Очередной наёмник

Отец. Винтерфелл взять не удалось. Одичалые вторглись на Север. Дредфорт под угрозой. Есть и хорошие новости. Старки пытались отправить воронов на юг, чтобы сообщить другим лордам о наших делах. Нам удалось их перехватить. Это выиграет нам немного времени. Я постараюсь откинуть одичалых, а затем отступлю. Пламя поглотило пергамент. Вторжение одичалых очень сильно потревожило планы Русе Болтона. Многие лорды Севера, с которыми он отстранял Кейтелин от власти, пожелали отправиться на Север на защиту своих земель. Но больше всего северян возмутил приказ Тайвина Ланнистера давать Джоффри присягу верности. Львы клялись, что их поддержка Робба Старка будет прощена, а земли и титулы — сохранены. Но часть лордов этим клятвам не поверили. Да и сами Ланнистеры относились к вчерашним врагам с большой настороженностью. В итоге, войско Севера разделилось надвое. Мандерли, Флинты из Вдовьего Дозора, Карстарки, силы Сервинов и часть людей пленённого Джона Амбера ночью снялись с лагеря и быстрым маршем направились по речной дороге на север, навстречу силам Станниса. Они хотели помочь ему взять Золотой Зуб, а затем уйти на Север. Тайвин, ожидавший чего-то подобного и находившийся в это время у Глубокой Норы, приказал Джейме, Болтону и верным северным лордам перехватить их. Завязалось кровавое сражение, прозванное битвой на речной дороге. От рук Цареубийцы погибли сир Кайл Кондон, возглавлявший силы Сервинов и Робин Флинт из Вдовьего Дозора. Рикард Карстарк попал в плен. Только Вендел Мандерли и Хьюард Амбер смогли сбежать, потеряв много людей. Глупцы. Перед смещением леди Кейтилин Болтон объяснял им план. Они должны были присягнуть Джоффри, а потом перейти на сторону Станниса в нужный момент. Баратеон помог бы Северу после, но этим упёртым баранам не удалось смирить свою гордыню и они попытались перейти к Станнису раньше времени. Что ж, они сделали свой выбор. А нужно было всего лишь преклонить колено для виду, произнести нужные слова и немного потерпеть… сколько бы ненужных жертв удалось избежать! Несмотря на участие в сражении с бежавшими северянами, и освобождение Джейме, Ланнистеры всё ещё не доверяли Болтону. И правильно делали. Тайвин пообещал Русе титул Хранителя Севера после победы, но Болтон всё ещё делал ставку на Станниса. На его стороне люди и ресурсы. Да и сам Станнис — великолепный командир. О Рендилле Тарли и говорить не стоит. И всё же шансы у Ланнистеров есть. Совсем недавно Тайвин отбросил Матиса Рована от Крейкхолла и обезопасил юг Западных земель. Золотой зуб всё ещё держится, Ланнистеры воюют на своих землях и наносят Тиреллам и Баратеонам внушительные потери, уклоняясь от генерального сражения. А ещё есть Фреи, которые приходятся Тайвину роднёй. Они вполне могут выступить против Баратеона, взамен на верховное лордство Речных земель. К слову, с Речными землями дела обстояли весьма непросто. Практически все тамошние лорды присягнули Баратеону, но Болтон был готов дать руку на отсечение, что верность эта весьма шаткая. К тому же, Станнис сурово обошёлся с речной знатью, взяв множество заложников и денег на свою войну. Фреи же даже своим законным сюзеренам Талли не подчинялись, что уж говорить про всеми нелюбимого Станниса. Придёт время — и они предадут. Вопрос лишь в том, догадывается ли об этом сам Станнис. И всё же вопрос о том, кто станет управлять Речными землями после войны, оставался открытым. Эдмур Талли всё ещё находился в плену у Ланнистеров, Чёрная Рыба пропал, а Лиза Аррен сидит в Орлином Гнезде. Если Ланнистеры победят, они захотят присудить эти земли себе. А значит, при отсутствии прочих наследников, главой рода Талли станет именно Лиза. Но ещё есть Кейтилин. Она всё ещё содержится у Русе. Прятать леди Старк весьма и весьма непросто, однако, она может стать ключом к Речным землям. К тому же, она ещё способна родить… Сейчас Русе не хватало Домерика. Если бы он был жив, то стал бы хорошим мужем для Кейтилин, а их дети унаследовали Риверран. Но такого человека, как Рамси, речные лорды над собой терпеть не станут и по-тихому уберут. Впрочем, и самого Русе тоже. Ещё месяц назад оставление Кейтилин в живых сулило Болтону огромные перспективы. На его стороне выступало подавляющее количество лордов Севера. Кейтилин стала бы его женой, а с помощью северян можно было бы подкрепить свои притязания на Трезубец, если речные лорды выступят против. Станнису он бы пообещал помощь с Ланнистерами в обмен на признание его с Кейтилин брака законным. В таком случае, Болтоны бы правили и Винтерфеллом, и Риверраном. Но теперь, когда одичалые пересекли Стену, а половина северной армии побежала спасать свои земли, Русе понял, что Речные земли — кусок, который он не сможет проглотить. Даже насчёт Севера возникали сомнения, особенно теперь, когда Рамси не смог взять Винтерфелл. Скоро весь Север узнает о том, что Болтоны, Рисвеллы, и Дастины выступили против Старков. Лишь Гловеры колебались,. Однако, лорд Галбарт уже увидел, к чему приводит неповиновение. Повторить судьбу Флинта, Кондона и Карстарка он не спешил. Прямо сейчас войско Джейме вместе с северянами стояло у Золотого Зуба. Тайвин приказал держать этот замок до тех пор, пока Матис Рован не будет разбит. Лестер Морриген несколько раз посылал людей на стены и каждый раз защитники отбрасывали их. Узнав о приходе Джейме, он увёл войско к Каменной мельнице. Но скоро лорд Тарли пришлёт ему подкрепления из Харренхолла, а то и явится сюда сам. И тогда придётся отходить, истощая врага засадами и набегами. По Золотой дороге двигалось войско сира Оливара Окхарта. У него получилось взять