Очередной наёмник

— Что ж, Джон Сноу, я пришёл вернуть тебя домой. Ответ застрял в горле. Новое сердце учащённо забилось, перегоняя в теле ядовитую кровь. Джон хотел солгать или сделать вид, что не понимает волантийца, но понял, что его лицо уже выдало его с потрохами. Отмахиваться бесполезно, подумал бастард. В мыслях он допускал, что Каспорио мог блефовать, что его могли нанять Амберы или та же Кейтилин Старк, прознав о нём и желая завершить начатое, но ведь охотник за головами уже видел Призрака и мог убить его во сне. Причин для блефа у него не было. — Как ты узнал? — тихо и осторожно спросил Джон, не убирая руки с холки рычащего лютоволка. Каспорио потянулся к поясной сумке и достал оттуда несколько бумаг. — В Мире со мной связались люди твоего покойного отца. Точнее, они служили Мастеру над Шептунами Красного Замка. Твой отец попросил Вариса Паука разыскать тебя, — Несущий Погибель приблизился к Джону, дабы отдать бумаги, но остановился, едва Призрак зарычал. — Тихо, — успокоил зверя бастард и взял документы. Первым делом в глаза бросалась большая печать с лютоволком из красного воска. В бумагах описывалась цель заказа, имя, внешность, особые приметы, возможное наличие волка белого цвета в качестве питомца. А также указания, куда везти цель. Ну и награда, само собой. Тысяча золотых драконов. — Если бы не твой волк, я бы тебя и не нашёл, — усмехнулся Каспорио, — что-то не вижу я ни чёрных кудрявых волос, ни чистого лица без шрамов. Джон сложил документы и протянул их обратно. — Я выплачу тебе полторы тысячи за твою работу. После этого ты можешь быть свободен. Каспорио открыл рот, изображая непонимание. — У меня есть контракт и я должен его выполнить. — Но у тебя не получится вернуть меня на Север. Пока война с Норвосом не закончится, я никуда не уйду. Или силой потащишь? — невесело улыбнулся Сноу, с намёком погладив Призрака. Каспорио прикрыл глаза и повёл челюстью. На его лице можно было прочитать едва скрываемое раздражение или даже полноценный гнев. Неужели он столько таскался по норвосийским холмам только затем, чтобы быть обманутым другом и не выполнить свой самый дорогой заказ? — Твой отец хотел простить тебя за твои преступления… — Тебе это люди Вариса сказали? Или ты это сам выдумал? Бери деньги, Каспорио, пока даю, и уходи. Я вернусь на Север, когда завершу свои дела здесь. — Пока ты завершаешь свои дела, — закипал волантиец, — твой дом раздирают все, кому не лень. Сколько ты ещё останешься в Эссосе? Год? Пять лет? Больше? Да за это время Север захватят Ланнистеры или с кем вы там воюете… — Ты слишком плохо знаешь Север, — вздохнул Джон, закатив глаза, — Ланнистеры умоются кровью и закопаются с собственных кишках. — А как же твои братья и сёстры? — Каспорио решил использовать последний довод, — на них тебе тоже всё равно? Нахмурившись, Джон демонстративно убрал руку с лютоволка и тот сделал несколько шагов к волантийцу. Шерсть на загривке Призрака затопорщилась. — Прикуси. Язык. — отчеканил Джон, — знаешь что? Я передумал. Я отдам тебе лишь тысячу драконов, как оговорено в твоём контракте. Либо забирай, либо… В этот момент в шатёр вошёл Квент Монета, вместе с Эддерионом Болтоном и Квиберном. — Боремунд! — тут же начал Квент, — не слушай его. — Твою ж мать, ты всё ещё цепляешься за это имя? — волантиец вскинул руки вверх. — В войске тебе больше делать нечего, Каспорио, — пробасил Эддерион, — убирайся отсюда и не возвращайся. Охотник за головами даже не поглядел на Болтона. — Я-то, может, и уйду, но мне хочется кое-что узнать. — Я сказал, пшёл отсюда! — Эддерион массивной ручищей схватил волантийца за воротник и не заметил, как кинжал уже прислонился к его горлу. — А ну хватит! — закричал Квент, — отпусти его! Болтон нехотя исполнил приказ. Каспорио поправил воротник, но кинжал не спрятал. — Вопрос ещё в силе, — продолжал волантиец, — давай-ка, старый друг, ответь мне, зачем ты утаил настоящее имя Боремунда Бесстрашного? Лучше расскажи, а то ведь у меня воображение богатое. Да и у него, — Каспорио кивнул в сторону Джона, — тоже. Бастард молча следил за всеми присутствующими. Эддерион Болтон выглядел хмурым и злобным. Видимо, вести о гибели сына застали его по возвращению в армию с рекрутами. Квент на мгновение занервничал, но быстро вернул лицо. А Квиберн вовсе ничего не понимал. — Хорошо. Я скажу, — покосился он на Каспорио. Тот скрестил руки на груди и приподнял подбородок. Устроившись поудобнее, Джон приготовился к откровениям. Генерал-Капитан Дружины Розы с самого начала казался мутным и хитрым человеком, хоть и об отряде своём он заботился. К тому же, у самого бастарда накопилось множество вопросов. — Я боялся, что на тебя выйдут. Амберы или ещё кто-то… — Чушь! — вскрикнул Каспорио, — Амберы не ведут никаких дел в Эссосе. Нет им смысла отправлять убийц за пацаном на другой конец света только потому, что он трахнул их девку. Пожалуй, об этих подробностях стоило бы умолчать, проговорил в уме Джон. — Ладно, сукин ты сын, — прошипел Квент, — тебе правда нужна? Вот она — я хотел, чтобы Джон пришёл на Север вместе с нами. А затем на Севере нам всем бы выплатили награду — землями или золотом. Что, вы осуждаете меня? — он посмотрел на волантийца и на Джона, — а разве вы бы шли сражаться просто так, задаром? Мы — наёмники, и просто так крови не проливаем. И да, я хотел, чтобы никто не знал его настоящего имени до конца войны. Я не хотел рисковать… — Но вы всё равно отправили меня в Долронор, где я чуть не погиб. А затем и в Квохор, — констатировал Сноу. — В Долроноре от тебя требовалось лишь забрать слиток. Никого другого я послать не мог, потому как знал, что ты не предашь и у нас с тобой общая цель. Мне ведь уже было известно твоё настоящее имя, сам вспомни. А вот в бой тебя никто специально не бросал. В Квохоре тебя сопровождало собственное войско. К тому же, миссия изначально была миротворческой. У меня не было цели посылать тебя в пекло… — Однако, я неизменно в нём оказывался, — фыркнул Джон, — видно, что-то пошло не по плану, да? — Много чего, — признал Квент, — одна только пропажа слитка чего стоит. — И вот теперь настала моя очередь задавать вопросы, — Сноу прочистил горло и посмотрел Генерал-Капитану в глаза, — откуда вы узнали про слиток в Долроноре и за что вы должны были его передать Эурону Грейджою? Разрезав взглядом ткань шатра на потолке, Квент поглядел на Каспорио, потом на Эддериона и на Квиберна. — Про слиток я узнал от Аноро. Мы… давно с ним знакомы. Как я понял, Эурону частично этот слиток принадлежит. Возможно, магистр