***
— Неплохое пиво, — Малладор довольно сморщил лицо после очередного глотка, и сделал ещё один, — не то что в Браавосе — там его варить не умели и не умеют. — Норвосийское, — без эмоций произнёс Джон. В закромах виллы Валааса он наряду с другим добром отыскал пять пивных бочек, одну из которых решил откупорить вместе с товарищами. Рядом лежал Призрак, доедая козью ногу, а вокруг бегал ключник, стараясь ухватить себе кусочек. — Жаль, что мы отмечаем твоё возвращение вот так, — усы Кригана свисали вниз, добавляя его лицу печальности, — хорошая новость разбавляется плохой. Наверное, так и должно быть. — Не должно, — Виллам задвигал челюстью. Его голова была туго перемотана после боя с храмовым стражем, — Изелла не умерла, если бы Рикон не захотел снять с заражённого дикаря амулет и не заразился сам. Джах заражён. И Морелла тоже… может… Саймон, что молча сидел напротив, сжал и разжал кулаки. — Квиберн говорит, что зараза может не закончиться вовсе, — Хармонд сидел рядом с Малладором и опустошал уже второй бурдюк, — говорит, что это можно закончить только в Квохоре. — То есть, она не остановится, пока не убьет нас всех? — Криган нахмурился ещё больше. Хармонд пожал плечами и отпил из бурдюка. Наёмники пьянели, но веселее никто не становился. — Как вам на свободе? — Малладор обратился к Джону и Саймону. — Лучше, чем в шахтах. В разы, — ответил Саймон, опередив Джона. — Ты теперь командир собственного отряда. Эти Чернолатные вроде бы дело своё знают. О нас-то не забудете, Боремунд Бесстрашный? — рыжий Малладор всегда мог заставить если не рассмеяться, то хотя бы улыбнуться. — В свои обязанности я вступлю только послезавтра. А насчёт вас… я хотел предложить вам перейти ко мне. Деньги у меня есть, ваши контракты я выкуплю у Квента. Жалованьем не обижу и помощь доверенных людей мне потребуется. — Я только за, — Малладор сразу же согласился. — Я тоже, — кивнул Криган, качнув усами. — Если Малл пойдёт, то и я пойду, — сделав глоток и причмокнув, ответил Хармонд, — только надо предупредить Квиберна. — Я за, если выкупишь контракт Мореллы и Джаха. Если он выживет, — сказал своё слово Виллам. Джон молча согласился. — Боэн тоже пойдёт. Туда, куда скажет Боремунд, — мрачно пробасил здоровяк Боуэн. Он тоже грустил. Изелла ему нравилась и весть о её смерти его опечалила. Коршун на его плече громко гаркнул. — Ну и я тоже. Я теперь тебе всю жизнь буду обязан, — подал голос Саймон, — если бы не ты, я бы сдох в тех шахтах. — В таком случае, — Джон налил себе ещё пива и отсалютовал всем присутствующим, — добро пожаловать. Пива в бочке становилось меньше, а усталые головы наёмников облегчались от забот и печали, пусть и не полностью. Из рассказов товарищей Джон узнал, что среди всех наёмничьих отрядов армии он стал известным человеком. Банальное прозвище «Бесстрашный» возникло из неоткуда и закрепилось за его именем само собой после того, как вести о его бегстве из рабства и зачистке гробницы распространились по лагерю. Впрочем, Джон и не был против. В конце концов, одной из причин (хоть и не главной) его бегства в Эссос было получение уважения, богатства и славы. Войско Браавоса окончательно закрепилось на Секире. Остатки норвосийских партизан, разведчиков и квохорских дикарей либо бежали, либо были перебиты. Последние, понеся большие потери в битве с наёмниками у гробниц, бежали обратно на восток, в Квохорский лес. Преследовать их не стали. Задерживаться в горах Секиры войско не собиралось. Марш на юг, к норвосийским холмам, должен был состояться со дня на день.***
Одиннадцатое число Шестого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Пишу после долгого перерыва. Я и не думал, что смогу ещё когда-нибудь продолжить вести этот дневник. После Долронора я попался в плен к тамошнему магистру. Меня сделали рабом и кинули в шахты, где я вместе с Саймоном пробыл чуть больше луны. Пожалуй, это время я не смогу забыть никогда. Меня калечили, избивали и заставляли работать целый день, каждый день. Раны, оставленные на моём теле, больше никогда не заживут. Но благодаря Саймону, я выбрался и склонил на сторону Браавоса отряд наёмников под названием «Чёрнолатные». Они умелые люди, пусть их и не много, но они успешно выполнили свою миссию и теперь служат браавосийскому титану. Магистр Валаас Салторис, которому я служил, был жесток. Но он мёртв. От моей руки. Его поместье разграблено, рабы освобождены или убиты. В этом есть и моя заслуга. Я сразился с храмовым стражем. Он чуть не убил меня. Недаром их так боятся по всему Норвосу и за его пределами. По большей части мне повезло. В какой уже раз. Вести о моих успехах, как оказалось, впечатлили всю армию и добрались до самого Морского Владыки, который теперь предлагает мне своё покровительство. Я подписал с Браавосом соглашение о протекции. Теперь я буду являться самостоятельным капитаном наёмного отряда, тех самых Чернолатных… если бы мне сказали полгода назад, что я стану командиром наёмного отряда, я бы покрутил пальцем у виска. Но, похоже, все сказки о том, что настойчивый, умелый и удачливый человек может найти себя в Эсоссе, оказались не такими уж и сказками. Я чувствую, что в самое скорое время мою жизнь сотрясут большие изменения. Знать бы только, какие. По всей армии меня зовут Боремундом «Бесстрашным». Прозвище хоть и звучное и почётное, но лживое. Не счесть всего моего страха, что овладевал мной на этом пути. Хотя, разубеждать людей я не намерен. Если Бесстрашный — пусть будет он. К сожалению, Боги потребовали за это плату. Изелла, Рикон и командир Фарлен погибли от оспы. Я не успел привязаться к двум последним людям, но потеря Изеллы слишком болезненна. После её смерти сон никак не идёт. Я всё ещё вспоминаю тот поцелуй в Долроноре. Выходит, я зря жертвовал собой, чтобы защитить её тогда, когда мы уходили из проклятого городка. Как бы я не старался, смерть всё равно нашла её. Быть может, это и к лучшему. Привяжись я к ней сильнее, потеря была бы куда ощутимее. Сейчас же, когда на меня возложены новые обязанности, скорбь не должна отвлекать меня. И всё же меня не покидают мысли о ней. Как бы всё могло получиться, если бы зараза не тронула её? Малладор говорит, что это просто «семя в череп бьёт» и советует найти других женщин. В Дружине их много и каждая, по его словам, захочет лечь со мной. Быть может, он прав и мне не стоит зацикливаться на одной. Но… не получается. В произошедшем нет моей вины, и никто не знает, что случится в будущем, однако душу терзает мысль — а что, если этого можно было избежать? Одна мелочь — тот амулет с заражённого трупа — повлек за собой череду таких последствий. В шахтах я познакомился с человеком по имени Олливер, от которого узнал новости из Вестероса. Как оказалось, Станнис и Ренли объединились, а Ланнистеры вывезли всё имущество Красного замка с помощью наёмников из его отряда, которые потом их предали и повезли груз в Грифонье Гнездо. И по-видимому, всё имущество Красного замка, стоимостью в тысячи драконов, всё ещё было где-то там. Перед смертью Изелла рассказала, что валирийский слиток всё ещё закопан в назначенном мною месте. О нём знают только лишь Виллам, Джах и Криган. Я с трудом понимаю, что теперь мне делать, когда я его откопаю. Если продать, то кому? И куда потом девать все эти деньги? А если сделать из него что-то, то где? И отдать Квенту его я тоже не могу… более того, владеть такой огромной ценностью может быть для меня опасно. На него претендуют Копья Титана, Дружина Розы и Эурон Грейджой. А также — я. По крайней мере, я единственный знаю о его местонахождении и смогу что-нибудь с ним сделать, когда представится возможность. Не хотелось бы так просто расставаться с куском металла, который может обогатить меня на несколько поколений вперёд. Обогатить… Если кто-то когда-нибудь прочитает, то, возможно, сочтёт меня алчным наёмником, чьи речи про возвращение на Север были не более, чем пафосной пылью в глаза, да ещё и самому себе. В шахтах Салторисов я часто обращался к своей цели, чтобы не сойти с ума и не потерять веру. И многие дружинники надеются там оказаться… но что их ждёт, когда они туда попадут? На что действительно надеется Квент «Монета»? Не захватить Север, конечно нет. Но получить землю в благодарность за помощь в сражении с его врагами — вполне. Всё чаще мне думается, что все эти слова о возвращении домой льются в уши дружинникам только для того, чтобы Генерал-Капитан и его приближенные обзавелись титулом и землей. Впрочем, о мотивах Квента можно только догадываться. Сейчас меня ждут другие дела. Сноу подул на чернила. Вязкая жидкость где-то в груди зашевелилась и Сноу вновь закашлялся, причём сильно. Желчь прошла через горло и заполнила рот. Бастард почувствовал вкус металла. Призрак, лежащий у кровати, от резкого звука шевельнул ушами, поднял голову и с любопытством поглядел на хозяина. «Надо бы показаться Квиберну» — сделал он пометку в голове. Джон потянулся, хрустнув спиной, и осмотрелся. Он находился в собственном шатре, который ему подарил Генерал-Капитан Дружины. Средних размеров палатка, не выделяющаяся пестротой, убранством и богатством, его вполне удовлетворяла. В стойке у кровати находился меч и лук из Златосерда. Рядом была стойка для