***
Вальбурга с гордой осанкой, не спеша, размеренным шагом шла по Косой Аллее, держа неугомонных сыновей за руки: в правой — Сириуса, в левой — Регулуса. Улицы были битком полны народу, всюду сновали спешащие по своим важным делам волшебники, кто-то просто гулял, засматриваясь на пёстрые витрины магазинов. С обеих сторон её сыпали нескончаемыми вопросами: — А правда, что в Хогвартсе полно привидений? — возбуждённо дёргал маму за руку Регулус. — Ещё глупее вопроса не придумал? — перебил его Сириус, переключая внимание матери на себя. — Лучше скажи, там на самом деле живёт Полтергейст? — Да и да, — ответила Вальбурга, уже подходя к Лавке Олливандера. — У каждого дома есть привидение. К примеру, у Слизерина это Кровавый барон, — она осторожно отворила дверцу магазина, и тут же зазвенели колокольчики, предупреждающие о посетителях. — И полтергейст имеется — Пивз. Сколько же нервов он всем потрепал, — недовольно проговорила она, — но, бывало, выкинет нечто забавное. Помещение было крошечным, пустоватым и напоминало, скорее, склад, а не магазин. Из соседней комнаты на громкий звон высунулась голова пожилого волшебника — самого хозяина лавки, мистера Олливандера. — Добрый день, миссис Блэк. Чудесно выглядите! Это ведь ваши сыновья? — он дружелюбно улыбнулся стушевавшимся мальчуганам. — Какие большие. Вы за первой палочкой, полагаю? — Именно так, — учтиво, но сдержанно приподняла уголки губ Вальбурга, кладя руки на плечи старшему сыну. — Сириус в этом году едет в Хогвартс. Регулус в ожидании просто пялился в окно и рассматривал прохожих. Когда-нибудь и он поедет в школу, думал он, осталось немного подождать, всего-то несчастных два года, хотя и они ему казались вечностью. Добрых пятнадцать минут они выбирали палочку, пока в конце концов нужная не обрела своего долгожданного хозяина. Это была последняя покупка, поэтому семейство Блэк наконец направилось в кафе Флориана Фортескью за мороженым, чего так долго канючили братья, вытряхнув из матери всю душу. Сидя за столиком, сохраняя убийственно прямую осанку, Вальбурга задумчиво разглядывала своих сыновей и поражалась быстроте течения времени: как стремительно летят года, её мальчики уже такие взрослые. Поддавшись мимолётному порыву, она протянула ладонь к макушке Сириуса и легонько погладила её, растрепав густую шевелюру чёрных волос. Сириус от удивления дёрнулся и чуть не подавился куском пломбира, не успев спихнуть руку матери до того, пока она сама её не убрала. — Мам, ну перестань! Я уже не маленький ребёнок, сюсюкайся с Регом. Вальбурга только едва заметно покачала головой и позволила себе как-то странно улыбнуться. — И в десять, и в двадцать, и даже в пятьдесят лет ты останешься моим ребёнком.***
Регулус обречённо вздохнул, приготовившись стоически вынести ближайший, по крайней мере, час — вот и встретились две альфы семейства Блэк. Сириус унаследовал от матери не только черты лица и красоту, но и властный, непримиримый, буйный характер, и пускай он никогда этого не признает — он был её копией, отражением, местами точным, местами кривым. Серые глаза сверлили друг друга не то ненавидящим, не то изучающим долгим взглядом; если бы им можно было резать воздух, тот давно был бы порублен на сотни мелких кусочков. Сириус ослепительно улыбнулся, повернув голову в сторону вошедших, и ничем не выдавал своего внутреннего нарастающего напряжения: — Здравствуй, мама. Сказал бы, что рад тебя видеть, да не привык врать. — Не утруждайся называть меня так, — Вальбурга, в свою очередь, улыбаться не стала и оставалась с холодным, не сулящим ничего хорошего выражением лица. — Ты лишился этой возможности, когда сбежал из дома. — Прекрасно, что