***
Буря стихла только под утро. Стоило ветру перестать быть по-настоящему убийственным, мы выдвинулись в сторону заставы. В отличие от солдат, весело переговаривающихся между собой, чувствовал я себя совершенно неважно. Голова пульсировала болью, а на душе поселилась непонятная тревога, дополняемая чувством скорых проблем. Ночью снилась какая-то вязкая муть: мешанина из малопонятных образов, в которых с трудом угадывались будущий император, Эрион и какие-то смутно знакомые силуэты. «Прилетим на заставу — отосплюсь», — решил я для себя и снова поморщился от усилившейся головной боли. Увы, этим планам не суждено было сбыться: буквально через пять минут после вылета к нам приблизился грифон из пары, отправленной вперед. — Господин лейтенант! — обратился он к непосредственному командиру. — Заметили группу. Идут по низу, тащат какие-то ящики. — Они вас заметили? — сразу же спросил я, морщась. При словах о «каких-то ящиках» неприятное предчувствие многократно усилилось, а вместе с ним и головная боль. — Никак нет, господин подполковник, — сказал грифон. Лейтенант вопросительно посмотрел на меня, хотя и не без тени недовольства. — У меня неприятное предчувствие на этот счет, — пояснил я лейтенанту. — И что вы предлагаете? — спросил он меня, на всякий случай выверенным движением передергивая затвор карабина. «Наверное, много патронов расстрелял из него», — прокомментировал я про себя. — В какую сторону они движутся? — вместо ответа спросил я у солдата. — Нам нужно быть чуть впереди их. Грифон кивнул и двинулся было к своему товарищу, но тут со стороны, откуда он прибыл, послышались выстрелы. Мы напряглись. Через несколько секунд из-за скал вылетело и рванулось к нам что-то быстрое. Солдаты тут же вскинули карабины, готовясь встретить нежданного гостя. Но, на наше счастье, это оказался как раз таки второй номер, оставшийся следить за нежданными в этих краях гостями. — Они вооружены, — вместо приветствия сказал он, тяжело дыша. Было видно, что летел он почти на пределе своих возможностей. — Полтора десятка грифонов. Мы переглянулись с лейтенантом. Ситуация тут же приняла неприятный оборот. Во взгляде лейтенанта читался вопрос, так что я, внутренне вздохнув, сказал: — Движемся наперерез им и занимаем позиции, — сказал я. И, подумав, обратился к лейтенанту: — Думаю, стоит выслать пару наших за подмогой. Лейтенант кивнул и, выбрав двоих самых свежо выглядящих солдат, приказал им быстро двигаться в сторону заставы, обходя контрабандистов. Мы же двинулись дальше, вскорости занимая места среди скал и деревьев. Место здесь было действительно неприметное: среди скал шло небольшое ущелье, густо поросшее кустарником и деревьями — в основном, елями. Именно здесь, петляя между камней и деревьев, шла узкая тропка, на которой даже два грифона разминулись бы с большим трудом. Признаться честно, я даже поначалу подумал, что это, скорее, звериная тропа, и что бандиты уже, быть может, свернули с в какой-то туннель. Переубедили меня звуки, доносящиеся откуда-то из-за деревьев. Они были настолько тихими, что я грешным делом подумал, что слух меня обманывает, но нет — металлический лязг, едва различимый в шуме ветра, все-таки воспринимался ушами грифона. «Готов спорить — будь я человеком, не услышал бы», — я повернул голову к солдатам. — Стрелять только по команде, наблюдаем и ждем подкреплений, — скомандовал я. Вступать в бой с почти двоекратно превосходящими силами, пусть даже и с пулеметом за собой, не хотелось. Мы затихли, держа винтовки наготове. Солдаты разделились на две части, устроившись по обе стороны от узкой тропинки, по которой и шли бандиты. Я, разумеется, был с той частью группы, у которой был пулемет. Так, на всякий случай. Ветер трепал листья на немногочисленных деревьях вокруг нас, а Солнце скрылось за облаками. На нас опустилась тишина, нарушаемая лишь тем самым ветром да нашим дыханием. Обычно я люблю тишину, но сейчас мне было бы гораздо спокойнее находиться… да где угодно, даже посреди шумного города мне было бы уютнее сейчас, чем сидеть за камнем в небольшом углублении в земле и ждать. Глубоко вздохнув, сжимаю карабин в лапах, чувствуя легкую дрожь. Знакомым движением — не мне, Фердинанду — досылаю патрон. Ледяное спокойствие с некоторой долей предвкушения меня-грифона странно контрастировало с явной нервозностью. Я скосил взгляд на солдат, не без удовлетворения отмечая, что на их фоне я не кажусь трусом. «А ведь это для них, возможно, первый бой», — пронеслась в голове мысль. И действительно, все грифоны тут были довольно молодыми. Выдохнув, выглядываю из-за камня. Но никого пока еще не было видно. «Видимо, их груз серьезно ограничивает скорость