Белый волк

Два месяца учебы пролетели незаметно. После того инцидента в гостиной, Драко ни разу не подходил ко мне. Кажется, что он забыл об этом случае и моем существовании. Я часто проводила время с Гермионой в тщетных попытках найти для меня средство для сдержанная сильных эмоций. Постоянно ловила на себе теплый взгляд Гарри, который любил слушать мои рассказы о Нью-Йорке, однако сам он особо не говорил ничего, в частности, о себе. В школе только эта троица знала о том, кем я являюсь на самом деле, поэтому они старались держаться всегда поблизости. Гермиона изучала всю магическую литературу, а Гарри и Рон пытались уберечь меня от любых неприятных чувств, особенно, внимательно приглядывали за передвижениями Драко, из-за выходок которого, по их словам, терпение лопается даже у самых стойких. Я была благодарна своим новым друзьям за их беспокойство, но часто предпочитала проводить время вдали от школьной суеты в лесу. Мне нравилось изучать окрестности Хогвартса наедине с самой собой, записывать свои мысли и то, что я вижу вокруг. Мои внутренности каждый день жарились на костре эмоциональных скачков и спасением была лишь моя страсть к письму и любовь к долгим прогулкам на природе. Забравшись практически в самую чащу, я уселась на массивную ветку древнего дерева и, оперевшись о могучий гладкий ствол, стала записывать все, что приходит в голову. “ Как же выбросить из мыслей эти серые волчьи глаза? Почему я не могу тебя забыть, Драко?” - Эй! – знакомый голос окликнул меня где-то в метрах трех. Я осторожно повернулась и увидела свой ночной кошмар. Он остановился возле дерева, на котором я сидела и сел на пушистую траву, смотря куда-то в пустоту чащи. - Хей…- промычала я, продолжая писать. Наступили две долгих минуты молчания. Я недовольно вздохнула и спустилась на землю, сев рядом с волчонком, - что ты здесь делаешь? – тихо спросила я. Голос мой звучал, как шепот, чтобы не нарушить спокойствие леса. Он хмыкнул и откинул белую голову к стволу дерева, направив взгляд в небо. - Я же не знал, что ты здесь будешь. А ты-то, что тут забыла? – таким же полушепотом произнес Малфой. - Я люблю одиночество, - однозначно отрезала я. Мой ответ вызвал у него мимолетную улыбку, - ты, кажется, тоже. - Я? Я просто ненавижу эту школу, - фыркнул блондин. Я впервые за несколько месяцев посмотрела ему в лицо, чтобы разглядеть каждую высеченную, словно из мрамора, черту. Он, почувствовав мои глаза на себе, опустил голову и кротко взглянул на меня, - Эра…- он произнес мое имя с долей иронии, - такое забавное имя. - Что может быть хуже имени Драко вообще? – усмехнулась я. Он посмеялся. Неужели я встретила человека, который смеется над моими черными саркастичными шутками. Драко немного отодвинулся и нахмурился. - Ты назвала меня волчонком, - воспоминание врезалось в голову молнией, и я соскочила с земли, словно ее подожгли. - Разве? Ты что-то путаешь, Малфой. Ладно, идти уже надо. Пока, - снова убегаю, как трусиха, оставляя его наедине с недосказанностью. Мне было тяжело определить для себя степень моего влечения к этому волшебнику. Он отталкивал меня своей наглостью и пренебрежительностью, но что-то в его глазах пленило и заставляло задуматься на секунду о том, что я вижу в них отражение собственной души. Я побежала вглубь леса, где темнота взяла надо мной верх. Дрожащей рукой вытащила палочку из глубин мантии и, плавно взмахнув ею, произнесла: “Экспекто патронум”. Вдруг родился единственный отблеск света в этой ночи - моя белая кошка. Она побежала, искрясь голубым пламенем, по тропе, освещая мне дорогу. Слезы катились по замерзшим щекам, я плелась по следам моего патронуса, который вел меня к школе. В какой-то момент показалось, что я иду всю жизнь. Столько сил и трудов было вложено в то, чтобы взять под контроль мои способности, не дать демону выбраться на волю, но, когда он рядом, я забываю о том, что все под контролем. ОН выводит меня из равновесия. ОН убивает меня. Кто ОН? Патронус проводил меня из леса и растворился в осеннем воздухе. Я подняла голову и на кончик носа неожиданно приземлилась первая ноябрьская снежинка. Скоро зима. Будет легче.

