Лев в змеиной шкуре

      Регулусу было страшно некомфортно под таким напором изучающих взглядов, а потому он был очень благодарен Дамблдору, что тот держал слово за него, периодически давая Регулусу самому вставить какие-то важные подробности. Он и не ждал радушного приёма: хотя многие и не смотрели на него так уж враждебно, как Сириус, но и никакого дружелюбия никто не проявлял. Регулус был более, чем уверен, что Сириус много лет подряд рассказывал своим друзьям об ужаснейшей семейке Блэк, не стесняясь в выражениях и приукрашая. Не то чтобы это волновало Регулуса: он сам не стремился завести себе здесь круг друзей. Контингент не тот.       Несмотря на разочарование Волдемортом, Регулус пока так и не избавился от предубеждений насчёт чистоты крови: нелегко забыть то, что впиталось с молоком матери. Он не ненавидел грязнокровок, скорее, относился к ним с равнодушием вперемешку с лёгкой ноткой высокомерия. Пока они его не трогали и не мешали его существованию, Регулус ничего не имел против. Он был убеждён, что именно из-за магглов и магглорождённых рождаются сквибы, несмотря на то что в его чистокровном семействе был один — Мариус Блэк. Регулус списывал это на досадную случайность или на недостаточно чистую кровь Булстроудов: матерью Мариуса была Виолетта Булстроуд.       Регулус вынырнул из своих мыслей, когда Альбус уже почти закончил свою небольшую речь:       — ... именно поэтому мы так отчаянно нуждаемся в двойном агенте. И Регулус, — Дамблдор быстро глянул на него из-под стёкол своих очков, — отлично справится с этой ролью.       Пускай Регулус, увлечённый своими размышлениями, слушал директора вполуха, он заметил, что тот ни слова не упомянул о крестражах, заменяя их синонимами наподобие «важная вещь для Волдеморта». Сначала он спросил себя, почему бы не рассказать остальным. Но, немного подумав, заключил, что это разумно. Чем меньше людей знают об этом, тем безопаснее: не хватало ещё, чтобы Тёмному Лорду донесли, что Орден в курсе его положения дел. Иронично, что знает об этом именно Пожиратель смерти, а не верные члены Ордена Феникса.       На некоторое время повисло тяжёлое молчание, каждый будто напряжённо обдумывал слова профессора, не находя, что сказать. Первым выступил Сириус:       — Я против.       — При всём уважении к тебе, Сириус, и к остальным присутствующим, — Дамблдор обвёл взглядом всех слушающих, — это не обсуждается. Я не спрашиваю вас, за вы или против, я представляю вам нового человека, который доказал, что ему можно верить.       Сириус уже хотел открыть рот и возразить, но Лили осадила его:       — Не препирайся, Сириус. Профессор знает, что делает. Мы вас услышали, Альбус, — обратилась она уже к директору.       Сириус недовольно цокнул языком, словно десятилетний мальчишка, и ничего не ответил. Джеймс попытался примирительно постучать ему по плечу, но тот слишком резко дёрнулся и спихнул его руку, одними губами проговорив, что всё нормально. «Типичный Сириус», — пронеслось в голове Регулуса. Приди тот под знамя Тёмного Лорда, он бы не меньше брата удивился, но такие сцены, граничащие с истерикой, устраивать бы не стал.       Все как будто приняли Регулуса в свои ряды, не став спорить, но и поддержать идею Дамблдора, как Лили, больше никто не захотел. Альбус же невозмутимо продолжил выливать на присутствующих поток новой важной информации. Говорил не только он, но и остальные. Поттеры поделились тем, что среди своих старых знакомых нашли тех, кто готов поддержать Орден, чем сможет, но открыто делать этого не будут: очень уж боятся. Лонгботтомы, которые по совместительству работали в Аврорате, сообщили, что Министерство Магии потихоньку начало выходить из спячки и активизировать отдел: теперь авроров будут чаще вызывать на места происшествий, хотя Министр до сих пор не делает чего-то более эффективного. Но уже что-то. Люпину тоже было, что сказать:       — Как вы и просили, профессор, я встретился со стаей. Не сказать, что все оборотни согласны. Всё же условия Сами-знаете-кого им кажутся выгоднее. Единицы могут встать на нашу сторону, к большому сожалению.       