Ключи, но у Глубокой горы его встретил Тайвин, возвращавшийся из Крейкхолла. Окхарт, желая как можно скорее пленить Золотого льва, повёл свои войска на запад. Тайвин же этого и добивался. Он заманил Оливара вглубь Западных холмов. Окхарт угодил в большую засаду, устроенную Григором Клиганом и понёс большие потери, отступив к Северной марке. С севера подходил сам Станнис. По сообщениям, он уже взял Виндхолл и Погибельную крепость. Те места уже были разорены северянами, а теперь их разорят ещё раз. Баратеон стремился к Утёсу Кастерли, львиному логову. Его войско несло страшные потери в Западных землях, но упрямству Станниса не было предела. Кольцо вокруг Ланнистеров стягивалось всё сильнее. И как бы Тайвин не старался избежать главного сражения, все понимали, что в конце концов, оно все равно произойдет. Этого сражения Болтон и ждал. Даже несмотря на победы Ланнистеров на юге, шансы были на стороне Баратеона. Ему Русе и писал письмо. Станнису Баратеону, Первому этого имени, Королю Андалов, Ройнаров и Первых людей, лорду Семи Королевств и защитнику государства. Полагаю, вам уже сообщили о смещении леди Кейтилин Старк с поста регента. Северные лорды под моим руководством не могли более наблюдать за её ошибками и неумелым управлением, а потому и приняли данное решение. Кроме того, уцелевшая часть северной армии всецело поддерживает притязания истинного короля Вестероса. Вам, как человеку сведущему в военном деле, несомненно ясно, что близится итоговое сражение с силами Ланнистеров. Потому я, Русе Болтон, от лица северных лордов предлагаю Вам военную поддержку и клятву верности. В ответ же я прошу назначить меня Хранителем Севера взамен предателей-Старков, а также оказать Северу помощь в борьбе против дикарей-одичалых. Чопорность и чувство справедливости Станниса известны по всему Вестеросу, но Болтон не сомневался в том, что Баратеон согласится, пускай и с большой неохотой. Тайвин Ланнистер — единственное, что стоит между ним и властью над Семью Королевствами. Ради победы Станнис пойдёт на такие жертвы. Кроме того, Старки так и не присягнули ему на верность, а Русе, напротив, присягнул. А то, что благодаря ему Станнис повернёт свои мечи против одичалых, несомненно, добавит Болтонам легитимности в глазах северных лордов. Вот только Тайвин далеко не дурак. Он наверняка предвидит подобный исход, а потому попытается что-то с этим сделать. Остатки северян он полагает скорее угрозой, нежели союзниками, хоть у него и нет доказательств. Впрочем, это не помешает ему подослать убийц или отравить кого-нибудь из них. Это может быть Рисвелл, Гловер, Флинт с Кремниевого пальца, сам Болтон, а может, и все они вместе. Вот только солдаты северян не станут сражаться за убийц своих лордов. Ситуация складывалась воистину щекотливая. Тайвин подозревает измену, но обвинить северян никак не может. Вспомнить про службу Роббу Старку тоже не выйдет — все они получили королевское прощение. Да и сам Болтон хоть и ставил на Станниса, но понимал, что всё может измениться в один момент. Тайвин может приказать Цареубийце напасть на северян без объяснения причин. А может и не приказать, понадеявшись на их верность. Русе и сам подумывал напасть на Джейме и принести его голову Станнису, но этот шаг был слишком рискованным. У Цареубийцы банально больше людей и он не сидит сложа руки. Болтон усмехнулся своим мыслям: если бы так произошло, то он бы убил того, в чьём спасении совсем недавно поучаствовал. В данный момент оставалось дожидаться генерального сражения и глядеть в оба. Ланнистеры загнаны в угол и могут пойти на что угодно, дабы выжить. Они призвали в армию огромное количество людей, строили укрепления и вкладывали в войну все ресурсы, которыми располагали. Из амбаров сгребалось зерно, крестьяне выдергивались с полей и оправлялись в войско, невзирая на необходимость уборки урожая. Даже если львы и выиграют, победа обойдётся им весьма дорого. Если только не произойдёт чудо и Лорас Тирелл не сбежит из темниц Драконьего Камня. Но чудес, как известно, не бывает. Ворон улетел к Погибельной Крепости, где сейчас стояло войско Станниса. Ответ Баратеона должен быть скорым. Русе не опасался, что люди Джейме перехватят письмо. В ночи разглядеть чёрные крылья ворона не так уж и просто. Теперь необходимо решить ещё один вопрос — что делать с Кейтилин Старк? Для всего мира она утопилась в водах Ланниспорта, не желая мириться с утратой власти. На деле же ей перекрасили волосы в чёрный цвет и переодели в простолюдинку. Весь путь из Ланниспорта её поили маковым молоком и везли в телеге с ранеными, накрыв тканью. Для особо любопытных её представляли Дортой из Ланниспорта, которую северяне подобрали после победы над Стаффордом Ланнистером. Она помогала солдатам в лагере, пока не слегла с заразной лихорадкой, потому и везли её под куском ткани. Молчаливых сестер к ней не подпускали, объясняя это волей самой женщины. После прибытия к Золотому Зубу Русе приказал Уолтону Железные Икры переправить её в холмы к северу от замка, что Уолтон и исполнил. Он нашёл небольшую разграбленную деревню и разместился там с небольшим отрядом, дабы не привлекать внимания. Об этом знали и другие северные лорды, которые не покинули Болтона. Русе знал, что они не выдадут ее Ланнистерам — тогда Станнис их не пощадит. Теперь же, когда планы женитьбы на Кейтилин пошли прахом, она была для Русе обузой. Её можно убить — и навсегда навлечь на себя гнев Талли и речных лордов. А если не убивать и отдать Станнису, тот может оставить её в живых. И тогда она навсегда станет врагом Русе и не остановится ни перед чем, дабы не