много детей. Жить на юге в великолепном замке, наслаждаться каждым днём, зная, что весь мир принадлежит ей и её возлюбленному мужу. Лучше бы эти мечты так и оставались мечтами. Санса прокляла тот день, когда король Роберт приехал к её отцу на Север.
Старк проснулась. Её комната была в одной из башен на вершине скалы, вырастающих из толщи камня. Обставлена она была достойно, но не более того. Поднявшись и отпив воды из кувшина, она взглянула в зеркало. Санса была красивой. Многие, кто видели её мать в молодости, говорили, что юная волчица вырастет ещё краше. Но сейчас Санса видела лишь свои отёкшие от постоянных рыданий глаза. Серсея приказывала служанкам следить за лицом Сансы и маскировать отёки пудрой, а ей самой — прекращать лить слёзы, ведь Джоффри это не нравится. Но Старк её не слушала. Плакать или нет — было её делом. Впрочем, лить слёзы она уже устала.
Она была одна. Что в столице, что в Утёсе Кастерли, разницы она почти не почувствовала. Разве что в последнем воздух был куда свежее. По крайней мере, на улице. Тем не менее, вотчина Ланнистеров не смогла не удивить. Огромный утёс, внутри которого за многие века выдолбили целые залы, комнаты, ровные коридоры, темницы, даже зверинец с причудливыми животными имелся. Но Санса не получала от этого радости. Лабиринты внутри скалы для неё были тюрьмой.
Одиночество тяготило её. В столице они с Арьей держались вместе и успокаивали друг друга, облегчая свою участь. После того бунта она пропала. Такой маленькой и смелой девочке, как Арья, это было под силу. Она не считала, что сестра бросила её. Напротив, восхищалась ею. Храбрости у неё было больше, чем у некоторых мужчин. А ещё Ланнистеры больше не смогут ею воспользоваться. Вот только теперь она не знала, что с ней и где она. Быть может, она сбежала из столицы, села на корабль и отправилась в Белую Гавань? А может, идёт к Риверрану, прямо к матери? На всякий случай, Санса решила поставить за неё свечку Матери в замковой септе.
За последние дни в Утёсе появилось много новых слухов, некоторые Сансу обрадовали. Ренли всё-таки захватил столицу, Тирион попал к нему в плен. Теперь на железном троне сидел новый человек, и младший Баратеон Сансе нравился. Он был красив, учтив, вежлив и добр и она вполне была не против выйти за него. Вот только прав на трон у него было меньше. А вести о том, что Станнис преклонил перед ним колени и вовсе удивили весь Вестерос, если не шокировали. Братья покойного короля смогли оставить свои распри и теперь представляли крупнейшую силу на континенте. Ланнистерам нечего было противопоставить им. В львином логове витала неопределённость, граничащая с тревогой. Все знали, что Баратеонам и Тиреллам ничего не мешает напасть на Харренхол, где с войском сидит Тайвин Ланнистер. В Речных землях стоит армия Севера, а Долина так и не выступила ни на чьей стороне. Помощи от Мартеллов ждать не стоило и подавно.
Их свадьбу с Джоффри Серсея решила отложить, пока Королевская Гавань не будет возвращена обратно. «Король должен обвенчаться в столице» — говорила она, и Санса была несказанно этому рада. Она не могла представить, как ей пришлось бы проводить ночь с таким, как Джоффри. Но радость свою она никому не показывала, чтобы не провоцировать вдовствующую королеву. Более того, при ней она говорила, как сильно жаждет скорее выйти за короля замуж. Но Серсея, конечно же, ей не верила.
За дверью послышались звуки. Слуги беспокойно суетились, бегали в коридоре и шумно что-то говорили. Слышались грузные шаги людей в доспехах и Санса насторожилась. Почему в такой поздний час замок не спит?
В дверь постучали.
— Войдите, — разрешила Старк. Дверь отворилась, на пороге была Ориелла Ланнет, которую приставили служить будущей королеве. Она принадлежала младшей ветви дома Ланнистеров, но внешне была такой же, как они. Санса поручала ей те или иные бытовые дела, Ориелла неотступно ходила за ней и вела себя услужливо и обходительно вежливо. Но Санса не верила этому милому и наивному личику, она знала, что Ориелла служит Серсее и всё ей докладывает.
— Миледи, прошу прощения, что беспокою вас в такое время. Ужасные новости! На Ланниспорт напали!
— Напали? Кто? — спросила Санса.
— Железнорождённые! — лицо Ланнет было искажено в испуге, — они предали нас!
— Как же такое произошло? — искренне удивилась Старк.
— Никто не знает, миледи. Его Светлость вместе с остальными сейчас на балконе, наблюдают за Ланниспортом…
— Проводи меня туда. И принеси
попить, в кувшине кончилась вода — приказала Санса.
Ориелла кивнула и удалилась, закрыв дверь. Санса села за стол. Железные острова выступили против Ланнистеров. А это означало, что теперь весь Вестерос ополчился против них. Её отец и брат будут отомщены!
Она позволила себе улыбнуться. Мысль, что Ланнистеры терпят поражение за поражением, наполнила её сердце радостью и надеждой. Всё-таки её молитвы были услышаны. Боги явили ей справедливость. Скоро весь этот ужас кончится.
Девушка начала одеваться. Простое льняное платье голубого цвета и тонкая серебряная цепочка с маленьким кулоном на груди. Чуть погодя явилась Ориелла, она расчесала ей волосы и принесла воды. Спустя пару минут они уже направлялись к королю.
Коридоры Утёса были просторными, несмотря на то, что были вырублены в толстой породе камня. Пожар такому замку уж точно не был страшен. Крепость была большая, защищенная и богатая. Ланнистерам было чем гордиться. По дороге им встретился Люцион Ланнистер, сын Дамиона Ланнистера, дальнего родственника Старого льва.
— Доброй ночи, миледи, — поздоровался он с ними.
— И вам доброй ночи, милорд, — кивнули ему девушки.
— Вы направляетесь к балкону?
— Именно так, милорд.
— Позволите составить вам компанию?
— Да, конечно, пройдёмте с нами, — согласилась Санса. Она не так часто видела Люциона в замке, как и его отца, да и значимости и влияния они имели столько, сколько полагается члену дома Ланнистеров, но не более того. Просто очередная золотоволосая голова, какими до краёв полнился замок. Хотя, в самом Люционе Санса не наблюдала ничего опасного. Возможно, это просто маска, кто знает…
— Вероломство и трусость, — что ещё можно ожидать от пиратов? Отец говорил, что они могут стать нашими друзьями, и к чему это привело? Дружба с островитянами всегда выходит боком всем, кто попытается ею заручиться. Как вы на это смотрите, миледи?