вы так быстро нашли общий язык, — проворчал мистер Кант. — А теперь попрошу перейти сразу к делу: чем быстрее мы приступим, тем меньше времени займём. Он уселся в своё кресло и начал копаться в ящиках стола, жестом свободной руки приглашая клиентов занять места. Регулус занял простой деревянный стул посередине, расположившись между матерью и братом, для которых, казалось, находиться в одном помещении и дышать одним и тем же воздухом — непосильная задача, сопровождаемая адскими муками. Сириус умудрился вальяжно раскинуться даже на таком неудобном сидении, закинув ногу на ногу, так и не высунув руки из карманов. Вальбурга, наоборот, сохраняла ровную прямую спину, обхватив руками свои худые плечи и высоко вздёрнув голову. На друг друга они старательно не смотрели. — Итак, — начал мистер Кант, поднимая взгляд на Сириуса. — Что вы решили, мистер Блэк? — Я отказываюсь от наследства в пользу брата. Давайте мне уже эту бумазейку, я всё заполню как надо и свалю отсюда побыстрее, — Сириус сменил позу, уперев локти в колени, и вдруг соизволил обратиться к матери. — Собственно говоря, а ты что тут забыла? — Присутствие миссис Блэк также необходимо, так как и она имеет свою долю, — ответил за неё Освелл Кант, пододвигая чистый пергамент, исписанный и перо Сириусу. — Вот, заполняйте по образцу. Сириус принялся быстро выводить размашистым почерком нужные слова, старяясь побыстрее закончить свою часть работы. Каждый по очереди написал всё необходимое, после чего нотариус поставил везде печати и отпустил надоевшее ему семейство восвояси. Сириус первым вылетел из кабинета, распахнув дверь так сильно, что она звучно ударилась о стенку; за это он получил раздражённый вопль мистера Канта в след. Регулус вышел последним, аккуратно закрыв за собой сильно шатающуюся и скрипучую дверь, извинившись за поведение брата. — Ничего не изменилось, — хмыкнула Вальбурга, доставая пачку сигарет из маленькой чёрной сумочки, висящей у неё на плече. После смерти отца она впервые с момента побега Сириуса из дома закурила, хотя уже как четыре года назад бросила это дело: сказывался стресс. — Он сказал, что сожалеет о смерти папы. — И именно поэтому он не явился на похороны, — Вальбурга сделала первую затяжку и выпустила идеальное колечко дыма. — Хотя, откуда ему было знать. Регулус отвёл взгляд и промолчал, но зря: он поймал на себе подозрительный взгляд матери. — Погоди, так он там был? — Да, — признался Регулус. — Я сообщил ему в тот же день. — То есть ты общаешься с ним? — она недовольно прищурила глаза. — И давно? — Ну... не совсем. Я лишь сообщил ему о смерти папы, — уклончиво ответил он, пряча руки в карманы. Регулус успокаивающе улыбнулся, но мать оптимизма не разделила и не на шутку перепугалась. — Ты хоть понимаешь, чем тебе это грозит? Он же на стороне Дамблдора! Тёмный Лорд в курсе? — Нет, он не знает, — поспешил её заверить Регулус, беря её трясущиеся ладони в руки. — И не узнает, прошу, только не переживай. — Как я могу не переживать, Регулус, как?! — она потушила сигарету и обхватила пропахшими дымом ладонями его лицо. — Кроме тебя у меня никого не осталось, понимаешь? Никого! — Мам, успокойся, — Регулус крепко обнял её, мягко поглаживая по спине. — Я никуда не денусь, и мир не рухнет. И потом, а как же дядя Сигнус, Белла и Цисси? Если что и произойдёт, они тебя никогда не бросят. Вальбурга шумно выдохнула и отстранилась. — Когда-нибудь вы все сведёте меня в могилу. Что ты, что твой брат, что ваш отец. — Больше никто не умрёт, мама. Никто. И ты тем более. Регулус взял её под руку, и они поспешили на выход.***