позволить Болтонам править Севером. А Станнис может её послушать… Лучше убить. Дом Талли и без того скоро вымрет и мстить будет некому. А у речных лордов своих проблем хватает. Пусть весь мир думает, что леди Кейтилин бросилась в море — это лучше, чем «вероломные Болтоны перерезали ей горло». Гонец с соответствующим посланием уехал той же ночью. Уолтон должен исполнить приказ и вернуться с людьми обратно. Но прошла неделя — ни Уолтон, ни кто-то из его людей, ни гонец так и не появились. *** — Кому вы служите? — спросила Кейтилин черноволосого мужчину с суровым лицом. — Вашим спасителям, — воин утёр меч о меховой плащ лежащего на земле человека, — шевелитесь, парни! Больше нам здесь делать нечего! Раненых Болтонов быстро добили и обобрали. Кейтилин оглядела других бойцов и признала в них северян. — Вас послал Виман Мандерли? — она с надеждой поглядела на окружающих её бойцов. — Нет, миледи, — они отвечали односложно и старательно избегали её взгляда. — Эти люди уцелели после битвы на речной дороге, — пояснил их главарь, — мы выяснили, где Болтоны вас прячут и решили более не медлить. — Вам следует отвезти меня в Риверран. Обещаю, вы и ваши люди получите щедрую награду… — Едва ли это безопасно для вас, миледи. Риверран захвачен штормовиками и просторцами, а вашего дядю всё ещё не нашли. Станнису может взбрести в голову повесить вас за измену или выдать за кого-нибудь замуж. К примеру, за Фреев. Мы отвезём вас к вашей сестре в Орлиное Гнездо. Неужели за нею послала Лиза? Вряд ли. Она не вмешивалась в ход войны и даже пальцем не пошевелила ради семьи. Но если не Лиза, то кто? Кейтилин решила узнать об этом позже. В любом случае, она явится в Орлиное Гнездо и будет просить сестру отправить войско Долины на помощь Северу. Иных вариантов, кроме присяги Станнису, у неё не было. — Простите, сир, я не знаю вашего имени… — Меня зовут Бронн. И я не рыцарь. — Значит, будете им. Только доставьте меня в безопасное место. Следующую неделю они продвигались на север, минуя конные разъезды Ланнистеров, Тиреллов И Баратеонов. Всюду они натыкались на последствия грабежей и разорений. Усилиями сначала Старков, а затем и всех остальных север Западных земель превратился в пепелище. Мастерство и чутьё Бронна несколько раз спасали их от обнаружения. Кому бы он не служил, дело он своё знал превосходно. На берегу Камнегонки их дожидалась старая одномачтовая лодка, спрятанная в укромном месте меж холмов Пендрика. Стало ясно, что к её спасению готовились заранее и основательно. — Мы пройдём выше по реке и высадимся в Шепчущем лесу. Обойдём Риверран с севера, затем справимся по Красному зубцу, а оттуда двинемся к высокой дороге. Путь через Речные земли обещает стать трудным, но мы будем внимательны, — говорил Бронн, поднимаясь на борт вместе с ней. — В тех местах правят Бракены и Блэквуды, вассалы моего отца, — сообщила Кейтилин, — они могут помочь нам. — Я бы на это не надеялся. Для них дом Талли — мёртв. Они с радостью сдадут вас Станнису, дабы выслужиться перед новым королём. — И всё-таки, кому вы служите? Кто ваш наниматель? — женщину не отпускало подозрение. Уж очень гладко всё складывалось. — Петир Бейлиш, миледи, — признался Бронн. — Петир? — удивилась Кэт, — но… как он узнал, где я нахожусь? — Мне это неведомо. Я лишь выполняю приказ. — А где он сам? — Этого я тоже не знаю. Лорд Бейлиш приказал мне доставить вас, куда вы прикажете. Он говорил, что вы были дружны. — Да… дружны. Когда лодка тронулась, с души Кейтилин свалился камень. Ещё несколько дней назад она находилась на грани безумия, но теперь на горизонте засветилась надежда. Петир может помочь ей. Помочь её детям. Помочь Северу. И всё же она сомневалась, что Петиром движут одни лишь дружеские намерения. Разумеется, он надеется получить из всего этого свою выгоду. Вопрос лишь в том, какую именно? Золото, земли или знатную невесту? Быть может, её саму? Всё же, когда-то он был влюблён в неё. Искать ответы на все эти вопросы сейчас не имело смысла. Оставалось лишь надеяться, что путь через её родные Речные земли пройдёт благополучно. И, когда они доберутся до Долины, она убедит Лизу вступить в войну на стороне Севера. Лиза не имеет права ей отказать. А Кейтилин не имеет права потерпеть неудачу. Без неё Север не выстоит, а предательства останутся безнаказанными. Санса не получит свободу. А Робб и Нед так и останутся неотомщёнными. *** — Никогда не слышала ни о какой трёхглазой вороне, — говорила Вель, привязывая наконечник к древку стрелы, — у ворон два глаза, чёрных и глупых. — Она зовёт меня, — произнёс Бран, — за Стену. Одичалая невесело улыбнулась. — Ты, маленький Старк, не ведаешь того, о чём говоришь. К северу от Стены — сама смерть. — Да, да, вы уже говорили про это, — закатила глаза Мира Рид. — Древние боги просыпаются. Они приносят с собой ночь и метели. Далеко, в землях Вечной Зимы пробудились те, кто жаждет упокоить этот мир навеки. Дочь Хоуленда Рида фыркнула. А Жойен подался ближе. — Ты говоришь о… — Да. О Белых Ходоках. — Ты видела их? — Бран отодвинул голову Лето со своих ног. Лютоволк поднял морду и задел щёку Старка мокрым носом. — Все, кто видел их, либо мертвы, либо лишены рассудка. Но я видела, как люди, погибшие вечером, к часу Волка вставали на ноги и бросались на живых. Потому мы и сжигаем покойников. — Чего они хотят? Почему убивают людей? — На этот вопрос тебе не даст ответа ни один мудрец. Иные древнее самой Стены и рода Старков. — Трехглазая ворона должна знать, — воскликнул Жойен. — Отец в детстве рассказывал нам о Иных. И даже тогда мне казалось странным то, что они хотят истребить