— Я полностью согласна с вами, милорд, — кивнула Санса, не снимая с себя маски — железнорождённым нельзя верить.
— Сир Давен уже предложил возглавить вылазку против них. Если Его Величество согласится, то он и меня возьмёт с собой. Он сказал, что это будет мой шанс получить рыцарские шпоры. Эх, как же я завидую родичу Мартину, он сейчас у Окскросса вместе с лордом Стаффордом, служит оруженосцем. Ну ничего, мы ещё покажем этим кракенам! Всем им покажем! И оленям, и волкам… ох, прошу прощения, миледи, я не хотел вас…
— Ничего страшного, милорд, я не в обиде, — мягко ответила Санса.
Перед ними возник строй вооружённых людей. Восемь алых плащей в полных доспехах красного цвета были выстроены в колонну по двое и быстрым шагом двигались навстречу. Впереди шёл сир Бенедикт Брум — мастер над оружием в Утёсе. Санса, Ориелла и Люцион отошли в сторону, уступая им дорогу.
— Леди Санса, — склонил он голову, на миг остановившись. Старк ответила тем же, и колонна двинулась дальше.
— Сир Давен приказал сиру Бенедикту привести Утёс в боевую готовность. Хотя, как по мне, это и не нужно. Утёс Кастерли никогда ни перед кем не склонялся, не склонится и впредь. Тем более, перед какими-то островитянами, — протараторил Люцион, стараясь перевести тему.
— Неужели никто никогда не захватывал этот замок? — Санса решила уверить его в том, что действительно пропустила случайное оскорбление в адрес Старков мимо ушей.
— Конечно, — Люцион приосанился и расправил плечи от гордости, — даже драконы не помогли бы нападающим. Мейстер Крейлен говорил, что если бы Лорен Ланнистер триста лет назад не вывел бы войска на Пламенное поле, Эйгон Завоеватель долго бы мучился, пытаясь нас выкурить отсюда, — Люцион, похоже, был до ужаса предан своей семье и гордился тем, что носил эту фамилию. Это было похвально, но как ни относилась бы к этому Санса, она запомнила на всю жизнь, к какому роду принадлежали убийцы её отца и брата.
Остаток пути они провели в молчании. Когда они уже почти подошли к большому пиршественному залу, где располагался большой балкон с видом на Закатное море и Ланниспорт, Санса почувствовала едва различимый запах гари.
Пиршественный зал выглядел гораздо богаче и престижнее, нежели весь большой чертог Винтерфелла. Вместить он мог больше тысячи гостей. Здесь, перед длинными столами, стоял большой трон, вырезанный из камня и обложенный мехами и львиной шкурой, а по обе стороны от трона сидели величественные каменные львы высотой в пятнадцать футов. Выход к балкону был оформлен в виде раскрытой львиной пасти, так же вытесанной в горной породе.
На просторном балконе собрался весь цвет семьи Ланнистеров. Джоффри, озлобленный и взъерошенный, смотрел с балкона вниз, держась за перила. Серсея в роскошных красно-золотых цветах, сир Давен в боевых дорогих доспехах. Рядом с ним были две его сестры, Серенна и Мириэль. Вместе стояли Дорна Свифт и Миранда Леффорд, жёны Кивана и Стаффорда Ланнистеров соответственно. По левую руку от короля находилась пышная Дженна Ланнистер со своим тщедушным супругом Эммоном. На ступеньках к балкону опёрся на стену задумчивый Дамион Ланнистер, отец Люциона. Не было только Томмена. Серсею окружало четверо служанок и фрейлин, имён которых Санса не знала. А рядом с королём был хмурый Борос Блаунт и мейстер Крейлен. Все они смотрели с балкона вниз. На лицах женщин, за исключением Серсеи и Дженны, застыл неподдельный ужас, Давен сурово глядел вниз и чесал свою густую щетину, а физиономия Джоффри выражала непомерную злость. Злость и страх.
— Ваше Величество, — Санса и Ориелла склонились в реверансе. Все присутствующие обратили на них внимание, но Джоффри их будто бы не услышал. Девушки постояли на месте пару секунд, но потом решились тоже подойти к краю балкона. Внизу раскинулся Ланниспорт, который ещё вчера радовал глаз своим богатством и красотой. Теперь же он был объят пламенем. Почти всё пространство в пределах городских стен и за ними пылало и дымилось. Столбы дыма поднимались отовсюду, горели жилые дома, мастерские, рушились башни. Сложно было представить, какой кошмар сейчас переживают его жители. Железнорождённые не щадили никого и ничего. Словно в «Семиконечной звезде», на месте города разверзлась земля, и само адово пекло смотрело на наблюдателей через желтые пылающие язвы. Огня не было лишь там, где стояла цитадель, в которой проживали Ланнистеры из Ланниспорта, правящие городом.
Если прислушаться, можно было уловить еле слышные крики умирающих. На воде было множество тёмных пятен. То был Железный Флот.
— Я убью их… — закончив смотреть, проговорил Джоффри, внутри которого закипала ярость, — я… я всех их прикончу… всех до единого. Я утоплю их в собственной крови, передушу всех их же кишками, я скормлю этих предателей львам! — его угрозы переросли в истеричный крик.
— По донесениям гонцов оттуда, бои на улицах ещё продолжаются, — произнёс сир Давен, — старый Тайвальд Ланнистер, узнав о смерти наследника, слёг с сердцем, командование обороной взял на себя его средний сын Эдвелл. Наши силы уступили много территорий, но смогли закрепиться на улице скульпторов, позади только городская площадь и сама цитадель. Долго нашим не продержаться, гарнизон понёс ужасные потери. Ваша Светлость, одно ваше слово — я возьму тысячу латников и выбью драных кальмаров из города! Я исправлю это недоразумение!
— Ваша Светлость, заклинаю, не нужно этого делать, — поднял голову Дамион Ланнистер, — пиратов слишком много, они займут городские стены и тогда мы умоемся кровью, к тому же…
— Да что эти выродки смогут против нас, лучших мужей Запада? — громогласно возразил сир Давен.
— Мы уже недооценили островитян, — взяла слово Дженна Ланнистер, повернув голову к мужчинам.
— Нам что, просто стоять и смотреть, как наши земли грабят, а подданных убивают и угоняют в рабство?! — Давен стукнул по каменным перилам массивным кулачищем, но смягчился под взглядом Серсеи. Хотя она и сама была не в духе — на её обворожительном лице застыла злость вперемешку с печалью.
