Тайный путь разблокирован

Дуаньму Яо давно не была в главной семейной усадьбе и сейчас наслаждалась ощущением возвращения в родной дом, намеренно замедляя шаги на знакомых дорожках. Несмотря на все скандалы и проблемы, устроенные ею, включая отказ от положения наследницы, все встречные уважительно приветствовали ее. Несколько ее кузин и тетушек даже остановились поболтать с ней — посплетничать и поинтересоваться ее делами. — Да, у меня все хорошо. Она чудесная. Я счастлива, — повторяла всем Дуаньму Яо с улыбкой. Сколько бы раз она ни произносила это, ей ничуть не надоедало. Третья тетушка улыбнулась и начала отвечать, но застыла, уставившись на что-то через плечо Дуаньму Яо. Когда та попыталась повернуться и посмотреть, что там, тетя крепко схватила рукой с красными ногтями ее плечо и повела в другом направлении. — Ха-ха-ха, я говорю, почему бы нам не пойти на мой дворик! — воскликнула она высоким и принужденным голосом. — У меня есть прекрасные... эм... Неожиданно тетушка обнаружила, что тянет впустую, словно пытается сдвинуть каменный столб. Дуаньму Яо уперлась ногами в землю, и при ее уровне самосовершенствования ее было невозможно сдвинуть с места, если она того не желала. Дуаньму Яо ярко улыбнулась и приподняла бровь, весело глядя на тетю. Старшая женщина неловко закашлялась, и девушка обернулась через плечо. Неподалеку по тропинке шли двое людей. Одним из них была ее сестра, и Дуаньму Яо заулыбалась, собираясь позвать ее. Другим человеком был Шэнь Цинцю. Она замерла, ее брови высоко приподнялись. Что хозяин пика ордена Цанцюншань делает в их семейной усадьбе? ...Лю Цингэ пришел с ним? Не раздумывая, Дуаньму Яо оглянулась вокруг в поисках знакомой фигуры. Что ей самой делать в подобной ситуации? ...Извиниться? Брови Дуаньму Яо нервно дрогнули. Этот человек соблазнил ее жениха, но с другой стороны, не то чтобы Лю Цингэ когда-либо был ее — по собственной воле. Она вышла из себя и практически напала на Шэнь Цинцю в его собственном ордене... сейчас, по прошествии времени, ей было немного стыдно за это. Она больше не ребенок и даже не подросток. Прошли годы. Сперва Дуаньму Яо старалась избегать всего, что касалось Лю Цингэ и его... спутника по самосовершенствованию, но она уже давно даже не вспоминала о них. Будет лучше расставить все по местам. Однако когда Дуаньму Яо собралась направиться к сестре и ее гостю, тетя схватила ее за руку и удержала. — Яо-эр, это того не стоит, — умоляюще произнесла старшая женщина — неверно расценив ее намерения. — Не трать свое время на них. Ты знала, что они рассорились? Пф, Лю Цингэ, должно быть, жалеет теперь, что упустил тебя! Дуаньму Яо в этом очень сомневалась. Лю Цингэ с самого начала не было до нее дела. И все же. «Они рассорились?» — подумала она, снова бросив взгляд на фигуру Шэнь Цинцю, прежде чем тот вместе с ее сестрой скрылся из виду. — Тетя, — сказала она, развернувшись с улыбкой к третьей тетушке, — расскажешь об этом? ~.~.~ — Сюда, мастер Лю, — слуга семьи Дуаньму жестом указал на роскошную чайную комнату — несомненно, одну из самых шикарных во всем чайном домике. Если бы он уже не догадался о том, кто приказал слуге привести его сюда, то понял бы сейчас. Он не был уверен в причинах такой секретности. Дуаньму Яо думала, что он сбежал бы, если бы знал, что его позвала она? Это было просто оскорбительно. Когда это Лю Цингэ от чего-либо убегал? Это не он убегает! Как уже часто случалось в последнее время, мысли об этой проблеме возникли внезапно, заставив Лю Цингэ гневно хмуриться. Слуга семьи Дуаньму, увидев, с каким лицом тот вошел в чайную комнату, сглотнул и обеспокоенно заглянул внутрь. Дуаньму Яо, старшая молодая госпожа и бывшая наследница их семьи, восседала за столом, потягивая легкий, душистый чай. Ее брови приподнялись, когда она заметила выражение лица Лю Цингэ. Несколько лет назад она бы вздрогнула и залилась слезами, но она видела, что он даже не смотрит на нее. Ее рот скривился — а когда он вообще смотрел на нее? Подобные эмоции она видела у него только в отношении одного конкретного человека. — Вы действительно поссорились, — заключила она. — И серьезно. Лю Цингэ сурово взглянул на нее и уселся напротив. Его ожидала чашка исходящего паром чая, и он осушил ее в один глоток, не обращая внимания на обжигающий жар. Чудо, что чашка не