Долронора Тормо Салторис украл его у Грейджоя. Аноро попросил меня вернуть слиток. А я не смог. И теперь Эурон требует его от меня. Он бы давно пришёл за мной, но я далеко от моря, да ещё и в окружении армии. Но я уверен — окажись я в Браавосе или ещё где, он придёт за мной. — Значит, отец Валааса украл слиток у Эурона. Почему именно вы должны были его вернуть? Что Эурон для вас сделал? — Для меня — ничего. Только для Аноро. А он, в свою очередь, поручил мне этот слиток вернуть. — И что теперь? Разве с вами теперь что-то произойдёт? Ведь Аноро вам ничего не приказывал, а просто попросил. — Не знаю… пока не знаю. У Грейджоя длинные руки. — Скорее, щупальца, — проворчал Эддерион. — Хорошо, допустим. Теперь следующий вопрос — кто такой «Тесть солнца» и почему его нужно убить? Как, кстати, и самого Грейджоя при передаче слитка, — спросил Джон, намекая на письмо, что расшифровал для него Квиберн. — Узнал, всё-таки, — хмыкнул про себя Квент Монета. — Хороший, кстати, вопрос, — подал голос Каспорио, — заодно расскажи, кем были те, кого я убил. Квент снова напрягся. Очевидно, рассказывать ему ни о чём не хотелось. — Тормо Салторис и Вилениор Ломберис — два самых богатых и могущественных торговых магистра Норвоса. Они оба входили в правящий совет магистров. Первый имел у себя слиток и управлял обширными землями на севере норвосийских земель, в том числе и Секирой, а дочь второго является женой Дорана Мартелла, правителя Дорна. Герб Мартеллов — красное солнце. Поэтому Ломберис — Тесть солнца. — За что вы хотели их убить? Или… это хотел сделать Аноро? — предположил Джон. В письме приказывалось убить Эурона при передаче слитка, а сам Квент упомянул о некой связи между Антарионом и Грейджоем. Это могло значить, что убить Эурона приказал тоже Аноро. — За то, что они, по предположению Аноро, ответственны за похищение Тернесии Антарион. Именно из-за них началась эта война. — Доказательства? — процедил Сноу. — Нет у меня никаких доказательств! Это мне сообщил Аноро. — А вы взяли и поверили? — У меня нет причин не доверять сыну Морского Владыки. Я — простой наёмник и делаю то, что мне скажут. — Но ведь ты служишь не Аноро Антариону, а его отцу, — Каспорио закинул ногу на ногу, — а этот Аноро предоставил хоть какие-то доказательства? — Не предоставил. Но и тот и другой — наши враги. Я бы разделался с ними и без доказательств, — Квент заскрипел зубами. — Допустим, это правда, — проговорил Сноу, — тогда зачем убивать их? Ведь можно просто допросить и узнать, где находится дочь Морского Владыки. — Я делал то, что мне прикажут. И продолжаю делать! — у Квента закончилось терпение, — и я не собираюсь больше ничего говорить! Ты, Джон Сноу, хотел ответа на вопрос, почему я скрывал твоё имя ото всех — ты его получил. Я давно знал, что ты разнюхиваешь о моих делах, и на первый раз я тебе это прощу. Но если это продолжится, или ты проявишь неподчинение, это плохо для тебя закончится. — Я вам больше не подчиняюсь, — надменно произнёс северянин, — у меня своя протекция, забыли? И угрожать мне не стоит. Я больше не тот запуганный бастард, который стоял перед вами в Антарионосе. — Власть почуял, щенок? — взревел Эддерион Болтон, — своим положением ты обязан Генерал-Капитану и всей Дружине! — Генерал-Капитану? Должно быть, Генерал-Капитан ползал вместо меня в Долронорской грязи. Или гнул спину в норвосийской шахте. Или отбивался от дотракийского кхалассара. Но нет, Генерал-Капитан плёл интриги и извлекал свою выгоду. Он ведь наёмник, да? Хорошее оправдание. А против Дружины, лорд Эддерион, я ничего не имею, как и против вас. И я помню наш разговор незадолго до встречи с Эуроном Грейджоем. Могу вам поклясться, что моей вины в гибели вашего сына нет. Мускулистое тело Эддериона дёрнулось и… осталось на месте. Гнев после последних слов Джона сменился тянущей печалью и скорбью. — Вот что, Квент, — Сноу встал со стола, — если вы ожидаете, что Дружина отправится со мной на Север, то уж точно не при вашей бытности Генерал-Капитаном. На Севере нет места таким, как вы. Глава Дружины сжал кулаки. Он хотел что-то сказать, а точнее, приказать, но Призрак снова зарычал, а Каспорио прикрыл Джона своей спиной. — Мы ещё поговорим, — выдохнув, спокойно сказал Квент, удалившись вместе с Болтоном из шатра, — в ближайшее время вас, командир Боремунд, ждёт командующий Вотерис для объяснения произошедшего в Квохоре. Когда дружинники вышли, вместе с ними из шатра ушло и напряжение. Квиберн стучал пальцами о пальцы, пытаясь найти какие-нибудь слова, а Каспорио убрал кинжал в чехол. — Надо было его дожимать, — проговорил волантиец, повернувшись к Сноу, — он наверняка не всё рассказал. — Ставлю руку на отсечение, что где-то он соврал. И что Аноро замешан в его интригах. — Скорее, наоборот. Квент замешан в интригах Аноро, — поправил Каспорио, — и что ты об этом всём думаешь? — Пока не знаю, — признался Джон, — и я не верю, что те старики, которых ты убил, похитили дочь Владыки. — Я сам не верю. Я, признаюсь, и не собирался в это всё влезать, пока Квент меня не обманул. Если тебе будет интересно, то он надеялся, что я убью ещё и их детей. — Детей? — Сноу знал, что Салторисов больше нет. Последнего он убил собственноручно. Но вот дети «Тестя солнца» могли уцелеть. — Да. Нарбо и Мелларио Ломберисы всё ещё живы. — Мне нужно с ними поговорить. Ты знаешь, где они находятся? — Недалеко. Всего-то через Нойну переправится. Ну и норвосийскую армию преодолеть. — Твою мать, — ругнулся Сноу. Эти люди являлись едва ли не единственной зацепкой к происходящему. — Как я понял, армия Браавоса скоро начнёт переправу через реку. До Норвоса осталось жалких восемь лиг, — объяснил Каспорио, — если получится, то я смогу показать, где находится их вилла. — Почему ты помогаешь мне? — вдруг спросил Джон, — в Долроноре ты поклялся, что убьёшь меня. — Считай, что я легкомысленно отношусь к клятвам, — развёл руками охотник за головами, — и, раз уж ты не собираешься возвращаться домой, то мне придётся прикрывать твою задницу. Если ты умрёшь, за твой труп мне в Винтерфелле не заплатят. –Ты можешь просто взять мои деньги и уйти… — Зачем? Сын Эддарда Старка наверняка ведь уговорит лорда Севера выделить мне кусочек земли, правда? Север ведь большой… — Ещё один, — фыркнул Джон. — Не обижайся на меня. Я делаю свою работу и привык получать за неё награду. Только контракт я заключать не буду, даже не проси. — Хочешь — оставайся, — махнул рукой Джон, — но если учудишь что-то, я с тобой церемонится не буду. — Разумеется, милорд, — шутливо поклонился Каспорио.