— Страшные времена настали, раз в Вестерос полнится предателями. Мне тревожно за нашу судьбу… — начал причитать Эммон Фрей, но затих под тяжёлым взглядом жены.
— Мы должны написать письмо Стаффорду. Пусть он отходит от Окскросса и идёт сюда, — предложил Дамион.
— Это должен решать лорд Тайвин.
— Значит, надо написать письмо ему.
— Дамион, как ты думаешь, обрадуется ли лорд Тайвин, если поймёт, что мы тратим время на получение разрешений, вместо того, чтобы действовать и защищать наши земли? Чтобы мы, Ланнистеры, позволяли так унижать себя каким-то членососам с островов? Прошу простить мой поганый язык, Ваша Милость, миледи.
— Наши силы нужны нам здесь, в замке.
— Наши силы нужны Ланниспорту, — Серсея вытянулась, привлекая к себе внимание спорящих, — Грейджои нанесли по нам сильный удар, к которому мы, на своё горе, оказались не готовы. Но ещё они нанесли оскорбление короне и нашему дому. Тяжелейшее оскорбление! Они пренебрегли нашей дружбой и совершили предательство. Если мы оставим это безнаказанным, всё больше людей станут задаваться вопросом, стоит ли нас уважать.
— Ваша Милость, смею напомнить, что мы находимся в кольце врагов. Мы остались одни, у нас нет союзников. Нам важен каждый боец…
— Я также смею напомнить тебе, Дамион, что на стороне короны две армии, а при необходимости мы сможем собрать и третью, — Серсея взглянула на родственника и её зелёные глаза блеснули, словно дикий огонь.
— В плену у врагов оба ваших брата и кузен…
Серсея дала знак и служанки покинули балкон.
— И поэтому мы должны вновь стерпеть ещё одно унижение? — Серсея начинала терять терпение, — почему два моих брата в плену, а ты, дорогой Дамион, отсиживаешься в Утёсе, в роскоши и безопасности? Не тебе ли говорить о тяготах плена, когда ты, не сделав ничего для блага семьи, начинаешь вдруг давать советы, которые надо было давать раньше? Уйди прочь с глаз моих!
Дамион закусил губу. Санса углядела затаившуюся в нём обиду.
— Как прикажете, ваша милость, — без эмоций выговорил он и, развернувшись на пятках, удалился вглубь пиршественного зала к выходу. Люцион извинился и отправился следом.
— Помнится, ваш покойный супруг отдал Эддарду Старку сына Бейлона Грейджоя как заложника, — обратилась к Серсее Дженна Ланнистер. В присутствии короля она всегда обращалась к ней на «вы», но при личной встрече была куда фамильярнее, — интересно, он ещё находится при дворе Старков?
— К чему вы, миледи? — еле заметно вскинула бровь Серсея.
— Чистое любопытство. Будет странно, если он вдруг пропадёт оттуда и вдруг окажется там, внизу.
Серсея поняла, что имеет ввиду её тётка. Дженна намекала на возможный союз между волком и кракеном.
— Теперь это неважно, — объявила королева-регент, — договорились Старки с Грейджоями или нет, они наши враги и их ждёт смерть.
— Вне всякого сомнения. Только врагов у нас нынче много. Если мальчишка-Грейджой среди своих сородичей, то это значит, что наши враги ещё и объединяются против нас.
— Сколько бы их не было, наш рёв они услышат — басовито выговорил Давен.
— Как бы он не был предсмертным, — фыркнула Дженна, — нам позарез нужны союзники. Если Старки договорятся ещё и с Баратеонами…
— Они объявили о своей независимости, — напомнил мейстер Крейлен, — теперь для них нет пути обратно.
— Уж точно не для островитян. Эти скорее утопятся, чем склонятся без принуждения, — буркнул Давен.
— Мне надоели эти пустые разговоры, — Джоффри сжал кулаки, — сир Давен, соберите людей и вырежьте грязных кальмаров! И доставьте их главаря живым. Я прикажу прибить его к скале, чтобы он смотрел, как на море пылают его жалкие суденышки.
— С превеликим удовольствием, Ваша Светлость, — Давен Ланнистер поклонился и отправился исполнять приказ.
— Я хочу спать, — зевнул Джоффри, — проклятые пираты нарушили мой сон. Матушка, прикажите меня разбудить, если я не проснусь к возвращению сира Давена.
— Конечно, Ваша Светлость.
Джоффри кинул на Сансу злобный взгляд, и спустился с балкона вместе с Боросом Блаунтом. За ним спустились Миранда Леффорд, Дорна Свифт и сестры Давена.
— Санса, голубка, — обратилась к ней Серсея голосом, каким она разговаривает со своими детьми, — окажи милость королеве. Расскажи, как северяне относятся к железнорождённым?
Девушка опустила взгляд и затеребила подол платья пальцами, чуть раскрыв рот, пытаясь подобрать слова.
— Ну же, не бойся. Пираты далеко внизу и не услышат тебя, — пошутила Серсея, — что говорил тебе твой отец?
Внутри у Старк всё сжалось. Она глубоко вдохнула, пытаясь задавить воздухом собирающийся в горле ком.
— Они… он говорил, что они храбрые воины… и что нет никого искуснее в морском деле. Ещё они торгуют… возят на своих кораблях товары в другие места и продают…
— Твой отец очень лестно о них отзывается. Наверное, они с Бейлоном Грейджоем старые друзья, да ещё и настолько близкие, что он доверил ему воспитать своего сына.
Глаза Сансы наполнялись слезами, но она быстро утёрла их.
— Они жестоки и кровожадны, — увереннее продолжила Старк, — живут лишь разбоем и убийством. Презирают любое дело, кроме сражений. И ещё им нельзя доверять.
— Но моя тётя говорит, что твоя семья это сделала. Что семья изменников подружилась с другой семьёй изменников…
— Серсея… — Дженна обратила на себя внимание, — прекрати.
— Я лишь хочу кое-что узнать, тётушка, — улыбнулась Ланнистер, — как ты думаешь, милая, могла ли твоя мама, благородная Кейтилин Старк, подружиться с пиратами?
— Н…нет, ваша милость, — голос предательски поломался и слезы покатились по розовой коже Сансы.
— Но если выяснится обратное, можешь ли ты представить, насколько сильно ваша семья будет унижена? Гордый, непокорный Север дружит с вероломными морскими разбойниками. Что будет, если они предадут и твою семью?
К этому моменту слезы лились ручьём из голубых очей девушки.
— Прекрати плакать, — заботливый голосок сменился серьезным приказным тоном, — королевы не плачут. Сегодня ты напишешь своей матери письмо. Мейстер Крейлен, я сообщу вам детали, проконтролируйте Сансу.
