Багровые дни моей юности

      Остывшая земля тоскливо провожала последние побеги солнечного света, залившего каждую сухую трещинку алым цветом. Закатный пробег лениво затягивался тучами, наводящими невыносимую лёгкость и безмятежность. Всё-таки есть что-то спокойное в этом суетливом затишье перед порывистым шквалом, склоняющим деревья к ногам природы. Едва ли ощутимый ветер гулял среди трупов, как бы осматривая территорию: всё ли чисто? Он — последний свидетель отражения смертельного страха в глазах погибших, перед тем как дождь сотрёт любой намёк на произошедшее. А вот и первая капля, ещё одна, затем несутся кучами, отчаянно падая на изнемождённую почву.       Он почувствовал точечные удары на своём лице, будто что-то настырно будило и велело подниматься сейчас же. Глаза открылись: почему они видели неприветливое небо, если рай представлялся совершенно иначе? Рефлекторное движение пальцев, попытка ощутить собственное тело плавно перешли в трогательное наслаждение дарованного шанса на жизнь. Осознание привело в восторг, и он поднялся, делая это до тех пор, пока разорванная рана в груди не вывела из благоговейного состояния. Негромкое негодование сокрушило атмосферу вечного покоя. Он всегда выбирал сражения, и ничто не помешает сделать это ещё раз, сколько не ссылайся на всеохватывающую боль. С горем пополам поднялся, осмотрелся, стараясь избежать возможности посмотреть смерти в лицо. Отдал должное: она выполнила свою работу в жанре гротеска, найдя оттенок в каждом из искажённых лиц, разбросанных по округе.       Свежий, не по новизне, взгляд устремился вдаль, выискивая хотя бы малейший намёк на активное существование. Вверив своё тело в руки древнейшей богини удачи, юноша заочно отдал всё, лишь бы сработало, и, о боже, Фортуна указала дорогу, словно подтолкнув его со спины: «Ну же, обманувший Аида, ступай, ступай». Бредовое видение заставляет сомневаться в уверенности пребывания на земле, но пускай чудится что угодно, пока это помогает отыскать ориентир — стену. Тело волоклось вдоль кровавой тропы, так любезно предоставленной сотнями невинных созданий. Он даже не смотрел, просто шёл вперёд в надежде не встретить титана. Благо счастливая звезда была при нём, ведь солнце давно зашло, а дождь тактично смыл всякий след. И всё будет в порядке, пока ноги идут.       Верно, всё будет в порядке, только бы ветер не дул так сильно, только бы ливень не сыпал в глаза. Двигался наощупь, старался вперёд, а внутри было так зябко-зябко, хотелось скорее в тепло, в жизнь. Руки старались не выпускать душу из тела, нахально удерживая её в груди. Сколько он спал? Рана давно должна была сделать своё дело, но она только кровила и ныла, сдерживая каждый шаг. Будучи такой занозой, ранение просто бессильно против отчаянно сложенной комплекции. Однако, усталость вступила в обездвиживающий тандем: руки больше не слушались, голова опустилась во мрак, а ноги и вовсе путались. Он погрузился в темноту всего за пару метров от цели.       — Нет, я не понимаю, почему здесь не могут обойтись без гарнизона? — кутавшийся в плащ солдат, для галочки осматривал территорию с высоты крепкого каменного сооружения.       — Карл, Шиганшину уже отвоевали. Скоро сюда заселятся люди, будет больше работы. А пока, наше дело — следить за порядком, — мечтательно произнёс парень, как бы предвкушая что-то желанное.       — И всё же, разве это не работа разведки?       — Работа разведки? — к разговору присоединился человек постарше, по всей видимости, имел звание выше, чем эти двое. Слегка прокашлявшись, он недовольно прохрипел: — Ты хоть знаешь, где сейчас разведка?       Выведенный из равновесия, мужчина вцепился мёртвой хваткой в воротник болтливого солдата и яростно прорычал прямо в лицо: «Они все перебитые лежат в двухстах метрах от тебя. Ещё не заметил? Так посмотри!» После этих слов, невежда с лёгкой руки отправился к самому краю стены, на которой стоял. Едва удержавшись на ногах, он в ужасе уставился вниз. И правда, неподалёку лежало несколько тел, благо дождь к тому моменту рассеялся, делая видимость максимально доступной в потёмках.       — Я, — замешкался, — забираю свои слова обратно, сэр.       — Сэр, простите его, — вступился друг.       — Если я ещё раз услышу что-то подобное в адрес…       — Лейтенант, смотрите! — перебил парень. — Там человек!       — Чего? — насупился мужчина, переключая всё внимание на объект, находящийся на земле. — Мать честная! Сюда его, быстро!       Блестящее выполнение приказа не заставило себя ждать. Он был здесь, всё такой же истекавший кровью, уставший, но продолжавший бороться.       — Тебя как зовут-то? — солдат удивлённо всматривался в лицо раненного.       — Сейчас не время задавать вопросы, — хмурился командующий. — Слушать приказ! Вы должны доставить его в ближайший лазарет. Мне плевать, как вы это сделаете, но он должен жить. — Мужчина выдал настороженную эмоцию: «Неужели он смог выжить в этом ужасе?» Единственная фраза, пролетевшая в голове, под свист приводов, отдаляющихся подчинённых.       