человеческий род. Просто ради… чего? — Матушка Кротиха говорила мне и Далле, что всё имеет конец. У каждой вещи в нашем мире, на что не посмотри. Умрут и боги, какими бы они ни были. Даже сам мир когда-нибудь умрёт. Вечна лишь смерть. Иные — то, что призвано умертвить наш мир. Они были и будут всегда. И их нельзя победить. — Ты веришь в это? — с мрачным интересом спросил Бран. — Я верю Мансу. Я видела, как он сражался с мертвецами и убивал их снова. Значит, победить их всё-таки можно. — Чего ж вы тогда вы забыли по эту сторону Стены? Сражались бы с ними сами! — Вольный народ не справился бы в одиночку. А Ночной Дозор и остальные поклонщики никогда нас не слушали. Поэтому мы сами проторили себе дорогу. Силой, — Вель воткнула стрелу в землю. — Вы хотите, чтобы мы, поклонщики, помогли вам, а сами грабите наши земли, убиваете и порабощаете людей? — оскалилась Мира. — Манс не может отвечать за всех вождей. Может, кто-то из вас попробует приказать Теннам или Плакальщику не грабить и не убивать? Возможно, вам это неведомо, но Манс старается избежать лишнего кровопролития. Иначе ваши лордские кишки уже бы висели на ветвях какого-нибудь чардрева. Бран поморщился, представив, как дикари в шкурах каменным ножом вскрывают живот ему, Мире или Ходору, вынимают оттуда внутренности и несут к деревьям. — Ваши короли и лорды не видят истинной опасности. И эта опасность — не мы. Она там — Вель указала на север, — даже Старки Винтерфельские не смогут её остановить. Но вы, поклонщики, слишком глупы и горделивы для того, чтобы это понять. Ночь и Те, кто её приносит, уже близко. — Ходор! — замялся конюх, испугавшись слов одичалой. К ним подошла Харма Собачья Голова. Она с насмешливым презрением поглядела на Брана и Ридов, а затем обратилась к Вель: — Тебя зовёт Манс. Одичалая кивнула и поднялась. — Лучше вернитесь в шатёр. Среди людей Манса много тех, кто терпеть не может поклонщиков. Волчий лес всюду полнился людьми Вольного народа. Женщины, старики и дети чувствовали себя здесь в большей безопасности, нежели в Зачарованном лесу Застенья, даже несмотря на то, что всюду их окружали враждебные южане. Манс не вёл их дальше, опасаясь армии, что стояла у Винтерфелла, а потому основные их силы укрывались в этом лесу. Поклонщики, в свою очередь, не рисковали нападать, помня, как Манс устроил на них засаду. Так они и стояли друг напротив друга. Армия Манса больше и её прикрывает Волчий лес. А поклонщики лучше вооружены и, что ни говори, дерутся отнюдь не хуже вольных людей. Кроме того, лесные кланы постоянно устраивали неожиданные нападения, расстреливая патрули и вырезая стоянки. Несколько раз Манс отправлял к Старкам переговорщиков, надеясь обменять Брана на земли для Вольного народа, но ответа так и не приходило, а переговорщики не возвращались. Также Вель слышала и другие новости. Говорили, что Геррик Рыжебородый был убит при штурме Чёрного Замка самим Куореном Полуруким, который затем повёл дозорных отбивать Сумеречную Башню. Ещё говорили, что Иные добрались до Сурового Дома и устроили там резню, но эти слухи многими опровергались. Вестей приходило много, и далеко не все радовали Манса и других вождей. И всё же, на Севере они чувствовали себя куда безопаснее, чем за Стеной. Здесь было больше еды, есть обширные, богатые дичью земли, а от вооружённых поклонщиков при должной сноровке можно легко спрятаться. Вместе с Тормундом, Стиром, Варамиром и Хармой Манс обсуждал дальнейшие действия. — Великаны ушли, — доложил Варамир, — Мег Могучий увёл их через Белый Нож, к Одиноким Холмам. Они сказали, что там хорошее место для выпаса мамонтов. С нами остался Вун Вун — самый большой. Но он один. — Мы не можем вечно прятаться в лесах, — говорил Тормунд, — холода скоро придут и в эти земли. Клянусь своим ополовиненным членом, воронам не удержаться на Стене. — Есть вести с Сумеречной Башни? — спрашивала Харма. — Никаких, — покачал головой Манс. Когда они захватили Сумеречную Башню, он приказал Геррику Рыжебородому оставаться в замке. Но он не послушал его и решил захватить остальные замки Ночного Дозора, за что и поплатился жизнью. — Ещё не весь Вольный народ пересёк Стену. Мы должны выслать помощь. — Если пошлём туда людей, поклонщики тут же нападут на них. Им придётся идти рядом с Северными горами, а тамошние кланы терпеть не могут Вольный народ и не упустят своего шанса, — проговорил Тормнуд. — Пошли туда Гремучую Рубашку, — предложила Мансу Собачья голова, — он ненавидит ворон больше кого-бы то ни было. На деле же у Собачьей головы имелся свой интерес. Харма и Гремучая Рубашка когда-то воевали. Наверняка Харма надеялась, что её враг умрёт в боях с поклонщиками. Однако, насчёт ненависти Костяного лорда к дозорным она не ошибалась. — Я скажу ему выдвигаться. Пусть возьмёт две сотни, идёт к Сумеречной Башне и остаётся там, пока весь Вольный народ не окажется к югу от Стены. Есть ещё какие-то новости? — Вчера с востока пришёл человек Плакальщика. Его откинули от Последнего Очага, но он прошёл на юг и смог взять Дредфорт. Теперь он зовёт себя лордом. — Хар! Лордом! Плакальщик! Х-хар! — Тормунд звонко хлопнул себя по животу и расхохотался так, что снаружи шатра, казалось, затряслись стволы гвардейских сосен. Варамир поддержал смех Тормунда. Даже Стир позволил себе улыбку. — Как же у него это получилось? — Его человек сказал, что охотники Плакальщика перестреляли часовых и взобрались на стены под покровом ночи. — Кто-нибудь выжил? — Никого из лордов в Дредфорте не нашлось. — Это плохо, — буркнул Манс, — пленные лорды склонили бы чашу весов в нашу пользу. — Если только Плакальщик не