— Да, Ваша милость, — смиренно кивнул старик, поправив цепь. Похоже, ему тоже было не по себе.
— Септон объявил молебен за души павших от рук пиратов. До встречи, милорд, миледи, — Серсея сложила руки и так же направилась к выходу из пиршественного зала. За ней шагал мейстер Крейлен и Эммон Фрей, которого выпроводила жена. Санса закрыла лицо руками и заплакала во всю силу. «Наконец-то она ушла» — только и думалось ей.
Внезапно она почувствовала чьи-то мягкие руки на плечах. Леди Дженна по-матерински приобняла её.
— Моя племянница права, девочка. Плакать здесь бесполезно. Боги жестоко с тобой обошлись, но ты всё ещё жива.
— Боги глухи, но не они обошлись со мной плохо… — сквозь слёзы произнесла Старк. Дженна оглянулась в просторный зал, никого не увидев.
— Да, твой будущий муж… скор на расправу.
«Скор на расправу — оскорбление для чёрной души Джоффри» — проговорила в голове Санса, вытирая слёзы.
— Волею богов ли, или людей, но ты будешь королевой, и войдёшь в королевскую семью. Неизвестно, чем кончится эта война, но твои отец и брат не за тем сложили свои головы, чтобы ты лила слёзы перед их врагами, — Дженна говорила, вроде бы, искренне, но её слова показались Сансе… предательскими к своей семье?
— Вы так говорите про свою семью…
— А что я такого сказала, — Дженна взяла Сансу под руку и они обе спустились с балкона, — Старки и Ланнистеры — враги, это всем известно. Но ты скоро станешь Сансой Баратеон. А значит, врагами мы быть перестанем.
— Но Серсея…
— Ох, Серсея… моя прекрасная племянница не стоит и двух состояний Утёса Кастерли. Я помню её, когда она была в твоём возрасте. Она грезила о принце, важно ходила по замку, и всем напоминала, что станет женой Рейгара Таргариена. Принца она так и не получила, но вот короля — вполне. Так что в чём-то вы похожи.
Сансу чуть не передёрнуло от этих слов. Она согласилась бы быть похожей на морскую корову, нежели на Серсею.
— Она не выбирала, за кого выйти. Отец сказал ей, как и мне когда-то мой отец. Так уж повелось в нашем несправедливом мире, что мужчины решают наши судьбы так, как им заблагорассудится. Роберт был жесток с Серсеей. Но та жестокость — капля в море злобы твоего будущего мужа. И чтобы уцелеть, ты должна быть сильной. Напомни мне, кто изображён на гербе твоей семьи?
— Лютоволк, — всхлипнула Санса.
— Лютоволк! — Дженна подняла указательный палец вверх, — зверь могучий, тихий, независимый. Будь лютоволчицей, Санса, ведь ты принадлежишь роду Старков.
Они дошли до покоев Дженны, продолжая разговаривать. Санса, слушая немолодую леди, перестала плакать. Ланнистер рассказывала ей о своей молодости, о доле королевы Рейллы, жены безумного короля и о жестокости мужчин, хоть Санса уже знала о ней не понаслышке. В душе разлилось странное тепло. Не сказать, чтобы Старк доверилась старой львице, но Дженна умело подобралась к её нутру, смогла сыграть на тех струнах, что подарили неспокойному сердцу девушки, уже позабывшему о доброте, толику спокойствия.
— Спасибо, что сопроводила меня, Санса, — поблагодарила её Дженна, — мы встретимся на завтраке сегодня. А пока я хочу немного вздремнуть. Годы берут своё и сил таскать всё это на себе становится всё меньше, — улыбнулась она, пригладив руками свою объёмную грудь.
— Спасибо вам, леди Дженна… — улыбнулась девушка.
— Помни, о чём я тебе говорила. Слёзы смягчают мужчин, или же гневают… — прервавшись, Дженна посмотрела в сторону. По коридору шла златовласая девочка лет десяти. Её милое личико было заспанным и она щурилась от света свечей.
— Джой, малышка, — заворковала Дженна, — ты почему не в кровати?
— Я проснулась, потому что в коридоре шумели… — жалобно ответила девочка, — говорили что-то про островитян…
— Я расскажу тебе днём. А сейчас нужно идти спать, завтра септон объявил молебен. Ты же не хочешь уснуть прямо в септе? — улыбнулась Ланнистер.
— Нет, — улыбнулась девочка в ответ.
— Тогда иди к себе и засыпай.
— А можно с вами, тётя Дженна? — глазки Джой мило округлились.
— Большие львы не боятся спать одни. А ты ведь уже совсем большая львица, — Дженна погладила её по голове, — поэтому беги обратно к себе, ложись в кроватку и засыпай.
— Хорошо, — девочка вытянула тонкую шею и побежала обратно.
Санса видела часто видела эту девочку, несмотря на её происхождение. Джой Хилл была бастардом пропавшего Гериона Ланнистера, но её семья словно бы совсем её не стыдилась. Это был обычный ребёнок, тихий и застенчивый, похожий чем-то на Томмена, которому Серсея запрещала с ней играть. Но лишь Серсея и смотрела на эту девочку искоса. Другие Ланнистеры были добры к ней, да и сама девочка отнюдь не была тем самым воплощением блуда и коварства, как Сансе говорила мама вместе с септой Мордейн. В её семье тоже был бастард. Забитый, загнанный Джон, испуганно прячущий глаза, едва их с Сансой взгляды пересекались. Сейчас Сансе было стыдно перед ним. По словам ещё живого отца, он был в Последнем очаге и поссорился с Амберами, а потом пропал без вести. Быть может, он давно мёртв… но девушке не хотелось этого. Не хотелось терять ещё одного брата.
Санса решила после молебна поставить свечки ещё и за Джона. Матери, чтобы защитила его. Воину, чтобы даровал силу в сражении. И Неведомому, чтобы упокоил его душу, если жизнь его всё-таки оборвалась.
***
— … вот так и добрался, — закончил Джон, выхлебав фляжку с водой, пока волантиец осматривал его ногу.
— Значит, ты убил одного из Чёрной троицы? — недоверчивым тоном спросил Террио.
— Глаза разуй, — произнёс Каспорио, — видишь, лук из Златосерда? Такие были только у этих трёх.
— А может, он у него был до встречи с ними?
— Не неси чушь, — Каспорио закончил осмотр, — заживёт, просто неудачно упал. Ещё воды?
— Нет, спасибо, — отказался Сноу.
— Ну, Боремунд, — Несущий погибель присел на ящик напротив него, — вижу, Раро «Лысый» не прогадал, посылая тебя сюда. Ты нас нашёл. Что дальше?