Портреты бывших директоров Хогвартса были одними из самых разумных, красивых и величественных картин, что Регулус видел в своей жизни. Подобные им висели и у него дома на Гриммо и изображали давно умерших Блэков разных поколений: совсем недавно повесили и портрет Ориона, который как раз нарисовали к его пятидесятилетнему юбилею. Регулус вновь поёжился от этой мысли — судьба будто всегда знала печальный итог, и всё было предрешено. Вот на него косо, слегка прищурив свои чёрные бездонные глаза, смотрит Элизабет Бёрк: бледнолицая, как вампир, с огненно-рыжими волнистыми волосами, собранными в сложную высокую причёску, одетая в длинное тёмно-зеленое платье, а голову её украшала остроконечная шляпа болотного цвета. Портрет был написан, когда ей было около тридцати пяти лет — весьма молодой возраст для директрисы. Какие-то картины пустовали: видимо, их обитатели разбежались по другим рамам по своим важным или не очень делам. Седовласый Армандо Диппет, доживший аж до трёхсот пятидесяти пяти лет, мирно дремал, запрокинув голову наверх и забавно приоткрыв рот. Регулусу всегда было интересно пообщаться с ними, но само собой такой возможности не предоставлялось. Единственный директор, помимо живого Дамблдора, с кем он имел честь беседовать, это Финеас Найджелус Блэк — его прапрадед, портрет которого висел на одном из самых видных мест Гриммо, 12. Когда Регулус наконец выучил имена всех здравствующих и почивших Блэков, он начал подходить к портретам и пытаться завязать с ними диалог. Некоторые шли на контакт, некоторые — нет, но Финеас Найджелус был всегда рад удовлетворить любопытство самого младшего из Блэков, хотя и был весьма чванливым и холодным человеком. — Ты меня слушаешь, Регулус? Дамблдор прервал свою речь и обратился к Регулусу, который вновь глубоко погрузился в свои мысли, будучи неспособным сконцентрироваться на чём-либо. — Извините, профессор. Задумался. — Я знаю, что тебе сейчас очень непросто, — Альбус снял очки, чтобы протереть запотевшие стёкла. — Но нужно жить дальше и продолжать бороться. Ты сильный юноша, и я уверен, что ты в состоянии прийти в себя и снова окунуться с головой в нашу работу. — Да, — Регулус тихо кашлянул и произнёс уже увереннее. — Да, знаю, вы правы. Я в порядке. Полном. Дамблдор внимательно заглянул Регулусу в глаза и ободряюще и утвердительно кивнул. Потерев переносицу, он снова надел очки и, встав, подошёл к своему фениксу, чтобы легонько погладить его спинку, после чего продолжил: — Я рассказывал тебе, как Волдеморт проходил у меня собеседование... — Эту часть я услышал, — прервал его Регулус. — ... и закончил на том, что, скорее всего, именно в тот день он мог что-то спрятать в Хогвартсе. Под «чем-то» я подразумеваю крестраж. — Но где? — Регулус недоуменно уставился на директора. — В Хогвартсе полно мест, куда можно что-то положить, чтобы это никто не нашёл. Будь это нечто важное или барахло. Альбус только продолжал гладить Фоукса, смотря на Регулуса и ожидая услышать его догадку, несмотря на то что сам наверняка имел свой вариант. Регулус с минуту прокрутил в голове все затаённые уголки Хогвартса, которые только могли прийти ему на ум, и тут его словно осенило. — Выручай-комната? — с надеждой предположил он, но она тут же покинула его, пропустив в голос нотки разочарования. — Если крестраж там, то искать его — всё равно, что копаться в стоге сена. И потом, мы не знаем даже, что он из себя представляет. — Ну, почему же, — невозмутимо ответил Дамблдор, оставив свою птицу в покое и развернувшись к Регулусу лицом. — Это наверняка одна из вещей, принадлежавших Основателям: либо диадема, либо чаша. Вопрос только — что именно? — Значит, нужно искать обе вещи, — заключил Регулус. — Да, и мне нужно