Багровые дни моей юности

      Серое утро. Пока небо исходило слезами, и грязь мешалась в кашу, заметая следы визитёров, они возвращались в стены. Отряд безустанно скакал уже несколько часов, игнорируя надоедливые дождливые «плевки» в лицо. Слух не ловил ни одного звука, помимо топота копыт и недовольного ворчания солдат. Они не злы. Не расстроены. Они раздражены колючими пощёчинами ветра по лицу. Желание оказаться как можно быстрее в более комфортных условиях, заставляло бойцов взмахивать поводьями так часто, будто это что-то изменит. Однако в ответ на эти действия, они лишь получали назойливые капли грязи на штанах и подолах плащей. Как только дождь стих, кони замедлили ход, давая возможность перекинуться путникам парочкой слов.       — Эрсэль, — Жан поровнял своего жеребца с лошадью девушки. — Ты ведь видела содержимое документов?       — Ты всегда читаешь секретные документы?       — Нет. Просто ты могла увидеть, — то ли виновато, то ли разочарованно произнёс Кирштайн.       «Просто ты подозрительная и, должно быть, прочла», — Вернуарвер мысленно подметила то, что, наверняка, имел в виду парень. Может он и не хотел этого говорить, просто она уже привыкла, что молодой человек не испытывает ни капли эмпатии по отношению к ней. Однако это не давало ей право чувствовать то же самое по отношению к нему, хотя бы потому, что девушка не держала его в мыслях и секунды.       — Стараюсь не допускать подобных вещей, — вежливо ответила Эрсэль.       — Почему? — естественно Жан знал ответ: военная тайна, но почему-то выкинул на автомате.       — Иногда, это всего лишь ненужная информация, — она немного прибавила ходу, оставляя юношу наедине со своими мыслями.       — Эй, — Акке «подсел на хвост» Кирштейну. — О чём болтали?       — Да так.       — Она хорошая, просто немного непонятная, — снисходительно усмехнулся Бэй, сверкая своими карими глазёнками.       Весь блеск куда-то исчез, когда над размытой линией горизонта взошли несколько титанов. Взошли. Именно так. Они были словно ненавистные бородавки на груди земли. Толпились гурьбой. Четыре штуки нелепых очертаний. Теперь капли на лице солдат, буквально сгорали от выдрессированной и вполне обузданной ярости.       — Вперёд, — командным тоном задал мужчина, явно не отдавая сигнал к атаке. Он ожидал указаний. Он снова хотел видеть, как решение выстраивается по крупицам в картинку боевых действий.       — Лес, — предложила Эрсэль, сразу же обращаясь к Нейтану.       — Слушайте все! При такой видимости, прямая атака — не лучший вариант. Направляемся к хвосту леса. Титанов всего четыре. Олик, Элия, Эдан, Гиль, они — на вас. Остальные прикрывают на отдалённых позициях, — приказав, юноша моментально устремился к цели, ведя за собой остальных.       Прибыв на локацию, ответственные за существ, заняли свои места на размашистых древесных ветках. Остальные хаотично разбросались поодаль, готовясь вступить в сражение в любой момент. Ожидание бесконечно. Между шагами, сотрясающими землю, сердце пропустило удар. Прошла минута вечности. Руки дрожали, глаза боялись, но они стояли.       Мясистая туша уже смотрела на него до одури глупыми глазами с неподдельным интересом. Он стоял. Не дрогнет. Это «дитя» неторопливо протянуло руку, пытаясь забрать свою «игрушку», но по какой-то причине разочарованно промахнулось, как только кусок плоти вывалился из его шеи. Обида и непринятие — последнее, что видно перед «сном» на лице у этого обиженного природой ребёнка. «Кукла» победно подбросило руку вверх, показывая большой палец товарищу. Элия хорошо потрудился, положив одного гиганта. Теперь очередь Гиля Уороса. Пока он ожидает своего «звёздного часа», Эдан справляется с человекоподобным существом, укладывая спать и другого. Осталось всего два.       Вот и они. Необычно быстрый маленький титан в мгновение оказался рядом с Уоросом. Парень почувствовал этот прилив необузданности и выстрелил якорем. Только вот не двинулся с места. В чём дело?       — Чёрт! Заклинило! — рьяно выкрикнул он.       