выколол бы им глаза, — заметил Варамир. — Почему бы нам не прийти в Дредфорт? В этом замке мы сможем укрыться… — Херня, — выплюнул Тормунд, — Плакальщик наверняка считает, что раз ему удалось взять замок, то мы должны целовать ему ноги. Он нас не впустит, пока мы не признаем его главным. — Тогда заберёмся на стены и выколем ему глаза… — оскалился Варамир, — а я скормлю их своим волкам. — Мы не будем этого делать, — Манс бросил на Шестишкурого многозначительный взгляд, — не хватало ещё вольным людям драться друг с другом. Если Старки не согласятся на переговоры, мы уйдём в другое место. Вожди с немым вопросом посмотрели на короля. — Вольный народ за всю свою историю ни разу не заходил на юг дальше Торхенного Удела. Но мы почти у Винтерфелла. А значит, и до Белой Гавани дойдём. — Что такое «Белая Гавань»? — спросил Варамир. — Город поклонщиков, большой и богатый. Его окружают самые хорошие земли на Севере. Там Вольный народ получит всё, что ему нужно. — Это по мне! Хар! — воскликнул Тормунд. Остальных вождей слова Манса заметно воодушевили. Даже несмотря на угрозу гибели, они не упускали возможности прославиться и обогатиться. — Вольный народ это получит, если поклонщики, что правят этими землями, захотят их отдать, — Вель всё это время стояла на пороге шатра и слышала весь их разговор. Вожди обратили на неё внимание. Никто ей не ответил, лишь Тормунд расхохотался. — На сегодня всё, — проговорил Манс. Вожди потянулись к выходу. Вель почуяла спиной голодный взгляд Варамира. — Твой совет ценен, но я звал тебя не для того, чтобы ты давала мне советы. — Но ведь я сказала правду. — Само собой, — усмехнулся Манс, — но ни Тормунд, ни Шестишкурый, ни Собачья голова не бывали так далеко к югу от Стены. Они хотят получить всё и сразу, не зная, какие опасности лежат на пути. Если не дать им общую цель, они разбредутся и тогда нас разобьют по одиночке. — И ты правда хочешь повести нас к этой Белой Гавани? — Смотря, какое сопротивление мы встретим. Если нам придётся слишком тяжело, то мы уйдём к Барроутону. Земли Курганов тоже будут хороши для нас. Но первоочерёдная цель — Белая Гавань. — Моя сестра права, — из глубины шатра показалась Далла, — если город большой, то и людей там живёт много. Все они смотрят на нас, как на чужаков и дикарей, они жили с этими убеждениями столько же, сколько стоит Стена. Нам не отдадут этот город, Манс. Много людей погибнет зря. Король-За-Стеной был готов поклясться, что его жена слышала весь разговор, как и её сестра, но оказалась мудрее и не высказала своего мнения при других вождях. — Я подумаю об этом, Далла. Но позже. Сейчас у меня другие заботы. Садись, Вель. Девушка села. Манс достал мятый свёрток пергамента. — Мы сбиваем всех воронов, что летают над нами. Сегодня разведчики Теннов подстрелили ворона с этим письмом. Оно предназначалось дому Гловеров, чей замок стоит дальше в Волчьем Лесу. В письме сказано, что войско поклонщиков вскоре пройдёт в наступление. Болтоны хотят напасть на нас с востока и просят Гловеров атаковать нас из глубин Волчьего Леса. — Письму можно верить? — На нём печать с ободранным человеком. Это герб Болтонов. — И что ты хочешь сделать? Устроить засаду? — Именно. Я пойду вглубь леса — если Гловеры нападут на нас, то их путь будет лежать по его берегам. — Тебе не нужно заниматься этим самому, Манс, — Далла, держась за поясницу, присела на меха. Её живот тяготил её, — поручи это дело кому-нибудь другому. — Никто не знает эти земли лучше меня, кроме самих поклонщиков. Нас могут окружить, потому я займусь этим сам. Когда Гловеры будут разгромлены, отступят и Болтов, а нам откроется путь на восток, к Белой Гавани… — Так… а зачем ты позвал меня? — спросила Вель. — Хочу, чтобы ты присматривала за Даллой. И за нашими… гостями, — Манс намекал на Старка и его спутников, — обращайся с ними подобающе, Вель, но не распускай и не давай слабину. Особенно присматривай за девчонкой. Эта… Мира Рид так и норовит убежать. И не подпускай к ним никого без особой надобности. Сама знаешь, как в Вольном народе относятся к Старкам. — Ты оставишь с нами кого-нибудь? — Оставлю. Сотни вам хватит. Собачья Голова, пожалуй, тоже останется. — Кроме нас нужно защищать остальных. Сотни нам не хватит. Вдруг ты направляешься в ловушку? — беспокоилась Далла. — Ловушки там нет. Разведчики доложили, что Старки стоят у Винтерфелла, а Гловеры не ждут засады. — Их лесные кланы обнаружат вас и всё им расскажут… — попыталась предостеречь его Вель. — Если и обнаружат, то Гловеры к нам не сунутся. Мы обезопасим наш тыл, и, если будет возможность, пройдёмся по острогам лесовиков. Вель и её сестре не оставалось ничего, кроме как согласиться. — С вами ничего не произойдёт, — Манс обнял Даллу за плечи, — я разгромлю поклонщиков, чтобы наш сын родился в безопасности. А после этого мы уйдём на юг. Найдём новый дом для нас и наших детей. Мы проделали слишком длинный путь, чтобы отступать. Если поклонщики не слышат наших слов, значит, мы достучимся до них топорами и дубинами. Золотоволосая голова Даллы прижалась к его груди. Супруга поддерживала его, Манс знал это. Но боги даровали ей мудрость, а мудрым людям свойственны сомнения всегда и во всём. — Я присмотрю за ней. И за лордёнышами, — пообещала Вель. Собрав людей и обоз, Манс на рассвете следующего дня отправился в чащу Волчьего леса. Вольный народ ещё долго кричал напутствия ему вслед. Вель же продолжала исполнять свои обязанности. По большей части она помогала Далле, чей сын вскоре должен будет родиться. Манс хотел бы, чтобы роды проходили в замке, а принимал их обученный человек, которых