***

Автор. Мысли Драко. “Да что она себе позволяет?! Как она смеет так со мной разговаривать?! Убегать, прятаться, отворачиваться. И что это вообще значит: волчонок?” Драко вспомнил, что когда-то так его называла мать – Нарцисса. Но он никогда не придавал большого значения этому, так как пытался отторгать всяческую привязанность к родителям, хотя, несомненно, Драко очень любил и уважал свою маму. Однако то, как назвала его Эра, перевернуло некогда равнодушное сознание, словно данное прозвище обрело новый пока что непостижимый смысл. Малфой знал, что 5 курс – это золотая жила. Он был под покровительством нового важного члена школы профессора Долорес Амбридж, входил в ряды Инспекционной Дружины и стал старостой своего факультета. Драко чувствовал себя увереннее и привилегированней, он знал, что сейчас в его руках сконцентрировано намного больше власти, чем обычно. Но что делать “королю”, который не может контролировать хотя бы одного подданного? Эра раздражала его и привлекала, он видел ее силу и непоколебимость и был уверен в том, что способен добиться ее уважения. Однако девушка не отвечала ему взаимностью и попросту игнорировала одного из самых влиятельных студентов школы. “Я покажу ей, как нужно общаться со мной.” Драко удавалось заводить друзей только под давлением своего авторитета, наводя страх на товарищей, чтобы было легче ими потакать, но в данном случае он ясно понимал, что ему не удастся подавить пылкий и грозный характер американки, которая к тому же дружит с его врагами. Но Малфой не торопился записывать девушку в список своих недругов, он продумывал план, как добиться ее расположения или, в случае неудачи, подавить ее силу своей. Все слизеринцы в первую очередь воспринимались Драко как чистокровные сильные волшебники со своей темной стороной, разумеется, ведь выпускником Слизерина был такой великий маг, как сам Темный Лорд, о возвращении которого парень знал, и это приводило его в тихий восторг. Раз уж Эра попала на Слизерин, то неспроста. Что-то в юной волшебнице его очаровало, хотя он до последнего пытается отодвинуть от себя эту навязчивую привязанность, вспоминая слова матери: “Драко, никто не должен занимать место в твоем сердце. Оно должно быть занято лишь достижениями, амбициями, успехами. Только ты – твой герой, друг и соратник.” Нарцисса очень любила сына и всегда желала ему лучшего, в отличие от отца, который видел в Драко приемника и продолжение чистокровного рода Малфоев, поэтому и воспитывал его в рамках строгости и дисциплины, взращивая в мальчике такие качества как холодная расчетливость, недоверчивость и брезгливость. Родители подавили всякие отголоски человечности Драко еще в юном возрасте, поэтому 15-ти летнему парню казалось, что он и вовсе не знает, что значит питать к кому-то нежность и уж тем более любовь. Да, Драко любил своих родителей, но по-своему, никак не проявляя эту любовь и, скорее, она могла быть видна только матери, которая часто отправляла сыну на первых курсах сладости в школу и теплые письма. “И зачем слизеринке общаться с этой грязнокровкой Грейнджер, которая своим существованием порочит магическое сообщество? А что она нашла в этом нелепом Уизли и святоше Поттере?” Драко еще долго сидел на траве возле могучей старой ели под гнетом собственных мыслей, которые настораживали и даже пугали его. Когда последние лучи солнца зашли за горизонт, а вечер принес с собой прохладу и леденящий щеки ветер, Малфой задумчиво побрел в сторону школы.