Тайный путь разблокирован

[Возвращение из режима ожидания с ограниченными функциями. Перезапуск всех системных операций. Код активации...] Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю молча стояли напротив друг друга. Выражение лиц обоих было нечитаемым, не выдавая ничего из того, что они могли испытывать по поводу этого воссоединения. В голове у Шэнь Цинцю царили замешательство и паника. Даже уведомления Системы были не более чем ненавистным белым шумом. Почему Ло Бинхэ здесь? Прошло лишь чуть больше половины положенного времени! И более того, выступить против своего наставника вот так... что это за сюжетный поворот такой? Это иллюзия? Оборотень? Сон?.. Бежать было некуда и ждать помощи не от кого. Ему оставалось лишь стоять на месте, застыв от нерешительности и страха. ...Ах, сдержанно подумал он, Бинхэ стал таким высоким. Высоким и убийственно красивым, с харизмой человека, способного перевернуть все три царства. Наконец Ло Бинхэ заговорил. — Лю-шимэй, — сказал он, не отводя взгляда, — ты не могла бы постоять на страже, чтобы нам никто не помешал? Лю Минъянь повернулась взглянуть на него, ее брови слегка нахмурились. Она поняла истинное значение этой просьбы — оставить его и Шэнь Цинцю наедине и заодно убедиться, что никто не помешает... что бы там Ло Бинхэ ни планировал сделать. Руки Шэнь Цинцю, скрытые рукавами, сжались в кулаки. Долгое мгновение спустя Лю Минъянь кивнула, однако по-прежнему не двинулась с места, пытаясь найти правильные слова. — Шисюн... что бы ты ни решил, я поддержу тебя, — медленно произнесла она. — Но не делай того, о чем позже пожалеешь. И она поспешила уйти. Шаги ее постепенно затихли. Что-то мелькнуло на лице у Ло Бинхэ, но исчезло прежде, чем Шэнь Цинцю смог хотя бы попытаться прочитать. Его взгляд теперь был прикован к кисточке, свисающей с рукояти Синьмо. Без сомнения, это была парная кисточка, подаренная Лю Минъянь. Шэнь Цинцю сам снял ее со сломанного Чжэнъяна. Лю Минъянь отказалась забирать свой подарок назад — разумеется, она ведь не знала, что ей нужно будет повторно отдать его Ло Бинхэ, — но, похоже, эти двое каким-то образом вернули его обратно. ...Похоже, они каким-то образом встретились. С учетом сроков... Ло Бинхэ должен был пойти к Лю Минъянь сразу после возвращения в царство людей. Вся эта подстава, включая участие Дуаньму Инь, вероятно, была ее идеей. Подобное открытое противостояние было достойно клана Лю, но при этом достаточно детально проработано, чтобы исходить от кого-то любящего вмешиваться в чужие дела — кого-то осмотрительного вроде Лю Минъянь. Даже этот взгляд в кабинете Юэ Цинъюаня... это было не из-за Лю Цингэ. Ну конечно. Это было из-за Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю на мгновение прикрыл глаза. Неожиданно он ощутил холодную вспышку облегчения. Не за себя, разумеется, а за Ло Бинхэ. В отличие от различных подчиненных-демонов, которых он собрал в том царстве, включая даже навязчивую и непредсказуемую Ша Хуалин, Лю Минъянь была надежным союзником, который всегда будет действовать в его интересах. И поэтому она, несомненно, должна была получить хотя бы малую часть его сердца, которую сможет защитить от полного почернения. Когда он снова открыл глаза, Ло Бинхэ по-прежнему просто стоял на месте. Достав веер, Шэнь Цинцю со щелчком раскрыл его и, спрятав выражение своего лица, попытался восстановить спокойствие. — Шицзунь, вы совсем не изменились, — наконец заговорил Ло Бинхэ. Было сложно определить, какие чувства окрашивали тон его голоса. Шэнь Цинцю наклонил голову в знак признания. Он был бессмертным, как сильно он мог бы измениться за каких-то три года? — Ло Бинхэ же изменился очень сильно, — заметил он. — Ты выглядишь... отлично. — Шэнь Цинцю внутренне поморщился, когда у него пресекся голос. — Разве? — спросил Ло Бинхэ со странной интонацией. ...