треснула, когда он со стуком поставил ее обратно на стол. — Мы не ссорились, — пояснил он. Если бы они поссорились, он бы что-нибудь придумал. Но нет. Шэнь Цинцю просто решил убегать и даже отказывался замечать Лю Цингэ, когда им приходилось сталкиваться. И он продолжал убегать! Все потому... потому... Столешница треснула под давлением крепко стиснутого кулака Лю Цингэ. Дуаньму Яо, подперев голову рукой, наблюдала за ним с видом человека, наслаждающегося хорошим представлением. — Ты и вправду совершенно безнадежен, — задумчиво произнесла она. Взглянув на нее, Лю Цингэ замялся, осознав наконец, с кем он разговаривает и какова история их отношений. Раздражение исчезло с его лица, оставив пустую маску, на которой тем не менее проступало опасение. Они молча смотрели друг на друга, пока напряжение и неловкость все нарастали. Что он должен был сказать? Почему Дуаньму Яо вообще попросила его о встрече? Зацепившись за эту мысль, Лю Цингэ спросил: — Чего ты хочешь? Его голос прозвучал резче, чем он намеревался, и он внутренне сжался. Именно этот тон и этот вопрос заставили Дуаньму Яо расплакаться как минимум однажды — она просто хотела поговорить с ним, но человек, которого она любила, относился к ней как к досадной помехе. Лю Цингэ почувствовал, как его бросило в холодный пот от ужаса. Однако Дуаньму Яо лишь приподняла брови. — Совершенно безнадежен, — повторила она. Прикрыв глаза, она вздохнула. — Мне очень повезло расстаться с тобой. Лю Цингэ поджал губы. Однако в случае с ней он не мог просто взять и уйти, даже если над ним издевались. Дуаньму Яо годами даже видеть его не желала, и он все еще чувствовал, что хоть и немного, но задолжал ей. Если издевки над ним помогут, он может это вытерпеть. Скрестив руки на груди и выпрямив спину, он ждал. Дуаньму Яо неожиданно улыбнулась. — Твой спутник помогает Инь-эр с чем-то. Какое-то время он пробудет на одном запечатанном поле нашего клана, — сказала она. — Так что если ты используешь ключ, когда пойдешь туда, он не сможет сбежать от тебя. Понимаешь, о чем я? Нет. Не понимает. Пустое выражение лица Лю Цингэ очень явно говорило об этом. — Я помогу вам помириться, — объяснила Дуаньму Яо. — Иди и попроси прощения. Можешь захватить какой-нибудь хороший подарок. — Я не сделал ничего плохого, — возразил Лю Цингэ. ...Не в этом суть. Он оборвал ход своих мыслей и покачал головой. — Почему ты помогаешь мне? Ты... — Думаешь, я пытаюсь тебя обмануть? Развести вас? — предположила она. Она выглядела не столько обиженной, сколько позабавленной. — Не волнуйся. Ты мне больше не интересен. Тебя в моем сердце давно заменил кое-кто получше. Ее тон не был особенно резким, но Лю Цингэ впервые слышал, чтобы Дуаньму Яо говорила так — беззаботно и не беспокоясь о его реакции на ее слова. На основании того, что говорили иногда их семьи, у него сложилось общее впечатление, что именно такова ее настоящая личность, но увидев это вживую, Лю Цингэ все еще не был уверен, как ему поступить дальше. Устав от его молчания, Дуаньму Яо снова вздохнула и помахала рукой. — Просто прими это в качестве моего извинения за всю суматоху, устроенную мной ранее, — сказала она. — И... я думаю, любовь — это то, за что стоит сражаться. Слишком жалко было бы упустить ее из-за каких-то колебаний или сомнений. Даже если у нас ничего не вышло, ты... все еще небезразличен мне, Лю-гэгэ. Любовь? — Это не... — начал говорить Лю Цингэ. «Этот человек очень сильно любит тебя!» Он оборвал сам себя на полуслове, лицо его дрогнуло. Не то чтобы он верил демону — конечно, нет. Но Лю Цингэ никогда не убегал, от себя в том числе. Ему было известно, насколько это глупо. Поэтому Цингэ мог лишь признать. ...Это... вероятно, была именно она. — Не?.. — повторила Дуаньму Яо. — Не мое дело? Полагаю, так. Только в этот раз. Как я сказала, прими это в качестве моего извинения. Лю Цингэ покачал головой. И все равно они в итоге приходят к недопониманию. По крайней мере, теперь он знал, что не нужно его поддерживать. — Тебе не за что извиняться, — твердо сказал он. Все было совсем наоборот. — Ты... нашла кого-то? Дуаньму Яо издала резкий, удивленный смешок. — Лю-гэгэ, ты беспокоишься за меня? — спросила она. — Беспокоишься! — И она рассмеялась. Она смеялась долго, в то время как Лю Цингэ молча терпел. На этот раз она не стала говорить, что уже слишком