доспеха. У входа красовалась броня Храмового стража вместе с его секирой — их Джон решил оставить, как почётный трофей. В маленьком сундучке в углу хранились его личные вещи, пять сотен серебряных, которые Джону выплатил Раро Лысый ещё в Долроноре, записи из дневника. В другом, более крупном, располагалась отрядная казна, располагавшая на данный момент полутора тысячами золотых драконов. Восемьсот из них были получены из казны Валааса, остальные выплатил Морской Владыка для оплаты услуг Чернолатных на три луны, как и было обещано Джону. Гигантские деньги. Джон таких даже в Винтерфелле никогда не видел, не говоря уж о том, чтобы ими владеть. Радоваться, правда, было нечему — в скором времени нужно было выплачивать жалованье Чернолатным. Легкие и тяжелые пехотинцы получали одно жалование, стрелки — другое, конница — третье, более крупное. Командные должности оплачивались отдельно. В общей сложности в луну на оплату уходило около двухсот драконов. А учитывая добытые у Валааса деньги, жалованье Джон мог выплачивать ещё полгода. Конечно, если ничего не изменится. На столе лежали контракты его друзей из Дружины. Одноглазый Артос тоже решил присоединиться и Сноу дал ему один из конных отрядов. Квент не стал требовать за них много денег, и цена Джона вполне устроила. Саймон теперь был его казначеем и постепенно осваивался на новой должности. Пока что отряду недоставало банальной обслуги и много чего ещё. Из освобождённых в поместье Валааса рабов Джону удалось оставить у себя двоих кузнецов, кожевника и некоторое количество подмастерий, но многого не хватало. У отряда не было полевой кузницы, не было мастерской, где чинили бы кожаные вещи и лошадиные седла. Всё это можно было купить в каком-нибудь городе. Но из ближайших городов был только разрушенный Долронор, поэтому Чернолатным приходилось пользоваться услугами мастеровых из других отрядов. Сноу вышел из шатра и умыл лицо. В воде отражался стриженный под ёжика темноволосый юноша с щетиной. Повязку с лица сняли и теперь под глазом выделялся длинный широкий шрам, тянущийся от скулы и через всю щёку, который оставил ему храмовый страж. Одного уха не было, второе отсутствовало наполовину. Джон вспомнил, как в Долроноре стрела летнийского наёмника чуть не убила его, лишь срезав часть уха и невольно дотронулся до него. Да, месяцы в Эсоссе изменили его не только внутренне, но и внешне. Вокруг сновали Чернолатные. Сегодня в горах царил холод, поэтому большая часть наёмников либо грелась у костров, либо старались согреться тренировками или алкоголем. Воины несли караул, зашивали одежды, штопали обувь, кормили лошадей. Некоторые возвращались с разведки. Чернолатные сразу приняли Джона в качестве командира. Браавос исполнил своё обещание и заплатил им за переход на их сторону, а также повысил жалование, которое теперь приходилось распределять Джону. Бастард, в свою очередь, старался уделять внимание всем аспектам их жизни и заботиться о подчинённых. Однако, забывать об их жестокости в шахтах не торопился и готовил себя к разным сценариям. Сегодня побеждает Браавос и они служат ему. Но только Боги знают, что принесёт завтрашний день и на кого они решат сделать ставку. Оставалось лишь одно — набирать авторитет, серебро и славу — тогда и люди за ним пойдут и дважды подумают, прежде чем предать. — Боремунд! — окликнули его. Сноу увидел приближающегося к нему Олливера и мальчика лет восьми. Присмотревшись, он узнал в нём Холларда-коротышку — паренька, что смог сбежать из шахты во время их попытки побега. — Холлард, ты жив! — обрадовался Джон, двинувшись к ним навстречу. — Да, господин Боремунд, — худой, одетый в лохмотья мальчик улыбался во все кривые зубы. — Ему удалось уйти и добраться до деревни местных, — начал пояснять Олливер. — Как ты смог добраться сюда? — Джон присел на корточки напротив Холларда. Мальчик потупил взгляд. Нога нервно зашуршала по земле. — Мне пришлось воровать еду… простите, господин Боремунд, этого больше не повториться. Джон не удивился. Он помнил, что паренек родом из Блошиного конца и науку краж освоил лучше, чем кто-либо из них. — Пока прощаю. Но здесь ни у кого красть нельзя. Наёмники разбираться не будут можешь и без руки остаться. Понимаешь? Глаза коротышки расширились в страхе. — То-то же, — кивнул Джон, видя, что предупреждение сработало, как надо, — ну а вообще, я рад, что ты добрался до нас. Будь рядом, быть может, чему-то и научишься. А теперь беги. Холлард радостно закивал головой и побежал вглубь лагеря. «Буду приглядывать за ним» — решил для себя Джон. Ненароком возникла мысль завести себе что-то вроде воспитанника. Этот мальчишка ловкий и прыткий, его вполне можно научить обращаться с оружием. — Ты хотел меня видеть? — обратился Олливер к Джону. — Да. Я хочу, чтобы ты рассказал про добро из Красного замка Квенту. — Я-то могу, только… зачем? Ты же теперь ему не подчиняешься. — У Дружины Розы есть корабли, — Джон вместе с Олливером шагали по лагерю, — а у меня — нет. Мы поделимся с ним частью этих денег, если он согласится предоставить их нам. — А если там ничего не окажется? Пошло уже три луны с тех пор, как я был в Вестероссе. — Олливер, если в окрестностях Грифоньего Гнезда лежат тысячи золотых драконов, то стоит рискнуть. Мы поделим всё это между собой. Только представь — ты вернешься домой настолько богатым, что сможешь купить всю свою деревню, вместе с её жителями! — Ох… не знаю, Боремунд. Те разбойники наверняка уже всё истратили. Или их поймали люди какого-нибудь лорда и присвоили всё себе. Мы сейчас находимся в заднице мира и бежать в Штормовые земли ради того, чего уже там нет, это… как говаривал мой отец — в болоте ходил, рыбы не наловил. — Возможно, это окажется бесполезным — согласился Джон, — но мы ведь ничего не потеряем, если проверим. Да и Квент будет заинтересован. — Ну… как скажешь, конечно… — Олливер пожал плечами. Остаток дня прошёл в обыденной лагерной повседневности. На Чернолатных была возложена обязанность проводить разведку в квохорском лесу и под землей, попутно истребляя всех встречных врагов. Командующий Риберро Вотерис решил окончательно разделаться с дикарями и через Квента доносил приказы до Джона и его отряда. Своих товарищей из Дружины Джон распределил по командным должностям, чтобы Чернолатные привыкали к новому управлению. Конечно, это решение понравилось не всем, но скоро наёмники свыкнутся с новыми командирами, а бывшие дружинники наберутся опыта. Боуэн стал его личным телохранителем, Хармонд заменял лекаря, пока они не найдут кого получше. Конницу получил Артос, как самый опытный. Сотней тяжелой пехоты командовал Малладор, а лёгкие пехотинцы, коих было две сотни, были отданы Вилламу и Кригану. Командиры для лучников и арбалетчиков были набраны из самих Чернолатных. Таким образом, Джон обзавёлся собственными лейтенантами. Но, несмотря на подготовку к маршу, войско продолжало стоять в горах. Причина стала ясна двумя днями позднее.***
— Командующий Риберро, вот он, — отчитался Квент и отошёл в сторону, пропуская внутрь командного шатра Джона. Тот, мельком оглядев богатое убранство внутри палатки Риберро Вотериса, встал рядом с Генерал-Капитаном Дружины. Взгляд командующего был хоть и уставшим, но серьёзности не терял. Он, разумеется, слышал о заслугах Джона, но лично с ним не встречался. На своём веку службы он видел множество таких удачливых выскочек. Все они, как правило, либо погибали, либо становились калеками и завершали карьеру, либо исчезали без следа. — Боремунд «Бесстрашный»… что ж, приветствую, — сухо поздоровался командир, — моё имя — Риберро Вотерис, брат Реймариса Вотериса, главы торгового дома Вотерисов. Вам уже известно, для чего тебя вызвали? — Нет, господин, — коротко ответил Джон. Риберро перевёл взгляд на Квента «Монету», будто желая в чём-то удостовериться. «Монета» ему кивнул. Командующий нахмурил седые брови, распрямил спину и подпёр поясницу руками. Объяснять ему ничего не хотелось, но приходилось. — В скором времени на территории лагеря будут проведены переговоры между делегациями Квохора и Браавоса. Прибудет сын Морского владыки — Аноро Антарион, а также посол из Квохора от правящего торгового дома — Тагганаро Тоготт. — Переговоры? Но почему именно здесь? — спросил Джон, хрустнув шеей. — Это не ваше дело. Вас вызвали для другого. После переговоров вам и вашему отряду надлежит сопровождать господина Аноро в Квохор и обеспечивать его безопасность, а также выполнять все его поручения. — Неужели для этого требуется целые пять сотен человек? — голос Джона был совершенно спокойным, но внутри он испытывал интерес к происходящему. — Именно так. Да будет вам известно, что Гнев Чёрного Козла, или, как называют оспенную чуму сами квохорцы, Vēdros Zōbrie Hubre, уничтожил уже треть населения Вольного города. Торговля и производство нарушены, а окрестности заполонили дотракийцы. Кхал Зекко, который каждые три года получал от квохорцев дань, решил воспользоваться слабостью города и со своим пятитысячным кхаласаром вторгся в окружающие город земли. Ходят слухи о возможной осаде. Джон уже слышал о дотракийцах. Ещё в детстве в Винтерфелле старая Нэн пугала их ужасными разбойниками, которые ездят на конях так много времени, что