Что за отношение такое? Согласно его представлению о мстительном, прошедшем Бездну главном герое, разве Ло Бинхэ не должен был блаженно улыбаться и говорить теплым, медовым голосом? Он был отличным актером и любил скользить ножом между чьих-то ребер, разговаривая при этом мягко и нежно. А если Бин-гэ не использовал этот подход, то всегда прибегал к самому деспотичному, властному методу — чистой, подавляющей силе. Так что это еще за напряженный, угрюмый взгляд и тон? Не поиграть со своим врагом, не уничтожить... Ло Бинхэ хотел чего-то другого? Не зная, как ответить на вопрос, Шэнь Цинцю сменил тему. — Раз она не настояла на открытом штурме пика Цинцзин, значит, ты сказал ей о своем происхождении? — предположил он. — ...Да, — ответил Ло Бинхэ, слегка сузив глаза. — И похоже, даже священный демон не слишком невыносим для нее. Снова этот странный голос. — Это хорошо, — нейтрально сказал Шэнь Цинцю. — Разве? — спросил Ло Бинхэ. — Шицзунь продолжает говорить «хорошо» и «отлично» — я не ожидал, что вы будете использовать подобные слова в отношении благополучия демона. Он сделал шаг вперед. Его глаза и демоническая отметка на лбу загорелись зловещим, жутким красным цветом, а лицо потемнело. Шэнь Цинцю инстинктивно сделал шаг назад. И сразу же мысленно обругал себя. Потому что это было унизительно — отступать, словно беспомощная девица, которой угрожает бандит, — но главным образом из-за того, как безобразно исказилось лицо Ло Бинхэ. — Вот, значит, как, — выплюнул он сквозь стиснутые зубы. — Шицзунь... вы такой лицемер! Почему вы говорили, что происхождение не имеет значения? Почему говорили, что нет никого, кто был бы невыносим и для небес, и для земли? А потом просто взяли и отказались от меня! С каждым гневным заявлением он приближался. На каждый его шаг вперед Шэнь Цинцю делал шаг назад. Однако эти шаги были инстинктивными и маленькими. Довольно внушительное изначально расстояние между ними Ло Бинхэ сократил очень быстро. — Всего лишь из-за половины моей крови вы даже разорвали связь между наставником и учеником! Это не невозможно принять! Так почему вы не можете? — требовательно спросил он, голос его все повышался и повышался, пока не разнесся по всей пагоде. Ло Бинхэ походил на гневное божество, пришедшее судить Шэнь Цинцю за его грехи. Может, он им и был. Ло Бинхэ, в конце концов, ближе всех к званию божества в этом мире — бессмертный, всемогущий, непобедимый. Но что мог ответить Шэнь Цинцю? «Я должен был это сделать, потому что твой настоящий мерзавец-наставник сделал это?» Не самый блестящий вариант. «Это было для того, чтобы ты обрел невероятную силу?» Он что же, ожидал, что его за это поблагодарят? Этот вариант еще более провальный! И что оставалось? Повторить свою первоначальную глупость о том, что священным демонам нет прощения? Зачем он вообще это сказал? Идиот! Теперь не было ни одного хорошего ответа. Не было даже ни одного так себе ответа. Все, что оставалось Шэнь Цинцю, — хранить молчание, глядя в потемневшее от злости лицо Ло Бинхэ. — Так вы ничего не скажете? Это потому, что вы не желаете разговаривать с демоном вроде меня? — выплюнул тот. Что-то в его взгляде заледенело