Запах болотной сырости витал над зарослями рогоза и камыша. Тонкая ледяная корочка со вросшими в неё травинками легко проламывалась под сапогами. По серому небу со стороны Перешейка пролетел косяк журавлей.
— Глядите-ка, сир, какого красавца раздобыл! — из камышей показался Левис-Рыбник, держа в руках мокрую вершу. В ней вертелся здоровый сазан.
— О, в самый раз! — потер ладони Эндрю Эстермонт.
В животе Давоса заурчало. На берегах Синего Зубца сыро и холодно, Луковый рыцарь прятал обрубленные пальцы под одежду. Холода и влажный воздух всегда плохо сочетаются, поэтому он и его спутники были простуженными.
Рыбу отдали слугам. Те её почистили и сейчас она находилась на вертеле, дразня ароматом всех присутствующих.
— Жрать-то как охота! Побыстрей бы уж, — молодой Лукас Блэквуд сглотнул слюну, — он большой, на всех хватит.
— Это ещё что! Вот у нас в Солеварнях такие угри водятся! Не рыбы, а настоящие водяные! — хвастался Найджел Кокс, сын Куинси Кокса.
— Ага, про русалок ещё скажи, — фыркнул Марк Пайпер, самый старший из компании.
— А ты приезжай к нам в Солеварни, так я тебе и покажу.
— Ещё чего — через всё королевство переться, чтоб на рыб поглядеть. У меня у самого рыбина — ого-го!
Молодые речники расхохотались. Они сидели у костра и весело общались, будто бы дети, хотя почти каждый из них уже побывал в бою. В первые месяцы войны, когда Ланнистеры вторглись в Речные Земли, им приходилось устраивать изнурительные рейды на войска западников и много сражаться, даже несмотря на то, что успехов это почти не приносило.
Но теперь они в безопасности. Пусть и в заложниках, но им ничего не угрожало. Станнис Баратеон никогда не отличался лишней мягкосердечностью и взял с речных лордов высокую плату за поддержку Робба Старка. Хоть первенец Тихого Волка и не объявлял о своём предательстве, но король рассуждал иначе — Робб Старк так и не объявил о поддержке Станниса, как и его мать, бывшая до недавних пор регентом Севера. Да и речники должны были сразу поддержать своего истинного короля, чего не сделали. Многие лорды отослали в столицу своих детей как гарантию верности. Коксы, Пайперы, Блэквуды, Бракены, Мутоны и многие другие. Некоторые из них сейчас шли с Давосом к Близнецам.
Король послал своего десницу к Уолтеру Фрею для прояснения ситуации. Давос вместе с войском Станниса дошёл до Древорона, где они разделились — Баратеон ушёл к на запад к Виндхоллу, а Сиворт продолжил путь на север, взяв с собой нескольких знатных речников.
— Пусть Фреи увидят, что остальные речные лорды на нашей стороне. Хоть мне и пришлось самому к ним ехать, — так говорил Станнис, посылая речников вместе с Давосом.
Задача рыцарю предстояла, с одной стороны, простая: поговорить с Фреем насчёт его намерений, узнать обстановку в Близнецах, если придётся — выслушать условия. С другой — Станнис понимал, что у Фреев одно из самых больших войск в Речных землях. Они богаты, многочисленны и хитры. Оставлять в тылу Баратеон их никак не желал. Но и силой взять не мог. Точнее, мог, но ценой больших потерь. Да и времени не было — львы будут хвататься за любую возможность вырваться из своего логова.
Поэтому Станнис был готов идти на уступки. И Давос думал, как бы половчее всё обыграть.
— О чём задумались, сир? — Карил Вэнс ковырялся травинкой в зубах. Он едва ли не единственный из речников, кто относился к Давосу, как к равному. Остальные считали Лукового рыцаря выскочкой и «простолюдинской отрыжкой», как выразился тайком Марк Пайпер.
— О нашей миссии, — признался Давос, — думаю, старый Фрей знает цену своей верности и попросит многого.
— Он всегда таким был. Таковы уж эти Фреи — изворотливые и коварные. Кто знает — может, они уже давно присягнули Ланнистерам, а мы едем в ловушку?
Такой расклад Давос тоже обдумывал. Пленные речники, что едут вместе с Давосом, если попадут в плен к Фреям, то могут сделать остальных лордов Трезубца более сговорчивыми с Ланнистерами — и менее верными королю.
Но Фреи остались единственным речным домом, кто ещё не принёс присягу Баратеонам. Даже Маллистеры отправили письмо Станнису, что соединятся с ним у Виндхолла и там дадут клятву верности. По всему выходило, что осторожный до трусости Старый Уолтер должен был чуть ли не первым присягнуть Станнису. Но этого до сих пор не произошло. Быть может, Фреи и правда задумали западню.
«Нет, такое невозможно» — отбросил Давос эту мысль. Фрею нет причин идти на такой шаг — тогда он останется в одиночестве посреди моря врагов. Во всяком случае, Давос так себя успокаивал.
После сытного ужина они легли спать. Каждая следующая ночь казалась холоднее другой. Давосу снились его сыновья, погибшие на Черноводной, а потом милая супруга Мария, что корила его за то, что он допустил их гибель.
На рассвете они продолжили путь. Дорога шла рядом с большим лесистым холмом. Сквозь деревья едва проглядывали зелёные камни, смутно напоминающие замковые укрепления. Холм выглядел тёмным и жутковатым. Марк Пайпер и Лукас Блэквуд невпопад запели «Джейни из Старых Камней».