***

— По утверждениям ваших подчинённых, вам стало известно о том, что Тагганаро Тоготт готовится впустить силы Норвоса в город. Его переписка, что вы нам передали, это подтверждает. Но кое-что не даёт мне покоя — почему вы вдруг начали подозревать Первого магистра Квохора в сотрудничестве с Норвосом? Риберро Вотерис сидел за большим столом в окружении командиров наёмных отрядов. Здесь находились и Квент Монета, и командир Копий Титана Мирекко Молодой. Рядом сидел также командир Харлао. Норвосиец от рождения, он управлял наёмным отрядом под названием «Рубаки». И дальше всех от командующего разместился чернозубый Балман Трупоед, командир Воинов Девы. Перед столом с командирами стоял Сноу, спрятав руки за спину. Ему не составило труда предвидеть вопросы от командующих и заготовить ответы. К тому же, не все они являлись ложью. — Магистр не доверял нам с самого нашего прибытия в Квохор, — принялся объяснятся Джон, –кроме того, мой воспитанник без разрешения взял принадлежащее правящей семье имущество, а также связался с сыном магистра Гролео, чего никто из Тоготтов не желал по причине низкого происхождения моего подопечного. О возможном предательстве я подозревал и приказал своим людям сбивать всех воронов, что летят к магистерскому дворцу. О роли стеклянной свечи в этом вопросе Сноу говорить не стал. — И как же так получилось, что магистр Тагганаро погиб, а его безупречные перешли к вам на службу? — прищурился Вотерис. — К его смерти приложил руку я, — сознался Джон, — я оценил угрозу армии Норвоса и понял, что имеющимися силами город не удержать. Однако, и оставлять его норвосийцам я не стал. Поэтому Первого Магистра пришлось убить, а безупречных переманить к себе на службу. Ныне они подчиняются мне. — Вы злоупотребляете правами, что даёт вам протекция, — пробурчал Квент, — командующий Вотерис, я настаиваю о подаче коллективного прошения на имя Феррего Антариона о прекращении действия протекции. Судя по всему, недавний разговор здорово обидел Квента, без удовольствия заметил Джон. Возможно, он даже пересмотрел свои планы и роль Джона в возвращении на Север. Впрочем, особо это бастарда не пугало. У него имелись свои мысли насчёт судьбы Генерал-Капитана Дружины Розы. — Называйте мои действия как вам угодно, — Сноу бросил взгляд на Квента, — но если бы не я, Норвос бы получил сильного союзника с обширными ресурсами. — Командир Боремунд прав, — взял слово Мирекко Молодой, — его решительные и своевременные действия лишили врага большого преимущества. На мой взгляд, его стоит наградить, а не судить. Сноу встретился глазами с командиром Копий Титана и обнаружил единственного союзника в помещении. Очевидно, браавосиец не забыл, кто спас его сына из Долронора. — Думаю, командир Боремунд уже получил свою награду, — фыркнул в бороду Харлао. — Ещё бы, — улыбнулся Балман, совершенно не стесняясь гнилых зубов, — в Квохоре-то наверяка нашлось, чем поживиться! А с вами пришло только три повозки со всяким хламом. — Резонное замечание. Неужели вы не взяли добычу после разорения? — недоверчиво спросил командир Рубак. Двум головорезам, похоже, абсолютно всё равно на политические последствия разграбления. В их поведении читалась зависть. И Балману, и Харлао не давала покоя мысль, что ещё недавно никому неизвестный молодой выскочка, обрёл славу и богатство. Это здорово било по самолюбию. — Взял, не сомневайтесь. Я отослал её с кораблями в Браавос для продажи. Предвосхищая ваши вопросы, туда же отправились деньги Железного Банка, что полагались для займа Квохору. — И сколько вы получили? Наверняка много, — хмыкнул Балман. — Я не обязан об этом рассказывать. Награбленное считается имуществом отряда, — отрезал Сноу. Как бы кто не пытался наложить руки на деньги Джона, в этом вопросе к нему было не подкопаться. В документах о протекции прямо говорилось о том, что полученное отрядом в результате разграбления считалось его неотчуждаемой собственностью, за исключением случаев, допускающих её конфискацию, вроде тяжких преступлений против Вольного города Браавоса. — У вас есть ещё вопросы? — Сноу оглядел присутствующих сухим взглядом. — Вы можете идти, — чёрство произнёс Риберро Вотерис. Сноу сразу же развернулся и покинул шатёр. За ним вскоре вышли командиры, за исключением Квента Монеты. Риберро Вотерис откинулся на спинку стула и протёр лицо ладонями. — Сосунок слишком много о себе возомнил, — раздражённо проговорил он, — думает, что он здесь чуть ли не бог. — Видно, слава Квохорского разорителя бьёт в голову, — заметил Квент, протирая ногти на руке большим пальцем. — Сколько у него людей? — Две тысячи, — доложил глава Дружины, — большая часть безупречных, три сотни дотракийской конницы. Остальное — Чернолатные. Пехота и стрелки. — Евнухи помогут нам переправиться через Нойну, — рассуждал командующий, — в Заливе Работорговцев я имел возможность наблюдать за работой их фаланги. Вопрос лишь в том, захочет ли наш Боремунд Бесстрашный их предоставить? — Вы ведь командующий, — ухмыльнулся Квент, — отдайте приказ и он подчинится. — Насмотрелся я на таких, как он, — прохрипел Риберро, — как бы он нас не предал в ответственный момент. В Эссосе и без того хватает амбициозных ублюдков с жаждой наживы. — Боремунд не предаст, — Квент шмыгнул носом, — иначе он не стал бы грабить Квохор. Но теперь он стал гораздо опаснее, вы правы. А стоит ли нам так торопится переправиться через реку? Два кубка наполнилось вином. — Линарро Антарион не выдержал и отправил людей на штурм Божественного Стража. Пять тысяч осталось лежать у его стен. — Безумие! — Он шлёт мне гневные письма и чуть ли не обвиняет в измене Браавосу. Меня винят в медленном продвижении по территориям Норвоса, будто бы я намеренно замедляю армию. — Кузен Морского Владыки всегда отличался буйным нравом, — отпил вина Квент. — А что я сделаю? Тут то чума, то топороёбы из-под земли вылезут. Ещё и дикари Квохорские, сгори они в пекле, куда их и отправили. Нет у меня больше времени. Нам нужно перейти Нойну и покончить со всей этой херью. Вот скажи