и застыло окончательно. — Она была неправа. Все это... это было не для меня. Это было для вашего чистокровного человеческого ученика! Шэнь Цинцю снова отступил. Бежать было некуда, а Ло Бинхэ догонит в любом случае. Сражаться было еще более бессмысленно. Никто не придет. Даже его запасной план был далек от готовности. Это был... Рука схватила его за одежды и дернула назад, удерживая на месте. Веер Шэнь Цинцю упал на землю, когда он бессмысленно схватился за эту руку, медленно поднимающую его, пока его ноги не стали едва касаться земли. Темно-красная демоническая энергия окутала другую руку Ло Бинхэ, отведенную назад. Но он не ударил. Ярость иссякла, когда он посмотрел на Шэнь Цинцю, бесстрастно висящего в его хватке. — Вы сожалеете? — спросил он. — Хоть немного? ... ...да. Конечно, сожалеет! Кто бы не сожалел? Но даже если и так... — Какая разница, сожалею я или нет? — резко сказал Шэнь Цинцю, приподняв подбородок и встретившись с Ло Бинхэ взглядом. Брови Ло Бинхэ нахмурились, но не от злости. Совершенно очевидно, что ответ Шэнь Цинцю был для него лишен всякого смысла, и впервые Шэнь Цинцю подумал, что Ло Бинхэ понимает его не больше, чем он сам может понять эту версию своего ученика. Почему-то это осознание причиняло больше боли, чем угрозы и страх. Они жили бок о бок на протяжении трех лет, но теперь были разделены неизмеримой дистанцией. ...Но была ли это дистанция, на которой отрывают конечности? Этот странный Ло Бинхэ, не пытающийся притворно улыбаться, но и не нападающий — Шэнь Цинцю просто не знал, как вообще с ним разговаривать. По крайней мере, дать ответ — даже плохой, неприемлемый, — похоже, было лучше, чем ничего. Поза Ло Бинхэ стала чуть менее напряженной, и демоническая энергия исчезла с его сжатой руки. Но даже так он не отпустил Шэнь Цинцю. Наоборот, хватка на его одеждах даже усилилась. — Шицзунь... что я для вас? — спросил он. Будущий правитель трех царств? Хотелось бы надеяться, что не его убийца? Его ученик? ...Как будто у него все еще есть право говорить так. И все же, что он тогда должен был сказать? Какого ответа от него ждали? Эту версию главного героя Шэнь Цинцю совсем не мог понять. Глядя на человека, который удерживал его на месте, Шэнь Цинцю спросил: — Ло Бинхэ, чего именно ты хочешь? ~.~.~ К тому времени, как он достиг Священной пагоды девяти небес, Лю Цингэ уже понял, что что-то не так. Для начала Дуаньму Инь отсутствовала — ушла вместе с Шэнь Цинцю, но слугам понадобилось слишком много времени, чтобы узнать, куда они отправились. В отличие от свободолюбивой, любящей импровизировать сестры, Дуаньму Инь серьезно относилась к своим обязанностям и ко всему подходила дотошно. Ничего не объяснить и не оставить никакого сообщения — это было на нее совсем непохоже. Но главным образом дело было в том, что все его инстинкты кричали. И они были как всегда правы. При виде сестры на страже пагоды выражение лица Лю Цингэ стало еще более холодным. Лю Минъянь наблюдала, как он приземляется перед ней, на редкость беспокойным взглядом, в напряженной позе. Ее рука легла на рукоять меча — и одно это заставило Лю Цингэ стиснуть зубы. Члены их клана не так-то легко шли против своих. И раз она смогла даже помыслить о таком... — Минъянь, — резко сказал он, — что это значит? — Я не уступлю, — ровно ответила она. — Брат, пожалуйста, не вмешивайся. — Не вмешиваться во что? — спросил Лю Цингэ. Будь это кто другой, он бы не затруднял себя дальнейшими расспросами. Он бы просто атаковал и пробился