— По легендам, раньше Речные земли были отдельным королевством, которым правил дом Маддов, — пояснил Карил Вэнс, — их замок располагался на этом самом холме. Тристифер Четвёртый был последним речным королём, кто ещё мог сопротивляться андалам. Он победил в девяноста девяти сражениях, но в сотом погиб. А его сын всё погубил.
— Печальное зрелище, — проговорил Давос, глядя на развалины, — напоминает о том, что ничто не длится вечно. Ни победы, ни царствование, ни жизнь.
— Ваша правда, сир. Быть может, когда-нибудь и наши замки зарастут травой, а о нас самих останутся лишь легенды. Только смерть вечна.
— В Браавосе так и говорят — Valar morgulis. Думаю, речь не только о людях.
— Септоны говорят, что даже мир когда-нибудь умрёт, — развёл руками Вэнс, — в Семиконечной звезде сказано, что Семеро спустятся на землю и будут судить каждого по его делам и грешники будут гнить в чреве Неведомого.
Интересно, сгнию ли я в чреве Неведомого после смерти? Что скажет Отец про мою жизнь, когда я предстану перед ним? Должно быть, я действительно старый, раз задумываюсь о таких вещах, думал Давос. Может, поэтому он так и цепляется за Станниса? Не только потому, что сейчас он побеждает, не потому что сделал Давоса знатным человеком, но потому, что он — законный наследник трона. И служить ему — значит, поступать по божьей воле. Как знать — быть может благое дело на старости лет зачтётся бывшему контрабандисту?
Ведьмина Топь встретила группу Давоса вонью и слякотью. И без того ненастный день омрачило неприятное событие — осёл с поклажей застрял в болоте задними конечностями и никак не хотел выбираться. Пришлось потратить много нужного времени на него. К концу дня Давос весь чесался от комариных укусов.
На выходе из болот они заметили пурпурные знамёна с белым орлом. Джейсон Маллистер со своим наследником спешили на юг к армии Станниса.
Владыки Сигарда торопились, но Давоса с остальными речниками приняли с теплотой. Патрек Маллистер был рад встретить своих старых друзей и послушать их рассказы о сражениях на юге и бахвальства о скорой победе над Ланнистерами. Патрек же злился, что так и не успел как следует поучаствовать в войне, которая уж скоро закончится.
— Будьте осторожны, сир Давос, — предостерегал лорд Джейсон, — Уолтер Фрей коварен и двуличен, равно как и амбициозен. Он пытается пристроить свой выводок во все места, до которых дотянутся его сморщенные руки. Так что будьте готовы к соответствующим переговорам.
Долго задерживаться они не стали и разошлись через несколько часов. До Близнецов оставалось два дня пути.
Чем ближе они становились к вотчине Фреев, тем сильнее Давос волновался, несмотря на то, что у Фрея, казалось бы, нет причин вредить ему и его спутникам. Луковый рыцарь выступал голосом короля Станниса Баратеона. И если этот голос будет недостаточно уверенным и твёрдым, он опозорит своего короля. Разве можно такое допустить?
Поля вокруг Близнецов практически опустели. Крестьяне почти закончили уборку урожая. Лишь редкие путники да патрули двигались вокруг двух одинаковых замков, что соединял широкий мост.
Давос видел и остатки лагеря Форли Престера. Месяц назад он был здесь, пока не отступил на запад. Интересно, общался ли он с кем-нибудь из Фреев? Как-никак, они были врагами, да только Старый Уолдер темнил так, что никто не мог разглядеть, кому он по-настоящему верен.
— Вон они, встречать идут, — с долей пренебрежения фыркнул Пайпер, показывая пальцем на приближающихся всадников, — небось, сейчас в любезностях рассыплются.
— А ты язви им больше, — Карил Вэнс зажал пальцем ноздрю и высморкался, — небось, ещё любезнее будут.
Всадники, тем временем, подошли ближе. Возглавлял их тонкий человек с болезненно-бледной кожей и длинными волосами. Одет он был в приличный дублет с красной бархатной подбивкой и носил яркие сапоги, подшитые золотыми нитями. По левую руку ехал некрасивый юноша с обсыпанным бородавками лицом, а справа его противоположность — парень с приятной внешностью и смеющимися глазами.
— От имени лорда Близнецов Уолдера Фрея приветствуем подданных короля Станниса Баратеона! — возвестил тот, что ехал в центре. Я — Эдвин Фрей, сын Римана Фрея. Со мной мой брат Петир, — он указал налево, — и Стеффон Фрей по прозвищу Сладкий. Наш лорд повелел сопроводить вас к нему.
Взгляд Эдвина был высокомерным и надменным, Давосу он не понравился сразу. Раз уж их так встречают, то что же их ждёт в самом замке?
— И я приветствую вас от имени законного короля Семи Королевств Станниса Баратеона, — Давос старался уместить в голосе и величественность и доброжелательность. Получилось, похоже, не очень, — сир Давос Сиворт, десница короля.
— Мы о вас слышали, — чуть ли не выплюнул эти слова Эдвин, словно бы ему противно держать их в себе. Очевидно, Давос ему не нравился тоже, причём куда сильнее, чем он — Давосу.
— Мои спутники, — Сиворт отъехал в сторону, — сир Эндрю Эстермонт, лорд Карил Вэнс, сир Марк Пайер, сир Лукас Блэквуд и сир Найджел Кокс. Вы, полагаю, знакомы.