У Регулуса в голове что-то моментально щёлкнуло, и он перевёл полный едва заметного изумления взгляд на Ремуса. Он что, оборотень? Так это о нём говорил Дамблдор? Это с ним он однажды обещал его познакомить, когда Регулус заслужит доверия? Блэк не знал, как относиться к этой информации. У него хватило самообладания не раскрыть от удивления рта, но Люпин перехватил его взгляд и, стушевавшись, напрягся.       — Регулус, — вдруг обратился к нему Дамблдор, и Блэк снова ощутил на себе пристальное внимание. — Если тебе есть, что сказать, — говори.       Он немного помолчал и, игнорируя изучающие взгляды, заговорил:       — Руквуд теперь завербован. Августус Руквуд. Не знаю, кто он и где работает, но для Тёмного Лорда, — на этом слове Сириус неуместно громко кашлянул, получив в свою сторону неодобряющий тычок в спину от Джеймса, призывающий помолчать, — это было важно.       Дамблдор утвердительно кивнул, словно сделал у себя в голове важную заметку на будущее. Обсудив грядущие планы и уже выполненную работу, члены Ордена начали потихоньку закругляться.       — Думаю, на сегодня мы закончим, — сказал Альбус и, отступив от стены, на которую только что облокачивался, начал семенить к выходу.       — Никто не останется на ужин? — с надеждой спросила Лили.       — Мы — нет, — ответили Лонгботтомы и подошли к Поттерам, чтобы обняться на прощание. — Завтра рано вставать и полно работы.       МакКинноны тоже сослались на какие-то дела, Питер и Ремус — аналогично. Сириус пожал руку Джеймсу и чмокнул в щёчку Лили, извинившись за невозможность остаться. Регулус справедливо посчитал, что к нему этот вопрос явно не относится, а потому, впервые обратившись к кому-либо за этот вечер, скромно попрощался и поспешил к выходу.       — А ну стой! — громко остановил его Сириус, когда Регулус уже выскочил на морозный ночной воздух.

***

      — Эпискеи! — взмахнув палочкой, произнесла Вальбурга, держа сына за подбородок и предварительно оглядев его со всех сторон.       — Ай! — взвыл Сириус, несмотря на все свои тщетные попытки скрыть такие болезненные ощущения.       — Будешь знать, как в следующий раз залезать на дерево, — поучительно отчеканила мама.       Это ещё было полбеды. Тёплой весной тысяча девятьсот шестьдесят девятого года Блэки гостили у семейства Эйвери. Пока взрослые обсуждали свои очередные серьёзные вопросы, запивая всё это дело дорогим вином и огневиски, дети были отправлены на задний двор играть в саду. Регулус, Сириус и сын хозяев — Лейтон Эйвери — не придумали ничего лучше, как просто напросто кидать друг другу мяч, который из-за неудачного броска Регулуса застрял в кроне спелой яблони.       — Ну, молодец, что я могу сказать, — недовольно промычал Эйвери, уперев руки в бока. — Иди доставай.       — Я? — неуверенно промямлил Регулус, вопросительно глядя на Лейтона.       — Ну не я же его туда забросил!       Регулус замялся; переступая с ноги на ногу, он переводил взгляд с Эйвери на застрявший в ветках мячик. Хотя дерево было не таким уж и высоким, в свои восемь лет Регулус побаивался высоты и вовсе не хотел карабкаться наверх. Лейтон, увидев сомнение на лице младшего Блэка, противно скривился и разочарованно выплюнул:       — Слабак.       — Не смей на него обзываться, он ещё маленький! — моментально ощерился Сириус, приготовившись идти в словесную атаку.       — Тогда иди и доставай мяч за него. Или слабо? — хитро прищурился Эйвери.       — Кому, мне? — Сириуса долго упрашивать не пришлось, ведь, как оказалось, взять на слабо его проще простого.       Тот быстро, словно мартышка, оказался на крепкой ветке, удобно усевшись и свесив ноги, легко и беззаботно болтая ими в воздухе. Он покрутил мячик на своём указательном пальце, а затем зашвырнул его куда подальше и скорчил ехидную ухмылку, обращённую к Лейтону. Но вдруг его нога зацепилась за какой-то небольшой сучок, Сириус потерял равновесие и с грохотом упал, получив сильный ушиб колена, пару крупных синяков, и сломав себе нос.       — Эйвери сказал... — открыл рот Сириус, но Вальбурга недовольно его прервала.       — Какая теперь уже разница? А если бы он сказал тебе спрыгнуть с крыши, ты бы тоже послушал его?       — Сириус-то? — подал голос скромно стоящий в углу и наблюдавший за родными Регулус. — Он прыгнул бы первым. С разбегу и вприпрыжку.       — Ты вообще помолчал бы, я из-за тебя туда полез!       — А ну прекратили оба! — грозно повысила голос Вальбурга, обращаясь к сыновьям тоном, не требующим препираний. — Вы же братья в конце-то концов. И должны стоять друг за друга горой! — она ещё раз повернулась к Сириусу, аккуратно ущипнула его за нос, проверив его целостность, и продолжила. — Идите по комнатам и подумайте над своим поведением! — она вышла из гостиной, отправившись куда-то по личным делам.       Сириус подскочил с дивана и, убедившись, что мама не услышит, ядовито сказал брату:       — Меня, конечно, часто наказывают, но в этот раз это ты виноват!       — Спасибо.       — Что? — Сириус недоверчиво выпучил глаза, оглядывая брата с головы до ног.       — Я сказал «спасибо», — и с этими словами Регулус выбежал из комнаты, оставив Сириуса стоять в недоумении и не дав ему возможности ответить.

***

      Регулус резко остановился и медленно обернулся, заставив себя посмотреть брату в глаза. Он заметно изменился с момента их последней встречи. Новый Сириус, раньше носивший короткую стрижку, отрастил себе волосы до плеч, так что легко теперь мог их собрать в коротенький хвост, а на его остром подбородке пробивалась едва заметная щетина. Взгляд серых глаз стал более взрослым и осознанным, голос слегка погрубел и приобрёл хрипотцу. Теперь он чем-то напоминал Регулусу их дядю Альфарда.       — Чего тебе?       — Что ты делаешь? — самым наезжающим на свете тоном спросил его Сириус, убирая руки в карманы мантии.       — Собираюсь домой, — самым невинным и равнодушным тоном обронил Регулус, — а что?       — Издеваешься? — тут же осклабился Сириус. — Ты понял, о чём я!       — По-моему, Дамблдор и я всё отлично объяснили, или у тебя за четыре года развились проблемы со слухом?       — Ты смотри-ка, — склонив голову набок, протянул Сириус. — Мой тихоня младший братец отрастил себе зубки и пытается их показать? Этому тебя твои дружки Пожиратели научили?       — Если всё, что ты хотел сейчас сделать, это поругаться, у меня нет на это времени, — холодно ответил ему Регулус и, стремительно развернувшись, зашагал прочь, подальше от этого дома.       Сириус не стал его догонять, но прокричал напоследок:       — Я тебе не верю! И буду приглядывать за тобой, что бы ты там ни задумал!       — Ты всегда брал слишком много на себя, Сириус, — сказал Регулус перед тем, как аппарировать домой. — Твоё доверие — последнее, в чём я нуждаюсь. Мне верит Дамблдор, и это главное.       Последующий громкий хлопок не дал Сириусу ответить, и Регулус моментально оказался в своей комнате. Устало прислонившись к стене и ненадолго прикрыв глаза, после он подошёл к письменному столу и бросил взгляд на стоявшие часы: время было 23:00. Мама, подумал Блэк, уже, наверное, крепко спит и видит десятый сон.       С тех пор, как отец заболел, она переехала в отдельную комнату, но до позднего вечера почти безвылазно сидела у отца, которому с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Врачи только разводили руками, говоря, что могут только поддерживать состояние больного, но организм должен бороться сам. Организм Ориона не боролся: каждую ночь весь дом просыпался от громкого, протяжного кашля, раздирающего лёгкие в клочья. Тогда Регулусу приходилось вставать и обновлять Заглушающие чары, ставшие на Гриммо уже обыденностью. Непонятно, по какой причине Драконья Оспа поражала людей именно среднего и пожилого возраста, доводя больных до лежачего состояния. Регулусу вдруг стало очень и очень стыдно. Он уже пару дней не заходил к отцу, совсем замотавшись с этими крестражами, Волдемортами, Дамблдорами и Орденами Феникса — да пропади оно всё пропадом!       