силой, а потом уже разбирался бы. На задворках сознания Лю Цингэ крепло ощущение настоятельной необходимости действовать, словно у него было мало времени — времени добраться до Шэнь Цинцю и тех неприятностей, в какие он попал. Судя по выражению лица его сестры, это не могло быть что-то безобидное. Но Лю Цингэ беспокоила одна вещь. Почему его сестра вообще оказалась замешана в этом? — В поиск правды, — решительно сказала Лю Минъянь. Какой еще она могла быть, как не решительной, если она уже обнажила свой меч против него? — В исправление ошибки. — Какой ошибки? — настаивал Лю Цингэ. Его сестра не ответила, лишь крепче сжала Шуйсэ. Меч не дрожал, но стойка была слишком напряженной. Она не чувствовала себя настолько уверенно или настолько самонадеянно, как пыталась показать. По крайней мере, ее разум, вероятно, не находился под чьим-то контролем — в противном случае она бы не сомневалась. Но и отступать она не собиралась. — Минъянь! — рявкнул он. — Ты думаешь, что можешь остановить меня? Отойди! Ее лицо слегка дрогнуло. — ...Нет. Но... Я должна... я должна сделать все, что могу! — Она сердито смотрела на него, ее голос дрожал. — Иначе какой тогда смысл? Именно это больше, чем что-либо другое, поразило Лю Цингэ и заставило заколебаться. Лю Минъянь смотрела на него покрасневшими глазами, и он не мог вспомнить, когда в последний раз видел ее настолько расстроенной. Как член клана заклинателей, она с детства была приучена управлять своими чувствами, поэтому даже когда она скорбела по тому мальчику, она сохраняла некое спокойствие и самоконтроль — которые, видимо, теперь сломались. Такое не могло быть следствием одного-единственного потрясения. Это должно было накапливаться в ней на протяжении длительного времени. Но разве еще совсем недавно с Лю Минъянь не было все в порядке? Что он такое мог пропустить, что послужило причиной подобного? Руки Лю Цингэ беспомощно дрогнули от желания сомкнуться на рукояти Чэнлуаня или ударить, но он слишком хорошо понимал, что это не поможет. — Что? Что должна? — выпалил он, чувствуя себя под давлением такой силы, что ему почти хотелось отступить. Он не отступил, конечно же. Он никогда не отступал. — Я должна помочь ему, — пылко, настойчиво произнесла Лю Минъянь. — Даже если придется пойти против тебя! Ты... Ты сильный, поэтому с тобой все будет в порядке. Ты и наш клан... Вы и без меня справились бы. Вы никогда во мне не нуждались. Но в его случае все по-другому... Я не хочу, чтобы все повторилось! Я обещала, что буду защищать его, но ничего не смогла сделать, когда ему была нужна моя помощь! Просто обещать — недостаточно! Вот почему на этот раз я сделаю все возможное! Помочь ему? Помочь кому? ...Его маленькая сестра была обманута каким-то мужчиной. Какой мужчина? Он его выпотрошит! Из-за преданности Лю Минъянь пути самосовершенствования и меча, из-за свойственного ей спокойствия и одаренности подобная возможность никогда ранее не приходила ему в голову. Разве подобные вещи случаются не со страстными женщинами вроде Дуаньму Яо? Может ли это быть настоящей причиной?.. Возбужденное негодование Лю Цингэ резко схлынуло, когда он ощутил волну мощной демонической энергии, идущей изнутри пагоды. Его сестра никак не отреагировала, хотя она несомненно тоже ощутила это. И это значило, что она знала. Она знала, что оказывает поддержку демону. Демону, который скорее всего был наедине с Шэнь Цинцю по причинам неизвестным, но безусловно недобрым. Без дальнейших слов Лю Цингэ напал. Чэнлуань выскользнул