ноги их срослись с лошадиными спинами. Из рассказов наёмников-ветеранов он знал, что они кочуют от одного пастбища к другому, давая земле восстановиться, а также ходят в набеги на более цивилизованные поселения. В схватках на лошадях им нет равных, а неуловимые конные лучники засыпают стрелами несчастного врага, который умирает, так и не успев добраться до убегающих от него стрелков. Да и в Долроноре Дорсет Три Царапины о них рассказывал. Что ж, может быть, их стоит воспринимать всерьёз. Но Джона они не пугали. После рабства он вообще сомневался, что его можно было напугать. — Мне нужно будет сражаться с дотракийцами? — поинтересовался северянин. — Только в случае крайней необходимости. В Квохорском лесу им трудно ориентироваться и передвигаться, однако в нескольких лигах от Квохора леса нет. Там они могут заприметить вас и напасть. — Всё ещё не понимаю. Гораздо легче отправить с Аноро Антарионом более мелкий и незаметный отряд, — Сноу не хотел столь явно строить из себя умника и нарочито неловко переступил с ноги на ногу. — Ваш отряд понадобится в самом городе, — пояснил Риберро. В его голосе Джон заметил лёгкое раздражение, — остальное вам объяснит квохорский посол. — И ещё, — теперь говорил Квент, — Квиберн отправится с тобой. — Для чего? — Джон поднял едва заросшую волосами бровь. Горло внезапно запершило, но он сдержал приступ. Здесь кашлять не следовало — мало ли, что может подумать командующий. — Он утверждает, что нашёл способ излечить болезнь, но для этого ему нужно в Квохор. Если у него вдруг получится, это избавит нас от огромной проблемы, а также повлияет на отношения с Квохором. «Отношения… а не собираются ли Квохор и Браавос заключить союз?» — посетила мысль голову Джона. — Эту задачу решайте, исходя из собственных соображений и возможностей, — напомнил Вотерис, — первоочерёдная цель — выполнение приказов Аноро Антариона и её исполнению не должно мешать ничего. Когда обе стороны прибудут в лагерь, вы тоже будете присутствовать на переговорах. — Задача мне ясна, — Джон кивнул и поправил ворот на рубашке, — разрешите начать подготовку? — Разрешаю. Свободны, — командующий отошёл от стола и, охнув, сел на мягкое кресло, подбитое синим бархатом. — Как он вам? — Квент сел рядом, протягивая Вотерису кубок с вином. — Хмм… — Риберро ни то думал, ни то пробовал вино, — слишком молодой. Молодые часто думают любым другим местом, но не головой. Шрамы на лице и отрезанное ухо лишь подтверждают мои рассуждения. Полагаю, Чернолатных отдали ему, чтобы отмахнуться хоть какой-то наградой. Зря — этим людям нужен более толковый командир. — Он заслужил, и ещё себя проявит. Все мы были молодыми, — пожал плечами Квент. — Но не все по молодости командовали, — прохрипел Вотерис в ответ, — в Заливе Работорговцев мне пришлось пять лет бегать за дотракийцами под палящим солнцем, чтобы стать вшивым сержантом у Сияющих знамён, — командующий тяжело вздохнул и поставил кубок на стол, — как бы сыну Морского Владыки такой выбор не вышел боком. — Неужто Аноро Антарион сам избрал Боремунда себе в охранники? — Квент заинтересовался. — От него пришло письмо с такой просьбой. Феррего Антарион провёл в честь вашего Боремунда «Бесстрашного» фестиваль, так что в Браавосе о нём знают. На неделю, потом забудут. Аноро Антарион является третьим сыном Морского Владыки и много путешествовал. Кроме того, он всегда питал интерес к таким личностям, как этот… Боремунд. Видимо, что-то в нём заинтересовало молодого Антариона. — И когда их ожидать? — Квохорский посол прибудет уже завтра. Аноро — через несколько дней. Вышлите к ним дополнительную охрану, на всякий случай. — Будет сделано, командующий.***
— Дорогу! Дорогу! — кричали всадники Дружины, проскакивая перед наёмниками. Джон сидел около своего шатра вместе с облачённым в черную кольчугу Боуэном. Рядом на земле отдыхал побитый после первой своей тренировки Холлард-коротышка, вокруг которого крутился Призрак. Джон предложил ему стать своим оруженосцем и парень, согласился, хотя и к рыцарям он не испытывал никакой симпатии . Все окружающие сопроводили взглядом промчавшихся дружинников. Наёмники отвлекались от повседневных дел, дабы рассмотреть приезжих. Следом за дружинниками рысью ехали другие всадники. Их было около двадцати, они окружали богато выделанную деревянную карету из красного и белого дерева и пять повозок с вещами и людьми. Облачены они были в стёганые куртки, поверх которых были шерстяные накидки. У каждого имелся короткий меч, большой круглый щит и длинное копьё с широким бронзовым наконечником. Они молчали и просто оглядывались, внимательно осматривая любопытных наёмников, глазевших на них со всех сторон. — Безупречные, — послышался голос из-за спины. Хармонд, протирая окровавленные пальцы о ткань одежды, с интересом глядел на гостей. — Это ещё кто? — устало фыркнул Холлард. Он так устал, что просто лежал на спине, глядя в небо и не обращая внимания на прибывших. — Боевые рабы из Астапора. По слухам, они евнухи и не чувствуют боли. Прямо как ты, Боуэн. –Э! Боэн не евнух! — возмущённо пророкотал Боуэн. Коршун на плече громко каркнул. — Ещё их нельзя перекупить или склонить к предательству, а их мастерство в бою впечатлит любого, — продолжил Хармонд, — говорят, едва ли в мире можно найти воинов лучше, чем безупречные. — Громко сказано, — Джон вытаскивал травинкой остатки еды из новых зубов, — а ты чего разлёгся? Снимай тренировочный жилет и ступай в дружинную кузницу, забери мой доспех. И Призрака покорми, — он отсчитал из кошеля несколько серебряных на оплату кузнеца и вручил их Холларду. — Угу, — вздохнул коротышка и начал с трудом вылезать из жилета, снимая его через голову. Из повозки выпрыгнуло двое наголо бритых человечка. Они побежали к дверцам кареты. Джон сразу же понял, что это рабы. Один из них отворил двери, другой выдвинул ступеньку. Из кареты вышел полноватый мужчина в иссиня-чёрном блио и накидке из шкуры лесного кота. На голове была шапка из белой беличьей шкурки. Четверо безупречных спешилось и встало рядом с хозяином. Квохоский посол Таганнаро Тоготт глядел на всё безразличным взглядом. Их встречали. Окруженный дюжиной телохранителей Риберро Вотерис вместе с Квентом поздоровался с Таганнааро на валирийском, после чего вся процессия удалилась в выделенное им место. Тоготт привёз с собой три десятка рабов, которые полностью его обслуживали. Повара, гардеробщики, цирюльник, танцовщицы и шуты. Даже был сторожевой раб — его, словно пса, привязали на цепь у шатра Таганнаро и поставили деревянную будку. Такого Джон не видел даже у Валааса. Безупречные же просто стояли и несли охрану своего господина, ловя любопытные взгляды. Копья Титана, состоящие преимущественно из браавосийцев, вовсе смотрели на Тагганаро с недовольством. Касательно безупречных Джон задумался. Если они рабы, то их можно купить, и тогда они будут служить покупателю. Но Браавос запрещает рабовладение… будут ли они служить ему, если их освободить? И сколько они стоят? Если их так хвалят, значит, дорого. Но такие бойцы были бы полезными для отряда. Мысль о возможном приобретении евнухов Джон решил держать в голове. Скоро приехал самый почётный гость. Браавосийский галеон под странным названием «Гелиодоровый ловкач» прибыл вместе с перевозившими припасы для войска транспортными кораблями к побережью Секиры под охраной пяти боевых ладей. Риберро Вотерис приказал отправить сотню из Копий Титана во главе с сыном Мирекко «Молодого» Терио, чтобы тот встретил и проводил сына Морского Владыки к лагерю по суше. Среди наёмников всех отрядов возникло волнение. Новость о скором прибытии сына Аноро Антариона будоражила умы. Обсуждали все слухи о нём, характер и внешность. Некоторые полагали, что столь высокой фигуре нечего делать в заражённом оспой лагере. Джон и сам допускал, что вероятность заболеть была достаточно высока. Если, конечно, Аноро Антарион не болел оспой раньше. Слухи о нём были разные. В одних он был развратником, окружившим себя толпами браавосийских куртизанок. Другие описывали его пьяницей. Третьи мнили сына Морского Владыки плутом и хитрецом. Но все сходились в одном — Аноро Антарион посетил множество мест и знает обычаи и языки многих народов. А ещё он является одним из самых авторитетных хранителей ключей и имеет немалую долю в Железном банке. Должно быть, поэтому его и назначили вести переговоры. Джон стоял в окружении своих лейтенантов и Чернолатных. Рядом находился Риберро Вотерис и Квент «Монета» со своими людьми. Поодаль от дружинников был Мирекко «Молодой» и его брат Раро «Лысый», знакомые Джона по Долронору. Рядом с командующим сидел в высоком кресле Таганнаро Тоготт. Его охраняло четверо безупречных, которые, словно статуи, стояли рядом, держа копья и щиты. Белое осеннее солнце не несло тепла, а в горах с каждым днём становилось холоднее и ветренее, поэтому наёмники кутались в тёплые одежды. Наёмники из Дружины, Копий Титана и Рубак кидали взгляды на Сноу и его окружение, и взгляды эти были полны уважения. Все знали, кто такой Боремунд «Бесстрашный» и почему он получил такое прозвище. Стоя в ожидании браавосийца, Джон задумался о своей известности. В войске за его имя поднимали здравицы у костров, передавали