— Разумеется, — проговорил Эдвин, — следуйте за нами, господа.
Близнецы встречали Давоса тяжёлыми и крепкими стенами и такими же воротами. Сомнений и волнения в Луковом рыцаре увеличилось. Если его миссия не увенчается успехом, то у этих стен сложат головы множество достойных воинов Его Величества.
Внутри замок кишел людьми. Дети и взрослые с любопытством глядели на пришедших. Некоторые улыбались, а другие — не скрывали презрения. Давос поймал на себе взгляд крепкого мужчины с чёрной бородой и волосами. Лицо его было грубым и суровым, а в глазах — ни намёка на добродушие.
— Это Чёрный Уолдер, сир, — шёпотом произнёс Вэнс, когда они оставили этого человека позади, — говнюк, каких ещё поискать. Даже среди Фреев.
— Я так и понял, — еле слышно ответил Давос. Пока что дом Фрей представлял взору десницы одних только детей да сволочей. А ещё не самых красивых дев. Найджел Кокс скрючил лицо, когда одна из фреевских женщин начала строить ему глазки.
Они быстро миновали Западный замок и перешли широкий мост. У ворот восточной крепости их встречал кудрявый мужчина с маленькой бородёнкой и странно изогнутой ногой. В руках он держал трость.
— Приветствую в Близнецах, сир Давос Сиворт, — проговорил он, — моё имя — Лотар Фрей, я служу стюардом замков. Мой отец уже готов принять вас.
— Рад слышать, — кивнул ему Луковый рыцарь. Он ловил на себе цепкий взгляд мелких глаз Фрея. Лотар, будто умелый карманник, ворошил каждый элемент внешности Давоса, с невозмутимым лицом делая себе одному известные выводы.
В чертоге Восточного замка находилось много людей. Пожалуй, больше, чем требовалось для обсуждения вопроса, с которым пришёл Давос. Здесь находились мужчины и женщины, все разные и все одинаковые. Странное сходство объединяло весь фреевский выводок. Давос тут же почуял десятки взглядов, которым Фреи его пронзали и, несомненно, оценивали.
Над всеми ними возвышался сухой старик, похожий на высушенный овощ. И его взгляд был самым важным и пронзительным. Рядом с ним находились другие старики, но, очевидно, покрепче и поживее. Ближе всех стояла молодая зашуганная девушка, очевидно, супруга.
— Отец, прибыл сир Давос Сиворт, десница короля Станниса Барате…
— Не ори ты так, я знаю, кто сегодня посетил мой замок, — Уолдер Фрей отмахнулся от Лотара, как от назойливой мухи, — рад вас видеть в Близнецах, сиры!
— И мы рады присутствовать в вашем родовом гнезде, — почтительно ответил Давос. К гостям, тем временем, подошла женщина с большим блюдом. На нём находились соль и хлеб. Давос и пришедшие с ним речники поочерёдно отщипнули себе и того, и другого.
На душе сразу же стало легче.
— Старику радостно знать, что о нём помнит не только король, но и речные лорды, — взгляд старого лорда скользнул к Карилу Вэнсу и прочим, — милорд Вэнс, не напомните ли вы, есть ли у вас супруга? Моя память, к сожалению, меня изрядно подводит.
— Есть, лорд Фрей, — сдержано ответил Карил.
Что-то подсказывало Давосу, что Фрей обо всём помнил и только разыгрывал перед ними дряхлеющего старичка с плохой памятью.
— А я уж надеялся выдать за вас одну из своих дочерей, — Уолдер окинул жестом руки череду женщин, что улыбались Пайперу, Коксу и Блэквуду, — или… Стеврон, я ведь предлагал лорду Карилу Вэнсу свою дочь?
— Предлагал, отец, но сейчас не время об этом вспоминать.
— Я не твоего мнения спрашиваю, а задаю вопрос! Ты ещё не дождался моей смерти, чтобы твоё мнение имело вес.
Старик, названный Стевроном, прикрыл глаза, — да, отец, предлагал.
Уолдер Фрей издал хриплое «Хм!».
— Прошу прощения, сир Давос, наследники порой бывают несносны, пускай и доживают до седин. Тогда, раз лорд Вэнс предпочёл моей дочери другую женщину, быть может, остальным доблестным рыцарям, что пришли в наш дом, приглянется девушка из славного дома Фреев?
Речники стушевались под взглядом множества девиц. Стоило ли говорить, что ни одна из них рыцарей не привлекала? Хотя, сам Давос разглядел парочку хорошеньких. Видимо, для этого Старый Фрей и собрал здесь всю свою родню - чтобы выгодно пристроить.
— При всём уважении, лорд Фрей, мы прибыли сюда по другому делу, — Луковый рыцарь решил проявить твёрдость намерений. Да и рыцарей спасти от неловкости, чего уж там.
— Да, конечно, — фыркнул Уолдер, не особо скрывая того, что ответ ему не понравился, — мы поговорим с вами после пира. Я устроил его в вашу честь, сир Давос.
— Премного благодарю, — кивнул Сиворт. Хотя он бы обошёлся без пира. Тем более, в его честь.
