Тайный путь разблокирован

Шэнь Цинцю все еще не понимал поведение Ло Бинхэ, но вовсе не был удивлен, когда мальчик не вернулся в бамбуковую хижину и даже отказался принести сделанный им завтрак сам. Шэнь Цинцю принял еду из рук Мин Фаня, и оставалось лишь убедиться, что его любимый ученик не будет делать что-нибудь нелепое, например, спать в лесу или, хуже того, в дровяном сарае. — Конечно, шицзунь. Я все устрою, — легко согласился Мин Фань. Во взгляде, украдкой брошенном им на наставника, было что-то странно похожее на облегчение. Но теперь, когда все было улажено хотя бы на ближайшее время, больше ничто не могло отвлечь Шэнь Цинцю от бродящих в голове запутанных мыслей — которые и так уже заставили его всю ночь прослоняться по бамбуковой хижине. Он даже не понимал причин собственного волнения. Возможно, не было ничего удивительного в том, что Шэнь Цинцю не смог понять, что случилось с Ло Бинхэ. Он и в себе-то не мог разобраться. Почему он так заводился из-за этого? И из-за чего именно, черт возьми? Шэнь Цинцю раздражался, когда кто-то говорил, что он и Лю Цингэ не могут быть парой, раздражался, когда кто-то предполагал, что они уже пара — ну что за чушь? И более того… почему он не мог перестать об этом думать? Почему его мысли все время крутились вокруг совершенно нелепого спора с Ло Бинхэ? Это было всего лишь недопонимание, так почему?.. Шэнь Цинцю понял, что снова нарезает круги вокруг чайного столика. Поджав губы, он закрыл глаза и неистово выругался про себя. Откровенно говоря, он уже сам себя достал. «Великий мастер Лю, пожалуйста, убирайся прочь из моей головы!» — взмолился про себя Шэнь Цинцю. …Лю Цингэ. Опустив руки, которыми ранее в отчаянии вцепился себе в волосы, Шэнь Цинцю покрутил эту мысль — имя — в уме. Возможно ли, что все это было… из-за Лю Цингэ? Было ли что-то, касающееся Лю Цингэ, что он позабыл или упустил? Что-то, что ему нужно сделать? Или даже просто нечто, связанное с ним? Шэнь Цинцю ничего не приходило в голову, но именно так и бывает, когда что-то забываешь. Что-то мучает тебя, но без малейшего намека на то, что именно ты забыл: просто бесформенное гнетущее ощущение. Да, это было единственно разумное объяснение. Если он забыл что-то, связанное с Лю Цингэ, что-то важное, то может, если он его увидит, это как-то поможет расшевелить память. Все равно плана получше у него не было. К счастью, Лю Цингэ все еще был на пике Байчжань. Ну, или Шэнь Цинцю так думал, потому что тот не сообщал ему о своем отъезде. …С каких пор Лю Цингэ стал предупреждать его? Если подумать, то это было немного нехарактерно для данного персонажа, однако Шэнь Цинцю не задумывался об этом в течение… всех тех месяцев, на протяжении которых это продолжалось. …Как бы там ни было. Лю Цингэ все еще был на пике Байчжань. Он даже занимался чем-то, что при некотором снисхождении можно было назвать тренировкой учеников. По крайней мере, он достаточно сдерживался, чтобы это выглядело как очень безнадежная битва дюжины против одного вместо открытого избиения младенцев. Ученики были слишком заняты, чтобы заметить появление Шэнь Цинцю, но взгляд Лю Цингэ мгновенно скользнул в его сторону. Он даже не посмотрел толком. Так почему Шэнь Цинцю сбился с шага, когда их глаза встретились? Хорошо, что его лицо осталось абсолютно спокойным, пусть даже сердце вдруг забилось очень быстро. Что это было?.. Шэнь Цинцю рассеянно похлопал себя по груди. Это уже было нелепо сверх меры. Ему определенно нужно выяснить, что он забыл. Заметив Шэнь Цинцю, Лю Цингэ, похоже, решил, что пора заканчивать… урок, если это можно так назвать. Но вместо того чтобы, как любой нормальный человек, просто сказать об этом, он приложил чуть больше сил — и в кратчайшие сроки около дюжины учеников оказались на земле, издавая стоны боли и не в силах больше продолжать бой. Лю Цингэ же, абсолютно невозмутимый, двинулся в сторону Шэнь Цинцю. Поскольку Шэнь Цинцю наблюдал за его приближением, то заметил точный момент, когда Лю Цингэ пересек ту границу, на которой любой другой остановился