кувшины с алкоголем в качестве подарка. Женщины из Дружины или обоза бросали на него недвусмысленные взгляды, даже те, кто уже имел мужчину. Всё это ему нравилось, но от последнего он отказывался. Пока что женщины ему не хотелось. Да и все его попытки сблизиться с кем-то ни к чему не приводили, либо заканчивались весьма трагично, как с дочерью Амбера или Изеллой. Сноу начинал думать, что женской любовью Боги обделяют его намеренно. Может, в наказание, а может, в качестве цены за успехи. Вспомнилась Адела, дочь Большого Джона. Тот вечер с ней был полгода назад, но по ощущениям Джона прошло лет пять минимум. Столько событий он пережил, столько всего увидел… он сам ощущал, что поменялся. Наставления отца забывались, или казались уже не такими незыблемыми, как раньше. Быть может, это правильно. Быть может, честь и благородство не всегда приводят к нужному результату. Джон медленно вдохнул, вбирая в лёгкие холодный горный воздух. Грудь загорелась и протяжный лающий кашель не заставил себя ждать — К Квиберну не ходил? Тяжелый кашель какой-то, — Криган, нехотя, сделал маленький шаг в сторону от Джона. — Позже, — сухо отмахнулся Джон. Температуры он не чувствовал, насморка не было, значит, то было не простудой. — Говорят, господин Аноро сказочно красив, — Саймон, много раз бывавший в Браавосе с отцом, многое слышал о нём. — Морелла так разбила тебе сердце, что решил рискнуть и обратить на себя внимание богатенького браавосийского мальчика? — Малладор, как обычно, не удержался от шутки. Несколько Чернолатных из его подчинённых заржали, как лошади. Вилламу же шутка не понравилась и он ядовито поглядел на рыжего наёмника. — На кой чёрт мы вообще здесь стоим? У нас что, других дел нету? — раздражённо фыркнул Виллам. — Аноро — почётный гость, член правящей семьи. Мы обязаны его так встретить, — пояснил Криган, выросший в Браавосе. Именно от него Джон узнал большую часть слухов о госте. — Это из-за квохорца он сюда едет? — Похоже, что да, — ответил Вилламу Хармонд, — они будут разговаривать. Правда, странно, что именно здесь. Можно было ведь всё решить в Браавосе… — Идут, кажись, — пальцем указал Холлард, сидевший рядом с Призраком у большого камня. По склону, по которому ещё недавно наёмники штурмовали гробницу, поднималась колонна из пеших и конных. Повозок было в разы больше, чем у Квохорского посла. Сначала прискакал Терио со своими людьми. Джон встретился с ним взглядом и они кивнули друг другу. Затем появилась большая крытая карета, больше похожая на передвижной дом. С её крыши свисали белые полотна, на которых было изображено смеющееся зелёное лицо. Из кареты вывалилось пятеро охранников — жилистые мужики в тонких доспехах и с такими же тонкими клинками. Волосы у каждого из них были завязаны в хвост, лоснились и блестели на солнце. За каретой остановились повозки, гружёные кучей сумок, сундуков, шкатулок и прочего. К дверцам кареты подбежал молодой парень в шерстяном жилете и нарядном камзоле индигового цвета. Он встал между двумя охранниками и громким, очень глубоким и поставленным голосом проговорил: — К кому будет обращаться достопочтенный господин Аноро? — Ко мне, Риберро Вотерису, брату Реймара Вотериса, — сразу же ответили слуге. Командующий Вотерис был представителем браавосийской торговой знати и был знаком с местными правилами придворного этикета. — И ко мне, — поднял пухлую руку квохорский посол, — Тагганаро Тоготту, посланнику Вольного города Квохора и представителя верховного магистра Глорео. — Да будет так! — возвестил герольд. Из кареты вышел человек высокого роста, стройный и статный. Лет ему на вид было немногим меньше тридцати. На его плечах лежали длинные тёмные волосы. Меховой плащ из чернобурой лисицы крепился на две серебряные застежки в виде парусных кораблей и был столь длинным, что его нижний край несли двое слуг. Шею украшала средней толщины золотая цепь с тремя кулонами, в которых сверкали крупные перламутровые жемчужины. Тонкое, чуть вытянутое лицо выделяли ямочки на щеках и живые, полные любопытства, глаза. Следом за ним под руку вышла чуть менее высокая девушка, одетая в белоснежное шерстяное платье. Голова её была замотана белым платком, а бледная кожа зарумянилась на холоде. Девушка была очень красива и Сноу был готов поклясться, что половина присутствующих наёмников прямо сейчас смотрят на неё. И она это знала тоже, однако, не смотрела ни на кого из них. Вид её был гордым и даже надменным. — Господин Аноро, — Риберро подошёл ближе и склонил голову, — ваше прибытие — честь для всех нас. — Благодарю за тёплые слова, — произнёс Аноро, параллельно оглядывая окружающих его наёмников. — Надеюсь, ваш путь обошёлся без опасностей, — Вотерис оглядел стражей Аноро и его женщину, которая тихо подошла к Антариону и легонько обняла его руку. — Опасностей? Да я не то что врагов — ни одного серва не увидел, пока добирался. Похоже, наше бравое войско даже всех птиц перестреляло, дабы ни одна из них не нагадила на меня и я не умер от стыда. Квент громко хохотнул, другие наёмники последовали его примеру. С первых же секунд Аноро заставил симпатизировать себе кучу людей. Затем Антарион поздоровался с Генерал-Капитаном Дружины. Оказалось, они были знакомы. Джона это насторожило. — Рад видеть вас в здравом расположении духа, — Вотерис отошёл в сторону, уступая дорогу для квохорского посла. Тот, кутаясь в шерсть, проковылял ближе. Двое безупречных неотступно следовали за своим господином, словно цепные псы. — Господин Тагганаро, я надеялся вас опередить, — улыбнулся Антарион. Такое отношение удивляло. Этот квохорец был работорговцем до мозга костей, а браавосийцев, к тому же, знатных, с детства растят в духе свободы, равенства всех людей и недопустимости владеть другим человеком, как имуществом. Наблюдавший за этим Джон поймал себя на мысли, что все ещё не понимает, как делаются дела в Вольных городах. Для него это казалось странным. — Вы ненамного запоздали, — пухлое лицо Тоготта в ответной улыбке не исказилось. Впрочем, Аноро этого будто бы и не заметил. — Если вы не против, то я бы изволил провести переговоры прямо сейчас. Пока благоприятная среда для нашего возможного сотрудничества ещё существует. — Я совсем не против, — ответил Тоготт, — но я рассчитывал, что вы пожелаете отдохнуть с дороги. Мои повара, запасы и люди — в вашем распоряжении. — Премного благодарю. Изысканная еда и напитки переговорам никак не повредят. — Прекрасно сказано, — Тоготт говорил живо и доброжелательно, но глаза выдавали другое. Он не был рад здесь находиться и терпел компанию браавосийцев только по необходимости. — В таком случае, господа, следуйте за моим слугой. Для переговоров уже подготовлен отдельный шатёр, — Вотерис пригласил новоприбывших вглубь лагеря. Аноро отослал свою женщину с тремя стражами, а сам пошёл следом за Риберро и Тагганаро. Последнего сопровождала дюжина безупречных. В хвосте шёл Квент с казначеем Дастином и тремя дружинниками. Вдруг Квент дал знак Джону. Бастард отошёл от своих и догнал главу Дружины. — Они будут разговаривать. Тебе же нужно лишь слушать. Ты хоть и имеешь право голоса, но не злоупотребляй им, — вполголоса объяснял Квент, — скажу по секрету — Аноро уже знает о тебе и ты ему нравишься. Не испорть первое впечатление лишними словами. Сноу молча кивнул. Тагганаро и Аноро шли впереди, о чём-то болтая на валирийском. На всём пути к переговорному шатру стояли вооружённые наёмники. Никаких следов оспенного заражения не было видно. Командующий Риберро распорядился привести всё в порядок, чтобы не испортить или не отпугнуть гостей. Впрочем, что Антарион, что Тоггот заболеть оспой не могли. Делегации зашли в просторный переговорный шатёр. Здесь было сухо и тепло. Пахло жареным мясом и духами, аромат которых распространился по палатке, когда Аноро и Тагганаро вошли внутрь. В центре стола стояла золочёная тарелка с запечённым лебедем, вокруг которого красиво стояли миндальные яйца. Следом за знатью и наёмниками зашли рабы, которые молча встали у входа, ожидая указаний. — Я всё же взял на себя смелость и приказал приготовить общий ужин для нас с вами. Надеюсь, эти яства и напитки не затуманят ваш рассудок и дадут принять верное решение, — мелодично проговорил Тагганаро. — Весьма польщён, — Аноро оглядел стол и внешне еда ему нравилась. Джон зашёл последним. На него сразу обратили внимание. Квохорец смотрел без особого интереса. А вот Антарион внимательно оглядел бастарда с ног до головы. — Боремунд «Бесстрашный», господин, — представил Джона Квент, — тот самый, кто обеспечил нашему войску выход из Секиры. — Бесстрашием прямо-таки расписано ваше юное лицо, — беззлобно произнёс Аноро, намекая на шрамы Сноу, — мы в Браавосе славили ваше имя. — Это честь для меня, — Сноу хотел подобрать какой-нибудь остроумный ответ, но не получилось. — По окончанию переговоров я приглашаю вас к себе в шатёр. Мне было бы интересно с вами пообщаться. В людях я разбираюсь и мне кажется, что нам с вами есть, о чём поговорить. — Я приду, господин, — согласился Джон. От таких предложений не отказываются. Рабы отодвинули стулья и присутствующие сели за стол, после чего принялись за еду. Сноу почти не ел, лишь попробовав пару блюд для приличия. Всё время