От Давоса ничего особо не требовалось. Он сидел на стол ниже Фрея и только лишь наблюдал. Многочисленная семья Уолдера пила и веселилась. Двое обрюзгших мужчин, представленных, как Риман и Мерретт Фреи, пытались перепить друг друга. Чёрный Уолдер тискал служанку, а за отдельным столом веселились бастарды. Стеврон Фрей о чём-то говорил с Лотаром, изредка поглядывая то на речников, то на Давоса.
Дочери Старого Уолдера всё пытались завести разговор с молодыми рыцарями Трезубца, но те всячески избегали их общества, предпочитая им служанок. Должно быть, это очень задевало дев Близнецов. Но стоило Марку Пайперу или Лукасу Блэквуду бросить в их сторону случайный взгляд, как тут же разгорался жаркий спор, на кого же он посмотрел.
В остальном ничего примечательного не произошло. Давосу выделили покои и он спокойно провёл ночь. А наутро ему сообщили, что лорд Уолдер готов к разговору.
— Проходите, сир Давос, присаживайтесь, — пригласил его Уолдер. В его покоях пахло мочой и стариковской затхлостью. Рядом с отцом стоял Стеврон, Лотар и старший из бастардов, Уолтер Риверс.
Давос сел. Ему налили вина, хотя он и не просил.
— Итак, сир Давос, смею думать, что ваш король хочет от меня присяги, — Уолдер Фрей тут же перешёл к делу.
— Вы думаете верно. Нашу сторону уже заняли многие Речные лорды. Вы могли видеть тех, кто пришёл в ваш замок со мной…
— Я хоть и стар, но не слеп. И я всех помню. Почему же король послал мне Лукового рыцаря, а не явился сам? Мне было бы весьма интересно поговорить с ним лично.
— К сожалению, его внимание занято войной с Ланнистерами. У Древорона мы с ним разделились. Король располагает слишком малым временем, а Близнецы находятся от Его Величества дальше всех остальных замков.
— Что ж… очень жаль, что Станнис Баратеон не нашёл времени на дом Фреев, — прокряхтел Уолдер, — впрочем, война — дело сложное. Скажите мне, сир Давос Сиворт, какой будет судьба дома Талли?
Вот мы и перешли к сути разговора, подумал Сиворт.
— У Его Величества нет явного мнения на счёт лорда Эдмара. Но доверие короля к дому Талли пошатнулось, ведь они не поддержали законного короля, а перешли к Роббу Старку. Который также его не поддержал.
— Эдмар Талли находится в плену у Ланнистеров. С ним… многое может случится, — словно бы с намёком проговорил Фрей, — а с Кейтилин Старк всё ещё сложнее. До меня дошли вести, что она погибла при перевороте в войске Севера. Как вы думаете, правда ли это?
— Не могу ничего предполагать. Новостей из северной армии у нас не так много, как хотелось бы.
— Если вы спросите меня, то я отвечу, что не верю в её гибель. Лорд Русе хоть и жесток, но только при нужде. Ему невыгодна смерть вдовы Неда Старка. Про Чёрную Рыбу тоже ничего не известно, но я сомневаюсь, что он мог сбежать из Ланниспорта. А даже если и так, то при гибели Эдмара Талли наследует его сестра — леди Кейтилин.
— Но если Чёрная рыба вернётся, его права на Речные земли будут выше…
— Мы помним о старом правиле, что установилось на Великом Совете короля Джейхейриса, — подал голос Лотар Фрей, — но они касаются лишь Железного Трона. Поэтому Бринден Талли, если он жив, унаследует Риверран только после леди Кейтилин и Лизы Талли.
Понимание того, к чему клонят Фреи, начало приходить к Давосу.
— Я полагаю, вам нужна леди Кейтилин, — проговорил Давос.
— Именно так, — согласно кивнул головой Уолдер, — не думайте о нас плохо, сир Давос. Дом Фреев не пытается продать подороже свою верность.
— То есть, вы присягнёте королю Станнису на верность? — Давос едва сдерживал ликование в голосе.
— Мы сделаем это. Я пошлю своего сына Стеврона с войском к вашему королю. Но и у моего дома есть свои цели, сир Давос.
— Я слушаю.
— Судьба дома Талли висит на волоске. Полагаю, если мужчины дома Талли останутся в живых, Станнис Баратеон не станет их щадить. В конце концов, все они — изменники.
Как и все речники, — договорил Давос в уме.
— Мне неизвестны мысли короля насчёт судьбы лорда Эдмура и Бриндена. Но смею предположить, что их сурово накажут.
— Дом Фрей считает, что Талли показали себя неумелыми лордами Трезубца. И надеется, что Его Величество передаст дому Фреев эту честь, как и руку леди Кейтилин.
— Если она ещё жива, конечно, — добавил Уолдер Риверс.
— Её мужем станет мой сын Первин. Он и станет лордом Риверрана и будет верным подданным короля, можете не сомневаться.
Теперь начались и торги. Должно быть, Давос ошибся в Уолдере Фрее. Старик превосходно понимал, что сейчас Станнису совершенно не до Фреев, а штурм двух его замков обернётся большими потерями. Но так как он оставался один, то ничего не требовал, а, скорее, намекал на желаемое.
— Дом Фреев никогда не был в восторге и от северян, — продолжал Уолдер, — после смерти Робба Старка мы разделались с отрядом Хелмана Толхарта, что он здесь оставил. Так что Близнецы никогда не поддерживали ни Старков, ни Талли.
И Станниса тоже, подумал Давос.
— Передайте своему королю мои слова, сир Давос. Когда война закончится, Речным Землям понадобится новый владыка.