бы и поприветствовал его. Он же подошел к Шэнь Цинцю настолько близко, что любому из них едва ли пришлось бы поднимать руку, чтобы задеть чужой рукав. Близко! Слишком близко! Когда Ло Бинхэ сказал, что его наставник подпускает Лю Цингэ близко к себе, он подразумевал буквально? Ибо легкость, с которой Лю Цингэ приблизился к нему, должна была быть следствием неоднократного повторения. Это было… это было естественно, и единственная причина, по которой Шэнь Цинцю заметил это, заключалась в том, что он внимательно следил за Лю Цингэ. Даже сейчас, осознавая всю странность происходящего, он не испытывал необходимости отступить назад. Было лишь растущее ощущение жара с той стороны его тела, что находилась ближе всего к Лю Цингэ, словно тепло другого человека, или его ци, или что-то еще просачивалось сквозь одежду прямо к его коже. Лю Цингэ ничего не сказал, лишь кивнул в знак приветствия и посмотрел на Шэнь Цинцю с расслабленным, открытым выражением лица — ожидая, что тот заговорит первым. Чувствуя растущую неуверенность из-за переосмысления того, как должно выглядеть их обычное взаимодействие, Шэнь Цинцю откашлялся. — Лю-шиди, — поприветствовал он — и запнулся. Почему он не придумал какой-нибудь предлог по пути сюда? Лю Цингэ стоял так близко, терпеливо ожидая продолжения, и это тоже невероятно отвлекало. Кое-как сумев нащупать веер, Шэнь Цинцю отгородился им. — Шисюн пришел… спросить об одной технике. Да, это имело смысл. …Какой технике? Думай, думай… По случайности, веер, что он держал, был окрашен красным и золотым, с рисунком жар-птицы — тот, что он получил в клане Лю когда-то. Это могло сработать. — Когда мы были в долине Хохун, твоя семья рассказала мне об одном интересном стиле боя, который я попытался освоить. Хотелось бы узнать твое мнение. Это звучало правдоподобно. Про себя Шэнь Цинцю испустил вздох облегчения, преодолев это затруднение. По крайней мере, Лю Цингэ, похоже, поверил. Резко кивнув, он отступил назад — наконец-то! — и, обернувшись, окинул тренировочную площадку острым взглядом. — Все еще здесь? — в его тоне сквозило неприкрытое обещание грядущей расправы. Он обращался к ученикам с пика Байчжань, которых «тренировал» до прихода Шэнь Цинцю. Они неподвижно лежали там, где Лю Цингэ оставил их. Возможно, слишком неподвижно. Неужели они подслушивали? Даже эти хулиганы с мускулами вместо мозгов не могли устоять перед приманкой для сплетен. Холодные слова наставника заставили их вздрогнуть. В следующее мгновение они уже оказались на ногах и побежали прочь так быстро, словно от этого зависела их жизнь. Тем не менее Шэнь Цинцю поймал на себе как минимум один быстрый взгляд, и он знал, что ученики будут шептаться об их с Лю Цингэ несуществующих романтических отношениях, как только окажутся вне пределов слышимости. Это снова заставило его скрипнуть зубами. Удовлетворенный тем, что все тренировочное поле принадлежит им, Лю Цингэ обернулся к Шэнь Цинцю и стал ждать дальнейших объяснений. К счастью, наспех выдуманное оправдание не было полным вздором. Являясь кланом воинов, родственники Лю Цингэ обсуждали множество стилей боя и техник. Шэнь Цинцю знал, что семья Лю отнеслась к нему тепло, учитывая, что они старались выбирать те стили, которые, по их мнению, могли быть ему полезны или заинтересовать его — в основном те, где используются веера. С тех пор он иногда беспечно подумывал о том, что слышал, и теперь это случайно всплыло в памяти. — Я хотел начать с каких-нибудь стихийных навыков. В первую очередь ветер. — Шэнь Цинцю приподнял веер и слегка помахал, изображая, что он имел в виду. — Но у меня возникли проблемы с совмещением с моим привычным стилем боя. Возможно, шиди мог бы взглянуть со стороны. Очень разумно. Дальше тренироваться в одиночку не было смысла, а никто из учеников Шэнь Цинцю не имел достаточного уровня, чтобы помочь. Так что попросить другого хозяина пика было довольно логично. И… да, похоже, что среди хозяев пиков Лю Цингэ был ему наиболее близок. Они через многое прошли вместе, так что это было