— Нужно выбираться отсюда. Обойдём площадь, и…
— Не получится, — перебил его волантиец, — мы уже пытались. Расскажи ему, пацан.
— Нас было десятеро, когда мой дядя послал нас проверить эту факторию. На площади в нас начали стрелять эти три летнийца и перестреляли всех, кроме меня. Я побежал и сидел здесь, в представительстве. Вылавливал рыбу и раков из реки. А потом, ночью, пришли ещё наши. По ночам те трое не стреляют, не знаю, почему.
— Ночь для летнийцев — время, когда нужно предаваться любви, а не убивать. Может, они там друг друга сношают? — предположил Каспорио, улыбнувшись.
— Местные устроили засаду у гавани. Я как увидел своих, уже думал бежать навстречу, а топороёбы как начали палить из окон… наши сразу падать начали, кто-то успел щиты поднять. Потом с улиц полезли. Всю ночь слышал, как они кричат…как умирают… А через несколько дней меня нашёл Каспорио.
— А почему ты не вышел на помощь? — спросил Джон.
— Какой от меня был бы прок? Видел бы ты, сколько там их выбежало.
— И ты решил спрятаться, пока твои соратники умирают?
— Поэтому он и жив, — взял слово Каспорио, посмотрев на Джона, будто он сказал что-то невероятно странное, — зачем лезть в битву, где ты заведомо проиграешь?
Джон не стал спорить.
— С тех пор местные на всех дорогах от площади возвели баррикады из разного мусора. Их легче оборонять. Свободный выход только к гавани из-за большого количества заражённых трупов, поэтому ты и прошёл к нам без препятствий.
— Понятно. А вы как сюда попали? — спросил Сноу у Каспорио.
— «Вы»?! — Каспорио прыснул в кулак, — я аж кончил.
— Я слышал о вас. Вы — известный охотник за головами. И о вас ходят разные истории.
— Даже не хочу спрашивать, какие. Потому что все их знаю. А как я сюда попал, наёмник Боремунд, не твоё дело. Гораздо важнее, как мы будем отсюда выбираться.
— Единственный выход — через площадь. Раз уж нас теперь стало больше, а летнийцев — меньше, у нас есть шансы. Нужно только решить, когда мы выйдем — ночью или днём?
— А какая разница?
— Ночью летнийцы не стреляют, только если их не потревожить.
— Почему они стреляли в местных? Я думал, они заодно.
— Только боги знают, — ответил «Несущий погибель», — насколько я знаю, у них был некий уговор, уж не знаю, какой. Да и насрать.
— Наверное, теперь, когда ты убил одного из них, они будут стрелять даже по ночам. А может, они следили за тобой.
— Им незачем. Меня бы давно пристрелили, — Джон вытер кровь с лица.
— Отделали тебя будь здоров, — Каспорио открыл из ящиков с товарами и достал оттуда небольшое дамское зеркальце, — полюбуйтесь, миледи.
Джон поглядел на себя в зеркало. Под обоими глазами были фингалы, нос, скулы, лоб, щёки — всё было покрыто рассечениями и кровоподтёками. Волосы свалялись и были грязными, да и сам Джон был измазан грязью. Правое ухо залито кровью, стекающей по шее и выглядело так, будто его оторвали или откусили, а не срезали.
— Сколько тебе лет? — спросил Каспорио.
— Семнадцать.
— Ооо, — протянул Каспорио, — до двадцати ты не доживешь. Нахрена ты вообще попёрся в наёмники?
— Не твоё дело, — съязвил Джон, ответив ему так же, как и он ему. Волантиец его настораживал, но не пугал.
Каспорио насупился и посмотрел на бастарда. А затем и вовсе положил руку на саблю.
— Ты дерзить мне вздумал, сопляк? — проскрежетал охотник за головами.
— Я разговариваю с тобой так же, как ты со мной. И я не боюсь тебя, что бы там про тебя не рассказывали.
— А стоило бы, — Каспорио сделал шаг вперёд, но Террио вовремя остановил его рукой.
— Нам нельзя сейчас выяснять отношения. Если его убить, мы так и будем здесь сидеть. Пожалуйста, опомнитесь — он между прочим, нас спасать пришёл.
— Да кого он спасти может. Как бы его самого спасать не пришлось.
— Я пришёл за Террио, а не за тобой, — с нотой презрения выговорил Джон, — так что не рассчитывай на мою помощь.
— Могу сказать то же самое, — бросил волантиец.
— Так… — Террио вновь привлёк к себе внимание, — когда мы выдвинемся и как?
— Лучше ночью, — проговорил Сноу, — пойдём по переулкам, вдали от основных улиц.
— Раз уж ты, умник, смог убежать от местных, они будут на взводе. Нас заметят в любом случае.
— Тогда побежишь впереди нас, не прячась. Нас же всё равно заметят.
— Ещё слово и я тебя убью, — зарычал волантиец.
— Хватит! — крикнул Террио, — давайте сначала выберемся отсюда, а потом будете грызть друг другу глотки.
— Не тебе успокаивать меня, мальчик, — повернулся к нему Каспорио.
— А то что? И его тоже убьёшь? Если тебе на нас так плевать, чего ж ты, легендарный «Несущий погибель», всё ещё не ушёл? Неужто сил не хватает? Или оспы боишься?
Каспорио снова посмотрел на Джона. В его глазах плясало адское пламя.
— Давай, убей меня. Мне терять нечего.
Волантиец подошёл к нему ближе и присел рядом.
— Не сомневайся, убью. Но не сегодня. Будь уверен, я сделаю всё, чтобы ты выбрался отсюда живым, но только для того, чтобы потом убить тебя своими руками.
После этих слов он поднялся и направился вглубь складаю
— Мы идём ночью. Террио, будь так добр, накорми нашего гостя, чтобы он не упал в обморок, когда мы побежим от норвосийцев.
Когда Каспорио исчез за коробками, Террио отошёл и вернулся через полминуты с миской варёной рыбы.
— Хорошо, что здесь рядом есть колодец… о чём ты вообще думал? Это же «Несущий погибель»! О нём легенды ходят!
— Насрать, — набив рот, ответил Джон, — хоть сам Эйгон Завоеватель.
— Он же тебя на куски изрубит.
— Валар моргулис, — развёл руками юноша.
— Тебе совсем не страшно? — прищурился Террио.
— За последние луны я пережил столько, что меня уже вряд ли что-то испугает. Подай воды.
— Да… видимо, у вас в Дружине Розы все такие, — протянул Террио, подавая кувшин.
— Ну, если ты говоришь об Изелле, то да. Почти все женщины в Дружине такие.