мне, Квент, — Вотерис подался ближе, — на кой хрен норвосийцам похищать дочку Владыки? Это ж ни выгоды не несёт, и новой земли не даст. Люди дохнут в этих холмах за просто так. А шпионы наши видимо яйца чешут, раз до сих пор не могут её отыскать. — Я наёмник. Меня война кормит, так что я не жалуюсь. — Коне-е-чно, — протянул командующий, — а вот Реймарис, брат мой, что правит домом Вотерисов, рассказал недавно в письме, что доходы дома упали почти на половину. И это не только у Вотерисов. Доходы теряют Тороны, Отерисы, Отарисы, Рейяны… в казне Антарионов тоже не всё хорошо. Морской Владыка стоит первый в очереди на получение займа в Банке. — И что это значит? — А то, Квент, что Браавос стремительно беднеет. Эта война не идёт городу на пользу. На море пираты грабят чуть ли не каждое судно. А стоит за этим Эурон Грейджой. Он привлёк сюда толпы головорезов. Уж не знаю, действует ли он самостоятельно или по чьей-то наводке, но его корабли буквально уничтожают торговлю знатных домов — наш главный источник прибыли. — А как же знаменитый Браавосийский флот? Почему он бездействует? — Во-первых, — кашлянул Вотерис, — Грейджоя чертовски трудно поймать. Он словно бы заранее знает все наши планы. Его невозможно загнать в ловушку. А недавно он и вовсе захватил один из наших военных галеонов. Во-вторых, мы не можем выделить весь флот на его поимку. Его часть сопровождает суда с припасами, которые, кстати, поступают к нашему войску. Ещё одна болезненная статья расходов для казны торговых домов. — Да… дела. Боюсь представить, чем это всё закончится, — попытался посочувствовать Квент. — Пока не найдётся Тернесия Антарион, мы так и будем воевать. Либо же должен погибнуть сам Феррего Антарион. Тогда его пост, вероятнее всего, займёт представитель другого дома и проблемы Антарионов перестанут быть проблемами всего Браавоса. Впрочем, Феррего часто болеет. Наверняка ему многие желают смерти, чтобы поскорее закончить войну. Хотя, справедливости ради, если бы похитили мою дочь и я был бы Морским Владыкой, я бы тоже пошёл войной на похитителей. — Но пока Антарион жив, — Квент покрутил кубок в руке. — И умирать не собирается. Реймарис говорит, что гнев от похищения дочери придал ему здоровья, — усмехнулся Риберро, — быть может, в Браавосе уже зреет заговор. Но, возвращаясь к вопросу о похищении, я всё ещё не могу понять выгоду Норвоса. Поэтому на ум приходит лишь одно — девушку похитила какая-то третья сторона. Та, которой выгодна наша войнушка. — Даже не знаю, кто бы это мог быть, — пожал плечами Квент, отведя взгляд. — И я не знаю. Порой я задаюсь вопросом — есть ли над нами какие-то другие силы? Я сейчас говорю не о богах. Те закулисные распорядители чужими судьбами, которые управляют нами, словно мы — куклы в театре — кто они? Какие цели преследуют? Для чего им лить нашу кровь? — Вопросы, на которые мы, вероятнее всего, так и не получим ответа, — Квент отставил кубок в сторону и встал. — Да уж, — удручённо выговорил Риберро Вотерис, — самое неприятное, что эти негодяи так и останутся неизвестными. Банкир ли в шелках, торговец или очередной наёмник, как этот… Боремунд — может виноват кто-то из них?

***

Семнадцатое число одиннадцатого месяца. Двести девяносто девятый год от З.Э. Что ж, события стремительно разворачиваются. Мои люди разграбили Квохор после того, как я узнал о предательстве его правителя. На моей стороне безупречные — одни из лучших воинов Эссоса. Золота, что я получил, хватит на десяток поколений безбедной жизни. Я больше не болею. Квиберн что-то со мной сделал. Точнее, с моими органами. Теперь моя кровь ядовита, да и сам я неуязвим для отравы… хотя, как сказать. Две недели назад я отобедал кашей из ячменя, в которую Квиберн добавил сероголов. Два следующих дня обернулись для меня мучениями. Колющая боль в животе, понос и рвота. Я уж думал, что умру, и что изменение моего организма вышло неудачным… однако вскоре всё прошло. Квиберн, осознав, что я вылечился от смертельного яда, чуть ли не запрыгал от радости, называя себя гением и поминая «добрым» словом своих бывших коллег в Цитадели. Впрочем, с ядами есть и обратная сторона. Печень у меня осталась человеческой. По словам Квиберна, именно она берёт на себя основную нагрузку во время отравления. Конечно, новая кровь существенно ослабляет действие отравы, но, неправильно рассчитав дозу, можно серьёзно её повредить. В итоге, каждый приём пищи у меня сопровождается потреблением ядов, сильных и слабых. К некоторым я успел приспособиться, а к самым сильным, вроде того же сероголова, ещё привыкаю. Из-за постоянно плохого самочувствия даже нормально потренироваться не могу. Но Квиберн говорит, что скоро всё пройдёт. К слову, это ещё не всё. Мое тело здорово заживляет раны, а ещё я больше не пьянею. Совсем. Уж не знаю, радоваться мне или печалиться. Решив проверить с Вилламом оба предположения, мы изрядно напились. Точнее, напился лишь Виллам, хотя пили мы одинаково. Тогда я попросил его пронзить мне кисть кинжалом. Вилламу это показалось слишком скучным и он всадил нож мне в плечо. На четвертый день всё зажило, как на собаке, тогда как обычно требуется неделя или две. Удивительно. Просто удивительно. Ну и последнее — улучшенная реакция и обоняние. Первое я ещё не успел проверить, а второе — очень даже. Ароматы солдатского лагеря и до изменений меня не радовали, а теперь чуть ли не слезу выбивают. Я снова встретился с Каспорио Несущим Погибель. Оказалось, его при жизни нанял мой отец, чтоб вернуть меня домой… но я отказался. Мой контракт с Браавосом ещё не окончен. Теперь волантиец сопровождает меня. Генерал-Капитан Дружины Розы больше мне не доверяет. Между ним, мной и Каспорио состоялся разговор, который должен был состояться уже давно. Слишком много связанных с его делами тайн накопилось. Аноро Антарион, Эурон Грейджой… и Квент — этих троих что-то связывает… а Эурон, похоже, стал им мешать. В письме, которое мы с Изеллой выкрали у Квента, говорилось о каком-то грузе, приказывалось убить Грейджоя при передаче слитка. Тестя