вполне естественно. К облегчению Шэнь Цинцю, Лю Цингэ отступил еще немного, дав ему пространство, чтобы продемонстрировать… что-то. Со всем опытом, обретенным на ниве читерства навыков оригинальной версии, Шэнь Цинцю начал двигаться. Он не смог бы объяснить или описать свои действия, даже не сумел бы вспомнить их мгновение спустя — однако прямо сейчас даже как-то прокомментировал все это. Способности Шэнь Цинцю к запудриванию мозгов впечатлили даже его самого. Кажется, ему удалось одурачить Лю Цингэ, который сосредоточенно наблюдал за ним, а затем многозначительно кивнул, когда последний из небольших вихрей, призванных Шэнь Цинцю, рассеялся. Лю Цингэ сам не пользовался стихиями. Он специализировался на владении мечом, как и большинство в его клане, и отточил это умение почти в ущерб всему остальному. Однако, как и любой, кто воспитывался в клане заклинателей, он имел крепкие базовые знания и был хорошо знаком с разными стилями боя — с точки зрения сталкивавшегося с ними противника. Поэтому его советы обычно бывали неоценимы, и Шэнь Цинцю заставил себя сосредоточиться, чтобы ничего не упустить. Вместо словесных объяснений Лю Цингэ пересек разделявшее их расстояние и взял Шэнь Цинцю за запястье. Его движения были совершенно естественными и уверенными, словно не происходило ничего странного. Даже Шэнь Цинцю на мгновение оказался одурачен. Затем здравый смысл проснулся, и от прикосновений пальцев Лю Цингэ по коже Шэнь Цинцю начал расходиться покалывающий жар. Он тяжело сглотнул, раздираемый по крайней мере тремя разными порывами. — …подобные движения, — объяснял Лю Цингэ… что-то. Он направлял кисть Шэнь Цинцю, наблюдая за их соединенными руками и веером с таким исключительным вниманием, каким удостаивал лишь врагов и собственное самосовершенствование — и теперь с тем же взглядом он обернулся к Шэнь Цинцю. Это было очень несправедливо. — Ты понял? Шэнь Цинцю кивнул, следуя давней заповеди изображать понимание в любой ситуации — даже если на деле был безнадежно от него далек. — К… Как и ожидалось, Лю-шиди очень проницателен, — добавил он вслух. — Попросить твоего совета было верным решением. Это было абсолютно неверное решение! Чем бы происходящее ни было, стало еще хуже! Лю Цингэ не стал отмахиваться от похвалы, как ожидал Шэнь Цинцю. Он издал странный звук, вероятно, означающий согласие — и при этом старательно избегал смотреть на своего собрата-хозяина пика, словно из них двоих это у него был повод почувствовать себя ужасно неловко. Однако если Шэнь Цинцю не ошибся, уголки губ Лю Цингэ приподнялись так, словно ему было… приятно. Это было ужасно очаровательно. Ну конечно же, было. Даже неприятная хмурость хорошо смотрелась на Лю Цингэ. Иметь такое лицо было совершенно нечестно. Шэнь Цинцю недоумевал, как его сестра может быть еще красивее, учитывая, что этот человек настолько привлекателен. Лю Цингэ все еще держал его руку в своей. Его ладонь и пальцы были немного грубоватыми от мозолей, контрастируя с его безукоризненно элегантным и прекрасным внешним видом. Рука также была очень теплой, и Шэнь Цинцю внезапно ощутил, что во рту у него пересохло. Жар, вспыхнув под воротом, быстро поднимался по шее и, к его ужасу, приливал к щекам. Почему?! И почему он все еще пялится на губы Лю Цингэ?.. Ужасное осознание вспыхнуло на задворках сознания Шэнь Цинцю. Он все еще думал об этом, не так ли? Об этом не-поцелуе. Так вот что долгое время беспокоило его? Неужели он был настолько закомплексованным девственником? Серьезно? …По-видимому, да! Он одновременно испытывал раздражение и отвращение к себе. Высвободив руку из хватки Лю Цингэ, Шэнь Цинцю закрыл веер и крепко прижал его к губам. Он старался как следует обдумать этот невероятно несвоевременный запоздалый гормональный взрыв. Это был даже не Лю Цингэ! Но из-за специфики Зеркала Водной Луны не имело значения, понимал Шэнь Цинцю это логически или же нет. В его разуме небольшой сеанс по высасыванию жизненной энергии, устроенный Дусянь-эр, неизгладимо ассоциировался с настоящим Лю Цингэ. Что было