поклонщики зовут мейстерами. Они носят цепи на шеях и, как и вороны, клянутся не брать себе жён. Для Вель и большинства других одичалых такие обычаи вызывали лишь смех. Но если так хотел Манс, значит, так будет лучше. Как он и говорил, поклонщики привлекали ненужное внимание. Нескольким женщинам из кланов Ледяных рек показалось смешным тыкать Ходору копьями между ног. Вель и ещё пара охотников смогли их отогнать. Потом эти дикари пришли с подмогой и началась драка. Как итог — трое погибших, пятеро раненых. Схватка остановилась, когда вмешался великан. Одной из дикарок дубиной сломали хребет и она больше не могла двигаться. Её собратья оттащили её подальше в лес, разделали на широком камне и съели. Отдушиной для одичалой становились ночные разговоры с маленькими лордами. Они рассказывали о далёких землях, о том, как живут поклонщики на юге и о многом другом. — Даже если король слаб, болен или безумен, вы всё равно подчиняетесь ему? — Таковы законы, — пожал плечами Жойен. — Зачем нужен такой король? Как он поведёт за собой людей, если он слаб? И кто в своём уме за ним пойдёт? — Порой из-за слабого короля происходят войны. Но в остальном нам велят подчиняться законы. — Ваши законы — глупые, — фыркнула Вель, — Вольный народ не признаёт таких законов. Сила — вот наш закон. Вождём может стать лишь тот, кто докажет свою силу. Женщина ляжет только с сильным мужчиной и только сильная женщина родит здоровых детей, которым тоже придется стать сильными. Слабые или больные долго не живут или не живут вообще. Пока Вель говорила, она видела, как меняется лицо Брана. Но мягче её речи не стали. — Если вы лучше нас, почему у вас нет замков? — нашёлся Бран, — почему вы живёте в лачугах, а не в нормальных домах? Почему у вас нет городов? Вы не умеете обрабатывать металлы, не возделываете землю, не носите доспехов, кроме украденных и не разводите лошадей. Мы сильнее вас. И мы победим. Как и прошлых Королей-За-Стеной, пусть даже ваше вторжение — самое успешное из всех. Мира настороженно поглядела на Брана, а затем на одичалую. — Смелые слова для калеки, что сидит в плену у тех, кто вторгся. — Это не мои слова, а трёхглазой вороны. Он сказал, что вам нужно говорить со Старками, иначе вы падёте… — Ты выдумываешь, лордёныш. — А после вас падут и Старки, — продолжил Бран, поглядев на свои ноги, — а потом и все остальные. И мир погрузится во тьму. Навсегда. Повисло напряжённое молчание. Даже Вель не стала ничего отвечать. — Что ещё он говорил? — осторожно, словно боясь спугнуть воспоминания Брана, спросил Жойен. — Что Сердце Зимы ничего не сдерживает, а Сердце Лета уничтожено человеческой глупостью. Что Иных невозможно остановить. Уже давно невозможно. И что я должен поторопиться. — То есть как это… невозможно? — не поняла Мира. — Ходор? — по-своему поддержал её Ходор. В восточной части лагеря вдруг раздались громкие крики. — Что там такое? — привстала Мира. Такие громкие крики в ночное время могли значить лишь одно. — Враги, — прошептала одичалая и схватила в руки копьё Спустя время оттуда побежали люди. Охотники и воины проснулись и один за другим потянулись к источнику криков. Загорелось пламя. Крики усилились. Через решётки ветвей сосен на землю начали падать огненные сгустки, оказавшиеся подожжёнными стрелами. Одна из них приземлилась рядом с Браном. — Доведите их к шатру Манса. Берите Даллу и уходите из лагеря! — приказала Вель двум воинам. Охотники принялись исполнять указания. На поляну, через толпу сонных и ничего не понимающих людей пронеслась лошадь со всадником. Последний лихо размахивал мечом и не щадил ни безоружных, ни вооружённых. Всюду лилась кровь, окропляя деревья, ещё живых людей и самого всадника. — Родники! Родники! — кричал он, забирая очередную жизнь. Рисвеллы… значит, рядом и Болтоны! — понял Бран, оглядываясь за спину Ходору. В ответ в него полетели стрелы, но всадника защищал надёжный доспех. Он проскакал мимо трёх лучников и убил каждого, пока его не стащили с лошади. Наперерез Брану и остальным выехал ещё один всадник с ободранным человеком на сюрко. Охранявшие их одичалые пытались достать до него копьями или схватить коня за узду. Убивать лошадей они не торопились — они были для них слишком ценны. Конный воин легко отбился, разрезав лицо первому и затоптав конём второго. Мира тут же подобрала копьё и поглубже вогнала его в шею лошади. Животное протяжно заржало и завалилось набок. — Уходим, пока нас не заметили! — Рид добила матерящегося солдата. — Куда? — растерялся Бран. — Куда угодно, — поддержал сестру Жойен, — одичалые отвлечены нападением. Нам нужно бежать! — Ходор! — согласился Ходор. Группа побежала вперёд, ведомая Мирой. Вокруг царил хаос. Болтоны и их союзники не щадили никого. Они вгоняли копья в лица стариков, ломали черепа маленьким детям и стреляли из арбалетов в беременных женщин. Шатры из шкур горели, огонь перекидывался на одежду и скотину, что вели с собой некоторые одичалые. Бран старался не слушать эти крики. Одичалые, пожалуй, даже заслужили это, ведь они тоже убивали северян, жгли и грабили их дома. И всё же он сочувствовал им больше, нежели предателям-Болтонам. Из шатра слева выпала женщина с топором в ключице. Жойен, что был к шатру ближе всех, столкнулся с ней и упал на землю. Следом за женщиной из шатра вышел человек в кольчуге и шлеме. Наступив на неё, он вытащил топор и посмотрел на Брана и остальных. Его глаза остановились на Бране и замерли. — Старк… ты Старк! — зарычал он и, не обратив внимания на Жойена, двинулся к нему. — Ходор! — в испуге прокричал Ходор. Наперерез латнику ринулась Мира. Копьё с костяным