поздно начинать проявлять заботу. В конце концов, прошли годы, и ее горечь рассеялась. Дуаньму Яо всегда была человеком, который страстно отдает всего себя и не склонен застревать в прошлом. Получив твердый отказ, выплеснув свой гнев и выплакав все слезы, она, разумеется, начала двигаться дальше. — Не волнуйся, не волнуйся, — сказала она, помахав рукой. Ее улыбка стала шире, а глаза сияли. — Я кое-кого нашла. Знай, я не закрыла свое сердце и не отказалась от любви! Поэтому когда она начала преследовать меня, я дала ей шанс. У нее есть целый сад моих любимых цветов, где мы могли бы романтично прогуливаться, так что... Ну вот. Как я могла остаться равнодушной? Да, это действительно было куда лучше, чем иметь в качестве жениха Лю Цингэ. Само собой, он ничего не знал о том, что нравится Дуаньму Яо, и уж тем более — какие она любит цветы. ...И тем не менее он знал, что любимым чаем Шэнь Цинцю был хуаншань маофэн, а любимым романом — «Любовь трижды вознесенного бессмертного». Шэнь Цинцю любил солнечные дни, но предпочитал сидеть в теньке, и становился угрюм, когда шел дождь. Он не любил широкие рукава, хотя и обожал театрально ими взмахивать. У него не было любимых цветов, но он мог назвать свойства любых, какие ему ни принеси (за исключением их символического значения). ...Это и вправду было то самое, признался себе Лю Цингэ. «Очень сильно любит». Он резко поднялся, но не ушел, а встал лицом к Дуаньму Яо и сложил руки в знаке уважения. — Спасибо, — сказал он со всей серьезностью. Он не ожидал ответа и уже направился к двери, но остановился и добавил: — ...Поздравляю. Дуаньму Яо долго смотрела ему вслед, затем взяла чашку с уже остывшим чаем и сделала глоток. Она издала порывистый вздох, который обернулся смешком. — Удачи, Лю-гэгэ, — пробормотала она, покачав головой. Вероятно, та ему понадобится. ~.~.~ Хотя семья Дуаньму обладала уникальным стилем владения мечом, которым весьма гордилась, больше всего они были знамениты своими запечатывающими барьерами. По этой причине они добровольно взяли на себя обязанность следить за печатями и поддерживать их на многих древних артефактах и сооружениях после того, как их изначальные создатели исчезали в тумане времен. Из-за большого количества этих мест и вещей семья Дуаньму уже не знала, почему те или иные из них были запечатаны или что это вообще такое было. В конце концов, временные рамки в мире заклинателей всегда были чем-то нелепым, и ситуация «вся их линия исчезла без следа» была довольно обыденной. В связи с этим попытки узнать природу и происхождение имущества, так сказать, были частью тренировок для наследников их семьи. Дуаньму Яо, которая относилась к своему положению как к чему-то вторичному, никогда не достигала большого прогресса в этом, прежде чем оставила свое место наследницы, чтобы выйти замуж. Однако ее младшая сестра со всей серьезностью подходила к выполнению своих обязанностей. Разрыв между ее застенчивостью и ее компетентностью в принятии решений и мер был чем-то вроде изюминки ее персонажа. Между прочим, именно одна из этих запечатанных вещей привела Дуаньму Инь в «Гордый путь бессмертного демона». Но не та, насчет которой она попросила Лю Минъянь связаться с Шэнь Цинцю. Это был совершенно другой сюжет. — ...Да, я могу прочитать этот текст, — сказал Шэнь Цинцю, отвернувшись от надписей на стене, которые он изучал. Он понятия не имел, почему. Было ли это чем-то, что досталось ему от оригинальной версии? Или же это некий бонус за то, что он был попаданцем? Но вне зависимости от причины, похоже, его репутация выдающегося ученого из ордена Цанцюншань сегодня будет сохранена. Дуаньму Инь, стоявшая поблизости в жесткой позе солдата, резко кивнула в знак признательности. — Тогда мы просим мастера Шэня помочь изучить эту башню, — сказала она. — Вознаграждение — как было оговорено. Губы Шэнь Цинцю слегка дрогнули, но он не стал возражать. — Мне понадобится бумага и писчие принадлежности, — вместо этого сказал он. — Вам их пришлют, — пообещала Дуаньму Инь. — Мы очень благодарны мастеру Шэню. — Сложив руки вместе, она официально поклонилась. Он отмахнулся от нее, притворившись, что внимательно изучает вырезанные на стенах надписи. К несчастью для нее, она недооценила диапазон его чувств. Он все еще мог слышать ее шаги, когда те замерли вне поля его