он старался сдерживать кашель. От квохорского посла это, наверное, не укрылось, но Джону было всё равно. Как и квохорцу на него. Когда с угощениями было покончено, посуду убрали и привели стол в порядок. Рабы вышли, оставив наёмников и переговорщиков одних. — Итак, — Аноро дёрнул вперёд руками, высвобождая запястья из рукавов, — полагаю, мы можем начать. Должен предупредить, господа, что всё сказанное здесь должно оставаться в строжайшем секрете. Клянусь своей свободой хранить секрет, — фраза «клянусь своей свободой» была традиционным браавосийским деловым обычаем, употреблявшимся в случае необходимости подтвердить соглашение при отсутствии возможности письменного заверения клятвы. — Клянусь своей свободой, — повторил за ним Риберро Вотерис. — Клянусь своей свободой, — следующим был Квент. — Клянусь своей свободой, — утирая пот со лба, произнёс Тоготт. — Клянусь своей свободой, — последним был Джон. Аноро с удовлетворением посмотрел на него. — В таком случае, господин Тагганаро, вам слово. Я с вашими просьбами ознакомился ещё в Браавосе, прочитав письмо. Но уважаемые командиры не знают подробностей. — Кхм-кхм… да, — Тоготт привстал в кресле, устраиваясь поудобнее, — не секрет, господа, что ныне Вольный город Квохор находится в тяжёлом военном и экономическом положении. Страшное бедствие Vēdros Zōbrie Hubre терзает благодатные земли и истребляет подданных Верховного магистра и свободный люд. Почуяв нашу слабость, варварские орды дотракийцев хлынули с востока и опустошили большую часть и без того разорённых оспой земель. Наша армия потерпела сокрушительное поражение на Койне, её остатки отступили в город или разделились по окружным крепостям. Сам город пока не осадили, у кхала Зекко слишком мало сил, но всё может измениться… — Ближе к делу, господин, если можно, — мягко поторопил Тоггота Аноро. — После того, как вести о поражении достигли Квохора, рабы, вольноотпущенники и прочая городская беднота подняли восстание против власти торгового рода Тоготт. Их возглавили жрецы Чёрного козла, обвинив Верховного магистра в недостатке набожности, разврате и самодурстве, из-за которых Чёрный козел якобы и наслал чуму на наши земли. Они требуют принести в жертву его малолетнего сына Бекко, по их словам, это утихомирит божество. Между стражей Безупречных и толпами мятежников разразилось кровопролитие прямо на улицах города, которое закончилось ничем — обе стороны отступили. Однако противостояние продолжается и чем дольше, тем слабее становится Квохор. Этого и ждут дотракийцы — когда мы перережем глотки друг другу. — Вот с этого места поподробнее, — остановил рассказ квохорца Антарион, — я правильно понимаю, что прошение Верховного магистра состоит в том, чтобы при посредничестве Браавоса помирить магистра и жречество? — Именно так, — закивал Тагганаро, тряся подбородком, — на это он и уповает в первую очередь. — А что, если решить вопрос миром не получится? — вмешался Квент. Вопрос был резонным. — В таком случае, от сил, выделенных вами, ожидается содействие в подавлении бунта. — А что получит Браавос? — спросил Вотерис. — Этот вопрос уже оговаривался нами в письме, которое мы отсылали Феррего Антариону. Квохор окажет Браавосу всестороннюю экономическую и военную поддержку в войне с Вольным городом Норвосом, а также задействует свои силы в поиске вашей похищенной сестры Тернесии Антарион. — Достаточной ли она будет, учитывая ваши потери от чумы? И как вы собираетесь отбиваться от дотракийцев? — произнёс Вотерис следом. — Население Квохора до чумы насчитывало около шестисот тысяч человек. В этом факте кроются ответы на оба ваши вопроса. Квохор закупит новых рабов и отправит их на разорённое хозяйство. Золото и связи помогут в найме наёмных отрядов для противостояния кочевникам. Они же помогут в вашем конфликте с Норвосом, — ответил Тагганаро, будто заранее всё заучил, — но для всего этого нужно решить проблему с бунтом, и как можно скорее. — Почему вы думаете, что жрецы захотят с нами говорить? И что мы можем им предложить такого, чтобы склонить их миру? — на этот раз вопрос снова задал Аноро. — Вам необязательно говорить со жрецами. Основную их силу составляют освобождённые рабы и прочее отребье. Они пошли за жрецами только из-за обещаний сытой жизни и от злости на господ. Но сейчас в огромном городе кончается еда. Жрецы используют голод, чтобы направить гнев людей на Верховного Магистра. Если Браавос согласится кормить всех этих людей хотя бы несколько лун, этого хватит, чтобы люд успокоился. Тогда жрецы перестанут представлять опасность и мы сможем устранить главных зачинщиков мятежа. — Значит, всех жрецов истреблять не надо? — Квент откинулся на спинку кресла. — Категорически запрещается, — многозначительно проговорил Тагганаро, — жречество — один из главнейших основ существования нашего города. Уничтожение их под корень вызовет катастрофические последствия. — Жаль, — вздохнул Генерал-Капитан Дружины, — никогда не любил их. — Меня больше интересует выгода Браавоса. Ваши обещания щедры, но мне бы хотелось обговорить этот вопрос лично с Верховным магистром, — Аноро кашлянул в кулак, — в каком размере и объёме будет предоставлена необходимая помощь. — Здесь я действительно не могу говорить за верховного магистра, — Тоготт развёл пухлыми руками. — Я бы хотел задать вопрос, господин Тоггот. Если позволите, — заговорил Джон впервые за переговоры. Как обладатель протекции, он имел право представлять интересы Морского Владыки от своего имени. — Я слушаю, — бросил квохорец. Всерьёз он Джона не воспринимал и вообще с трудом представлял, что тот забыл на переговорах. — Мне любопытно — для чего вам нужен мир со жрецами? Насколько я понял, они твёрдо убедили бунтующую толпу, что оспа появилась из-за произвола верховного магистра. Даже если удастся договориться со жречеством, как они переубедят толпу? Люди продолжат умирать сотнями, и тогда гнев направится уже на обе стороны. На этот вопрос Тагганаро лишь улыбнулся и отвёл взгляд. — Предполагаю, что вы родом издалека, потому как ваша осведомлённость о нравах и обычаях Квохора оставляет желать лучшего. Жрецы Чёрного козла имеют огромный вес в городе, сравнимый лишь с бородатым жречеством Норвоса или красными жрецами Волантиса. Они смогут убедить кого угодно. Мир же нужен для того, чтобы сохранить рабочую силу. — Но неужели рабы захотят вернуться в кандалы? — У них попросту не останется выбора. Придётся жить либо в безопасности внутри стен, либо умирать под копытами дотракийских скакунов. Джон замолчал. Спрашивать больше было нечего. Тоготт забыл о нём, будто Сноу здесь и не было. — Расскажите о болезни. Слишком ли всё сложно на данный момент? — Антарион закинул ногу на ногу. — Всё стало лучше, чем в первые недели и луны. Большинство поселений опустошены, а те, что остались, уничтожены дотракийцами. Сейчас именно они — основные переносчики чумы за пределами города. Внутри же Квохора всё обстоит тяжелее. Люди действительно умирают каждый день в огромных количествах. Целые кварталы сжигаются вместе с трупами. Слова Тагганаро напомнили Джону Долронор. Вспоминать о нём совсем не хотелось. В Квохоре, похоже, всё было куда серьёзнее. — Вы опасаетесь заразиться? — поинтересовался Тагганаро. — Нет. Я не болею. Но наши силы могут серьёзно уменьшиться, когда попадут на заражённую территорию. — Хм… кстати говоря, а сколько Браавос готов выделить для помощи? — Пятьсот человек. Тоготт поперхнулся вином и закашлялся. В палатку забежал раб, но квохорец прогнал его. — Вы шутите? — утерев рот, спросил он. — Ситуация к шуткам не располагает, господин Тагганаро, — хмыкнул Аноро. — Это же… это слишком мало! А если придётся применять силу? Как вы собираетесь подавлять восстание? — Мы надеемся в первую очередь обойтись малой кровью, или вообще без неё. Идей для разрешения конфликта у нас много. Но если придётся действовать силой — у вас ведь всё ещё есть безупречные, верно? — Есть, — На лице Тоготта заходили желваки. Квохору предлагали помощь, но на своих условиях. Ему это не нравилось, — но зачем, скажите на милость, нам тогда вы? — Вас надо спросить, — Аноро пожал плечами, — вы ведь сами к нам пришли. Но, думается мне, одними безупречными бунт не подавить, поэтому вы и здесь. Пять сотен человек — всё, что мы можем вам предложить в данный момент. По лицу Тоготта было видно, что предложение Браавоса его не устраивает, но и отказа он не давал. — Мы вынуждены согласиться, — удручённо произнёс он, — но если ваших сил не хватит, поддержка Квохора может быть вами упущена. — Вот и отлично, — второе предложение Аноро проигнорировал, — Наши силы прекрасно подготовлены и вооружены. Они смогут удержать врага. — Что ж, — Тоготт хлопнул себя по животу, — будем считать наше соглашение заключённым. — Полагаю, что так. Мы выдвинемся сразу, как вы дадите команду. Браавосиец и Квохорец подтвердили заключение этого тайного договора простым рукопожатием. Каждый из присутствующих думал о своём, а Джон — о том, что его отряд наёмников ждёт первое задание.***
