Левелы войны

Вторник, 10-02. Тюрьма, комната для допросов. В этот раз писец сидел не за своим столом. Кошель с деньгами, найденный в его комнате при обыске, лежал перед ним камнем доказательной базы. Рядом покоились две бумаги. В первой один из узников общей камеры называл имя воровки Крис. Во второй - анализ, подтверждающий совпадение частичек духовной ауры самой Крис с частичками, обнаруженными на кошельке. Госпожа королевский обвинитель не проронила ни единого слова. Молчал и писец. Дверь в комнату распахнулась без стука. Вошедшим оказался наследник дом Альдарп, крестоносец Алёша. Госпожа обвинитель посмотрела в глаза писарю. – Пошёл вон. Тот подорвался и направился к выходу, но ему в спину ударил плетью властный окрик: – Федя! Писарь замер. Медленно обернулся. Госпожа обвинитель тихо сказала: – Расчёт забери. Схватив со стола кошель, тучный мужчина бросился к дверям. Алёша сел на освободившееся место. – И часто ты так людей увольняешь? – На лице крестоносца мелькнула улыбка. – А знаешь, я ведь его помню! Тогда, десять лет назад, я только выпустился из академии, и мне предложили стать сборщиком податей на рынке, или сразу идти в поля. Я тогда спросил «а какая самая грязная должность?». Мне ответили «Стражник в тюрьме, но туда отправляют только провинившихся». Алёша махнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху. – Ну, я сюда и напросился. Федя тогда ещё был стройным и подтянутым. Эх, отъелся на казёных харчах… Алёша посмотрел на бумаги, лежащие рубашками вверх, перевернул и быстро глянул текст. Прекратил улыбаться. – А, вот оно что… – Крестоносец положил на стол папку, с которой пришёл. – Значит, ты его просто отпустила… Всё ещё смотря прямо в глаза собеседника, госпожа обвинитель твёрдо сказала: – За результаты следствия отвечаю я. Он ухмыльнулся. – И? Почём место у вас в доме отдыха? Госпожа обвинитель тихо, но чётко проговорила: – Виновата. – Это я знаю. У меня вот тоже не получилось. Говард ограничился убийством только парня. Надо было рубить всю четвёрку, но он… – Алёша сморщился, прищёлкивая пальцами. – Честный. Прекратив улыбаться, парень сорвался на крик: – Но ты-то, Сэна? – он ударил кулаком по столу. – Тебе-то что помешало прижать его здесь? Слушай, Сэна, а может, тебя в общую отправить? Сколько там тот вор продержался… двенадцать суток? А ты там хоть день выдержишь? В этот раз госпожа обвинитель не стала отвечать. Алёша встал из-за стола, подошёл к зарешёченному окну. – Особняк, в котором я родился и вырос… Он умолк, и через десять секунд она тихо сказала: – Я понимаю вашу скорбь… Алёша резко развернулся: – Понимать ты должна, как делать свою работу! Твои извинения никого не волнуют, и тебя в первую очередь! Я считаюсь приёмным, потому что моя мать была кухаркой, а трое братьев погибли на фронте. Я вырос в жилище, где об мою голову тушили свечи. Даже рад, что это строение снесли. – Он шумно вздохнул, и сел на место. – Ладно. Это всё тебя не касается. Итак, ты готова к наказанию? Госпожа королевский обвинитель, скрестив руки на поясе, сидела склонив голову. Юный барон нежно шепнул: – Раздевайся. Без слов Сэна коснулась пальцами первой пуговицы. Расстегнула одну, другую, третью… Крестоносец Алёша поднял руку, словно хватал падающую женщину с обрыва: – Стой! Я просто проверял. На вот лучше, взгляни на бумаги, что я принёс. На мгновение подняв глаза, Сэна встретилась взглядом с Алёшей, и тут же схватила принесённую им папку. По бумагам следовало, что её, Сэну Искандар, переводят в столицу на должность помощника главного королевского обвинителя. – Это… какая-то шутка? Юный барон покачал головой. – Нет. Все подписи уже поставлены. Этот пост твой. Сэна сняла очки. – Но я же провалила дело! Мужчина потянулся вперёд, провёл рукой по смоляным прядям. – Все допускают ошибки. А ты - не смогла выбить признательные показания у невиновного. Ты не нарушила закон. – Я не смогла не потому, что не пыталась! Алёша улыбнулся, кивнул. – Но ты только что была готова обесчестить себя, и не оправдывалась за поражение. Почто сейчас отрицаешь победу? А впрочем, честным людям всегда проще принять наказание, чем награду. По щеке госпожи обвинителя прокатилась слеза. – Почему… почему вы все отказываетесь со мной переспать? Почему каждый раз, когда говорят лечь и раздвинуть ноги - это по итогу оказывается шуткой, или проверкой, или ещё Небо знает чем?! Уронив голову на стол, Сэна разрыдалась прямо на бумагах о повышении.