Тайный путь разблокирован

Шэнь Цинцю был прав. Настроение Ло Бинхэ определенно изменилось, хотя и не стало прекрасным мгновенно. С другой стороны, и ужасным оно не было. Мальчик был просто подавленным и удрученным, когда несколько дней спустя Шэнь Цинцю увел его с совместной тренировки с другими учениками, решив, что у них обоих было достаточно времени, чтобы охладить головы. Какое-то время они шли молча. Атмосфера была немного неловкой, но и близко не такой давящей, как боялся Шэнь Цинцю. — Шицзунь, — остановившись, заговорил первым Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю последовал его примеру и обернулся к нему с открытым, терпеливым взглядом. — Ученик ранее вел себя неподобающим образом. Я прошу прощения. Я с радостью приму любое наказание, какое шицзунь посчитает подходящим. — В этом нет нужды, — улыбнувшись, заверил его Шэнь Цинцю. Настойчивость Ло Бинхэ помогла ему кое-что понять — то, о чем он сам предпочел бы не знать, однако все зашло слишком далеко, чтобы можно было это отрицать. Он потянулся потрепать мальчика по голове. Простой привычный жест заставил их обоих расслабиться, словно сократив неожиданно возникшую между ними пропасть. Шэнь Цинцю мгновение поколебался, прежде чем коснуться темы, к которой, как он знал, им необходимо обратиться. — Бинхэ вернется в боковую комнату? Или останется с другими учениками? — спросил он. — Наставник будет счастлив, если он вернется. Но если Бинхэ уже достиг возраста, когда ему нужно больше свободы... — Нет! — выпалил Ло Бинхэ. — Нет, я вернусь! Я хочу вернуться! Пожалуйста, возьмите меня обратно, шицзунь! Шэнь Цинцю немного ошеломила его горячность, но тем не менее он улыбнулся. — Конечно. Для тебя рядом со мной всегда найдется место, Бинхэ. Мальчик просиял, его подростковая угрюмость исчезла — или, по крайней мере, временно скрылась. Это было... приятно, даже утешительно — вернуть его назад. Он был константой в новой жизни Шэнь Цинцю: пушистая маленькая овечка, вечно льнущая к нему, всегда на его стороне — не говоря уже о его божественных кулинарных талантах или готовности помочь с различными поручениями. Если отставить в сторону проблемы, связанные с Лю Цингэ, странная неопределенность между учеником и учителем и осознание, что мальчик страдает, сильно выматывали Шэнь Цинцю нервы. Хорошо, что он вернулся. Но почему-то слабое ощущение дистанции между ними осталось. Вероятно, причина заключалась в том, что Шэнь Цинцю до сих пор не знал, что так расстроило его ученика, и все же проблема была решена без его участия. Ло Бинхэ... рос, становясь личностью, а не просто маленькой послушной тенью своего наставника. Это действительно вызывало у него грустное чувство. Пройдет чуть больше года, и главный герой покинет пик Цинцзин и никогда не вернется снова, кроме как в качестве разрушителя и завоевателя, если только Шэнь Цинцю не сможет в достаточной мере изменить события, чтобы предотвратить это. Но даже если Ло Бинхэ не выступит против Цанцюншань, он будет на гораздо более высоком уровне, чем обычный ученик, когда вернется. И боковая комната в бамбуковой хижине, и спальни учеников больше не будут соответствовать статусу той способной потрясти мир фигуры, которой он станет. Это был естественный итог становления главного героя. Нет, это было бы естественно, даже не будь он главным героем. Никто не может вечно оставаться ребенком. И однажды ученики перерастают своих наставников, если не как заклинатели, то как люди. Ло Бинхэ же — герой с бесконечным потенциалом — перерастет каждого наставника, какой у него будет, пока не достигнет вершины мира. Но в отличие от наставников, методов обучения и наставлений по самосовершенствованию, можно иметь лишь одно детство, только одну пору, когда ты еще юн и достаточно невинен, чтобы открыть свое сердце и в полной мере наслаждаться жизнью. Шэнь Цинцю понял, что был рад иметь шанс встретить этого ребенка и наблюдать, как он растет. — Шицзунь? — позвал Ло Бинхэ, голос его был тихим и немного неуверенным. Наставник снова потрепал его по голове, а потом скользнул рукой вниз, осторожно коснувшись его щеки. Та была мягкой и все еще нежной, хотя будущие изящные черты его скул и челюсти уже начали формироваться. Очень скоро этот ребенок перестанет быть ребенком. По крайней мере, Шэнь Цинцю мог позаботиться о том, чтобы время, проведенное здесь, было для него счастливым. Царящая атмосфера почти заставила его захотеть сказать что-нибудь сентиментальное. Но он просто отстранился и, развернувшись, направился по дорожке. — Бинхэ, — позвал он, когда мальчик не последовал за ним, — идем. Он не мог отрицать, что ответное «Шицзунь!» и быстрый топот ног, торопящихся его догнать, согрели его сердце. ~.~.