солнца тоже приказывалось убить — им являлся отец Мелларио Мартелл, убитый руками Каспорио. По словам Квента, Аноро полагал их похитителями Тернесии Антарион. Но вот ни доказательств, ни объяснений того, зачем их убивать, Квент не дал — он только вспылил и ушёл от ответа. Теперь мне предстоит добраться до детей тестя солнца и расспросить их о планах их покойного отца. Надеюсь, они что-то знают. Нужно лишь всего-то перебраться через Нойну и армию норвосийцев на том берегу. Немного боязно об этом писать, ведь удача — госпожа капризная. Но всё говорит о том, что мои дела налаживаются. Скоро Саймон продаст награбленное в Браавосе, а Артос завербует там новых людей. Моя слава Квохорского разорителя бежит впереди меня. Наверняка желающих вступить в мой отряд будет предостаточно. Перед выздоровлением я метался в страшных видениях. Сейчас я уже смутно их помню, словно бы это был обычный ночной кошмар. Но эти видения выглядели так натурально, так… реально. После всего, что я успел увидеть в Квохоре, я всё меньше сомневаюсь в существовании сил, что на сто порядков выше нас. Страшно подумать, какие зловещие тайны скрывает этот мир! Козлиный силуэт до сих пор иногда является мне во снах, хоть я и не могу понять, почему. Словно бы я уже видел его. А вроде и не видел. В любом случае, мохнатый рогатый лик ещё долго будет преследовать меня по ночам. Но встречу с отцом и Роббом я запомнил. Не знаю, настоящей ли была та встреча, но они говорили, что прощают меня за всё. И теперь, спустя недели, мне стало легче. Они мертвы, а я — жив. Только сейчас я осознал это в полной мере. Нет смысла оглядываться на мнение мертвецов. — Командир, ваш обед, — в шатре показался Холлард с подносом. Призрак тут же поднял голову вверх и принюхался. — Поставь рядом, — не глядя на оруженосца, произнёс Джон, заканчивая запись и укладывая листок в стопку к остальным. Записей в дневнике прилично накопилось. Быть может, когда-то они станут основой для книги какого-нибудь мейстера, что назовёт её «Жизнеописанием Боремунда Бесстрашного». Холлард поставил поднос на стол рядом. Джон ел шесть раз в день — как и говорил Квиберн, организму требовалось больше ресурсов на поддержание новых функций. Лекарь, ко всему прочему, теперь лично контролировал питание Сноу. Сегодня его обед состоял из пшеничной каши, уже приправленной Волчьей смертью. Такого яда он ещё не пробовал. Вареная куриная грудка, вареное яйцо, половинка яблока и вода — такой вот обед. Обычный человек наелся бы одной только кашей и окороком. Но Джон, похоже, теперь был не совсем обычным человеком. — Командир, разрешите задать вопрос? — скромно подал голос Холлард, подойдя поближе к столу. — Тогда уж два вопроса. Один ты уже задал, — Джон понюхал содержимое миски. Волчья смерть почти не имела запаха, но Сноу всё же смог учуять едва различимый травянистый аромат. — Что вы пишете? — Это называется ведением дневника, — по-простому пояснил Джон, — я записываю сюда все свои мысли и события, что происходят со мной. Помогает отвлечься от рутины. Управление отрядом наёмников — задача нелёгкая. — Можно задать ещё один вопрос? — Да задавай уже, — чуть улыбнулся Джон. — Как письмо помогает отвлечься? Это же так скучно! — Трудно сказать, — теперь Джон позволил себе полноценную улыбку, — пока ты мал и у тебя не так много дел, тебе это может казаться скучным. Если вдруг будешь командовать наёмниками — вспомнишь мои слова. — А могу ли я что-нибудь написать? — Можешь. Всё хотел спросить — кто научил тебя писать? — на занятиях с Квиберном по изучению валирийского языка выяснилось, что Холлард умеет читать и писать на общем языке. — В Королевской Гавани я недолго жил в приюте для сирот. Туда заглядывал бродячий септон. Он и научил, командир. — А я думал, тебя учил твой добрый лорд, — задумчиво проговорил Сноу. — Нет, командир. Я никогда его не видел, мы говорили с ним через приоткрытую дверь… — Да, ты говорил. И что с ним стало? — Не знаю, командир. В наш последний разговор он говорил, что покинет Королевскую Гавань. — А ты не обманываешь меня, Холлард? — Джон заглянул подопечному в глаза. Конечно, спрашивать о таком напрямую весьма наивно, но Джон решил получить правду, надавив на мальчика авторитетом. — Нет, командир! Как можно! — совершенно искренне испугался Холлард, подняв ладони вверх. Его рука случайно задела чернильницу и та полетела со стола. Джон заметил это и тут же подставил ладонь. Ёмкость с чернилами легла в его руку, лишь немного замарав пальцы. — Ух ты… — удивился оруженосец. Для него движение командира было молниеносным. Сноу и сам не понял, насколько быстро отреагировал. Похоже, улучшенная реакция, наконец, начала проявляться. — Хорошо, — медленно кивнул Сноу и придвинул к мальчику пергамент и чернила, — пиши, что хотел. На листке бумаги немного коряво, но медленно вывелось слово «Холлард». — Напиши ещё что-нибудь, — позволил Джон. Холлард ненадолго задумался и написал «Боремунд», а потом и «Призрак». — Я бы хотел написать письмо в тот приют, — мечтательно проговорил мальчик, — настоятельница Гуннора была ко мне очень добра. Наверное, она была бы рада, узнав, что о мной всё хорошо. Джон потёр пальцами подбородок, смотря на Холларда. Знания о некоем добром лорде его волновали, но ведь Холлард жил в столице при Ланнистерах. Теперь же ею владеют Баратеоны. Не исключено, что он действительно покинул столицу. Да и Холлард, похоже, не лгал. К тому же, ворон мог попросту не долететь. — Хорошо, Холлард. Я позволю тебе написать письмо и дам птицу. Но в письме ты не должен указывать ни имён, ни мест, ни названий, кроме Королевской Гавани. Пиши при мне, я лично всё проверю, как закончишь. — Спасибо, командир! — обрадовался мальчик, чуть ли не подпрыгнув. — Как закончишь, перекуй моего коня и напои, — приказал напоследок Сноу и приступил к приёму пищи. Не то чтобы Джон не доверял своему воспитаннику, но лишняя осторожность не повредит. Когда Холлард закончил письмо, Сноу прочитал его и, не найдя ничего предосудительного, позволил отправить по назначению.