Титан неприлично быстро приближался к обездвиженному солдату. И пока тот мысленно прощался с жизнью, трос порвался, как это делают гитарные струны. Теперь его жизнь в прямом смысле в чужих руках. Женских руках. Эрсэль воспользовалась преимуществом своего оружия и перерезала стальной трос в один мощный удар. Она схватила парня под руку и сразу же удалилась. Во время перелёта на другое дерево, за спиной послышался звук ломающихся костей и дикий крик. От неожиданности она раскрыла глаза настолько, насколько это возможно. Крик был невероятно знакомым. Приземлившись на ветку, девушка поняла, что вопль принадлежал тому самому рыжему мальчишке по имени Олик. Видимо, он появился для того, чтобы выиграть время и спасти Гиля. Казалось, парень уже погиб. Однако, капитан Аккерман всё-таки соизволил принять участие в битве и одним движением отрезал руку гиганту, тем самым освобождая Олика. После того, как мужчина расправился и с этим титаном, ребята подобрали пострадавшего парня и спустились на землю. Он подавал признаки жизни то вскрикивая от боли, то рыча, сцепив зубы. Тело ужасно болело и давало понять, что парень больше не сможет продолжить путь. Рёбра были переломаны, подобно хлипким веточкам. Каждое движение отдавалось болью. Было удивительно, как внутренности не разорвались от подобного крушения.       — Положите его в повозку, — безликим тоном произнёс Леви.       Четыре человека аккуратно подняли Оливера над землёй, стараясь причинить как можно меньше боли. Тем не менее, это удавалось с трудом. Каждый из отряда знал, что этот парень — самый добрый и, наверное, самый нежный человек среди них. Им было жаль, но это была не та ущербная жалость, а чувство сродни состраданию и переживанию, что походит на скорбь и сожаление.       Уложив Онандра в повозку со всяким хламом, они опустили головы, срамясь своего бездействия.       — Не могу поверить, — полушёпотом произнёс парень, смотря на небо набухшими багровыми глазами. Не осталось ровно ничего от его прежнего мягкого и неуверенного взгляда. — Так быстро… Сдался.       Услышав эти слова, Гиль запрыгнул в повозку, присел рядом с Оликом, не находя слов.       — Мой брат, — взяв за руку парня, Уорос сказал это во всеуслышание. — Ты спас мне жизнь. Держись, мы скоро доберёмся. Осталось совсем немного. Гиль спрыгнул с телеги и побежал за своей лошадью, попутно призвав всех остальных отправиться в путь немедленно.       Оставалось всего несколько километров, когда пострадавший солдат начал ворочать головой в поисках собеседников. В нём проснулся первобытный, необузданный, панический страх, замеченный теми, кто сопровождал повозку.       — Олик, — тихо произнёс Гиль, привлекая внимание всех находившихся по близости. Онандр не проявил никакой реакции, продолжая бегать глазами.       — Оливер, посмотри на меня, — настойчивым тоном потребовала Эрсэль. Она не думала, что сможет помочь, хотя и пыталась отвлечь парня.       — Так больно, — одними губами говорил парень, пока слёзы лились вниз неконтролируемыми водопадами.       — Послушай меня, — тон говорящей сменился на такой тёплый-тёплый, будто бы материнский. — Оливер, ты сделал достаточно. Ты спас целую жизнь. Спасший жизнь — рождённый не напрасно. Ты — герой.       Если бы не ситуация, некоторые бы действительно удивились со слов Эрсэль. Идеология Вернуарвер рассматривала жизнь как краткое мгновение, но эта устоявшаяся «пена» по отношению к другим, словно схлынула с неё в тот миг, когда раздался гулкий хруст невинных костей. Олику стало легче на душе от этих слов. Глаза перестали носиться в поисках недосягаемого образа. Прокашлявшись, он пришёл в состояние спокойствия. Со рта сползло несколько багровых ручейков в качестве ответа на все реплики товарищей. Безмятежная улыбка тенью сошла на его лицо, а веки опустились, ставя точку в истории рыжеволосого храбреца.       — Он… — протянул Гиль.       — Да, — всё также безучастно ответил капитан. Ему было жаль. Бесконечно жаль, что отряд увидит подобное не раз и даже не два. Он уже видел это настолько часто, что дал себе слово никогда не сближаться с кем-либо.       Остальная часть пути прошла в полном молчании, в почтении памяти погибшего. Ироничен был факт, что путь составлял чуть меньше, чем несколько километров, но чуть больше, чем чья-то жизнь.       Ури не спала с самого утра. Она даже не пошла на тренировку, ровно, как и вчера не удосужилась там появиться: все мысли были заняты пропажей Эрсэль и отряда. Винтерфолл пыталась отыскать Эрвина, в надежде узнать, куда они пропали, — тщетно. Мужчина избегал её, скрывая что-то тяжёлое и странное. По крайней мере, она привыкла так думать.       