из ножен единым плавным движением. Разница в их уровне духовных сил была немалой, но у Лю Минъянь было преимущество в том, что она очень хорошо знала его стиль боя и находилась в защите. Не имея возможности для маневра, она все же сумела парировать удар Чэнлуаня; два меча засияли и зазвенели, скользнув друг по другу. — Ты была обманута демоном, — заявил Лю Цингэ, наседая на сестру. Ее чуть не сбило с ног, но, стиснув зубы и выпустив свою ци, она удержалась. — Нет! — Да! — уверенно повторил он. Приложив чуть больше усилий, он заставил ее отступить. — Иначе ты бы не думала, что я остановлю тебя! «Поиск правды», «исправление ошибок» — разумеется, он бы не имел ничего против этого. И Лю Минъянь совершенно точно не побоялась просить о помощи Дуаньму Инь. Поэтому, чтобы она посчитала, что должна пойти против брата... Лю Минъянь отступила в сторону как раз вовремя, чтобы избежать его следующего удара — пытаясь не ранить ее всерьез, Лю Цингэ замедлился, дав ей достаточно времени, чтобы уклониться. И тем не менее на ее рукаве появился тонкий порез, и белая ткань начала окрашиваться красным. Хотя он был готов к этому и рассудил, что это необходимые меры, рука Лю Цингэ все же крепко сжалась на рукояти меча. — Брат, пожалуйста, просто поверь, что это важно, — Лю Минъянь достаточно успокоилась, чтобы изменить свое поведение, перейдя к мольбам. — Это то, что они сами должны решить между собой. Ворвавшись сейчас, мы лишь помешаем. — И что же за дела могут быть у демона с Шэнь Цинцю? — Это Ло Бинхэ! — наконец призналась Лю Минъянь. Лю Цингэ ожидал чего угодно, но не этого. На мгновение он застыл. Затем горячая расплавленная ярость вспыхнула в нем. Демон обманул его сестру, сыграл на ее горе, заставив поверить, что ее друг вернулся. Эта же подлая, злая тварь несомненно сейчас играла на тех же чувствах Шэнь Цинцю. Сможет ли он вообще сражаться против чего-то, что выглядит как его драгоценный ученик? Не имело значения, насколько Лю Минъянь была уверена. Ло Бинхэ был давно мертв, а демоны используют коварные приемы. Разве сам Лю Цингэ не был одурачен демоническим артефактом той мастерицы по ядам? Хуже всего то, что собственным чувствам, разуму, даже воспоминаниям становится нельзя доверять. Все эти годы печали и бессильных страданий... Лю Цингэ не мог больше это выносить. — Минъянь, — сказал он. — Потерпи. Он видел, что сестра поняла, что означает легкая перемена в его стойке. Она подняла Шуйсэ и бросилась в сторону, но они оба знали, что теперь, когда Лю Цингэ больше не намеревался приостанавливаться, этого будет недостаточно. Хорошо, что он так часто тренировал учеников своего пика — Лю Цингэ знал, как ранить тех, кто слабее его, так, чтобы не покалечить. Тело его сестры отлетело, врезавшись в один из столбов ворот. Она выхаркала полный рот крови, стекавшей из-под ее вуали, и упала на землю; ее конечности вывернулись, лишенные свойственной ей грации. Шуйсэ, вибрируя, прорезал воздух и воткнулся острием вниз, оказавшись вне ее досягаемости. Для заклинателя это не было серьезным ранением. Лю Цингэ в прошлом делал со своими учениками вещи и похуже. Она несомненно будет на ногах уже через несколько мгновений. Лю Минъянь уже пыталась встать. Однако лицо Лю Цингэ побелело от гнева и отвращения, а его рука болезненно крепко сжималась на Чэнлуане. За то, что был вынужден это сделать, он стократно отплатит твари, носящей маску того мальчика! С яростью, кипящей в его венах, и кровью, стучащей у него в ушах, он ворвался в пагоду.