***

— Итак, командир Боремунд, поскольку вы теперь тоже являетесь обладателем протекции и командуете собственным отрядом, мы можем посвятить вас в план военной кампании, — Риберро Вотерис стоял у стола с картой норвосийских земель. Вокруг находились всё те же командиры — Балман, Харлао, Мирекко Молодой и Квент Монета. — Я слушаю, — кивнул Сноу, бегло оглядев карту. — Первоначально план состоял в следующем: Кузен Морского Владыки по имени Линарро Антарион, должен был подвести двадцатитысячное войско к перевалу Гойан — это единственный безопасный западный проход к Норвосу через горную гряду. Через него и проходит валирийская дорога. Проблема в том, что перевал перекрыт замком под названием Божественный Страж. Взять его в лоб невозможно. Именно поэтому произошла высадка на Секиру. Наша задача — обойти Божественный Страж с другой стороны и открыть Линарро Антариону проход на Норвос. — Почему нельзя было высадить всё войско сразу на Секире? — задал резонный вопрос Джон. — Этому есть две причины. Первая — потребовалось бы слишком много кораблей. Вследствие возросшей пиратской угрозы выделить столько судов Браавос не мог. Вторая — на Секире преобладает горная местность. Там неоткуда брать продовольствие, а флот не смог бы своими силами обеспечивать припасами более чем двадцать тысяч мечей. — Понятно. Я так понимаю, трудность заключается в переправе через Нойну? — Верно, — проговорил Риберро, — по нашим сведениям, Норвос располагает тридцатитысячной армией. Десять из них стоит у Божественного стража. Семь — ушли к Квохору с речным флотом, но вскоре они вернутся обратно. Три тысячи стоят у Норвоса. Остальные десять находятся на другом берегу. — Сколько у нас людей? — Около шести тысяч. Было больше, но оспа унесла многих. — Десять тысяч могут удерживать реку сколько угодно, — выговорил Джон, — мы не сможем опрокинуть их. А когда к ним подойдут силы из Квохора, они сами начнут атаку. — Вы правы, — взял слово Харлао, — но у нас есть преимущество. Норвосийцы не знают, что нам известны карты подземных туннелей, которые вы захватили в вилле Валааса Салториса. Вообще, магистр Валаас был обязан их уничтожить, чтобы они не попали в руки к чужакам. Это правило известно каждому знатному норвосийцу, имеющему эти карты, и священно даже для самого законченного предателя и труса. — Он не успел, — цинично заметил Сноу, — значит, мы воспользуемся катакомбами? — Именно так, — продолжил Вотерис, — под рекой проходит несколько туннелей. Норвосийцы не ожидают нашего появления под землей. Там наши основные силы и ударят. — А что требуется от меня? — скрестил руки Сноу. — Ваши безупречные и Копья Титана начнут переправу через реку. Норвосийцы попытаются вас удержать, но вам следует перебраться через брод, отвлекая на себя всё их внимание. При необходимости вам помогут Воины Девы. В это время Дружина Розы и Рубаки пройдут под землёй и выйдут в тыл к врагам. По всему выходило, что Вотерис решил кинуть Джона и его людей в самое пекло. Интересно он сам так решил, или ему Квент подсказал? А может, здесь и Харлао с Балманом замешаны? Норвосийцы не пожалеют сил и выплеснут на безупречных и Копий Титана всё, что у них есть. В них Сноу не сомневался, но смогут ли три тысячи сдержать натиск превосходящих сил? Все десять тысяч на них не пойдут, но битва определённо выйдет тяжёлой. И крупной. Самой крупной из всех, в которых Сноу доводилось принимать участие. — Когда мы начнём переправу? — Как только закончится подготовка. Мы не можем более медлить. Когда из Квохора вернётся норвосийская армия, шансов на преодоление реки не останется. — В ближайшие недели к моему отряду должно подойти пополнение из Браавоса, — вспомнил Сноу, — если у нас есть время, я бы хотел попросить вас дождаться их. — Боюсь, времени у нас нет, — покачал головой Вотерис. — Пожалуй, несколько недель у нас всё же имеется, — вступил в разговор Мирекко Молодой, — в армии, что идёт из Квохора, целых семь тысяч человек. Даже учитывая то, что она идёт по валирийской дороге ускоренным маршем, быстро она сюда не доберётся. — Пока я находился в беспамятстве, мой отряд из тридцати человек добрался сюда из Квохора почти за две недели, — напомнил всем Джон, — у семитысячной армии уйдёт куда больше времени. Командующий поглядел на Квента. Тот безразлично отвёл взгляд. Харлао пожал плечами, а Балман махнул рукой. — Даю вам месяц. Не более. Если разведка донесёт о приближении норвосийского подкрепления раньше, мы начнём атаку. Сноу молча кивнул. — Думаю, мы сможем использовать это время с пользой, — предположил Балман, — земли вдоль Нойны нетронуты войной. Почему бы нам не пройтись по ним? — Хорошая мысль. Даю разрешение на разорение северных берегов Нойны. Использовать приказываю только конницу. Балман и Харлао одобрительно улыбнулись. Квент и Мирекко никак не отреагировали — их отряды состояли преимущественно из пехоты. Вот Рхаго обрадуется, когда я ему об этом расскажу, подумал Джон.

***

Проклятия на валирийском разносились по всей округе сожжённого храма. Дотракийцы с наскока захватили укреплённое святилище и предали его огню, перебив защитников и рабов, не имеющих ремесла. Довольные улюлюкания кочевников делались громче всякий раз, когда очередному пленному отсекали голову. Джон приказал никого не щадить, кроме бородатых жрецов. К норвосийским храмам Джон относился с недоверием. Всякий раз, когда он в них попадал, его встречали неприятности. Поэтому особого милосердия он не проявлял. Так, на всякий случай. Этот храм был уже четвёртым за время рейда по берегу Нойны. Наёмники, словно бешеные псы, которых спустили с цепи, накинулись на богатые земли центрального Норвоса. Деревни жглись, храмы разорялись, добыча — вывозилась. Но реку пересекать никто не осмеливался. Берег Нойны пылал, заставляя уцелевших жителей уходить на юг, минуя броды. Однажды конница Джона подошла к пересечению двух притоков реки. Оттуда он и его подчинённые могли увидеть Великий Норвос — большой, усеянный домами и башнями холм, опоясанный двумя рядами крепких стен. На самой вершине холма возвышался огромный утёс, который венчал Верхний город — скрытая в облаках крепость-храм Бородатых жрецов, что управляли этими землями. Город выглядел невероятно укреплённым, особенно Верхний город. Потребуется очень много сил, чтобы взять его. Да и штурм тут вряд ли закончится успехом. Единственный возможный вариант — долгая и тяжёлая осада, что может затянуться не на один год. Впрочем, сейчас об этом думать рано. Пока что отдал послал сообщение Саймону и Артосу с просьбой поторопиться с возвращением из Браавоса. — Вот что мне нравится в дотракийцах, так это то, что они практически ничего не стесняются, — рассуждал Каспорио, наблюдая, как один из кочевников грубо берёт сзади пленную рабыню. — Пусть делают, что хотят, пока я получаю добычу, — Сноу отвёл взгляд от процесса и перевёл на кучу серебра и храмового имущества, что кочевники выносили из храма и складывали перед храмом, — жаль только, что бородатые жрецы себя убили. Снова. — А ты что хотел? Им вера запрещает сдаваться в плен. Каждый хочет попасть в чертоги своего бога. Несущий Топор… это ведь даже не настоящее его имя, ты знаешь? — Знаю, — хмуро ответил Сноу. В голове пронеслись проповеди Бородатого жреца после изнуряющей работы в норвосийских шахтах. — Кхал Боремунд, — к Джону и Каспорио подошёл один из дотракийцев. — Я слушаю. — Мы нашли уцелевшего Бородатого. Он прятался от нас в сокровищнице. — Он жив? Смуглый дотракиец коротко кивнул. — Ведите его сюда! Пару минут спустя из храма вытащили худого старика с бородой по пояс. Похоже, кочевники успели его крепко приложить. Жреца приволокли к Джону и бросили на колени. — Ты знаешь, кто я? — спросил Джон на валирийском. Бородатый жрец поднял голову. Увидев Сноу, он поднял худую руку и затряс сморщенным пальцем. — Ao issi se grе sinqe. Skori ao ropagon, aōha qablo jāhor sagon ipradārin ondoso eagles va se dōros hen upper oktion! Сноу замешкался. — Я не понимаю его, переводи мне, — обратился он к охотнику за головами. — Он сказал, что ты великий грешник. Когда ты падёшь, твою печень склюют орлы на стенах Верхнего города, — буднично выговорил Каспорио. – Ты знаешь, как меня зовут? — Джон самостоятельно задал вопрос. — Infinni raqagon ao cale ao boremund se fiarelese. — Такие же неверные, как ты, зовут тебя Боремундом Бесстрашным, — снова перевёл Каспорио. Значит, в Норвосе и его окрестностях обо мне уже слышали, заключил в уме Джон. — Konīr's nykeā bontise Norvos va aōha bartos. Aderī ao jāhor rhaenagon aōha inglorious vējes! — со злостью в голосе проговорил жрец. — За твою голову Норвос объявил награду. Скоро ты встретишь свою бесславную гибель. — Сколько за меня дают? — спросил Джон. — Tōmagār qeldlie zaldrīzoti. Yn aderī se amount jāhor mazverdagon, sīr zūgagon se wrath hen issa jaes, skore jāhor direct se arghurys's ondos tolī aōha bartos! — прокричал жрец, внезапно попытавшись вырваться, но мускулистые дотракийцы снова усадили его на землю. — Пять сотен золотых, — ухмыльнувшись, перевёл Каспорио, — но скоро сумма увеличится, поэтому бойся гнева моего бога, что направит руку охотника за твоей головой. — Уведите его, — махнул рукой Сноу, — пусть выдадут награду тем, кто его поймал. Дотракийцы заметно приободрились и исполнили приказ. — Ну? Как тебе быть в роли разыскиваемого преступника? — с насмешкой спросил волантиец, — ощущаешь значимость? Но реакция Джона была другой. — Пять сотен? Всего лишь?