— Передам, — кивнул Давос.
— Тогда, не смею вас больше задерживать. Наслаждайтесь гостеприимством Фреев.
Из покоев Фрея Давос вышел отнюдь не радостным. Хоть Фреи и не ставили прямых условий, зато ожиданий у них было предостаточно. И Луковый рыцарь знал — Станнис не согласится.
К сожалению, его король не был гибок от слова совсем. Наверняка он посчитает, что ничего не обязан дому Фреев, чем вызовет их обиду, или вовсе… предательство. Война ведь ещё не окончена, а Ланнистеры будут сражаться до последнего.
Однако, своей цели Луковый рыцарь добился — Фреи присягнут Станнису на верность и пошлют своих людей воевать на Запад. Но помешает ли что-нибудь Старому Уолдеру нарушить клятву верности, когда Станнис отвергнет его амбиции? А Давос был уверен, что король отвергнет. По мнению короля, он не должен ничего отдавать дому Фреев. Но согласятся ли с этим сами Фреи, пока война ещё продолжается?
— Как всё прошло, сир? — Эндрю Эстермонт встретил его за завтраком.
— Надеюсь, что хорошо. Очень надеюсь, — ответил Сиворт, размышляя, каков будет ответ короля, когда он узнает о словах Старого Фрея.
***
Увидев самого себя со спины, Бран вышел из сознания Лето. Рядом лютоволк отпустил заячью тушку.
— У тебя получается всё лучше, — проговорил Жойен Рид.
— Я знаю, — ответил Бран, — но я быстро устаю.
— К волчьей шкуре надо привыкнуть. Трехглазая ворона научит тебя.
— Если мы до неё доберёмся, — хмыкнул Старк.
Сомнения Брана, вообще-то, были оправданы. По Северу бродили отряды одичалых, разоряющие всё на своём пути. Старк много раз их видел — они убивали крестьян, грабили и селились в их домах, а рядом с замками их, должно быть, ещё больше.
Но он понимал, что Север — не его судьба. Он никогда не станет его правителем. Его истинное предназначение — далеко за Стеной. Пускай многие назовут это решение глупым и эгоистичным, но юный Старк чувствовал, что в землях Застенья находится то, что может определить всё его недолгую искалеченную жизнь.
Показалась Мира Рид вместе с Ходором. Они принесли хвороста для костра. Ночи становились холоднее и Бран прижимался к Мире или к Ходору. Лучше уж к Мире, конечно. С ней теплее. А Ходор плохо пахнет. Даже Лето пахнул лучше.
Они находились среди деревьев, совсем недалеко от берегов Долгого озера. Над водой мерцали звёзды. Волчий лес надёжно укрывал их от чужих взоров, но иногда Брану казалось, что за ними наблюдают. Чем дальше они шли на север, тем опаснее становился их путь. Волчий лес ведь когда-нибудь закончится и начнутся равнины Дара, где их легко можно будет выследить.
— Ходор! — выкрикнул конюх, увидев голубую звезду. В небесах горел глаз Ледяного Дракона.
— Тише, Ходор, — буркнула Мира, — иначе нас услышит кто-нибудь.
— Ходор, — извинился Ходор.
— Сегодня ты в дозоре, Бран, — проговорил Жойез, готовя себе место для сна.
— Гляди в оба, — наказала Мира.
— Буду глядеть в четверо, — попытался пошутить Бран, имея в виду волка. Мира еле заметно улыбнулась.
После ужина Риды и Ходор быстро уснули, а Бран остался. В лесу было очень тихо. Разум его слился с лютоволком.
Сильное мохнатое тело ринулось вглубь зарослей, ведомое множеством запахов. Прожорливого лютоволка накормить не так-то просто. Несмотря на темноту, лес кишел жизнью, а значит — едой.
Лето почуял незнакомый доселе запах — он схватил лютоволка за нос и уже не отпускал. Перепрыгивая через корни, кусты и камни, Бран побежал к его источнику.
Первобытный охотничий азарт связал нервущимися узами разум Брана и волчью душу Лето. Он вёл их сквозь тьму, через ветки и бугры. Аромат только нарастал, как и животная ярость зверя.
Лютоволк приметил стройную косулю. Только он показался у оврага, как осторожная добыча рванула прочь. Инстинкты, заложенные в Лето самой природой, увели его в погоню.
Животное резво прыгало и поворачивало, петляя среди деревьев. Пару раз косуля оставалась на расстоянии броска, но в последний момент отпрыгивала, обсыпая морду лютоволка гнилыми листьями.
Но долго она так бегать не сможет. Когда деревья закончились и началась травянистая поляна, Лето со страшной скоростью рванул за добычей, раздвигая высокую траву и пугая птиц.
Позади почуялись новые запахи — тоже незнакомые. Но для Брана они сейчас не важны.
Косуля провалилась тонкой ногой в нору полевого грызуна — мгновение, но для волка его хватило. Огромная мохнатая туша накинулась на бедное животное. Здоровые когти вспороли шкуру, а клыки впились в сладкую животную плоть. Кровь сейчас казалась вкуснее любого напитка…
— Вставай, лордёныш! — тряхнули Брана. Плечо держала сильная рука волосатого мужчины. Он него страшно несло, да и сам он выглядел не лучше. В руке он сжимал топор.
Бран испугался и отполз назад. Поляну охватил громкий смех. Старк осмотрелся — его друзья лежали связанными, а вокруг них стояли мужчины и женщины в шкурах.