наконечником не совладало с кольчугой и девушка закономерно получила обухом в лицо. Стрела со свистом вошла в шею сбоку. Солдат Болтонов схватился за древко и у него даже хватило сил его обломать, прежде чем упасть. — Где Далла? — показалась Вель, измазанная в крови и копоти. — На нас напали. Мы не дошли до шатра. Грязное лицо одичалой исказилось в страшном испуге. Не говоря ни слова, она развернулась и побежала обратно к пылающему лагерю. В то же самое время. — Отличная идея с письмом, милорд! — конь Хеке поравнялся с Рамси, — откуда вам было знать, что одичалые подстрелят того ворона? — Не так близко, Вонючка, — поморщился дредфортский бастард, — эти выродки сбивают всякого ворона, что пролетают над нами. Знают же, что мы так письма отправляем, вот и стреляют. И этого сбили. План удался как нельзя лучше. Идиот, что возглавлял одичалых, повёлся на фальшивые сведения и увёл почти всё своё войско устраивать Гловерам засаду. Что ж, удачи ему! Жаль только, что не всех дикарей удалось перерезать. Эти твари, словно тараканы, расползлись по лесу. Ничего. Рано или поздно они всех их выследят. А у Рамси появится вполне законный повод загонять людей собаками. — Где Великан? — спросил Рамси. — Он смог убить нескольких наших, но мы усыпали его стрелами и он убежал в лес, милорд. — Догоните его и отсеките голову. Тела складывали в кучу. Уцелевших бастард отдавал бойцам — они сегодня хорошо поработали. — Млорд, — к нему подошёл воин в цветах Дастинов, — мы тут шатёр большущий нашли. Похоже, Мансовский. Там баба какая-то. — Веди сюда, — повелел Рамси. Через минуту перед ним стояла красивая женщина с длинным жёлтыми волосами и округлым животом. — Кто ты такая? — спросил бастард. Одичалая смотрела в землю. — Ты шлюха Манса? — Рамси задал ещё один вопрос, — отвечай, пока я не вырезал твоего ублюдка из тебя. Она снова не ответила. — Да! Это его жена! — донеслось из толпы пленных. Одна из женщин отбивалась от солдатни и изо всех сил пыталась докричаться до бастарда. — Ну-ка, приведите её сюда, — приказал бастард. Уродливую щекастую женщину кинули перед конём. — Её зовут Далла, — она пыталась отдышаться и говорить одновременно, — она носит его ребёнка. Вам это подтвердит кто угодно! — Как интересно… — Рамси улыбнулся пухлыми губами, а потом посмотрел на женщину, — как тебя зовут? — Харма, милорд. Молю, пощадите меня! Я всё расскажу вам про Манса и остальных вождях. Я могу стать полезной! — Уберите это одичалое дерьмо, — дёрнул рукой Рамси. Харма ещё что-то кричала, пока её уводили, но бастард уже не слушал. — Если ты жена Манса, я могу оставить тебя в живых… — рассуждал он, — король одичалых выблядков будет вести себя сдержаннее, зная, что у меня в плену его шлюха и будущий ребёнок… Далла не шелохнулась. Подачки от поклонщиков ей были не нужны. — Но если ты подохнешь, твой муж разгневается и потеряет осторожность. Поэтому от мёртвой одичалой шлюхи будет больше пользы, чем от живой одичалой шлюхи, — развёл он руками, — действуй, Вонючка. Труп можешь забрать себе, ты хорошо справился сегодня. — Спасибо, Милорд! Вы очень добры! Даллу поставили на колени. Хеке сломал ей ноги, а затем вытащил мясницкий нож и рваными, резкими движениями принялся вскрывать ей живот. — Не кричи так, пожалуйста, — говорил он ей, не отвлекаясь от живота, но она не слышала его из-за адской боли и собственных воплей, — я просто не люблю брать беременных. А твоего ребёнка мы отошлём Мансу. Сына должен воспитывать отец, не так ли? Никто из них не слышал клятв, что сквозь слёзы шептала другая одичалая, всё это время наблюдавшая за ними из ночной тени.

***

В голубое небо уходили квадратные кирпичные башни. Издали они таковыми не выглядели, но евнух точно знал, что это они. В своё время он очень хорошо их запомнил. Как и многие другие черты этого города. Наблюдая за водами Узкого моря и размышляя о своём непростом прошлом, Варис пытался вспомнить, по каким вещам он по-настоящему скучал. Пентос с трудом можно назвать вещью, но город навевал на евнуха приятные воспоминания. Каким бы богатым и успешным не был человек, память о годах юности будет согревать его лучше любых дорогих мехов. В Пентосе прошла юность Вариса. Улицы научили его бдительности, а люди, с которыми он эти улицы делил, подарили ему умение в них разбираться. Разумеется, и его увечье сыграло свою роль, избавив от многих страстей. Но Варис более не жил в Пентосе. Эту честь он оставил своему другу, к которому сейчас и направлялся. Он вполне мог ограничиться и письмом, но события, что разворачивались в Эссосе, требовали его внимания. Их с Иллирио план медленно, но верно, исполнялся. Хотя и оставались важные проблемы. Которые следовало обсудить лично. Ещё он мог взять с собой Тириона, но в последний момент передумал. Карлик сильно ворчал — сидеть в подвале уже второй месяц не понравится никому. Варис пообещал ему, что по возвращении доставит его в Западные Земли, а пока определил ему людей, что приносили ему еду, вино и книги. Когда корабль подошёл к таможенной заставе, Варис ушёл в свою каюту и переоделся. Шпионы его возможных врагов могли заметить его на пути ко дворцу Иллирио, поэтому сейчас евнух примерял на себя личину торговца из Чаячьего города. Широкая бархатная туника, кожаные сандалии, кольца с драгоценностями, берет с пером — Варис не мог узнать самого себя, чего уж говорить о возможных шпионах. Сказав специальное слово двум якобы зевакам, которых на деле подослал Иллирио, чтобы те проводили евнуха, он двинулся ко дворцу. Безупречные пропустили его. Рабы, которых здесь звали несуразным словосочетанием «вольные прислужники», тут