Стражники с тонкими клинками обыскали Джона и пропустили в большой шатёр. В глаза сразу бросалась большая кровать с меховыми одеялами. Поодаль находился круглый столик с кувшином и чашей с орехами. Спинкой ко входу стояло резное кресло. — Проходи, Боремунд, — в кресле сидел обладатель шатра. Аноро даже не посмотрел на посетителя и указал на сиденье напротив. Джон осторожно прошёл внутрь и присел, перед этим оглядев стул. Антарион заметил это и усмехнулся. — Ты думаешь, что я хочу убить тебя с помощью стула? Звучит интересно, но нет. Тебе нечего бояться. — При всём уважении, но последние луны я только и делаю, что пытаюсь не умереть, — проговорил Сноу, с трудом удержав внутри груди рвущийся наружу кашель, — всегда приходится искать, чего стоит бояться. — Ах да, конечно. Мои друзья и коллеги в Браавосе называют это «профессиональной деформацией». Странное и чересчур сложное словосочетание, на мой взгляд, но, похоже, подходящее. — Да, наверное, — стушевался Джон. — Угощайтесь, — он предложил Сноу выпить вина и перекусить, — мясо, зелень, орехи, пирожные. В лавке «Медовый берег» в Браавосе делают вкуснейшие лакомства. — Я бы выпил, — Джон согласился на вино. Есть он не желал, а вот выпить хотелось очень. Точнее, напиться. — Может, Боремунд «Бесстрашный» хочет чего-то ещё? — за спиной раздался нежный голосок. Сноу посмотрел через плечо и увидел сидящую в меховых одеялах девушку, с которой Аноро прибыл сюда. Меха закрывали её голое тело, давая простор для фантазии. В своих серебристых одеждах девушка была прекрасна, а без них — прекраснее в десять раз. Она держала тонкий пальчик у слегка приоткрытых губ и выглядело это очень возбуждающе. Джон с недоумением взглянул на Антариона. Тот лишь улыбнулся и развёл руками. — Нет, — ответил ей Сноу, хоть и не был уверен в своём решении. Девушка закатила глаза и вылезла из мехов, поднимая с ковра своё платье из белого и серебристого шёлка. — Ты ещё вернешься ко мне, — произнесла она напоследок, смерив северянина игривым взглядом, после чего ушла. — Не знаешь, от чего отказываешься, — проговорил Джону Аноро, глянув девушке вслед, — Лунная Тень жуть как хороша. — Я думал, что это ваша женщина. — Она? Моя женщина? Не смеши, Боремунд. Я даже не знаю её настоящего имени. Она — всего лишь куртизанка, причём, довольно известная, и будет женщиной любого, кто заплатит достаточно. Сноу вспомнил, как видел одну из таких куртизанок в гавани, когда только прибыл в Браавос. Тогда она была с каким-то стариком. — Ты можешь взять её, если хочешь. Тебе понравится. Считай это ещё одним угощением, — Аноро был щедр и своей щедростью располагал к себе. Впрочем, средств на такое у него более чем хватало и многого он не терял. — Не сочтите за неуважение, господин Аноро, но я откажусь. Недавно я потерял близкого человека. — Вот как? — лицо Антариона из расслабленно-довольного сделалось мрачным, — сочувствую твоей утрате. Прошу прощения за свою бестактность. — Не стоит, — хоть разговор начался не очень приятно для Джона, но Аноро северянину нравился. Он обладал мягким и притягательным голосом, в котором не чувствовалась наигранность и лесть, не был высокомерен и показывал свою щедрость. Что ж, первое впечатление о нём было здравое. Теперь Джону надо было не подкачать со своей стороны. Сын Морского Владыки был большим человеком и знакомство с ним могло здорово помочь бастарду в будущем. Аноро зазвенел маленьким колокольчиком. Тотчас появились слуги, которые забрали пустую посуду и принесли свежие напитки. Служанка разлила по серебряным кубкам жидкость насыщенного оранжевого цвета. — Янтарное вино с Летних островов, — пояснил Аноро, увидев непонимание на лице Джона — попробуйте, — он сам отпил из своего кубка, показывая, что вино не отравлено. Джон сделал глоток и поразился. Вино имело удивительный вкус, не шедший ни в какое сравнение с теми винами, что доводилось ему пробовать доселе. Лишь пару раз, еще в Винтерфелле, они вместе с Роббом втайне от отца пробовали кислое дорнийское вино. Оно так им понравилось, что они, сами того не заметив, опустошили полкувшина, а потом попались слугам, которые довели их к покоям. Ох и досталось им от отца на утро… но даже тот вкус теперь был блеклой посредственностью на фоне того, что Джон только что попробовал. — Судя по вашему лицу, вам понравилось, — Антарион улыбнулся, обнажив белые ровные зубы. — Очень. Я не пробовал доселе ничего подобного, — Сноу потянулся за орехами и закинул несколько в рот, — благодарю, господин. — Пустяки. Пять десятков бочонков моему отцу недавно подарил один из принцев острова Валаано. Это один из Летних островов. Вы бывали там? — Не доводилось, — бастард качнул головой. — Если на свете есть рай, то он там. Теплые изумрудные воды, плодородные земли, укрытые ковром зелени, косяки разноцветных говорящих птиц, горы, полные серебра… там живут сильные и преданные мужчины, а женщины, красота которых сравнится лишь с прибрежными закатами, жаждут любви с утра до ночи. Деревья переламываются от плодов размером с человечью голову, в города ежечасно прибывают корабли с товарами со всего мира… порой я думаю, что бытность члена семьи Морского Владыки более тягостна, нежели жизнь простого капитана лебединого корабля. — Боги решают за нас, кем мы появимся на этот свет. — Но не решают, кем мы станем, — Аноро раскрыл ладони в разные стороны, — взять хотя бы вас. Мне говорили, что за вашими плечами нет знатного рода. Но вы многого добились, причём в настолько юном возрасте. — Мне просто повезло, — повел плечом северянин. Антарион одарил его полным доброй снисходительности взглядом и отпил вина. — В Эссосе тысячи наёмников, среди них тысячи юнцов, подобных вам. В свою очередь, тысячи из них, понадеявшись лишь на удачу, лежат в земле. Избавьте меня от неуместной скромности. Я всегда уважал умелых молодых людей, которые знают своё дело. Браавос переживает время, когда он изменится навсегда, и кому, как не нам с вами менять его? В словах Морского Владыки чувствовалась вера и Джон это уважал, пусть и не понимал, о чём конкретно ведёт речь Аноро. Но эти перемены были ему безразличны. Его дом находился далеко на западе. Но через Антариона можно было выйти на Морского Владыку. Только он мог бы помочь в возвращении на Север. — При всём уважении, господин Аноро, я не браавосиец. Я не могу следовать за вами только из-за веры в вас и в ваш успех, какие бы планы вы не желали воплотить в жизнь. Я вас совсем не знаю. — Зато я знаю вас, — прервал его Аноро, — конечно, вы не пойдёте со мной просто так. Иначе вы бы не были наёмником. Чего вы хотите? Денег? Славы? Женщин? Уважения? В Браавосе есть всё это в невероятных излишествах. — Я из Вестероса, как вы наверняка знаете. Моя земля переживает не лучшие времена. Как и каждый наёмник из Дружины Розы, я желаю вернуться домой и защитить его. — В этом вы схожи с Генерал-Капитаном Квентом. Он служит нам по тем же причинам. Это благородная цель. Но трудновыполнимая. Что вы готовы предложить Браавосу, чтобы он исполнил ваше желание? На что вы готовы пойти ради возвращения на Север? Антарион откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. Разговор стал конкретнее. Аноро хоть и казался добродушным, но нутром Джон чуял, что неповиновения тот не терпел. Тем не менее, Сноу уже знал ответ. — На многое, — твердо сказал Джон. Аноро невозмутимо посмотрел на бастарда, а потом рассмеялся. — Знаете, я нахожу вас интересным человеком. Чего бы вы не желали добиться, я — тот, кто может помочь вам и вашим соратникам. Если вы поможете мне. — Я согласен, — не особо раздумывая, ответил Джон. — А я и не сомневался, — произнёс Антарион и протянул руку, которую Сноу пожал.***
Чернолатные покидали лагерь наёмников, колонной выходя на восток. С ними шла свита Тоггота и Аноро. Безупречные Тагганаро выстроились вокруг его кареты и образовывали вокруг нее много пространства, мешая Чернолатным. И хоть это доставляло им неудобства, Джон дал четкий приказ — ни в какие конфликты с безупречными не вступать. Сам Джон вместе с Олливером и Квентом стоял на небольшом холме, откуда был виден уходящий отряд. –… у Грифоньего Гнезда, говоришь? — Генерал-Капитан Дружины озадаченно смотрел вслед уходящим Чернолатным. — Точно так, господин, — кивал Олливер, по крестьянской своей привычке подгибая голову к земле. — А у тех разбойников, что напали на твоих товарищей были какие-то отличительные черты? — Да как сказать… так и не вспомнишь. Обычные бродяги с клинками и топорами. И много их было. — Странно всё это, — произнёс Квент после недолгого молчания, — из твоего рассказа выходит, будто твоих товарищей там уже ждали. И есть у меня некоторые догадки на этот счёт. — Поделитесь? — Джон поднял бровь. — Вполне возможно, что в этом могут быть замешаны Золотые мечи, — выдал Квент. Джон удивился. Он знал о Золотых мечах, как о крупнейшем и самом сильном наёмном отряде в Вольных городах, но не думал, что они могут быть в этом замешаны. — Почему они? — Слышал о Джоне Коннингтоне? Он был десницей Безумного короля, пока не проиграл в Колокольной битве. Его изгнали и он служил у Золотых мечей, откуда его тоже изгнали, а затем он якобы умер… не знаю, правда то или нет, но такое событие не может быть обычным совпадением. Очевидно, Коннингтон откуда-то узнал о грузе и подослал наёмников, переодетых в лесных бандитов. Свою юность он провел в Грифоньем гнезде и знал все места, одно из которых было