Вот, значит, кому принадлежали эти новые запахи.
— Кто такие? — прорычал один из них.
— Не говори им ничего! — вскрикнула Мира. Одна из женщин стукнула её древком копья.
— Смотри, какая! — девушку сразу же приметили, — лицо красивое.
— Да, хороша!
— Грудь маленькая. Детей кормить не сможет.
— Заткнулись! Эй вы, лордики, я спрашиваю — кто такие? Говорите, а то будем резать, — проговорила коренастая бледная женщина с избитым кривым лицом. На её копье висели собачьи головы, а голос был хриплым и неприятным.
Другие одичалые потрясли своим металлическим оружием.
— Мы крестьяне…
— Видели мы их тут уже. Вы-то гладкие, мягкие, чистые. Наверняка лорды.
— Может, съедим их? Всё равно от них никакого толку.
— Нет! Сначала узнаем, кто они такие. Кладите этого дурня сюда, — указала женщина и Ходора подняли два здоровенных дикаря. Его голову положили на пень, а один из одичалых взял руки топор.
— Что… что вы делаете?
— Сейчас мы отсечём идиоту его тупую башку, а потом — и этому задохлику, — она указала на Жойена. Девку я отдам моим парням и те с ней позабавятся. Так что говорите.
— Нет! — Жойен попытался вырваться, но скрючился от пинка в живот.
— Молчи! Не говори ничего! — кричала Мира.
— Если хотите жить, рассказывайте! — ещё громче, чем Мира, крикнула женщина.
— Мы… мы…
— Ходор! — слёзы потекли по лицу конюха.
— Нет! Молчи!
— Я… не могу! — Бран и сам начинал плакать.
— Ну всё. Руб…
— Убери топор, болван! — раздался другой женский голос, более ровный. К костру вышла женщина со светлой косой. Крепкое телосложение и красивое лицо первым делом бросались в глаза.
— Это мои люди. И они подчиняются мне, — женщина с собачьими головами нахмурилась.
— По ним же видно, что они непростые поклонщики, Харма, — светловолосая посмотрела на них, — их нужно доставить к Мансу. Он разберётся, что делать.
— Они — мои, а не Манса, — оскалилась одичалая, как собака у неё на копье.
— И что ты будешь с ними делать? — женщина скрестила руки на груди, — ты уже сама поняла, что они непросты. И что дальше? Твои идиоты их убьют, девку поделят меж собой — вот и всё, больше ты ничего не получишь. А Манс тебя вознаградит, если будет за что. Убить их ты всегда успеешь.
Мужчины, названные идиотами, переглянулись и со злостью поглядели на светловолосую одичалую. Харма сплюнула на широкую спину Ходора, видимо, случайно.
— Надеюсь, с вас будет толк.
Их подняли и повели куда-то в лес. Бран всё пытался вселиться в Лето, но он был слишком далеко. А одичалых — точно больше десяти. Даже лютоволк не сможет с ними справится.
Жойен и Мира шли впереди вместе с Ходором. Брана же взвалил на себя большой одичалый, когда понял, что тот не может ходить.
— В Застенье тебя бы уже убили из милосердия, калека, — пробурчал дикарь.
Страх проник прямо в нутро. Неизвестность всегда страшит сильнее самых страшных чудовищ. А Бран со своими друзьями попал к одичалым — тем самым одичалым, какими их пугала Старая Нэн. И эти самые убийцы, работорговцы и насильники с дальнего севера сейчас ведут их непонятно куда.
Не стоило нам уходить из Винтерфелла. Не надо было слушать Жойена. Не нужно было идти искать Трёхглазую Ворону.
Они шли примерно час. Одичалый под Браном ругался и сопел. В конце концов, лицо Старка расцарапали ветви деревьев, от которых дикарь даже не думал уклоняться.
В глубине Волчьего леса оказалось так много людей, сколько Старк никогда не видел в одном месте. Одичалые тащили с собой весь свой скарб. Они беспощадно вырубали деревья и сушили их для обогрева, охотились и накапливали награбленное со всей округи.
Рядом прошёл… огромный лохматый человек, такой высокий, какими не станут и трое Ходоров, если их поставить друг другу на головы. На плече он нёс толстый ствол дерева.
— Милосердные Старые Боги… — еле слышно пробормотал Бран.
— Что, мальчик, страшно? — с улыбкой заметила светловолосая одичалая, — это ещё не самый большой из них.
Следом шёл ещё один, примерно такого же роста. «Лица» их скрывал густой волосяной покров. Одна сплошная борода, от подбородка до лба. Хотя, тогда уж от пальцев ног до макушки. Этот великан тащил за собой «поводьями» огромную животину, такую же лохматую. Маленькие глаза пробивались из-под толстой мохнатой шкуры, длинный нос свисал к земле, а снизу росли длинные изогнутые… рога?
— Мамонты, — проговорил Жойен, — великаны и их мамонты.
— Молчать, — рявкнула Харма.
Они подошли к невысокой каменной башне, поросшей мхом. У её входа сидели крупные и сильные мужчины, они спорили, смеялись и иногда дрались. Первым их заметил седобородый низкорослый мужчина — крупный и могучий, он хохотал громче всех. Пьяный взгляд из-под кустистых бровей сразу приобрёл заинтересованность.
— Кого это вы нам притащили, женщины? — громко произнёс бородач. Должно быть, он всегда так говорил.