же подбежали к гостю. Варис отослал их. Его друг ждал его на балконе, едва помещаясь в кресло. Он любил смотреть на закат, особенно отсюда. Когда-то закаты им приходилось наблюдать с причала, а то и вовсе из какой-нибудь канавы. — Я всё думал, какой наряд ты примеришь на этот раз, — с широкой улыбкой приветствовал его Иллирио, поднимаясь на ноги, — с твоим животом тебе впору притворяться портовым грузчиком, друг мой. — Многие портовые грузчики работают на меня. Зачем же мне становиться одним из них? — вернул улыбку Варис. Они обнялись. Лица обоих мужчин освещала искренняя радость — столь редкое и столь опасное чувство в ремесле Вариса. Но рядом с Иллирио он мог её себе позволить. На стол тут же подали всевозможные блюда, но Варис даже не взглянул на них, а магистр знал, что евнух не будет есть — вся еда предназначалась, по большей части, для него самого. За столом они обсудили бытовые проблемы — погоду, здоровье, последние сплетни. И только после этого перешли к делам. — Дейенерис открыла бойцовые ямы, — рассказывал Мопатис, — она всё ещё надеется удержаться в Заливе Работорговцев. Её беспокоят судьбы людей, которых она освободила. — У неё доброе сердце, как ты и говорил. Но разумно ли это? Её дом на западе, а не на востоке. — Как жаль, друг мой, что люди не могут общаться на расстоянии без писем, иначе я бы давно убедил королеву в бессмысленности её дел. Надеюсь, её убедит Коннингтон. — Ты оправил его и Эйгона к ней? — Отправил, — кивнул Мопатис, — совпало множество событий. К тому времени на Ройне остановился наш доблестный Боремунд. — Неужели? — вскинул бровь Варис, — последний раз, когда я получал сведения из его войска, он находился в норвосийских холмах. — Коннингтон встретился с ним. В письме он заверяет меня, что внешне Боремунд действительно похож на молодого Эддарда Старка. Но на этом сходства заканчиваются. — Полагаю, все усилия, что прилагал Тихий Волк к воспитанию своего сына, оказались напрасны. — Бастард циничен, решителен, храбр, своенравен и, похоже, имеет какое-никакое политическое чутьё. Так его описал Джон. Идущие за ним наёмники уважают и, похоже, даже любят его. — Наёмники любят лишь золото. — Оттого эти сведения ещё более удивительны. Но цели Боремунда всё ещё непонятны. Его войско встало около Горестей, а сам Боремунд с вооружённым отрядом высадился в чумных руинах. — О Боги, что же сподвигло его на такую глупость? — ужаснулся евнух. — Этого выяснить не удалось. Но, похоже, Боремунд всё ещё жив — его армия марширует на юг, к Волантису. — Мы… можем надеяться на него? — Коннингтон пишет и об этом. Джон Сноу прямо сообщил, что не доверяет Дейенерис. Он не верит в то, что ему отдадут Север, а политику Дейенерис в Заливе считает глупой. — Удивительное дело, — ухмыльнулся Варис, — в бастарде помещается и глупость, и прозорливость. Он рассуждает о делах Дейенерис в Заливе, но сам с головой бросается в одно из самых опасных мест этого мира. Хотя, у Джона Сноу могли быть очень веские причины. Настолько веские, что оправдывают подобный риск. — Пожалуй, у меня есть ещё один вариант, как привлечь Джона Сноу на нашу сторону, — проговорил Варис, — он весьма жесток… но может сработать. — Поведай же! — Мне удалось выкрасть Кейтилин Старк. Дело, конечно, не из лёгких, но я смог нанять толкового человека. Он выкрал ее. — Он провернул такое в одиночку? — Нет, разумеется. Необходимую помощь предоставил Галбарт Гловер, что совсем недавно участвовал в отстранении леди Кейтилин от поста регента. Присяга Джоффри и сражения с такими же северянами заставили его усомниться в правильности избранного пути. Он предоставил людей и надеется на прощение, когда Север окажется в нужных руках. Сейчас леди Старк направляется сюда. — Ты очень благороден, друг мой, раз спасаешь эту женщину. Но какой в этом толк? — Эта женщина чуть больше года назад совершила покушение на Джона Сноу, когда он находился в Последнем Очаге после неприятного столкновения с одичалыми. Покушение не удалось, но стало косвенной причиной тому, почему Джон Сноу сегодня зовётся Боремундом Бесстрашным. — И ты… — Мы отдадим Кейтилин Старк бастарду. Захочет отомстить — значит, мы помогли ему совершить месть и нам можно верить. А если нет — значит, мы спасли мать его братьев и сестёр. И нам, опять же, можно верить. — Неплохо придумано. А она знает, куда её везут? — Леди Старк полагает, что её спас друг детства, Петир Бейлиш. Я проинформировал своего наёмника, как нужно отвечать на возможные вопросы. Сам же Мизинец находится в Долине Аррен. Предположу, что он, по поручению Ланнистеров, хочет убедить Лизу Аррен вступить в войну. У него это получится. — Это спасёт Ланнистеров? — Трудно сказать. Но в Чаячьем городе стоит флот. А Драконий Камень, где содержат Лораса Тирелла, слабо защищён. Флот Станниса почти полностью уничтожен после битвы на Черноводной, поэтому никто не помешает высадке. — Если Лораса освободят, Тиреллы покинут Станниса, — смекнул Мопатис. — Именно, друг мой. И когда это произойдёт, наши враги станут сильнее. Поэтому каждый час промедления играет против нас. Золотые мечи уже пересекли Ройну? — Триархи не пускают их. Они подозревают, что Стрикленд хочет встать на сторону Дейенерис. А потому боятся, что наемники нападут на Волантис, как только город пошлет в Залив свой флот. — Разве подкуп Триархов не дал результатов? — Похоже, что нет. Ниессос Вассар взял деньги, но все равно выступил в поддержку войны. — Не кажется ли тебе, друг мой, что Боремунд направляется туда не просто так? Если Триархи боятся Золотых мечей, то… Иллирио не стал тратить слова на очевидный ответ.