***
«И правда, на то, как другие работают, можно смотреть вечность», — хмыкнул я, сидя в своей комнате. Смотреть-то можно вечность, но сейчас этого делать совершенно не хотелось. День продолжал медленно тянуться, плавно переходя в вечер. В тетрадку уже были сделаны первые записи, и я продолжал бездумно смотреть на написанные на русском языке строчки — вряд ли кто-то здесь сможет это прочитать. «Правильно ли я сделал?» — эта мысль теперь не давала покоя. Если тетрадь попадет не туда… мне будет не очень хорошо. Я-грифон уже успел высказать все, что думал об этой скоропалительной идее, призывая как можно скорее избавиться от нее. Но я-человек не хотел. «Это — то самое немногое, что связывает меня с домом», — упрямо утверждал я сам себе, игнорируя недоумение меня-грифона о том, что «мой» дом здесь. Вздохнув, прячу тетрадь в ящик прикроватной тумбочки, про себя благодаря Фердинанда за привычку носить с собой запас пишущих принадлежностей. Часов в комнате не было, равно как и окон, так что я мог только гадать, какое сейчас время. Выйдя из комнаты, я решил осмотреться в этом бункере получше. Надо сказать, оборудован он был очень неплохо. За массивной стальной дверью, перекрывающей вход в подземную часть заставы, начинался длинный Г-образный коридор. Сразу же за дверью справа располагалось помещение для вахты, сменявшейся раз в день. Это же было единственным помещением в подземной части, имеющей доступ к внешнему миру: через амбразуры, которые караульные и должны занять в случае атаки. То же самое и с двумя амбразурами рядом с дверью. Дальше по коридору напротив друг друга находились казармы и столовая для личного состава. После дверей в эти помещения шло несколько метров свободного пространства, резко оканчивающихся перегородкой с амбразурами для стрельбы и мощной стальной дверью — хотя и, конечно, значительно менее внушительной, чем входная. За поворотом так же было несколько метров свободного пространства, после которого шли двери: лазарет, арсенал, запасная казарма и помещения для офицеров. Для высших чинов — отдельные комнатки, как и у меня, а для всех рангом пониже — общежитие, хотя и более комфортабельное, чем у простых солдат и унтеров. Освещен он был уже знакомыми мне по гостинице магическими светильниками, хотя и гораздо более брутальными на вид. Они заливали помещения ровным бледным светом. «Готов спорить, если защитники безвылазно в этом бункере просидят некоторое время, внутренние часы у них собьются качественно», — с некоторой веселостью подумал я. В целом же серый камень стен не навевал ничего, кроме уныния. Хотя снующие тут и там псы на это не обращали ни малейшего внимания — видать, привычные. «Да и псы, вроде как, в большинстве своем под землей и живут же», — вспомнил я. — «Да уж. Представляю, если они всерьез захотят окопаться». На это накладывались и воспоминания из игры — уж кто-кто в обороне в горах мог дать прикурить, так это псы. Мысли мои снова свернули в сторону от окружающей реальности к будущему. Восторга Фердинанда от знания о грядущих сражениях я не разделял совершенно. «Ну уж нет, умирать ради чужой мне Империи я не собираюсь», — я нахмурился. Но как мне выполнить это «не умирать»? На фронте никто не застрахован. «И опять я пришел к этому», — хмыкнул я. Снова все упиралось в мои недавние размышления. И снова выхода из этой ситуации не было видно. Бежать из Империи? Либо найдут, либо местные не будут рады, либо там не лучше. «Разве что подниматься повыше», — а вот эта идея мне-грифону весьма и весьма понравилась. Впрочем, идея тут же перестала казаться хорошей, как только вспомнилось, какой же гадюшник представлял из себя высший свет. Что человеческий, что грифоний. «В этом они, и правда, очень схожи», — невесело ухмыльнулся этой мысли. Вот тебе и что-то знакомое в этом мире. С интересом подхожу к «черному выходу» — приличным таким металлическим воротам. С той стороны так же оборудована ровная площадка для автомобилей. Правда, пока что пользовались основными воротами с той стороны, так что неожиданное подкрепление прибудет именно оттуда. «Кстати, о подкреплении», — я задумался. — «С какой такой радости штат вдруг резко решили почти удвоить?» Я вздохнул. Причины могут быть самые разные, вплоть до того, что Санстрайкер опять выдавил какую-то «республиканскую сволочь», которая прячется в его горах от Империи. И нам придется ее перехватить. Или коммунистов. Или еще кого. «Или пони чудят?» — пришла другая мысль. Тоже, надо сказать, не невероятно. «Хотя может быть миллион причин. Вплоть до того, что это было связано с повышением активности бандитов два года назад, просто приказ не дошел», — эта мысль заставила меня улыбнуться. Конечно, Империя до такого уровня бардака не добралась. Ведь так?***