— Мы нашли лордов, — заявила молодая одичалая, — они прятались у озера.
— Хар-р! Слышали? Нам привели лордов! — дикарь поднял руку с рогом вверх, облив себя. Остальные одичалые поддержали его криками.
Вперёд вышел здоровый лысый дикарь со шрамами на голове. Он подошёл к Брану излишне близко и присел. Его лицо находилось чуть ли не вплотную к лицу Старка и он отвернулся, изо всех сил пытаясь скрыть страх. Не получалось — одичалый чувствовал его. Он коснулся рукой кожи Брана и провёл до подбородка.
— Нежная кожа… и мясо нежное… будет… — одичалый облизнулся.
— Не трожь его, Стир, — воскликнула светловолосая, — мы ведём их Мансу.
Тут же появился маленький старичок. Рядом с ним шло трое волков, едва ниже своего хозяина. Они окружили Миру, обнюхивая со всех сторон. А сам старик оглядел дочь Хоуленда Рида с ног до головы, пройдясь вокруг неё и совершенно ничего не стесняясь.
— Мне нравится твоё лицо. Я попрошу Манса, чтобы он отдал тебя мне, — сказал он Мире, — ты станешь матерью моих детей.
— Я скорее перережу себе горло, чем выношу твоих ублюдков, — огрызнулась Мира. Одичалый с седой бородой очень громко расхохотался, старик с волками оскалился и ударил девушку по щеке. Она повалилась, но её подхватили и снова поставили на ноги.
Бран заметил, что молодая одичалая улыбнулась словам Миры.
— Позовите Манса, — Харма Собачья голова схватила Миру и Жойена и подтащила ближе к башне. Сил у неё хватало, — и если хоть один урод захочет забрать у меня этих поклонщиков, его тупая голова окажется у меня на копье. Это моя добыча!
— Вы же уходили вместе с Вель, — прошуршал старик с волками.
— Но главной оставалась я, — Харма тыкнула себя большим пальцем в грудь, — это мой отряд нашёл их!
— Я назначал главной Вель, — ровный голос принадлежал крепко сбитому мужчине с длинными каштановыми волосами, в которых мелькала седина. Вид у него был уставшим, но взгляд — внимательным и бодрым.
— Мои люди нашли их, Манс! Я управляю ими, а не она!
— А тобой в том рейде управляла Вель, — парировал король одичалых, — но если ты хочешь награды — я дам её тебе, если твои пленники ценны.
Он подошёл к связанным. Мира Рид глядела на него с презрением, Жойен — с тревогой, Ходор — со страхом. Девушке Манс лишь улыбнулся, а когда он встал напротив конюха, тот произнёс своё имя.
И тогда глаза одичалого округлились. Он подошёл к Брану и присел напротив.
— Как тебя зовут?
Бран молчал, глядя в землю.
— Не хочешь говорить… ну, значит, и не солжёшь. Не знаю, кто эти юноша и девушка, но его, — он указал на Ходора, — я точно знаю. Винтерфелльский конюх… — Манс усмехнулся, — он-то что здесь делает?
Манс встал, вставил большие пальцы за пояс и приподнялся в носках.
— Сдаётся мне, нам в руки попал Старк из Винтерфелла!
Одичалые вокруг сначала молчали. Но первым молчание нарушил седобородый.
— Ха-ха-ха! Старк! У нас! Старые боги на нашей стороне! Хар-р!
— Я поймала Старка! — кричала Харма всем вокруг, — я поймала Старка!
— Нужно принести его в жертву, как делали предки, — даже Стир улыбался своей суровой улыбкой.
— Никаких жертв, — отрезал Манс, снова подойдя к Брану, — теперь ты, юный лорд Старк, наш ключ к спасению.
— Я не Старк! — завопил Бран.
— А я не Король-За-Стеной. Будем обмениваться небылицами? Я бывал в Винтерфелле, когда ещё служил в Ночном Дозоре, и помню конюха, который не знал ни единого слова, кроме своего имени… но не бойся, юный лорд, я не причиню тебе вреда.
Их поселили в башне Манса, развязали и хорошо накормили, однако, и глаз не спускали. Всюду за ними ходила одичалая Вель. Жойен и Ходор на неё заглядывались. Да и Бран тоже. Чем-то она его привлекала, даже сильнее, чем Мира. А чем именно — Бран не совсем понимал.
— Ваш Север — не самое гостеприимное место, лорд Старк. Раз уж вы не стали представляться, я буду называть вас именно так, — Манс сидел вместе со своей беременной женой, — я уж думаю — может, зря мы пересекли Стену? От стрел лесных кланов погибает много моих людей.
— Ну так и возвращайтесь к себе, — злобно посмотрела Мира.
Но Манс только ухмыльнулся.
— Конечно, миледи. Сразу, как вы закончите с едой, что я вам дал. Мой народ не будет в восторге, но куда деваться — нам сказали уходить.
Вель и Далла улыбнулись шутке.
— Зачем вы здесь? Убиваете людей, грабите наши земли.
Вот тут Манс уже не улыбался.
— Вы убивали наш народ веками. Тысячелетиями. А когда мы, наконец, оказались по эту сторону Стены, то вы возмущаетесь возмездию.
— Но мы здесь не ради мести, — выговорила жена Манса по имени Далла, — за Стеной просыпается великое зло. И мы спасаемся от него.
— Хотите ли вы того, или нет, — хмуро завершил Манс.