— А… ты её знаешь?
— Да. А что?
— У неё… есть кто-то?
— Не знаю. Раньше она была с нашим Генерал-Капитаном.
— О… такой женщине и статус соответствующий.
— Когда-то и ты станешь командовать Копьями Титана, — вытаскивая рыбьи кости изо рта, сказал Джон.
— Да куда там, — Террио сел рядом, — отец скопил денег, хочет после этой войны открыть красильню в Тироше, а отряд передаст Раро. Я унаследую дело и, быть может, стану одним из торговых магистров, благо, у отца есть там связи.
— Если выживешь, — добавил Сноу.
–Если выживу, — согласился юный браавосиец, — откуда ты, Боремунд? — спросил он, чуть погодя.
— С Севера, из Зимнего городка, — легко ответил Джон, зная, что ничего это собеседнику не скажет.
— И что привело тебя в такую даль?
— Я… — Сноу осёкся, — мне не очень хочется об этом говорить, — ответил он.
— Ладно… — Террио опустил глаза. Солнце на улице скрылось за облаками, а со стороны моря задул холодный ветер.
— Похоже, будет ливень, — донеслось от Каспорио, — но не обольщайтесь, девочки. Эти ублюдки будут стрелять из домов и тетива у них не обвиснет.
Громыхающий звук с неба протянулся по просторам города. Сегодняшней ночью их скроет стена дождя.
***
Холодные капли безостановочно стучали по гнилым трупам, мерзкой дорогой лежащим вдоль по набережной. Время было к полночи, грозовые тучи скрыли луну и облачили город во тьму. Дождевая вода стекала по треугольным крышам, заливала пепелища, размывала улицы. Но ливень скрыл гнилостный смрад, который всюду витал в этой части города.
Троица миновала гавань и подошла вплотную к площади. Колокольню осветил внезапный сполох молнии. Они зашли в пустой дом с перевёрнутой мебелью и раздетым, худым, словно скелет, трупом маленького мальчика, сидящего в углу. Взгляд Террио застыл на нём, но Каспорио грубо ткнул его в руку, приведя в чувство. С мужчин ручьём стекала вода.
— Один из них сидел там, — указал пальцем Джон на двухэтажный дом, из которого в него стреляли, — второго не увидел.
— Они могли сменить место, — предположил Каспорио, — я бы так и сделал. Надо проверить каждый дом.
— Ну и кто пойдёт? — спросил Террио.
— Хочешь — иди ты, — фыркнул волантиец.
— Нет, — отрезал бастард, — у меня есть идея. Кто-то из нас пройдёт к дому слева и будет проверять каждый следующий. Другой будет сидеть с луком здесь. Если они начнут стрелять, сидящий здесь это заметит и выстрелит в ответ.
— Нужен хороший стрелок из лука, — охотник за головами посмотрел на Террио.
— Я плохой лучник, — признался браавосиец.
— Тьфу, блять, — Каспорио скрежетнул зубами, — ну а ты?
— Могу остаться. Ты сам-то умеешь? — хмыкнул бастард.
— Не сомневайся. Но «Хелейни», — он вытащил саблю из ножен, — когда она в моих руках, я непобедим.
— Тогда на выход, — Сноу указал подбородком на дверь.
Каспорио снова злобно глянул на Сноу, размял шею и руки, выглянул за дверь, и выбежал на площадь. Сноу тем временем достал лук и наложил стрелу, колчан с которыми подобрал с трупа мёртвого дружинника. Тетива была из сыромятной кожи и не намокала.
— Террио, гляди в оба. Смотри, откуда будут стрелять, — обратился Сноу к браавосийцу.
Наёмники замерли и внимательно смотрели из окна, чуть выглядывая из-за стен. Дождь образовал на площади тонкий слой воды, в которой неподвижно лежали трупы. Минуты шли одна за одной, и глаза постепенно привыкли к ночной тьме. Никаких звуков, кроме шума дождя, они не слышали.
— Может, мы могли бы просто пробежать через площадь в темноте, пока они нас не видят? — устало спросил Террио.
— На площади негде прятаться. Нас бы сразу заметили и пристрелили бы.
— Мы могли бы просто пробежать. Они бы и опомнится не успели.
— Как раз в такую погоду они и ждут гостей. Скоро мы их увидим.
— Ну…
Молния осветила страшный силуэт площади, и Джон увидел, как в их сторону, разбивая на лету капли дождя, летит стрела.
— А-а-а! — закричал Террио, держась за пробитое запястье и падая на пол.
— Твою ж мать! — вскрикнул Джон от испуга. Отложив лук, он оттащил браавосийца от окна. Кровь заливала грязный дощатый пол, стрела пробила руку насквозь.
— Больно! Лунная мать, как же больно! — Террио голосил, держась за раненую конечность, перекатываясь с бока на бок.
— Тише! Заткнись, Террио! — шипел на него Джон. Он обломал стрелу с обоих концов и перемотал тканью рану, сразу же вернувшись к окну после этого.
«Они знают, где мы. Если я высунусь, меня сразу же пристрелят» — понял Джон. Нужно было подать знак для Каспорио. Но как? Глаза рыскали по дому, но ничего не находили, кроме разбросанных клочков ткани. Сухой ткани.
–Террио, у тебя есть кремень? — спросил Джон.
— Ч…чего? — не понял браавосиец.
— Кремень, блять. Есть?
— Посмотри в… сумке… — прохныкал Террио. Джон подполз к нему и открыл маленькую наплечную сумку, где и отыскал нужное. Затем он подобрал один из клочков ткани и плотно, на несколько раз обмотал наконечник стрелы. «Надеюсь, заметит» — надеялся бастард.
Чиркнув несколько раз на стрелу, Джон достиг желаемого результата. Стрела воспламенилась и он сразу же её наложил. Теперь оставалось самое опасное — выстрелить.
Сноу отошёл на два шага от окна и натянул тетиву. Ответная стрела могла прилететь в любой момент, но выстрелить нужно было. Нужно было подать знак этому напыщенному идиоту. Тетива натягивалась тяжело, но в том, что стрела долетит, Джон не сомневался.
Он выпустил стрелу. Пролетев полпути, снаряд потух, но большего Джону и не требовалось. Бастард сразу же отпрянул от окна. В окно со свистом залетела ответная, застряв в полу. Бастард повторил похожую процедуру и снова выстрелил. И опять тот же результат.
На четвёртой стреле Сноу с удивлением заметил, что вся ткань, что лежала вокруг, внезапно кончилась, хоть и казалось, что её было много. Присев напротив окна, Джон натянул тетиву и выстрелил, но не успел он отбежать, как в ответ прямо у него между ног вонзилась очередная стрела. Сноу отлетел с того места, будто ошпаренный.