~ — Как ты? — отважилась спросить Лю Минъянь, исподтишка поглядывая на Ло Бинхэ после их очередной тренировки. Казалось, будто у него все хорошо. Отстраненность и беспокойство, которое он, в конце концов, больше не мог скрывать, исчезли. Иногда Ло Бинхэ выглядел немного уставшим, но его взгляд был ясен и более сосредоточен, чем в последние несколько месяцев. Даже рядом с наставником он казался спокойным и открытым в те несколько раз, когда Шэнь Цинцю наведывался на их тренировки после... ну, после. Навыки самоконтроля и актерский талант Ло Бинхэ были действительно впечатляющими. — Я в порядке, — сказал он, посылая ей улыбку, теплую и бодрую ровно настолько, чтобы не вызывать беспокойства и не выглядеть фальшивой. Лю Минъянь пристально посмотрела на него в ответ, а затем медленно приподняла брови, явно давая понять, что не купится на представление. Неловко закашлявшись, Ло Бинхэ отвел взгляд. — Все в порядке, — настаивал он. — Все хорошо, правда. У меня все еще есть шицзунь, так что... Я в порядке. — Выражение его лица смягчилось, став более искренним. — Ты была права. По крайней мере, связь между нами останется навсегда. Если у меня будет место в его сердце, пускай даже не то, которого я желаю — этого достаточно. М-м, этого будет достаточно... Конечно же, этого не было достаточно. Однако так должно быть, и возможно, однажды так и будет. Но не в ближайшее время, и ни один из них ничего не мог с этим поделать. Это не значит, что Лю Минъянь не попытается. Хотя решение уже было принято, девушка еще немного поколебалась, прежде чем смогла собраться с духом. Достав простую парчовую коробочку, она крепко сжала ее, а потом протянула Ло Бинхэ. — Вот, — сказала она, внезапно осознав, что не в силах встретить его вопросительный взгляд. — Это тебе. Лю Минъянь смотрела на зеленый лес, когда Ло Бинхэ принял коробочку и, пробежав пальцами по краям и крылатым узорам, медленно открыл ее. — Скоро мы получим наши мечи, — быстро сказала Лю Минъянь, внезапно не решаясь увидеть или услышать его реакцию. — Это кисточка для меча. Она... парная. — Она достала из рукава точное подобие той, что лежала в коробочке, уложив украшение на середину ладони и позволив хвосту свисать с края, слегка покачиваясь. Лю Минъянь уставилась на кисточку, позволяя своей решимости успокоить нервы. — Парная?.. — повторил Ло Бинхэ; голос его был тих и колебался между смущением и робким благоговением. — Они составляют набор, — подтвердила девушка. — У меня будет только один меч, поэтому я буду... «...Использовать этот меч для тебя». Она так решила. Таков был путь их клана — искать силу, но в то же время никогда не упускать из виду цель, ради которой они ею владеют. У Лю Минъянь было много людей, за которых она была готова сражаться. Ее семья, ее наставница, их орден. Но семья — это семья, и ее вступление в Цанцюншань было практически предопределено — она просто следовала по стопам матери и брата. Лю Минъянь впервые сама выбирала кого-то, кому хотела доверить свою преданность, основываясь лишь на собственных чувствах. Это было совершенно иное. И впервые она могла понять беспомощность брата, когда ему приходилось говорить о своих чувствах. «Я буду использовать этот меч ради тебя», — она просто не могла произнести эти слова, как бы ни пыталась. Это была великолепная фраза! Достойная трогательного признания! ...Слишком смущающая. — Я всегда... буду твоим другом, — сказала Лю Минъянь вместо заготовленных слов. — Это тоже связь, которой ты никогда не лишишься. Я обещаю. Она очень, очень сожалела о насмешках над братом. Ло Бинхэ рядом издал мягкий звук; его пальцы гладили кисточку, что он получил. — Но... разве такие вещи разделяют не со спутником на стезе самосовершенствования? — сказал он. — Тебе следует... сохранить ее. Для твоего спутника. У тебя только один меч и одна кисточка, в конце концов. Когда Лю Минъянь посмотрела на него, его профиль был непроницаем — аккуратная маска, не выражающая каких-либо определенных чувств. Однако, зная его... она могла догадаться, что Ло Бинхэ хотел, но слишком боялся принять подарок. — Да, и я даю ее тебе, — твердо сказала она. — Если я найду себе спутника, я просто дам ему мешочек с благовониями. Или, может, мы обменяемся парными кольцами на большие пальцы. Я читала об этом, звучит интересно... Нет никаких гарантий, что она вообще найдет себе спутника на стезе самосовершенствования. Многие из тех, кто ступал на путь бессмертия, не находили. А даже если нашла бы, ее спутник должен был понять, как дороги ей отношения, связывающие ее с другими людьми. Так что они нашли бы какой-нибудь другой способ выразить свою преданность друг другу. Сейчас же она думала о том, что Ло Бинхэ это нужно куда больше. Не дождавшись новых возражений, она посмотрела на него. Теплый румянец заливал все его прекрасное лицо. Он выглядел более милым, чем она могла бы представить. Лю Минъянь, привыкшая думать о нем как о ком-то очень взрослом и даже колючем, оказалась застигнута врасплох. Неудивительно, что Шэнь Цинцю иногда относился к нему, как к маленькой пушистой зверюшке. — Т-тогда я буду дорожить ею! — серьезно сказал Ло Бинхэ, глядя на Лю Минъянь сияющими глазами. — Я всегда буду хранить ее при себе и никогда не потеряю! — Он прижал парчовую коробочку к груди. Хорошо, что у нее на лице была вуаль, подумала Лю Минъянь. Он и вправду был... очень милым. . . . . . К сожалению, ни один из них не смог сдержать обещание. «Ло Бинхэ подвергся нападению демонов и погиб». Безликое, отстраненное сообщение казалось ей бессмысленным, когда она, выбравшись наконец из ущелья Цзюэди, услышала его. Чжэньян с кисточкой вернулись с Собрания союза бессмертных без своего владельца, покинутые и позабытые. Не было даже тела. Поддерживать его? Использовать ради него меч? Ее там даже не было. Как это могло случиться? Она просто не могла себе такого представить.