Несмотря на некоторую безалаберность ребят, к любому поручению относились они серьёзно. Поэтому один из них сразу же подхватил пострадавшего и закинул себе на плечо. Второй мчался следом, попутно приговаривая: «Терпи, родненький, терпи». Положение было не самым удобным, но это лучше, чем ничего и быстрее, чем пешком.       Добравшись до Троста к глубокой ночи, Карл поднял ближайший лазарет на уши, пытаясь удержать ускользающую жизнь от практически бездыханного тела с посиневшими губами. Повезло. Медсестры сразу же откликнулись на беду: ткань затрещала, начали греметь банки-склянки, использованные бинты разлетелись во все стороны, а грузная женщина то и дело бегала за водой, всякий раз, как ведро пустело. Никто даже не посмел устраивать разбирательства по поводу личности молодого человека.       Несколько часов организованной суеты — и он мирно спал в тёплой постели, насильно обмытый и наполовину перемотанный. Карл присел на край кровати, не совсем понимая, как поступить дальше.       — Что делать будем? — в полумраке спросил напарник.       — Понятия не имею, Чарли. Поздно уже, — устало пожал плечами.       — Может останемся здесь на ночь, а утром найдём кого-нибудь?       — Идея неплохая, всё равно от спящего толку не будет. — Карл пересел на стул, решая, что спать на больничной койке — плохая примета, и устроился поудобнее, собираясь немного вздремнуть.       Чарльз неторопливо погасил свечи, зарываясь в тёмный уголок комнаты. Безмятежная тишина заполнила помещение доверху.       Утро началось с внезапного появления Конни на пороге. Спрингер разбудил мирно спящих солдат, пытаясь выяснить в чём проблема, ведь капитан был уведомлён о случившемся лишь в общих чертах. Не успели они и слово сказать, как из противоположной стороны донеслось слабое покашливание и болезненный стон. Обернувшись на источник звука, парень обомлел:       — Нейтан? Ты, — тело замерло в удивлении на середине шага, — как? Как тебе удалось выжить?       — Не знаю, — шёпотом ответил тот.       — Я! Я позову главнокомандующего! Ты держись, я быстро, — вырывалась беспокойная радость, и он был готов бежать докладывать новость.       — Не стоит, Конни, — окликнул женский голос. Ханджи поблагодарила присмотревших и велела возвращаться к работе, затем подошла ближе к выжившему. Капитан тоже был здесь. Отсутствие Смита заставило этих двоих сблизиться ещё больше, по понятным причинам.       — Ты полон сюрпризов, — скупо высказался Аккерман, стараясь не перехвалить, хотя оно того стоило.       — Как ты себя чувствуешь? Можешь говорить? — Зоэ старалась не наседать со своим удивлением, но беспокойство остановить было невозможно.       — Нормально, — снова отрывистый треск. Лоас сделал неглубокий вздох и продолжил: — Луи, Эрсэль. Живы?       — Да. Но… Почему ты спрашиваешь именно про них? Команда у вас большая, насколько я помню. Уходили вместе, — гримаса Спрингера выдала презрительное непонимание.       Нейтан, старался сохранить свои силы и легонько отмахнулся рукой, ссылаясь на более позднее объяснение. Всё, чего он хотел — увидеть их, знать, что товарищам повезло чуточку больше, чем ему самому.       — Уехали вчера ночью, — неожиданно произнёс Леви.       — О! Армин говорил о желании Эрсэль вернуться сюда как-нибудь, — стараясь быть максимально полезным, встрял Конни. Капитан внимательно выслушал.       — Да, насколько мне известно, правительство вашего государства терпит некоторые изменения. — Ханджи решила присесть на соседнюю кровать. Заметив раздумье на лице юноши, она добавила: — Король скончался. Выходит, теперь правит старший наследник.       — Верните их! — мигом подорвался Лоас, забывая про всё на свете. Только ранение напомнило о себе сразу же, и он скорчился от жгучей боли, смиренно опускаясь на подушку.       — Без резких движений, — прозудел Аккерман.       — С чего бы? — Зоэ встрепенулась, пропуская слова капитана.       — Вы не понимаете. Им нельзя там оставаться, — ужас выглядывал из-под век, устремившись на женщину.       — Хорошо. Я распоряжусь о том, чтобы их вернули. Только нам нужна причина для этого.       — Любая, пожалуйста. Всё потом, — он скулил, как щенок, ни то от боли, ни то от боязни возможного происшествия.       Даже Аккерман глянул на него как-то странно с непривычки, несмотря на все потрясения, свалившиеся на голову за последнее время.       — Разберёмся, — бросил тот и обернулся к выходу, — с постели не вставать. Это приказ.       — Леви, ты хочешь забрать его под своё крыло? — старая добрая Хаджи вернулась своеобразной манерой речи с весёлыми нотками и слегка взволнованными окончаниями фраз.       — Нам всё равно некуда его девать. — отмахнулся Леви. — Восстанавливайся и возвращайся к службе. Работать некому.