— И чего вы хотите здесь? — осторожно задал вопрос Жойен.
— Многого. Мы хотим, чтобы правители Винтерфелла предоставили землю для Вольного Народа — плодородную, с лесом и водой. На ней не должно быть лордов-поклонщиков — мы сами изберём себе правителя. И налогов тоже не должно быть — пятидесяти лет хватит, чтобы мы освоились на земле.
— Север никогда не пойдёт на такое, — покачал головой Бран.
— Тогда мы будем продолжать грабить и убивать, как бы мне не хотелось обратного. Я не смогу долго удерживать других вождей в единой армии. Они разбредаются и уходят в ещё нетррнутые войной места. Плакальщик, например, ушёл на восток, в земли Карстарков и Болтонов.
— Мы разобьём вас по отдельности, — фыркнула Мира.
— Возможно. Но армия Севера, как мы узнали, далеко за перешейком. Пока она вернётся, мы оставим от королевства пепелище. Мой народ или получит своё, или погибнет на вашей земле, лорд Старк.
Манс уверен в своих словах, Бран в этом не сомневался. Дикарям-одичалым нечего терять. Чем больше проходило времени, тем сильнее страдало королевство.
— Но теперь, когда вы — мой пленник, лорд Старк, те, кто сидят в Винтерфелле, будут куда сговорчивее и рассмотрят мои требования. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Не хочу вам угрожать, но это будет в ваших же интересах, поверьте мне. А теперь расскажите, что вы делали здесь, за стенами Винтерфелла?
***
Лодка причалила к каменистому холму, негромко всколыхнув воду. Человек в капюшоне передал грош извозчику и поглядел на строение на вершине.
Над вечерним Браавосом мелькали звёзды. Соседний остров полнился песнопениями Красных жрецов. Наверняка они до сих пор радуются и прославляют того, кто всё разрушил.
Но в мире за всё приходится платить. Не деньгами, так кровью.
Поднявшись по ступеням, человек оказался перед легендарными дверьми. Белое чардрево делило половину с чёрным блестящим деревом. Наверняка из лесов его родного города.
— Valar morgulis, — тихо проговорил он.
Массивные двери открылись сами собой. За ними не было ни одного человека, кто мог бы их отворить.
Внутри царил холод. Коридор уходил далеко вперёд. У стен стояли алтари разных богов. Вестеросский Неведомый, древние Лэнга, Штормовой бог железнорождённых… и Чёрный Козёл.
Меж ними ходили жрецы в чёрно-белых мантиях и больших капюшонах, скрывающих лица, а также редкие посетители, желающие поставить у идолов свечу. У пола витал синеватый дым. Человеку сделалось холодно, словно под землёй.
— Я хочу, чтобы вы убили одного человека, — он обратился к жрецу.
Безликий поглядел на него. Его лицо было похожим на любое лицо любого человека в любом возрасте и любого пола. Так показалось пришедшему, но вскоре тень от капюшона скрыла глаза жреца. Очередная иллюзия.
— Следуй за мной.
Путь был коротким, но человек не запомнил его. Он и выйти-то самостоятельно, наверное, не сможет. В Чёрно-Белом доме не было окон, и свет здесь горел тусклый.
Жрец привёл его к бассейну с водой. У его края стоял ещё один жрец в точно такой же чёрно-белой мантии. Пришедший хотел было поблагодарить жреца, сопроводившего его, но тот исчез, словно его и не бывало.
Безликий не оборачивался. Он неподвижно стоял у бассейна, словно статуя. Набравшись смелости, гость подал голос:
— Я хочу, чтобы вы убили человека.
Фигура медленно обернулась. Из-под капюшона выглядывало доброе старческое лицо. Выражая готовность внимательно слушать, старик поднял брови. От него пахло свежестью и апельсинами. Но пришедший ожидал, что к нему обратятся первые.
— Я… я представляю семьи разграбленного Квохора. Мы хотим, чтобы преступник понёс наказание за свои…
— Многоликому не надо знать, кто вы и откуда, — тихо проговорил убийца, — ему нужно только имя.
— Боремунд Бесстрашный… то есть… просто Боремунд.
Несколько секунд Безликий молчал, а потом вытащил из широкого рукава взявшийся из неоткуда пергамент.
Пятьсот тысяч. Золото.
— Но… это же слишком много! — возмутился человек, — он же обыкновенный наёмник!
— Жизнь его оценивается в такую цену, — равнодушно отвечал Безликий, — мы чувствуем… возможные сложности. Много… чуждого в нём. И рядом с ним.
Цена оказалась выше, чем они планировали. Даже своей смертью этот ублюдок забирает у уцелевших честных магистров и кузнецов Квохора последние ценности. А ведь они планировали вернуться в Квохор и попытаться восстановить его, заселить, сделать снова великими вратами на Восток… неужели их родной Вольный город пополнит список заброшенных городов, которых и без того так много в Эссосе? Быть может, не стоит тратить ресурсы на месть?
Ну уж нет. Пусть убийцы и просят многое за столь ничтожную цель, но эта вероломная сволочь должна получить своё. Квохор уже грабили, однако, он восстановил своё величие. Значит, восстановит и впредь. Но справедливость обязана восторжествовать.
— Мы… сможем. Соберём деньги. Только убейте его.
Безликий пронзительно поглядел на своего собеседника, хотя на его лице не пошевелился ни один мускул.
— Valar dohaeris, — тихо ответил он.