***

— На горизонте Титан! Мы добрались! — воскликнул один из моряков. Морган Муж Русалки прищурился и увидел гигантскую фигуру с поднятой вверх рукой. Палуба зашевелилась и разразилась радостными криками и немудрено! Добраться до Браавоса, пока вокруг шныряют корабли Эурона Грейджоя — великое дело. Впрочем, отказаться было нельзя. Старый пират исполнял указание Станниса Баратеона. За убийство королевского гвардейца Мендона Мура в битве при Черноводной Моргану пожаловали рыцарский титул, дали хороший новый корабль, мешок серебра и простили прошлые преступления. Станнис даже сохранил пирату все конечности и не стал никак наказывать. На самом деле, нового короля Морган ни разу не видел. Да и у Станниса наверняка хватало забот, кроме как таскаться с пиратом. Его отпустили на все четыре стороны, приказав напоследок исполнить ещё одно поручение. Рядом с ним, совершенно не боясь холодного морского ветра, стояла женщина в алой робе. Ветер трепал её юбки, развевал рыжие волосы и нещадно хлестал по чистой белоснежной коже, но она словно бы и не чувствовала холода. Поначалу капитан хотел затащить её в койку, но она так на него поглядела, что Моргана пробил озноб. Рубин на её шее запылал красным пламенем, отбивая любое желание продолжать попытки сближения. То же самое постигло и других членов экипажа, помоложе и покрасивее Моргана. Хотя, стоит признать, его команда красавцами не блистала. Первоначально корабль должен был идти в Пентос, однако в столице их застала новость о разорении Квохора, после чего женщина, которую как выяснилось, звали Мелисандрой, решила плыть в Браавос. На все ворчания Мужа Русалки о том, что сейчас тамошние воды опасны, она отвечала, что Владыка их всех защитит. В иной ситуации пират бы плюнул на её речи, но ему приказали везти жрицу туда, куда она скажет. А слово Морган всегда держал. Применяя всё своё чутьё и опыт, Морган отправился на север. Пару раз на горизонте возникали подозрительные суда, но от них удавалось скрываться. А затем жрица вдруг поведала, что прямо по курсу их ждёт беда. Женщин на корабле пират никогда не слушал и поэтому без всяких опасений продолжил путь. Однако ближе к вечеру на горизонте показалась большая галея с золотым кракеном на парусе. Её сопровождало пять судов, один из которых напоминал браавосийский галеон. Они бы несомненно настигли их, если бы не внезапно начавшийся шторм, из которого они вырвались не иначе, как чудом. После этого речи Мелисандры о помощи её бога уже не казались такими бредовыми. И вот, спустя три недели, им удалось достигнуть своей цели. Их встретил браавосийский береговой патруль и успешно сопроводил до мусорной гавани. Судов в Браавосе заметно уменьшилось после начала войны, поэтому таможенный осмотр длился не очень долго. — И куда вы теперь пойдёте? — спросил у жрицы Морган, пока корабль подходил к причалу. — Мой Владыка ведёт меня на восток, — низким и мелодичным голосом ответила ему Мелисандра. — Тьфу ты, — сплюнул пират, — ну, удачи вам, миледи, и владыке вашему. Слухи говорили о том, что Браавос испытывает значительные трудности из-за пиратов. Однако, товаров на лавках все ещё было много, люди улыбались и жили своей жизнью. Но Мелисандра уже бывала здесь и видела, каким был город раньше. Война постепенно вытягивала богатство из местных торговых семей. Впрочем, жрицу это не особо волновало. Её миссия заключалась в другом. Ещё в Королевской Гавани она увидела в огне новый силуэт. Яркой вспышкой среди дремучих лесов далеко на востоке он озарил всё вокруг себя. Голос Владыки Света глубоко в её душе твердил о том, что загорелся новый огонь. Новая надежда, которую она почти потеряла после того, как Станнис отверг её. Как бы жрица не пыталась утопить в своём разуме ненужные эмоции, она всё равно испытывала обиду на Баратеона. После всего, что Владыка для него сделал, он отверг его. Отверг его силу. Отверг её. И это после того, как она сделала его королём! Не она сделала. Владыка сделал. Произнеся в уме молитву о прощении своей гордыни, Мелисандра арендовала лодку к Острову Богов. На город опускались вечерние сумерки. Осеннее солнце оранжевой дорожкой отражалось от воды в каналах. На мосту, под которым они проплывали, громко смеялось трое молодых мужчин с намасленными волосами и тонкими клинками на поясе. Один из них, заметив Мелисандру, толкнул локтем своих товарищей и указал на неё. Все трое свесились с моста, сопровождая лодку взглядом. — Миледи, вам не холодно? — один из них одарил её доброй улыбкой. — Идите к нам, мы вас согреем! — смеясь, предложил второй. Юноши продолжали идти за лодкой по берегам, перепрыгивая через каналы по деревянным столбам и бросая разные шуточки. — Как вас зовут? — Вы захватили моё сердце! Прошу вас, назовите имя! В лодку приземлился букет красных роз. — Они идеально подходят к вашему наряду! — Не обращайте на него внимания! Он дурак, каких поискать! — Ты давно по шее не получал? — А ну букет верните, ворюги недоделанные! — закричала грузная женщина, выйдя из-за цветочного прилавка. Мелисандра так и не одарила своим вниманием никого из них. Вскоре лодка удалилась от них и причалила к небольшому островку, что лежал севернее Острова Богов. Крепость из красного камня окружили толпы бедняков, желающих послушать вечерню проповедь и получить бесплатный хлеб, что раздавали в храме. Во многом храм Рглорра в Браавосе был похож на храм Волантиса, разве что размерами последний во многом его превосходил. Да и людей там собиралось куда больше. Завидев женщину в алой робе, беднота с уважением уступила дорогу. Жрец, что только что закончил проповедь, почтительно ей кивнул. Послушники в оранжевых робах поприветствовали Мелисандру и сопроводили её к большому очагу, что питал чугунную жаровню на вершине храма. Жрица заметила, что ни у кого из них нет рабских татуировок. Десять жрецов стояли вокруг огня и заканчивали вечернее богослужение, бросая в огонь козлиные черепа. Мелисандра терпеливо дождалась его