— Этот дурак что, убежал? — чуть отдышавшись, вслух подумал Джон. Террио сидел, бледный, но вроде бы всё ещё пребывающий в сознании.
— Нет, — тяжело дыша, проговорил браавосиец, — он бы не бросил нас. Он не доберётся без нас…
— Эй! Выходите! — донёсся голос волантийца с улицы. Джон выглянул из окна и увидел Каспорио, держащего в одной руке чернокожую голову, а в другой — свою саблю. Через плечо был перекинут лук из Златосерда.
— А где второй? — с опаской спросил Сноу.
— Я не нашёл его. Обыскал все дома в округе. Наверное, ушёл…
Мелькнула молния. В сторону охотника за головами откуда-то сверху летело нечто. Это нечто с хлопком вошло в плечо Каспорио, сбив с ног. Реакция Джона была молниеносной. «Стрела прилетела с колокольни» — сообразил юноша и повернул лук вверх. Чёрный силуэт быстрыми движениями накладывал стрелу. Вопрос был в том, кто быстрее выстрелит.
Джон выпрямился, переместил стопу назад, переместил корпус к цели. Все движения происходили за считанные секунды. Стрела была наложена, рука с тетивой заведена под подбородок. Выдох. Выпуск.
Джон не увидел, куда попала его стрела, но противник пошатнулся и упал куда-то назад. Миг спустя раздался звон. Тело задело колокол. Это наверняка привлечёт местных.
Юноша подбежал к волантийцу и поднял его. Стрела вошла в плечо и устрашающе торчала из его тела.
— Ох, блять, — кряхтел убийца.
— Давай, нужно бежать. Сейчас норвосийцы набегут.
— Да иду я… где Террио?
— Ему попали в руку. Террио! Террио! — громко позвал его Джон. Чуть погодя, парень вышел из дома, держась за перемотанную руку.
— Бери его, — Сноу передал волантийца Террио, и тот здоровой рукой перехватил его под целое плечо, — нужно бежать, пока не пришли местные.
— Ага, — быстро закивал наёмник.
Под покровом тьмы трое мужчин ушли с площади. Всполохи молний освещали на мгновение мёртвые улицы города и Сноу молился, чтобы боги не свели их с каким-нибудь патрулём.
Подозрения Джона были не беспочвенными. Какое-то время спустя дождь утих, и были слышны голоса норвосийцев. Джон довёл раненых до сгоревшего дома, через который он пробирался, убегая от местных. Голоса становились всё ближе.
Каспорио стал реже перебирать ногами. Боль мучала его, но тот мужественно шёл вперёд. Как бы он ни не нравился Джону, сила воли у охотника за головами была, и была большой.
На очередной улице вновь вспыхнула молния и в десяти футах перед группой возник отряд из вооружённых местных. На счастье наёмников, шли они в ту же сторону и были повёрнуты к ним спиной.
— Ох, блять, назад, назад! — громким шёпотом предупредил Джон своих спутников, судорожно махая рукой.
— Это было близко, — выдохнул Террио, ни то от волнения, ни то от боли в пробитой руке.
— Придётся иди в обход. Сука… — зубы стучали от холода и страха. Они промокли и продрогли насквозь, сапоги наполнились водой, одежда липла к холодному телу.
Бойцы свернули с улицы и пошли по неизвестному пути. Здесь ни Джон, ни Террио не были. Впереди шёл отряд норвосийцев, но они были слишком далеко, чтобы заметить троицу. Они свернули в переулок, настолько узкий, что приходилось идти боком. Несмотря на боль, волантиец разогнулся и шёл вместе с Террио и Джоном.
— Надо же было так подставиться… — сквозь зубы скрипел Каспорио от боли.
Узкий закоулок был достаточно длинным. Под ногами бегали крысы, вода маленьким ручьём текла по крышам прямо на головы наёмникам, но они упрямо продолжали идти вперёд. Дыхание Каспорио становилось всё тяжелее.
— Терпи, мы почти дошли, — поддерживал его Сноу. Его усердие и непреклонность вызывали в бастарде уважение.
— Ага… иди… молча… — еле выговорил Каспорио.
Из закоулка Джон вышёл первым. Обернувшись, он увидел дом с открытой дверью. Когда Каспорио дошёл, Джон подхватил его, но в этот же момент из дома вальяжно вышел человек с длинными висящими усами. На поясе у него висел топорик и несколько метательных ножей. Джон кулаком сбил его с ног, но местный заверещал, да так, что оборванное ухо Джона заложило от новой боли. Горло местного было почти сразу же перерезано.
Встревоженные голоса слышались тут и там. Сейчас к ним набежит великое множество местных.
— Хватай его! Быстрее, бежим! — теперь уже Сноу говорил в полный голос. Скрываться не было смысла, ублюдки знают, где они.
Наёмники побежали прямо по улице, не оборачиваясь. Голоса у них за спинами превратились в настоящие крики. Теперь их преследовали. Нужно было лишь совершить марш-бросок прямо по улице…
Джон выхватил фальшион. Замерзшая даже в кожаной перчатке рука вцепилась в рукоять. Им наверняка двинутся наперерез. Так и вышло. Из переулка вышло двое врагов, которых Джон тут же прикончил короткими рубящими ударами. Кровь хлынула на стену дома и смешалась с дождевой водой.
Местные выбегали поодиночке, и бастард быстро с ними справлялся, но по мере продвижения, их становилось всё больше. С каждым ударом кровь взметалась вверх, с каждым ударом Джон, уставший и замёрзший, выдыхался. Земля под ногами размылась.
И Террио и, конечно, Каспорио, теряли силы. Ноги скользили по грязи, бежать, не подскользнувшись, стало почти невозможно.
— Мы почти дошли. Вон, уже забор наших. Эй! Мы здесь! Здесь Террио! — кричал Джон.
Норвосийцы вылезали из переулков. Сноу отражал их удары, колол, рубил, стараясь не упасть. Если это произойдёт, родного Севера он уже не увидит. Необученные местные падали перед ним один за другим, но их было много, а Джон один. Дыхание сбивалось всё чаще, нос вновь стал пульсировать болью.