названо вашему отряду. Думается мне, вас изначально вели в ловушку, — завершая рассказ, обратился он к Олливеру. — Вот как… — Олливер задумался и помрачнел. По всему выходило, что ему крупно повезло и от смерти его спасло лишь то, что он появился в назначенном месте позже, чем было нужно. — Холлард сказал мне идти в Грифонье Гнездо, когда мы с ним сбежали из Королевской гавани. — Какой ещё Холлард? — спросил Квент. — Мальчик, которого я тренирую, — объяснил Джон, — они бежали с ним из столицы. — Он говорил о каком-то добром лорде, который сказал выжившим в столице после штурма Ренли направляться туда. — Нужно опросить его. Выясните, что он знает обо всём и кто такой этот добрый лорд. Я пока подниму старые связи и попробую узнать, куда исчезли все ценности. — Мы поговорим с Холлардом, — заверил его Джон. — Будьте внимательны. Чувствую, в этой истории не всё так просто. Олливер ушёл. Джон собирался идти следом, но Квент остановил его. — Все никак не мог спросить… слиток потерян, да? Глава Дружины смотрел бастарду прямо в глаза. По его лицу нельзя было сказать, догадывается ли он о том, что валирийская железка сейчас спрятана. Тем опаснее для Джона было давать ложный ответ. — Я так и не нашёл его, — проговорил Сноу. На миг он даже забыл, что лжёт. Оттого собственный голос его не выдал. Наверное. Квент опустил голову и тяжело вздохнул. Его кисть сжалась в кулак и Сноу приготовился к худшему. Но скоро она разжалась. — Удачи тебе, Джон Сноу, — тихо выговорил Квент «Монета». — Благодарю. И вам того же, — ответил Сноу и направился к своему коню. Квент смотрел ему вслед, когда юноша догонял своих наёмников. Чернолатные отправлялись на восток, а остальная армия — на юг, к норвосийским холмам.***
Первое число Седьмого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Больше двух недель мы находимся на пути в Квохор. Не так давно мы миновали горы Секиры и прошли на юг, где вышли к огромному Квохорскому лесу. Это место поражает воображение. Деревья высотой в три сотни футов и толщиной в три обхвата походят больше на гигантские башни, кронами затмевая солнце. Их корни растут прямо на дороге, мешая проходу. Меж деревьями прыгают диковинные зверьки с белыми шкурками и большими лиловыми глазами. Квиберн сказал, что они зовутся лемурами, а квохорцы за цвет глаз называют их маленькими валирийцами. Правда, на вкус они не очень — Боуэн с помощью своего коршуна поймал одного и попробовал, после чего долго сидел в кустах. Лес дремуч и темен. Тем не менее, всякой дичи здесь предостаточно. Квохорцы в свите Тагганаро говорили, что зверей было ещё больше до прихода дотракийцев. Последних, кстати, мы уже успели увидеть — они следили за нами издалека, стараясь не заходить далеко в лес. Я познакомился с сыном Морского Владыки и обзавёлся первой значимой связью в Эсоссе.. Аноро Антарион был третьим сыном Феррего Антариона — его и квохорского посла по имени Тагганаро Тоггот мы сопровождаем в Квохор, чтобы решить тамошние проблемы. Антарион оказался хорошим и внушающим доверие человеком в отличие от квохорца. Мы много разговариваем о разных вещах. Вынужден признать, что кругозор Антариона в разы шире моего. Впрочем, общаться с ним мне не в тягость. В конце концов, Аноро — мой едва ли не единственный шанс добраться до Феррего Антариона, а значит — вернуться на Север с достаточными силами. За слитком я отправился лично, пока мы были на ночном привале. Вместе с Боуэном мы его откопали и принесли в лагерь. Нас никто не видел, часовых я отпустил заранее. Сундук хранится в моём шатре. Не знаю, разумно ли писать о таком здесь, но до сих пор мои записи в руки никому не попадали. Да и привык я записывать всё подряд. Мы поговорили с Холлардом насчёт доброго лорда. Как оказалось, ничего, кроме этого прозвища он не знает. В Королевской Гавани он собирал для него разные сплетни и слухи, а потом бежал в один из тупиков и шёпотом докладывал обо всём в приоткрытую дверь. Оттуда его нежным голосом хвалили и передавали еду и одежду. Ни о какой ловушке у Грифоньего Гнезда, равно как о судьбе ценностей из Красного Замка он не знает. Пока что мы ему верим, но я продолжаю за ним следить. Он мне нравится и я обучаю его владеть оружием и верховой езде — никаких подозрений он не вызывает и ведёт себя просто и незамысловато. Квиберн продолжает учить меня валирийскому, когда я не занят. Вместе со мной учится и Холлард. Язык тяжелый, к тому же, имеет много диалектов. Пока что я учу норвосийский и волантийский — оба даются с трудом. Квиберн всё хочет поговорить со мной о письме, которое он должен был расшифровать в обмен на инструменты. И я обязательно поговорю с ним, как будет время. Чёртов кашель. То его совсем нет, то рвет грудину как будто крючьями. Третье число Седьмого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Наткнулись на старых знакомых — дикарей. Как мне и рассказали, после битвы у гробниц они сбежали обратно в леса. Мы находили заражённые трупы, а также убитых от рук дотракийцев. Дикарей теснят со всех сторон, и даже лес, который они знают вдоль и поперёк, им не помогает. Я отправляю отряды для выслеживания их стоянок. Чернолатные знают этих дикарей, поэтому пока удается обходится без потерь. Чую, совсем скоро мы окончательно разберёмся с этой проблемой. Дикари основательно попортили нам кровь, пришло время расплаты. Четвертое число Седьмого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Одну из женщин из обоза, что ходила набрать воды, изнасиловали дотракийцы. И это почти у самого лагеря! Их удалось убить, но один был заражён. Пришлось убить и женщину. За неё просил один из Чернолатных, она была с ним. Виллам, у которого он был в подчинении, дал ему выбор — уходить вместе с ней, либо её смерть. Уходить он отказался. Что-то мне подсказывает, что проблем с дотракийцами будет только больше. Седьмое число Седьмого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Все поселения в Квохорском лесу опустошены и разграблены. Дотракийцы и оспа выкосили даже шахты, коих тут очень много. Лесопилки, гостиницы, пасеки, мастерские — либо сожжены, либо завалены заражёнными трупами, либо уныло пустуют. Крепости на вершинах холмов и вовсе приходится избегать — дотракийцы вырезали всех защитников и захватили их, совершая оттуда набеги. Эти набеги начали касаться и нас — кочевники нас проверяют, но получают отпор. Мы понесли первые потери. Правда, дотракийцы несут потери в разы ощутимые — в лесу им действовать трудно. Разведчики Артоса рассказали, что у валирийской дороги, куда мы сейчас направляемся, дотракийцев гораздо больше. Радует только то, что сейчас их силы распылены по всему лесу. Но скоро вести о нас дойдут до кхала Зекко. А значит, нужно как можно скорее добраться до Квохора. Десятое число Седьмого Месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Мы вышли к валирийской дороге. Тот, кто её делал, дружил с головой. Широкая и без единой пробоины, она была создана для того, чтобы по ней маршировала армия. Наша скорость во много раз увеличилась. Королевский тракт никак не мог бы сравнится с такой дорогой. Но и дотракийцы не спали. Вчера прискакали разведчики и доложили о сотне кочевников, что приближались к нам с востока. Я отдал приказ укрепляться и Чернолатные быстро принялись его исполнять. Поперёк дороги были выкачены телеги, а среди деревьев по обе стороны от тракта расположились лучники и арбалетчики Дотракийцы бездумно мчались вперёд, выкрикивая свои боевые кличи, больше похожие на шутовские кривляния. Они вставали в стременах и пускали в нас стрелы, но сегодня ни одна из них не нашла свою цель. Наши стрелки за пять залпов умерили их боевой пыл и сократили численность нападавших примерно вполовину. Оставшиеся развернулись и убежали туда, откуда появились. Мы взяли несколько уцелевших лошадей и четверых пленных, которых я приказал допросить. Квиберн знал дотракийский и переводил всё, что они рассказывали. Как оказалось, дальше по дороге остановился Зекко со своим кхаласаром. Пять тысяч степных дикарей. Убежавшие расскажут о нас и совсем скоро здесь появится вся мощь дотракийского кхаласара. Одиннадцатое число Седьмого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. На утреннем совете Тагганаро Тоготт высказал идею пройти на юг, через лес, к берегам Койны. Хороших дорог там практически нет, но так мы сможем выйти к волантийской торговой фактории, а оттуда по реке попадём в Квохор. Мысль эту все поддержали. Переход идёт трудно. Лошади ломают ноги, а телеги — колёса. Но мы двигаемся вперёд. Всё лучше, чем быть затоптанными дотракийской ордой. Чернолатные показывают себя дисциплинированными солдатами и преодолевают все трудности, что выпадают на нашу долю. Я пообещал компенсировать лошадей тем, кто их потерял — заявление было встречено с заметным ободрением. Кашель снова не даёт покоя. Завтра точно покажусь Квиберну.***