перемещения», — подумал я. С учетом того, что двигались они даже не по дороге, а по узкой тропинке, которую с высоты даже отличить от окружающего горного пейзажа было сложно, не удивительно, что их скорость была довольно низкой. И тут мне в голову ударила мысль, бросившая в холодный пот: а что мешает грифонам, черт возьми, просто взлететь. Тогда нас точно обнаружат. «Не учел», — у меня дернулся глаз, а грифон внутри презрительно фыркнул. Я уже было дернулся приказать убираться отсюда, но было уже поздно — противник появился в зоне видимости. «Твою-то ж мать!» — я нырнул за укрытие, настороженно выглядывая летящих грифонов. К моему удивлению, таких не было. Аккуратно выглянув из-за укрытия, понимаю, почему — все пятнадцать грифонов были загружены по самое «не могу». «Повезло!» — облегченно подумал я. Грифон презрительно фыркнул. Снова. — Быстрее, олухи, — прикрикивал грифон, идущий в голове колонны. — Не ровен час, скоро здесь будут имперские шавки. — Этого бы не случилось, если бы ты не решил тащить так много! — прорычал идущий следом за ним грифон, на спине которого покоился буквально трещавший от наполнявших его вещей рюкзак. — А ну заткнись! — вожак почти сплюнул эти слова. — Нам платят не за убийство солдафонов, а за товар! — И ради этого ты нас подставил? — не унимался второй. Прошипев что-то, вожак выхватил пистолет — я удивленно моргнул, обнаружив у него в лапе типичный такой кремневый пистоль. Часть грифонов действительно были вооружены оружием примерно такого же технического уровня. Остальные же были вооружены кто на что горазд — винтовки, видевшие еще Революцию. Из более-менее современного оружия были только парочка видавших виды «Кралле». Грифон нажал, меж тем, на спуск. Кремень ударился о кресало, вышибая искры. И… ничего не произошло. — Проклятая буря! Весь порох промок, — грифон зарычал. — Ускоряемся. В схроне переждем поиски. Не ровен час встретить их без пороха. — А я говорил: надо переждать, надо меньше нести, — возражавший вожаку сказал. — Ты нас, Маар тебя раздери, загубишь! И ради чего? — Заткнись, заткнись, — прорычал грифон. — Твое нытье сейчас делу не поможет. — Что это вообще такое? — продолжал меж тем разоряться спорщик. «Наверное, второй в банде», — подумал я, сжимая в когтях винтовку. — А я откуда знаю? Сказано было донести, а что — не мое дело. Спорщик зарычал и, сбросив рюкзак со спины, сказал. — Ну посмотрим, — с этими словами он открыл его. Над бандитами повисла тишина. Колонна остановилась. — Это… — сказал главарь банды, а после улыбка наползла на его морду. И улыбка эта мне совершенно не нравилась. — Это решение нашей проблемы. — А тут патроны! — меж тем, выкрикнул второй солдат, извлекая знакомые мне прямые магазины от пистолет-пулемета. — Налетай, братва! — сказал главарь, и грифоны начали открывать свои сумки. — Ты что творишь? — меж тем, возник другой грифон. — нам же сказали… это… не вскрывать. Деньги потеряем. — Да на что эти твои деньги? — сказал главарь, поднимая ПП. — С этим мы даже самого Санстрайкера сбросим! Будем в золоте купаться. Грифоны собрались в кучу вокруг ящиков и рюкзаков с оружием, бодро разбирая оружие. Часть ПП была в разобранном виде, судя по вылетающим из толпы тут и там запчастям, так что грифоны продолжали копошиться в них, ища запчасти. «Варвары, так с оружием обращаться», — презрительно подумал я-грифон. Я-человек был с ним солидарен. — «Они, готов спорить, даже собрать их правильно не смогут». А тем временем из толпы вынырнул молодой грифон. Хотя уже и битый жизнью, судя по порванному уху и трещине на клюве. В лапе он держал тот самый пистолет пулемет, уже заряженный, и сейчас рассматривал его. И тут он поднял голову. Наши взгляды пересеклись. В глазах мелкого мелькнула искра понимания, и он открыл клюв. «С пистолет-пулеметами они нас просто перебьют», — мелькнула в голове мысль. Грифон меж тем уже набрал в грудь воздуха для крика. Время будто бы замедлилось. Вот-вот, и он предупредил бы остальных. Но я оказался быстрее. Винтовка гавкнула, толкнулась в плечо. Я почти видел, как пуля вылетает из ствола и направляется в смертельный полет. Мгновение — и она пробила горло уже готового заорать грифона. Он рухнул навзничь, а бандиты замерли в недоумении. Дальше события понеслись вскачь. — Огонь! — проорал я не своим голосом, срочно досылая новый патрон. Ответом мне послужила пулеметная очередь в паре метров от меня и треск винтовок. Бандиты мало что успели сообразить — только парочка из них смогла повернуться в нашу сторону и вскинуть оружие, но воспользоваться им бы все равно не успели. «Это было… быстро», — чуть пришибленно подумал я и вылез из-за камня, последовав к кучке