Пополнение прибыло только следующим днем. Ровно 120 рядовых и унтеров и 5 офицеров. Сейчас мы все находились в кабинете майора, где, собственно, и выясняли, что вообще происходит и с какого такого дива резко решили удвоить численность. — Поступила информация, — начал капитан Ганс Гольдфетер — командир прибывших, — что через этот район могут осуществляться контрабандные поставки оружия, в связи с чем приказано усилить местные силы. «Оружия?» — после этого слова у меня тут же возникло нехорошее предчувствие. — Неизвестно, к кому идет груз? — подал голос я, как только майор ответил на мой вопросительный взгляд кратким кивком. — Кому в Империи могло понадобиться вооружение? — Боюсь, меня неправильно поняли, — советник посмотрел на меня. От этого взгляда — взгляда напыщенного папиного сынишки, — захотелось сделать ему что-то неприятное. — Контрабанда идет из Империи. «Видать, таки допросили жука», — я хмыкнул и сделал шаг назад. Капитан вернулся к беседе с майором, уже не обращая на меня внимания. — «Оперативно, кстати». — Тогда нам стоит усилить патрули и действовать по более жесткому распорядку, — сказал майор. — Капитан, можете быть свободными. Ваши солдаты пусть пока отдыхают. «Хех, я погляжу, кому-то не нравится быть под командованием «какой-то шавки», — ехидно прокомментировал я про себя, наблюдая за тем, как грифона передергивает на словах «можете быть свободными». Герцландец — а он был, без сомнения, оттуда — явно был из тех, кто считает грифонов едва ли не сверхрасой. «Что же ты в Лонгсворд не ушел, а?» — посмотрел я ему вслед. — «Там-то тебе точно были бы рады. Особенно пони-партизаны». Никогда не любил националистов, если честно. Дома с этим, как я мог понять, было все-таки чуток полегче, но все равно когда кто-то начинал толкать речь про «превосходство белой расы» или еще что, меня корежило. Ну не мог я серьезно и положительно воспринимать такие вот заявления — не когда у тебя среди хороших знакомых и друзей настоящий интернационал почти со всех концов Евразии. «Так», — отвесил я себе мысленную оплеуху. — «Не время». Я посмотрел на майора, который бодро отдавал команды своим подчиненным. Предчувствие очередного сеанса возни на заставе — и отчасти начинающаяся эта самая возня — были вполне оправданные. Дело в том, что вокруг заставы в нескольких точках располагались гораздо меньшие дозорные вышки, призванные улучшить контроль над окрестностями. Обычно патрули просто доходили до них, некоторое время сидели там, а после возвращались на заставу. Усиление же… значит, теперь в этих вышках постоянно будет кто-то сидеть — благо, живой силы у нас теперь было в достатке. Да и новоприбывшие притащили с собой еще несколько пулеметов, что не могло не радовать. Как и то, что теперь между моей тушкой и опасностями окружающего мира находится гораздо большее число вооруженных тел. «Трус», — прокомментировал это я-грифон, заставив на секунду катнуть желваки. Впрочем, он в каком-то роде прав. Надо проявить хоть какое-то участие, а то некрасиво получается. Как бы слухи не пошли. Еще прямо перед чистками прослыть неблагонадежным трусом не хватало. «Хотя куда уж неблагонадежнее», — на самом деле, было куда. Но это не важно. Я сделал шаг вперед. — Господин майор, — он повернулся ко мне. — Раз уж у нас теперь достаточно живой силы, то разумно было бы не только иметь патрули между заставой и постами, но и иметь более… кхм, длинный маршрут, пересекающий все посты. Тот повернулся ко мне и задумчиво почесал подбородок. — А есть ли смысл? — спросил он. Присутствующий тут же капитан-пес — его заместитель — кивнул и сказал: — Мы не успеем просто обойти все посты таким маршрутом, — он демонстративно посмотрел на свои ноги. — А крылья на что? — демонстративно расправляю данную часть тела. После довольно долгого времени в сложенном состоянии крылья приятно хрустнули, а я едва удержался от того, чтобы зажмуриться: ощущения были достаточно приятными. — Капитан… не в восторге от подчинения мне, — сказал майор. — Вы уверены, что ничего неприятного не выйдет? — Капитан может сколько угодно недолюбливать вас, — фыркнул я. — Но против прямого приказа от своего начальника, пусть и временного, он пойти не сможет. Особенно если я вас поддержу. — Как? — спросил капитан — Ганс Маунтбрейкер, вроде как. — Вы же, вроде как, находитесь на положении советника, и ваш чин подполковника сейчас недействителен. Тут-то он был прав. Но что будет с капитаном, если назначенный на должность «советника» для «нарабатывания опыта взаимодействия между армией Бронзхилла и Рейхсармии» заявит об намеренном саботаже этой миссии каким-то капитанишкой? Озвучиваю свои соображения капитану с майором. «Как-то я даже упустил тот момент, как мы остались