Выскочив из комнаты, он тихонечко зашагал в сторону отцовской спальни. Как и Вальбурга, Орион, скорее всего, спал, но не так безмятежно, а беспокойно, продолжая надрывно кашлять во сне. На всякий случай постучавшись, Регулус аккуратно приоткрыл дверь, чтобы не скрипеть ею и не разбудить обитателя комнаты. Отец мирно похрапывал, но всё равно на его лице застыло болезненное, измученное выражение, между бровей залегла складка. Присев на стул, стоящий у кровати Ориона, Регулус жалобно вгляделся в черты своего отца. Шёпотом извинившись за то, что не смог его проведать, он в задумчивости просидел так минут десять, после чего привстал и, одними губами проговорив «Спокойной ночи», уже собрался уходить.       Как вдруг его взгляд зацепился за слабое голубоватое свечение за ширмой. Разве она тут раньше стояла? Любопытство взяло верх, и Регулус, так же тихо ступая, пошёл на свет. Его взору предстал Омут Памяти, что удивило до глубины души: обычно, а если точнее — всегда, он стоит в кабинете отца, но явно не здесь. В памяти неожиданно всплыл фрагмент разговора с целителями в Мунго: они что-то говорили про побочные эффекты некоторых зелий, которые должны были помогать поддерживать нормальное состояние больного. Одним из таких эффектов была потеря памяти. У Регулуса неприятно засосало под ложечкой. Неужели с отцом это тоже происходит, что он решил предварительно сберечь свои воспоминания?       От досады Регулус захотел развернуться и уйти, но краем глаза заметил плавающее в Омуте воспоминание и задержался: там мелькал черноволосый и темноглазый юноша из воспоминания профессора Слагхорна — Том Риддл. Моргнув дважды и убедившись, что ему не показалось, Блэк внимательно пригляделся. Несомненно — это был он. Любопытство вновь взяло верх. Регулус обернулся на спящего отца и, удостоверившись, что тот мирно похрапывает, мысленно извинился перед ним за вторжение и опустил голову в Омут, полетев ею вперёд, внутрь сосуда.       Он очутился в тускло освещённой гостиной Слизерина, в которой было довольно многолюдно. Регулус кинул взгляд на висящие на стене часы, затем — на календарь и понял, что приземлился в вечер субботы. Разные группки студентов уединённо сидели по углам, говоря о чём-то своём. Регулус увидел своего отца, который, судя по юному возрасту, был второкурсником — он сидел, скрестив ноги, на полу и что-то черкал в тетрадке, рядом с ним расположились его одногодки, что-то бурно обсуждающие, но Регулус их имён не знал.       Недалеко от Ориона и его друзей сидел сам Том Риддл, окружённый своей свитой, смотрящей ему чуть ли не в рот. Сам же пока-ещё-не-Волдеморт сидел в кресле, будучи главарём какого-то собрания. Регулус заметил в его компании юных Рейнальда Лестрейнджа, — отца Родольфуса и Рабастана — Магнуса Нотта, Анвара Эйвери — отца Лейтона — и Тайленда Розье — старшего брата его тёти Друэллы. Они напряжённо сидели и ёрзали, осторожно вглядываясь в задумчивого Тома, словно ожидая его ответа. Тот хмурился и беспокойно вертел в своих руках какую-то книжечку в чёрной обложке.       И тут Регулус ощутил знакомый прилив тёмной магии. Сначала он подумал, что ему показалось, но спутать такое с чем-то он бы точно не смог, не после того, как он взаимодействовал с такого рода вещами. В воздухе отчётливо витала аура крестража. Регулус не понимал, откуда она исходит и почему никто из присутствующих, казалось, этого не замечает. Возможно, потому что в помещении слишком много народу, и она рассеивается, но Блэк слишком хорошо запомнил влияние такой темнейшей магии на своей шкуре.       Прервав напряжённое молчание, голос подал Нотт:       — Как думаете, школу закроют?       — Надеюсь, да, — буркнул Розье, откидываясь на спинку дивана. — Глядишь, не заставят сдавать СОВ.       — Тебе лишь бы ничего не делать, — ехидно сказал Лестрейндж. — С другой стороны, для тебя это плюс. Не опозоришь своих родителей, когда получишь табель, пестрящий одними «С» и «О».       Компания дружно загоготала, Риддл даже не улыбнулся, оставаясь поглощённым своими мыслями.       — Заткнись, Рейнальд, свои-то отметки вообще видел? — огрызнулся Розье.       — В отличие от некоторых, — беззаботно продолжил издеваться над товарищем Лестрейндж, — у меня ни одного «С» за весь год. Одно несчастное «У» по Уходу за магическими существами, но оно мне и не нужно. Я бы и с «П» не продолжил им заниматься.       — Ну ещё бы, не после того, как тебе чуть в глотку не залезла та склизкая дрянь, — обронил Нотт, вызвав новую волну смеха.       — Помолчите уже, — холодный тон Тома Риддла моментально оборвал царивший гогот. — Ничего не закроют, не посмеют. Я говорил с Дамблдором, он не уверен, но... — остановился Риддл, но, подумав, махнул рукой. — Неважно.       Он снова вцепился пальцами в лежащую на коленях книжку, и Регулуса словно ударило током: на обложке золотистыми буквами было выведено имя — Том Марволо Риддл, и именно от этой вещицы шла эта тяжелая, вязкая, гнетущая энергия. Неужели?..       — Так они нашли убийцу? — осторожно спросил Эйвери.       — Не тупи, Анвар, каким образом, если труп обнаружили только сегодня? — недовольно процедил Лестрейндж. — На это уйдут недели, улик ведь никаких нет. Дожили, ради какой-то грязнокровки такую шумиху подняли.       — Как её звали хоть, и откуда она? — равнодушно, но всё же поинтересовался Розье.       — Эээ... Уорд? Уорли? Чёрт его знает, я до сегодняшнего дня о ней даже не слышал, не говоря уже, чтобы видел, — ответил ему Лестрейндж.       — Миртл Уоррен, Рейвенкло, — всё так же холодно ответил Том, вновь привлекая к себе внимание.       Парни переглянулись, и Эйвери решился спросить:       — Откуда ты...       — Не суть, — оборвал его Риддл, как-то странно поглаживая обложку своей книги.       Дальше Регулус не слушал. В голове будто из пазла собралась цельная картина. Миртл Уоррен, он слышал об этой истории: в июне тысяча девятьсот сорок третьего года при неизвестных обстоятельствах погибла магглорождённая студентка из Рейвенкло. Весь Хогвартс тогда стоял на ушах, по рассказам его родителей, но убийцу всё же нашли: им оказался акромантул ученика Гриффиндора — Рубеуса Хагрида, который позже стал работать в Хогвартсе в качестве лесничего. Но теперь Регулус был уверен, что это не так. Никакой это не несчастный случай. Что, если Волдеморт тогда создал крестраж? Кольца на его пальце не было, а значит, скорее всего, та книжка, которую он так бережно держит в руках, — его первый крестраж.       Решив обязательно поделиться этой информацией с Дамблдором, Регулус собрался уходить, но ещё раз обратил внимание на сидящего на полу отца. Зачем он вообще решил сохранить это воспоминание? Какое было ему дело на втором курсе до разговоров Тома Риддла? Подойдя к его друзьям, он прислушался к диалогу.       — Ты чего такой злой, Орион? — спросил один из его безымянных собеседников. — Школу закрывают, никаких экзаменов, едем домой! Или тебе так хочется их писать?       — Я не из-за этого.       — А что тогда?       Орион захлопнул тетрадь и поднял голову.       — Ко мне в обед подошла Лукреция и сказала, что сегодня им с Вальбургой на Прорицании нагадали замужество: ей с каким-то рыжим снобом, а Вал — с неимоверным занудой с чёрными волосами и чёрными глазами, который будет её младше, — кисло ответил Орион. — Заявила, что образ точно списан с меня и она очень сочувствует ей.       — Да брось, твоя сестра просто издевается. Мало ли, сколько таких ещё ходит, — прыснул его друг.       — Само-собой, но её издёвки меня достали. Надеюсь, ей достанется премерзкий муж, который не будет её терпеть. А лучше такой язве вообще одной остаться, — пробубнил Орион.       Регулус не смог не улыбнуться. Иногда от Прорицаний бывает польза и предсказания работают.       Вынырнув из Омута, он направился к себе в комнату и со спокойной душой отправился спать.