просто нелепо. Настоящий никогда бы не поцеловал его. И уж точно не поцеловал бы так — уверенно и властно, вторгаясь в его рот языком… Он вспыхнул от воспоминания, снова всплывшего так настойчиво, словно это была какая-то ужасно вредоносная программа с порнорекламой — за исключением того, что в главных ролях выступали он и его неудачливый, невинный шиди, не имевший к этому никакого отношения. Настоящий Лю Цингэ точно не стал бы целоваться так. У него в мозгах одни битвы, где бы он мог такому научиться? Поцелуй настоящего Лю Цингэ… Хм, и правда. Каков бы он был? Не то чтобы у самого Шэнь Юаня был какой-либо опыт, поэтому он не мог даже предположить. Шэнь Цинцю стоял, обернувшись к Лю Цингэ, и почти соприкасался с ним грудью. Переместив взгляд с губ Лю Цингэ выше, он наблюдал за быстрой сменой эмоций на лице другого мужчины, пока они смотрели друг на друга. Этот человек… на первый взгляд легко было подумать, что он будет груб, учитывая его резкую манеру поведения. Но это была лишь видимость: так Лю Цингэ относился к вещам и людям, которым не придавал значения. В отношении того, что он считал значимым, Лю Цингэ проявлял преданность и внимательность, пусть даже иногда и вел себя неуклюже. Так что, вероятно, он был бы… Мысли Шэнь Цинцю растворились в белом шуме. Не задумываясь, он прильнул и… … Ох. Ох ****. Что он творит?! Что он творит?! Только собственная глупость спасла Шэнь Цинцю: по рассеянности он забыл опустить веер, которым прикрыл собственные губы. Или лучше сказать, это тот случай, когда два невероятно глупых порыва нивелировали друг друга — когда он прильнул к Лю Цингэ, сложенный веер оказался зажат между их губами, в то время как они оба уставились друг на друга в сходном остолбенелом шоке. Он что, действительно только что… пытался поцеловать Лю Цингэ?! О да. Он действительно пытался! Шэнь Цинцю чувствовал, как его тело начинает потряхивать от смущения и напряжения. Они с Лю Цингэ по-прежнему оцепенело стояли в той же позе, но Шэнь Цинцю внезапно понял, что ему срочно нужно уйти. Прямо сейчас. Не откладывая. Вся ситуация совершенно вышла из-под контроля. Его веер со щелчком раскрылся между ними, движение и четкий звук разбили затянувшуюся сцену. Брови Лю Цингэ нахмурились в полнейшей озадаченности, и он тут же сделал шаг назад с таким видом, что это нельзя было назвать иначе как отступлением. Он открыл рот, но Шэнь Цинцю прервал его, прежде чем тот успел что-нибудь произнести. — Шисюн внезапно кое-что вспомнил! — выпалил он. Да, он вспомнил, что у него есть мозги! Те, что наверху! ****, ****, ****!!! — Я должен идти. Прямо сейчас. Не дожидаясь ответа Лю Цингэ, Шэнь Цинцю развернулся и запрыгнул на Сюя. Может, это было ошибкой, поскольку голова у него кружилась и он чувствовал себя так, словно может в любой момент свалиться с неба в пропасть между пиками. Но он не мог больше оставаться на пике Байчжань или идти пешком, давая Лю Цингэ слишком много времени, чтобы остановить его. Нет, Шэнь Цинцю нужно было как можно скорее остаться одному, чтобы поистерить. Это он и сделал, как только его ноги коснулись земли в каком-то уединенном уголке бамбукового леса пика Цинцзин. Зачем!!! Зачем, черт побери, он пытался поцеловать Лю Цингэ?! Он пытался! По собственной воле, даже не задумываясь, он прильнул к нему и, и, и… Неудивительно, что все, включая Ло Бинхэ, думали, что они парочка. Насколько же неприлично он себя вел? Неужели он стал распускать руки, сам того не замечая? Они определенно слишком привыкли вторгаться в личное пространство друг друга! Когда это началось? Как долго это продолжается? Кто уже заметил? Это было ужасно унизительно. Он мог бы просто умереть от стыда прямо здесь, в бамбуковом лесу. Это все была вина проклятой жены № 298! Ее и ее магической маски! Почему она должна была быть такой властной и чувственной? Разве она не вела себя словно краснеющая девица, когда делала это с главным героем? И почему нужно было использовать именно внешность Лю Цингэ! … …Нет, это было нормально. На самом деле это вовсе не было