заняться этим как можно скорее, — сказал Альбус, садясь в кресло и скрещивая пальцы домиком. — Ты же должен достать дневник. В тот же день, когда Регулус силой затащил Сириуса в Министерство, он отправил Дамблдору сову с просьбой о встрече. Спустя ровно неделю они увиделись в «Кабаньей голове», и без свидетелей Регулус поведал то, что увидел и почувствовал в Омуте памяти отца, и то, что услышал из подслушанного разговора Люциуса и Нарциссы. — Я хоть в доме Нарциссы всегда желанный гость, — с лёгким сомнением начал Регулус. — Но вряд ли будет так просто найти крестраж там. Я понятия не имею, куда конкретно его мог спрятать Люциус. И не переместил ли он его случаем в другое место? — Никто и не говорил, что всё будет гладко, — спокойно заметил Дамблдор. — Попытаться все равно стоит, тем более у тебя есть отличная возможность для этого, — он вдруг нахмурился и прикрыл глаза, явно что-то вспоминая. — Меня только один момент смущает и не даёт покоя уже несколько дней подряд. Ты ведь в точности помнишь диалог Малфоев? Прокрутив возбужденный разговор кузины с мужем ещё раз, Регулус утвердительно кивнул головой. — Я отлично запомнил всё, что ты мне поведал, но на всякий случай повтори мне самое начало, — мягко попросил его Альбус. — Хмм, — пробормотал Регулус. — Нарцисса спрашивала Люциуса, почему они не могут спрятать дневник в сейф, как это сделали Беллатрикс с Родольфусом, на что Люциус ей сказал, что дома безопаснее. — Тебе не показалось странным, что Нарцисса ссылалась на свою сестру и её мужа? — Альбус встал и начал расхаживать по кабинету. — В смысле? — недоумевал Регулус. — Нарцисса знает, что дневник Тома пропитан тёмной магией, — рассуждая, терпеливо пояснял Дамблдор. — Она требовательно спрашивает Люциуса, почему они не могут спрятать его в Гринготтс как Лестрейнджи. Почему? Возможно, Беллатрикс и Родольфус поместили туда нечто тёмное, до чего ни в коем случае нельзя добраться, что даже дома у себя хранить опасно. — Вы думаете... — Я не уверен, — честно признался Дамблдор. — Но как версию очередного местонахождения крестража можно рассмотреть. Не исключаю того факта, что там его может и не быть, однако много ли у нас вариантов? Регулус не верящим и не до конца осознающим взглядом с искренним изумлением смотрел на профессора. — Даже если это так. Почему он доверяет такие вещи своим... слугам? — Скорее всего, ни Люциус, ни, вероятно, Лестрейнджи не в курсе того, что у них хранится, — ответил Дамблдор, поглаживая свою бороду. — Думаю, Волдеморт предпочитает не класть все свои яйца в одну корзину и на самом деле доверяет своим последователям. Слугам, — он легонько улыбнулся, поправив себя. — Ты верно заметил: так он их ещё больше привязывает к себе, обязывая. — Тем не менее именно их он удостоил такой чести, доверив им самое ценное, — заметил Регулус. — Да, — подтвердил Дамблдор. — Уверен, мистер Малфой и супруги Лестрейндж нашли, чем завоевать доверие Волдеморта, — он бегло глянул на часы и вновь обратился к Регулусу. — Уже поздно. Если вдруг найдёшь что-то у Малфоев, сразу пошли мне сову. Распрощавшись с профессором, Регулус отправился домой, задавшийся целью как можно быстрее посетить дом кузины.***