тел. Некоторые, кажется, пытались шевелиться. Солдаты последовали за мной. — Проверьте всех, — остановился я. — Нам нужно хотя бы парочку языков. И оттащите оружие подальше от них. Сказал я это, рассматривая только что убитого. Переворачиваю его на спину. «Молодой совсем», — я перевернул его на спину и вгляделся в его морду. — «Лет пятнадцать, наверное». От этого было откровенно говоря не по себе. Вдвойне от того, что почему-то это воспринималось нормальным. «Я… убил», — глубоко вздыхаю и пытаюсь отвернуться от тела, но не получается. Взгляд сам собой приковался к дыре в глотке убитого. Но вместо отвращения, которое я должен был бы испытать при виде этого зрелища лишь мрачное удовлетворение. Тем временем кровь продолжала сочиться из раны, пачкая перья и землю рядом с убитым. «Интересно, какова кровь на вкус?» — совершенно непрошенная мысль едва не заставляет отскочить от трупа. Чувствую, как морда сама собой растягивается в кровожадной ухмылке. «Твою-то ж мать», — трясу головой и отхожу на пару шагов, глубоко вздыхая. Почему-то сердце колотилось, казалось, прямо в глотке, а крылья судорожно подергивались. «Адреналин, что ли?» — отрешенно думаю, смотря за деловитым копошением солдат. Надо было срочно отвлечься: для самокопаний было не место и не время. И возможность вскоре возникла: солдаты притащили двоих грифонов — изрядно подранных, но вполне себе живых. Со сдержанным удивлением обнаруживаю, что это как раз двое спорщиков. Впрочем, в голове у меня был такой сумбур, что удивление я даже не заметил: буквально через минуту оно пропало. «Неплохо», — ухмыльнувшись, делаю шаг к главарю и уже собираюсь задать вопрос, но оказываюсь перебит самым наглым образом. — Ха! Ну поймал ты нас, и дальше что? — грифон вперился в меня мутным взглядом правого глаза — видимо, рана в бедре, на скорую руку перевязанная солдатами, не добавляет ему бодрости духа. Левый же глаз у главаря отсутствовал совершенно. Вытирая слюну этого дикаря с щеки, я вперился в скалящегося ублюдка и отошел от него на пару шагов. «Наверное, этого стоило ожидать», — подумал я, но тут прогремел выстрел, а пленник рухнул на землю, воя от боли. В левой передней лапе у него красовалась новая пулевая рана. Шок от произошедшего — я ведь даже не заметил, как успел вытащить пистолет — быстро уходит под напором почти звериной ярости со стороны меня-грифона. Стараясь ничем не выдать своего состояния, прячу пистолет в кобуру и поворачиваюсь к солдатам: — Ждем подмоги, — сухо сказал я. Она должна была быть скоро. А пленный, меж тем, продолжал сквозь клюв шипеть проклятия.***
И она действительно прибыла скоро. Груз бандитов был скоро собран и в несколько заходов переправлен на заставу. Сама же парочка сейчас сидела в дозорной. После краткой беседы с майором я, пообещав продолжить разговор позже, удалился. Мысли мои сейчас были далеко от заставы, бандитов и их груза. «Какого Маара это было?» — именно этот вопрос копошился внутри черепа. Я бездумно смотрел в потолок, сложив лапы на груди. Мысли то и дело возвращались к произошедшему на тропе. Сейчас, в тишине своей комнаты произошедшее проявлялось ярко и красочно. Вот, я делаю шаг назад, и вот — пистолет уже сухо гавкает, отправляя в наглеца пулю. Между этим — темнота. Я не помнил, как вытащил пистолет и снял его с предохранителя. Но вот ярость, которую ощущал я-грифон, не почувствовать было сложно. Фердинанд не был особым чистоплюем, да и истинно-аристократическим снобизмом не отличался, но такое к нему отношение буквально заставляло красную пелену закрывать взор. От ощущения этого натурально подрагивали поджилки: в гневе альбинос действительно страшен. «Надо будет стребовать с этого бандюка компенсацию», — я нервно хохотнул. — «Сомневаюсь, что «чистый» Фердинанд обошелся бы одной простреленной ногой». Но не только это пугало: та легкость, с которой я пристрелил того грифона и наблюдал за катающимся по земле бандитом настораживала. И если с первым хоть какая-то отговорка была — я бы точно умер, успей он поднять тревогу — то со вторым… До того, как на меня сваливалось осознание только что произошедшего, я чувстовал… да ничего! Будто бы комара прихлопнул. Я поежился. Вспомнился вопрос про кровь, который задал сам себе там. «Надо с этим что-то делать», — я вздохнул. Надо-то надо, но что с этим делать — совершенно непонятно. Как непонятно, с чем делать. «Где кончаюсь я и начинается грифон?» — этот вопрос ставил в тупик. Ответа получить так сразу не получалось. — Почему все так сложно? — проворчал я и повернулся на бок. Сегодняшний день вымотал меня, в особенности, размышления. Сам не заметил, как погрузился в тревожный сон, несмотря на чужие эмоции и шепот на краю сознания.