странно. Лю Цингэ был невероятно привлекательным мужчиной, истинно несравненным красавцем. Если добавить к этому его внушающую благоговение репутацию и его честный, благородный характер, кто бы не захотел поцеловать его? Это было совершенно естественно! И конечно же, Шэнь Цинцю было бы интересно, насколько оригинал отличается от иллюзии Дусянь-эр. Это тоже было естественно! Людям свойственно любопытствовать о таких вещах. Все это было совершенно естественно! И то, что Шэнь Юань никогда… не делал ничего такого, не означало, что ему это было совсем неинтересно. Если постоянно находиться в окружении всех этих фантастически прекрасных бессмертных, то, конечно же, его либидо проявит себя. И возможно, самым глупым, сбивающим с толку образом, как оно обычно и бывает. Месть за его юношеские годы, не иначе. Теперь, зная причину всех этих странных реакций на Лю Цингэ, Шэнь Цинцю сможет подавить и скрыть все это! Это был отличный план. Шэнь Цинцю все это время напряженно ходил кривыми кругами по бамбуковой чаще, разрубая сложенным веером воздух, словно пытаясь наказать его за какой-то великий грех. При этом лицо его оставалось совершенно пустым и холодным, создавая весьма странную пантомиму. Теперь же он резко остановился и, немного попялившись в пространство, кивнул сам себе. Да, очень хороший план. Приняв наконец решение, Шэнь Цинцю ощутил, как напряжение стало медленно покидать его тело. Даже холодное, жесткое выражение его лица смягчилось, и он слегка покачал головой. И все же. Шэнь Цинцю едва мог в это поверить. Влюбиться в его-то годы? Неудивительно, что Лю Цингэ превратили в пушечное мясо в оригинальном романе. При таком зашкаливающем уровне привлекательности у гаремных сестричек с IQ 40 не было ни единого шанса устоять. Как удачно, что он соблазнил лишь одного старичка, а не одну из будущих жен главного героя. Иначе Шэнь Цинцю, вероятно, мог бы и не суметь спасти его в следующий раз. Чувствуя себя уже немного лучше, Шэнь Цинцю лениво брел к своей бамбуковой хижине, когда ненавистный звук уведомления тренькнул у него в голове. [-168 баллов крутости] Уведомления Системы как всегда были безжалостны, но большое — и нечестное — число заставило Шэнь Цинцю оцепенеть. Разве это… не все оставшиеся баллы крутости, что у него были?! [Оставшееся количество баллов крутости: 0] Стойте, стойте, стойте, это очень плохо! Технически ему нужно лишь, чтобы баллы не упали ниже ноля, так что ноль — это еще не страшно. Но подойти к этому настолько близко было перебором! Особенно учитывая, что он по-прежнему понятия не имел, из-за чего расстроен Ло Бинхэ или когда нагрянет следующее внезапное ухудшение. Эй, Система! Система, что мне делать?.. Но прежде чем он начал бы всерьез стучаться в двери Системы, та выдала кое-что другое, заставив его замереть. [Баллы крутости +5] Пять баллов — это было практически ничто, учитывая недавние колебания. Однако это было первое повышение за… очень долгое время, с того самого момента, как началась вся эта заварушка с Дуаньму Яо и тайным путем. Почему-то именно это казалось поворотным моментом. И кстати об этом… [Многогранность роли «Шэнь Цинцю» +50 баллов. Поздравляем с осознанием чувств, стадия 1! Пожалуйста, продолжайте продвигаться к взаимному осознанию чувств и признанию, чтобы завершить Тайный Путь!] Какая именно часть осознания унизительных глубин его собственной тяги являлась добавлением к «многогранности» персонажа Шэнь Цинцю? Многогранности чего, его сексуальной ориентации?! Оригинальный Шэнь Цинцю, завсегдатай борделя, должно быть, корчился от отвращения, где бы сейчас ни находилась его душа. И какое отношение все это имело к этому непонятному тайному пути? Шэнь Цинцю мысленно потянулся настучать вопрос Системе, но кое-что заставило его заколебаться. Потому что, ну… Не то чтобы он не знал, как устроены симуляторы свиданий. И не то чтобы он не знал, что означает этот «путь». И если была стадия 1, то должны быть также и последующие. Да еще это «признание»… Он твердо и решительно отказался думать обо всем этом.