зрения, и Дуаньму Инь испустила порывистый вздох облегчения, тихо пискнув. Затем, вероятно, немного попаниковав на месте, она быстро убежала. Когда ее шаги растворились в тишине, он приступил к изучению надписей всерьез. То, что было предоставлено Шэнь Цинцю для изучения, было ни больше ни меньше как девятиэтажной пагодой. Сперва Шэнь Цинцю не узнал ее, однако, взглянув на планировку, он испытал определенное подозрение. В этом мире определенно существовало что-то вроде «Бога переработанных сюжетных линий». Пусть сеттинг пришел из «Гордого пути бессмертного демона», но он определенно был намного больше — целый мир, полный людей, мест и вещей, которые никогда не описывались или на которые даже намека не было в романе. Однако Шэнь Цинцю вывел закономерность: с исключительным постоянством то, что было описано в книге, совершенно точно будет появляться, даже если связанные с этим в книге обстоятельства будут признаны устаревшими. Это было нечто большее, чем просто случайность, хотя и судьбой это было назвать нельзя. Но в некотором роде чудовища, персонажи и даже основные события имели возможность вернуться к оригинальному сюжету. На самом деле это было полезно. Это означало, что ограниченные знания Шэнь Юаня обычно охватывали все, с чем он мог столкнуться. А еще это попеременно раздражало и как-то тревожило. В «Гордом пути бессмертного демона» упоминалось не так уж много пагод. Так что он мог попытаться угадать... Именно в этом здании проводился тот самый ритуал по объединению мощи четырех великих древних зверей. Предполагалось, что все вместе они смогут сравниться с самим Ло Бинхэ. Одним из этих зверей был, между прочим, феникс Цзысе, которого Дуаньму Инь отправили изучить несколько лет назад. Здание действительно упоминалось как девятиэтажная пагода — потому что Ло Бинхэ пришлось пробиваться с боем на каждом уровне... и Самолет, рвущийся в небеса слегка сбился со счета, заставив его пройти через десять. В романе также упоминалась резьба, украшавшая стены, пол, потолок и колонны. Она была частью магических построений ритуала, к счастью, сейчас неактивных. Шэнь Цинцю даже мог прочитать описание четырех зверей, которых нужно было использовать. Как безвестный — и позабытый — мелкий злодей недели завладел пагодой, находящейся в ведении семьи Дуаньму? Было ли это до или после того, как Дуаньму Инь присоединилась к гарему? В романе она к этому времени находилась бы в статусе наследницы гораздо дольше; исследовала ли она эту пагоду в оригинале? Конечно же, та Дуаньму Инь не попросила бы о помощи оригинального Шэнь Цинцю, но вряд ли он был единственным ученым экспертом. Могла ли полученная информация послужить толчком к планам этого позабытого мелкого злодея? Может ли информация, которую Шэнь Цинцю планировал собрать, послужить той же цели в этой временной линии? В конце концов, он тоже был всего лишь винтиком в громадной машине сюжета. — Тц, — он не смог удержаться от того, чтобы раздраженно цыкнуть языком. Усевшись на пятки, Шэнь Цинцю сложил руки и попытался прояснить мысли. Это не имело значения — сюжет и события после возвращения Ло Бинхэ не будут иметь к нему никакого отношения. Роль Шэнь Цинцю закончится, и он начнет новую жизнь, будучи свободным от Системы, подальше от главного героя, ордена Цанцюншань и всего этого... Еще лишь два года. А потом... Шэнь Цинцю резко выдохнул, нахмурившись. Он не мог понять почему, но грудь сдавливало непреодолимое ощущение досады. Занятый своими мыслями, он не сразу засек приближающиеся шаги — и некоторую странность в них. Прошло слишком мало времени, чтобы Дуаньму Инь успела вернуться со слугой и необходимыми принадлежностями, но она также не могла просто повернуть назад, потому что совершенно точно была не одна. Обернувшись к повороту, из-за которого они должны были появиться, Шэнь Цинцю начал говорить: — Госпожа Дуаньму, что-то слу... Слова застряли у него в горле. Мужчина и женщина показались в поле его зрения и замерли, устремив на него взгляды. Женщиной была не Дуаньму Инь, а Лю Минъянь. А мужчина... «Бинхэ», — беззвучно произнес Шэнь Цинцю. Разум его опустел от шока. Ло Бинхэ смотрел на него с непроницаемым выражением лица. Он сильно отличался от себя-ребенка трехлетней давности, но все же был безошибочно узнаваем. — Шицзунь, — медленно произнес он. — Давно не виделись.