Чтобы отвлечься, принцесса вытащила из шкафа огромный жёлтый холст. Покопавшись ещё немного, она обнаружила несколько стеклянных бутылочек, наполненных самодельными красками, и потрёпанные кисточки разных размеров. Ури любила рисовать. Особенно она любила рисовать людей по памяти. Выходило честно. Она любила отображать свой взгляд. Девушка мешала ипостаси, словно краску на палитре, в попытках получить нужный цвет. Такая работа длилась долго, но давала интимную возможность подольше остаться наедине с «человеком вечности».       Поставив холст на стул напротив окна, королевская особа долго не могла решить, кого же всё-таки рисовать. Пару минут спустя и одна погрызенная ручка кисти — уверенный мазок цвета смолы оказался на полотне. Движение за движением, холст наполняется статикой. Если говорить о цвете, Ури безумно любила голубой и его оттенки. Для неё это был цвет свободы, глубины и любимых глаз. К глазам приступать не спешила, начала с фона: мрачные чёрные тени вперемежку с синим. Не видно — размыто. Старание поглотило время и прошло уже больше часа. В дверь постучали. И этот звук — превыше всяких дел.       Винтерфолл подняла голову, отрываясь от своей работы. На лице осталось несколько размазанных капель холодного цвета.       — Войдите, — робко произнесла девушка, вытирая руки о потрёпанный подол светлого платья, оставляя памятные пятна. В дверях показался мужчина, которого она глухо искала второй день.       — Здравствуй, — сказал он и прошёл внутрь. Приглядевшись к собеседнице, добавил:       — Что-то произошло?       — А? — сначала не поняла та. — А! Вы об этом… Я рисовала, не обращайте внимания.       — Ты меня искала, — Эрвин протянул Ури белоснежный платок, предварительно достав его из внутреннего кармана жакета.       — Да. Я хотела бы узнать, куда пропала Эрсэль. — Винтерфолл приняла платок и принялась усердно стирать следы работы.       — Она выполняет очень важное поручение.       — Почему она? Я не давала согласие на это! Вы не можете так поступать, — взмолилась девушка, чувствуя моментальную подавленность.       — Я понимаю, тебе сложно это принять, но нам нужна её помощь.       Ури поплохело. Ноги подкосились, а во рту пересохло. В душе снег выпал, отчего девушка поползла вниз, подобно ленточке, выскользнувшей из рук. Смит придержал её рукой, усаживая на стул. Одумавшись, Винтерфолл посмотрела в глаза мужчине, стоявшему вплотную к ней.       — Обещайте, что она вернётся целой и невредимой, — чуть ли не слёзно просила та, цепляясь за обещания, как за травинки. Тогда Эрвин присел перед ней на корточки перед ней и легонько коснулся плеча.       — Обещаю, — снова убедительно соврал тот, сам не зная, чем всё может закончится. И минуты не прошло, как он принял прежнее положение и хотел уходить, раз уж вопрос решён.       — Постойте, — тихо произнесла девушка, — не уходите.       Смит обернулся, не совсем понимая этой просьбы. Иногда она сбивала его с ног своими словами и действиями.       — Я не должна была, извините, — еле исправилась она, отталкивая от себя все позывы.       — Если тебя будет что-то беспокоить, ты знаешь, где меня найти, — нейтрально и в то же время обнадеживающе, выдал главнокомандующий и поспешил удалиться.       И действительно, ему было куда спешить. Подойдя к кабинету, мужчина прикрыл глаза, затем на выдохе толкнул дверь вперёд. Внутри находился капитан Аккерман, как обычно, подпирая стены.       — Вернулись, — вырвалось облегчённое тихое ликование. Смит проследовал к столу.       — Один труп, — вспомнив тот момент, Леви невольно скривил губы.       — Кто? — напряжённо допытывал вышестоящий, освежая в голове просьбу принцессы.       — Оливер Онандр.       — Как справился отряд?       — Ожидал худшего, — коротко отрезал Аккерман, ожидая больше вопросов, чтобы не молоть языком понапрасну.       — Тебе нужно выбрать капитана. Ты видел, кто лучше всего себя проявил.       — Лоас и Вернуарвер друг друга дополняют.       Смит вышел за дверь и попросил охранника привести сюда этих двоих, с условием впускать в комнату только по очереди, никак не вместе.       — Что ты задумал? — Леви провожал взглядом друга, который уже возвращался обратно за стол.       — Спросим, что они думают друг о друге, тогда и узнаем.       Следующие несколько минут Аккерман рассказывал Эрвину про вылазку подробнее. Он знал не так много красочных выражений, но тех красок, которые он «вылил» было достаточно для того, чтобы главнокомандующий почувствовал трещины и прорехи в своём плане. Мужчина не успел отрефлексировать в полной мере, так как перед ними предстал Нейтан. На лице парня читалась утрата соратника, однако это придавало ему более серьёзный вид и ничего больше.       — Здравствуйте, — басисто и уважительно выдал Лоас.       — Здравствуй, Нейтан. Ты хорошо показал свои способности в ходе задания. Но есть ещё один человек, который оказался не хуже, врать не стану, — начал командор.       — Эрсэль, — ухмыльнулся парень, произнося имя.       — Верно. Мы находимся в замешательстве и думаем, кого назначить капитаном отряда. Твоё мнение повлияет на наше решение.       «Они наверняка всё решили. Что сказать? Стоит ли? Ладно, скрывать мне нечего», — рассуждал Лоас.       — Говори, — капитан нетерпеливо нахмурился.       — А что сказать? Себя оценить не могу — со стороны виднее. А Эрсэль, Ури будет не в восторге, — уже расслабленно пожал плечами парень. Он хотел прямо принять на себя обязанность, но этого нельзя было сделать без принижения способностей напарницы, что Лоас считал недопустимым.       — Я тебя понял, можешь выйти и подождать снаружи, — кивнул Эрвин.       Нейтан кивнул в ответ и послушно вышел. По пути он встретился с тяжёлым взглядом Вернуарвер. Юноше всё казалось странным, в первую очередь, их поочередное нахождение в кабинете. Детский сад. Дверь захлопнулась и повисла давящая тишина, отдающая пульсацией в висках.       — Присаживайся. — Смит говорил мягче. Девушка глянула на капитана, призывая сделать то же самое, предполагая длительный разговор. Больше было похоже на ультиматум. Аккерман лениво присел за стол, она повторила, присаживаясь напротив Смита.       — Я вас слушаю, — покорно вступила та в диалог.       — Ты хорошо поработала на задании. Я хотел бы назначить тебя капитаном, — прощупывал почву Эрвин.       — Прошу прощения, сэр, я вынуждена отказаться, и Вы прекрасно знаете об этом.       — Хорошо, я тебя услышал. Теперь скажи, какие документы ты нашла.       Эрэль украдкой бросила взгляд на вечно уставшего капитана. Она чувствовала пренебрежение. Перед ней лежали чистые листы, вероятно, их забыли убрать. Что же, они были к месту. Девушка легким движением сняла один листок и выдвинула вперёд.       — Такие.       — Ты знала с самого начала? — спросил Эрвин.       — Только догадывалась. Не волнуйтесь, никто не знает, — тяжело сглотнула Вернуарвер.       — Почему ничего не предприняла? — добивал мужчина.       — Ури говорила, ваш следующий шаг — наступление на Шиганшину, — она пропустила вопрос мимо ушей.       — Да, — подтвердил Леви, пытаясь разглядеть за маской реакцию. Благо у неё глаза живые.       — Ури, — задумался главнокомандующий. — Да, я должен был сказать тебе сразу. Я не хотел такого исхода.       — Нам нечего делить. Мы боремся за одно и то же, понимая это по-разному. Поэтому, я не злюсь на Вас. Так или иначе, мы имеем то, что имеем.       — Ты что несёшь? — презрительно протянул Аккерман.       — Леви, — а Смит понимал, о чём идёт речь.       — Спасая человечество, вы автоматически спасаете её. Спасая её, я гипотетически спасаю человечество. В теории, звучит неплохо для нас обоих, — безусловно, речь шла об Ури. Даже капитан уже понял, что к чему. Заметив его недовольный вид, она сняла с себя маску и отчего-то улыбнулась едва ли не до смеху, смотря на него.       — Ты чего? — грубо смутился мужчина, стараясь выдать неловкость за отвращение.       — Вы так очаровательно ворчите, — покачала головой та, прикусив губу.       — Больная, — отвёл взгляд Аккерман, а ей только на руку избавиться от этого жрущего негатива, выбивая его из равновесия.       — Не говорите ей ничего. Всё должно остаться между нами, — игривый тон снова сменился на сдержанный.       — Я тебя услышал, — вмешался удивлённый Эрвин. Перестроившись снова на рабочую волну, он вызвал к себе Нейтана.       — Поступим так: поскольку ваш отряд не присоединён к нашей системе, у вас будет отдельное название «К14». Нейтан, ты — капитан. Эрсэль, ты нулевой участник. Согласно нулевому участнику, твоё участие в миссиях непостоянное, так как ты продолжишь служить принцессе.       — Вас понял, сэр, — безрадостно среагировал Лоас, понимая: каждая смерть отныне на его совести.       — Теперь вы свободны.       — Странная она, — проговорил Леви, после того, как те двое исчезли. — вечно несёт какую-то ересь.       — Женщины сами по себе непростые существа, — ухмыльнулся Эрвин, отвлекаясь от навалившегося груза.       — Ничего, я ей ещё устрою, — не унимался Аккерман, будучи серьёзно задетым.       — Не стоит, она не имела в виду ничего плохого, — улыбнулся Смит, понимая, что это могло бы значить для такого человека как Леви.