— Плохо, — пробормотал бывший мейстер, закончив осмотр, — по всем признакам могу говорить о наличии у вас, Боремунд, рудниковой лихорадки, причём в тяжелой форме. — Так и знал, — проговорил Сноу, подавляя очередной приступ кашля, — это можно вылечить? — Не могу сказать. Я удивлен, как вы смогли заразиться ею всего за одну луну. Для того, чтобы болезнь приобрела такую форму, как у вас, требуются годы. Боюсь представить, как выглядят ваши лёгкие. Скажите, вы дышали чем-либо, кроме шахтовой пыли? — Ну… мне пришлось спустится в какие-то глубины, которые были заполнены отравленным воздухом… — Вот и ответ, — удручённо произнёс Квиберн, — под землей много разных газов, вредных для живых существ. Похоже, под их влиянием болезнь усугубилась, — лекарь вздохнул, — я могу дать вам некоторые настойки, могу посоветовать дышать над вареной полынью, но, боюсь, это мало поможет. Если повезет, то кашель — единственное, что будет вам докучать. Ах да, ещё постоянная одышка. Если же нет, то… — Я вас понял, — на выдохе проговорил Джон. Услышанное его огорчало. Болезнь добралась и до него, пускай и не оспа. Её исход теперь зависел от везения — и почему-то Джону думалось, что на сей раз удача обойдёт его стороной. Но была ещё одна причина, по которой он пришёл к Квиберну. — Расскажите мне о письме. Лекарь заметно напрягся и прикрыл глаза. — Честно говоря, звучит написанное очень интригующе, но я ничего не понял. Письмо было зашифровано — расшифровать его было той ещё задачей, однако у меня вышло, — Квиберн достал из личной шкатулки сверток пергамента и передал в руки Джону. Написано там было следующее: «Мы получили сообщение о прибытии груза. Будьте готовы выслать войска. Остерегайтесь кальмара, он знает о наших планах. При передаче слитка приказ — убить. Тесть солнца и хранитель слитка также должны быть убиты. Ожидайте дальнейших приказов». Только что Джон понял, что ждать ответов на свои вопросы от письма было очень наивно. А ведь на какой риск он только не шёл, чтобы Квиберн взялся за его расшифровку! Найденное у Квента письмо только породило новые вопросы — что за груз? Кто такой тесть солнца? Куда высылать войска? И кто прислал Квенту это письмо? Были только догадки — кальмаром был Эурон Грейджой, которому Квент был должен и он был как-то замешан в этой истории… а что ещё важнее — он знал о планах Квента… и о планах тех, кто за ним стоит. Самым простым выходом из ситуации было найти Грейджоя и расспросить его обо всём. Он же был и самым сложным — Эурон был непонятно где, да и обычные разговоры с ним могут быть смертельно опасными. Хранитель слитка, по-видимому, был отец Валааса. Но руками Джона род Салторисов прервался. А убив Валааса, который тоже мог что-то знать, Сноу лишил себя ещё одной зацепки. У Джона заболела голова. Он присел на кровать и потёр лоб мозолистой рукой. Дела и неразгаданные тайны давили на него и Сноу едва держался. Добивали его вести о рудниковой лихорадке, которая вообще может привести к смерти. — Дай мне что-нибудь от головной боли и возвращайся к своим обязанностям. Лекарь кивнул и ушел готовить лекарство. — И… Квиберн. Спасибо, — поблагодарил его Джон. — Не стоит благодарности. По крайней мере, сейчас. Надеюсь, когда мы доберёмся до Квохора, вы поблагодарите меня снова.***
— Вот она — Койна! — Тагганаро с двумя безупречными стоял одной ногой на булыжники и окидывал взмахом руки лесные просторы, которые чёрной нитью пересекала широкая река. Вниз вела кривая тропа, выходившая к укреплённому острогу, от которого по реке тянулась череда кораблей разных размеров. Кругом совали люди, катались телеги и разгружались грузы. — Полагаю, мы добрались? — Аноро с вопросом смотрел на острог. — Да, господин Антарион. Мы пришли к торговой фактории «Альмарезия» — речные ворота в Квохор. Раньше она принадлежала Квохору, но волантийцы выкупили её, о чём теперь наверняка жалеют. Торговля нарушилась после вспышки оспы и вторжения дотракийцев и все торговцы, что ещё не успели покинуть Квохорские земли, в отчаянии пытаются распродать свои товары и уйти вниз по реке. Но их так много, что таможенные работники не успевают проверять корабли вовремя, а если среди экипажа находят заражённых, то доходит даже до сожжения корабля вместе со всем товаром, а то и вместе с остальным экипажем. — Воистину, в страшные времена мы живём, — посочувствовал Аноро. Стоявшая рядом с ним Лунная Тень по безмолвному приказу надела на себя маску трагичности и сожаления. Хотя Аноро было всё равно, как она себя поведёт, — как же до неё до сих пор не добрались кочевники? — Фактория надёжно укрыта за холмами и окружена густым лесом. Дотракийцы бояться идти слишком глубоко в лес, говорят, что если дотракиец зайдёт в него, то местные злые духи заберут его вместе с конем. Дикари, что с них взять. Но если они всё же решат дойти сюда, тогда «Альмарезии» не сдобровать. — Река забита кораблями. Как мы попадём в город? — в разговор вступил Джон. — Предоставьте это мне, — кратко ответил Тоготт. Два часа ушло на то, чтобы Чернолатные вместе с обозом спустились с холма. У стен фактории их встретили наёмные стражи, но после того, как Тоготт представился, их сразу же пропустили, однако, каждого пришедшего проверили на наличие симптомов болезни, на что ушёл весь день. На фактории даже вечером царил хаос. Всюду были разложены кучи разного товара — раньше из Квохора баржи вывозили тонны древесины, янтарь и олово. По Койне проходил богатый торговый путь, через который в Квохор торговцы со всего мира везли свои товары. Да и из самого Квохора вывозилось много всего — недаром этот город славился своими ремесленниками и составлял конкуренцию Миру. Торговцы сидели у костров разрозненными группами. Все они выглядели недовольными и будто бы чего-то боящимися. На прибывших Чернолатных они глядели с недоверием и опаской. Тут и там слышалось торговое наречие. Купцы недоумевали, почему таможня работает так долго и на чём свет стоит поносили Квохор, дотракийцев и чуму. Всем хотелось покинуть квохорские земли как можно скорее. Таганнаро Тоготт вальяжно прошёл по фактории и потребовал её коменданта. Через пару минут к нему пришёл пухлый волантиец с залысиной и мешками под глазами. Тоготт долго и громко ругал его на валирийском, однако волантиец на все его выкрики спокойно отвечал единственной короткой фразой. — Я буду жаловаться Верховному магистру! Как это так — нет кораблей в наличии? Так реквизируйте у какого-нибудь торговца! А где наш речной флот? — Говорю вам в который раз — порт захватили восставшие. Весь флот в тот момент находился там. Мы не знаем, что сейчас происходит в Квохоре. Поэтому пожалуйста — прекратите отвлекать меня от выполнения моей работы. Я ничем не могу вам помочь, у нас нет кораблей, чтобы доставить вас в город. Вы всё еще можете дойти до Квохора по суше. — Там конелюбы эти… ай, да чего я тебе рассказываю! Чтоб ты провалился, жлоб несчастный! — выругался Тагганаро. Сложившееся положение дел его не на шутку разозлило. — Я так понимаю, мы и здесь встретили препятствие, — без радости констатировал Аноро. — Я им ещё покажу, — Тоготт кипел от злобы, — когда весь этот ужас закончится, я буду требовать у Верховного магистра выгнать волантийцев из «Альмарезии»! — Что нам делать теперь? По суше мы до Квохора не дойдём — Зекко нас сразу же нагонит, - вопрошал Джон, кормивший коня яблоком. Думали они целый день. Точнее, лишь четверть дня, оставшееся время ушло на отдых. В конце концов, Аноро познакомился с волантийским работорговцем, ждущим своей очереди. Звали его Тилейнор из дома Кварзоров — средних лет мужчина с большой бородой, в которую было вплетено массивное серебряное кольцо с аметистами и одним изумрудом в самом низу. — Приятно познакомится, господа, — произнёс Тилейнор с лёгким акцентом. Он пожал руку Тагганаро, а затем и Джону, — перейдём сразу к делу. Я согласен предоставить вам свои корабли, но не задаром. — Сколько у вас судов? — спросил Джон. — Четыре галеи и один галеон, на все заполнены товаром, живым и неодушевленным. Как вам уже известно, порт захвачен бунтовщиками и без боя в город вы не проникнете. Поэтому среди кораблей возможны потери. Господин Аноро рассказал мне, что вы, многоуважаемый Тагганаро, приходитесь родственником Верховного магистра Квохора, поэтому я надеюсь на компенсацию стоимости потерянного корабля и груза, если вдруг она потребуется. — Разумеется, господин Тилейнор, — глубоким голосом заверял его квохорец. — Кроме того, мне нужен задаток — тысяча золотых. Огромная сумма. Но даже она была несущественной для Аноро и Тоггота — именно так думал Джон, пока вдруг не поймал на себе взгляд обоих мужчин. — Боюсь, друг мой, мы вынуждены просить деньги у тебя. — У… у меня? — Да, всё так. У нас нет с собой таких денег, а у тебя — есть, — Тоггот говорил так, будто Джон был обязан расстаться со своими деньгами. — Не волнуйся, Боремунд, тебе всё возместят. Я тебе это гарантирую, — сын Морского Владыки просил куда более вежливо, и у Джона не было причин ему не верить. — Не слишком вы много требуете, господин Кварзор? — может, вопрос был не самым вежливым, но работорговец, кажется, не обратил на это внимания. — Риски слишком большие. Нас ждёт бой, а потом и опасность заражения. Я не хочу, чтобы кто-то из моего экипажа или рабов подхватил заразу — нас просто не пропустят через факторию, а то и того хуже — сожгут со всеми потрохами. Поэтому тысяча. Скрепя сердце, Джон выделил тысячу драконов из казны отряда. В тот же день Чернолатные погрузились на корабли и глубокой ночью направились вниз по реке в сторону Квохора.