тут втроем», — отмечаю про себя. — Может сработать, — капитан ухмыльнулся. Сразу видно, что этот сноб обладал исключительным талантом: бесить всех, кроме круга его общения, в рекордно короткий сроки. — Тогда решено, — майор кивнул. — но все-таки стоит за ними приглядеть. Господин подполковник, сможете… Я моргнул. Вопрос мне уже не нравился. — Не совсем вас понял, боюсь, — с опаской смотрю на майора. «Как-то резко разговор свернул куда-то не туда», — мелькнуло в мыслях. — Хотя бы первое время стоило бы проследить за нашей «подмогой», — пояснил он. — Сможете двигаться вместе с крылатым патрулем? «Ну блин», — чуть было не сказал вслух я. — «И что теперь? Не отказываться же — сам ведь и предложил. Не поймут». Меж тем, два алмазных пса выжидательно смотрели на меня. Я, сгллотнув, кивнул: — Обязательно…***
Крылья работали, медленно загребая воздух и толкая мое тело вперед. Я же старательно давил улыбку — и ни вес снаряжения, ни довольно сильный ветер не мог испортить впечатление. Сейчас был первый патруль после прибытия новых морд на заставу, и — какое совпадение — первая попытка меня-человека взлететь. После того, как мы с отделением грифонов — ровно десять штыков, не считая меня — вышли за пределы стен заставы, солдаты по очереди, один за другим взлетели, оставляя меня на земле. Я же застыл, не зная, что делать дальше. Длилось это, по моим ощущениям, долго — достаточно, чтобы солдаты начали с опаской озираться на меня. А я так и стоял, не совсем понимая, что же делать дальше. От взгляда вниз начинала кружиться голова, а к горлу подкатывал ком. «Вот уж не ожидал, что моя боязнь высоты проявится даже здесь», — проскочило тогда в голове. А солдаты, меж тем начали перешептываться. Я понял, что если сейчас ничего не сделаю, то потом просто не отмоюсь. Глубоко вздохнул, пытаюсь выловить из памяти Фердинанда ощущения от полета. Получается плохо. На первый взгляд. Стоило же мне вернуться в реальность, как я осознал, что крылья делают ритмичные взмахи, поддерживая меня в воздухе. Осознание этого на секунду будто бы ударило по голове — чуть было не сложил крылья. Но удержался. Патруль двинулся, а до меня стало доходить произошедшее. «Я лечу», — эта мысль повторялась из раза в раз. Я посмотрел вниз, но, что удивительно, не было того ощущения страха, как тогда, во время моего первого — и единственного — прыжка с парашютом. Помниться, потом несколько часов пытался прийти в себя, кое-как отделавшись от компании друзей и сидя дома. На мою морду медленно наползала ухмылка, и я порадовался, что лечу замыкающим: точно бы пошли слухи о моей невменяемости. Даже вес снаряжения — тяжелый, знакомый мне по урокам истории дома, шлем, полевая форма, карабин и подставка-сошка к нему, запас патронов — сейчас казался не таким уж и большим. Я едва сдерживался от того, чтобы не учудить какую-то глупость высшего пилотажа, которая, вероятно, закончилась бы в лучшем случае парой сломанных конечностей да подмоченной репутацией. «Но как же это все-таки круто!» — думал я. Холодность меня-грифона лишь чуть ослабляла эти эмоции, хотя взять себя под контроль и перестать лыбиться во все отсутствующие у грифона зубы я таки смог. «Веду себя как школьник с новой игрушкой», — фыркнул я про себя. Полет, между тем, продолжался — вскоре мы должны были достигнуть первой дозорной башни. Грифоны внимательно осматривали пространство вокруг, держа наготове карабины. Я тоже крепко сжимал в когтях знакомое мне-грифону оружие. Карабин «Кралле М-06К» был укороченной версией широко используемой по всей Империи винтовки, применяясь, в основном, у экипажей танков, горных войсках и прочими солдатами, которым требовалось легкое оружие. И при этом он ведь был надежен, как кирпич. Не удивительно, что М-06 завоевал популярность. Причем не только в Герцланде. «Должно быть, Рейхсваффен изрядно обогатились на его продаже», — я фыркнул. В комплекте с карабином шла сошка: наподобие тех, что использовались на земле для мушкетов. Не лишено логики, в целом. Стоять на двух задних ногах для грифона было довольно неудобно, так что вести огонь нормально можно было либо в полете, либо из положения лежа, либо опираясь на что-то. Нет, грифон мог встать на задние лапы и вести огонь так, но в таком положении был достаточно неустойчив. «Наверное, стоит восстановить свои навыки», — пришла в голову дельная мысль. — «Интересно. А как стреляют пони?» Что характерно, этот вопрос был интересен и самому Фердинанду: с пони он по жизни почти не пересекался, и как они стреляли, не видел. «Хотя с единорогами и так все понятно», — про себя фыркнул. Грудь напомнила о себе легким уколом. — «Проклятые рогатые». Вскоре мы оказались возле первой башни. Дальше — некоторый отдых и продолжение полета.