***

      Воздух постепенно выходил из лёгких, вода наполняла их с невероятной скоростью. Регулус задыхался. Он судорожно размахивал руками и барахтался ногами, но всплыть не получалось — что-то или кто-то цепко вцепилось в него, затягивая на самое дно за собой. Регулус опустил взгляд и на секунду замер от ужаса: дно кишило инферналами. Их мёртвые, пустые, злобные лица смотрели с нескрываемой яростью, беззубые рты кривились в жалком подобии ухмылки, челюсти подрагивали. Костлявые пальцы тощих, словно обглоданных рук царапали голень острыми отросшими ногтями, которые ломались при соприкосновении с ногой.       Регулус попытался нащупать у себя в кармане палочку, но её не было. Изо всех сил шевеля конечностями, он попытался сбросить тварей с себя, но всё тщетно: их слишком много. Сердечный ритм замедлялся, глаза закатывались, мышцы расслаблялись.       Распахнув глаза, Регулус подскочил на кровати, жадно хватая ртом воздух. Сердце колошматило от непрекращающихся ударов, будто готовилось выпрыгнуть из груди. Поняв, что он не в воде, а дома у себя в кровати, Регулус сделал глубокий вдох, затем выдох, восстанавливая рваное дыхание, и затылком прислонился к спинке кровати. Вдох, выдох. Он был жив. Впервые с момента вылазки с Кричером в пещеру ему приснился кошмар. Его било мелкой дрожью, отчего Регулус вцепился пальцами в одеяло и не отпускал до тех пор, пока пульс не выровнялся.       Он осторожно поднялся с кровати и подошёл к стоящему под письменным столом небольшому железному сейфу. Регулус быстро ввёл пароль и проверил его содержимое: всё на месте, хвала Мерлину. Он взял в руки медальон и покрутил его во все стороны — как-то он странно подрагивал, или Регулусу уже ночью после кошмаров мерещится, он точно не понимал. Нужно успокоительное. Хлопнув в ладоши, он призвал Кричера, который моментально появился в комнате.       — Хозяин Регулус, вы меня звали? — проговорил старый эльф, кланяясь в приветствии. — Что я могу для вас сделать?       — Принеси мне Умиротворяющий бальзам, — облизав сухие губы, ответил Регулус. — Нет, лучше снотворное. Хотя, лучше всё сразу. Да, принеси мне оба.       — Слушаюсь, — сказал домовик и спустя минуту уже вновь стоял в комнате Блэка с двумя нужными пузырьками.       Регулус осушил их оба за раз, моментально почувствовав облегчение. В голове вдруг заёрзала мысль, которая точно помешала бы ему дальше мирно спать.       — И, Кричер, — эльф тут же внимательно навострил уши. — Помнишь наш разговор? Что я тебе приказал сделать? Ты не просто должен никому об этом не говорить. Если у тебя всё же будут выспрашивать и выпытывать, ври, говори что угодно, — просипел Регулус севшим голосом. — Но только не то, что я приказал тебе молчать. Ты меня услышал? Это важно и это приказ!       — Я вас услышал, мастер Регулус, старый Кричер ни за что не выдаст вашу тайну, — закивал домовик. — И в случае чего соврёт, но не скажет, что это вы запретили мне говорить!       — Хорошо, ступай, — ответил Регулус.       Кричер испарился, а Блэк, закрыв глаза от усталости, упал на подушки. Лучше лишний раз перестраховаться, думал он. Если Волдеморт после уничтожения кольца Марволо наведался в дом своих родственников, то наверняка проверит или уже проверил сохранность медальона. А если увидит подмену, то обязательно рано или поздно придёт к нему и Кричеру за ответами на вопросы. Эльф ни за что не ослушается хозяина, а вот сам Регулус может запросто расколоться. Чёртова окклюменция! Ещё и задание о переговорах с Горацием...       Ну конечно! От накрывшего его озарения Регулус даже подскочил в кровати. Слагхорн никогда и ни при каких обстоятельствах не поддержит Волдеморта, но, возможно, сможет помочь Регулусу с окклюменцией. Он мастер в зельях и способен сварить что угодно, в том числе и антидот против сыворотки правды, а значит, хотя бы так способен противостоять легилименции, а там, кто знает, может, он и превосходный окклюмент.       Умиротворяющий бальзам и снотворное стали действовать с двойной силой, а потому Регулус не стал противиться и наконец заснул. Ни один кошмар за эту ночь больше не побеспокоил его. В конце концов все ужасы ждут его днём.