Джон уже не бежал, а отходил, отражая удары. Лысый мужчина падает с распоротым животом, долговязый усач хватается за обрубки пальцев и выбывает из боя. Копьеносец падает лицом в грязь, когда Сноу хватает его оружие за древко и тянет на себя. Какая-то женщина с ножом нападает сзади и метит под левую подмышку, но получает локтём в лицо. Крепкий старик держится за раскрытое, словно цветок, горло…
За отходящим назад бастардом выстроилась дорога из трупов. Забор становился всё ближе и их наверняка уже заметили стражи. Да и сами местные умерили свой пыл. Всё меньше противников решались нападать на бастарда, пусть и истощённого. Когда Джон добил, казалось, последнего, голень взорвалась острой болью. Падая на колено, Джон вслепую махнул клинком и он нашёл свою цель.
Юноша поднял голову и обомлел. На земле лежал труп мальчика лет восьми. Его шея была разрублена наполовину и алая кровь стекала на липкую грязь. А в руках его лежал маленький медный нож.
Джона будто оглушило. Он убил ребёнка. Да, он знал, что ему придётся убивать, убивать много. Но сейчас он лишил жизни ребёнка.
«Он сам напал на меня. Я должен был это сделать. Я должен был» — набатом звучало у него в голове. Оставшиеся перед ним норвосийцы испуганно глядели ему за спину и спустя миг, побежали прочь. Джон обернулся и увидел копейщиков из Копий Титана с широкими щитами.
— Эй, парень, ты в порядке? — спросил у него главный.
— Нет, — убирая мокрые волосы с лица, ответил Джон, продолжая глядеть на мёртвого мальчика, — не в порядке.
— Твою мать, — командир копейщиков понял, что к чему, — давай, пацан, пошли. Ты сделал большое дело, — наёмник взял его за плечо, но Джон одёрнул свою руку.
У забора их уже ждали. Каспорио увели, как и Террио. Вместе с пятью копейщиками под дождём стоял Раро.
— Задание выполнено, — отчитался Джон, выпрямившись перед браавосийцем.
— Вижу, — ответил Раро, — честно говоря, я уж не верил, что ты справишься. Дерьмово выглядишь, парень.
— Благодарю, — просто ответил Сноу.
— Тот третий, что пришёл с вами — он не заразен?
— Не могу поручиться, но на первый взгляд — нет, капитан.
— Хорошо. Твоя награда, — Раро протянул бастарду увесистый мешок, который Джон принял, — крепкие вы сукины дети, дружинники.
— Я бы хотел отдохнуть, капитан, если можно. И раны осмотреть не помешало бы, — проговорил Джон.
— Разумеется. Но прежде, чем ты уйдёшь, я должен сообщить. Один из твоих людей, Рикон…
— Что с ним? — напрягся Сноу.
— Мы… мои люди увидели у него нарывы. Он заражён.
***
Квиберн глядел на спящего василиска, громко храпящего у себя в клетке. От него пахло сыростью, дерьмом и тухлятиной, но это были единственные вещи, которые могли доставлять неудобства. Последнее время он только и делал, что спал. Квиберн кормил его мясом, пропитанным ночной тенью, но чтобы усыпить такого зверя, нужно было гораздо больше этого яда, учитывая его вес. Брюхо животного было изрезано и покрыто царапинами, которые скоро заживут. Крови требовалось всё больше, всё больше наёмников заражалось оспой. Через полгода лагерь обещал превратиться в могильник.
На столе у него лежал труп одного из «Рубак». Этот наёмник употреблял воду и другие напитки с кровью василиска, но оспа всё равно брала своё. Только вот умер он не от оспы.
Квиберн знал, что у василисков очень развиты регенеративные способности, а организм безупречно сопротивлялся попадающим в него токсинам и ядам. Это и помогало выживать им в жестоких джунглях И-Ти и Соториоса, где всё — вода, растения, другие животные, даже воздух — несут смерть. В этом они были обязаны своей кровеносной системе и второму сердцу, которое билось внутри вместе с первым. Удивительные существа.
Человек, который умер у него на столе, потерял рассудок от чрезмерного употребления этой крови. Но когда бывший мейстер ввёл ему сероголов, а затем и Душитель, подопытный продолжал кричать и брыкаться. Умер он позже, от отказа сердца. Очевидно, ни печень, ни сердце не вынесли такой нагрузки. Но умер наёмник не сразу.
У Квиберна сразу же после этого возникла блестящая идея. Силой василиска наделялись люди, испившие его крови. Но можно ли сохранить и свой разум, и эту силу? Когда он вскрыл наёмника, сердце его ещё билось, хотя и неестественно. Выглядело это, будто внутри него что-то находилось… и это что-то пыталось покинуть свою тюрьму из плоти. Изучив этот феномен внимательнее, бывший мейстер с удивлением понял, что сердце пыталось… регенерировать.
Это, конечно же, было невозможным. Организм человека не был способен на такое, но… неужели при контакте с этой кровью организм человека перенимал особенности другого организма? Это ведь означало и другое… устойчивость к ядам, реакция выше человеческой, увеличение мышечной массы… нет, нет… этого не может быть. Нужны эксперименты. Нужно оборудование.
— Господин Квиберн, вас что-то беспокоит? — произнёс Хармонд. Генерал-Капитан прислал этого начитанного наёмника в помощь по уходу за больными, но юноша проявил интерес к его исследованиям, и Квиберн не стал мешать.
— Мысль пришла… в голову…
— В самом деле? Могу ли я узнать, какая?
— Представь… человека… с силой василиска. Точнее, не с силой в физическом её проявлении, а скорее, со способностями. Его невозможно отравить, его быстрота и реакция превышает человеческие возможности… это ведь прекрасно, не правда ли?
— И вправду, прекрасно. Но почему вы об этом подумали?
— Этот человек… перед тем, как умереть, он был одурманен кровью. Почти три часа он оставался в живых, когда я ввёл ему душитель и сероголов. Эти яды убивают за считанные минуты, а то и секунды.
— Вы хотите сказать, что кровь василиска каким-то образом действует на человека?
— Именно! Но представь, что будет, если передать человеку то, что обеспечивает этому зверю такие способности? Учитывая то, как быстро василиск залечивает свои раны, мы можем предположить, что его органы…
— Могут сростись с человеческим телом? — глаза Хармонда расширились, — это же абсурд!
— Ты прав. Но василиски — существа магические. Есть заклинания, которые могут помочь… Впрочем, пока рано об этом думать. Мне нужны инструменты для лаборатории.
— Вы ведь можете просто попросить их у Генерал-Капитана… — напомнил ему Хармонд. Они уже говорили с ним об этом.
— Повторюсь. Я уже заказал их. И скоро они будут у меня.
— Но почему вы просто не закажете их у Квента «Монеты»? Наш Генерал-Капитан сможет купить это всё в Браавосе.
Квиберн на это загадочно улыбнулся.
— Конечно, я мог бы сделать это. Но мой поставщик обещает мне интересную работу…