Внешне Нарцисса была очень похожа на свою мать Друэллу: длинные прямые локоны цвета холодного блонда, миндалевидные голубые глаза, больше напоминающие пару льдинок, ростом чуть ниже Беллатрикс, очень худенькая и обманчиво хрупкая. Однако характер у неё был истинно Блэковским, и вжившаяся намертво в лицо маска равнодушия и спокойствия могла в любой момент слететь, если что-то вызывало у Цисси сильные эмоции: будь то испуг, недовольство, радость или безграничное счастье. Прямо как сейчас. Нарцисса удобно расположилась в кресле просторной гостиной Малфой-мэнора и держала в одной руке маленькую кружечку горячего чая с малиной, периодически неосознанно кладя вторую на ещё плоский живот. Регулус знал, что Нарцисса вот уже два года пыталась забеременеть, но всё никак не получалось. Она уже почти отчаялась, что никогда не сможет стать матерью, и часто плакала на плече то у Беллы, то у Друэллы, то у Вальбурги поочерёдно. Бездетная Беллатрикс гладила сестру по светлой голове и не понимала, куда они так торопятся: она с Родольфусом планировала подумать об этом уже после победы Тёмного Лорда. Вальбурга, впервые родившая в тридцать четыре года, только по-доброму смеялась над страхами племянницы. Теперь же добившаяся своего Нарцисса довольно улыбалась почти по любому поводу, становясь непривычно доброжелательной со всеми окружающими. — Я так рада, что ты к нам заглянул, Рег. Белла будто совсем обо мне забыла, постоянно таскаясь по делам Милорда, — пожаловалась Нарцисса, картинно надув губы и сдвинув к переносице брови. — Что за дела? — аккуратно поинтересовался Регулус, отхлёбывая глоток кофе из своей чашки. — Ой, понятия не имею, честно тебе сказать. Тебе должно быть известно больше о делах Пожирателей смерти, чем мне, — она снова улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Регулус, чуть подавшись вперёд. — Знаю, наверное, ещё слишком рано спрашивать... — Ты знаешь, пока всё отлично. Особо не тошнит, только голова иногда кружится. Правда, я думаю, это из-за бесконечных переживаний, — призналась Нарцисса слегка погрустневшим голосом. — По поводу? — Сам посуди, Рег: смерть дяди, ты, Люциус и Белла постоянно подвергаете себя опасности, — она тут же прикусила язык, попытавшись оправдаться. — Ты только ничего не думай, я не ставлю под сомнение всю важность вашей работы и поручений Тёмного Лорда, но... — она устало откинулась на спинку кресла и жалобно прикрыла глаза. — Последнее, чего бы мне хотелось, это вашего ареста, если не хуже. Регулус подвинулся к краю своего кресла и вытянул руки, взяв в них ладони кузины, легонько сжав. — Цисси, ты зря сгущаешь краски. Ну на чём нас могут поймать? Даже Белла, — он позволил себе с улыбкой хохотнуть, — всегда предельно осторожна. Нарцисса неуверенно кивнула, но подарила ему в ответ искрящийся теплотой и благодарностью взгляд. Затем она прикусила щёку и, собравшись с мыслями, спросила: — Рег, скажи мне. Тёмный Лорд, он... ничего не давал тебе на хранение? Регулус насторожился, но сделал вид, что понятия не имеет, к чему клонит кузина. — Нет. А что такое? — Понимаешь, — начала она, зажмурив в успокоении глаза, — я не должна об этом никому говорить, но я не могу больше молчать. Эта вещь пугает меня. Регулус сильнее, но не слишком больно сжал её начавшиеся трястись руки. — Ты можешь сказать мне всё, что угодно, — заверил он её. — Я ведь не чужой тебе человек и сам приближен к Тёмному Лорду. Нарцисса недолго помолчала, но всё-таки решилась открыться кузену. — В общем, Милорд передал Люциусу на сохранение какую-то небольшую книжечку. Я не имею и малейшего представления, что это такое, но от неё прямо разит тёмной магией, ты ведь знаешь, как это, да? — с надеждой спросила Нарцисса. Регулус утвердительно кивнул, ничего не отвечая, чтобы ни единым словом не спугнуть Нарциссу и не прервать её желание говорить. — Ты... ты можешь посмотреть, что это? Я лишь хочу знать, насколько опасна эта вещь. Я покажу, где она лежит, ты только осмотришь и скажешь мне, что думаешь, ладно? — Хорошо. Он отпустил её ладони, и Нарцисса, с глубоким выдохом поднявшись с кресла, взмахом руки позвала его идти за ней следом.