окончания, вдыхая аромат благовонного дыма. К одному из жрецов подошёл послушник и что-то прошептал на ухо, после чего жрец обратил на Мелисандру внимание. Его лицо озарила тёплая улыбка. — Здравствуй, Мелисандра, — поприветствовал её мужчина, откидывая алый капюшон с головы, — не ожидал увидеть тебя здесь. — Приветствую, жрец Эразмо, — склонила голову Мелисандра, — прошу простить меня за столь нежданный визит в твой храм. — Видимо, для того была нужда, — спокойно ответил он, — почему ты здесь? Разве Верховный жрец Бенерро не направил тебя в Вестеросские королевства? — Моя миссия там провалилась, — отведя взгляд вниз, призналась жрица, теперь я ищу мудрости Владыки здесь. В огне я увидела новый знак… — О да, — проговорил Эразмо, — новости с востока обрадовали верных Его служителей. Во время разграбления Квохора был сожжён идол бога смерти, Чёрного Козла. Владыка обратил своего врага в прах, пусть и силами неверного. — Кто он? Это его я видела? — Его зовут Боремундом Бесстрашным, Квохорским разорителем. Он возглавляет один из бесчисленного множества наёмных отрядов, но пламя показывает именно его. Значит, он важен. Чем — пока неясно. — Я тоже видела его в пламени, — произнесла жрица, — Владыка показывает мне разные исходы его пути… победы, поражения, смерть… — Значит, его путь пока туманен. Если для Владыки важен Боремунд Бесстрашный, то мы обязаны исполнить Его волю и развеять этот туман. — Я должна отправиться к нему, — твёрдо заявила Мелисандра. — Примет ли он тебя? Он, как и остальные вестеросцы, не верует в свет Владыки. — Если того пожелает Владыка, я не буду пытаться привести его к истинной вере. Но нужную помощь я окажу. Недаром мы видели его в пламени. — Тогда ступай. Люди говорят, что недавно в Браавос приходили его бойцы. Поговори с ними и они отведут тебя к нему. — Я сделаю это, — Мелисандра положила руку на грудь, — ибо ночь темна и полна ужасов. — Ибо ночь темна и полна ужасов, — повторил Эразмо. На следующий день путь жрицы лежал на широкую улицу, уставленную палатками. Мелисандра сразу поняла, какая именно ей нужна — вокруг неё толпилось больше всего людей. Молодые и старые, конные и пешие — сотни вооружённых мужчин желали попасть в отряд Квохорского разорителя. Пройтя к шатру и выслушав спиной несколько сальных шуточек про свою внешность, Мелисандра обошла шатёр. За ним стояло с десяток повозок, гружённых коваными сундуками. За каждой следил десяток вооружённых наёмников в чёрных доспехах. — Миледи, таких красивых в наёмники не берут! — прозвучал голос за спиной. Он принадлежал крепкому мужчине с длинными усами, кончики которых блестели бирюзовым, — вы, похоже, ошиблись. — Мне нужно поговорить с вашим предводителем, — мягко произнесла Мелисандра. — А может лучше прогуляемся? Мы скоро уедем, а такой красивой женщины, как вы, я больше никогда не увижу. — Не слушайте его, — из-за спины усача возник ещё один парень, приятный и смугловатый, — у него усы уже глубоко в череп проросли. Пойдёмте лучше со мной, я знаю заведение, где готовят прекрасных устриц… — А ты не охренел ли? — вспылил усатый. — Криган, Саймон, что происходит? Вы что, не видите, кто эта женщина? — появился ещё один наёмник, чуть сутулый и худощавый, с рыжеватыми волосами. — Воплощение Девы, — подмигнул Мелисандре Саймон, на что жрица почему-то нахмурилась. — Это Красная Жрица. Я ведь прав? — Это так, — кивнула ему Мелисандра, — я хочу поговорить с тем, кто вас возглавляет. — Наш отряд возглавляет Боремунд Бесстрашный, но он сейчас под Норвосом. Вербовочным пунктом управляет капитан Артос. Я могу вас провести к нему. — Была бы признательна, — ответила жрица. — Ты гляди, как он перед ней стелиться, — хохотнул Саймон, — смотри, Хармонд, мимо её не уведи! Наёмник по имени Хармонд провёл её через колонну повозок и лагерь Чернолатных. Те, ничего не стесняясь, разглядывали жрицу во всех местах. Посреди других воинов стоял одноглазый крепкий наёмник, о чём-то разговаривающий со своими подчинёнными. Его вид источал силу и уверенность. Заметив Мелисандру, он невольно насторожился и повернулся к ней всем телом. — Кто это? — Она хотела поговорить с вами, — доложил Хармонд. Артос кивнул и отпустил рыжеволосого наёмника. — Меня зовут Мелисандра, — представилась жрица, — полагаю, вы уже поняли, кем я являюсь. — Вроде того, — с недоверием произнёс ветеран, — зачем вы сюда пришли? — Я желаю поговорить с Боремундом Бесстрашным и надеялась добраться до него вместе с вами. — Интересно, зачем красной жрице говорить с Боремундом? И уж тем более — для чего Боремунду говорить с красной жрицей? — Уверяю вас, я не причиню вашему командиру вреда, — проговорила Мелисандра. — О, этому сукину сыну мало что может причинить вред, — усмехнулся в бороду Артос, — но вы так и не ответили на мой вопрос. — Моя помощь будет полезна для Боремунда. — Помощь? — он оглядел Мелисандру с ног до головы, — какая же? Будете в строю кромсать норвосийцев с топором в руке? Или речь об иной помощи? — Бои ведутся не только оружием, — улыбнулась Мелисандра, — от моей помощи ваш командир не откажется, особенно в свете того, что всех нас ждёт. — Ох, только не начинайте свою песню, — отмахнулся Артос, — я достаточно побывал в Вольных городах и везде вы кричите об одном и том же. — Вы можете не относиться к моим словам серьёзно, но Владыка всё расставит по своим местам и все узрят Его Свет, — Мелисандра спрятала тонкие кисти рук в рукава робы, — у меня нет намерений навредить Боремунду Бесстрашному. И я не собираюсь проповедовать в вашем войске, пока сам Боремунд не даст на это своё согласие. — Хм… не знаю уж, что вы хотите от командира, но раз уж обещаете не проповедовать, то так уж и быть — можете идти с нами, — согласился Артос, — мы покинем город через день. Только если в пути на вас покусятся разгорячённые наёмники, вы уж извиняйте — защищать не буду. — Меня защитит Владыка, — выговорила жрица, кинув взгляд в огонь и узрев там нечто, понятное лишь ей одной.